История первого дракона

Глава 01. Нечеловеческие трудности

Вначале был Голос. И голос этот был крайне недоволен. И сказал он следующее:

— Ну, и что мне с вами делать, два идиота? В голосе звучали усталость и раздражение, а сам он звучал… непонятно где. Это была первая осознанная мысль после темноты — если есть звук, значит, есть среда, в которой он распространяется. А ещё есть источник и приёмник. И приёмник этот — я.

Последнее заключение буквально прорвало плотину воспоминаний, и я резко села, открывая глаза. Знакомое поле. Только лес куда-то пропал, и поле упиралось в горизонт; но главный ориентир, пологий широкий холм, прыщ на теле бескрайней степи, присутствовал на законном месте. Меня охватило странное ощущение нереальности происходящего. Всё вокруг казалось мутно-прозрачным, туманным; трава, холм, небо, парящее в метре в стороне существо. Сначала я приняла его за обычного, просто странно одетого человека: непонятного покроя рубашка, меховой жилет, внушительный слой разнообразных бус на шее и браслетов на руках, прямо поверх рубашки. Только потом взгляд переместился ниже, и стало видно, что у него нет ног. Ниже пояса, вместо оставшейся части тела и собственно нижних конечностей, клубилось продолжение охватывающего мир прозрачного тумана; более концентрированное, чем вокруг, но, совершенно определённо, неосязаемое. Эдакий мультяшный джинн: вверху — седеющий коротко остриженный мужчина лет сорока с жёстким лицом непривычных черт, а внизу — плавно переходящий в его тело туман.

— Кто вы? — ошарашенно поинтересовалась я. Рядом что-то бормотал под нос на старославянском Сергей, приходя в себя.

— И почему с нами надо что-то делать?

— Я? Дух-хранитель. А вы оба умерли.

— Мы… что? — заторможенно уточнил Серёга. Я ничего уточнить не могла, меня от таких новостей разбил паралич. И не верить как-то не получалось: сразу возникла твёрдая уверенность, что это существо говорит правду.

— Умерли, — он безразлично пожал плечами. Потом состроил недовольную гримасу. — Нечего было на мины наступать! Дело осложняется тем, что вы умерли в месте, которое… скажем так, проклято. Проклятье, грубо говоря, состоит в том, что здесь часто идут сражения, после которых остаются единицы выживших. Философия смерти — непримиримые враги спят в одной братской могиле. А проблема — в том, что здесь нельзя умереть просто так, не в бою. Точнее… не то чтобы нельзя. Просто никто до вас не пытался. И теперь я понятия не имею, что с вами делать, потому как место, куда отправляются души павших здесь воинов, вам не подходит.

— Так, может быть, вы просто вернёте нас живыми? — робко поинтересовалась я.

— Некромантией не занимаюсь, — отрезал дух.

— А другие места, куда обычно попадают души вроде нас? — явно заинтересовался Серёга. Тьфу, историк хренов!

Вот в этом весь Серёга. И бесполезно ему объяснять, что он уже покойник. Этот из гроба восстанет, если поманить интересным вопросом. Тьфу!

Хотя я бы тоже задала пару вопросов этому бесплотному типу. Например, кто такую глупость придумал, и в чём вообще мораль подобного проклятья?!

— Не получится, и именно вот это меня раздражает, — поморщился дух. — Впрочем, ладно. Я дам вам шанс. Если вы вдруг погибнете в бою, и это действительно судьба — вернётесь ко мне. А если погибнете не в бою… значит, не судьба.

— То есть, вы вернёте нас домой? — обрадовалась я.

— Ага, чтобы уж точно лишиться обоих? — с крайним злорадством поинтересовался он. — Благодарите, что хоть немного ещё поживёте! Всё, прочь с глаз моих! — и он, набрав воздуха в грудь, сильно дунул.

— Серёжа-а, ты где? — неуверенно протянула я, пытаясь хоть что-нибудь разглядеть в окружающих потёмках. И это мой голос? Тихий, тонкий, почти комариный писк. Я шумно откашлялась и повторила уже громче: — Серёжа-а! Голос прозвучал уже не пискляво, но всё равно крайне непривычно. Я малодушно постаралась списать это на слуховые галлюцинации и странную акустику того места, где мы находились.

— Кажется, я здесь, — донёсся сбоку хриплый и надтреснутый баритон. Вроде бы, и принадлежащий моему другу, только… как будто Лихов — это не худощавый аспирант-историк, а прокуренный сорокалетний старпом на барже. Серёга тоже откашлялся, как и я, удивлённый переменой. Только ему это не помогло совершенно. — Перуновы стрелы, мы вообще где? Вась, что с твоим голосом? И, кстати, с моим.

— Чую подставу, — философски вздохнула я, шаря вокруг. Под руками обнаружился сырой глинистый грунт с крупными камнями, один из которых, как я только что заметила, злобно впивался мне пониже спины. Ладонь наткнулась на плотный капрон рюкзака, и я с облегчением в него вцепилась. — Темно, как у негра в… известном месте. Ты свой рюкзак нашёл?

