Искушение невинности

Глава 1

Линкольншир,

март 1546 года

Матушка явно была расстроена.

Бриджет Ньюбери с любопытством посмотрела на нее. Как правило, леди Коннолли являла собой образец выдержки и самообладания.

— Доброе утро, мама.

Джейн порывисто обернулась, вихрем взметнув подолы шерстяных юбок. В это утро на ней было самбе скромное из субботних платьев. Никаких кружев, только отделка из ярко-оранжевых полосок шерстяной материи по низу рукавов и подолу коричневого шерстяного одеяния.

— Отлично, вот и ты.

— Я пришла, как только мне сказали, что вы меня зовете, мама.

Джейн улыбнулась. Ее губы сложились в нежнейшую и искреннюю улыбку. Она протянула руки, и Бриджет бросилась к ней. Даже сквозь перчатки она чувствовала тепло материнских ладоней.

— Конечно, ты пришла! Ты всегда была послушной девочкой. Твое любящее сердце — это Божья награда для меня.

Улыбка матери вдруг погасла. Руки крепко стиснули ладони Бриджет и тотчас разжались. Джейн сплела пальцы, принимая величественную позу хозяйки дома. Горничные всегда наблюдали за ними, поэтому не стоило проявлять чувства в открытую.

— Я получила известие от твоего отца.

Голос матери приобрел особую твердость. Этот тон Бриджет отлично знала. Он означал — получено новое письмо от отца. Лорд Коннолли нес службу при дворе короля Генриха VIII. Он частенько посылал домой подробные указания, как надлежит вести себя домашним. При дворе стареющего короля надо было держать нос по ветру — и мать Бриджет с непременным почтением встречала каждое распоряжение мужа. Самая благоразумная линия поведения, учитывая, как легко летели головы с плеч дворян, не сумевших угодить королю.

— Тебе надлежит выйти замуж.

Бриджет изумилась:

— Вы хотите сказать, что сэр Керан вернулся из Франции?

Лицо матери вытянулось. Это выражение также было хорошо знакомо Бриджет. Оно значило — сложившиеся обстоятельства матери совсем не по душе, но что поделаешь?

— Твой отец устроил тебе новый брак, с лордом Освальдом. Свадьба должна состояться через две недели.

Голос матери был суров. Ни радостной нотки, ни намека хотя бы на симпатию. Только долг, гнетущий, как скала. У Бриджет похолодело в груди.

— Я дала слово сэру Керану. — Она ведь обещала его ждать. — Мама, я поклялась с отцовского благословения!

Джейн кивнула. Теперь Бриджет отлично понимала, отчего разволновалась мать. Керан Рамсден был не из тех, кто прощает нарушение клятвы. Лорд, живущий на приграничных землях Англии. В отличие от тех, кто жадно толпился вокруг трона стареющего короля Генриха Тюдора, Керан был человеком действия. Он завоевал рыцарские регалии на поле боя, где сражался бок о бок с Генрихом во время одной из королевских кампаний по захвату земель в Европе.

— Ты была молода и повиновалась отцу.

— Это было всего лишь три года назад.

— Да. Но в наши дни все так быстро меняется! Ты выйдешь за лорда Освальда. Через три дня мы отправимся в Лондон. Лорд Освальд — один из советников короля и обитает во дворце Уайтхолл.

— Лорд Освальд…

Бриджет пыталась припомнить.

Отец всеми правдами и неправдами удерживал ее вдали от королевского двора. Представленные ко двору девицы не могли и надеяться блюсти свою честь. Помолвка с сэром Кераном Рамсденом служила надежной защитой от сплетен и домыслов.

— Несколько лет назад его дочь провела ночь в нашем доме.

Бриджет почувствовала, как кровь отлила от щек. Упомянутая особа была старше ее матери! Она едва сумела скрыть отвращение. Это же неприлично! Многие высокородные девушки оказывались замужем за мужчинами намного старше себя. Даже королева Екатерина Парр была многими годами моложе Генриха.

— Он вдовец?

Губы матери сжались в нитку.

— Нет. Лорд Освальд развелся со своей последней женой, когда та не смогла зачать. Бедняжку отправили назад к отцу.

Лицо Бриджет совсем лишилось красок. Она сжала губы, едва сдерживаясь от возмущения. Лицо матери было суровым. Если отец присылал письмо, его распоряжения следовало исполнять. Желания хозяина дома были законом. Согласно указу короля, лорд был господином в семье. Спорить — для женщины это означало рисковать своим местом законной жены, да еще давать жадным придворным возможность объявить ее еретичкой. В таком случае земли отца Бриджет могли быть попросту конфискованы. Найдется сколько угодно людей, которым только дай повод низложить могущественного пэра, пусть даже через женщин его семьи. Подлый прием, но цель того стоит. Тем более теперь, когда все монастыри упразднены, а их земли и богатства поделены между друзьями короля. Жадный взгляд живо отыщет источник, чтобы утолить жажду денег!

