Искушение

Глава двадцать третья

Это случилось, когда ее представили Колину. Все в голове смешалось так быстро, что ей показалось – она сейчас упадет в обморок.

Прижав руку ко лбу, она качнулась, держась за стену. Грейс успела подхватить ее перед падением.

– Что с ней такое? – спросил голос, как две капли воды похожий на голос Джеймса.

И вообще Колин был очень на него похож. Он подхватил ее на руки и отнес в гостиную.

– Все вон! – приказал он людям, выстроившимся за его спиной, и именно так Джеймс тоже отдавал приказания.

– Вот, – сказала Грейс, подавая Темперанс стакан с бренди.

– Неправильный стакан, – нахмурившись, сказал Колин, – в стакан для воды бренди не наливают.

Темперанс улыбнулась, лежа с закрытыми глазами на диване. Оба были похожи, но отличались характерами. Джеймс пил бренди из фляги в овечьей шкуре.

– Извините, что причинила вам столько беспокойства, – сказала Темперанс, усаживаясь, – но мне оказалось трудно вас увидеть. Хотя я знала, что вы близнецы...

Колин взглянул на нее и повел бровью.

– Вы не Кенна, но вы любите моего брата, – сказал он, констатируя факт.

– Вы заблуждаетесь! – быстро ответила она, вскакивая с дивана.

Она взяла у Грейс стакан и осушила его. Но, к несчастью, бренди произвел тошнотворный эффект: она с трудом сглотнула и возобновила наступление.

– Джеймс любит Кенну, а она любит его! – заявила Темперанс.

Оправившись от первого впечатления, она увидела, чем братья отличаются друг от друга. За годы, проведенные на свежем воздухе, лицо у Джеймса обветрилось, но Колин выглядел так, будто всю жизнь прожил при свече. Наверное, за игральным столом, подумала Темперанс.

– Они женятся по любви, – пробормотала она.

– Я понял, – ответил Колин, оглядывая ее с ног до головы. – А вы, собственно, кто?

– Экономка.

Минуту Колин смотрел на нее, затем запрокинул голову точно так, как Джеймс, и расхохотался.

– Конечно, а я главный садовник!

– Она экономка, – произнесла Грейс за его спиной, – она все делает для деревни. Устраивает женщин на работу, ведет хозяйство, полностью занимается свадьбой.

– Понимаю, – ответил Колин. – А зачем? Ответьте мне на этот вопрос, Я не поверю, что мой брат платит вам достаточно, чтобы вы купили себе такое платье. И такие туфли...

– Это мне купил ваш дядя Ангус, – ровно ответила Темперанс.

Ей не нравился этот человек, совсем не нравился. Он был похож на Джеймса, но только внешне. Такого холодного, расчетливого взгляда она никогда не замечала у Джеймса.

– Не думаю, что вы слышали обо мне, – сказал Колин и улыбнулся ей так, как обычно улыбаются, чтобы произвести впечатление.

Он хотел пожать ее руку, но она отвернулась и сделала вид, что не увидела его жеста.

– У меня очень много работы, – сказала она и поспешила из гостиной.

И только оказавшись у себя в комнате, она смогла перевести дух. Она закрыла дверь, прислонилась к ней и отдышалась. Что бы ни случилось, кто-то обязательно должен сегодня выйти за Джеймса. Сегодня ему исполняется тридцать пять, и если он сегодня не женится по любви, то все достанется этому ужасному человеку. У нее мурашки поползли по телу при мысли о том, что они близнецы. Может быть, они из старой сказки о двух братьях-близнецах – один хороший, а второй плохой? Один зло, а другой добро? . .

И он решил, что она любит Джеймса... Нет, это неправда. Ведь не могла же она любить мужчину, который не отвечает ей взаимностью!

Внезапно ей захотелось отыскать Кенну. Она сейчас, наверное, в комнате с деревенскими женщинами, которые вызвались одевать невесту. Темперанс отказалась принимать в этом участие. По неизвестной причине, о которой ей не хотелось размышлять, , она до последней минуты стремилась не наткнуться на Кенну в прекрасном платье, эскиз к которому делала Финола.

