Unknown

— Вы увидитесь еще раз?

— Да, в следующую субботу. В то же время, в том же месте. Чарли Чаплина показывают каждую субботу.

— Это прекрасно, Янни. Я тобой горжусь.

Ее слова нашли отклик в моей душе. Вряд ли раньше кто-то мной гордился. На миг я задумался и, прежде чем заговорить, откашлялся.

— Спасибо. Без вас я бы не смог. Без вас я бы вообще ничего не смог.

— Ты сильнее, чем думаешь. — Она послала мне ласковую улыбку и сжала мою руку. — Не могу решить, что мы будем есть на ужин: корейское барбекю или итальянскую пасту. Чего бы тебе хотелось?

— Корейское барбекю. Никогда его не ел. А учитывая, что сегодня все случается впервые…

Миссис Лэндон, изображая танец, поерзала по сиденью.

— Супер. Значит, корейское.

***

Следующие несколько дней прошли спокойно. Я помогал миссис Лэндон перевесить книжные полки, а потом помогал мистеру Лэндону во дворе. Мы вкусно ели, посмотрели документальный фильм о новом поколении кинопроизводства, болтали и много смеялись.

Каждый день я пытался игнорировать навязчивое ощущение на задворках сознания, что все как-то чересчур хорошо. И задумался, когда же этой безупречной жизни придет конец.

По утрам я занимался уборкой в школе, а днем в среду встретился с Патрис. Я рассказал о не свидании с Питером и о том, какое облегчение я испытал, что все прошло отлично. Рассказал, что в эту субботу вновь с ним встречусь, и что я надеялся, что наши встречи станут еженедельными. Объяснил, что работа уборщиком в школе продвигалась прекрасно, и насколько непринужденно я чувствовал себя с Лэндонами. Я прикусил губу и уставился на кутикулу на большом пальце.

— Можно задать вопрос?

— Разумеется, можно. — Патрис наклонила голову.

— Знаю, еще рано, и мне предстоит долгий путь. Сейчас все замечательно. Пожалуй, даже невероятно. Я жду часа возмездия. Словно мозг не позволяет мне стать счастливым.

Патрис кивнула, будто именно этих слов и ждала.

— Думаю, беспокойство имеет свой резон, Янни. Со временем ложное чувство безопасности может сыграть злую шутку. Страшно жить с ощущением, что земля может разверзнуться и поглотить тебя.

Я кивнул.

— Похоже на правду.

— Тебя беспокоит, что ты не всегда будешь жить с Лэндонами?

Как бы ни было тяжело признаваться в своих страхах, я кивнул.

— Да. Они, как спасательный круг, удерживают меня на плаву. Сомневаюсь, что не пойду ко дну, если — и когда — их больше не будет рядом. — Я нахмурился. — Они очень милые люди, а миссис Лэндон сказала, что гордится мной. Никто никогда не говорил мне таких слов. Господу известно, родители никогда не говорили. Я считаю Лэндонов своими родителями, хоть и знаю, что это не так. Хочется быть независимым, но не хочется терять ощущение семьи. Снова.

— А почему ты считаешь, что не можешь заполучить и то, и другое?

— Ну когда я съеду, у меня не будет причин с ними видеться. А если новое жилье мне не подойдет? Куда в таком случае мне идти?

— Нервничать и даже опасаться переезда в новый дом вполне нормально. Там будут новые люди, пережившие то же, что и ты. Место надежное. У тебя появятся новые друзья, ты найдешь новую работу и начнешь обучение. Разве не этого ты хочешь?

— Этого. — Звучало классно, даже волнительно. Именно этого я и хотел. — Но и с Лэндонами тоже хочется остаться.

— Вряд ли Лэндоны заставили бы тебя делать то, что тебе не хочется. До встречи с Питером тебя страшила неизвестность. Ты говорил, что хотел все отменить, потому что тебя переполнял страх неизведанного. Но все-таки ты пошел, и все прошло великолепно. Страшно — да, но великолепно. Там ты будешь в безопасности и сможешь звонить Лэндонам в любое время. Ты по-прежнему сможешь с ними видеться, ужинать и в любой день недели смотреть кино.

— Наверно.

— Ты их не потеряешь, Янни. А если не сложится, тогда мы перейдем к плану «Б». У тебя всегда есть варианты. — Секунду Патрис разглядывала свою ручку. — А теперь можно я спрошу?

Я опасливо кивнул.

— Какие последние слова ты услышал от отца перед тем, как он тебя выгнал?

Глава 7

После встречи с Патрис меня забрал мистер Лэндон. К счастью, он заметил, что мне требовалось время отойти от стресса. Всю поездку до дома он не проронил ни слова, но как только мы вошли в кухню, предложил бутылку воды и дал совет:

— Иногда сеансы будут сложными, а иногда — адски суровыми. Будет казаться, что после каждого шажка вперед ты делаешь два шага назад. Все, что ты можешь сделать, Янни, — это продолжать двигаться вперед. Хочешь обсудить?

Я тяжело сглотнул и нервно выдохнул.

— Нет, но все равно спасибо. Патрис захотела поговорить об отце… И это отняло все силы.

Мистер Лэндон аккуратно сжал мое плечо.

— Пойди приляг, отдохни немного. Почитай книгу, посмотри фильм, вздремни. Когда настанет время ужина, я за тобой приду.

Я послал ему лучшую улыбку, которую только сумел из себя выдавить, и отправился в свою комнату. Плюхнулся на постель и ощутил тяжесть в груди. Я не понимал, почему раны вновь открылись и требовали лечения. Я доверял Патрис, верил ее методикам. Но проговаривать, что я чувствовал в тот момент, когда отец от меня отказался, было больно, словно крошечная бритва полосовала сердце. Слова, из которых она вынудила меня составить список, все еще липли к коже.

Провал. Позор. Сожаление. Боль.

Она все записала, и я знал: на последующих сеансах мы их обсудим. Меня озарило: путь мне предстоял долгий. Если на каждом сеансе мы будем разбирать по одному слову, какое значение оно в себе несло, какие эмоции в себе таило, тогда впереди меня ждало много лет терапии.

Она больше фокусировалась на случившемся с родителями, чем на случившемся с ним. Мы еще даже не начинали обсуждать, что случилось с ним.

Мне хотелось стать лучше. Хотелось стать лучше прямо сейчас. Я был в курсе, что у Патрис имелись свои причины, и она меня просветила, что путь будет долгим. Наверно, я быстрее сломаюсь, чем восстановлюсь, и боль в груди становилась лишь сильнее.

Я закрыл глаза, и мне снилось, как я собирал себя по кусочкам.

***

Разбудило меня жужжание в кармане. Я напугался, но быстро понял, что за окном по-прежнему светло. Сердцебиение замедлилось, и мне удалось сглотнуть. Я достал мобильник и улыбнулся.

Пришло смс от Питера: «Ты говорил, я могу написать. Надеюсь, ты не против?»

Я набрал ответ: «Вообще не против. Приятный сюрприз».

«Мне правда все понравилось в субботу. В эту показывают «Малыша». Жду с нетерпением».

Глядя в телефон, я улыбнулся. «Я тоже». Подумывал добавить, что в этот раз смогу остаться подольше, выпить кофе и поболтать, но решил сначала уточнить, устроит ли это Лэндонов. Нажал «отправить», скатился с кровати и устремился в коридор. Кухня пустовала, поэтому я направился в гостиную, где расстроенная миссис Лэндон что-то шептала мистеру Лэндону.

Я застыл. Сердце замерло, но, поразмыслив, забилось вновь. Я попытался сделать шаг назад, но ноги будто приросли к полу. Меня охватили ужас и страх, а внутри все словно поросло льдом.

Миссис Лэндон подняла глаза.

— Янни. — Она нахмурилась. — Пожалуйста, проходи, присаживайся.

В голове пронеслись возможные варианты. Лэнс что-то натворил? Он меня отыскал? Он обвинил Спэнсера? Он начал мстить? О боже, кому-то причинили боль?

Смирившись с тем, что придется выслушать плохие новости, я покорно прошел к дивану. Робко присел, будто на электрический стул, и примирился с тем, что судьба всегда сумеет меня найти. Он всегда сумеет меня найти.

Миссис Лэндон попыталась улыбнуться, изящно покачала головой и выпрямила спину.

— Не знаю, почему расстроена. Новости хорошие.

Я сжал кончики пальцев и вздохнул.

— Что такое?

— Освободилось место в доме, который мы для тебя присмотрели. В том, что возле школы и кафе. Он идеален для тебя, правда… — Она шмыгнула носом.

Я моргнул. В этом вообще не было логики. В ее реакции не было логики.

— Простите?

— Я о доме, который для тебя приметила. Подано уведомление, что комната освобождается… — Она затихла и склонила голову. — Янни, ты в порядке?

Я чуть не рассмеялся.

— Я решил, что он меня нашел.

На ее лице отразился ужас, а мистер Лэндон закрыл глаза и раздул ноздри.

— Нет, нет, нет, нет, — выдохнула миссис Лэндон. — Дорогой мой, нет.

— Вы расстроены… Я предположил самое худшее. — Я дернул плечом, не имея понятия, что еще сказать.

Миссис Лэндон вытерла щеки и взяла себя в руки. Заговорила она невозмутимым и нежным тоном, а в глазах мерцали гордость и веселье:

— Расстроилась я, только потому что буду по тебе скучать. Можешь спросить Эндрю и Сару. Когда они съехали, я рыдала неделю.

— Правда, — добавил мистер Лэндон. — Рыдала.

Миссис Лэндон вздернула подбородок.

— И по эгоистическим соображениям я не хочу, чтоб ты уезжал. Ты — глоток свежего воздуха, Янни. Мне нравится, что ты здесь живешь.

Облегчение и счастье наполнили сердце, а глаза застилали слезы.

— А я очень благодарен. Мне известно, что навсегда я здесь не останусь. Как бы мне ни хотелось. На этой неделе я даже обсудил это с Патрис. Я знал, что вскоре все закончится.

— Ничего не закончится, — сказал мистер Лэндон. — Лишь изменится. Мы все равно останемся частью твоей жизни. И по-прежнему раз в неделю ты будешь покупать мне пиццу. — Он стрельнул глазами в жену. — Разумеется, полезную для сердца.

Несмотря на ноющую боль в груди, я улыбнулся.

— Когда? То есть сколько осталось времени?

Миссис Лэндон нахмурилась.

— Три недели.

Меня охватило облегчение, погасившее панику.

— Тогда все в порядке, — усмехнувшись, проговорил я. — Думал, вы скажете, что времени осталось до завтра.

Нужно было видеть лицо миссис Лэндон.

— Боже мой, нет! Мы бы никогда так не поступили. Девушка, что жила в комнате, согласно аренде подала уведомление за двадцать один день. Я принесла домой копию стандартного договора, чтоб ты смог взглянуть и перед тем, как поставить подпись, убедиться, что тебя все устраивает. Извини, если напугала. — Она снова нахмурилась, глаза затуманились. — Не хочу, чтоб ты думал, будто мы тебя выгоняем. Потому что мы не выгоняем. Я в курсе, что ты в этом нуждаешься. Тебе нужно жить самостоятельно, но мне будет тебя не хватать.

Мистер Лэндон бросил на меня взгляд.

— Три недели тебя устроят?

Достаточно ли мне трех недель? Безусловно, три недели было лучше, чем один день или вообще ничего. Но к тому моменту я прожил с ними месяц и так далеко продвинулся. Как далеко я сумею продвинуться еще за три недели? У меня все еще имелись проблемы. Кто знает, может, они будут всегда. Но, сказать по правде, мне хотелось крепко стоять на ногах. Как бы ни мечталось остаться с Лэндонами, больше всего мне хотелось вернуть все то, что он отнял.

Неспешно я затряс головой.

— Думаю, да.

Миссис Лэндон заплакала и одновременно засмеялась. Она подошла ко мне и обняла, а я все еще сидел, что было неловко и в то же время восхитительно.

— Я так тобой горжусь.

Мистер Лэндон смотрел с нежностью.

— Мы оба гордимся. Ты отличный парень, Янни. И на своем пути ты заслуживаешь только хорошего.

Я был на грани слез — слез счастья — лицо от эмоций пылало, а горло перехватило.

— Спасибо вам за все. Я стольким вам обязан.

Миссис Лэндон поправила мне прическу, как обычно матери поступают с детьми.

— Мы лишь хотим, чтоб ты был счастлив.

Усмехнувшись, я смахнул катившуюся по щеке слезу.

— Эндрю и Сара в курсе, насколько им повезло с родителями?

Мистер Лэндон фыркнул и ухмыльнулся.

— Наверно. Но мы им постоянно напоминаем на случай, если они вдруг забыли.

Я рассмеялся.

— Я вспомнила, — сказала миссис Лэндон. — В пятницу Сара, Амани и Саанви приедут на ужин. Чтоб ты знал, — она посмотрела на меня, — вечер будет шумным. Эти девчонки очень забавные.

— Принято к сведению, спасибо.

— Полный народа дом станет для тебя отличной тренировкой. — Мистер Лэндон подмигнул. — Вот помню в общежитии колледжа…

— Да, замечательно, — перебила миссис Лэндон. — Думаю, Янни без надобности выслушивать истории о твоей учебе в колледже.

Я хмыкнул.

— Я тоже вспомнил. Я переписывался с Питером. Не хотелось говорить ему раньше, чем я обсужу с вами. Может, после фильма я задержусь чуть дольше?

Миссис Лэндон тепло улыбнулась.

— Конечно.

— Ненамного дольше, — быстро пояснил я. — Не до темноты.

Мистер Лэндон, поднявшись, скрестил руки на груди и поджал губы.

— Кажется, пора встретиться с этим Питером. Нужно убедиться, что он достойный.

Миссис Лэндон захохотала.

— У вас может обнаружиться много общего.

Мистер Лэндон растерялся.

— О чем ты?

Она подмигнула.

— Например, истории из колледжа, которые ты порывался рассказать. Вероятно, вы ходили в колледж в одно и то же время.

Я закрыл уши руками.

— Боже, нет, не говорите так!

Миссис Лэндон расхохоталась и, прильнув к мужу, похлопала по груди.

— Питер скорее твой ровесник, чем Янни.

