Искательница приключений

Глава 4

Маркиз с большим искусством направил свой экипаж в ворота Гайд-Парка. Лучи яркого солнца отражались в серебряной сбруе.

Друзилла чувствовала, что никогда раньше она не была так счастлива.

Когда маркиз заехал за ней в дом вдовствующей маркизы, предварительно отправив туда лакея с запиской, в которой содержалось приглашение покататься, она заметила в его глазах неподдельное восхищение.

— Что мне надеть? — сорвался с ее губ вечный вопрос, испокон веков занимавший всех женщин мира, когда им предстояла встреча с мужчиной.

Маркиза улыбнулась.

— Ты заставила всех говорить о тебе, так поддерживай теперь этот интерес к себе!

Внезапно Друзилла упала на колени к ногам маркизы, схватила ее руку, оплетенную старческими венами, и прижала к груди.

— Чем же мне отблагодарить вас за этот вечер? — спросила она.

— Только тем, что ты будешь постоянно подкреплять достигнутый тобою успех, — ответила маркиза. — Ты наделала много шума, так не дай ему утихнуть.

Друзилла, еще минуту назад чувствующая себя несколько неуверенно, рассмеялась, поцеловала руку маркизы и вскочила.

— Вы совершенно уверены, что сегодня они будут говорить обо мне? — звонким, чистым голосом спросила она.

— Только о тебе — и больше ни о ком, — заверила ее маркиза. — Сначала они строили всякие предположения, пытались заранее выяснить, что представляет собой будущая невеста Вальдо. Теперь они знают, и если я ошибусь, сказав, что для большинства так называемых светских красавиц ты оказалась неприятным сюрпризом, то можно сказать, что я ничего не смыслю в женщинах.

— Так, значит, они ненавидят меня за то, что мне достался Вальдо? — спросила Друзилла.

— Они будут завидовать тебе и всячески пытаться уничтожить тебя, — ответила маркиза. — И существует единственный человек, который может помешать им, — ты сама.

— Значит, мне надо уцелеть! — засмеялась Друзилла. — Поэтому я еще раз спрашиваю самую мудрую на свете тетушку — что мне надеть?

Лицо маркиза лишний раз подтвердило, что выбор маркизы оказался верным. Теперь же, проезжая но дорожкам парка, когда маркиз все время раскланивался со встречавшимися им знакомыми, Друзилла замечала, как при виде ее глаза мужчин расширялись, а глаза женщин превращались в узенькие щелочки.

Почти прозрачное платье Друзиллы было довольно простым, но оно очень плотно облегало ее фигуру, что и требовала мода тех времен, введенная в Париже Жозефиной, женой Наполеона Бонапарта.

Платье из нежно-желтого муслина, который, казалось, был окрашен самим солнцем и лишний раз подчеркивал белизну ее кожи, придавая ее рыжим волосам феерический блеск, было настоящим шедевром.

Ее шляпка с высокой тульей была украшена страусовыми перьями, гармонировавшими с топазовым ожерельем, которое маркиза собственноручно сняла шеи и надела на Друзиллу. Тонкое запястье обвивал браслет из таких же сверкающих камней.

— Ты хорошо провел время в Ньюмаркете? — спросила Друзилла, прерывая молчание.

— Я потерпел неудачу на скачках, — ответил маркиз, — я проиграл все деньги. Возможно, не последнюю роль в этом сыграло мое настроение.

— Я слышала, Ньюмаркет славится медленными лошадьми и быстрыми, хваткими дамочками, — заметила Друзилла.

Эти слова так поразили маркиза, что на мгновение он потерял дар речи и отпустил вожжи.

— Друзилла! — вскричал он наконец. — Как ты можешь так выражаться!

— А разве кто-нибудь, за исключением наших лошадей, может нас услышать? — удивилась она. — Могу поспорить, что они слышали и более сильные выражения.

Губы маркиза искривила недовольная гримаса. Через некоторое время он проговорил:

— Прошу тебя следить за своей речью. Вон впереди коляска леди Джерси, я представлю тебя ей. Имей в виду: одно неосторожное слово — и тебе навсегда будет закрыт путь в Олмак. Как тебе известно, в высшем свете это означает конец всему.

— Я буду держаться так, как принято, — пообещала Друзилла, сопровождая свои слова смешком.

Маркиз направил лошадей к открытой коляске, в которой восседала некоронованная Королева бомонда и самая опасная женщина во всей Англии.

Обаятельная и живая, подобно лани, она в то же время по своей жестокости могла соперничать с пантерой, а тем, кто хоть раз осмелился вызвать неудовольствие леди Джерси, следовало бояться ее больше, чем самую страшную гадюку.

Однако маркиза она приветствовала улыбкой, выражавшей безмерную любовь.

— Я ужасно сожалею, что меня не было вчера на приеме у маркизы, Вальдо, — проговорила она.

— Единственное, что испортило вечер, — это ваше отсутствие, — галантно ответил маркиз.

Глаза леди Джерси внимательно изучали каждую деталь туалета Друзиллы.