Но сейчас она обежала весь дом – на это у нее ушел целый час, поскольку то один, то второй родственник Маккэрна останавливали ее и задавали вопросы («А где виски?», «Есть ли в доме мыло?», «А где виски?», «Сегодня будут гонки?», «А где виски?») – и не могла найти Кенну.

Эппи, подумала она и отправилась на поиски маленькой старушки. Эппи сидела на тюке сена во дворе конюшни и смотрела, как Алек намыливает одну из роскошных лошадей Маккэрна. На мужчине был только кильт, он снял рубаху, туфли и высокие носки.

Раздраженная Темперанс не удержалась и рявкнула на Эппи:

– Вам больше нечем заняться?

Эппи поковыряла соломинкой в зубах.

– Вы еще не знакомы с восточными родственниками Маккэрна? – спросила Эппи, словно это был ответ.

– Нет, – ответила Темперанс, вздохнула и села рядом с Эппи, чтобы полюбоваться на голую грудь Алека.

Она посмотрела на часики, приколотые на груди. Колин обратил на них особое внимание, и Темперанс со вздохом сожаления вспомнила, во сколько обошлись Ангусу эти часики. Наверное, не стоило так жестоко с ним поступать.

– Я не могу найти невесту, – пробурчала Темперанс.

Солнце сияло на коже Алека, а тени играли в его мускулах, когда он погружал в ведро с мыльной водой большую губку и мыл лошади задние ноги.

– Она опять где-то под крышей.

– Но ей уже нужно быть в подвенечном платье!

– А она уже в нем. Такое красивое! Говорят, его нарисовала Финола. У нее тоже будет свой бизнес с вашей помощью?

– Наверное, ей поможет Кенна. Я возвращаюсь в Нью-Йорк.

Алек уже перешел на копыто, которое зажал между своих сильных ног и намыливал лошади щиколотку. Его кильт задрался так, что была видна линия ягодиц.

Эппи фыркнула.

– Кенна не сделает ничего для других.

Темперанс сначала не поняла, а потом медленно повернулась и посмотрела на Эппи.

– Я думала, что каждый в этой деревне считает, что Кенна ангел. Я не слышала о ней ничего, кроме того, что она была очаровательным ребенком.

– И поверили в это? – спросила Эпии и подтолкнула ее локтем, чтобы посмотреть на Алека.

Он нагнулся отжать губку, и его килт распахнулся с одной стороны, обнажая бедро сверху до колена. На секунду Темперанс забыла, о чем говорила. Да, Кенна...

– Я думала, что вы все...

– Спросите у Грейс, если хотите знать правду, – ответила Эппи. – Бьюсь об заклад, что она ничего хорошего о Кенне не сказала. И все Маккэрны рядом с ней нечасто, неужели не замечали?

Пока Темперанс размышляла об этом, Алек закончил мыть лошадь, с блеском в глазах повернулся к обеим женщинам и кивнул им, словно был актером, только что закончившим представление. Темперанс покраснела и притворилась, что она не смотрела на него, пока он мыл лошадь, и не любовалась им, но Эппи зааплодировала, и Темперанс подумала – какого черта! – и тоже зааплодировала.

Алек, улыбаясь, отнес ведро в конюшню. Темперанс поднялась.

– А на каком чердаке Кенна?

– Вроде на том, – ответила Эппи, кивая на верхнее окошко, где Темперанс увидела мерцание свечи.

Темперанс пошла в дом. Ей пришлось пробираться по черной лестнице, чтобы никто не увидел ее и не стал спрашивать, где виски, но, как только она поднялась на последний этаж и взялась за ручку двери, ведущей на чердак, она отпрянула. Что сказать Кенне? Новость ли для нее, что все в доме знают о ее поисках сокровищ Маккэрна?