Брак тоже являлся одним из обычнейших способов приумножить богатства. Разводы случались гораздо чаше, чем о них было принято говорить. Сколько молодых жен разделили злосчастную участь Екатерины Арагонской! Первую жену Генриха VIII, когда прошли ее сроки рожать детей, сослали в глушь, где она и коротала остаток жизни чуть не в нищете. С тех пор стало еще хуже. Юные жены отправлялись назад к родителям спустя пару месяцев после брачной ночи, без приданого, если у них не получалось тут же понести. Вот злая судьба! Проходили годы, пока адвокаты договаривались, какая часть приданого могла быть все-таки возвращена. Без этого отвергнутая жена не могла снова выйти замуж. И даже потом, когда юридические казусы были решены, немногие мужчины соглашались жениться на девице, не сумевшей выполнить основной долг жены.

Джейн всплеснула руками. Она так и не обрела спокойствия.

— Мы должны сделать все возможное, чтобы твой брак оказался прочным.

Такого выражения глаз матери Бриджет еще не видела — смесь решимости и чего-то, подозрительно похожего на отчаяние. Джейн смотрела на дочь так, как не смотрела никогда прежде. Задумчиво смерила с головы до ног, как женщина, оценивающая другую женщину.

Мать явно приняла решение.

— Идем со мной, дочка. Ты должна кое с кем познакомиться.

Бриджет изумленно разглядывала стоящую перед ней даму. За тяжелой дубовой дверью будуара матери скрывалась особа, с которой Бриджет и помыслить не могла когда-нибудь познакомиться.

— Это Мари. Она куртизанка. Не станем называть ее фамилии. Слуги не знают, что она здесь. Так будет лучше для нас всех.

— Я слышала о таких женщинах…

У Джейн был недовольный вид. Бриджет просто взглянула на мать и сказала:

— Зачем делать вид, будто я и не слышала о куртизанках, если вы сами знакомите меня с одной из них?

Куртизанки умели пленять мужчин! Они не были обычными проститутками. У них был, как правило, один-единственный богатый клиент. Такие дамы были хорошо образованны, знали несколько языков, были искусны в танцах. Зачастую их ряды пополняли незаконнорожденные дочери дворян, и что более важно, внешне они оставались скромными и воздержанными на язык, блистая талантами лишь за плотно притворенными дверями спален. Мужчины увивались за ними, безропотно дожидаясь возможности осыпать очаровательницу деньгами, чтобы добиться ее внимания.

Мать вздохнула.

— Наверное, ты более искушена в жизни, чем я. — Сделав глубокий вдох, она сделала знак Мари. — Настают опасные времена, вот я и купила толику времени Мари. Она любезно согласилась, что тебя следует просветить.

— В чем же?

Вопрос сорвался с губ, потому что все внимание Бриджет было приковано к Мари. Конечно, она слышала о куртизанках, но действительность оказалась куда более интригующей любых догадок. Женщина была одета в платье из тончайшей шерстяной ткани. Простые кожаные перчатки без фривольной отделки. Ровная гладкая кожа чуть припудренного лица. Губы подкрашены в цвет рубина, но в меру и не вызывающе ярко. Ни дать ни взять — высокородная дама, направляющаяся к королевскому двору. Бросалось в глаза лишь отсутствие драгоценностей. На ней не было ни жемчугов, ни драгоценных камней — такие вещи предназначались исключительно дамам голубой крови. Тон матери, однако, предостерегал Бриджет, что этой женщине не отдают приказаний, как обычной служанке. Мари явилась к ним по доброй воле.

— В том, как соблазнять мужчину.

Бриджет перевела изумленный взгляд на мать:

— Вы уже рассказали мне, чего следует ожидать в брачной постели.

Джейн взяла на себя сей труд в тот вечер, когда Бриджет и Керан преклонили колени в семейной часовне и принесли друг другу брачный обет. После этого ритуала Бриджет фактически стала замужней дамой. Вот только брачной ночи у нее не было. Керан сказал, что не станет предъявлять на нее права до тех пор, пока не исполнит до конца свой долг перед королем. Такое случалось нередко. Дворянские семьи заранее договаривались о предстоящем браке. Церемония брачного обета совершалась, как только договаривающиеся стороны приходили к соглашению, однако рыцарь все еще был на службе. Более того — предполагалось, что обе семьи должны чтить договор и уважать законы рыцарства. Но по правде говоря, отец вполне мог выдать ее за другого. Бриджет просто в голову не приходило, что отец способен нарушить рыцарский кодекс чести.

— Чему тебя не учили — так это умению угодить мужчине. — Мать слегка покраснела, но уверенного вида не потеряла. В глазах зажегся веселый огонек. — Мужчины в нашей стране сделались алчными, берут одну жену за другой, как только заблагорассудится! Значит, нам, женщинам, нужно сменить тактику, чтобы обеспечить свое будущее.

Джейн взглянула на Мари:

— Я доверяю вам мою дочь. Научите ее всему, чтобы уметь сводить мужчину с ума в постели! Я буду в соседней комнате и прослежу, чтобы вам не помешали.

«Или не потревожили», — мысленно добавила Бриджет. Прежде чем выйти за дверь, мать бросила на нее многозначительный взгляд. Теперь внимание Бриджет было обращено к Мари. Что значит — соблазнять? Конечно, она слышала это слово, но, говоря по правде, не вдавалась в подробности.

Бриджет смотрела, как губы Мари медленно изгибаются в улыбке. Теперь в куртизанке чудилось что-то загадочное, интригующее. А еще она просто излучала уверенность.