— Можете представить вашу невесту, — совершенно по-королевски приказала она.

— Позвольте представить вам мою троюродную сестру, Друзиллу Морли, сударыня, — сказал маркиз. — Вам, должно быть, известно, что до нашей свадьбы она будет жить у моей бабушки.

Леди Джерси сухо кивнула.

— Я слышала, — проговорила она, поворачиваясь маркизу, — что прием в день венчания состоится в Карлтон-Хаусе. Вам действительно покровительствуют.

— Если это так, — заметил маркиз, — то сыграло роль ваше благосклонное отношение ко мне.

Леди Джерси слабо улыбнулась.

— Вы всегда были очень искусным льстецом, мой дорогой Вальдо. Это очень редкое для англичанина качество, так как большинство из них с трудом выдавливает из себя самый простенький комплимент.

— Я никогда не льстил вам, — запротестовал маркиз. — Я всегда говорил только правду.

На мгновение оживленное лицо леди Джерси, казалось, застыло. Она подняла на маркиза глаза, выражение которых заставило Друзиллу поджать губы.

Маркиз в знак прощания приподнял шляпу, и они влились в поток украшенных различными геральдическими знаками и гербами сверкающих экипажей, соперничающих друг с другом по красоте и элегантности.

— А леди Джерси входит в список твоих побед? — поинтересовалась Друзилла.

— Тебе не следует задавать подобные вопросы, — с упреком заметил маркиз. — В самом деле, Друзилла, ты должна вести себя более осмотрительно.

Друзилла вздохнула.

— Дорогой мой, — проговорила она, — теперь я вижу, что будут представлять собой наши с тобой разговоры. «Доброе утро, милорд, — такими примерно словами я встречу тебя, — надеюсь, вы хорошо починали?» «Неплохо», — ответишь ты. «У меня есть подозрение, что вчера ваша светлость изволили поздно вернуться домой, или я ошибаюсь?» «Меня втянули, — наверняка ответишь ты, — в скучнейшую дискуссию по поводу того, что объявленная Бонапартом амнистия есть не что иное, как попытка выиграть время для строительства наступательного флота». «Как интересно, милорд! И где же происходил этот обмен мнениями — в Уайт-Хаусе или у госпожи Барклай?»

— Друзилла!

Маркиз был так потрясен прозвучавшим из уст Друзиллы упоминанием о двух самых известных в Лондоне заведениях, что даже ослабил вожжи, из-за чего лошади рванули вперед, и ему пришлось приложить немало усилий, чтобы восстановить ровный бег гнедых.

— Откуда, черт побери, ты знаешь о подобных местах? — спросил он. — Не говоря уже о том, что смеешь упоминать их названия! — Друзилла не ответила, и через некоторое время он продолжил: — Дьявол, я начинаю подозревать, что ты настойчиво пытаешься разозлить меня. Ты говоришь, что, когда была ребенком, тебя не раз пороли. Могу только сказать, что пороли слишком редко и недостаточно сильно.

Друзилла склонила голову.

— Как я понимаю, я должна вернуть вам удар крикетной битой, милорд, — смиренно проговорил Друзилла.

Губы маркиза гневно искривились, но он тут же разразился веселым смехом, а вслед за ним рассмеялась и Друзилла.

— Как ты весел, Вальдо! — воскликнул поравнявшийся с ними сэр Энтони Хедли.

Верхом на горячем жеребце, в развевающемся элегантном рединготе, сэр Энтони, который славился стройной фигурой, выглядел великолепно. Да и его лихо заломленная шляпа произвела на Друзиллу огромное впечатление.

— Доброе утро, сэр Энтони, — улыбнулась она.

— К вашим услугам, мисс Морли. Позвольте поблагодарить вас за восхитительный вечер.

— Вам следует поблагодарить вдовствующую маркизу, — ответила Друзилла. — Я ни разу в жизни не получала такого удовольствия, как вчера.

Друзилла вся светилась от счастья.

— Я увижу вас сегодня у леди Лендсдаун? — спросил сэр Энтони.

Маркиз застонал.

— О, не напоминай мне об этих нудных светских визитах! — взмолился он. — Я сыт по горло вчерашним приемом!

— Но ты же можешь не ходить, если это так утомляет тебя, — быстро проговорила Друзилла. — Сэр Энтони, будьте так любезны, сопровождайте меня в гости. Кстати, моя тетушка устраивает небольшой ужин перед балом.

— Почту за честь… — начал было сэр Энтони, но тут его оборвал маркиз:

— Благодарю тебя, Энтони, но я сам в состоянии сопровождать свою невесту, даже в том случае, если ей хочется провести вечер в смертельной скуке.

— Да, да, конечно, это твое право, — примирительно проговорил сэр Энтони. — Значит, мы встретимся у Лендсдаунов. Надеюсь, мисс Морли, вы оставите для меня хотя бы один танец.

— Я предоставлю вам возможность потанцевать со мной сразу же по приезде, — пообещала Друзилла.

При этих словах маркиз яростно стегнул лошадей, и коляска быстро покатила по дорожке.

— Нечего строить глазки Энтони, — резко сказал он.