Темперанс на секунду присела на стул возле двери и попыталась понять, что происходит, но не смогла ответить на этот вопрос. Маккэрн не влюблен в Кенну, Кенне нужны только сокровища. Если всем это известно, как им удастся обмануть короля? И что у Грейс с Кенной, и почему святую Кенну никто в деревне не любит?

Она услышала голоса, тут же узнала голос Джеймса и поняла, что они с Кенной вместе на чердаке. Почувствовав спазм, должно быть, ревности, она еле сдержалась, чтобы не броситься открывать дверь и требовать ответа: чем они занимаются вместе на чердаке. Наедине.

Но, взявшись за ручку, Темперанс напомнила себе, что сегодня ночью Джеймс ляжет вместе с Кенной, и с этих пор они навсегда...

Она все-таки приоткрыла дверь, но очень медленно. Возможно, если она увидит, что Джеймс всетаки любит Кенну, это развеет все сомнения, пожирающие Темперанс изнутри.

– Раз ты нашла сокровище, – раздался голос, похожий на голос Джеймса, но отличающийся вкрадчивостью и скользкостью, – мы можем его убить.

Темперанс примерзла к двери. Каждый мускул ее тела был в напряжении.

– Станешь его вдовой, поэтому все получишь. Оно будет твоим.

– И твоим, – прозвучал голос Кенны. Очень медленно, стараясь не издавать ни звука, Темперанс спустилась с чердака. Джеймс переодевался в своей комнате в свадебный костюм, его единственным помощником был Рамси.

– Я немедленно хочу видеть вас в библиотеке, – сказала она Джеймсу и повернулась к Рамси, – на чердаке... двое, – она не смогла назвать их имен, – я хочу, чтобы они тоже немедленно спустились в библиотеку! – и она захлопнула за собой дверь.

Она нашла Элис и приказала ей прислать Грейс в библиотеку. Оттуда пришлось выгнать восьмерых полупьяных родственников.

Через двадцать минут в библиотеке собрались все: Темперанс, Джеймс, Колин, Кенна и Грейс. Темперанс закрыла за ними дверь и положила ключ в карман.

– А где виски? – первым делом спросил Колин.

– Мы должны быть трезвыми, чтобы обсудить кое-что, – серьезно произнесла Темперанс.

– Ну, да, пуританская Америка, – сказал Колин и сел на диван. – По какому поводу собралась наша небольшая компания? Ты плохо себя вел, братишка?

Темперанс хотелось ударить его. Возможно, ей следовало бы рассказать все Джеймсу наедине, но она не любила секретов, особенно таких ужасных, как этот. Она набрала побольше воздуха и повернулась к Джеймсу.

– Ваш брат и женщина, на которой вы женитесь сегодня, хотят убить вас.

Джеймс повернулся к брату и весело посмотрел на него.

– Что, прямо сейчас?

Темперанс моментально поняла, что все были в курсе происходящего, кроме нее. Она села в кресло.

– Мне не очень интересна ваша семья, но из этой комнаты не выйдет никто до тех пор, пока мне не скажут, в чем дело.

– Ублюдок, – тихо сказала Кенна, прищурившись и глядя на Колина.

На ней было платье, которое создали специально для нее и, за исключением полоски пыли по краю, оно было ослепительным.

Темперанс повернулась к Джеймсу. На нем был свадебный костюм: черный бархатный пиджак, белоснежная рубашка с кружевным жабо и чистый кильт.

Грейс заговорила первой.

– Что бы сейчас ни происходило, кто-то должен примерно через час выйти замуж за Маккэрна, иначе по завещанию все отойдет Колину.

– Ах, да, завещание, – слишком весело сказал Колин. – Зачем вы вынесли отсюда весь виски?

– Джеймс, – негромко произнесла Темперанс, – если вы не объясните мне, что происходит, я моментально уезжаю, и вы будете сами заботиться о ваших гостях.

Джеймс заметно испугался и взглянул на брата.

– Ладно, с чего мне начать? Я всегда знал о завещании.

Джеймс улыбнулся Темперанс.