Мистер Лэндон кивнул. Потом вытаращил глаза.

— Все не так! — завопил я и, рухнув на диван, спрятал лицо в ладонях. — Между нами нет ничего подобного.

— Нет ничего плохого в том, что тебе нравятся мужчины постарше, милый. — Миссис Лэндон пихнула мужа локтем.

— Я на год старше тебя, — проворчал он. — И ты напоминаешь мне об этом каждый год.

— Некоторые вещи имеют свойство повторяться. — Она обворожительно улыбнулась. — И да, нужно кое-что сказать о мужчинах постарше. Они харизматичнее и увереннее.

Мистер Лэндон широко ухмыльнулся.

— И опытнее.

Я подскочил с дивана.

— О боже, какая стыдобища. Если вы закончили с унижениями, тогда я пойду в свою комнату.

Они засмеялись и дали друг другу пять. Мистер Лэндон явно был горд.

— Мы, как родители, имеем право смущать детей сексуальными инсинуациями.

Миссис Лэндон добавила:

— Он имеет в виду, что наша работа выполнена, только когда дети будут унижены до такой степени, что убегут с воплями.

Я даже не сумел разозлиться или застесняться. Она сказала «дети», будто включила и меня. Я подошел к ней и чмокнул в щеку, а потом повторил с мистером Лэндоном.

— Вы оба до смешного потрясающие. Чокнутые, но потрясающие. — Я направился в коридор. — Я буду в своей комнате. Напишу Питеру, что на этой неделе наше не свидание — спасибо большое — продлится немного дольше. Потом вернусь и помогу с ужином.

Когда я кинул на них прощальный взгляд, они сидели на диване, держались за руки и улыбались. Словно гордые родители. После столь дерьмового дня, после ужасавших воспоминаний о реальных родителях я улыбался, а сердце переполняли эмоции.

***

Пятничный вечер в окружении подруг Сары прошел очень весело. Амани и Саанви принесли по тарелке с закусками, я приготовил сувлаки, и мы наслаждались иранской, индийской и греческой кухнями. Да, они были шумными и много хохотали, но вовлекали и меня. Они задавали вопросы, искренне заинтересованные в том, чтоб меня узнать. Спрашивали о работе в школе, спрашивали об ожидаемом не свидании с Питером. Спрашивали, какие уроки я буду посещать. Спрашивали о доме, в который через несколько недель я перееду.

— В воскресенье я взгляну на дом, — пояснил я. — Я его еще не видел, но твоя мама клянется, что мне придется по душе.

Сара лучезарно улыбнулась.

— Тогда у меня нет сомнений, что он идеален.

— Надеюсь познакомиться с соседями, — сказал я и поморщился. — Скрещиваю пальцы и молюсь, чтоб никого особо жуткого там не было.

Миссис Лэндон как раз проходила мимо и обняла меня за плечи.

— Они тебя полюбят. — Она подняла палец вверх, будто что-то вспомнила. — Сара, не забудь о предстоящей ежегодной вечеринке. Я рассчитываю, что вы с Эндрю придете. Ты тоже, Янни.

Исходившие от Сары волны паники спровоцировали тревожность.

— Что за ежегодная вечеринка?

Сара закатила глаза.

— Каждый год родители приглашают домой сотню друзей-актеров и рассказывают, насколько они невероятные.

Миссис Лэндон поджала губы и послала Саре насмешливый взгляд, потом повернулась ко мне и пояснила:

— Раз в год, чтоб собрать старых друзей, мы устраиваем вечеринку. Все мы очень заняты, и часто видеться сложно. — Она обратилась к Саре: — Люди ждут с нетерпением, приглашения уже разосланы, и я уже говорила, что вы с Эндрю должны прийти.

Сара простонала:

— В этом году у него есть Спэнсер. С кем мне общаться? — Она с надеждой посмотрела на меня. — Янни, ты можешь стать моим спасителем… То есть моей парой.

— Не так уж все и плохо, Сара. — Мистер Лэндон отправил в рот пападам с карри и мятным йогуртом. — Саанви, очень вкусно.

— Спасибо, — радостно отозвалась она. — Семейный рецепт.

При мысли встретиться с сотней людей, которые завалят меня вопросами наподобие «как ты сюда попал?» и «откуда ты знаешь Лэндонов?», внутри все перевернулось. Если они дружили с Лэндонами, значит, существовала вероятность, что это знаменитые актеры театра и кино. Нервное состояние лишь ухудшилось. За раз я мог встретиться с тремя людьми, например, с Сарой и ее подругами, но не с сотней.

— Не думаю, что мне сейчас стоит находиться в толпе.

Миссис Лэндон сжала мое плечо, а я сделал вид, будто не заметил, что она многозначительно глянула на Сару.

— Ничего страшного, дорогой. Я понимаю.

Беседа продолжилась, и вскоре девочки рассмеялись над чем-то увиденным в социальных сетях. Но моей совести было неспокойно. Миссис Лэндон хотела, чтоб вся семья присутствовала на ежегодной вечеринке, а я не мог этого сделать.

Мне напомнили: не имело значения, как далеко, по моему мнению, я продвинулся. Все равно не так далеко, как рассчитывал. Вместо того, чтоб прогрессировать стремительно, я делал лишь малюсенький шажок.

***

Как и неделей ранее, я встретился с Питером на ступенях кинотеатра. Заметив меня, он ухмыльнулся, а я пытался не показывать, насколько счастлив его видеть. Сегодня он выглядел еще великолепнее. Темно-серые брюки сочетались с сединой на висках. Синяя рубашка подходила к глазам. Он был воплощением низкой самоуверенности, словно не нуждался ни в чьем одобрении.

— Привет, — дойдя до него, сказал я.

— Здравствуй. — Он коснулся моего локтя и поприветствовал нежным поцелуем в щеку. — Идем?

К тому моменту, как мы купили билеты и заняли места, сердцебиение все еще не пришло в норму. Поцелуй в щеку не был мне чуждым — я родился в греческой семье! — но из-за поступка Питера сердце трепетало, а лицо пылало румянцем. Поцелуй не был нежеланным. Скорее, неожиданным, но мне понравилось.

— Все хорошо? — Питер глазел на меня, пока посетители занимали свои места.

— Да. — Я попробовал превратить ухмылку в сдержанную улыбку и провалился. — Все отлично.

Питер откинулся на спинку кресла и хмыкнул.

— Как прошла неделя?

— Хорошо. И оживленно. А у тебя?

Глаза у Питера вспыхнули весельем.

— Хорошо. И оживленно.

Я засмеялся и проигнорировал бабочек в животе. На счастье, начался фильм и стал приятным отвлечением. Практически.

Чаплин был выдающимся. Режиссура, кинематография — все на высшем уровне. Но, наверно, смотреть фильм о сироте, потерявшем семью, не самая лучшая идея.

Когда вновь зажегся свет, а на экране поплыли финальные титры, Питер взглянул на меня, и улыбка исчезла.

— Янни?

— Я в норме, — выпалил я и, уставившись на экран, сделал глубокий вдох. Не хотелось видеть жалость у Питера на лице.

Он взял меня за руку, дождался, пока все выйдут, и лишь потом заговорил:

— Чувствовать себя ненормально вполне нормально.

Я посмотрел на Питера. Наверно, я походил на испуганного кролика, но он не дрогнул. В его взгляде не было жалости, только беспокойство.

— Фильм напомнил о доме, вот и все. — Я постарался улыбнуться. — Иногда я в порядке, а иногда… нет.

Он стиснул мою руку и переплел наши пальцы, словно не намеревался никуда уходить.

— Скверное самочувствие — это норма. Благодаря этому ты становишься человеком. Со всеми происходят и хорошие, и плохие ситуации, важнее, как мы справляемся с тем, что нам дано. Думаю, у тебя получается вполне сносно. Мне немного известно о том, что с тобой случилось. В вечер нашего знакомства Спэнсер рассказал, что ты пережил суровые времена, и просил вести себя осторожно. Но несмотря на все плохое, ты стараешься найти в жизни позитив. И это говорит мне о том, что ты замечательный парень.

Я нервно вздохнул.

— «Суровые времена» лишь один из способов описания. Но спасибо за понимание, и что не сбегаешь за тридевять земель.

Он одарил меня улыбкой, но, видимо, догадался, что говорить я не закончил.

— Я правда стараюсь найти в жизни позитив. И стараюсь вернуть все то, что он у меня отнял. Но это нелегко.

— Он?

Я несколько раз моргнул и вынудил себя ответить:

— Бывший.

Питер сжал мою руку, большим пальцем погладил костяшки. Сложилось ощущение, будто подлокотник его раздражал, и если б он мог, то усадил бы меня на коленки. А, может, я размечтался.

Он перевел взгляд на экран и лишь на миг нахмурил брови. Я понял, что ему никак не удавалось собрать воедино кусочки головоломки, поэтому ввел его в курс дела:

— То, что от меня отказались родители, и я, как парнишка в фильме, осиротел, — это всего лишь начало.

Питер дернул коленом и насупился.

— И это не самое худшее?

Я покачал головой и прошептал:

— Нет.

На мгновение он затих, а потом распрямил плечи.

— И тем не менее, несмотря ни на что, ты стараешься находить позитив.

Чтоб не разрыдаться, я усмехнулся.

— Стараюсь.

В этот момент вошел билетер, увидев нас, удивился и любезно попросил уйти. На этот раз, когда мы вышли, Питер опустил руку мне на поясницу, словно хотел защитить.

— Все еще хочешь выпить кофе?

Я кивнул.

— Да.

Он убрал руку, и я тут же начал скучать по его прикосновению. Мы дошли до кофешопа, сделали заказ и нашли в дальнем углу столик. Я гадал, как все пройдет, учитывая, что мной убиты все шансы на непринужденную беседу. Неловкости не хотелось. И всю историю своей жизни тоже не хотелось выкладывать. Может, я уже и так наговорил лишнего, а, может, он заслуживал объяснения получше. Может, все чересчур сложно и очень рано.

Но Питер даже бровью не повел.

— Расскажи мне о хорошем в твоей жизни.

Откуда ему известно, что именно стоило сказать? Сфокусироваться на позитиве и не обращать внимания на негатив или даже от него отмахнуться — идеальный выход.

— У меня будет собственное жилье. Ну это общий дом. Через несколько недель я перееду, а завтра пойду смотреть и, может, познакомлюсь с будущими соседями. Миссис Лэндон заняла мне место, потому что рядом есть школа и кофешопы, где я мог бы получить работу. Я подумывал разнести резюме. Ну знаешь, попробую устроиться пораньше. Во время обучения доход не помешает.

В общем, следующие три часа мы болтали, пили кофе, заказали пирог и вновь болтали. Я узнал, что со своими лучшими друзьями он сошелся еще в колледже, и они были очень важными людьми в его жизни. Майк и Роб ровесники Питера, то есть обоим, как мне уже было известно, сорок три. Все трое добились успеха в корпоративной карьере, Майк и Роб женаты на прелестных женщинах, у обоих дети, а Питер оставался холостяком.

— Когда мы встретились в закусочной, ты только расстался с парнем.

— А, да. Его звали Дункан. Когда мы познакомились, он был студентом, а его карьера только начиналась. Мы хотели разных вещей. Мне хотелось тихих домашних вечеров, ужинов, просмотров кино. А ему хотелось спать со всеми подряд в ночных клубах. — Питер печально улыбнулся. — Сейчас я уже могу над этим шутить.

Я хмыкнул и медленно покрутил пустую чашку.

— Я не любитель судить незнакомых людей, и, сказать по правде, не мне говорить о глупых решениях, но Дункан — дурак.

Питер тихонько усмехнулся.

— Самое смешное — я его не осуждаю. Когда-то и я был в его возрасте. Я понимаю, правда. Но можно было обойтись и без обмана.

— Я тебя не виню. Честность — несложное понятие.

— Да, несложное. Друзья постоянно говорят, что мне стоит встречаться с ровесниками. Кто знает, может, они и правы.

— Может. А, может, и нет. Тебе нужен человек, который будет с тобой на одной волне, а не одного возраста. Тогда возраст не будет иметь значения. — Я расслабился, и мне стало комфортнее. Я почти стал таким, каким был раньше.

Синева в глазах Питера, казалось, усилилась.

— Да, не будет. — Он отхлебнул кофе, по-видимому, чтоб отвлечься.

— Мне нравятся мужчины постарше. Не сомневаюсь, психоаналитик считает, что у меня комплекс папочки.

Питер подавился кофе и, прикрыв рот рукой, закашлялся, чем очень меня рассмешил.

— Мы идеальная парочка. Жаль, что мы не готовы ни к чему большему.

Питер взял себя в руки и, все еще покашливая, поправил рубашку.

— Да, очень жаль.

Глава 8

Мы покинули кофешоп, на выходе Питер опустил руку мне на поясницу и несколько секунд не убирал. Мы направились туда, где меня должна была ждать миссис Лэндон.

— Сегодняшний день мне очень понравился, — сказал я. — Прости, что я немного вышел из себя. Спасибо, что не рассердился.

— Я тоже чудесно провел время.

Питер нахмурил брови, словно раздумывал, как сообщить, что нам лучше больше не встречаться. Не то чтоб я мог его осудить. Моя жизнь была цирком, и даже дружеская договоренность казалась нелегкой ношей. Но стоило мне решить, что он планировал как можно тактичнее меня отшить, все вышло иначе.

— На прошлой неделе я упоминал, что давненько не смотрел сценических постановок, после чего задумался и погуглил. Ты бывал в театре «Бутлег»?

Я покачал головой. Это старинный пакгауз 1930-х годов, переделанный в театр.

— Нет, но слышал, что он красив.

— В течение следующих нескольких недель там показывают местную любительскую постановку «Вестсайдской истории», но только вечерами по вторникам и средам. Хотелось бы посмотреть, если ты согласишься составить мне компанию. За мой счет.

— Правда? — Я не сомневался, что улыбался как ненормальный. — С удовольствием! Но я сам могу оплатить свой билет.

Улыбка Питера излучала облегчение.

— Знаю, что можешь. Но мне бы хотелось самому заплатить. Шоу начинается в семь, детали можем оговорить в сообщениях. Тебя устроит?