— Я просто не хотела создавать тебе лишние сложности, — мягко проговорила она. — Ведь ты уже привык к приемам, а для меня все это ново и интересно.

— Вот именно, сложности, — заметил маркиз. — Но если от меня требуется пойти туда — я так и сделаю. Слава Богу, еще пару недель — и принц уедет из Лондона, а сезон закончится.

— А мы куда поедем? — спросила Друзилла.

— Я еще не решил, что мы будем делать после свадьбы, — прозвучал резкий ответ.

По тому, как он дернул вожжи, Друзилла поняла, что маркиз раздражен. Он сжал зубы, на лице заиграли желваки, что служило признаком, как с детства было известно Друзилле, крайней степени недовольства.

Некоторое время они ехали молча, потом она сказала примирительным тоном:

— Не сердись, Вальдо. Что случилось, то и случилось, никуда не денешься. Сколько ты ни хмурься — ничего не изменишь.

— Ты права, — согласился маркиз. — Просто не хочется видеть, как ты ставишь себя в глупое положение.

— Мне кажется, — запротестовала Друзилла, на самом деле это мы поставили их в такое положение. Правда известна только нам, и очень интересно видеть, как они верят этому нагромождению лжи.

Она поняла, что выбрала правильную тему разговора, когда увидела, как на лице маркиза появилась улыбка.

— Бог мой! Они рассвирепели бы, узнай, как мы их провели! — воскликнул он. — А проболтаться может только…

Он хотел было сказать «герцогиня», но передумал.

— Маловероятно, чтобы нас кто-то выдал, — спокойно проговорила Друзилла, но тут же ей показалось, что она ведет себя слишком самоуверенно, и чтобы обезопасить себя, она перекрестилась.

«Надо все держать в тайне, чего бы это ни стоило», — сказала она себе и начала молиться.

Ничто не должно омрачить ее июль и неожиданное и невероятное счастье.

После обеда нужно было ответить на десятки приглашений, к тому же маркиза настояла, чтобы Друзилла прилегла на часок, прежде чем начать собираться на бал к леди Лендсдаун.

Сначала Друзилла сопротивлялась, объясняя свой отказ слишком сильным возбуждением, однако вскоре ей действительно захотелось отдохнуть, она заснула, и ей приснился сон: она опять находилась в темной и унылой классной комнате, и кто-то ломился и запертую дверь. Эти видения наполнили ее душу таким непередаваемым ужасом, что она закричала во сне и проснулась, не в силах унять вырывающееся из груди сердце.

В который раз она пережила панический страх, столь долго преследовавший ее, и ей трудно было поверить, что бояться теперь нечего.

Некоторое время она лежала на скрытой под атласным пологом кровати, и ей казалось, что сон еще не кончился, но внезапно она осознала, где находится, и ощутила огромное облегчение. Впервые в жизни она почувствовала себя в безопасности.

Она замужем — замужем за человеком, который даже, несмотря на то, что стал ее мужем против своей воли, являлся ее защитником.

Ей больше не грозит голодное существование, более того, ей не надо больше терпеть домогательств мужчин, которых она ненавидела и презирала; она больше никогда не познает этого страха, парализовывавшего все ее существо.

— Я спасена! Я спасена!

Она все повторяла и повторяла эти магические слова, пока, наконец, не поверила в них. Выскользнув из кровати, она стала рассматривать свое отражение в зеркале.

Неужели перед ней та самая несчастная запуганная девушка, которая изо всех старалась выглядеть как можно более отталкивающе?

Неужели это та самая девушка, которая задумывалась над тем, что смерть предпочтительнее жизни и единственным желанием которой было поскорее состариться, чтобы мужчины с отвращением отворачивались от нее?

И все же зеркало неумолимо напоминало ей, что мужчины были довольно наблюдательны, если ухитрились разглядеть все ее достоинства под уродливым внешним покровом: ее кожу, мягкую линию груди, утонченное лицо, необычайной красоты зеленые глаза и, как заключительный штрих, завершающий настоящий шедевр, густые волосы медного оттенка, волнами ниспадавшие ей на плечи и спускающиеся на спину сверкающим покрывалом.

Еще мгновение она рассматривала себя в зеркале, потом отвернулась. Даже сейчас ее собственная привлекательность страшила Друзиллу: слишком долго красота являлась причиной того, что мужчины в ее присутствии превращались в животных.

Когда она вечером спускалась к ужину, ее юное лицо выражало только радость и веселье.

В очередной раз возник вопрос: что же надеть, и опять вдовствующая маркиза дала мудрый совет.

— Надо удивить их, — поучала она Друзиллу. — Вчера вечером ты была благородной дамой, жесткой и непреклонной. Ты выглядела замужней женщиной, а не юной девушкой — именно такая женщина, по их мнению, могла бы поработить этого неуловимого «Холостого маркиза». Сегодня ты должна быть не экзотичной, а юной и непорочной, ты должна не соблазнять, а очаровывать. Они не будут знать, чего от тебя ожидать, когда ты опять предстанешь перед ними.