— Начнем с того, как раздеваться. — Мари вышла на середину комнаты, глядя чуть искоса. — Мужчины бывают рабами собственной похоти. Они как дети, алчущие получить сладкое. Научитесь управлять этим аппетитом, и мужчина будет у ваших ног. — Она грациозно повернулась на каблуках, взмахнув веером юбок. — Всегда заставляйте мужчину смотреть. Не спешите уступать его требованиям. Стоит ему выплеснуть желание, и ваша власть над ним поубавится.

Мари застыла на месте, стоя к Бриджет спиной. Оглянулась через плечо, в манере и дразнящей, и дерзкой одновременно. Ее глаза были полузакрыты, взгляд за вуалью ресниц сделался глубоким и непроницаемым. Бриджет слышала, как с легким щелканьем расстегиваются крючки на корсаже Мари. Она даже почувствовала, как жар приливает к щекам — так действовали на нее эти звуки. Слышать, как раскрывается корсаж, но не иметь возможности видеть! Ее воображение начало вдруг рисовать одну картину за другой. Мари рассмеялась. Низкий, волнующий смех словно окутал ее плечи.

— Значит, вы понимаете, не так ли, Бриджет? Фантазия о том, что именно я сейчас делаю, возбуждает куда сильнее, чем действие само по себе. Дразните же его. Пусть дожидается, пока вам не будет угодно предстать его взгляду.

Мари повела плечами, и платье соскользнуло. Медленно поползло вниз. Темная шерстяная ткань опускалась дюйм за дюймом, открывая кремовую белизну сорочки.

— Очень приятно раздеваться перед камином. Стоите перед огнем, и ваше тело просвечивает сквозь ткань нижнего белья. Это сводит мужчин с ума.

Медленно повернувшись, Мари грациозно переступила через упавшее платье. Ее сорочка удерживалась на теле посредством корсета, цвет которого никак не напоминал темные тона ее платья. Синий с переливами, как павлинье перо, шелк сверкнул в лучах полуденного солнца. Такая богатая ткань наводила на мысль о любовнике, который наверняка не скупился.

— Теперь попробуйте вы.

Бриджет почувствовала, как у нее перехватило горло.

— Я? Хотите сказать, что я должна раздеться?

Мари прошлась по террасе медленными шажками, как будто нехотя. Она нисколько не стеснялась того, что была почти раздета. Похоже, ей это даже доставляло удовольствие.

— Как хорошо, что вы выражаетесь столь свободно. По крайней мере нам не придется выбивать из вашей головы чушь пуританских нравоучений.

— Разумно придерживаться пуританских нравов, если вспомнить, какой конец был уготован двум королевам — Екатерине Говард и Анне Болейн!

Мари подняла руку и начала медленно стаскивать перчатку — с каждого пальчика по отдельности.

— Носить корону — опасное занятие. Не поддавайтесь искушению взять власть, которую мужчины полагают своей собственностью. Политика вообще смертельная игра. Чем больше выигрыш, тем больше риск. Не забывайте тешить самолюбие мужчины, который думает, что владеет вами.

— Только думает, что владеет мной?

По законам времени женщина действительно была собственностью супруга. И это возмущало Бриджет. Почему принадлежность к женскому полу принижала ее в глазах света? Ведь она была ничуть не глупее любого из своих братьев.

Мари сдернула перчатку с руки. Рука оказалась точеной и ухоженной. Прежде чем ответить, она не спеша пробежалась пальчиками вверх по обнаженной шее. И Бриджет, затаив дыхание, следила за этим движением, хотя сама была женщиной. Волнующий холодок вдруг пощекотал ее собственную шею.

— Будьте мудры и всегда помните, что ваше сердце принадлежит вам, и только вам. Его можно принести в дар — величайший из даров, но ему нельзя приказать. — Мари пристально взглянула на Бриджет. — Вы не сможете увлечь мужчину, если не научитесь любить собственное тело. Повернитесь и начинайте раздеваться.

Бриджет обнаружила, что ее пальцы дрожат. Ей никак не удавалось справиться с крючками. Она шумно выдохнула, пытаясь заставить себя успокоиться. В конце концов, Мари была женщиной. Что может быть постыдного в том, чтобы раздеться в присутствии другой женщины, у которой точно такое же тело?

Ее руки все еще дрожали. Но она расстегнула корсаж и повела плечами, чтобы платье соскользнуло с плеч. По крайней мере это ей удалось. Платье легло на пол бесформенной грудой.

— Завтра вы будете наблюдать, как я ублажаю мужчину.

— Что?

Бриджет обхватила себя руками, словно защищаясь. Но Мари не испытывала к ней ни малейшей жалости. Она быстро преодолела расстояние между ними и твердым пальцем приподняла дрожащий подбородок девушки.

— Вы не ослышались. Я устрою вас в укромном месте, откуда вы сможете наблюдать, как я доставляю удовольствие мужчине. Вам необходимо набраться смелости, иначе вы обречены быть отправленной назад к родителям, как многие и многие невесты. И не останется ничего другого, как утолять похоть вашего лакея.

— Вы хотите сказать, что… это можно делать по-разному?

Слишком смелый вопрос, раньше она и заикнуться не посмела бы о таком. Наверное, грех заразителен, как говорили в церкви. Теперь, когда она уже ступила на эту дорожку, каждый новый шаг давался легче и легче. Бриджет умирала от любопытства.