— А я его и не терял, он у меня на плече, — фыркнул парень. — Так, я встаю и иду в твою… ой, мать! — голос сначала начал перемещаться вверх, а потом послышался звук падения.

— Серёжа? — настороженно уточнила я. Вот только не хватало, чтобы он там убился в темноте, и я вообще одна осталась!

В ответ донеслось несколько слов на древнеславянском (я смутно помнила, что это какие-то ругательства).

— Не знаю, что случилось, но меня почему-то ноги не держат; сейчас, — короткое шебуршение. — Такое странное ощущение! Как будто у меня не только на плечах рюкзак, но и впереди. А мой рюкзак стал подозрительно лёгким, — пробормотал мой друг. Послышался неуверенный шорох шагов. — Перуновы стрелы, и идти как-то… странно.

— Подожди, дай я тоже встану! А то ты на меня наступишь в темноте, — всполошилась я, торопливо поднимаясь на ноги и пытаясь закинуть на плечи рюкзак. Что я могу сказать? Упасть-то я не упала, но ощущения действительно были очень странными. — Слушай, у меня та же ерунда. Может, здесь просто гравитация меньше? Эй! А почему мой рюкзак такой тяжёлый?! — возмущённо пыхтя, я пыталась оторвать его от земли, но, казалось, рюкзак был до краёв забит пудовыми гирями.

— Вась? — раздался вопрос почти над головой. — Сейчас, подожди, я тебя нащупаю.

— Может, лучше я?

— Лучше стой на месте, а то рюкзак потеряем. Ай, тьфу! Я идиот. У меня же фонарик был, — шмяк. Шур-шур-шур… — Ага, вот он, родимый. Странно, мне казалось, он больше. Луч фонаря выхватил землистую стену пещеры в паре метров от меня, скользнул в сторону.

— Вась, ты где?

— Тут я, тут, — отозвалась я, ковыряясь в своём рюкзаке в поисках фонаря. Или хотя бы пудовых гирь, которые подсунул туда не иначе как тот странный дух из природной вредности. Ни то, ни другое под руку не попадалось. Фонарь метнулся в мою сторону.

— Ой, м-мать, — выдохнул Серёжка и крикнул куда-то в сторону. — Вась, а тут кто-то есть!

— Где? — поинтересовалась я, заслоняясь от света и зажмуриваясь. — Да не свети мне в глаза, не видно ни черта…

— Подожди! Это что — ты?!

— Где? — я снова огляделась. Потом перевела взгляд вниз… — А-А-А-А!!!! Мой истеричный вопль прокатился под сводами пещеры, а я, вскочив, принялась судорожно ощупывать себя, своё лицо… волосы… уши… уши?! Уши!

— Т-твою м-ммать, — запинаясь выдавила я. — Что этот козёл со мной сделал?! — в ужасе выдохнула я, разглядывая свои руки.

— Больше всего ты напоминаешь мне кошку, — честно признался Сергей. — Только большую. Очень большую. И прямоходящую, — он нервно хмыкнул.

Из рукавов камуфляжа выглядывали… почти руки. Только они были покрыты густым гладким чёрным мехом (кроме ладоней, кожа на которых была нежно-розового цвета), а пальцы имели достаточно непривычное строение. Пошевелив ими, я вдруг обнаружила спрятанные в пазухах внушительные когти, которые легко и удобно выдвигались и втягивались обратно; это было так же естественно, как, скажем, сжать в кулак и расправить ладонь.

Кроме того, пошарив рукой сзади, я обнаружила самый натуральный хвост, растущий из меня на границе джинсовых шорт, сидевших низко на бёдрах. Длинный очень пушистый хвост, который нервно дёрнулся, когда я его нашла. Что касается головы — разглядеть её я не могла, но зато нащупала внушительные треугольные уши, треугольный нос, странного строения губы, вибриссы на положенных местах, большие кошачьи глаза и внушительный набор острых зубов. Кроме того, шерсть на голове (там, где у людей обычно волосы) была гораздо длинней и образовывала лохматую гриву, которая, кстати (я стянула камуфляж, оставшись в одной майке, и, извернувшись буквой «зю», пощупала) росла не только на голове, но и на шее, и на плечах, и на спине где-то до лопаток. Насколько я могла видеть, вся шерсть у меня была чёрная.

Серёга наблюдал за моими манипуляциями молча. Потом, наконец, изрёк.

— Знаешь… Если закрыть глаза на то, что это какой-то ночной кошмар, ты выглядишь симпатично. Во всяком случае, органично. И очень хочется почесать тебя за ушком.

— Ты себя за ушком почеши! Нашёлся, тоже мне, ласковый! У тебя самого хвост, часом, не отрос? — проворчала я, заслоняясь рукой от света и пытаясь разглядеть друга. — Да убери ты уже фонарь!

