Ищу мужа после развода

Глава 25

Я просыпаюсь в чужой постели. Рядом — ровное мужское дыхание. Я не сразу открываю глаза. Просто лежу и впитываю каждую деталь этого странного, но приятного утра.

Впервые за долгие годы я просыпаюсь не с Олегом. А с мужчиной, который… чёрт, я ведь ещё не совсем понимаю, в каких мы теперь отношениях. Я все еще в браке. Демьян же прямым текстом ни на какие отношения не намекал. Это просто секс на одну ночь? Или все же что-то большее?

Я открываю глаза и разглядываю мужчину. Он спит на боку, грудная клетка размеренно поднимается. Выглядит так мило, но и в тоже время грозно. И в этот момент мне вдруг ужасно хочется сделать для него что-то приятной.

Я очень осторожно выскальзываю из-под одеяла, стараясь не разбудить его. На цыпочках выхожу из спальни, одеваю футболку, которую так нагло стянула у него вчера. Я открываю холодильник. Молоко, яйца, масло, сыр… О, а это что? Контейнер с малиной. Свежей. Красивой, как на картинке. Так. Нужно что-то приготовить. Что-то изысканное, но подходящее для завтрака. А еще простое, чтобы точно получилось. Панкейки?

Быстрый поиск рецепта в телефоне. Нахожу: «Идеальные американские панкейки за 15 минут». Отлично. Это мой уровень.

Взбиваю яйца. Добавляю молоко, муку, разрыхлитель. Соль. Сахар. Всё по рецепту. Ну, почти всё. Я не уверена, что делаю правильно, но тесто вроде бы выглядит неплохо. Разогреваю сковородку. Наливаю первую порцию. Начинается магия.

Пахнет вкусно. Я довольна собой. В спальне слышится звук будильника. Черт! А я даже не привела себя в порядок! Нельзя, чтобы Демьян видел мня такой! Я бегу в ванную. Замираю перед зеркалом, рассматривая себя. Кожа румяная, глаза светятся. Даже волосы выглядят сексуально растрёпанными.

— Ну, — хмыкаю себе в отражение и кручу бёдрами, — не так уж плохо для тридцати с хвостиком.

Выдавливаю из тюбика немного зубной пасты прямо на палец. Нужно освежить дыхание. Похлопываю холодными ладонями по щека, чтобы немного ушла отечность.

И вот в этот самый момент до меня доносится запах.

Горелого.

— Панкейки! — вскрикиваю я, выскакиваю из ванной комнаты и тут же врезаюсь в мощное мужское тело.

— Что, черт возьми, здесь происходит? — хрипло спрашивает Демьян, подхватывая меня, чтобы я не упала, а потом оборачивается к кухне.

Я молчу. Потому что… ну а что тут скажешь?

Вся квартира в дыму. Аж глаза выедает. Как я могла забыть о том, что готовлю завтрак? Как это вообще произошло за те пять минут, что я в ванной находилась?

Демьян идет в кухню, я — за ним. Панкейк на сковороде за пять минут успел пройти все стадии: от золотистого до угольного.

Демьян делает два быстрых шага, выключает плиту, сдвигает сковородку на соседнюю конфорку и открывает окно.

— Вот чёрт… — бормочет он, морщась.

Я стою в проеме, виновато смотрю на него. Глаза щиплет, хочется плакать от обиды.

— Я просто хотела сделать тебе завтрак, — жалобно бормочу. — Это были панкейки. С малиной. Как в отеле…

— Ну, тебе определенно удалось впечатлить меня завтраком, — он поднимает крышку мусорного ведра и с ухмылкой скидывает туда со сковороды мой неудавшийся кулинарный шедевр.

И в этот момент до наших ушей доносится странный писк.

— Черт! — Демьян вскидывает голову. — На нашем этаже включилась пожарная сигнализация. Нужно срочно позвонить в управляющую компанию, сказать что все в порядке, пока не выехала пожарная бригада.

Он уходит в коридор, а я опускаюсь на ближайший стул. Плечи поникли, настроение окончательно испорчено и мне хочется провалиться сквозь землю. Хотела удивить, впечатлить, порадовать — а в итоге чуть не устроила пожар.

Я прячу лицо в ладонях. Чувствую, как щёки горят. От досады. От стыда. От позора.

Я сижу, как побитый щенок, и шепчу себе под нос:

— Ну класс. Просто утро мечты.

Я держусь. Правда. Стараюсь изо всех сил. Но в какой-то момент дыхание становится прерывистым, а в горле встает тот самый ком, от которого невозможно избавиться. Губы сжимаются в тонкую линию, плечи трясутся. И всё — понеслось.

Сначала тихо, почти беззвучно. Просто скатываются несколько слез. Я стираю их тыльной стороной ладони и пытаюсь дышать глубже. Господи, Лена, ну ты же взрослая женщина. Пережила развод, предательство, разочарования. А теперь вот сломалась на гребаных панкейках?

Я слышу как Демьян возвращается в кухню и резко вскакиваю. Смахиваю слезы, делаю вид, будто просто стою у кофемашины и жду свой утренний напиток. Пальцы дрожат, когда я тыкаю в кнопки этой дурацкой техники.

— Ты чего в кофеварку так вцепилась? — раздается за спиной тёплый, спокойный голос.

Он подходит. И просто… прижимает меня спиной к своей груди. Обнимает, и мне так тепло становится.

Его губы касаются моего виска. Тепло разливается по телу. А я… всё ещё тыкаю по кнопкам этой дурацкой машины. И ни в одну нужную не попадаю.

— Она не работает, — говорю сквозь зубы. — Что за фигня…

— Потому что капсулы закончились, — улыбается он, отводя мою руку в сторону. — Сейчас, достану новую упаковку.

Он тянется к шкафчику, а я замираю. И вот оно — снова. Очередной всхлип. Не громкий. Но очень предательский. Особенно на фоне тишины в кухне.

Он оборачивается мгновенно.

— Лена? — он берет меня за плечи, заставляет посмотреть на него. — Ты плачешь?

Я не успеваю соврать. Не успеваю отвернуться.

— Что не так? — спрашивает, я же остервенело стираю с глаз предательские слезы ладонями.

— Я… я ни на что не способна! — выпаливаю, заикаясь. Слезы катятся по щекам. — Хотела тебе завтрак приготовить… А в итоге… Я… — всхлипываю сильнее. — Я просто хотела…

Он не даёт мне договорить. Просто крепко прижимает к себе. Щекой касается моей макушки, гладит ладонью по спине.

— Ты правда думаешь, что всё, что мне от тебя нужно — это сраные панкейки?

Я хлюпаю носом, вжимаясь в его грудь.

— Я хотела порадовать тебя… Удивить…

— Ты меня уже порадовала, — хрипло говорит он. — Ночью. Утром. Сейчас. — Он выдыхает в волосы. — Давай так: завтраками займусь я. А ты будешь делать кофе. Ну или просто стоять рядом. Так, как сейчас.

Я киваю, не отрываясь от его груди. Он целует меня снова и снова, и я вдруг чувствую, что всё, что мне нужно — уже происходит. Не в идеальном завтраке счастье. А в нём. В его отношении ко мне. В том, что он принимает меня такой, какой я есть. Даже неспособной приготовить самый простой завтрак.

— Холодно так, — шмыгаю носом, из открытого окна так дует, что руки покрылись мурашками, а босые ноги заледенели.

Он смеётся.

— Сейчас закрою, вроде уже проветрилось.

Но конечно же ни черта не проветрилось. Вонь еще минимум два дня в квартире стоять будет.