— О да! Есть много поз, в которых мужчины и женщины занимаются любовью, и есть немало уловок, чтобы заставить вашего мужа бежать к вам в постель, как только сядет солнце.

Глаза Мари вновь довольно блеснули. Бриджет улыбнулась. Ей хотелось знать, отчего Мари сияет такой радостью. Здесь крылась тайна, сулящая Бриджет наслаждение, стоит ей только понять, в чем тут дело.

— Сначала мы отточим ваше умение входить и раздеваться. Необходимо завладеть вниманием партнера прямо с того момента, как вы входите в комнату.

Мари оказалась требовательной наставницей. Бриджет потеряла счет, сколько раз ей пришлось одеваться и расстегивать корсаж.

— Уже лучше. Теперь пойдем дальше, ибо наше время ограничено. Как только вы сняли платье, сбросьте и туфельки. Всегда носите кружевные чулки. Можете надевать их перед ужином.

— Но они такие дорогие! А сколько нужно времени, чтобы их изготовить!

У Бриджет было только две пары, и она сама связала их под бдительным присмотром портнихи из их поместья. Работала так усердно, что даже плечи сводило.

— Зато они привлекают мужской взгляд к вашим ногам.

Мари села. Но она и не подумала выбрать один из тех стульев, которыми была обставлена терраса. Напротив, опустилась на мягкий низкий стульчик для ног. Слегка раздвинула колени. Неторопливо проведя ладонями по ногам, от коленей вверх, подняла подол сорочки к бедрам, показывая ноги в кружевных чулках.

— Я вас поняла.

Завораживающее зрелище. Непристойное. Но как же это было чудесно! Искусно показывая себя, Мари как бы не выходила из роли покорной жены, оставаясь при этом поразительно спокойной и уверенной. Под силу ли Бриджет такое самообладание? Ей казалось, что она лишается последних детских иллюзий, и была счастлива распроститься с ними. Вот то самое, что она так хотела знать с тех самых пор, как узнала о предстоящем замужестве с Кераном. Где-то в глубине ее души поднялась жаркая волна.

— Отлично. Теперь ваша очередь.

В ту ночь сон бежал от Бриджет. Она слышала, как за тканью постельного полога потрескивает в камине огонь. Но ее ум был во власти впечатлений сегодняшнего урока. Вспоминались полученные сведения, но еще сильнее интриговал урок, который предполагалось пройти назавтра. Как же вышло, что ее учили столько лет, чтобы вот теперь обнаружилось, что она совеем ничегошеньки не знает? Стоило Бриджет покинуть детскую, как ее принялись натаскивать на роль образованной собеседницы и опытного счетовода, чтобы вести хозяйство в имениях мужа. Средоточием всего был ее будущий брак. Такова была жизненная цель дочери дворянина — удачно выйти замуж и вести дом супруга.

А также рожать наследников.

Вот тут, чувствовала Бриджет, в ее знаниях серьезный пробел. Ночь была прохладной, но ее щеки жарко пылали. Что ж, по правде говоря, теперь она кое-что знала. Однако было бы крайне самонадеянно думать, что некоторого умения искусно раздеваться достаточно, чтобы привязать к себе мужчину. Если б дело обстояло таким образом, никто не стал бы тратиться на синий с отливом шелк для корсета любовницы.

Бриджет знала — тут кроется гораздо большее. Эта тайна окружала Мари, словно туман. Некоторые назвали бы это колдовством. Обвинил же король Анну Болейн в том, что она соблазнила его с помощью черной магии, желая отнять у законной жены! Но разве то, что Бриджет видела сегодня у Мари, колдовство? Эти томные, неторопливые движения, этот слегка скошенный взгляд? Неужели это уловки дьявола, или женщина просто умело пользуется тем, что дал ей сам Господь?

Последняя мысль очень понравилась Бриджет. Ошибки быть не могло. Ее губы изогнулись в довольной улыбке. Ее никогда особенно не трогали церковные проповеди. Каждое утро ей внушали строжайшие наставления о добродетелях женской покорности и послушания.

Почему? Разве не отвага порождала силу? Слыхано ли дело, чтобы могучему жеребцу давали покрывать самую смирную кобылку? Нет, никто и никогда такого не слышал. Когда отец приезжал домой, он частенько уходил взглянуть на кобыл, чтобы выбрать таких, у которых огонь в крови. Призовые жеребцы подпускались лишь к тем, кто был побойчее, кто был полон жизненных сил. Та же линия велась во всем поместье, касалось ли это лучших охотничьих собак или соколов. Ценилась сила, а не покорность!

Может быть, это потому, что мужчины и женщины слишком разные. Печальная правда состояла в том, что мужской и женских пол противопоставлялись один другому.

Перед мысленным взором Бриджет возникло лицо Керана. Уже не в первый раз нарушал он ее ночной покой. Было что-то в его облике, что ей так нравилось вспоминать. Керан был жестким человеком, с сильным мускулистым телом. А как же иначе, ведь он сопровождал в походах графа Пемшира, а затем и самого короля. В походе не место утонченному придворному. Там требуется мастерское владение мечом, твердая рука. Не то поход обернется верной смертью. Но Керан не разочаровывал.