— О, вы так мудры! — воскликнула Друзилла. — Неужели и я когда-нибудь стану такой же мудрой?

— Только когда доживешь до моих лет, — цинично заметила маркиза, — но тогда вопрос, что надеть, не будет иметь для тебя никакого значения.

Итак, Друзилла выбрала платье из белого парижского газа с расшитым бирюзой подолом. Две ленты в тон камней перекрещивались на груди и завязывались в очаровательный бант на спине.

Из-под платья выглядывали туфельки цвета бирюзы, а белые перчатки на тончайших запястьях были подвязаны такими же бирюзовыми бантиками.

— Как я выгляжу? — спросила Друзилла, входя в спальню маркизы перед тем, как спуститься вниз.

— Ты юна как сама весна, но стоит только посмотреть тебе в глаза… — ответила маркиза.

Друзилла рассмеялась.

— Вы хотите сказать, что в них прыгают чертики?

— Вот именно, — улыбнулась маркиза, — и поэтому, как бы ты ни притворялась, у них даже мысли не возникнет, что с тобой легко совладать.

Но, спускаясь вниз, она размышляла только об одном: как произвести впечатление на маркиза.

Он ждал ее в гостиной, где все должны были собраться перед ужином, и самым удивительным было то, что он приехал вовремя, причем, раньше всех остальных.

Она уже была почти внизу, когда он поднял на нее глаза. Поставив на стол стакан с бренди, которые он держал в руке, Вальдо следил, как она направляется к нему, и во второй раз он обратил внимание на невероятное совершенство ее фигуры, и на таинственное мерцание медно-золотых волос, на которые падал отблеск свечей.

— Как хорошо, что ты приехал вовремя, — сказала Друзилла, сделав реверанс. — Бабушка поручает тебе обязанности хозяина за столом.

Казалось, его глаза подмечают малейшие детали ее туалета, и она догадалась, что он хорошо разбирается в женских платьях.

— А драгоценности? — спросил он.

— В отличие от вчерашнего, я буду без драгоценностей — для разнообразия, — ответила она. — А ты хочешь, чтобы я надела какие-нибудь украшения? Ведь у нас есть из чего выбрать.

— Нет, оставайся как есть, — сказал он, — но надеюсь, в один прекрасный день ты появишься в бриллиантах. Я помню, моя мама казалась мне в них феей из сказки, когда приходила пожелать мне спокойной ночи перед отъездом на бал во дворец.

— Я уже видела фамильные бриллианты Линчей, — заметила Друзилла, — они великолепны. Но я думаю, мне не стоит их надевать, пока мы не поженимся официально.

— Наверное, ты права, — согласился маркиз.

Внезапно Друзилле пришло в голову, что они говорят совсем не о том, что занимает их мысли. Она не очень хорошо представляла, о чем думает маркиз, но все ее существо пронизывал странный трепет, вызванный его близостью и сознанием того, что он совершенно отличался от того юноши, которого она помнила с детства. От того юноши, о котором она так часто думала все эти долгие годы.

И отличие заключалось не только в том, что рассказала о нем старая маркиза, и не в том, что у всех женщин он вызывал восхищение.

Она увидела в нем мужчину, разбудившего в ее сердце неповторимое чувство, необычайная сила которого заставила ее отшатнуться от него, потому что ее охватил необъяснимый страх и беспокойство.

Он улыбнулся, и она обнаружила, что улыбается ему в ответ.

— Сегодня будет еще одно приключение, — сказал он, и очарование его улыбки заставило ее придвинуться к нему.

— Ты прав, — согласилась она. — Кто знает, что случится! Хотя, после того, как нам вчера удалось завоевать принца, у нас больше не осталось важных дел. Если, конечно, сам Архангел Гавриил не спустится к нам с небес!

Наконец приехали гости. Ужин прошел очень весело и интересно. Тонкий, циничный ум вдовствующей маркизы и непредсказуемые замечания Друзиллы заставили всех присутствующих пожалеть, что вечер закончился, и пора отправляться на бал.

— Что хорошего в холостяцком существовании! Кто хочет быть холостяком? — воскликнул один мужчина средних лет, хлопая маркиза по плечу. — Ты счастливый молодой человек, хотя, думаю, ты уже от многих слышал подобные высказывания.

— Да, действительно, — ответил маркиз, и Друзилле стало интересно, не обидно ли ему, что она имеет такой огромный успех.

На прием у Лендсдаунов съехалось очень много народу, поэтому гостям вдовствующей маркизы пришлось еще полчаса пробираться через толпы на лестнице, пока они наконец не добрались до бального зала.

В огромном зале была страшная теснота и давка, и Друзилла начала понимать, почему Вальдо считает подобные приемы утомительными.

Уже далеко за полночь, возвращаясь к маркизу после танца с сэром Энтони Хедли, Друзилла обнаружила, что вдовствующая маркиза уже уехала домой, оставив ей записку, в которой просила ее долго не задерживаться, так как этот бал — не последний, и у Друзиллы впереди еще много интересных визитов.

— Я готова, — обратилась она к маркизу.

