Искушение невинности

Глава 4

Керан был прирожденный командир.

Бриджет наблюдала за ним из окна на втором этаже. Рассвет заливал небо розовым светом. Отряд пробудился задолго до первых лучей солнца. Палатки, воздвигнутые с вечера, были собраны и уложены за считанные минуты.

Стук в дверь напугал Бриджет. Однако кем бы ни был посетитель, он не стал дожидаться приглашения войти.

Один из рыцарей, стоящих на страже возле ее комнаты, распахнул дверь. Бриджет вздохнула с облегчением — там стояла мать.

— Ты уже проснулась. Хорошо.

Джейн вошла в комнату, предварительно убедившись, что дверь за ней как следует закрыта.

— Я мало спала.

Подойдя ближе, мать взяла Бриджет за руку. Увела в дальний угол спальни, напротив окна.

— Я не могу помешать лорду Риппону увезти тебя. — Она внимательно осмотрела мужчин во дворе. — По правде сказать, не знаю, может, так оно и лучше.

— Что ты хочешь этим сказать?

Лицо матери было бледно. В глазах затаился страх, какого Бриджет не могла припомнить, за исключением того раза, когда заболел ее брат и врач заподозрил оспу.

— Лорд Риппон говорит, что в Лондоне затевается заговор против королевы и что твой отец содействует тем безумцам, что задумали ее свергнуть.

Бриджет почувствовала, как наливается, смертельной бледностью ее собственное лицо. Мать крепко обняла дочь. Мужчины часто принимали решения, которые дорого обходились их женщинам. Если отец или брат замешаны в заговоре против королевы, запятнанной окажется вся семья. Их земли, вероятно, будут конфискованы. Они с матерью станут нищими нахлебницами за столами своих родственников.

— Лорд Риппон говорит, что король при смерти.

Вот это было похоже на правду. Никто не осмеливался сказать, что Генрих Тюдор умирает. Находились люди, которые пытались добиться расположения короля, выдавая ему любого, кто имел глупость произнести нечто подобное вслух, как вероятного заговорщика, государственного изменника.

Тем не менее многие понимали, что дни короля сочтены. Времена были неспокойные. Единственный сын Генриха был еще совсем мальчиком, слишком юным, чтобы править страной. Его воцарение посеет в Англии смуту, когда регенты и благородные семейства начнут драться за власть. Брак был обычным способом укрепить связи с могущественными людьми. Однако Бриджет не сомневалась — стоит королю обнаружить, что стервятники собираются попировать за его счет, и пощады не жди. Никто не хотел признавать, что смертен; Генрих Тюдор не был исключением.

— Я не могу ехать в Лондон.

Какая разница, назовут ли это неповиновением отцу. Живот Бриджет сводило судорогой при одной только мысли, что придется попасть в самое сердце заговора против короля. Такой судьбы мог искать лишь дурак, да еще женщина, алчущая власти. Пока что Бриджет как-то обходилась простой жизнью. В памяти всплыли слова Мари.

Она взглянула на мать.

— Я туда не поеду, мама.

Она говорила почтительно, но была исполнена решимости.

— Кажется, лорд Риппон не склонен предоставлять тебе права выбора, куда ехать, Бриджет.

Она вздохнула с облегчением. Но мать умела читать по ее лицу.

— Это не означает, что тебе следует ему отдаваться, Бриджет.

Ее охватило отчаяние.

— И что, по-твоему, я должна сделать, мама? У него есть право и целая армия в придачу, чтобы добиться своего.

Мать кивнула:

— Знаю. Но я боюсь, что с тобой случится беда, если ты ляжешь в его постель. У твоего отца есть могущественные друзья. Лечь с лордом Риппоном — значит оскорбить сэра Освальда, теперь, когда отец обещал тебя ему в жены.

— Мама…

— Прости меня, Бриджет. Знаю, все это кажется лишенным смысла. — Джейн бросила взгляд на дверь, убедиться, что никто не слышит. — Слушай, ты позволишь лорду Риппону увезти тебя на север.

Бриджет обрадовалась. Она потупила глаза, чтобы скрыть свою радость от матери. Но Джейн взяла дочь за подбородок и заставила поднять голову.

— Твоя кузина Элис замужем за шотландцем. Их земли граничат с владениями лорда Риппона.

— Разумеется. Потому-то отец и устроил этот брак.

Мать вздохнула:

— Да, это одна из причин, дочка. Есть и другие, но, кажется, твой отец счел их маловажными по сравнению с той выгодой, которую сулит ему твои брак с лордом Освальдом.

— И ты предлагаешь мне искать убежища у Элис?

Мысль казалась абсурдной. Но кажется, это единственное, что могла предложить ей мать. Последний раз они виделись с Элис еще детьми. Да и Шотландия — это такое место, куда девушка из благородного английского семейства может отважиться поехать, только трижды подумав. И как следует помолясь. Лицо Джейн прояснилось.