— Отрос, — совершенно спокойно сообщил историк, проигнорировав моё последнее восклицание. — И не только он. Посвети, пожалуйста, я хоть сам себя разгляжу, — вздохнул Сергей, протягивая мне фонарик. Мысленно готовясь к худшему, я выполнила просьбу.

Мы с ним явно принадлежали к разным биологическим видам. А вот подобрать внятное сравнение, на что похож представший передо мной друг, я не взялась бы.

Длинный гибкий хвост с жёсткой кисточкой на конце напоминал скорее плеть, в отличие от моего опахала. Нижние конечности по виду представляли нечто среднее между нормальными человеческими ногами и ногами хищного динозавра: длинные ступни с внушительными треугольными когтищами и высоко поднятой пяткой, увенчанной дополнительным пальцем, создавали впечатление, что он ходит на цыпочках. Кстати, мои собственные ноги имели похожее строение, разве что пятка была нормальная, кошачья. Обувь в итоге пришлось упаковать до лучших времён. Мою. Кроссовки друга восстановлению не подлежали.

Дальше ноги Серёги переходили в почти человеческое тело внушающих уважение пропорций. Руки были тоже вполне себе человеческие, если не считать когтей вместо привычных ногтевых пластин, равно как и голова — не принимая во внимание заострённые уши, очень необычные черты лица и светлые глаза без зрачков, будто затянутые бельмами. Волосы, густые и жёсткие как леска, собранные в косу, достигали пояса. Кожа имела синевато-серый, стальной цвет и на ощупь была холодная и гладкая (я не поленилась пощупать). А по обе стороны от рюкзака имелись широкие кожистые крылья, каждое из которых на сгибе венчалось тремя тонкими цепкими пальцами с огромными когтями. С состоянием одежды другу повезло меньше, чем мне; тельняшка оказалась существенно мала на его новые габариты, и свисала клочьями. Благо, свободные камуфляжные штаны хоть и обтянули сверх всяких приличий, но оказались не настолько малы.

Задрав голову, Сергей с задумчивым видом пошевелил дополнительными конечностями, согнул-разогнул пальцы на крыльях.

— Странно ощущение — иметь две дополнительных руки.

— Странный у тебя подход к выбору странностей! — фыркнула я. — То есть, всё остальное ты считаешь нормальным?!

— А толку над этим задумываться? — беспечно пожал плечами этот на всю голову ушибленный молодой учёный. — По-моему, крайне интересно, куда нас занесло.

— Ты что, действительно полагаешь, что это всё ещё «мы»?! — продолжала возмущаться я. — Если бы меня оставили в моём родном теле, я бы согласилась попытаться найти плюсы в текущем положении, а так… Что это за тело, которое не может рюкзак поднять?!

— Судя по твоему внешнему виду, ты умеешь быстро бегать и передвигаться совершенно бесшумно. А вот вся сила, похоже, досталась мне, — он насмешливо оскалился (то есть, наверное, улыбнулся), двумя пальцами поднимая мой рюкзак за лямку. Зубы у моего друга были мелкие и очень острые даже на вид.

— Значит, ты его и потащишь, — мстительно проворчала я.

— Странно, если я кошка, почему я не вижу в темноте?

— Ни одно живое существо не способно видеть в кромешной темноте.

— А дроу? — злорадно поинтересовалась я.

— А дроу, равно как и вампиры, которых ты можешь припомнить, это выдумка фантастов, — пренебрежительно хмыкнул он.

— Ты на себя посмотри! Мы с тобой сейчас сами — та ещё выдумка фантастов! — взъярилась я.

— Хм… Ну… — смутился Сергей. — Пожалуй, да…

— Серёж… Тьфу, не могу я, глядя на тебя, так тебя называть! Давай ты Сержем будешь? Какой ты, нафиг, с такими когтями Серёга!

— Зато тебе «Васька» подходит прекрасно, — заржал он. Я обиженно надулась, но потом не выдержала и тоже фыркнула со смеху.

— Ладно, хоть не Мурка, — проворчала для порядка. — Так вот, о чём я! В какую сторону пойдём? Насколько вижу, у нас два пути, — я покрутила фонариком, выхватывая из темноты два провала в стенах небольшой пещеры. — Какой тебе больше нравится? Мне вот этот, — я ткнула в дальний.

— Мне тоже, — пожал плечами историк. — Оттуда ощутимо тянет сквозняком. Пойдём, выберемся на свет, определимся, как жить дальше, — он осторожно стянул свой рюкзак, неловко выпростав крылья из лямок, и легко подхватил мой, закинув оба на разные плечи. — Вперёд!