Устраивало ли меня выйти вечером на улицу, остаться наедине с Питером? Если в вопросе имелось в виду, доверял ли я Питеру, ответ «да».

— Очень даже устроит.

Он остановился и взял меня за руку.

— Янни, я знаю, мы оба говорили, что еще не готовы к свиданиям.

О боже. Я был к этому не готов. А еще был не готов потерять Питера как друга. Если б сейчас он задал вопрос, я бы отказал. Похоже, наша дружба зашла в тупик.

— Лишь хочу напомнить, — продолжил он, — что речи об этом и не идет. Я еще не готов к свиданиям, да и ты тоже вряд ли готов, судя по твоему рассказу. Но мне нравится проводить с тобой время. Нравится, с какой легкостью протекают наши беседы. Поэтому если тебя устроит продолжить наши не свидания, меня устроит и подавно.

Я почти осел от облегчения и был уверен, что он заметил.

— Не свидания подходят идеально. И мне тоже нравится проводить с тобой время. — Он все еще держал меня за руку, поэтому я сжал его пальцы. — Спасибо. Рад, что мы на одной волне.

Питер улыбнулся.

— Я тоже.

В кармане зажужжал телефон, я отпустил его руку и прочитал сообщение: «На углу».

— Это миссис Лэндон, — пояснил я. — Она припарковалась на углу, так что я лучше пойду. Спасибо за отличный день.

— Всегда рад. А завтра развлекайся и осматривай новый дом. Тебе придется мне написать и рассказать, как все прошло.

А я-то и забыл.

— Напишу. Скоро поговорим, хорошо?

Он выглядел умиротворенным, приподнял в улыбке уголки губ, глаза сияли счастьем. Он кивнул, и я помчался к машине миссис Лэндон. Когда я забрался в салон, она смерила меня проницательным взглядом.

— У тебя был замечательный день.

— Да!

Я кратко пересказал фильм, поведал о своем мини-срыве, о последовавшей за этим беседе и о том, насколько спокойно Питер ко всему отнесся. Рассказал о его речи про не свидания, что, несмотря на разницу в возрасте, мы были на одной волне. Несмотря на новизну, мы ценили нашу дружбу, потому что в этом плане совпадали.

— Он попросил меня сходить с ним в театр. Посреди недели, — объяснил я. — Так что, если вам подходит, чуть позже можно оговорить детали.

— Превосходно. Кажется, он очень милый.

— Да. Он вполне нормальный парень. И так сложилось, что он любит старое кино и театр.

— Тебе будет комфортно находиться с ним в общественном месте в вечернее время?

Я фыркнул.

— Я задал себе тот же вопрос. И мне с ним комфортно. Он уверенный, но не в кошмарно надменном смысле. Скорее, он слишком хорошо себя знает и ни за что не извиняется. Мой бывший относился к высокомерному типу. — По мне пробежала ледяная дрожь. — К ужасающему типу. Но Питер не такой. Понимаю, я не очень хорошо его знаю, но рядом с ним чувствую себя в безопасности. А вот рядом… с ним у меня никогда не было таких эмоций.

— Очень рада слышать. — Миссис Лэндон улыбнулась, в уголках глаз показались морщинки. — Ждешь осмотра дома?

— Да!

Я волновался. Круто, что у меня вновь будет собственное жилье, учитывая, что совсем недавно я официально был бездомным и стоял в приюте в очереди за койкой. Все это с трудом укладывалось в голове.

— Знаете, я говорил Патрис, что меня огорчает, что путь восстановления займет много времени. Иногда кажется, будто я продвигаюсь вперед с черепашьей скоростью. Я хочу стать лучше и оставить все позади. Но потом я вспоминаю, что еще месяц назад жил на улице. А до этого я… я жил… с ним. И я понимаю, что все идет быстрее, чем может почудиться.

Миссис Лэндон выглядела такой гордой, что могла вот-вот лопнуть. Глаза затуманились слезами, но она встряхнулась.

— Не вынуждай меня плакать за рулем.

Но как только мы выбрались из машины, она крепко меня обняла.

— В пути восстановления нет правильного и неправильного. Ты продвигаешься настолько быстро, насколько тебе нужно, а мы будем рядом каждую минуту.

Пришел мой черед рыдать.

***

Дом, в который я планировал переехать, был двухэтажным и сблокированным, с белыми стенами и терракотовой крышей, а с улицы здание походило на райский уголок. Построенный в сороковых годах, когда-то это был громадный одиночный дом, но с тех пор преобразован в два отдельных жилища. На верхнем этаже четыре спальни и общая ванная комната. Внизу кухня и гостиная. По декору можно догадаться, что в 80-е его переделывали, но здесь светло и приятно находиться.

Я быстро заглянул в комнату, которая станет моей. Учитывая, что девушка, чье место я займу, по-прежнему жила здесь, врываться без приглашения не хотелось. Звали ее Мерри; роста она была невысокого, волосы собраны в пучки, а на лице сияла огромная улыбка. Она решительно обняла миссис Лэндон, к чему последняя вроде бы привыкла, а потом втащила меня за руку в комнату.

— Не глупи! Конечно, можно все посмотреть. Скоро эта комната станет твоей. Постель суперкомфортная. Жаль, нельзя забрать ее с собой. Шкаф маленький, но у меня бывали и похуже. — Мерри подмигнула. — Лучше всего пользоваться горячей водой рано утром и поздно вечером. В двух кварталах отсюда вьетнамский магазин. Там самая лучшая продукция. В половине квартала отсюда пекарня, там самые вкусные булочки с корицей, если любишь углеводы. Прачечная в половине квартала на запад. А в радиусе трех кварталов около десятка кофешопов, так что выбирай. — Рассказывая о районе, Мерри размахивала руками. Мне стало жаль, что она не останется. — Ты уже познакомился с остальными? — Ответа она дожидаться не стала. — Все они классные. Скайлар потрясающая, она готовит изумительные спагетти провансаль. Предполагается, что каждый готовит себе сам. Понимаешь, мы учимся независимости, бюджетно делать покупки и так далее. — Она махнула рукой. — Но если подкинешь ей пару баксов, она приготовит и на тебя, так гораздо дешевле, чем покупать на вынос.

Я поймал себя на том, что улыбался.

— Точно.

— Джордан — тихоня, она очень замкнутая. Она хорошая, просто необщительная, и это нормально. Рядом с ней никаких громких звуков и воплей, и дело в шляпе.

— Я тоже не любитель громких звуков и воплей, — неубедительно произнес я и задумался: а не пережила ли Джордан нечто схожее с моей ситуацией? Я надеялся, что нет.

Мерри склонила голову и, нахмурившись, улыбнулась.

— Бедняжка. Тебе здесь будет хорошо. Это место тебя исцелит. Здесь нереально круто.

Меня охватили эмоции, и, чтоб не расплакаться, я нервно хохотнул.

— Еще у нас есть Джордж. — Мерри подмигнула. — Он абсолютный гот и кажется немного сварливым, но на самом деле добряк. Ты его полюбишь.

Ого. Как много всего нужно переварить.

— Так… куда ты переезжаешь? — Я пожалел о личном вопросе в ту же секунду, что его задал.

— Переезжаю к друзьям из колледжа. Мое время здесь подошло к концу. Я готова двигаться дальше и впустить сюда другого человека.

— Сколько ты здесь пробыла?

И опять она одновременно нахмурилась и улыбнулась. Спрашивал я не о том, сколько она здесь прожила. Я спрашивал, сколько по времени заняло восстановление.

— Год. Некоторые — дольше, а другие — всего несколько месяцев. У всех по-разному. Не торопись.

Надо сменить тему, пока сердце не выпрыгнуло из груди.

— Симпатичная комната. Спасибо, что показала.

Она взяла меня за руку и повела показать ванную. Потом, миновав улыбавшуюся миссис Лэндон, потащила меня в кухню, где стояли три человека, которые совершенно точно говорили обо мне, потому что беседа прекратилась.

— Супер, вы все здесь, — объявила Мерри. — Это Янни. Он займет мою комнату. — Далее она представила: — Джордан, Джордж и Скайлар.

Всем было лет по двадцать или около того. Скайлар улыбнулась и помахала. Джордан скрестила руки на груди и попыталась стать меньше ростом, но кивнула. А Джордж — одетый во все черное, черные волосы закрывали половину лица, помада тоже черная — буркнул всего одно слово:

— Круто.

С победоносным видом Мерри повернулась ко мне.

— Ну ладно. Мне пора идти, или я опоздаю на смену. Увидимся вечером, ребята. — И она ушла.

Я посмотрел на своих будущих соседей.

— Спасибо, что разрешили оглядеться, — сказал я, не понимая, откуда взялась смелость.

Вошедшая миссис Лэндон, к счастью, отвлекла от меня внимание и быстро всех обняла. Они были так счастливы ее видеть. Самой шумной оказалась Скайлар.

— Так здорово с вами встретиться, — проговорила она.

Готическая манера поведения Джорджа дала трещину, и, когда пришел его черед, он улыбнулся. А Джордан яростно набросилась на миссис Лэндон. Дольше всего миссис Лэндон обнималась именно с ней.

Сложно не обратить внимания, что мы четверо были столь разными, но в то же время одинаковыми. Случившееся с нами привело нас сюда.

После этого мы пробыли там всего несколько минут, и к моменту возвращения в машину настроен я был позитивно. Я нервничал, но в хорошем смысле.

— Понравилось? — спросила миссис Лэндон, хотя я и не сомневался, что ответ она знала.

Я кивнул.

— Они вроде бы классные.

— Как тебе дом? Хорошая энергетика, да?

— Да! Я знал, что там отлично еще до того, как вошел. Даже с улицы дом кажется подходящим. Жаль, Мерри не останется. Она мне понравилась.

— Она замечательная. — Миссис Лэндон вывернула на проезжую часть. — Но и остальные ребята замечательные.

— Все они довольно разные, — признал я.

— Индивидуальны, — ласково поправила она.

— Простите. Индивидуальны.

Она тепло улыбнулась.

— Ты прекрасно там приживешься. Я знаю.

***

Позднее в этот же день я лежал в постели и, бесцельно блуждая в интернете, ждал, пока завершится стирка, как вдруг телефон зазвонил. Вздрогнув, я чуть его не уронил. Раньше он никогда не звонил, лишь пищал входящими сообщениями.

На экране высветилось имя «Питер — Чарли Чаплин», я улыбнулся и ответил.

— Здравствуй.

— И тебе здравствуй. — Голос звучал глубоко и спокойно. — Ничего, что я позвонил? Вдруг ты предпочитаешь сообщения. Но мне стало любопытно, как прошла утренняя инспекция дома.

Он запомнил и к тому же думал обо мне, и это меня согрело.

— Было здорово. Дом общий, я познакомился с тремя жильцами, они вроде как клевые.

— Очень хорошо, Янни. Рад, что все прошло отлично.

Глядя в потолок, я улыбнулся.

— Да, я тоже. Я переживал, что место мне не подойдет. Но думаю, будет круто.

— Превосходно! Чем занимался днем?

— Стиркой.

Он засмеялся.

— Гламурно.

Я фыркнул.

— Очень гламурно. Хотя, сказать по правде, это гламурнее той прачечной, которой я буду пользоваться через несколько недель.

— Припоминаю те времена.

— Типа стародавние времена?

Питер ахнул.

— Не такой уж я и старый.

Я хохотнул.

— Шучу. А ты чем занимался днем?

— Починил колесо на повозке, послал телеграмму, послушал граммофон. Ну знаешь, стародавними делами.

Я вновь рассмеялся и опустил свободную руку на постель. Я не помнил, когда в последний раз чувствовал себя таким расслабленным.

— Скажи, когда показывают «Вестсайдскую историю»?

— По вторникам и средам. По выходным в театре проводится что-то вроде концертов. Вторник подойдет?

— Конечно.

Не хотелось объяснять, что по средам у меня сеанс терапии, и после него я как выжатый лимон.

— На этой неделе или на следующей?

— На этой.

Отозвался я, наверно, чересчур быстро. Я знал, что слова прозвучали нетерпеливо, и пока одна часть меня съеживалась, вторая хотела дать понять, что мне не терпелось встретиться.

— Прекрасно. Если хочешь, могу тебя забрать. Мне несложно.

Внутри все сжалось. Сказать честно, я доверял Питеру. Я рассматривал дом Лэндонов как безопасную крепость, но через три недели состоится переезд, и мне необходимо привыкать к открытости.

— Можно ответить позже? — А поскольку слова прозвучали так, будто ребенок просил разрешения у родителя, я добавил: — Просто я не знаю, чем во вторник заняты Лэндоны. Учитывая, что живу я с ними, нужно уважать их домашние правила.

— Все нормально, Янни. Ты не обязан ничего объяснять.

Я вздохнул, а потом кое-что вспомнил:

— Что ты делаешь через две недели в воскресенье?

— Не знаю, нужно проверить. А что?

— Лэндоны устраивают какой-то роскошный обед, а я предпочел бы там не появляться. Не переношу толпы такого масштаба, особенно где находятся известные люди.

Питер фыркнул.

— Проверю календарь и сообщу. Если буду свободен, я полностью твой. Можем пообедать и сходить в музей. Давненько я этим не занимался.

Хотелось обнять телефон.

— Превосходно.

— Отлично! Ладно, отпускаю тебя заниматься стиркой. И дай мне знать, если во вторник тебя нужно забрать.

— Хорошо. Спасибо.

— Обращайся. — Пауза, а затем: — Пока, Янни.

— Пока, Питер.

Мы завершили вызов, я положил трубку на грудь и улыбнулся. Нелепо, что мое счастье настолько зависело от Питера. Я мысленно отметил спросить об этом Патрис. Но пока что позволил себе наслаждаться. Впервые за долгое время я был счастлив и чувствовал, что начинал жить нормальной жизнью.

Я скатился с кровати и отправился заканчивать стирку.

***

Я решил, что будет не так уж и плохо, если Питер заберет меня во вторник. Своего рода испытание. Это действовало на нервы. Может, все дело в предвкушении.

По ходу сборов я уложил волосы раз двадцать, кудри отказывались слушаться. С волосами у меня отношения в стиле «любовь-ненависть». Мне думалось, что свободно спадающие кудри делали меня моложе, чего я не выносил. Но и короткие стрижки ненавидел.