Как подозревала Бриджет, именно это соображение и заставило отца подписать с ним брачный контракт. Владения пограничных лордов простирались вдоль границы с Шотландией. Места здесь были неспокойные. Немало английских лордов потерпели неудачу в борьбе с земельными притязаниями кланов, обитающих по ту сторону границы. Керан зарабатывал землю и титул, сохраняя свои имения для Англии. Когда он появился на церемонии принесения брачного обета, она даже немного испугалась. Его люди, как на подбор, были все закаленными в боях рыцарями, твердой рукой удерживающими в повиновении могучих боевых лошадей.

Эту силу она почувствовала и в легком прикосновении его пальцев к своей руке. Потом он провел кончиками пальцев по ее щеке, когда захотел заставить ее склонить лицо, чтобы поцеловать. Она задрожала и пристально взглянула на него, пытаясь понять, удалось ли ей хоть чуть-чуть его тронуть. Керан никогда не рассыпался в комплиментах по поводу ее глаз или волос. Другие мужчины — да. Ее светло-каштановые волосы отливали на солнце медью, но Керану, казалось, это было неинтересно. Также не восхищался он и цветом ее лица, матовой, лишенной веснушек кожей. Единственное, что зажгло интересом его взгляд, было то, как она без смущения взглянула в его темно-карие глаза, когда он нагнулся ее поцеловать. Бриджет ясно видела, как его лицо загорелось восхищением. Губы Керана прижимались к ее губам, а ладонь под ее щекой чуть напряглась. Время застыло — как водная гладь застывает в мороз. Она словно плыла по воздуху, его тело словно нависало над ней, а губы были неправдоподобно жаркими. Бриджет до сих пор могла припомнить все подробности.

Может быть, слишком уж живо.

Потому что, конечно же, испытывала к нему вожделение. Скрытая пологом постели, Бриджет могла быть честна сама с собой. Совсем другое дело — находиться среди слуг, хлопочущих по дому. Тут уж нужно было держать лицо. А сейчас она чувствовала, как кровь приливает к щекам и жар спускается к горлу, разливается в груди. На Бриджет была лишь тонкая ночная сорочка, и соски напряглись, превратившись в твердые бугорки, словно от холода. Но конечно, дело было не в холоде. Кожу обдало жаркой волной, однако Бриджет это не пугало. Подобные ощущения были ей давно знакомы. Так отзывалось ее тело, стоило ей лишь подумать о Керане.

Несомненно, очень жаль, что ей так и не доведется стать его женой.

Мари сдержала слово.

На сей раз Джейн не была так спокойна, оставляя дочь наедине с этой женщиной. Ей явно хотелось увести ее подальше от Мари. Мать испытующе взглянула на куртизанку, но та ответила ей невозмутимым взглядом.

— Есть вещи, которых не объяснить словами. Мужчины пользуются неосведомленностью девушек к собственной выгоде. Я согласилась на эти уроки лишь потому, что, как мне казалось, вы не хотите, чтобы вашу дочь повели к алтарю, точно слепое дитя. Полагаю, именно так было с вами.

Джейн усмехнулась:

— Вы правы.

Похоже, она все-таки решилась. Безупречная оболочка, маска, которую она носила, дала трещину. Однако в ее глазах светилось и нечто иное — победный огонек. Она бросила на дочь торжествующий взгляд.

— Не суди меня слишком сурово, Бриджет. Я просто хочу, чтобы ты твердо стояла на ногах, когда встретишься с этим человеком. Мужчиной, который отсылает прочь одну молодую жену за другой. Я не могу отменить этот брак, но не собираюсь оставлять тебя беспомощной. Научись воспламенять страстью мужа, и ты сумеешь зачать.

Джейн проводила их взглядом, когда они спустились по ступенькам туда, где дожидалась пара оседланных лошадей.

— Вам посчастливилось иметь хитроумную и рассудительную матушку, — сказала Мари.

— Хитроумную?

Мари приподняла тонкую бровь:

— Именно, Бриджет. Ваша матушка очень хитра. Подозреваю, отец пообещал вашему жениху, что он получит наивную девицу, выросшую в сельской глуши.

— Наши уроки вызовут недовольство моего мужа?

— Ни в коем случае, если вам достанет ума смотреть на него невинными глазками, чего он и ожидает. Обмана тут никакого: вы же не потеряете девственность. — Мари ободряюще улыбнулась. — Послушайтесь меня и никогда не пожалеете, что лишились невинности.

Она пришпорила лошадь, и они поскакали прочь от дома. Утро выдалось солнечным и ярким, и лошади быстро преодолели нужное расстояние. Но не настолько быстро, чтобы Бриджет не успела довести себя чуть не до смерти томительными раздумьями. Предчувствия держали ее железной хваткой; мысли о том, что именно ей предстоит, терзали и раззадоривали Бриджет. Мари повела ее к домику, который видела и раньше. Дом принадлежал ее отцу, но сейчас там никто не жил. Здание содержали в чистоте и исправности на тот случай, если вдруг с визитом нагрянет важный гость.

— Мой клиент внутри. Вы будете за нами наблюдать, но вас точно никто не увидит.