Однако поначалу идти было тяжело. И отнюдь не из-за сложности дороги, а по причине проблем с новыми телами. Мне было всё-таки чуть проще, у меня хотя бы рост остался прежним, да и общая комплекция просто стала более поджарой. Исключительно мешал хвост, а ещё было крайне непросто балансировать на двух таких маленьких точках опоры: на цыпочках обычно долго не походишь, а тут ещё и вариантов других нет. Но минут через пять я уже более-менее освоилась, и бесшумно ступала мягкими лапками, кокетливо покачивая хвостом и тем местом, к которому он крепился. А вот у товарища по несчастью были несравнимо более серьёзные трудности. Он стал более чем на голову выше и раза в два с половиной шире себя прежнего, никак не мог привыкнуть к крыльям и цеплялся за все камни когтями ног, каждый раз вполголоса поминая каких-то древних богов — славянских и не только. У Сергея на привыкание ушло около получаса.

А потом отвлекаться стало не на что, и на меня свалилось осознание случившегося. Мы умерли. Мы подорвались на мине, и прибывшие позже друзья обнаружили наши окровавленные останки. Нам совершенно определённо нет пути назад, и мы останемся здесь, чем бы это «здесь» ни оказалось. Нет выхода, нет цели…

На мгновение остро захотелось, чтобы всё это было лишь кошмарным сном. Я просто задремала по дороге, и скоро электричка доберётся до нужной станции, смеющийся Серёжа толкнёт меня в плечо, назовёт соней и скомандует «подъём».

А потом какая-то часть меня внезапно подала голос и вкрадчиво поинтересовалась: а не является ли сном то, что я была человеком? Долгим и… страшным сном в зачарованной пещере?

Развить эти мысли я не успела.

— Смотри, — привлёк моё внимание Сергей и кивнул вперёд. Я пригляделась, мы подошли ближе.

На земле лежал скелет. Точнее, не совсем скелет, а похожее на высохшую мумию тело в ошмётках одежды. Кажется, при жизни существо было человеком (во всяком случае, на него оно походило сильнее всего). Создавалось впечатление, что он полз в глубь пещеры от входа, а потом силы оставили его, и так бедолага и умер. Серж (будем привыкать) опустился на корточки и задумчиво поскрёб когтем лучевую кость. Кость рассыпалась в прах.

— Давненько он тут лежит.

— Ага. То есть, у нас есть шанс, что то, от чего он полз, не встретит нас на выходе? — мрачно поинтересовалась я.

— Полагаю, да. Э, а вон там что такое? — мы прошли ещё десяток метров и обнаружили здоровенную железяку, при ближайшем рассмотрении оказавшуюся мечом в полуистлевших ножнах. — Ого! — восхищённо выдохнул историк.

— Ну и зачем тебе эта ржавая орясина?

— Много ты понимаешь, — поморщился он, осторожно берясь одной рукой за рукоять. Меч рассыпаться и не думал. А вытертый полой завязанной на поясе куртки (хорошо, что она при «перемещении» не была надета на историка, а так и болталась на талии), так и вовсе весело сверкнул чистым зеркалом стали в свете фонарика. — Ты посмотри, какая красота!

— Ой, а он ещё и целый? — искренне удивилась я, и тоже сразу же заинтересовалась оружием. — Действительно, «ого!» Только, наверное, тяжеленный…

— Знаешь, мне кажется, это тело, кому бы оно раньше ни принадлежало, прекрасно знакомо с таким видом оружия, — задумчиво пробормотал он, отходя на несколько шагов и делая пробный взмах. В руках данного чудовища меч смотрелся вполне органично.

— Ты пять минут назад еле шёл, и теперь утверждаешь, что готов сражаться на мечах с превосходящими силами противника? — не удержалась я от подначки. — Крылья себе не оттяпай.

— Я этого не говорил, — смутить Серёгу в этот раз не получилось. — Но вот если некоторое время потренироваться… Что-то такое знакомое есть в ощущении тяжести меча в руке. Да и габариты я его прекрасно чувствую, и вообще…

— Ладно, Конан-варвар, а по дороге ты играться можешь? — вздохнула я. — Хотелось бы уже выбраться к свету. И перекусить, кстати. Горелка у тебя была или у меня?

— У тебя. У меня консервы, — отозвался он, непонятно как прилаживая меч на рюкзак. — Надо бы ему ножны приличные найти.

Я смогла в ответ на это только душераздирающе вздохнуть. Настроения объяснять, что ножны для меча — это вообще последнее, о чём стоит думать, не было.

— Знаешь, что мне всё это напоминает? — вздохнула я, когда мы двинулись дальше. — Какую-то компьютерную игру. Снятый с трупа меч, на следующем трупе — оружие для меня. Дальше — больше, какие-нибудь волки. Убьёшь волков — поднимешь уровень. Бр-р-р!

— Тогда пошли искать волков, — весело откликнулся Сергей. — Я люблю компьютерные игры.

— Да я, в общем-то, тоже…

С этими словами я выключила фонарик и улыбнулась, понимая, что теперь прекрасно вижу в темноте. И вижу я, что впереди темнота рассеивается, и там совершенно определённо брезжит свет.

— Эй, ты чего? — возмутился друг.

— Так и без него всё видно, — удивилась я.

— Это тебе видно. А мне вот, кажется, нет, — проворчал он, нащупывая меня и отнимая фонарик.