Однажды после того, как бывший схватил меня за волосы и повалил на пол, я взял ножницы и сам себя подстриг. Излишне говорить, что вышло не очень хорошо, и ни о чем я так не сожалел…

Глядя в зеркало в течение двух следующих недель, я видел свои остриженные волосы. Теперь всю жизнь они будут ассоциироваться с черным фингалом под глазом и разбитой губой.

С тех пор волосы у меня были длинные, будто ореол из темных кудрей.

Сегодня, поскольку мы собирались в театр, пускай и на любительскую постановку с дешевыми билетами, мистер Лэндон настоял, чтоб поверх рубашки я надел жилет. Я почти не сомневался, что он был частью костюма-тройки от «Армани», хотя на лейбл смотреть отказывался. Добавив к серому жилету черные брюки и бирюзовую рубашку, которая, судя по клятвам миссис Лэндон, идеально подходила к моим глазам, выглядел я довольно неплохо.

Питер оповестил о своем приезде по интеркому на воротах. Мистер Лэндон дал код и, к моему ужасу, встретил его возле входной двери.

— Пожалуйста, входите, — сказал мистер Лэндон.

Если Питер и был в шоке, то не показал.

— Спасибо. У вас чудесный дом.

Мистер Лэндон протянул руку.

— Пожалуйста, зовите меня Алан.

— Питер.

Они обменялись рукопожатиями, и Питер стрельнул в меня веселым взглядом.

— Прости, — одними губами проговорил я, а он улыбнулся еще шире.

Мистер Лэндон выдал Питеру краткое изложение правил и ожиданий и закончил на:

— Знаю, это не свидание как таковое, но вы забираете нашего Янни в вечернее время. Мне нужно, чтоб вы понимали, насколько серьезно мы относимся к его безопасности.

Я даже не сумел оскорбиться. Он сказал «нашего Янни»…

— Конечно, — всерьез заявил Питер. — И я признателен за вашу заботу. — Он достал кошелек и вытащил визитку. — Это все мои контакты. Вдруг понадобятся.

Мистер Лэндон остался доволен. Они обсудили наши планы на вечер, в какое примерно время мы вернемся, а я собирал мысли в кучу. Мистер Лэндон назвал меня «наш Янни», словно я имел к ним отношение. Словно мое место рядом с ними. Сердце, словно шарик, раздулось в груди, я потерял нить беседы, но внезапно осознал, что болтать они прекратили и смотрели на меня.

— Простите.

— Ничего, — с улыбкой произнес мистер Лэндон. — Хорошего вам вечера. Позже хочу послушать о представлении, ладно?

Я кивнул и попрощался, но, прежде чем выйти за дверь, неистово обнял мистера Лэндона.

— Спасибо.

— Если что-то понадобится, позвони, хорошо?

Он меня отпустил, я кивнул и повернулся к Питеру.

— Мы готовы?

Питер наверняка понял, что только что стал свидетелем нашего с мистером Лэндоном небольшого события. Он тепло улыбнулся.

— Если ты готов.

Я быстро кивнул и распахнул дверь.

— Было приятно познакомиться, — обратился Питер к мистеру Лэндону.

— Взаимно, — отозвался он. — Веселитесь, джентльмены.

Мы прошли к машине Питера. Мне мало что известно о машинах, но я понимал, что его автомобиль холеный, черный и сексуальный. Он открыл для меня дверцу, что было поразительно и очень мило, а его улыбка говорила о многом. Устроившись в салоне, он закусил губу и силился не ухмыляться.

— Прости, — протараторил я. — Я понятия не имел, что он устроит тебе допрос.

Питер включил первую скорость, машина заурчала, и мы медленно поехали по дорожке. Ворота автоматически открылись, и мы вывернули на темную улицу.

— Никаких проблем, Янни. Просто я давно не знакомился с родителями перед не свиданием.

Я поморщился.

— Они не мои родители, — неубедительно проговорил я.

Питер взял меня за руку.

— Знаю и ничего такого не имел в виду. Извини. Может, Алан и не твой настоящий отец, но он относится к тебе как к своему ребенку.

— Он назвал меня «наш Янни».

Питер широко улыбнулся.

— Знаю.

Сердце вновь превратилось в шарик, я даже не пытался скрыть радость.

— Он очень хороший. Они оба. Мне очень повезло.

Питер сжал мою руку.

— Сегодня ты выглядишь очень привлекательно.

Лесть я воспринимал не очень хорошо. Будто ждал, что далее незамедлительно последует оскорбление. Разумеется, никаких оскорблений не прозвучало. Он еще раз сжал мою руку. Тогда-то я и вспомнил о манерах.

— Ты тоже! То есть выглядишь отлично.

Одет он был в синий блейзер поверх простой белой рубашки и в темные брюки. Короткие слегка взъерошенные волосы лежали идеально. Со стилем современного сорокалетнего мужчины он справлялся без всякого труда.

— Ты пытался выглядеть утонченно и элегантно, или это твой обычный вид?

Питер рассмеялся.

— Когда дело касается моды, я… прозорлив. И несколько часов в неделю провожу в зале.

— Прозорлив?

— Это же ЛА. Достаточно оглянуться по сторонам, и узнаешь последние тренды. А еще на светских страницах в прессе.

— В прессе? То есть в газетах? Они еще существуют?

Он игриво на меня глянул.

— Не такой уж я и старый.

Теперь я сжал его руку.

— Нет, абсолютно нет. Просто шучу.

Он посмотрел на приборную панель.

— Хочешь, сначала перекусим? У нас есть время, а неподалеку от театра есть несколько ресторанов.

— Конечно. Звучит здорово.

Каким-то чудом мы отыскали место для парковки, а как только подошли к ресторану, Питер придержал для меня дверь и опустил руку мне на спину. Он был джентльменом, вдумчивым и добрым, и мне нравились производимые для моей защиты маневры. Я чувствовал… что меня оберегали.

Я старался особо не заморачиваться, пытался не допустить укоренения опасных эмоций вроде надежды и предвкушения. Мы заказали тапас и лимонную газировку.

— Хочешь бокал вина? — спросил я. — После шоу ты вполне сможешь сесть за руль.

Питер вздохнул через нос, словно силился успокоиться.

— Я не пью. Мой… отец был алкоголиком. — Он попытался улыбнуться. — Прости. Нет у меня привычки делиться подобными моментами. Но ты был со мной честен, хотя, как мне кажется, тебе это далось нелегко.

— Честность для меня важна, так что спасибо, что рассказал. Между комфортным раскрытием тайны и ложью есть разница.

Он приподнял уголок губ.

— Верно.

— Справедливее сказать, что я ценю честность, но настоящая проблема кроется в обмане.

Питер пристально меня разглядывал и длинными пальцами крутил стакан.

— Ты мудр не по годам.

Я вздернул бровь.

— Это плевок в адрес моего ума или возраста?

Он рассмеялся. Официант принес тапас, разместил блюдо в середине стола, а тарелки поменьше — перед каждым из нас, и я инстинктивно запихнул руки под бедра. Питер положил порцию на тарелку и замер.

— Ты не голоден?

О боже.

— Извини. Привычка.

Я переложил на тарелку фаршированные оливки и нарезанную панчетту и проигнорировал глядевшего на меня Питера. Я знал, что произнес неверные слова, поэтому сменил тактику и набил полный рот хлебом, оливковым маслом и бальзамическим уксусом.

— Вкусно.

Питер выбрал панчетту и задумчиво промямлил:

— Очень нежно.

Я притворился, будто не понял, что он имел в виду меня.

Питер нахмурился.

— Можешь в любое время наложить вето, но можно задать вопрос?

Я отпил газировки и с ответом не спешил. Если я решу, он предоставит мне право дать заднюю. Но он был со мной честен.

— Хочешь знать, почему я употребил слово «привычка»?

Не сводя с меня глаз, Питер вытер рот салфеткой. Но беспокоил меня не взгляд. Взгляд его был нежным, воодушевляющим и успокаивающим. Просто это один из способов испоганить настрой нашего не свидания.

— Мне не позволялось есть без разрешения. Долгое время.

Смотрел он решительно, словно ради меня пытался быть сильным. Единственное, что произошло, — он раздул ноздри.

— Это родители так с тобой поступали?

Я покачал головой.

— Нет. Все, что сделали родители, — это отреклись от меня и выкинули. А вот бывший обожал игры разума.

Питер выглядел так, словно проглотил нечто очень неприятное, и у него дернулся глаз.

— Мне жаль.

— Наверно, решения относительно питания были самыми приятными моментами. — Я с трудом сглотнул. — Прости, что поднял эту тему, но в свете моей речи о честности…

— Пожалуйста, не извиняйся. Это я задал вопрос.

Я послал ему лучшую улыбку, на которую только был способен.

— Мистер и миссис Лэндон отучают меня, помогают избавиться от привычки ждать разрешения, и я неплохо справлялся. Наверно, сегодня забыл. Учитывая, что я немного вышел из зоны комфорта.

Питер начал подниматься.

— Хочешь уйти?

Я схватил его за руку.

— Нет. Хочу доесть тапас, а потом пойти в театр. Хочу вернуть все то, что этот ублюдок у меня забрал, и вновь начать жить своей жизнью.

В глазах у Питера вспыхнули эмоции, и на краткий пугающий миг мне показалось, что он может разрыдаться. Но он захохотал.

— Янни. Ты невероятный.

***

Шоу было чудесным, легким, сделанным на совесть и полностью достоверным. По пути к машине мне показалось совершенно естественным взять Питера под руку. В детстве я любил все эти сюсюканья, вечно кого-нибудь обнимал, держал за руки, забирался на коленки. Но таким я уже давно не был, а сейчас, даже не задумавшись, коснулся Питера, будто делал так постоянно. Он вроде не возражал. А судя по улыбке, ему понравилось.

— Что думаешь? — поинтересовался Питер.

— О представлении? Было здорово! Теперь я еще больше полон решимости всем этим заняться. Собрать себя по кускам, пережить колледж, а потом... кто знает, однажды и я могу оказаться на сцене.

— Все получится, я знаю. — Он казался таким непреклонным. — Сколько еще учиться в колледже?

— Я отучился два года, так что остался еще год. Надеюсь закончить.

— Тебя уже зачислили?

— Да. Через три недели начнутся занятия. Мистер Лэндон подготавливал расписание и выбирал предметы. Миссис Лэндон, разумеется, тоже помогала. В промежутке между школой и работой в фонде «Акация» она помогла составить список вещей, которые понадобятся при переезде.

— Значит, ты переедешь, а через несколько дней начнешь учиться? Будешь очень занят.

— Я в курсе. Жду с нетерпением. Немного страшно, но так и должно быть. — Тут я кое о чем задумался. От разочарования внутри все опустилось. — Мне придется найти работу в кафе или в ресторане. А это обычно означает субботние смены. Но я все равно хочу ходить с тобой на дневные сеансы Чарли Чаплина, правда, понятия не имею, как все срастется.

Питер безмятежно улыбнулся.

— Уверен, мы что-нибудь придумаем. Если днем не получится, тогда я куплю коллекцию дисков и кучу попкорна.

Я ухмыльнулся, волнение отразилось на лице.

— Я бы не отказался.

Мы добрались до машины, Питер распахнул дверцу, дождался, пока я заберусь внутрь, и за мной ее захлопнул. Мгновение спустя он проскользнул за руль, и мы проболтали всю дорогу до дома. Когда мы миновали ворота, я внезапно разнервничался. Я не имел ни малейшего понятия, какой протокол у не свиданий. Однажды он поцеловал меня в щеку, а сегодня я взял его под руку. Благодарственный поцелуй соответствовал этикету?

«Да», — ответил внутренний голос.

«Боже, я хочу его поцеловать?»

«Конечно, хочу».

Окей, этот корабль попал в опасные воды.

— Янни, ты в порядке?

Голос Питера меня напугал. Он остановил машину перед домом.

— Да.

Смутившись, я нервно хмыкнул. В дверном проеме мистера и миссис Лэндон не наблюдалось, они вроде не выглядывали из окон, и я расслабился — зрителей у меня не было.

— Я прекрасно провел время, спасибо.

— Я тоже. Нам стоит повторить.

— Стоит. — А потом, пока нервы не взяли надо мной верх, я быстро чмокнул его в щеку. — Спасибо. — И вылез из машины.

Я ему помахал и старался особо не улыбаться. Возле входной двери меня уже ждала миссис Лэндон. Она тоже помахала Питеру и притянула меня в объятия.

— Как прошло?

Хотелось поюлить, но ответная улыбка рассказала все, что ей нужно знать.

— Шоу было превосходным! Небольшая, открытая постановка. Люблю маленькие театры. Они уютнее. Словно тоже находишься на сцене.

Миссис Лэндон просияла.

— А как Питер?

— Настоящий джентльмен. В ресторане произошла небольшая заминка: я ждал от него разрешения… — Я поморщился. — В одном вопросе он был со мной честен, поэтому я откровенно рассказал, почему иногда не ем, пока мне не скажут. Он нормально к этому отнесся. Спрашивал, не хочу ли я уйти, комфортно ли мне. А я ответил, что хочу остаться и вернуть свою жизнь! — закончил я цветистым выражением, а миссис Лэндон хлопнула в ладоши. — В общем, мы посмотрели шоу, и оно было клевым. Он сказал, нам стоит повторить.

Миссис Лэндон мечтательно вздохнула.

— Он потрясающий.

— Да. — Я обратил внимание, что в доме стояла тишина. — Мистер Лэндон уже спит? Не знал, что вы будете меня ждать.

Она похлопала меня по руке.

— Ничего, милый. Теперь я тоже лягу спать.

— Да, мне тоже пора. Завтра рано вставать.

Мы пожелали друг другу спокойной ночи. Приготовившись ко сну, я улегся в постель и с глупой улыбкой на лице таращился в потолок. Конечно, я по-прежнему спал с включенным светом, но не мог припомнить, когда в последний раз был настолько счастлив.

Глава 9

Сеанс с Патрис начался неплохо. Она осознавала, что сеанс на прошлой неделе вышел тяжелым, но разговоры о родителях важны для понимания, принятия и движения вперед.