Бриджет прикусила губу, чтобы не разинуть от изумления рот. Она была шокирована. С другой стороны, ее разбирало нестерпимое любопытство. Как выглядит совокупление? Из объяснений матери она ничего толком не поняла. Мари схватила Бриджет за руку и повлекла к дому. Но они пошли вовсе не к парадным дверям, а к входу на кухню. Мари повела ее вверх по лестнице для слуг и втолкнула в небольшую комнатку, очевидно, предназначенную для камердинера. Там едва помещались узкая кровать и единственный стул, да еще оставалось немного места для одежды у противоположной стены. Услуги камердинера могли потребоваться дворянину в любую минуту. Такие комнатки обычно примыкали к хозяйским покоям. Двери не было, ее заменяла резная деревянная ширма, скрывающая от постороннего взгляда хозяина, но не слугу.

— Оставайтесь здесь и сидите тихо, как мышка.

Мари вошла в смежную комнату и огляделась. Ничто не укрылось от ее внимания; затем она подошла к постели и осмотрела ее тоже. Покрывало было отвернуто, и по простыням были разбросаны фиалки.

Выпрямившись, она дернула за шнур, соединяющий комнату с колокольчиком на кухне.

Затем расстегнула крючки и сбросила платье. Сегодня она двигалась быстрее, однако все ее движения были исполнены завораживающей грации.

— Мне уже надоело ждать.

В комнату вошел мужчина. Хмурое лицо его мгновенно прояснилось, едва он бросил взгляд на Мари.

— Некоторые вещи стоят того, чтобы немного подождать, Томас!

Мари взяла на себя труд заранее узнать, как его зовут.

Она снова вскинула бровь. Подцепила пальцем узел шнуровки корсета, над которым как раз была ложбинка между грудей. Потянула ленту, затягивая корсет чуть туже, и ее грудь округлилась еще соблазнительнее. Кем бы ни был ее клиент, он явно оценил ее уловку. Его взгляд был прикован к ее груди. Губы сложились в ухмылку.

— Очень на это надеюсь. Путь сюда неблизкий.

Это был крупный мужчина, широкоплечий и длинноногий. Отнюдь не мальчик, несмотря на гладко выбритое лицо. Он решительно расстегнул камзол и проворно встал перед Мари в рубахе и коротких, по колено, штанах.

— Вижу, ты ждешь кое-чего, что послужит оправданием долгого пути сюда.

Она подошла к нему и погладила по лицу. Приникнув к ширме, Бриджет увидела, как куртизанка смело целует мужчину. Он поцеловал ее в ответ. Долгую минуту их губы скользили, терлись, соприкасаясь. Мари прервала поцелуй и погладила мужчину по груди, а затем опустила руку ниже, туда, где штаны заметно топорщились.

— Ах, кажется, я обнаружила причину твоего нетерпения.

Она отпрянула от него, заслужив тем самым хмурую гримасу. Но тут же схватила завязки корсета, снова завладевая его вниманием. Потянула ленту, и узел распался. Грудь немедленно натянула кружевную ткань сорочки.

— Вот это зрелище.

Голос Томаса сделался хриплым. Мари провела пальцем по округлой груди, и он зачарованно следил за ее движением.

Бриджет почувствовала, как горло снова сводит судорогой. Она никогда не думала, что придется наблюдать такое! Она попыталась проглотить стоящий в горле ком. Ее ведь никто не тронет. Девственность останется при ней. Она глубоко вздохнула. Она больше не ребенок. Не может позволить себе падать в обморок при виде того, что предстоит ей самой делать через две недели. Гораздо лучше знать, чего ожидать.

Уверенность в себе — вот ключ к победе над мужчиной…

Слова Мари вдруг обрели новый смысл. Это был не просто урок. В мозгу Бриджет забрезжило понимание. Тут было нечто, чему ее мог научить только этот особый огонек в глазах Томаса. Он смотрел на Мари с обожанием, а она небрежно сбросила корсет.

— Мастерски проделано! Никогда не думал, что может быть так занятно глядеть, как женщина снимает платье!

Мари повернулась, взмахнув подолом сорочки. Подошла к Томасу и начала развязывать ленты ворота его рубахи.

— Сбросить юбки — это еще не все.

Она раскрыла рубаху на его груди и принялась гладить обнаженную кожу.

Потом взялась за подол своей сорочки. Томас не сводил глаз с Мари. Бриджет всматривалась в его лицо, изучая его реакцию. Что-то промелькнуло в его взгляде, когда Мари потянула кремовую сорочку вверх. Он даже раскрыл рот. Теперь ноги Мари были обнажены до самых бедер. Показались розовые подвязки, удерживающие кружевные чулки.

Теперь Бриджет поняла. Разве передашь словами то, что Мари называла «соблазнением»? Нужно было видеть, как Томас пожирал глазами ее обнаженное тело, с каким самообладанием держала себя куртизанка — ясно, именно она была тут хозяйкой положения.

Однако от этого акта веяло холодом. Это было даже грубо! Бриджет была слегка разочарована. Может быть, отчасти из-за ночных мечтаний о Керане? Глядя на мужчину и женщину перед собой, Бриджет не видела ни любви, ни нежности. Даже лошади перед случкой нежничают и играют куда больше.

И от лорда Освальда не приходилось ожидать ничего другого. Нельзя ничего ожидать ради собственного блага.