— Серьезно? Слава Богу! Прощаться не обязательно, давай, пока есть возможность, сбежим отсюда.

— Хорошо, — согласилась Друзилла.

Она протянула руку сэру Энтони.

— Спокойной ночи, — проговорила она, — спасибо вам. Я получила большое удовольствие от нашего танца даже, несмотря на всю эту тесноту.

— Мне трудно выразить свое наслаждение, — галантно ответил сэр Энтони, поднося ее руку к губам и не обращая внимания на недовольный взгляд маркиза.

— Не понимаю, что нашло на Энтони, — проворчал маркиз, когда они спускались по лестнице. — Он вертит хвостом как самый настоящий лягушатник.

Друзилла промолчала, да маркиз, собственно, и не ждал от нее ответа. Как только подали экипаж, он быстро усадил ее и, к ее полному изумлению, приказал кучеру везти их в Линч-Хаус.

— Я только что вспомнил, — объяснил он, — что я сегодня купил для бабушки подарок — так, пустячок — в благодарность за то, что она для тебя сделала, собирался захватить его с собой, но забыл. Может, ты скажешь слугам, чтобы они положили его на поднос с завтраком. Это будет для нее приятным сюрпризом, когда она проснется.

— Как ты добр! — воскликнула Друзилла. — Я уверена, она будет вне себя от радости. Она часто интересовалась, одобряешь ли ты ее действия.

— Одобряю, как же иначе, — ответил маркиз. Мало кто в ее возрасте может столь решительно взяться за дело.

— Она неподражаема! — В голосе Друзиллы звучали теплота и нежность. — Она такая замечательная! Она полностью прониклась духом нашей затеи. Мы бы без нее не справились.

— Конечно, нет, — подтвердил маркиз. — Вот мне и захотелось подарить ей одну вещь, которая, я уверен, ей очень понравится.

— Жаль, что ты не отдал ей подарок сегодня, — заметила Друзилла и добавила: — А может, лучше завтра. Никто не помешает ей открыть его, и никто не удивится, что ты даришь ей ценные подарки, — или я не права?

— Подарок стоил очень дорого, если ты именно это имеешь в виду, — улыбнулся маркиз, — и уверяю тебя, она будет довольна.

— Так скажешь ты мне, наконец, что это такое? — не смогла сдержать своего любопытства Друзилла.

— Нет, — последовал ответ. — Это и для тебя будет сюрпризом. Так получилось, что у меня два подарка.

— Два? — переспросила Друзилла. — А… а второй для меня?

— Да, второй для тебя, — подтвердил маркиз.

— Я не смогу дождаться утра! — вскричала Друзилла. — Я его тут же открою!

— Прекрасно, — проговорил маркиз, очень довольный ее нетерпением. — Я не заставлю тебя ждать. Я положил подарки в сейф. Ключ только у меня, поэтому тебе придется немного подождать моего возвращения, пока я достану подарки. Мне кажется, тебе не очень пристойно входить в дом твоего жениха в четыре часа ночи!

Он сделал особое ударение на слове «жениха», что вызвало у Друзиллы смешок.

— Если бы только они знали, — заметила она.

— Слава Богу, им ничего не известно, — быстро сказал маркиз.

Лакей открыл дверцу экипажа, и маркиз скрылся в доме.

Друзилла ждала. Свет из холла падал на ступеньки. Через приоткрытую дверь ей был виден позолоченный столик с зеркалом.

«Скоро этот особняк станет моим домом!» — подумала она и ощутила, как ее захлестывает волна непередаваемого восторга.

Внезапно она заметила, как к двери дома подошел мужчина в грубой простой одежде и заговорил с лакеем.

— Это лорд Линч вошел? — спросил мужчина.

— Да, это был его светлость, — ответил лакей.

— Передайте ему письмо. Отдайте прямо в руки, понятно? Никто больше не должен видеть письмо ее светлости.

Последние слова мужчина проговорил почти шепотом, однако, Друзилла услышала все. Она заметила, как мужчина сунул в руку лакея монету и, развернувшись, исчез в темноте.

Повинуясь какому-то бессознательному порыву, не отдавая себе отчета в своих действиях, Друзилла выскочила из экипажа. Она проследовала за направившимся в холл лакеем.

— Отдайте мне письмо, — властно приказала она

— Это для его светлости, мисс, — начал протестовать лакей.

— Я сама передам ему, — сказала Друзилла и забрала конверт.

Лакей с изумлением наблюдал, как, взломав печать, она распечатывает письмо. На листке было всего несколько слов.

«Мне нужно срочно тебя увидеть, я в отчаянии. Жду тебя в своей карете на другой стороне площади.

Ч. »

Друзилла дважды перечитала записку, сложила листок, сунула его за корсаж платья и вернулась к экипажу.

— Черт бы ее побрал! — в ярости пробормотал она. — Никак не может оставить его в покое! Она все испортит! Герцогу станет известно, и разразится скандал! Я не допущу этого. Я остановлю ее, чего бы это мне ни стоило!

Она оглядела площадь, и ей показалось, что за деревьями проступают расплывчатые очертания экипажа.