– Я действительно думал, что вы приехали сюда, чтобы выйти за меня замуж, и я подумал, что наконец-то у дяди проснулся здравый смысл. Но это предположение оказалось неверным, что вы и доказали мне очень воинственно. И я знал, что тетя Ровена обязательно появится. Я удивился, когда она не потребовала, чтобы мы немедленно поженились, но когда она сказала, что Кенна хочет выйти за меня, я понял, что Кенна что-то знает о сокровищах. В сердце Кенны всегда жили лишь деньги и Гэви, и только в таком порядке. Она никогда не любила меня.

Темперанс обернулась на Грейс, та смотрела на свои руки, сложенные на коленях. Теперь Темперанс поняла, почему Грейс была в таком дурном настроении с тех пор, как впервые услышала имя Кенны.

– Понятно, – медленно произнесла Темперанс, – все это было шуткой.

– Нет, завещание существует, – ответил Джеймс, – мне нужно жениться сегодня, жениться по любви, или все переходит моему брату-прожигателю.

Братья посмотрели друг на друга, и стало ясно, что между ними нет никакой вражды.

– Вы играете в азартные игры? – тихо спросила Темперанс у Колина.

– Нечасто, – ответил он с улыбкой.

– Но все ждали, что один из нас начнет, – сказал Джеймс, – и...

– И когда дорогая тетя Ровена, старая сплетница, увидела меня с колодой карт в руке после смерти моего отца, она всем рассказала, что была права, и что у меня действительно семейная болезнь.

– На самом деле мой брат трудолюбивый адвокат с женой и тремя детьми.

– На игру не хватает времени, – бодро добавил Колин.

Темперанс сидела не шевелясь, пытаясь осмыслить все услышанное. Она посмотрела на Кенну. Ее красивое лицо исказилось от ярости.

– Давай его сюда, дорогуша, – сказал Колин, – похоже, убийство отменяется.

Кенна поднялась, вытащила тонкую медную полоску из-за складки на платье и, передавая ее Джеймсу, посмотрела на Темперанс.

– Это не имеет большого значения, но убийство было его предложением, и я отказалась принимать в нем участие.

– Верно, она отказалась, – подтвердил Колин и подошел к брату, чтобы рассмотреть поближе медный трафарет.

– Ну, что, попробуем? – Джеймс достал трафарет и четыре колоды карт, которые оставила им бабушка.

Темперанс поняла, что кто-то обыскал ее комнату и взял две колоды, но промолчала.

Джеймс, Колин и Кенна разложили карты на длинном столике, у них получилась полоска длиной в большой кожаный диван, затем они стали переворачивать карты рубашкой вверх. Темперанс и Грейс стояли рядом, молча наблюдая за происходящим.

Минут через пятнадцать Кенна заметила:

– Ничего не вижу. Как это работает?

– Не понимаю, ведь я не игрок, – ответил Колин. – Если нас миновала наследственная страсть к азартным играм, может, проверим Рамси?

– А может, одну из твоих дочек? – быстро ответил Джеймс, раздраженный тем, что поиски сокровища затянулись.

Он посмотрел на Кенну так, словно она была во всем виновата.

– У тебя было столько времени до свадьбы, могла бы уж...

И тут Грейс вспомнила.

– Свадьба! – воскликнула она. – Мы должны сказать всем, что свадьба отменяется. Ведь они ждут! Все уже, наверное, в церкви.

Колин медленно улыбнулся.

– Похоже, братик, поместье будет моим.

Темперанс отвернулась и выглянула в окно.

За ее спиной Джеймс поддразнил Кенну.

– Что-то мне подсказывает, что ты не выйдешь за меня сегодня замуж.

– Я лучше сгорю заживо.

– А ты? – он повернулся к Грейс.

– Хватит с меня мужчин, благодарю вас! Зарабатывать деньги гораздо приятнее.

Воцарилась тишина, и Темперанс обернулась. Все смотрели на нее. Джеймс напряженно уставился горящими глазами.

– Мы еще успеем, если поскачем на лошади.