— Именно. — Она сунула в руки Бриджет кошелек, тяжелый мешочек, полный монет. — Это золото поможет тебе подкупить людей лорда Риппона, как только ты окажешься в его владениях. Беги ночью, и кузина даст тебе приют. Я сегодня же ей напишу, так что она будет тебя ждать. Но смотри, не пытайся подкупить того, кто носит меч. Если мужчина из свиты сэра Керана носит меч, его верность не купишь никакими деньгами.

Бриджет взглянула на мешочек-колбаску, набитый монетами. Он напомнил ей змею. Действительно, с помощью денег она может избавиться от Керана. Вспомнился их поцелуй, долгий и жаркий.

Громкий стук в дверь заставил их подскочить на месте. Такой громкий, что по комнате прокатилось эхо. Только мужчина мог наделать столько шума.

— Ну что ж. Все зависит от тебя, Бриджет.

Мать улыбнулась, однако дочь понимала, что улыбка притворная. Так бывало, когда мать пыталась спрятать истинные чувства за маской благовоспитанной леди. Но в материнских глазах она читала одобрение. Бриджет тянула момент. Страшно было подумать, что, может быть, она видит мать в последний раз.

— Лорд Риппон зовет вас, леди Бриджет.

Рыцари, которые стояли на часах за ее дверью, теперь вошли в комнату. Им явно было не по душе врываться в ее личные покои, но тем не менее они прошли несколько шагов и расступились, давая ей возможность пройти.

— Я принесу твой плащ.

Джейн повернулась, чтобы взять плащ, который Бриджет бросила в ногах постели. Глаза Бриджет наполнились слезами. Она отвернулась, чтобы люди Керана не видели ее слабости.

Взяв перчатки, она поспешно натянула одну на правую руку, пытаясь прогнать печальные мысли. Вскоре перчатки были надеты, и Бриджет сумела укрепиться духом. Мать протянула ей плащ и помогла накинуть тяжелое шерстяное одеяние ей на плечи.

— Помни, что я тебе сказала, Бриджет, и все будет хорошо.

Рыцарям эти слова могли показаться лишь невинным материнским напутствием. Оба стояли спокойно, ничего не подозревая, и наблюдали за сборами в дорогу.

— Я не забуду, мама.

Джейн обняла дочь.

— И не забудь уроки Мари.

Бриджет почувствовала, что краснеет, но тем не менее она приободрилась. Вместо бездушной светской улыбки на ее губах заиграла лукавая усмешка. Мать ответила ей тем же.

— И это я тоже буду помнить, мама. Обещаю.

Нет, этот человек был просто невыносим.

Бриджет рассматривала внутреннее убранство фургона и презрительно кривила губы.

Фургон! Этот человек схватил ее и сунул сюда, как мешок зерна. Это было оскорбительно. У него полно лошадей, но тем не менее ее усадили на подстилку в фургоне. Она почувствовала укор совести. По правде говоря, кто-то потрудился, чтобы ей было удобно. Она сидела на толстом шерстяном одеяле. Возле стен пристроили два тюфяка, образуя мягкий уголок. Ей не придется сбивать локти, когда фургон будет раскачиваться туда-сюда.

Шатер фургона был натянут поверх деревянного каркаса. Ее никто не увидит, пока она не отвернет уголок ткани рядом с тем местом, где сидит. Уши Бриджет заполнял гам голосов и лошадиное ржание. Каждый шаг лошадей сопровождался звоном доспехов их всадников. Звенели мечи, ударяясь о перевязи, скрипел фургон. Какая разница, что она одна. В таком шуме разговаривать все равно было бы невозможно. Делать ей было нечего. Первый час пути полог фургона был опущен. Бриджет не хотела подвергать себя такому искушению — следить, как скрывается вдали родной дом. Это уже прошлое.

С другой стороны, она тихо злилась про себя. Бриджет обожала кататься верхом. Ветер холодил разгоряченные щеки, под ней шла могучая лошадь… А сидеть в фургоне было скучно, к тому же ее тошнило. Даже подняв полог, она не могла видеть, что впереди. Рядом с ней была расстелена тряпица, на которой заботливая рука разложила хлеб и сыр. Хорошая пища для путешественника, но ее желудок решительно протестовал. Бриджет попила немного вина, но даже такая малость вызвала новый приступ тошноты.

Что ж, в данном положении особая выдержка ей не потребуется. Она вполне может немного поголодать. Но все изменится, как только они доберутся до замка Эмбер-Хилл. Ей понадобятся все силы — и даже больше, — чтобы перебежать границу Шотландии.

Но следует ли ей это делать?

Этот вопрос мучил ее не один час. Времена были опасные. Женщина без семьи — это вообще не человек. Выйти замуж против воли отца было делом крайне неблагоразумным. Подобное ослушание могло дорого обойтись и ее матери. В конце концов, именно мать обязана воспитывать детей в повиновении хозяину дома.