Еще мгновение она размышляла, потом решительно запахнула накидку и направилась в сад, отделявший дом от площади. Ей пришлось пробираться через густые заросли сирени, ее туфельки вязли в мягкой земле.

Она оказалась права. На площади стояла карета, запряженная одной лошадью.

Несомненно, подумала Друзилла, герцогиня сидит в карете и ждет Вальдо, и эта встреча может наделать гораздо больше неприятностей, чем предыдущие.

Друзилла подбежала к карете и распахнула дверцу.

— Я хочу поговорить с Ч … — начала она, но тут грубые руки схватили ее и втащили внутрь.

Она не успела закричать, не успела сообразить, что происходит, как на голову ей натянули мешок и швырнули на сиденье, а карета рванула с места.

На какое-то время Друзилла онемела от неожиданности, кроме того, ей не хватало воздуха, и от подученного удара у нее перехватило дыхание.

Она открыла было рот, пытаясь позвать на помощь, но резкий грубый голос заставил ее промолчать:

— Это не мужик, это какая-то баба. А он говорил, что должен быть джентльмен.

— Я знаю, — ответил другой голос, — он еще говорил, что, если светлость будет сопротивляться, стукнуть его по башке. Что же нам делать с этой дамочкой?

— На помощь! — наконец закричала Друзилла. — На помощь! Произошла ошибка!

Ее голос звучал слабо и отдаленно через плотную ткань мешка.

— Может, стукнуть ее? — спросил один из бандитов, и она тут же замолчала.

— Не знаю. Она такая маленькая, ты может убить ее, — ответил другой.

Внезапно Друзилла осознала, что ей грозит большая опасность, и решила молчать.

— Она уже не сопротивляется, — сказал бандит, — может, в обморок упала?

— А, может, умерла? — предположил второй, в его голосе послышался испуг. — Мы довольно сильно ее швырнули. Но я ж не думал, что это баба. Я-то ждал какого-то важного мужика — как он и предупреждал.

— И я.

— Думаешь, мы ошиблись?

Наступила тишина.

— Давай спросим, — проговорил, наконец, один них. — И если нам придется стукнуть ее, я сделаю очень осторожно.

— Может, снимем мешок? — предложил второй.

— Нет, не надо. Давай узнаем, что нам делать дальше.

Друзилла поняла, что сидящий рядом с ней мужчина поднялся. Он высунулся в окно и начал переговариваться с кучером.

— Слушай, Чарли, возвращаемся к его милости!

Друзилла не шевелилась. Она вся взмокла, ей не хватало воздуха, она не могла двигаться в этом мешке, спеленавшем ее с головы до ног. О сопротивлении не могло быть и речи.

Кроме того, ее напугало слово «стукнуть», она боялась, что бандит может по ошибке попасть ей в лицо, а не по голове.

Дорога заняла всего несколько минут. Карета катила очень мягко, и Друзилла поняла, что «его милость» живет в фешенебельном квартале города.

Наконец они остановились.

— А ее с собой возьмем? — спросил мужской голос.

— Лучше пойдем и расскажем, что случилось. Не можем же мы бросить эту бабу в реку, пока не узнаем, правильно ли это.

Мужчина выбрался из кареты, и тут Друзилла услышала так хорошо знакомый голос:

— Какого черта вы вернулись? Вы должны были уже давно отделаться от него!

— Нет, сэр, дело обстоит по-другому. Вы говорили, что к карете подойдет джентльмен, а подошла дама.

— Дама? Что вы этим хотите сказать?

Друзилла слышала визгливые склочные нотки, столь характерные для Юстаса в те минуты, когда он был чем-то расстроен или разозлен.

— То, что и говорю, сэр, дама подошла к двери, только после того, как мы втащили ее внутрь, мы поняли, кто это.

— Дураки! Идиоты! Никому ничего нельзя поручить! Дайте мне посмотреть.

Друзилла услышала, как шаги приблизились карете, и поняла, что Юстас заглядывает внутрь.

— Она или в обморок упала, или померла, сэр, — ответил второй мужчина, остававшийся в карете.

— Умерла? Вы что, стукнули ее?

— Нет, сэр, просто немного помяли, когда натягивали на голову мешок.

На мгновение воцарилась тишина, и Друзилла напряженно ждала, боясь пошевелиться.

— Так бросить ее в реку? — робко спросил бандит.

— Идиоты, пустоголовые кретины! Верните ее назад! — взвизгнул Юстас. — Отвезите ее обратно! Оставьте ее на Беркли-сквер! Все решат, что на нее напали грабители.

— А как быть с джентльменом, сэр?

— Забудьте о нем, на сегодня вы достаточно поработали.

— А наши деньги?

— Деньги! О каких деньгах вы говорите? Я заплатил вам половину, как и обещал, и ни пенса больше. Вы этого не заслужили, провалив все дело.

— Мы не виноваты!

— Тем хуже, вы, подонки! Отвезите ее назад и возвращайтесь, но только пешком — я не хочу, чтобы в столь поздний час вы разъезжали в карете. Пешком, понятно?