Во всяком случае, так она сказала.

Я рассказал о прошлой неделе: о работе и двух не свиданиях с Питером. Поделился шуточным заявлением Питеру, что, по ее мнению, у меня комплекс папочки, учитывая, что привлекали меня мужчины постарше. Рассказал, что ходил смотреть дом и встретился с людьми, с которыми буду жить. На этом мы задержались, но потом она напомнила о словах, которыми я описывал свои эмоции по поводу отречения от меня — провал, позор, сожаление, боль. Она попросила подробно рассказать о случае, когда родители вышвырнули меня из дома и из жизни.

— Сейчас я не могу этого сделать, — бессильно ответил я. — У меня была такая хорошая неделя. Я позитивно настроен в отношении своих достижений. И впервые за долгое время я в состоянии так сказать. Поэтому можно, пожалуйста, этого не делать?

Секунду Патрис пристально меня разглядывала, а потом сжалилась.

— Ладно, Янни. Справедливо. Но я хочу, чтоб ты кое-что сделал… Хочу, чтоб ты обо всем написал. Считай это практикой перед началом занятий. Но я хочу, чтоб все было оформлено в виде сценария.

— Чего?

Она явно уловила ход моих мыслей, потому что подняла руку.

— Никто его не увидит, обещаю. За пределы офиса он не выйдет.

— Сценарий?

— Да. Хочу, чтоб ты выбрал актеров, которых видишь в роли членов своей семьи. Опиши характеры персонажей, поведение, как они одеваются. Именно такую информацию режиссер дает актерскому составу и команде.

— Можно узнать зачем?

— Ты сможешь абстрагироваться, но все равно дашь подробное описание. Сценарий не должен быть безупречным, Янни. Здесь нет успеха или провала. Мне проще узнавать тебя в процессе, с которым ты можешь себя отождествлять, в удобные тебе сроки. Ты же раньше читал сценарии?

— Да, конечно.

— Опиши, какая музыка играла бы в момент появления на экране твоего отца. Опиши, как он говорит. Опиши, как реагирует твой герой.

Я кивнул. Звучало разумно.

Патрис страдальчески улыбнулась.

— Это позволит абстрагироваться от момента. Смотри на происходящее, будто наблюдаешь со стороны, а не так, будто все повторяется снова и снова. Хорошо? Тебе будет комфортно этим заняться?

Я силился ответить «да» или «нет», но не смог.

— Сомневаюсь. Мне не нравится об этом думать. Я не подавляю воспоминания и не стараюсь притвориться, будто ничего не случилось. Я стараюсь двигаться дальше, а переживать все вновь и вновь непродуктивно. Я доверяю вашим методам. Но не понимаю, что еще вам нужно знать, помимо того, что все было ужасно, и я чувствовал себя отбросом, ни на что не годной мусорной кучей. Нелюбимым, нежеланным. Разворошенное прошлое действительно поможет или лишь подсыплет соли на раны, которые пытаются зажить? Сказать по правде, произошедшее после того, как родители меня выкинули, и есть причина моего нахождения здесь.

На секунду она задумалась.

— Ладно, Янни. Скажу тебе вот что: поступай, как хочешь. Оставлю выбор за тобой. Но хочу, чтоб ты кое о чем поразмышлял. Почему ты не зовешь Лэнса по имени? Почему не называешь родителей мамой и папой?

— По той же причине, по которой они больше не зовут меня сыном. Они не мои мама и папа, — злобно выплюнул я. — Они мои биологические родители. Они дали мне жизнь. Они меня растили и любили, но только до той секунды, когда узнали, что я гей. А затем внезапно нарисовались правила и условия: изменись или уходи и больше не появляйся. «Мама и папа» — термин для родителей, которые любят тебя безоговорочно, мои родители этого звания не заслуживают.

— А Лэнс?

— Он ничего не заслуживает, — выпалил я. — Я не стану звать его по имени. Он — кусок дерьма, который этого не заслуживает. — Я настолько разозлился, что почти чувствовал, как закипала кровь. Я сжал и разжал зубы, пытался успокоить стучавшее сердце и зыркнул на Патрис. — Если вы заявите, что гнев — обоснованная эмоция, я закричу.

Она поборола улыбку, но ей хватило приличия принять раскаивающийся вид.

— Ладно, обойдемся без упоминаний об обоснованности определенных эмоций. Считаю, сегодня мы охватили несколько неожиданных моментов.

Я по-прежнему злился и едва мог говорить.

— Точно.

— Янни, ты и должен гневаться. Должен пребывать в ярости от того, что люди, которым ты доверял, причинили тебе боль и предали неописуемыми способами.

— Я действительно злюсь.

— Хорошо.

— И я расстроен.

— Почему?

— Потому что не могу изменить то, что они сделали. Прошлое я не контролирую. Я могу контролировать только будущее. А прямо сейчас я хочу исправиться. Не хочу больше тратить на них время. Они и без того многое у меня отняли. Да вашу мать, я ждал от Питера разрешения поесть. И до сих пор сплю с включенным светом! В надежном доме Лэндонов. Какого черта я буду делать в новом доме? — Я покачал головой. Злость и разочарование превратились в слезы. — Хочу освободиться от всего, что они со мной сделали. Хочу стать счастливым. Я заслуживаю счастья.

— Да, конечно. И ты предпринимаешь правильные шаги.

Я откинул голову назад и простонал.

— Иногда мне кажется, что я в норме. А потом моменты вроде этого напоминают, что от нормы я далек.

— Янни, дела у тебя лучше, чем в норме. На прошлой неделе ты упоминал ключевые слова, о которых я бы хотела поразмышлять. Например, страх. Давай его изучим…

Чем мы и занялись. Остаток сеанса мы обсуждали испытанный мной страх в тот миг, когда родители меня выкинули. К моменту окончания встречи я вымотался. Такое ощущение, будто я пересек Тихий океан с привязанными к рукам и ногам гирями.

Когда я вышел, мистер Лэндон взглянул на меня и тут же обнял.

— Давай поедим мороженого.

***

Во время сеанса на следующей неделе Патрис препарировала слова «провал» и «сожаление», после чего я был эмоционально опустошен и чувствовал себя незащищенным. Питер постоянно освещал мою тьму. Наше не свидание в субботу прошло восхитительно. В знак приветствия он поцеловал меня в щеку, а я взял его под руку. Мы направились в кофешоп и проболтали несколько часов. Но даже смски посреди недели, где он давал понять, что думал обо мне, или спрашивал, как прошел день, или переспрашивал, по-прежнему ли в силе планы на субботний дневной поход в кино, нужно ли в воскресенье меня забрать, пока у Лэндонов будет проходить роскошный обед, были яркими моментами в моей жизни. Благодаря тому, что он находился на расстоянии сообщения или звонка, мне было не так страшно. Забираясь в постель, я посылал ему смс и засыпал со счастливыми мыслями в голове.

Миссис Лэндон нашла время в загруженном расписании, чтоб вместе со мной прикупить необходимые для переезда в новый дом вещи, а я помог с организацией ежегодного обеда. Мы составляли цветочные композиции, планировали меню, занимались уборщиками, компаниями общественного питания и всем остальным.

По утрам я работал в школе и даже нашел время бегло набросать сценарий для Патрис. Может, занятость отвлекла, но гораздо проще считать родителей персонажами, а не реальными людьми. Я сумел разложить все по полочкам и отстраниться, что обеспечило упражнению перспективу.

От выходных я был в восторге. И субботу, и воскресенье я провел с Питером. В субботу мы сходили на уже привычный сеанс Чарли Чаплина, а в воскресенье Питер хотел посетить музей Хаммера и посмотреть проходившую там выставку русского искусства. Я ждал с нетерпением.

В субботу я встретился с Питером возле кинотеатра. И опять он поприветствовал меня поцелуем в щеку и опустил сильную, но нежную руку мне на спину.

— Как всегда, выглядишь прекрасно, — сказал я.

— Ты тоже. Эта рубашка невероятно тебе идет.

Это была бирюзовая рубашка. Миссис Лэндон настояла, чтоб именно ее я надел в театр. Рубашка подходила к глазам. Но комплименты меня по-прежнему смущали.

— Спасибо.

Он опустил взгляд туда, где воротник обхватывал шею, а я притворился, будто не заметил знойности в его глазах.

— На фоне оливковой кожи она смотрится здорово.

Окей, от одного комплимента я еще мог отмахнуться, но не от двух. Я старался не морщиться, а Питер печально улыбнулся.

— Не любишь комплименты?

— Не фанат. Мне становится неуютно, я жду, что далее последует какой-нибудь прикол.

Он нахмурился.

— Я бы никогда не сказал в твой адрес ничего злобного. И я высказываюсь относительно красоты твоих глаз и кожи, потому что это правда.

— Красоты? — Я залился смехом. — Опять комплименты.

На этот раз Питер взял меня под руку, и мы пошли к кинотеатру.

— Не хочу, чтоб тебе было неуютно, но это правда. Однажды, Янни, ты четко себя разглядишь. — Он открыл для меня дверь. — Хочешь попкорна?

Обрадовавшись смене темы, я кивнул.

— Знаешь, одежда мистера Лэндона становится мне как раз. Если я продолжу так питаться, то ни во что не влезу.

Питер рассмеялся.

— Это не про тебя!

— Ну я бы не назвал себя тощим.

— Я бы использовал слово «стройный». Ты идеален такой, какой есть.

Я откашлялся.

— «Идеален» — это громко сказано.

— Как я уже говорил, правда не считается комплиментом.

— Что я могу вам предложить, джентльмены? — спросила кассир.

Питер купил билеты и огромный стакан попкорна на двоих. Я протянул ему двадцатку, но он от меня отмахнулся.

— Потом купишь кофе.

— Хорошо.

Не знаю, что мне приглянулось больше: что Питер относился ко мне как к равному, что мы оба вносили свой вклад, или что кофе и несколько часов разговоров стали еженедельным ритуалом. Нашим ритуалом.

На этой неделе проходил двойной показ. После «Иммигранта» показали «Искателя приключений». Оба фильма длились полтора часа, и вскоре мы очутились в кофейне.

Я сделал заказ и расплатился. Мы нашли столик в дальнем конце зала и непринужденно болтали о только что просмотренных фильмах, что перетекло в беседу о работе Питера, предстоявших занятиях, и что теперь у меня были собственные вещи для нового дома.

Я высказался о том, что простецкая кухонная утварь и кофейные чашки улучшили мое самочувствие, и Питер ни разу не посмотрел на меня свысока. Такой уж он, хорошо зарекомендовавший себя профессионал, у которого имелись собственный дом и роскошная машина, но при этом его радовало, что я купил себе банные полотенца и постельное белье.

— С выбором помогала миссис Лэндон, но платил я, — пояснил я. — Мне платят не так уж и много, но это мои деньги. Сколько возможно, я откладываю на школу. Нужно подыскать работу неподалеку от дома.

— У тебя есть резюме? — спросил Питер. — Если надо, могу помочь набросать.

— Миссис Лэндон уже об этом позаботилась, но спасибо.

— Если хочешь, завтра перед походом в музей можно объехать местные кафе и разнести резюме.

— Правда?

— Конечно!

— Ты бы очень меня выручил, спасибо. — Я улыбнулся. — Хочешь еще кофе? Я угощаю.

Говорилось с подтекстом «хочешь остаться и еще поболтать?» Прощаться желания не было.

Питер улыбнулся, и внутри у меня все перевернулось.

— Разумеется.

Я прошел к стойке и, как независимый взрослый человек, заказал два кофе. Расплатился наличкой и вновь опешил от важности того, о чем большинство людей особо не раздумывали.

Кассиром была пожилая дама с собранными в пучок седыми волосами и доброй улыбкой.

— Хотелось бы сказать, насколько мне приятно видеть, что отец и сын вместе проводят время. В выходные я часто вас вижу, вы общаетесь и смеетесь, и так и должно быть. И никто не пялится в экран телефона.

Отец и сын? О боже. Она решила, что мы отец и сын.

— Спасибо, — буркнул я и вернулся к нашему столику.

— Что смешного? — поинтересовался Питер.

— Она считает нас отцом и сыном. — Я расплылся в улыбке и усмехнулся.

— Не так уж и забавно, — сказал он, хотя вскоре его улыбка стала ухмылкой. — Какое оскорбление для мужского самолюбия!

Чтоб не расхохотаться, я закрыл рот рукой.

— Прости, что ты там говорил? Правда не считается комплиментом?

— Это не комплимент!

— Это точно он.

— Может, для тебя…

— Она сказала, приятно видеть мальчика в компании папочки. Поверь, из тебя вышел бы офигенно эротичный папочка. Это совершенно точно комплимент.

Питер кусал внутреннюю сторону губы, то ли хотел остановить улыбку, то ли размышлял о сказанном.

— Офигенно эротичный папочка?

И в этот же миг бариста выкрикнула мое имя, а Питер подорвался со стула.

— Я возьму, — произнес он, прежде чем я смог оспорить.

Не то чтоб я стал бы спорить. Давненько у меня не было такого веселого общения. Вполне здорово — нормально — вести себя игриво, поэтому, когда Питер вернулся и поставил передо мной кофе, я пихнул к нему сахарницу.

— Сахарку, папочка?

Я ждал, что Питер рассмеется, но он послал мне сексуальный и знойный взгляд. Внутри все восхитительным образом скрутило, что было неожиданно.

— Тебе нравится, — торопливо сказал я, хотя совсем не намеревался произносить вслух.

Лицо вспыхнуло от смущения, а бабочки штурмовали живот.

Питер сделал глубокий вдох, медленно выдохнул и оглядел кафе. Он раскраснелся и, посмею сказать, выглядел соблазнительно. Никогда не думал о нем в таком ключе. Безусловно, он был поразительно привлекательным и уверенным, умным и добрым. Мы шутили, что наши свидания не были свиданиями, и с самого начала установили, что оба не готовы ни к чему, кроме дружбы. Но как бы ни был изуродован мой опыт в отношениях, увидев притяжение, я его признавал.

А взгляд Питера излучал притяжение. Его тянуло ко мне? Или его привлекала идея стать чьим-нибудь папочкой?