Бриджет чувствовала, как сжимается горло. Керан тоже не из тех, кто станет терпеть то, что ему не по нраву.

Вздохнув, Бриджет откинула полог фургона, чтобы осмотреться. Фургоны тянулись бесконечной чередой, как и шеренги мужчин. Она всегда знала, что ей придется стать чьей-то женой, но никогда не представляла, каково будет в окружении чужаков. Она всегда выезжала под охраной слуги. А здесь стоило пологу фургона зашевелиться, как на нее начинали таращиться все, кому не лень. Эти мужчины только что вернулись с войны, и женское лицо привлекало всеобщее внимание. Впрочем, их любопытство очень скоро иссякло. Очевидно, они считали ее собственностью хозяина, его трофеем.

Можно ли это счесть знаком уважения? Бриджет искренне сомневалась. И все же то, как они отводили глаза, означало, что они оказывают ей честь, щадя ее женскую скромность. Рыцарская учтивость, о которой говорилось в легендах.

Керан приказал сделать остановку, когда солнце почти село. Смеркалось, и мужчины спешно разводили костры. Бриджет на четвереньках подобралась к краю фургона. Было очень трудно двигаться — мешали сбившиеся в кучу платье и плащ.

Однако ей нужно было уединиться как можно скорее. Бриджет свесила ноги, собираясь спрыгнуть на землю. После целого дня утомительной дороги мышцы затекли и отказывались служить. Она охнула от боли в ногах, когда наконец оказалась на земле. Заставила себя сделать несколько шагов, разглядывая суетившихся вокруг людей.

Они делали вид, что не обращают на нее никакого внимания, и это было ей на руку. Подхватив подол тяжелого плаща, Бриджет стала подниматься вверх по насыпи, в сторону от главной дороги. Ее очень удивило, что никто ее не окликнул.

Справив нужду и испытав от этого небывалое облегчение, Бриджет огляделась, Впервые за целый день она была избавлена от чувства, что за ней постоянно наблюдают. Плечи совсем затекли, мышцы болели. Воспользовавшись отсутствием свидетелей, Бриджет подняла руки и описала в воздухе круг, чтобы немного размяться. Она даже застонала от удовольствия.

— Простите, что причинил вам такие неудобства.

Бриджет так и подскочила. Быстро обернулась — слишком быстро — и запуталась в складках платья и плаща. Запнулась раза два, прежде чем смогла восстановить равновесие и встать к нему лицом. Щеки жарко вспыхнули при виде веселой улыбки на губах Керана. Гордо вскинув голову, она придала лицу невозмутимое выражение.

— Уверяю вас, сэр, что со мной все в порядке. Я достаточно сильна.

Он уже не улыбался. Стоя ниже ее на добрых десять футов, Керан держал руку на рукояти меча, и держал крепко. Взгляд быстро обежал окрестность.

— Ваших сил надолго не хватит, Бриджет, если вы ничего не едите. Неужели вы отказались от той пищи, которую вам предложили, лишь из-за того, что я пренебрег вашей потребностью в уединении для отправления нужд тела?

— Нет, — поспешно ответила она.

Темная бровь поползла вверх. Он сделал несколько шагов по направлению к ней, и она невольно отметила, насколько длиннее его шаги по сравнению с ее маленькими шажками. Странно, что она и это заметила! Бриджет, словно зачарованная, наблюдала, как движется его могучее тело.

Он встал в шаге от нее.

— Или вы такое не едите?

— Нет, все было в самый раз.

Скажи она иначе, это прозвучало бы уж совсем по-детски.

— Тогда объясните, почему вы ничего не ели?

Очевидно, этот человек слишком привык командовать. Он не спрашивал; это был приказ, и от нее ожидали повиновения. Бриджет раздраженно прищурилась:

— Мне кажется, вам не нужна привередливая жена, которой все не так и не этак.

Подхватив подол плаща, она решительно направилась в сторону лагеря, туда, где раздавались звуки голосов за деревьями, скрывавшими ее с Кераном от постороннего взгляда.

Керан поймал ее за плечо. Быстрое движение, крепкий захват. Она испуганно ахнула, прежде чем сумела овладеть собой. Ее поразило, как непринужденно он до нее дотрагивался. Годы прошли с тех пор, как собственная мать могла вот так же бесцеремонно схватить ее за руку или плечо. Странно, Бриджет и не замечала отсутствия телесного контакта, пока на нее не наложил руку Керан. И ей нравились его прикосновения.

— Мне нужна жена, которая без обиняков отвечает, когда я задаю ей вопрос, Бриджет.

Он намеренно называл ее по имени, лишний раз показывая, что имеет на нее все права. Его глаза смотрели решительно, и Бриджет высокомерно вздернула подбородок.

— Вы так настроены против нашего союза, что намерены вынудить меня отправить вас домой из жалости, видя, что вы умираете с голоду? Но чтобы умереть с голоду, требуется много времени, леди. Гораздо больше, чем вы думаете.

— Я не думала ни о чем подобном.