— Да, сэр.

— А если вы не поторопитесь, вы ничего не получите. «Сапожники», безмозглые болваны! Вам нельзя доверить простейшего дела!

Послышались стук каблуков по ступенькам и звук захлопнувшейся двери. Второй бандит забрался в карету. Кучер стегнул лошадей, и Друзилла поняла, что они едут обратно.

— Он сказал, что мы «сапожники», — сказал один из них. — Давай посмотрим, нет ли у нее каких-нибудь драгоценностей?

— Не надо, оставь ее в покое, — сердито ответил другой. — Если она помрет, именно мы, а не по милость, отправимся на виселицу. Он скажет, что никогда нас не видел, — ты это знаешь не хуже меня.

— Нас могут подстерегать, когда мы будем выгружать ее, — послышался испуганный голос, и Друзилла поняла, что говорит тот, что помоложе.

— Сделаем так, как велено, иначе он нам не заплатит. Он может придумать любую причину и зажать деньги. Нам бы хоть половину получить.

Бандиты замолчали. Друзилла лежала тихо. Дышать в мешке становилось все труднее. Наконец, когда ей стало казаться, что она вот-вот потеряет сознание, карета остановилась.

— Вокруг могут быть люди, — нервно заметил молодой мужчина.

— А ну, давай, поторопись, — скомандовал старший. — Быстро вытаскивай ее, клади на траву.

Даже сейчас у Друзиллы не было полной уверенности, что они не ударят ее, поэтому она старалась не подавать признаков жизни. Ее довольно грубо выволокли из кареты.

Бандиты раскачали ее, она попыталась было как-то смягчить падение, но не успела и ощутила сильный удар о землю…

Она не представляла, как долго пролежала без сознания. Когда открыла глаза, то обнаружила, что мешка на голове нет, а вокруг стоят люди и смотрят на нее.

Она вздохнула полной грудью. В темноте она смутно различала возвышающиеся над нею деревья.

Потом до нее донесся голос маркиза.

— Что там такое? Что вы нашли?

— Вальдо! — попыталась она крикнуть, но возглас застрял в горле.

— Тут какая-то молодая дама, милорд, — услышала она ответ. — Ее выбросили из кареты всего несколько минут назад. Я сам видел это — мы находились неподалеку.

Она с облегчением прикрыла глаза, осознав, что теперь находится в безопасности. Маркиз поднял ее на руки, и на душе у нее стало легко, как в детстве.

Он понес ее через сад в дом.

— Немедленно принесите вина, — приказал он, входя в холл и направляясь в освещенную свечами комнату.

Когда он укладывал ее на диван, она тихонько вскрикнула, так как дала себя знать боль от удара спиной.

— Все в порядке, — успокаивающе проговорил маркиз, — ты в безопасности.

Он взял принесенный дворецким стакан вина.

— Выпей, если можешь, — тихо попросил он, опускаясь возле нее на колени и поднося ее руку к губам.

Она сделала несколько глотков и откинула волосы со лба.

— Со… мной… все в порядке, — неуверенно пробормотала она.

Маркиз взглянул на дворецкого.

— Велите экипажу подождать, Бейтмен. Как только мисс Морли станет лучше, я отвезу ее домой.

— Слушаюсь, милорд, — ответил дворецкий.

Он ушел, и Друзилла услышала, как за ним захлопнулась дверь. С усилием она попыталась лечь повыше.

— Это был… Юстас! — сказала она.

— Я так и думал, — ответил маркиз. — Как ты себя чувствуешь?

— Немного… спина болит, — проговорила она. — Они думали… что я без сознания… иначе они… ударили бы меня.

— Куда они отвезли тебя? — спросил маркиз.

— Они думали, что поймали тебя… — объяснил Друзилла. — И собирались… утопить…

— Боже мой! — Не было сомнения, что это известие шокировало маркиза. — Не могу поверить! — воскликнул он, подходя к камину. — Неужели Юстас решился пойти даже на преступление, лишь бы заполучит наследство? Невозможно.

— Это… правда, — тихо сказала Друзилла. Внезапно она сообразила, что ее волосы растрепаны, и с нечеловеческим усилием подняла руки, пытаясь собрать их.

— Я знал, что у него с головой не все в порядке, — сказал маркиз, — но не настолько же.

Друзилла встала. Ноги были как ватные.

— Нам повезло, что вместо тебя к карете подошла я, — заметила она. — По их разговорам я заключила, что это безжалостные люди, готовые на все ради денег. Они оглушили бы тебя ударом по голове и бросили бы в Темзу, а… Юстас стал бы наследником.

— Невероятно! — вскричал маркиз. — Совершенно невероятно!

Друзилла тихо вздохнула.

— Я же говорила тебе, что он опасен, — сказала она.

Она ощутила такую сильную слабость в ногах, что ей пришлось ухватиться за спинку стула, чтобы не упасть.

— Я думаю, тебе лучше отвезти меня… домой, еле слышно проговорила она.