От него определенно исходили отцовские флюиды, но я не был готов стать нужным ему парнем… Но мысль о том, что он будет с кем-то другим, разрывала на части. С моей стороны эгоистично сдерживать его от желаемого и необходимого, лишь потому что я нуждался в его дружбе.

Боже, все становилось чересчур сложно.

Я отпил кофе и попытался взять под контроль разрозненные мысли и долбившееся сердце.

— Янни?

Испугавшись, я поднял глаза.

— Да?

— Ты в порядке?

И вот оно. Стоило ответить честно? Или нужно изобразить непонимание?

Питер прокашлялся. Он все еще был немного красным, а глаза искрились решительностью.

— Можно я кое-что скажу?

«Господи».

— Да, конечно.

— Хочу быть полностью с тобой честен. Я говорил, что мне нравятся мужчины помоложе. Это неудивительно. А ты намекнул, что мне нравится быть покровителем. Не стану лгать: мне нравится. Для меня самая большая награда — обеспечивать и заботиться о молодом человеке, знать, что все его нужды удовлетворены. Все, что ему необходимо, — это я. Я не стану искать этому оправдания.

— Ты и не обязан. По крайней мере, передо мной. Я понимаю.

Я правда понимал. Мне нравились мужчины постарше. Они меня привлекали. Я ничего не мог поделать со своими предпочтениями, как и он — со своими. Я точно не стал бы его осуждать.

Он опустил уголок губ.

— Знаю. Спасибо. Ты стал для меня глотком свежего воздуха. Ты великолепен. — Он махнул на меня рукой. — Но в тебе есть нечто большее. Ты одаренный, знаешь себе цену. Ты сильнее, чем я могу вообразить. Почему-то с тобой у меня больше общего, чем с остальными знакомыми. Уверен, мы могли бы болтать несколько дней, и нам не стало бы скучно. Но, Янни, я не готов к таким отношениям и не сомневаюсь, что ты тоже не готов.

От облегчения я со свистом выдохнул.

— Я не готов, так что спасибо, что сказал. — А поскольку он был столь беззастенчиво со мной честен, я решил, что задолжал то же самое. — Могу я быть с тобой откровенен?

— Пожалуйста.

— Я хочу быть готов. Но прежде всего я не хочу терять нашу дружбу. Знаю, я полагаюсь на тебя больше, чем стоило бы. У меня не было шанса завести много знакомств, поэтому понятие «новые друзья» замкнулось на тебе. Ясное дело, когда я перееду и начну обучение, друзей появится больше. Но мне не хочется терять то, что у нас есть. С моей стороны это эгоистично, и мне стоит пообщаться с Патрис.

— Почему?

— Мне кажется, будто я вправе по меньшей мере надеяться, а для меня это в новинку.

Питер терпеливо улыбнулся.

— Я тоже не хочу терять нашу дружбу. Ты будешь готов. Однажды. Когда придет время, Янни. И это не эгоистично. Это человечно.

Я протяжно вздохнул.

— Я очень рад, что мы поговорили. Мне стало лучше от того, что мы на одной волне.

Питер тепло и широко ухмыльнулся.

— Мне тоже.

***

В воскресенье Питер забрал меня в десять утра. Я вооружился дюжиной резюме, которые любезно предоставила миссис Лэндон, и мы с Питером развезли их по кофешопам и ресторанам неподалеку от моего будущего места проживания.

День стоял прекрасный. Солнышко припекало, люди пили кофе, выгуливали собак, наслаждались типичным для ЛА летним деньком. Питер нашел парковочное место в переулке, и мы вместе, прогуливаясь туда-сюда, наматывали круги. Нам даже попалось несколько магазинов с объявлением на витрине «Требуется помощник». Я представлялся, вручал резюме, и спустя час копий у меня больше не осталось, зато был положительный настрой.

В тако-грузовике мы купили обед, и в общем и целом это утро было лучшим из всех, что я сумел припомнить.

Я чувствовал себя нормальным. Чувствовал себя прежним, тем Янни, которым был до него.

Мы добрались до музея, и, войдя внутрь, я взял Питера под руку. Мы осматривали и оценивали экспонаты, обсуждали и дискутировали. Он был опытным и образованным, когда дело касалось чего-то вроде искусства и культуры, истории и антропологии.

Он объяснял мне выставочные работы и хотел моей интерпретации. Он слушал мои мысли и, когда требовалось, вежливо вносил ясность. Не в унизительной манере, скорее, помогал. Он учил меня тому, что мне было неизвестно, но я не чувствовал себя как на уроке. К моменту ухода из музея об истории русского искусства я знал гораздо больше, вряд ли мне нужно было столько знать.

А еще я узнал больше о Питере.

Должен признать: как бы меня ни пугало, но чем лучше я его узнавал, тем сильнее он мне нравился.

День был чудесным, и вместо того, чтоб отправиться прямиком домой, я предложил погулять под полуденным солнцем. Прошли мы всего несколько метров, как вдруг я услышал свое имя:

— Янни? Это ты?

Голос я признал и обернулся.

— Кристофер!

Опираясь на трость и улыбаясь, он подошел к нам.

— Что ты здесь делаешь?

— Мы ходили в музей. Это мой друг Питер. А это Кристофер. Он любезно позволил мне четыре недели выполнять его работу, пока не заживет нога.

Кристофер приподнял трость.

— Больше никаких костылей.

— Скоро уже вернетесь к работе.

Кристофер ухмыльнулся, а потом кивнул на вход в музей, где его ждали какие-то люди.

— Я пойду. Завтра увидимся. Мне разрешено выполнять легкие работы. Доктор сказал, можно.

— Превосходно. Тогда до встречи.

Мы глядели ему вслед, а затем я ощутил на себе взгляд Питера.

— Он отличный парень, — объяснил я.

— Не он один. — Питер казался счастливым, даже гордым.

— Спасибо за сегодняшний день. Особенно за выставку. Ты открыл мне глаза и помог узнать много нового.

— Могу поблагодарить тебя за то же самое. Ты тоже меня учишь.

Я фыркнул.

— Вряд ли. Например, чему?

— Как быть хорошим человеком.

Опять он вернулся к комплиментам. Он смотрел на меня так, словно ему столь же сложно произносить эти слова, как мне выслушивать. Но вместо того, чтоб извиниться, он прыснул со смеху и, обняв меня за плечи, притянул к себе. Мы зашагали в сторону кафе.

Мы заказали кофе и кусок пирога на двоих. Питер рассказывал и рассказывал о русских традициях в его семье, которых по-прежнему придерживалась его мать, они передавались из поколения в поколение. Пасха для нее очень важна, и каждый год он помогал ей красить яйца и печь пасхальные куличи.

Он явно был близок с матерью, но редко упоминал отца. А я не давил. Причина была та же, что и у него в отношении меня и этой темы.

— Какие греческие традиции ты соблюдал в детстве? — спросил он.

— Мы тоже красили яйца, — ответил я и улыбнулся воспоминаниям. — Мама и яя⁴ готовили кулурью, то есть пасхальный пирог, и цуреки, традиционный пасхальный хлеб. Были жареный ягненок, куча родственников и куча закусок.

Питер вроде остался доволен.

— Какое блюдо было твоим любимым?

— Конечно же, курабиды! Сладкие печенюшки. Я их обожал.

— Мы должны их приготовить!

Я чуть не засмеялся.

— Зачем?

— Ты сказал, что обожал их. А изменившиеся обстоятельства не означают, что ты не имеешь права прославлять свои традиции. Это часть тебя. Единственное, что изменилось, — это решившие отпраздновать с тобой люди.

Я поймал себя на том, что улыбался. Идея мне понравилась, но Пасха прошла несколько месяцев назад, да и я по-прежнему проживал один день за раз.

— Может быть.

Тогда-то я и осознал, что для пирога официант принес одну вилку. Мы его не трогали, нас слишком увлек разговор. Я направился к стойке взять еще вилку, как вдруг распахнулась входная дверь. Мужчина вопил, изрыгал непристойности. Он был грязным и всклокоченным, вероятно, бездомным и устрашающим. Он пихнул пустой столик, и тот заскользил по полу.

Все происходило чрезмерно быстро, но в то же время словно в замедленной съемке.

Персонал пытался от него избавиться, кто-то вызвал копов, а я замер как вкопанный. Застыл от страха. Пошевелиться не удавалось, ноги приросли к полу, сердце истекало кровью, сжималось и билось быстрее нормы, а вилка в руке начала дрожать.

Передо мной оказался Питер. Его лицо, его аромат, его тепло.

— Янни, посмотри на меня. — Голос, с трудом различимый и приглушенный, звучал будто издалека, но в то же время он словно шептал мне на ухо. — Янни, посмотри на меня.

Я встретился с ним взглядом. С глазами чистейшего голубого оттенка. Нежные, обеспокоенные, настороженные. Он глядел на меня так, будто заполнял пустые места в моей душе. Я затерялся в этом моменте, в воспоминаниях, затерялся в море боли и страха. А потом ощутил на себе его руки, он вел меня в спасительную гавань. Он встал между мной и злобно кричавшим мужчиной.

— Слышишь меня? — Питер коснулся ладонями моего лица. Тепло, успокоение и нежность. — Янни?

Мне удалось кивнуть, чтоб он понял: я его слышал, лишь не мог говорить.

— Я с тобой, — прошептал он. — Дыши.

Я втянул воздух. Оказывается, я перестал дышать. Голова кружилась. Было шумно: скрипели стулья, визжали люди. Вокруг меня царил хаос, но видел я лишь Питера.

— Я с тобой, — повторил он.

Несмотря на шум, слышал я только Питера.

Мужчины уже не было, его выбросили или уговорили удалиться. Я понятия не имел. Все, что осталось, — это гулкая тишина, казавшаяся слишком замкнутой, слишком тяжелой.

Питер притянул меня к себе, в свои надежные объятия. Пошел я добровольно и осел от облегчения и тоски.

— Со мной ты в безопасности, — прижавшись губами к виску, прошептал он.

И это правда. Никогда меня так не защищали. Я не мог объяснить. В тот момент я понял, что всегда буду с ним в безопасности. Он никогда меня не обидит, никогда не накричит, не замахнется и не ударит. Никогда не оскорбит. Никогда не унизит, никогда не изобьет.

С этим пришли слезы.

Он ни разу на меня не шикнул, ни разу не велел перестать плакать. Он просто стоял посреди кафе, прижав меня к груди, крепко обнимал и позволял выплакаться. Он отмахнулся от кого-то из персонала, сказав, что я в порядке, но не очень хорошо воспринимаю крики. Он стоял, как несокрушимая, обладавшая всем терпением на свете скала, и держал меня, пока я не сумел заговорить.

— Пожалуйста, отвези меня домой.

Я почувствовал, как он кивнул. И только после этого он меня отпустил, забрал у меня вилку, бросил двадцать баксов на стол и повел к машине.

Чувствовал я себя кошмарно. Теперь, когда адреналин отпустил, пришел черед тошноты и стыда.

— Мне очень жаль, — все, что смог сказать я.

Он взял меня за руку.

— Янни, это было неожиданностью, и твоя реакция вполне оправдана. Не нужно извиняться.

Питер без конца произносил правильные слова, а в глубине души мне хотелось услышать, что я тяжелый случай или психически больной. С этим я бы согласился. Хотелось добраться до дома, вернуться в «спасительную сеть» жилища Лэндонов, а еще хотелось, чтоб Питер остался со мной. Я вспомнил о грандиозной вечеринке. Боже, меньше всего мне хотелось встречаться с сотней незнакомцев. Но когда Питер набрал код безопасности, я заметил, что машины отсутствовали. В смысле не было вообще ни одной машины. Когда я уходил, здесь было оживленно. Сейчас же было безлюдно.

Я нахмурился.

— Вряд ли дома кто-то есть.

Питер бросил взгляд сквозь лобовое стекло, а потом повернулся ко мне.

— А должны?

— Да. Мистер Лэндон говорил, придут Эндрю, Спэнсер и Сара.

— Я войду с тобой. Может, они поймали такси.

Дом пустовал. На кухонной стойке разбросаны вещи, мебель в гостиной сдвинута, будто произошло нечто ужасное, и уходили отсюда в спешке.

— Что-то не так, — сказал я и по встревоженному выражению лица Питера понял, что он со мной согласен.

Внутри поселился страх. Я достал телефон и отыскал номер миссис Лэндон. Ответила она после второго гудка:

— Янни?

— Все хорошо? — поинтересовался я. — Дома никого нет, и выглядит все так, будто вы очень торопились.

— Спэнсера увезли в больницу.

Я прислонился к кухонной стойке.

— Боже мой, он в порядке?

Питер быстро оказался рядом и успокаивающим жестом положил руку мне на предплечье.

— Да, сейчас — да. — Она к кому-то обратилась, а потом вернулась ко мне. — Мы как раз выходим из больницы. Скоро будем дома, и я все объясню.

— Ладно.

— Янни, ты в норме?

— Думаю, да.

Она замолчала. И я понял: она старалась расшифровать мои слова.

— Ты один?

— Нет, со мной Питер.

— Чувствуешь себя в безопасности?

Она задавала закрытые вопросы, на которые можно ответить только «да» или «нет». Если б я был в опасности, слушавший нежеланный визитер не понял бы, о чем мы говорили. «Я чувствовал себя с Питером в безопасности?» Я всмотрелся Питеру в лицо, увидел доброту в глазах, чувствовал тепло прикосновения.

— Да.

— Хорошо, скоро будем дома.

Я сбросил вызов и положил мобильник на стойку.

— Спэнсер в больнице. Больше мне ничего не известно, — проговорил я. — Мистер и миссис Лэндон на пути домой.

Питер переместил руку с предплечья на плечо, а потом на шею.

— Ты выглядишь уставшим, — мягко произнес он.

— И чувствую себя уставшим.

Эмоциональный день обрушился на меня, как мокрое покрывало. Силы покинули, и я прильнул к его прикосновению. Отреагировал он доброжелательно, шагнул ближе и разрешил на себя опереться. Когда он меня обнял, я вздохнул. Его прикосновение — да даже его присутствие — имело целебные свойства. Я чувствовал, как напряжение покидало плечи. Беспокойство не спеша исчезало.