Он сильнее сжал ее плечо.

— Рад это слышать.

Не выпуская ее из рук, он преодолел последний шаг, что их разделял. Бриджет пришлось задрать голову, чтобы видеть его лицо. Выражение его темных глаз заставило ее встревожиться. Сурово и неумолимо — вот как он смотрел на нее.

Бриджет попыталась вырваться. Чисто инстинктивно. Не стоило и пытаться! Его рука держала по-прежнему крепко. Но она услышала грустный вздох.

— Подумаешь, один раз не поела. О чем тут говорить? Пустите же меня, и я смогу поужинать, как и собиралась.

Он нахмурился:

— Вы собирались ужинать?

— Именно так. — Теперь ее голос звучал уверенно и взгляд был тверд. — Вы поднимаете слишком много шума из-за пустяков.

— Только потому, что вы хотите скрыть от меня правду. Не вижу, почему бы вам не ответить прямо.

Керан разжал руку, лицо омрачилось грустью. Бриджет удивилась. Но не раскисать же ей из-за этого! Слишком хорошо она помнила, каким теплым было прикосновение его сильной руки. Кроме того, он сам предпочел ее отпустить, а она оказалась слишком слабой, чтобы заставить его это сделать.

Или наоборот? Снова на ум пришли слова Мари. Глупо было противопоставлять силе Керана свою скромную «силу», Нужно действовать по-другому. Сделав глубокий вдох, Бриджет смирила гордость. На губах заиграла нежная улыбка, а голос сделался медовым.

— Пустяки, — сказала она, опустив ресницы. — Что такое кусок хлеба с сыром, если мне нечего было делать целый день? Наверняка есть другие дела, куда более важные, которыми вам пристало бы заняться.

Он сунул руки под ремень, сурово сжав рот.

— Не пытайтесь заговорить мне зубы, Бриджет. Вы пропустили не только обед. Ведь утром вы тоже ничего не ели.

Вот упрямец, непременно хочет добиться своего. Однако его пристальный взгляд начинал ее нервировать. Слишком пристальный, явно намекающий на что-то.

Сделав глубокий вдох, Бриджет снова улыбнулась. Его брови поползли к переносице, и руки, сжимавшие ремень, побелели.

— Будь по-вашему. Слушайте. Фургон качает, сэр. В последний раз я плавала по морю еще девочкой, но помню, что тогда мои ощущения были примерно такими же. Но не столь уж это серьезно, чтобы я почувствовала необходимость задержать продвижение вашей армии, жалуясь на неприятности с желудком.

Такого честного ответа он явно не ожидал.

— Уверяю вас, сейчас я голодна как волк.

Взмахнув ресницами, она повернулась и пошла вниз по холму. Дерзкая выходка, но она шла не спеша, гордо подняв голову. Как Мари, которая всегда была уверена в себе и невозмутима. Бриджет чувствовала спиной его взгляд.

Бриджет успела дойти до подножия холма, и мужские голоса сделались громче. Лошади уже успокоились, копыта энергично стучали по пастбищу. Ноздри щекотал дым костров, приправленный благоуханием жарящегося мяса. Аппетитный запах вызвал целую бурю в ее желудке, который, очевидно, жаловался на пустоту.

Бриджет вспомнила, что и вчера вечером тоже не поела. Запах еды заставил ее ускорить шаги. Она чуть не бегом бросилась через древесную завесу, отделяющую ее от костров. Неужели действительно свежее мясо? В желудке заурчало.

— Нам нужно получше узнать, как держать себя друг с другом, Бриджет.

Голос Керана раздался прямо у нее над ухом. Теплое дыхание щекотало ее кожу, и Бриджет поежилась. Он снова не дал ей уйти, на этот раз обвив могучей рукой ее талию. Ее спина оказалась прижатой к его груди.

— Что касается меня, то я сгораю от любопытства узнать, насколько вам достанет смелости сейчас, когда ничто не мешает и мы можем быть близки по-настоящему.

Всей спиной чувствовала она его огромное и сильное тело. Бриджет не могла видеть его лица, и ее ощущения странным образом обострились. Представление о нем волновало куда сильнее, нежели сам Керан, когда она на него смотрела. Кожа покрылась мурашками, и она не знала, куда деть руки. Пальцы выпустили ткань плаща и нашли сильную руку, удерживающую ее на месте. Но без перчаток подушечки пальцев имели особую чувствительность. Жар его тела обжигал ее даже сквозь одежду. Она поспешно отдернула руку.

Сзади раздался тихий смех, который она уже слышала вчера вечером, когда помогала Керану выкупаться. В следующий миг его пальцы стали поглаживать ее обнаженную шею.

— Боитесь, Бриджет?

Он явно дразнил ее, но Бриджет не понравилось то, что подразумевали его слова. Она не манерничала, слишком уж была взволнована близостью этого мужчины. Бриджет попыталась вырваться, впиваясь ногтями в руку, которая держала ее в плену.