Выбрались мы среди каких-то камней, на один из которых я тут же вспорхнула, радостно оглядываясь и улыбаясь на солнце. Кажется, время года здесь совпадало с нашим родным. Во всяком случае, невдалеке, у подножия тех скал, в которых мы оказались, зеленел лес. А чуть поодаль, на горизонте, виднелось что-то, отдалённо напоминающее цивилизацию.

— Знаешь, по-моему, там город.

— Ну и отлично. Пойдём в ту сторону, а там видно будет. И мы принялись спускаться. Это было не так уж сложно: спуск пологий, и единственным препятствием служили крупные камни, которые приходилось форсировать или обходить. Это была не совсем гора, а большое нагромождение камней; видимо, горы здесь очень старые и уже разрушенные временем. Правда, непонятно, почему они ещё лесом не заросли? Да и вообще среди камней растительности было немного, только редкие пучки травы.

Как-то незаметно мы добрались до самого низа, под кроны ближайших деревьев. Лихов спрыгнул с крайнего камушка и, развернувшись, машинально протянул мне руку, чтобы помочь. Я точно так же машинально помощь приняла, не задумываясь, что, собственно, и сама прекрасно спрыгну (в течение спуска я оценила наличие хвоста в качестве противовеса и невероятную ловкость своего нового тела).

— А теперь убери от неё свои когти и даже не думай дотронуться до меча, — раздалось недовольное рычание. Мы переглянулись и одновременно повернули головы к говорящему. Многозначительно поигрывая арбалетообразной конструкцией, в нескольких метрах от нас стоял… кот. Или как там называется мой вид? И, глядя на него, я почувствовала жгучую обиду на того, кто предоставил мне именно это тело. Тип с арбалетом был всего на полголовы ниже Серёги (притом, что я-то историку и до подмышки не доставала), телосложение имел крупное и явно не страдал отсутствием силы в ущерб ловкости. Нет, ну что за шовинизм, а?

Кроме того, кот был более пушистый, чем я, и цвет имел дымчато-сизый.

Мы ещё раз переглянулись, Сергей пожал плечами и отошёл на пару шагов. Даже руки за спину убрал. А я растерянно замерла на камне в полуприсяде, забыв, что намеревалась прыгнуть.

— Мы, вообще-то, вместе, — растерянно сообщил мой друг.

— Я уже догадался, — поморщился кот. — Твоё имя и клан? — мрачно поинтересовался он у меня. Вот попала — так попала!

— Вася… то есть, Василиса. А с кланом некоторые трудности, — замялась я, раздумывая, как помягче сообщить, что я понятия не имею, что это за кланы у них тут и с чем их полагается есть.

— Изгнанница? — подозрительно прищурился он.

— Не совсем, — осторожно отозвалась я, догадываясь, что за просто так из кланов не изгоняют. Но серый неожиданно успокоился и опустил арбалет.

— Прах. Меня так зовут, — пояснил он в ответ на наше недоумение.

— Серж, — отозвался Лихов, таки протягивая мне когтистую лапу. — Странное у тебя имя.

— Странные имена у вас двоих. Да и компания из гаршульи и ши — мягко говоря, странная.

— Так мы с детства дружим, — беспечно сообщила я, спрыгивая на землю. Скрывать сей факт не имело смысла, всё равно по нашему поведению понятно, что мы друг другу не чужие люди. Точнее, нелюди. — Можно сказать, росли вместе. У одного отшельника в далёком лесу, — добавила я. Другого оправдания нашему незнанию реалий мира подобрать так и не удалось, хотя мы и обсуждали эту тему по дороге.

— Ну и извращенец был ваш наставник, — фыркнул кот. — Подобрать себе в ученики гаргулью!

— На себя посмотри, кошак облезлый! — неожиданно обиделся вообще довольно покладистый по жизни историк.

— Серж, ты чего? — ошарашенно воззрилась я на него. — Тебе не терпится новое оружие в деле испытать?

— Мне тоже интересно, хотела ли эта каменюка меня оскорбить, или просто мозгов не хватает…

— Да уж помолчал бы со своими тремя классами ЦПШ! — окончательно надулся Сергей. Вот тут я его уже могу понять: золотая медаль, красный диплом, почти готовая кандидатская диссертация, публикации в журналах мирового уровня. А тут какой-то тип с арбалетом обвиняет в недостатке мозгов. Хотя всё равно не похоже на Лихова.

Кот схватился за торчащую над плечом рукоять, мной ранее незамеченную, и извлёк здоровенную кувалду. То есть, это была не кувалда, а явно боевое оружие, но — совершенно определённо — боевой молот. Я достаточно прошла игр соответствующей направленности, чтобы знать такие вещи.

Только в игре как-то не задумываешься, что у этого самого двуручного молота головная часть размером с твою собственную голову. Серж уже успел когда-то отцепить меч от рюкзака и скинуть свою ношу на землю.