— Хорошо, — ответил маркиз. — Но сначала объясни мне, Друзилла, что заставило тебя подойти к карете? Лакей сказал мне, что принесли письмо.

— Я… я… думала, — смущенно начала Друзилла. — Я думала… что там кое-кто ждет… тебя.

— Кто?

Вопрос прозвучал как выстрел. Дрожащими руками Друзилла вытащила из-за корсажа письмо и без слов протянула его маркизу. Он прочитал записку, и губы его сжались. Он медленно разорвал листок на мелкие кусочки.

— Итак, ты вознамерилась вмешиваться в мою личную жизнь, — ледяным тоном заключил он.

— Я… не хотела… скандала, — запинаясь пробормотала Друзилла. — Я… боялась… что герцог… может навредить тебе.

— Я требую, чтобы в будущем, — сказал маркиз, выбрасывая обрывки письма в корзину, — ты дала мне возможность самостоятельно улаживать все мои дела.

— Да… конечно, — робко согласилась Друзилла.

Он с подозрением посмотрел на нее.

— Я настаиваю на этом, — добавил маркиз. — Не вмешивайся в мои дела. Я очень сожалею о случившемся, тебе, наверное, было жутко, и в то же время это должно послужить тебе уроком.

Упрек, прозвучавший в его словах, мгновенно заставил улетучиться чувство смущения и вины, охватывавшее Друзиллу.

— Прекрасно, — сказала она, обретая душевное равновесие. — В следующий раз я разрешу им прикончить тебя. Но прежде чем ты дашь твоему кузену Юстасу возможность удовлетворить все его притязания, составь завещание в мою пользу.

— Дам возможность Юстасу! — вскричал маркиз.

Он впился глазами в Друзиллу, которая гордо выдержала его взгляд.

Она была бледна, волосы растрепаны, но вздернутый подбородок ясно давал понять маркизу, что эта крохотная хрупкая женщина полна отваги и непреклонна в своем намерении защитить себя, всем свои видом бросая ему вызов.

И вдруг он капитулировал.

— Ты маленький чертенок, Друзилла! — воскликнул он. — Ты вывернешься из любой, самой сложной ситуации. Отлично, я напишу завещание в твою пользу и сделаю все возможное, чтобы расстроить планы Юстаса. Но в другой раз не распечатывай предназначенные мне письма.

— Меня охватывает сожаление, что эти мужики не стукнули тебя хорошенько по башке, — сказала Друзилла.

Он рассмеялся.

— Ты маленькая злючка, правильно? Но клянусь Богом, ты храбрая! Другая на твоем месте, пережив подобное потрясение, сразу же потеряла бы голову от страха. Пойдем, Друзилла, я отвезу тебя домой. Полагаю, мы никому ничего не расскажем.

— А как быть с Юстасом? — спросила она.

— Что мы можем сделать? — проговорил маркиз. — Ты не докажешь, что это был именно он. К тому же, готова ли ты предстать перед судом в качестве свидетеля и рассказать о случившемся? Ведь разразится скандал, не так ли? Нет, я должен быть настороже, пока, по крайней мере, не сделаю завещание.

— Прости меня, — тихо сказала Друзилла. — Мне не следовало бы говорить этого.

Она опустила голову, устыдясь своей грубости. Маркиз подошел к ней. Он смотрел на нее со странным выражением.

— Ты храбра как лев, — мягко проговорил он. — Поэтому я все тебе прощаю.

Хотя в ответ она засмеялась, он видел, с каким трудом дается ей каждое движение, как она измучена.

— Обопрись на мою руку, — предложил он, — или мне взять тебя на руки?

— Нет, — ответила она. — Все в порядке. А можно мне… получить… мой подарок?

Глаза маркиза заблестели.

— Несмотря ни на что, ты остаешься самой настоящей женщиной! — воскликнул он. — Никакие страхи не заставили тебя забыть о моем подарке!

— Я так много лет не получала никаких подарков, — объяснила Друзилла. — Да, действительно, с тех пор как умерла мама, мне никто ничего не дарил. У моего папы не было времени на подобные мелочи.

— Бедная Друзилла, — нежно проговорил маркиз. — Надо срочно наверстывать упущенное. Итак, вот тебе мой первый подарок. Я купил его, так как считал, что мне вменяется в обязанность делать тебе подарки. Но сейчас я испытываю самое искреннее наслаждение, вручая его тебе. Спасибо, Друзилла, что спасла мне жизнь.

При этих словах он достал маленькую коробочку, обтянутую розовой кожей, и вложил ее в ручку Друзиллы. Когда она открыла ее, то не смогла сдержать возгласа восхищения. В коробочке лежало кольцо с огромным бриллиантом, окруженным более мелки камешками.

— Как красиво! — воскликнула она. — Неужели это мне?

— Это обручальное кольцо, — объяснил маркиз. Но мы с тобой знаем, что оно символизирует и кое-что другое.

— Что? — спросила Друзилла, ее глаза заблестели.

— Еще одно приключение Искательницы приключений, — улыбнулся он.

В его глазах промелькнуло какое-то странное выражение, от которого у Друзиллы перехватило дыхание.