— Конечно. А что бы вы думали? Что я допускала вольность с мужчинами?

Ее попытки освободиться были напрасны. Он был намного сильнее, но тем не менее держал ее так, чтобы не сделать больно ненароком.

Керан снова погладил ее шею. Прикосновение каждой подушечки пальцев рождало дрожь. Кожа, восприимчивая к легчайшим касаниям, словно расцветала огненными цветами. Вечерняя прохлада быстро стала умиротворяющей, потому что Бриджет горела, как в огне.

— Интересно, чем вы занимались в обществе куртизанки.

Керан сказал это очень тихо, но Бриджет безошибочно уловила резкие нотки. Она застыла.

— Мама рассказала об уроках Мари?

Он хмыкнул, что никак нельзя было счесть полноценным ответом. В следующий миг Бриджет оказалась на свободе. Она по-прежнему слышала голоса мужчин за деревьями, но ей слишком уж хотелось получить ответ на свой вопрос. Она повернулась к Керану.

— Уроки? Что это за мать, которая позволяет дочери обучаться у куртизанки?

Судя по тону, он был очень недоволен, но лицо хранило непроницаемое выражение.

— Почему вы не задали этого вопроса моей матери?

Его глаза гневно вспыхнули.

— Знай я о них, пока находился в ее доме, спросил бы обязательно. — Потом с расстановкой продолжал: — Мои люди встретили ее на дороге. Шлюха собиралась провести с вами еще один день, поучить кое-чему.

— Неужели вы не задали этого вопроса Мари, милорд?

Он посуровел:

— Она отказалась говорить на эту тему. Поэтому я спрашиваю вас, Бриджет. Что за уроки преподавала вам эта женщина?

Теперь даже наставления Мари были бессильны ей помочь. Ну как в таком случае потакать его самолюбию и сохранять спокойствие? Бриджет пришла в негодование. Ее шея все еще горела от прикосновения его пальцев, очень уж умелого — наверняка он хорошенько изучил женское тело. И он еще злится, что она, подумать только, освоила прием-другой, чтобы знать, как обращаться с мужским телом!

Самонадеянный глупец.

— Уроки искренности, сэр. Поэтому я не стану трепетать, как дурочка, при виде жениха, снимающего с себя рубаху на ночь. Иногда мне кажется, что вас очень даже интересует, что у меня под корсетом, а сами недовольны, что мать позаботилась о том, чтобы я была готова стать женой. Принимать эту роль с достоинством, а не со страхом. Если вам все это так не нравится, отправьте меня домой. Уверена, вы легко найдете невесту, которая будет хныкать, как испуганный ребенок. Кажется, это именно то, чего мужчины ищут в браке.

Непроницаемая маска сменилась выражением крайнего удивления.

— Вы отлично изображаете покорность, но, кажется, это не главная черта вашей натуры.

— Если не хотите, чтобы я отвечала столь прямо, тогда не разговаривайте со мной наедине. Будьте уверены — я знаю, как казаться смиренницей. В присутствии посторонних гордость моих родственников мужского пола никоим образом не пострадает.

Керан усмехнулся — и ей стало не по себе от этой ухмылки. Спина покрылась холодным потом.

— Но только с глазу на глаз мы можем обсудить уроки, которые вам преподала куртизанка. — Он прищурился. — Покажите мне.

Бриджет нервно вцепилась в юбку. Ему снова угодно с ней играть. Однако в мозгу тревожно зазвенел колокольчик.

— Не знаю, что вы имеете в виду.

Его бровь поползла вверх.

— Например, какими наставлениями вы руководствовались, лаская мой член.

Керан явно ждал, что она начнет признаваться. Бриджет чувствовала, что ее лицо пылает. Она сжала губы в нитку и стиснула кулаки. В ней закипал гнев. И тут же вспомнилась Мари, ее уверенная манера себя держать. Бриджет потерла пальцы о шерстяную ткань, пытаясь унять надвигающуюся бурю чувств. Ей необходимо оставаться хладнокровной больше, чем когда-либо, ведь этот мужчина умел говорить колкости с безошибочным расчетом.

Она набрала в грудь побольше воздуха, прежде чем ответить.

— Но вас это так раздосадовало, поэтому я воздержусь делать подобное впредь.

Ее слова произвели куда больший эффект, чем пощечина. Выражение страстной тоски в его глазах сменилось разочарованием. Но он быстро опомнился и даже сумел тихо рассмеяться.

— Напротив, мадам. Мне не терпится предоставить вам возможность совершенствовать полученные навыки.

Его лицо помрачнело, приняло алчное выражение. Неужели она так сильно ранила его чувства? Очень может быть. Его темные глаза вдруг блеснули.

— Но будьте осторожны, Бриджет. Продолжайте смотреть на меня вот так — и не доберетесь до замка Эмбер-Хилл девственницей.