— Да вы что, взбесились оба?! — не выдержала я. — Серж, а ну-ка, цыц! Тоже мне, интеллигент-отличник! Что ж вы, мужики, за люди: стоит заиметь в руках оружие, так сразу хочется испробовать его на своём ближнем?! Кто мне тут заливал не далее как неделю назад, что вообще не понимает, как можно воевать, и что любой конфликт можно решить миром?! — накинулась я на Лихова. Тот поспешно опустил меч и спрятал его за спину. Выражение нечеловеческой физиономии стало до крайности смущённым.

— Вась, ну, извини! — виновато потупился он. — Я постараюсь держать себя в руках, — он развёл упомянутыми конечностями, меча в которых уже не было. — Мне кажется, это не мои рефлексы, — он нахмурился. — И, кстати, ты тоже никогда не была такой взбалмошной.

Я задумалась, а потом вынуждена была согласиться. Я действительно была человеком спокойным и достаточно молчаливым, а тут…

— То есть, ты хочешь сказать, — я испуганно взглянула на товарища, тот только неопределённо пожал плечами в ответ. И принялся прилаживать меч обратно к рюкзаку, совершенно игнорируя растерянно наблюдающего за нашим разговором кота, который, кажется, забыл про оружие в своих руках.

— Что ты скисла? Может, это у нас с тобой нервное, — улыбнулся он, потрепав меня по макушке. Я недовольно дёрнула головой и тоже улыбнулась. Всё как в детстве. Лихов мне как брат — наши родители были очень дружны, жили по соседству, и как-то так получилось, что Серёжка буквально меня растил: он старше на пять лет, но возился со мной с огромным удовольствием. — Всё будет хорошо.

— Ага. Когда-нибудь, в далёком светлом будущем, — хмыкнула я. Но на душе правда полегчало. В конце концов, ну, что такого страшного случилось? Подумаешь, умерли! Никто не вечен, а нам каким-то чудом достался второй шанс. Подумаешь, сделали из нас чёрт-те что и сбоку бантик в другом мире! Так даже интереснее — игра с эффектом присутствия. Подумаешь, характер меняется, и ты — вроде как уже не совсем ты! Omnia mutantur et nos mutantur in illis, как говорили мудрые греки (это я от Лихова нахваталась). Времена меняются, и мы меняемся с ними; просто не всегда это замечаем.

— Куда вы направляетесь? — наконец, прервал затянувшееся молчание кот.

— Туда, — я махнула рукой.

— В город, — уточнил друг.

— Это хорошо, нам по пути, — усмехнулся Прах.

— Эй, один момент! — возмутилась я. — А с чего ты взял, что мы возьмём тебя с собой?

— Котёнок, ты неправильно ставишь приоритеты, — ухмылка стала до крайности противной. — Это я вас с собой беру, так что лучше скажи спасибо.

Я аж задохнулась от такой наглости, а Сергей удивлённо вскинул бровь:

— Это ещё почему?

— Потому что тебя в человеческом поселении просто убьют. А тебя… — он перевёл взгляд на меня. — Хорошенькая одинокая кошечка станет замечательным уловом для работорговцев.

— И каким образом ты можешь этому помешать? — скептически хмыкнул Лихов.

— Меня знают в этом городе, — пожал плечами кот.

— И ни один работорговец ещё не позарился? — хмыкнула я. Ага. Сейчас он скажет: «Я сам работорговец», из кустов выскочат его подельники, нас скрутят и отконвоируют до ближайшего населённого пункта со всеми удобствами. Но он сказал другое: менее неприятное, но гораздо более банальное.

— Они ещё жить хотят.

Мы с Сержем переглянулись и одновременно презрительно фыркнули. Кот, глядя на это, недовольно сощурился, но отчего-то промолчал.

— А какого лешего ты вдруг решил побыть таким добреньким и проводить нас? — подозрительно осведомился мой друг, с преувеличенным вниманием разглядывая коготь на большом пальце.

— Во-первых, я как раз направлялся в ту сторону, когда наткнулся на вас, — он пожал плечами. — Во-вторых, мне попросту скучно идти одному. А вы забавные, — он усмехнулся. Мы переглянулись, решая, верить ему, или всё-таки не стоит? — Подобные вам непременно умудряются влезть в какие-нибудь неприятности, а мне именно этого сейчас и надо.

— Скучно тебе, говоришь? Ну, веди. Скучающий, — раздумчиво проговорил Серж, закидывая рюкзаки на плечи. — Вась, у тебя там есть что-нибудь ненужное? — со вздохом поинтересовался он, когда мы двинулись по лесу.

— А тебе зачем? — удивилась я. — В смысле… тебе что, тяжело?

— Да нет, веса я как раз не чувствую. Неудобно просто их два сразу тащить. Знаешь, давай вот как сделаем: я всё более-менее тяжёлое к себе переложу, а к тебе спальники, коврики и ещё по мелочи, и ты понесёшь свой рюкзак сама?