Понятия не имею, сколько мы так простояли. Целую вечность, но все равно мало. Только когда мистер и миссис Лэндон пришли домой, я выдрался из его рук. И тут же начал скучать по его теплу. Миссис Лэндон вошла в кухню и взглянула на меня.

— Янни, что случилось?

— У меня произошел срыв на людях.

Заговорил стоявший позади меня Питер:

— В кофейне возле музея был инцидент. Ворвался какой-то наркоман, кричал и переворачивал столы. Янни испугался. И не он один.

Мистер и миссис Лэндон пришли в ужас. А миссис Лэндон дотронулась до моего лица.

— Боже мой. Тебе сделали больно?

Я покачал головой.

— Питер меня спас. Он защитил меня и говорил со мной. Если б его там не было…

В знак благодарности мистер Лэндон похлопал Питера по спине.

— Хотите выпить? Думаю, выпивка не помешала бы.

— Нет, спасибо, — вежливо отказался Питер. — Я не пью.

— Может, сделаем горячий шоколад? — предложила миссис Лэндон. — И я расскажу вам о том, как Спэнсер чуть не умер на полу в гостиной.

***

В следующую среду я вошел в офис Патрис и присел. Прежде чем она задала вопрос о прошедшей неделе, я заговорил сам:

— Мне нужно извиниться.

Она пристально на меня смотрела и ждала продолжения.

— Меня огорчал мой прогресс. Я считал, что мне становится лучше. Считал, что я продвинулся дальше, чем есть на самом деле. Но это не так. Даже близко не подобрался. Я думал, что готов выйти в мир. Думал, что готов бегать, но, говоря начистоту, я даже ходить не могу.

Она печально улыбнулась.

— Янни, все это время ты ходишь. Спотыкаться о первые препятствия — это нормально. Хочешь знать почему? Ты собираешься, перестраиваешься, отряхиваешься. Хочешь — верь, хочешь — нет, Янни, теперь ты готов бегать.

АКТ ВТОРОЙ

Научиться бегать

Глава 10

Я сидел на новой кровати в новой комнате в новом доме и пытался все это переварить. Мистер и миссис Лэндон были со мной. Все мои вещи мы перевезли за один заход. Все поместилось в одну коробку и две сумки. Миссис Лэндон помогла застелить кровать, а мистер Лэндон убрал кухонные принадлежности в ящик, а продукты в шкаф и на выделенную мне в холодильнике полку.

Скайлар, Джордан и Джордж тоже были здесь, но дали мне время обустроиться. Я пребывал в восторге от этой новой главы своей жизни, но после случившегося на прошлой неделе в кофейне немножко робел. Это слегка меня осадило, хотя Патрис и заверила, что ситуацию нужно воспринимать как позитивный опыт, а чтоб суметь обдумать шаги на случай, если вдруг что-нибудь произойдет, надо довериться своему чутью и знакомиться со своими реакциями.

— Мы не можем нести ответственность за поступки других людей, — сказала Патрис. — Мы можем нести ответственность только за свою реакцию. Можем извлекать уроки, обдумывать ситуации и двигаться дальше. Все зависит только от нас.

Я пояснил, что не готов выходить в людные места. А она ответила, что я смелее, чем считаю.

Короче, я сидел и пытался разобраться с новым направлением новой жизни.

Мистер Лэндон поставил тяжелую на вид коробку на стол.

— Небольшой подарок на новоселье, — произнес он.

— Подарок? — Я покачал головой. — Вы уже и так много для меня сделали. Очень много.

Я указал на одежду, новые постельные принадлежности, на всю комнату в целом. Все благодаря им.

Он отмахнулся, словно все это ерунда.

— Не напоминай. Это всего лишь несколько вещиц. Пригодятся в понедельник в школе.

Я открыл коробку и обнаружил там кучу книг, бумагу, ручки и вроде бы подержанные учебники.

— Ого! — Я поперхнулся. — Спасибо. Даже не знаю, что сказать.

Он послал мне отцовскую улыбку.

— Скажи, что будешь посещать уроки и изо всех сил стараться.

— Конечно. Обещаю.

Настал черед миссис Лэндон. Она протянула мне прямоугольную коробку меньшего размера. Похоже, там лежала деловая рубашка.

— Лучше открыть попозже, — подмигнув, проговорила она.

Мистер Лэндон намек уловил.

— Буду внизу. — И быстро покинул комнату.

Миссис Лэндон хихикнула и кивнула на коробку.

— Не переживай, там нет ничего непристойного или постыдного. Но я подумала, тебе бы понравилось.

Я присел на постель и аккуратно поднял крышку. Там лежал красиво сложенный пурпурный халатик, который мне приглянулся, когда мы перебирали вещи для «Гудвилла».

— Миссис Лэндон…

— Ты не обязан его оставлять, — прошептала она. — Просто, когда мы подбирали тебе одежду, ты постоянно на него засматривался. Я знала, что он тебе нравится, но ты решил, что…

— Его неприлично носить в вашем доме, — закончил я.

Она засмеялась.

— Да. Ну теперь у тебя свой дом и собственная комната, дверь запирается на замок. Можешь носить все, что пожелаешь.

Сердце беспорядочно колотилось.

— Мне всегда хотелось что-нибудь вот такое. Сумасбродное и… женское.

— Теперь можно.

Миссис Лэндон вытащила ткань из коробки и протянула мне. По ощущениям она напоминала холодную воду.

— Спасибо. За это. За все. За все, что вы сделали. Даже знать не хочу, где бы я был, если б не вы с мистером Лэндоном.

Миссис Лэндон ласково на меня посмотрела.

— Всегда пожалуйста, Янни. Жить с тобой под одной крышей — одно удовольствие. — Останавливая слезы, она заморгала и взяла меня за руку. — Идем отыщем Алана.

Прощаться с ними было тяжело. Казалось, не меня одного посетили такие мысли. Миссис Лэндон опять плакала.

— У тебя остались наши номера?

— Да.

— Обещай позвонить, если тебе что-нибудь понадобится.

— Обещаю.

— Будешь приходить раз в неделю на ужин?

— Можешь приезжать со мной по средам после уроков, — добавил мистер Лэндон.

— Конечно. — Сдержать улыбку не вышло. — С удовольствием.

— У тебя есть номера Эндрю и Сары. Им тоже можешь звонить. Я их предупреждала.

Я хмыкнул и сделал вид, будто не смутился.

— Спасибо.

— Ладно, думаю, мы все обсудили. — Мистер Лэндон подмигнул и потащил миссис Лэндон к двери. — Не забудь. Занятия начинаются в девять.

— Приду вовремя.

Миссис Лэндон вырвалась из рук мистера Лэндона и вновь меня обняла.

— Ты справишься.

— Вы тоже, — со смешком отозвался я.

Она разрыдалась, а подошедший мистер Лэндон ее обнял.

— Она всегда плачет, когда дети покидают дом.

Фраза задела меня за живое. Я обнял их как можно крепче и, пока они шагали к машине, стоял в дверном проеме. А потом повернулся к наблюдавшим за мной соседям. Хотелось спрятаться в комнате, но, поразмыслив, я решил проявить смелость… или хотя бы прикинуться, будто не боялся.

— Садись с нами, — похлопав по дивану, сказала Скайлар. — Вот-вот начнется «Рискуй».

В общем, мы сидели в гостиной, и они пытались переплюнуть друг друга в ответах. Сам я ответил только на пару вопросов, ближе к концу мне стало уютнее. Было очень весело. Скайлар всех перекрикивала, Джордж всех смешил своими ответами невпопад, а Джордан оказалась не только самой умной, но и самой молчаливой. Сидела на диване так, будто пыталась стать незаметнее, но старалась общаться. Я не сомневался, усилия она прикладывала ради меня. Учитывая, что это был мой первый день, ее старания меня растрогали. Пару раз я поймал на себе ее взгляд и улыбнулся, тем самым намекая, что все понимал.

День сменился вечером, мы переместились на кухню, где каждый готовил себе ужин. Я делал простецкую пасту с томатами, оливками и базиликом, чему очень позавидовала Джордан. У нее же на ужин был сыр-гриль и томатный суп, что, на мой взгляд, очень даже неплохо, но я воспользовался шансом отблагодарить за дружелюбие и пообещал на днях приготовить ей порцию пасты. Она вознаградила меня улыбкой и кивнула, и я тут же понял, что мы поладим.

После уборки кухни, где каждый внес свою лепту, меня нестерпимо потянуло в комнату. Нужно было все обмозговать, отдохнуть. Я прислонился к закрытой двери и старался отдышаться.

Я улыбался. Чувствовал себя прекрасно. Настрой был положительным. У меня было доброе предчувствие насчет проживания здесь. Знаю, еще рано и адски страшно, но начало казаться, что будущее мне все-таки светило.

На кровати я заметил коробку и выглядывавшую оттуда пурпурную ткань. Я подошел ближе, пробежался пальцами по холодному шелку, и тут же в кармане зажужжал телефон. Напугался я так, будто меня застукали с халатиком. Осознав, что по-прежнему был один, я вытащил мобильник и ухмыльнулся, когда увидел имя отправителя сообщения.

Питер.

«Устроился? Все нормально?»

Плюхнувшись на постель, я улегся на спину и ответил: «Да, спасибо. Посмотрел телик и поужинал с соседями. Сейчас в своей комнате».

«Отлично. Очень за тебя рад».

«Спасибо. У меня хорошее предчувствие».

«Все еще ждешь завтра в гости?»

«Говорить можешь?»

«Да».

Я набрал его номер.

— Здравствуй.

— Янни, все хорошо? — Голос звучал беспокойно.

— Да, просто хотел пояснить распорядок.

— Распорядок? — Беспокойство превратилось в веселье.

— Ну да. Для всеобщей безопасности.

Он охнул.

— Гости разрешены, но ненадолго и без ночевки. — А потом до меня дошло, как прозвучали мои слова. — Не то чтоб мы… Не то чтоб ты…

— Я понял, Янни.

— У всех здесь есть… кое-какие проблемы, и для них этот дом — безопасное пространство. Вряд ли кому-то пойдет на пользу, если из-за пришедшего человека всем станет неуютно. Понимаешь, о чем я?

Какое-то время он молчал.

— Прости, если в моих словах почудилась насмешка. Не хотел показаться бесчувственным.

— Знаю. К этому нужно привыкнуть. Все здесь довольно клевые, и я не хочу никого расстраивать.

— Конечно.

— И я все равно хочу, чтоб ты пришел. Быстренько оглядишься, а потом можем пойти выпить кофе.

— Звучит здорово.

— Прости, сегодня я пропустил наше киносвидание.

— Свидание?

— Не свидание, — резво исправился я.

Питер хмыкнул.

— Будут и другие дни.

— Завтра в одиннадцать сойдет?

— Абсолютно.

— Адрес помнишь?

Он наверняка нашел это смешным.

— Да, конечно.

— Тогда до встречи.

— Жду не дождусь.

Он сбросил вызов, а я положил трубку на грудь и улыбнулся. Мне тоже не терпелось.

Я подтянул к себе коробку с шелковым халатиком, вытащил и поднес к лицу. Был он легким и холодным, благоухал свежестью и чистотой, и цветами. Примерить его я не посмел. Пока что. Но примерю. Но не сейчас. Я скатился с кровати и убрал шелковый халатик в шкаф.

Я приготовился ко сну и в коридоре столкнулся с Джорджем.

— Спокойной ночи, — сказал он настолько радостно, насколько в принципе сумел бы гот.

Я нервно улыбнулся.

— Спокойной ночи.

Я закрыл за собой дверь, затем как можно тише запер. Дважды проверил, чтоб окно было закрыто. Я понимал, что здесь был в безопасности. На входной двери и запасных выходах установлены сигнализации, да и соседям я доверял. Но в постель я улегся вместе с рюкзаком и, как обычно, спал с включенным светом.

Глава 11

Приехал Питер вовремя. Его пунктуальность меня успокаивала, он точен во всем — и держал свое слово. Раздался звонок в дверь, и тут же по всему телу пробежала дрожь. А когда я распахнул дверь, улыбка превратилась в ухмылку.

Он походил на лето, такой же теплый и замечательный. Одет был в шорты, которые, судя по прорехам и дизайну, стоили недешево. Футболка-поло облегала во всех нужных местах, солнечные очки он водрузил на голову, все лицо источало улыбку.

Питер протянул мне горшечную орхидею.

— Подарок на новоселье.

— Ух ты! Спасибо. Это было вовсе не обязательно. — Я забрал растение. Пурпурные цветки напомнили о шелковом халатике, который теперь принадлежал мне. К счастью, я не покраснел и чмокнул его в щеку. — Пожалуйста, входи.

Я показал Питеру гостиную и кухню. Познакомил со Скайлар и Джорджем. Я не сомневался, их шокировало, что Питер был старше. И пока не стало совсем неловко, я посмотрел на Питера и произнес:

— Давай поднимемся наверх. Отнесем вот это в мою комнату, а потом можем идти.

Питер молча проследовал за мной по лестнице, и я открыл дверь.

— Вот тут я и живу.

Он шагнул в комнату и огляделся.

— Миленько. Напоминает о студенческих временах. Тебе здесь будет здорово.

— Надеюсь. — Я поставил цветок на комод. — Мне нравится.

— Как прошла первая ночь? Спал хорошо?

Я кивнул.

— Вроде да.

Сказать по правде, ночь длилась бесконечно. Я вслушивался в шорохи, скрипы, завывание ветра и издаваемые транспортом звуки. Привыкал. Но в общем было довольно спокойно, и где-то после двух я уснул. Еще я оставил при себе, что спрятал рюкзак в кровати и спал с включенным светом. Есть моменты, о которых знать не стоило.

Я сделал глубокий вдох.

— Тебе нравится?

Питер неспешно кивнул.

— Да.

Наконец-то я выдохнул.

— Я рад. Хотел, чтоб тебе понравилось. Не знаю почему.

Питер вложил руку в мою ладонь.

— Все у тебя будет замечательно. Я тобой горжусь. Знаю, после случившегося на прошлой неделе ты сомневался.

— Да уж. Но предчувствие хорошее.

Его улыбка излучала чистейшую радость.

— Давай купим обед и отпразднуем.

Я сжал его руку. Я не был готов ее выпустить, но понимал, что придется.

— Хорошо.