В его тоне слышалось грозное предупреждение. Бриджет мягко рассмеялась:

— Кажется, у вас очень быстро меняется настроение, милорд. Я сбита с толку — чего же вы на самом деле хотите?

— Чего я хочу? Того же, что и прежде. — Он осмотрел ее с головы до ног, не упуская ни одной детали. — Я намерен отвезти вас к себе домой и уложить в свою постель.

Он пытался ее шокировать. Или испытать — наверное, именно так нужно было понимать его заявление. Бриджет не удержалась от колкости:

— Ах, но теперь я и не знаю, какой вы хотите меня видеть, как только вы водворите меня туда, куда собираетесь. Ведь вы разочарованы, что я имела дело с Мари… Полагаю, мне лучше оставаться недотрогой.

Он опять усмехнулся:

— Не выйдет, если, конечно, вы не обладаете силой Дианы.

Ее злило, с каким самодовольством он все это говорил. Но Бриджет вспомнила глаза Мари. Та просто излучала обольстительную надменность, красуясь перед Томасом. И Керана, похоже, воспламеняет такая манера поведения. Оно и понятно — у него есть опыт. Бриджет поймала себя на мысли, что завидует.

— Что вы хотите сказать?

Он улыбнулся, обнажая ровную линию зубов. Проказливая улыбка, делающая его лицо необычайно притягательным. Он укоряющее прищелкнул языком.

— В чем дело, Бриджет? Разыгрываем сцену? Неужели вы и вправду думаете, что я поверю, будто куртизанка не сочла нужным просветить вас, какое удовольствие может испытать женщина?

Керан подошел ближе, и ей пришлось поднять голову, чтобы видеть его лицо. Нечто сумрачное в его взгляде взволновало ее до самой души. Нечто, о чем, наверное, обещала поведать ей Мари на последнем уроке.

— Обещаю — когда вы станете моей женой, я заставлю вас испытать такое наслаждение, какое только может быть.

Во рту внезапно пересохло, но Бриджет упорно желала знать, что он имеет в виду. То ли самое, чему обещала научить ее Мари — ей так и не представилась такая возможность.

— Она сказала, что будет лучше, если я не стану сопротивляться, когда меня будут ласкать…

Она закончила шепотом, потому что сердце понеслось вскачь так, что ей стало нечем дышать. Брдджет поспешно отвернулась, чтобы собраться с мыслями. Но огромная ладонь взяла ее за подбородок, и ей снова пришлось выдержать его взгляд. Ее щеки горели. Его темные глаза, казалось, проникали ей в душу.

— Но она не показала, что это могут быть за ласки?

Бриджет вся напряглась. Попыталась отвернуться.

— Вы хотите сказать — собственными руками?

Задыхаясь от отвращения, она покачала головой.

— Я рад, что вы так возмущены.

Бриджет была готова провалиться сквозь землю.

Слова прозвучали сами собой, прежде чем она успела подумать, что благоразумнее было бы промолчать.

— Хотите сказать, она меня трогала?

— Точно так, как я прикасаюсь к вам, мадам. — Он удержал ее на месте. — Некоторые женщины не имеют ничего против. Они даже предпочитают женские ласки мужским. — Его глаза блеснули. — Интересно, чему бы отдали предпочтение вы?

— Она не дотрагивалась до меня. Один раз взяла за подбородок. Мне гораздо больше нравится, когда вы…

Она поспешно закрыла рот, даже зубы клацнули. От стыда вспыхнуло лицо, но еще сильнее ее смущал огонь, которым пылали темные глаза Керана.

— Прекратите меня дразнить.

Ее тон был почти умоляющий, но что она могла поделать? Тело ломало и крутило от желаний, которые она едва могла сдерживать.

Керан нахмурился:

— Я не хочу показаться вам жестоким, Бриджет. Но меня влечет к вам не меньше, чем вас ко мне.

Он подхватил ее на руки и понес, пока она не почувствовала спиной ствол дерева. Колено Керана смело раздвинуло ее бедра. Свободная рука шарила по ее телу, гладила изгиб бедра.

— Меня одолевает искушение привязать вас к себе покрепче.

Он говорил сквозь зубы, очевидно, теряя над собой контроль. Теперь его нога упиралась прямо в ее лоно. Ткань платья была ненадежной защитой. По крайней мере от собственных желаний, которые вовсю терзали Бриджет.

— Можно совокупляться в разных положениях, а не только лежа на спине.

Сейчас он держал ее так, что мог бы запросто проникнуть в нее. Лодыжке стало холодно — он потянул платье вверх.

— Керан…

— Что, Бриджет?

Юбка ползла все выше, и холодный воздух уже щекотал колено. Ей стало страшно. Лучше бы знать, что он задумал, чем дрожать в ожидании. Впрочем, пусть не думает, что она покорно подчинится его воле. Бриджет уперла ладони ему в грудь.

— Что вы от меня хотите? — Она была довольна, что ее голос звучит уже куда увереннее. — Вы намерены опозорить меня перед своими людьми, задирая юбку, словно уличной девке?