Сердце Темперанс бешено застучало. Что она могла сказать? Все, что она чувствовала – это радость от того, что Джеймс не собирался жениться ни на ком, кроме нее, и оттого, что ей не нужно уезжать из деревни на войну с той, которая...

– Я буду только досаждать, – тихо прошептала она.

Джеймс, усмехаясь во весь рот, схватил ее руку.

Сердце Темперанс билось так часто, что она ничего не могла произнести. Замуж! Она выходит замуж!

Грейс выкрикнула:

– Скорей! Скорей! Скорей!

Колин подтолкнул брата к выходу. Джеймс начал шарить по груди Темперанс в поисках ключа, и все рассмеялись, затем они вдвоем выбежали в пустой коридор. Как и сказала Грейс, все уже ушли в церковь.

Джеймс взял Темперанс за руку и не отпускал ее до тех пор, пока они не добежали до конюшни. Во дворе стояла оседланная лошадь, словно ждала именно их. Джеймс вскочил в седло, помог Темперанс взобраться, и они помчались.

Может, из-за ветра в лицо, а может, просто оттого, что они скакали по такой знакомой тропинке в деревню, но, обхватив руками его широкую спину, Темперанс начала сомневаться.

– На моем месте должна быть Кенна. Она «одна из них», – сказала она Джеймсу.

– Поместье отойдет Колину, если они выберут Кенну, – посмотрим, что они на это скажут!

Темперанс улыбнулась и прижалась к нему еще крепче, но сотни вопросов не давали ей покоя. Почему? Почему? Почему?

– Почему ты оттолкнул меня, когда я плакала? Ведь я почти предложила тебе пожениться? – спросила она, глядя ему в затылок.

С сегодняшнего дня она сможет прикасаться к нему, когда пожелает.

– Я знал, что Кенна вернулась только потому, что узнала о сокровище, – сказал он, оборачиваясь. – Я хотел ей дать все имеющееся у меня время на то, чтобы она его отыскала.

Она верила ему, но все равно нахмурилась, вспомнив тот день. Он не сделал ничего, чтобы помочь ей справиться с болью. Почему? Ему нужно было это чертово сокровище, которое он так и не получил.

Уже показалась церковь, но путь им преградило большое стадо овец, поэтому он остановился. Его любимые овцы могут запаниковать, если он будет разгонять их, а в бегстве некоторые поломают ноги. Что-то все же мучило ее.

– Ты слышал о Деборе Мэдисон?

Джемс улыбнулся ей через плечо.

– Я нашел газетную статью и письмо в домике, где мы провели ночь, – сказал он. – Я видел отпечатки ногтей на нем и понял, что ты была очень расстроена. Конечно, это было только моей догадкой, но я подумал, что когда ты приехала сюда, то была похожа на эту Дебору Мэдисон. Мне хотелось, чтобы ты сама убедилась в том, что, живя с нами, изменилась к лучшему. Поэтому я связался с Колином, он послал телеграмму в Нью-Йорк, и мисс Мэдисон первым пароходом выехала сюда.

Темперанс вздохнула и прижалась лицом к его спине. Его догадка оказалась верна, и она понимала, что он надеялся на правильный ход своих мыслей. Какой он все-таки мудрый и понимающий.

Но все равно что-то не давало ей покоя. Неужели он не мог рассказать ей о том, что прочел? Сесть с ней рядышком и сказать ей, как она изменилась? Зачем нужно было так все усложнять и скрытничать: за ее спиной связываться с Деборой Мэдисон и организовывать ее приезд сюда? Так воспитывают только детей. Наглядно. Но ведь взрослые люди способны мыслить. Неужели он не мог...

Она встряхнула головой, пытаясь отогнать от себя эти мысли. Сегодня она выходит замуж, и рядом с ней человек, которого она любит. Она знала: он хороший человек. Она видела, как он заботится о людях. А недопонимание сгладится потом. После того как условия завещания будут выполнены, когда деревня будет спасена, они поговорят с Джеймсом и обсудят все.