Нужно гнать мысли о Керане. Он в прошлом. Но совесть не давала покоя Бриджет — предстояло ведь нарушить брачный обет. Но чтобы сохранить верность обету, пришлось бы пойти против воли отца. Временами очень непросто быть дочерью.

— Без одежды ты выглядишь куда лучше.

Мари осталась в одних чулках и туфельках.

— Ты так думаешь?

Ее голос сделался низким, томным. Мари провела ладонями по телу снизу вверх, обняла грудь. Она неторопливо поглаживала оба полушария и улыбалась.

— Я пришел действовать, а не смотреть!

Томас не стал медлить. Бросился к Мари, положил ладони на ее грудь и начал осторожно ласкать, пожирая ее плоть глазами. Щекотал пальцами соски, и они встали твердыми бугорками. Еще миг — и он наклонился и взял сосок ртом.

У Бриджет захватило дух. Она едва успела прикрыть рот рукой, чтобы не ахнуть.

Зрелище зажигало ее восторгом наслаждения. Смотреть на занятую любовными утехами пару оказалось вовсе не отвратительно. Бриджет умирала от желания узнать побольше — значит, можно не только лежать навзничь, отдавая тело на волю мужчины. Ждать, пока тебе раздвинут ноги, пока тебя возьмут, — это звучало как-то уныло и холодно. Но вот мысль, что Керан мог бы поцеловать ее соски, показалась Бриджет восхитительной.

Лорд Освальд. Нужно представлять в мечтах именно его.

Глаза Мари загорелись от удовольствия. Бриджет чувствовала, как горят ее щеки, но она была так заинтригована происходящим, что совсем забыла о приличиях.

Томас оторвался от груди Мари:

— Хочу испытать, насколько искусны твои губы.

Он сказал это с вызовом, с усмешкой. Быстрым движением расстегнул штаны. При виде обнаженной мужской плоти щеки Бриджет вспыхнули еще жарче.

Горло свело судорогой, но ей было все равно. Время словно остановилось, пока ее взгляд был прикован к предмету, которого она никогда раньше не видела. В общем, это было похоже на член жеребца. Длинный и толстый, он торчком стоял в отверстии штанов. Он выглядел твердым и напряженным.

— Ты не обманешься в своих ожиданиях.

Томный голос Мари был исполнен страсти, но и уверенности в себе она не растеряла.

— Об этом судить мне. — Он сел, откинувшись на мягкую спинку стула. — Подойди и покажи, как это делают на французский манер. Вот отчего я согласился на твою цену. Мне еще ни разу не приходилось платить за любовь, но я хочу, чтобы меня ублажили по-французски. Говорят, королю так делают каждый день.

— Его величество действительно любит, чтобы умелые губки похлопотали над его петушком.

Одно нежное поглаживание — и Мари снова повелевала Томасом. Нежно гладила твердый столбик от основания к головке. Томас содрогался, его лицо превратилось в застывшую маску. Однако, вглядевшись пристальнее, Бриджет заметила кое-что еще. В чертах его лица запечатлелось глубокое наслаждение, которое доставляли ему действия Мари. Бриджет чувствовала, как горят щеки, однако ее внимание было приковано к любовникам. Она не хотела упустить ни одной драгоценной минуты этого удивительного урока.

Долго, очень долго Мари ласкала пальцами его член. Ни спешки, ни замешательства. Действуя уверенно и последовательно, она наконец обхватила его руками. Бриджет слышала хриплое дыхание Томаса. Он полулежал, вцепившись в подлокотники. Мари полностью владела положением. Не то чтобы она не давала ему возможности встать или избежать ее ласк. Скорее, куртизанка предоставляла право выбора — оставаться в такой позе, чтобы ей было удобнее продолжать свое дело.

Вдруг Мари посмотрела в сторону Бриджет. Пристальный взгляд из-под полуопущенных век. В этом взгляде было знание. Бриджет была поражена, как уверенно держится куртизанка, и в ней зажглась зависть. Она завидовала ее самообладанию и мудрости, но, что еще важнее, Бриджет было завидно, что Мари, по-видимому, нисколько не боится. Ни проблеска страха в ее глазах! Акт совокупления не пугал ее. Напротив, куртизанка как будто ожидала, что вот-вот произойдет нечто очень приятное.

Бриджет вздернула подбородок. Она подавила нервную дрожь, заставляющую так ярко алеть ее щеки.

Мари грациозно опустилась на колени. Нагнувшись, она открыла рот и лизнула головку.

Лицо Бриджет снова жарко вспыхнуло. Тем не менее она не сводила глаз с кончика языка Мари. Куртизанка взглянула на тугую плоть в своих ладонях. Наклонилась над распростертым Томасом, открыла рот и показала, что именно имел в виду этот мужчина под словами «на французский манер». Шокирующее и колдовское зрелище! Мари взяла его в рот. Сомкнула губы и принялась пальцами ласкать ту часть, что не поместилась во рту.

Шумно вдохнув, Томас потянулся к голове Мари. Пальцы запутались в ее волосах. Его бедра пришли в движение. Быстрые неглубокие толчки. Она то поднимала, то опускала голову в такт его движениям. Комната наполнилась тихими стонами. Руки Томаса вцепились в ее волосы, движения бедер ускорились. Казалось, что-то вот-вот должно было произойти, и он отчаянно пытался сохранить над собой контроль. Его дыхание участилось, сделалось хриплым, лицо скривилось в алчной, жаждущей гримасе.