Я согласилась. Мы окликнули проводника с именем, больше похожим на кличку. Он поворчал, но вернулся. У опытного в таких вопросах Сергея расфасовка рюкзаков заняла от силы минут пять, причём всё это время кот наблюдал за выкладываемым на свет содержимым с крайним любопытством, не задавая вопросов, наверное, только из гордости, и изо всех сил пытаясь удержать на физиономии нейтральное выражение. Но уши и подрагивающие усы его выдавали. Не зря же говорят, что кошка — самое любопытное существо. Нет, ну неужели я выгляжу также потешно?!

Серж уже настолько сроднился с крыльями, что довольно ловко сумел продеть их вместе с руками в лямки; дополнительные конечности являли собой полное подобие крыльев летучей мыши, со всей их подвижностью и функционалом.

Путь до города был недолгий. К тому же, его скрашивало ненавязчивое дружеское общение, и к концу дороги настроение моё зашкаливало. «Ненавязчивое общение», в основном, заключалось в том, что мы с Лиховым всю дорогу перекидывались шпильками. Я бессовестно хихикала над тем, как он шумно и с ворчанием ломится по лесу, производя своим присутствием шума больше, чем хороший бульдозер, и тем, как нервно на это дёргает ушами и хвостом наш проводник, даже не пытаясь попросить вести себя потише: кажется, он точно знал, что толку не будет. Серж действительно честно старался не шуметь, но получалось из рук вон плохо.

Городок был достаточно шумный и оживлённый, но только больше походил на деревню: в нем наличествовали «целых два» постоялых двора, из которых мы выбрали лучший (со слов Праха). Не знаю, кому как, а мне понравилось идти по центральной улице в компании Сержа: народ так забавно от нас шарахался во все стороны, что я не могла удержаться от хихиканья. Вернее, знаю: нравилось происходящее только мне. Кот, кажется, уже неоднократно пожалел о решении взять нас под своё крылышко, а Серж недовольно морщился, чем ещё сильнее пугал встречных.

Надо будет, когда сядем за стол, расспросить аборигена, почему гаргулий так боятся. Нет, я согласна, его габариты и физические возможности внушают уважение, но чтобы вот так шарахаться как чёрт от ладана — это должны быть не просто воинские умения, а какие-то давнишние страшные сказки.

Правда, вспомнить про этот вопрос у меня не получилось.

Мы зашли на постоялый двор, на первом этаже которого располагался трактир. Меня усадили за столик, а мужчины отправились договариваться насчёт комнаты и меню; как я поняла, тут было самообслуживание. Долго я одна не скучала: к столику подсел здоровенный рыжий кот. То есть, ши, как называл этот вид Прах.

— Здравствуй, котёнок, — улыбнулся он.

— И тебе не хворать, — хмуро откликнулась я, чувствуя, что скоро подобное обращение начнёт меня раздражать, хотя, скажем, от предыдущего молодого человека его было весьма приятно слышать.

— Почему такая девушка сидит совершенно одна? — осведомился он. — Где твоя пара?

— Какая пара?

— Спутник жизни, — несколько растерянно уточнил рыжий.

— Жених? — ужаснулась я. — Упаси, Боже, я, к счастью, пока холостая.

— Как интересно, — слегка изменившимся голосом мурлыкнул он. Действительно, мурлыкнул — басовито так. У меня появилось нехорошее предчувствие, но во что-то конкретное оно оформиться не успело. За моей спиной раздалось недовольное шипение:

— Эта девушка со мной, — сообщил наш проводник.

— А она так не думает, — задумчиво улыбнулся, сыто прищурившись, рыжий. Кошачья ухмылка, оказывается, весьма специфическое зрелище. Улыбались они не размыкая губ, да оно и понятно: демонстрация таких зубов может быть только угрозой.

— Мне плевать, что она думает. Эта девушка со мной, — Прах возник в поле зрения. Хвост нервно стегал по бокам.

Рыжий текучим движением поднялся на ноги. Они стояли, молча глядя друг другу в глаза, секунд тридцать. Между мохнатыми буквально искрило, и казалось, они вот-вот кинуться друг на друга. Однако — не кинулись. Рыжий хмыкнул, пожал плечами, молча развернулся и вышел. Прах мрачно покосился на меня.

— Пойдём, нужно поговорить, — не терпящим возражений тоном сообщил кот. Судя по всему, он был в бешенстве, поэтому спорить не хотелось. Правда, слушаться его хотелось ещё меньше. Я затравленно огляделась в поисках Сергея, но его крыльев в поле зрения не обнаружилось.

Мы вышли из общего зала в коридор, начинавшийся за лестницей; и я не успела сообразить, как оказалась зажатой в угол между стеной, Прахом и его упёртой в стену на уровне моего плеча рукой. Второй рукой с выпущенными когтями кот уцепил меня за подбородок, удерживая голову, и со злым прищуром глядя в глаза.

— А теперь рассказывай, котёнок.

— Пусти меня, животное! — я обеими руками вцепилась в его запястье, пытаясь вывернуться.