Когда овцы освободили им дорогу, Джеймс пришпорил коня, и Темперанс постаралась ни о чем не думать. У Джеймса Маккэрна не было пагубных пристрастий, как у мужчин в Нью-Йорке, с женами которых она потом работала. Он не пил запоем, не играл в азартные игры. Возможно, он чуточку высокомерный, но ведь у любого мужчины есть свои недостатки.

Они подъехали к церкви и, как только ступили внутрь, раздался дикий рев восторга: все начали кричать и поздравлять их. У алтаря в первом ряду сидели мама Темперанс и тетя Ровена, они упали в объятия друг друга, плача и смеясь одновременно.

– Похоже, они не против, что моей женой станешь ты! – прокричал ей Джеймс.

Темперанс улыбалась, но что-то не давало ей покоя. Никто не смутился, когда вместе с Джеймсом появилась она. Но ведь они ожидали увидеть Кенну. «Одну из них» – сколько раз она это слышала.

В церкви собрался весь деревенский люд и полчища родственников Джеймса со всей Шотландии. Пока она шла к алтарю под руку с Джеймсом, каждый хлопал его по плечу.

– Вы говорили, что у вас получится, и у вас получилось, – со всех сторон слышала она.

Кто-то всучил ей букет цветов. Но она не могла понять, что означали эти слова. Что получилось у Джеймса? Жениться и спасти деревню от своего брата-игрока, который и не игрок вовсе?

И только возле алтаря она все поняла. Хэмиш, человек, которого она раньше презирала, улыбнулся ей.

– Джеймс говорил нам, что вы не уедете, и он оказался прав. Рады видеть вас нашей хозяйкой.

Хэмиш поднял руку, чтобы все замолчали, и когда в церкви воцарилась тишина, начал службу.

– Возлюбленные мои, мы собрались здесь сегодня...

Темперанс обернулась и посмотрела на собравшихся: все сияли так, словно только что одержали победу. Она вдруг поняла, что все в деревне имели к этому отношение. Никто не смутился, когда она появилась на пороге церкви, потому что все ждали ее появления.

Не нравится мне все это, подумала Темперанс. Совсем не нравится.

– Берешь ли ты, Джеймс, эту женщину... – говорил Хэмиш, а Темперанс все еще смотрела на прихожан.

В первом ряду, уткнувшись в платочек, тихо плакала мама.

Я думала, что он серьезно собрался жениться на Кенне, а он и не собирался жениться на ней, промелькнула у нее мысль. А еще она думала, что все в деревне серьезно хотели, чтобы вместо «посторонней» у них была Кенна.

Когда Джеймс произнес: «Да, беру», Темперанс взглянула на него, но не улыбнулась.

Хэмиш продолжал:

– Берешь ли ты, Темперанс О'Нил, этого мужчину...

Темперанс снова обернулась. Она много раз произносила речи и знала, как управлять своим голосом, чтобы было слышно в последнем ряду. Джеймс держал ее за руку, но она высвободилась.

– Я помогала вам, не обманывая, – сказала она людям, – а вы не смогли отплатить мне тем же. Вы поступили нечестно.

Сказать, что все онемели от ее слов – ничего не сказать. И только у Грейс, приехавшей с Колином на лошади, на лице читалось: «Я знала, что так получится».

Лилиас первой пришла в себя.

– Мы не хотели Кенну. Она всегда бегала за Гэви. Мальчишка был без ума от нее, но она бросила его ради Маккэрна. Если мы использовали ее, то только потому, что она заслужила это.

Раздались возгласы согласия.

– А ваш обман мне тоже по заслугам? – спросила Темперанс, глядя на маму. – И ты тоже в этом участвуешь?

Мелани ничего не ответила, только сильнее прижала платочек и разрыдалась еще больше. Своим молчанием она признала свою вину перед Темперанс. – Не нравится мне все это, – тихо сказала Темперанс, но все услышали ее слова.

– Дорогая, – произнес Джеймс, – я думаю, что...