Он сгреб в охапку подол платья. Бриджет вызывающе вскинула голову.

Спускалась ночь, и его лицо тонуло в темноте. Темнота каким-то образом усиливала обуревающие ее страстные желания. В темноте, однако, и отступить было легче, да гордость не позволяла молчать.

— Если вам угодно дразнить меня, Бриджет, имейте в виду — я всегда принимаю вызов.

Он снова потянул платье вверх.

— Я не бросала вам вызова, сэр.

Его рука легла на ее ногу, и она ахнула от этого-жаркого прикосновения…

— Ах, милая Бриджет, позвольте не согласиться. Вы ведете себя вызывающе, так и подмывает наложить на вас руку.

Керан прикоснулся к ее бедру, и эта ласка была ей отнюдь не неприятна. Воздух, казалось, сгустился в легких, и она с трудом сумела выдохнуть.

— Значит, если я не веду себя подобно жеманной дурочке, вы и решили, что можно меня унижать?

Сумерки мешали видеть, но, кажется, его губы сердито сжались. Рука, лежащая на ее ноге, замерла, даруя Бриджет передышку от сладкой ласки.

— Вы моя жена. Я имею право вас ласкать. В чем же здесь унижение?

— В самом деле, милорд? Хорошо ли это — стоять с задранной выше колена юбкой, и любой из ваших людей может любоваться моими ногами?

— Никто из моих людей не осмелится.

— Или просто не признаются, что им нравится зрелище, милорд. К тому времени как вы решите пощадить мою скромность, они, вероятно, уже успеют незаметно ускользнуть.

Смелые слова и опасные, потому что на этот раз она действительно бросала ему вызов. Виноваты ли сумерки или страстное желание, которое Керан в ней вызвал, но Бриджет невольно подстрекала его делать то, что ему так хотелось. Как бы там ни было, слова были сказаны.

Он отнял руку, и юбка упала, закрыв ноги.

— Вы правы, Бриджет. Вы не девушка, а, скорее, женщина. Такая женщина, которая очень хорошо умеет сводить мужчин с ума.

Судя по тону, это не было комплиментом. Однако он не отошел, а остался стоять, крепко прижимая ее к стволу дерева. В его взгляде она читала желание доказать ей свою силу, свое превосходство над ней…

По спине пробежала дрожь. Бриджет уже знала, что она означает — телесное желание. Так чудесно было в его объятиях. Но он был ее противник, его твердость против ее нежности. Контраст был возбуждающим.

— Я буду с нетерпением дожидаться того момента, когда мы окажемся наедине в моих покоях в Эмбер-Хилл. Там я проверю, чему вас все-таки обучили.

В ночной темноте его губы завладели ее ртом, вырывая у нее страстный поцелуй. И Бриджет была поражена, насколько приятна ей была его захватническая манера. Губы прижимались к ее губам, заставляя их раскрыться; затем его язык ворвался внутрь. Эта бесцеремонность вдруг породила в ней безумное желание прижаться к нему всем телом как можно крепче. Ей не хотелось быть узницей; она жаждала иного. Она гладила могучие мышцы его груди, пока руки не нашли опору — мужские плечи, и она смогла сцепить пальцы и обнять Кфана. Наклонила голову немного вбок, так было удобнее обоим. Тихий стон вырвался из груди Керана, и он обнял ее затылок.

— Дайте мне ваш язык, Бриджет.

Да…

Эта мысль показалась ей вдруг очень понятной. Раскрыв губы навстречу его поцелую, она провела языком вдоль языка Керана. Но неумолимый напор мужской плоти внизу ее живота мешал полностью отдаться наслаждению поцелуем. Рука Керана покинула ее затылок, приласкав по пути стройную шею, прежде чем дерзко опуститься на грудь. Бриджет задрожала от возбуждения. Ей не терпелось почувствовать на себе ласку его пальцев. Если бы его рука опустилась ниже, она бы узнала, каково это.

Она умирала от желания это узнать…

Она отступила, опустив руки, упав спиной на древесный ствол, вместо того чтобы обнимать Керана. Ее испугала сила собственного желания. Конечно, она видела Мари с Томасом, но разве могла она знать, как воспламенится собственное тело, принимая ласки, Керана?

— Хватит, Керан! Мы договорились, что здесь не место для…

Почему ее голос хрипит? Бриджет испуганно замолчала, вцепившись пальцами в грубую кору древесного ствола.

Он позволил ей отодвинуться, но только на несколько дюймов. Она задыхалась, но и ему пришлось изрядно потрудиться.

— Вижу, вас не учили настоящим поцелуям. Даже если объяснили, чего ожидать.

Он отступил, глубоко вздохнув.

— Подождем, пока не доберемся до моего дома в Эмбер-Хилл.

Казалось, он цедит слова сквозь зубы. Оно и понятно почему. Когда в теле бушует страсть, она требует действия. Бриджет сжимала в пальцах ткань платья, едва сдерживаясь, чтобы снова не обнять Керана.