О, да! От такого жалобного писка он, конечно же, страшно испугается, устыдится, посыплет голову пеплом и встанет на путь исправления. И мои хлипкие попытки отбиться он тоже, конечно же, непременно заметит, оценит и резко меня зауважает.

Тьфу! Какого чёрта мы вообще согласились идти с этим мохнатым психом?!

— Сначала ты ответишь мне на все вопросы. Кто ты, котёнок? — ласковым тоном, от которого сердце глухо застучало в горле, а шерсть на спине, кажется, встала дыбом, поинтересовался он. — Вот только не надо рассказывать про наставника, который жил в глуши. Даже дети знают, что девушки из вида миу могут путешествовать в одиночестве только тогда, когда могут о себе позаботиться.

Ты не похожа на воина и не похожа на мага. И, следовательно, любой мужчина может пожелать оказать тебе покровительство и забрать в свой клан, не слишком-то интересуясь твоим мнением на сей счёт. Ну?

Я молчала. А что я могла ему на это сказать? Что я вообще-то понятия не имею, где я?

— Пусти меня! — я всхлипнула. — Это не твоё дело!

— Нет, моё!

А в следующее мгновение, мягко говоря, немаленького кота (миу? ши? как всё же этот вид называется?) за шкирку приподняли над полом и отшвырнули в стену с такой силой, что на дереве осталась вмятина. Передо мной стоял Сергей с полураскрытыми крыльями, прикрывая ими меня.

— Если ты ещё раз хотя бы прикоснёшься к ней без разрешения — я вырву тебе руки, — ледяным, каким-то чужим голосом сообщил он. Не пугал, просто ставил перед фактом. — А теперь брысь отсюда! — рявкнул Серж. Когда кот совершенно молча удалился, зло сверкая глазами и яростно молотя хвостом. Друг обернулся и успел подхватить сползающую по стеночке меня. — Ну, вот! Вась, объясни мне, чем ты так притягиваешь всяческих подонков? Нет, серьёзно, хоть раз бы нашла себе нормального адекватного парня! — фыркнул он, мягко гладя меня по голове.

— У меня ты адекватный, — всхлипнула я. — А тут… сама виновата. Зачем ты так? Он бы мне ничего не сделал, а без него мы пропадём!

— Ничего-ничего, проживём как-нибудь, — проворчал он. — Что ты как ребёнок? Двадцать лет девице, стоит, ревёт белугой… А, между прочим, раньше к двадцати годам у женщины было несколько детей и собственное хозяйство!

— Это ты меня упрекнуть или утешить пытаешься? — не знаю, как, но подправить мне настроение у него получилось.

— А то скажи вон этому мохнатому, буду навёрстывать! У него, похоже, на меня виды. И только из-за этого он со мной пошёл; кажется, у этих хвостатых со свободными женщинами напряг, — крайне ехидно предложила я.

— Ты поосторожнее, а то я ведь скажу, ты меня знаешь.

— Я пошутила! — тут же пошла на попятный я. А то с него станется! — Слушай, а как мы с тобой за комнату и ужин расплатимся?

— Не переживай, я нашёл работу, — улыбнулся он. — Взялся послужить защитой для группы товарищей, направляющихся в дальнюю дорогу.

— Что за товарищи и куда направляются? — подозрительно сощурилась я. Лихов беспечно пожал плечами. — И как ты её нашёл?

— Куда — я так и не понял, у нас с тобой с географией туго. Нашёл просто, подошёл к трактирщику и спросил, где можно подзаработать. Наш ничего не смог предложить, а вот в том, что напротив, нашлись эти ребята. Сами они, вроде бы, достаточно приличная, хоть и разношёрстная публика.

— Лихов, — мрачно воззрилась на него я. — Ты же вот вроде умный человек, книжки всякие читаешь, да. Ты знаешь, чем обычно заканчиваются для главных героев фантастических рассказов подобные путешествия?

— Так то не фантастика, а жизнь…

— А в жизни, как правило, бывает ещё хуже! — проворчала я. — Согласись, люди, которые направляются не в Жутко Опасную Приключенческую Авантюру, вряд ли согласятся нанять для охраны первого встречного, да ещё и с таким ореолом ужаса, какой тебя окружает. Значит, у них там все средства хороши!

— Ага. Или просто это группа идиотов, которая решила довериться первому встречному, — презрительно фыркнул он.

— Ага, — не стала отрицать я. — Только такие люди, как правило, и вляпываются по дороге во все тяжкие.

— Не соглашусь! Дуракам везёт.

— В конце концов им, конечно, повезёт, и все они останутся живы. А о нас ты подумал?! Ладно. Извини, это я так, волнуюсь просто. Ты действительно молодец; всё равно у нас другого выхода нет, — оборвала я своё ворчание. — И где эти твои товарищи? Ты сказал им, что не один?

— Сказал. А познакомишься ты с ними утром. Сейчас нам надо поесть и отдохнуть.