Встретившись с ним взглядом, она почувствовала, что всю жизнь шла к этому мгновению.

– Тебе нужно было просто спросить, хочу ли я выйти за тебя, – произнесла она, – и больше ничего. Не нужно было говорить мне: «Ладно, так уж и быть, ты услышишь то, о чем мечтала, я женюсь на тебе». Нет, мне нужно было только то, что получили почти все женщины в этой церкви: настоящее предложение руки и сердца и желательно колечко в хорошенькой коробочке. А вместо этого меня обманули и обращались, как с марионеткой.

Джеймс попытался прибегнуть к старому способу: дразня, поднять ей настроение.

– На войне и в любви все средства хороши, разве не так? – спросил он с блеском в глазах.

– Да, это так, – ответила она и замолчала.

В воздухе повисло напряжение. Она знала, что если согласится и служба продолжится, счастья и веселья будет много. Но Темперанс не могла согласиться.

Ей хотелось большего. Ей не хотелось ни обмана, ни тайн. Больше всего ей хотелось любви.

Она посмотрела на букет, который ей дали, когда она шла с Джеймсом к алтарю. На ней не было свадебного платья, потому что свадьба готовилась для другой женщины. Когда она в четвертый раз спросила у Кенны, какие цветы та предпочитает, Кенна неохотно ответила: «Лилии». И сейчас вся церковь была завалена белыми лилиями. Но Темперанс ненавидела лилии. Ей не нравилась форма цветов, не нравился запах. Но ведь это не ее свадьба, правда?

Нет, она не выйдет замуж за человека, которого еще час назад считала чужим женихом, за человека, который даже не сделал ей предложение. За человека, который ни разу не произнес слов, о которых мечтает каждая женщина. Он ни разу не сказал: «Я люблю тебя».

Она посмотрела на Джеймса. По правде говоря, она, наконец, была уверена в том, что любит его. И все же она последует собственному совету: подумает о проблеме прежде, чем выйдет замуж.

Она вручила ему букет цветов и пошла к выходу.

Никто не произнес ни звука. Джеймс поймал ее за руку.

– Ты не можешь так поступить, – тихо и умоляюще прошептал он.

«Не ставь меня в глупое положение перед моими людьми, – просил он безмолвно. – Если ты уедешь, люди в деревне останутся без крыши над головой».

Посмотреть в глаза мужчины, которого любишь, и ответить: «Нет!» – тяжелее этого момента в жизни Темперанс еще не было. И она знала, что если сейчас он произнесет три коротеньких слова, она вернется туда, где все еще стоит Хэмиш с молитвенником в руках.

Но Джеймс больше ничего не сказал, и момент был упущен. Она не может выйти замуж за человека, чтобы спасти деревню.

– Нужно было раньше думать, – ответила она, – нужно было быть внимательным ко мне, как к сокровищу.

Снаружи стояли две лошади Джеймса. Темперанс не была хорошей наездницей, но понимала, что ей все нипочем в эту минуту. Она легко вскочила на лошадь и пришпорила ее. Она понимала, что совершила самый дурацкий поступок в жизни, но внезапно почувствовала себя совершенно свободной.

На перекрестке она ни секунды не сомневалась. Она не будет сейчас поступать благоразумно, не станет возвращаться в дом и упаковывать вещи. Нет, сейчас она... Она еще не знала, куда и как сейчас поедет, но она точно уедет из деревни – в этом она уверена.

Она совсем чуть-чуть натянула поводья, и лошадь пошла в правильном направлении. По дороге в Мидлей, когда деревня уже осталась позади, она увидела Кенну, прекрасное свадебное платье которой превратилось в комок грязи.

Темперанс остановила лошадь.

– Вы догнали меня, чтобы посмеяться надо мной, миссис Маккэрн? – в бешенстве спросила Кенна.

– Я не вышла за него замуж, – спокойно ответила Темперанс. – Хотите прокатиться?

Кенна изумленно открыла рот.

– Да, пожалуй, – сказала она, закинула ногу в стремя и села на лошадь позади Темперанс.