Ей этого очень хотелось. Она тосковала по его объятиям. Запросто могла бы разорвать на себе платье, чтобы всем телом принять ласку его кожи. Эта мысль билась в ней, не давая думать ни о чем больше.

— Эти… ощущения. Такого просто не должно быть.

Она шепнула это едва слышно, в слабой надежде побороть слабость, которая, казалось, поселилась в ее теле навеки. Как может один-единственный поцелуй заставить забыть все то, чему ее учили долгие годы, читая бесконечные нотации о благопристойности?

Керан усмехнулся:

— Теперь я понимаю, зачем собиралась к вам куртизанка. — Взяв ее запястье, он помог Бриджет встать. Потом повел ее вниз, туда, где разбили лагерь его люди. — Она не закончила ваше обучение.

Все еще скрытый от посторонних глаз деревьями, он остановился и взял ее за подбородок. Рука была теплая, но для ее изголодавшихся чувств это прикосновение показалось обжигающе холодным, и она поежилась.

— Мне не терпится показать вам, какое удовольствие может испытать женщина, если мужчина достаточно терпелив, чтобы довести ее до конца.

Довести до конца…

Об этом Керану оставалось только мечтать. Покинув надежный покров древесного шатра, он остановился и отпустил Бриджет. Ему пришлось вцепиться руками в ремень, противясь желанию снова утащить ее в глубь ночного леса, чтобы там, наедине, утолить зов плоти.

Но страсть снедала не его одного. Осознание сего факта заставило его тихо усмехнуться, наблюдая, как его невеста бредет к фургону, в котором она путешествовала. Бриджет шла торопливо, почти бежала. Куда девалась ее спокойная уверенность? Огонь желания явно опалил ее тоже…

Поразительно, как же их влечет друг к другу. Как он не заметил этого тремя годами ранее? Керан выбрал Бриджет по ряду причин, отдавая себе отчет, что скрепление их брачного союза станет для него новым делом чести. Что-то шевельнулось в его душе, и Керан понял, что счастлив впервые за долгие годы. Разве мог он думать о личном счастье, пока зарабатывал звание рыцаря или нес воинскую службу уже после посвящения? С тех пор как он покинул отцовский дом, годы тянулись бесконечной и бездушной чередой испытаний. Разумеется, он был страшно горд собой в тот день, когда стал рыцарем; да и потом, когда скакал среди могущественных лордов, которые уважали его за то, что он сумел доказать свою храбрость на поле брани.

Ощущение счастья поселилось в его груди, и Керан стоял неподвижно, чтобы его не спугнуть. Бриджет легко забралась в фургон, несмотря на длинное платье и мешковатый плащ. Он был даже рад, что одежда скрывала ее фигуру. Иначе, задача держать себя в руках была бы просто невыполнимой.

В ней чувствовалась уверенность — и это приводило Керана в восхищение. Правда состояла в том, что он не терпел беспомощности. Притом, что немало часов провел он, так и этак испытывая свое суждение об этой девушке, полагая, что потакать ее слабостям все-таки придется. Керан усмехнулся. Вряд ли его невеста пришла бы в восторг, если бы смогла прочесть его мысли. Она чертовски упряма, что в его глазах было совсем неплохо. В конце концов, он не лощеный придворный. Замок Эмбер-Хилл нуждается в хозяйке, которая не станет плакать из-за того, что ее лишили светских Удовольствий. Конечно, их жизнь будет не лишена удобств, однако молодую жену ждут и труд, и заботы.

И все-таки будет ли Бриджет счастлива? Керану не нравились люди, которые не умели и не желали приспосабливаться к обстоятельствам. Слишком часто видел он дворянских сынков, которые отправлялись за славой, а потом только и делали, что сетовали на судьбу и неудобства. Избалованные, никак по-другому не скажешь.

Что ж, его невесту не назовешь ни ребенком, ни избалованной маменькиной дочкой. Улыбка играла на его губах, когда он шел к лагерю. День выдался отличный, несмотря на то что ему чуть не пришлось вступить в драку за право считаться женихом Бриджет. Он бы и дрался, и дьявол побери того, кто надумал бы забрать у него эту девушку. Может быть, сейчас он сходил с ума от страсти именно потому, что все эти годы носил в памяти ее лицо. Видел его в мечтах. Много-много ночей закрывал глаза и наслаждался прекрасным видением. Как она двигалась, как бросала на него застенчивые взгляды украдкой. Теперь, когда он думал о ней, это ощущение счастья вовсе не казалось ему удивительным. Три долгих года он считал Бриджет своей, ласкал ее в мечтах и отдыхал душой, думая о ней.

Они оба будут счастливы. Ее бесстыдный поцелуй — тому доказательство. Нужно подогревать ее страсть; так мало-помалу она поймет, каким удовольствием для нее будет стать его женой.

И ему не терпелось начать обучение.