Но Мари вдруг выпустила член изо рта. Охваченный гневом, он прорычал:

— Сука!

Он бросил это слово ей в лицо, но Мари не выглядела оскорбленной. Напротив, ее лицо было исполнено страстной решимости. Она ласкала член рукой, вверх-вниз, во всю его длину, и вдруг его тело застыло. Изо рта вырвался пронзительный крик, и член изверг фонтан жидкости. Рука Мари не останавливалась, и за первым извержением последовали еще несколько. Томас стонал и хватал ртом воздух, лицо выдавало страшное напряжение. Потом с умиротворенной улыбкой он упал на спинку стула.

— Господи, ну и везет же королю!

Он говорил, задыхаясь, словно от быстрого бега. Мари протянула руку и взяла со стола льняную салфетку. Вытерла жидкость, потом снова лизнула нижнюю поверхность члена.

Простонав, он радостно ухмыльнулся, как ребенок, которого повар хочет угостить вторым пирожным. Его глаза жадно вспыхнули, а член под ласками Мари снова стал твердым и упругим.

— Мои клиенты всегда уходят довольными. Очень довольными.

Она поднялась на ноги и опустилась одним коленом на стул возле его левого бедра. Он уставился в расщелину меж ее ног.

Она игриво повела бровями. Протянув руку, снова начала забавляться с его стволом.

— Хватит меня дразнить.

Голос звучал грубо, но куртизанка приняла это как поощрение. На губах заиграла победная улыбка.

— Тебе нравится играть, а не только скакать. Может даже, еще больше нравится.

Томас засмеялся. То не был смех счастливого человека, но гортанный смех мужчины, находящегося во власти наслаждения.

— Ты права. Но я готов к большему. Оттрахай же меня, женщина.

Казалось, ему ничего не стоит называть вещи своими именами, но Мари вовсе не была шокирована. Вцепившись ему в плечи, она одним быстрым движением оказалась у него на коленях. Ладони Томаса легли ей на бедра, крепко сжали ягодицы. На миг застыв над возбужденным членом, она опустилась прямо на него.

Мари тихо ахнула. Мимолетный вздох наслаждения.

— Оттрахай меня.

Томас был нетерпелив.

Впрочем, и сам он не стал дожидаться. Приподнял Мари, освобождая свою плоть чуть не по самую головку, а потом позволил ей снова осесть к самому основанию. Томас стонал, стонала и куртизанка. Вцепившись ему в плечи, она начала приподниматься сама, в точности так, как до этого сделал он. Теперь пара двигалась в унисон. Когда она садилась, он делал толчок ей навстречу. Оба хрипло дышали, движения становились все быстрее и грубее. Комнату заполнили стоны и крики наслаждения. Стул под ними качался. Побелевшими пальцами Томас обхватил ягодицы партнерши. Зарычав, ринулся на нее, прижался к ней напряженным телом, и победный клич вырвался из его груди. Мари еще не закончила. Она терлась о его плоть, ее бедра словно свело судорогой. Потом, содрогнувшись всем телом, она закричала. Это был вопль нестерпимого наслаждения, эхом отдававшийся от стен маленькой комнатки. Мари рухнула рядом с партнером, который ласково поглаживал ее зад. Первый знак нежности, которым он соизволил ее удостоить! Некоторое время оба лежали, стараясь отдышаться.

Вздохнув, Мари подняла голову.

— Ты стоишь таких денег. Я еще вернусь.

Улыбнувшись, Томас похлопал Мари по ягодицам.

— Мне приятно это слышать.

Она казалась усталой и рассеянной. Слова выходили с усилием, словно ей не хотелось говорить вообще. У обоих был довольный вид. Бриджет прикусила губу. Она испытала настоящий укол зависти. Как будто ее не позвали на пир! Ее грызло разочарование.

Томас отодвинул Мари и потянулся за штанами. Затем быстро ушел, не сказав больше ни слова. Подойдя к окну, Мари смотрела ему вслед убедиться, что он действительно удалился восвояси.

— Теперь можете выйти.

Бриджет почему-то чувствовала себя весьма неловко, выходя из-за ширмы. Глупо, если учесть, что Мари отлично знала, что она была там все время.

— Вы должны принять семя мужа в живот и удерживать его там. Если он заставит вас скакать на нем верхом, как только что делала я, перекатитесь на спину, как только он полностью извергнет свое содержимое. — Начав одеваться, Мари вдруг бросила на Бриджет грустный взгляд: — Мужчины — жадные создания, особенно те, кто служит при дворе. Вот почему я показала вам, как я ублажаю Томаса на французский манер. Если мужчина обладает властью при дворе, он наверняка потребует подобной услуги. Пусть лучше муж получает ее от вас. Тогда мысль о разводе не придет ему в голову. Очень несправедливо, что мужчины требуют о тженщин столь многого. Придется вам постараться. Убедитесь, что его член полностью вошел в вас, прежде чем извергнется семя. — Она пожала плечами, потом добавила: — Я вернусь завтра, чтобы преподать вам последний урок.