Мы спустились на первый этаж, и я заглянул в кухню.

— Я уйду на несколько часов. Кому-нибудь что-нибудь нужно?

Все промолчали. Я повел Питера к двери, и мы вышли в прекрасное лос-анджелесское утро.

— Сегодня ты выглядишь отлично, — сказал я, как только мы шагнули на тротуар. — Очень по-летнему.

— Спасибо. Ты тоже. — Он смущенно улыбнулся. — Прости. Я стараюсь тебя не нахваливать. Знаю, тебе неприятно. Но сложно смолчать, когда ты вот так вот выглядишь.

— В каком смысле «вот так вот выглядишь»?

— Ну я бы сказал «великолепно» или «сногсшибательно», но на сегодня сойдет «выглядишь счастливым».

Я покачал головой и изумленно хохотнул.

— «Счастливый» принимается, потому что это правда.

Мы добрались до угла. Вместо того, чтоб дождаться смены сигнала светофора, я схватил Питера за руку, и мы побежали через дорогу. Одному из автомобилей пришлось сбросить скорость. Питер помахал водителю рукой, а как только мы достигли тротуара, я захохотал.

— Пытаешься нас убить? — Если б не улыбка, можно было бы решить, что он злился.

— Это моя сегодняшняя кардио-тренировка.

Отпустив ладонь, я взял его под руку. Мне нравилось держать его под руку во время прогулки, да и Питер вроде не возражал. Мы нашли ретро-кафе в стиле 50-х, что показалось забавным, и уселись в кабинке лицом друг к другу. Питер задел ногой мою ногу, но отодвигаться не стал. Сердце расцвело, на душе потеплело, а, может, все дело в улыбке Питера. Мы заказали бургеры и молочные коктейли, а из музыкального автомата с неоновой подсветкой доносилось пение Чака Берри.

Питер пошутил о том, сколько кардио-упражнений ему придется сделать, чтоб отработать бургер и коктейль. Я вновь поблагодарил за подаренную на новоселье орхидею. Мы поболтали о моих соседях и о начинавшихся завтра занятиях. Его ждала загруженная неделя, что-то связанное с ежеквартальной аналитикой, чего я вообще не понял, но одно было ясно: свою работу он обожал.

Во время наших не свиданий беседы всегда вертелись вокруг меня. И день сегодняшний я решил посвятить Питеру. Я попросил пояснить, что такое квартальная аналитика, задавал вопросы о коллегах, о компании, в которой он работал, о друзьях.

После того, как официантка в очередной раз налила нам кофе, до нас дошло, что настало время уходить. Пройдя полквартала, я обнаружил благотворительный магазин и, взяв Питера за руку, потянул туда. Понятное дело, в такие магазины он не ходил. Мне же подходило в самый раз. Точнее, моему бюджету. Он мог бы посмотреть на меня сверху вниз или от отвращения задрать нос. Но нет. Он хохотал, когда я нацепил берет и заговорил на ломаном французском. А потом зашелся от смеха, когда я выбрал ярко-оранжевую шубу из искусственного меха и стал похож на Маппета⁵.

Я взял темно-бордовый шарф и коричневый твидовый пиджак с заплатками на локтях, и Питер покачал головой, но стоило примерить, он вгляделся повнимательнее.

— Вообще-то смотрится недурно.

— Спасибо.

Он засмеялся.

— Никогда не считал твид модным, но у тебя определенно есть шанс это провернуть.

— Да я что угодно могу провернуть. — А потом до меня дошло, как прозвучали мои слова. — В смысле могу носить что угодно. Я не имел в виду... О боже.

Я спрятал лицо в ладонях и поднял взгляд, только когда почувствовал, что мне на голову надели шляпу.

Питер стоял передо мной и улыбался.

— Смысл я уловил. Но не стану лгать, мне нравится ход твоих мыслей.

Лицо вспыхнуло двадцатью оттенками красного, а внутри свернулось тепло. В его глазах мелькнула вспышка чего-то такого, что я не сумел распознать, а затем он сменил тему и глядел куда-то поверх моей головы.

— И эта шляпа на тебе мне тоже нравится.

Чтоб проветрить мозги, я отвернулся к зеркалу. Он выбрал для меня федору. Из-за кудрей сидела она не очень, и я надел ее на Питера.

— Тебе больше идет.

Он снял шляпу и бросил обратно в кучу.

— Нет, я похож на жалкую пародию на мафиози. — Он взял бордовую бини. — Как насчет вот этой? — Он натянул ее мне на голову и поправил. — Идеально.

Глянув в зеркало, пришлось признать: села как влитая. Осматривая вещицу со всех сторон, я покрутился.

— Какая жалость, придется ждать до зимы.

— Тогда давай посмотрим летние вещи, — предложил Питер.

Я нарыл джинсы, которые можно обрезать до шорт, и две симпатичные рубашки с короткими рукавами. Уверен, когда-то давно их носил чей-нибудь дедушка.

Одна была бледно-зеленой с полосками, а вторая — ярко-голубой с темно-синими пальмами. Пока они висели на вешалке, Питер счел их отвратительными, но стоило мне их надеть, он остался в восторге.

Своей находке я порадовался, а общей стоимости в двадцать долларов порадовался еще больше. Мы направились к кассе. Я даже не успел достать наличку, как Питер меня остановил.

— Позволь мне расплатиться.

— У меня есть деньги.

— Знаю. Но завтра у тебя начнется учеба, они тебе пригодятся. Это мой способ помочь.

Стоявшая за стойкой невысокая пожилая дама в очках с толстой оправой приняла у Питера карту и довольно громко заговорила:

— Слушайся папу, сынок. Молодежи в наше время стоит принимать помощь. Из-за обучения вы вечно в долгах.

«Боже мой. Она решила, что Питер мой отец».

Питер вытаращился, потом моргнул, и щеки окрасились в розовый. Он забрал карту, а я взял пакет с вещами и сдерживал смех до тех пор, пока мы не вышли на улицу.

— Очень смешно!

Он застонал.

— Это случается уже второй раз.

— Должно быть, от нас исходят флюиды папы и сыночка. — Я ухмыльнулся и закусил нижнюю губу. — Спасибо за одежду, папочка.

Он раздул ноздри и сосредоточенно посмотрел на мои губы, а потом встретился со мной взглядом, отчего по спине побежали мурашки. Может, дразнить его было неправильно?

А, может, я и не дразнил.

Разрушая возникшее между нами волшебство, в кармане зазвонил телефон. Номер на экране был мне незнаком. И радостное игривое настроение исчезло. Его место занял холодный ужас.

— Не знаю, кто это, — прошептал я. — А если... А если он каким-то образом добыл мой номер?

Питер взял мобильник и ответил на звонок. Голос звучал строго и резко.

— Алло... Нет, это Питер. — Звонивший с минуту говорил, а потом Питер произнес: — Могу я узнать, кто звонит? — После недолгой паузы Питер улыбнулся. — Пожалуйста, подождите секунду. — Он протянул мне трубку. — Звонят из кофешопа, куда ты относил резюме. Насчет работы.

Я чуть не взорвался от облегчения. Выдохнул и принял телефон.

— Здравствуйте, это Янни.

Как выяснилось, кофейня находилась всего в паре кварталов от моего дома. Владелица, дама по имени Вонна, хотела узнать, смогу ли я прийти на встречу.

— Могу подойти минут через десять, — отозвался я.

Ответила она коротко и приветливо:

— Замечательно. До встречи.

Я завершил вызов, и Питер улыбнулся.

— Хочет увидеться?

Я кивнул.

— Да. Времени понервничать, наверно, нет. Спасибо, что ответил на звонок. Когда разносил резюме, я даже не подумал, что мне будут звонить с незнакомых номеров.

— На здоровье. — Он окинул взглядом улицу. — Куда нам идти?

Я указал на другую сторону дороги.

— Туда.

Про отсутствие времени на нервозность я не ошибся. Все десять минут Питер безостановочно болтал о покупке бокс-сета с фильмами Чарли Чаплина. Он остановил меня возле кафе, и я осознал: это такая попытка меня отвлечь и не дать погрязнуть в размышлениях.

— Подожду здесь. — Он забрал у меня пакет с вещами.

— Хорошо. Не знаю, как долго там пробуду.

— Ничего.

Я посмотрел на дверь и медленно и нервно вздохнул.

— Янни?

Я повернулся к Питеру, в его глазах виднелись смелость и уверенность.

— Просто будь собой. — Он улыбнулся.

Подкрепившись его решимостью, я вошел внутрь. Сама по себе кофейня выглядела так, будто здесь недавно проводили ремонт, обшивка была деревянной и темной, а местами — серо-голубой. Быстро глянув на доску-меню, я понял, что специализировалось заведение на итальянском кофе, а в витрине лежали итальянские пирожные и печенье. Работники одеты в униформу — черные брюки, белую рубашку с длинными рукавами, черный жилет, галстук и короткий черный фартук. Смотрелись они безупречно и носились как заведенные, но самое главное — судя по виду, они счастливы здесь работать.

Дама-кассир улыбнулась. Ей вроде было слегка за тридцать, а на бейджике значилось имя Шариз.

— Могу я вам помочь?

Нервно сглотнув, я попытался вести себя сдержанно.

— Меня зовут Янни. Вонна пригласила меня на собеседование.

— Сейчас я ее приведу. — Она улыбнулась и исчезла через дверь с табличкой «Только для персонала».

Краем глаза я заметил, что кое-кто из работников меня разглядывал.

Вонна была невысокой, худой женщиной средних лет с черными подстриженными под боб волосами и круглым добрым лицом. Выйдя в зал, она посмотрела на меня и улыбнулась.

— Иди сюда, — жестом показав мне зайти за стойку, сказала она.

Я прошел следом за ней мимо холодильных камер и кладовой сухих продуктов до двери с табличкой «Офис». Помещение было небольшим, сюда с трудом втиснулись стол, два стула и картотека. Больше ничего. Взглянув на стол, я понял, что она пыталась поддерживать порядок, но, видимо, была чересчур загружена делами.

— Присаживайся, — произнесла она и обогнула стол. К счастью, она была худой, потому что человеку покрупнее пришлось бы попотеть. — Ты принес анкету как раз вовремя. Один из наших мальчиков окончил школу и переехал. — Перед ней лежало мое резюме. — У тебя есть опыт, да? Я звонила твоему последнему работодателю. Он сказал, справлялся ты хорошо, но уволился без предупреждения.

«Без паники. Без паники. Сделай глубокий вдох и объясни».

— Изменились обстоятельства. Я ходил в школу и работал неполный день. Но мне пришлось уйти из-за... насильственных отношений. — Произнесенные слова казались ненастоящими, но лгать нельзя. Особенно если она хотела меня нанять.

Она приложила руку к сердцу.

— О боже.

Я послал ей лучшую улыбку, которую умудрился изобразить.

— Я уже встал на ноги. Новый дом, новая школа, а теперь нужна работа.

На секунду она задумалась, словно затерялась в потоке мыслей, затем задала несколько вопросов о том, какой системой кассовых терминалов я пользовался, сколько времени будет занимать учеба, когда смогу работать.

— Ты живешь в десяти минутах отсюда?

— Да, в двух кварталах.

Она вроде бы осталась довольна.

— Можешь приготовить мне кофе?

— Сейчас?

Вонна кивнула.

— Да, сейчас. Идем со мной. — Обойдя стол, она перешагнула через мои длинные ноги и направилась к двери.

Я последовал за ней в кладовую, где она сняла с крючка черный фартук и протянула мне. В течение следующих десяти минут мне пришлось изображать из себя баристу.

— Я буду ристретто, — сказала Вонна.

К счастью, кофеварка не особо отличалась от той, с которой я уже имел дело. Та, что здесь, побольше и выглядела в десять раз дороже, но функционировала так же. Я приготовил Вонне кофе, потом заказанный капучино, двойной ванильный латте, двойной соевый макиато и капучино без кофеина.

Пока я делал заказы, рядом со мной стояла улыбавшаяся Шариз.

— Молодец, — прошептала она и, как мне показалось, кивнула Вонне.

Время вышло, и с другого конца стойки Вонна махнула мне рукой. Я снял фартук и, аккуратно сложив, положил на стойку. Она улыбнулась и, чтоб посмотреть мне в глаза, задрала голову.

— Сможешь начать на этой неделе?

И будто по волшебству, еще одна часть моей жизни вернулась в привычную колею.

Мы обсудили подробности, она дала мне бланки на заполнение, и я вышел на солнечный свет. Прислонившись к столбу, Питер держал в руках пакет с новыми вещами. По моей улыбке он все понял.

— Да?

— Начинаю во вторник.

Питер мгновенно улыбнулся. Он просто светился от волнения и счастья.

— Это же отлично! — Он меня обнял, и окутавшее меня тепло поглотило не только в физическом смысле.

Что-то в глубине души потянулось ему навстречу, словно его внутренний свет не только давал мне ощущение безопасности, но и исцелял. Я не мог объяснить. Не мог подобрать слов, но и оторваться от него не мог.

— Ты в порядке? — спросил он.

Я скорее почувствовал вибрации в груди, чем расслышал слова.

— Да. — Я неохотно сделал шаг назад. — Спасибо. По пути сюда ты отвлекал меня, и я особо не заморачивался и не пасанул.

Особо не стесняясь, он захохотал.

— Всегда пожалуйста. — Он посмотрел в сторону моего дома. — Мне пора. Нужно хотя бы перегнать машину, пока ее не отбуксировали.

— Побежали!

Я позабыл о машине. Но еще это означало, что наше совместное время почти подошло к концу.

На миг он засомневался. Будто тоже не хотел расставаться, но и повода остаться найти не удавалось.

— Если хочешь, можем съездить на пляж.

Я взял его под руку и по пути к дому украдкой к нему прижался.

— Было бы здорово.

***

К моменту приезда домой я успел перегреться на солнце и объесться различными закусками и джелато. День прошел просто замечательно. Такое ощущение, что гудела каждая клеточка моего тела.

Все сидели в гостиной. Скайлар и Джордж смотрели кулинарное шоу, а Джордан, подогнув под себя ноги, уткнулась носом в книгу.

— Посмотри-ка на себя! — воскликнула Скайлар. — Прям весь светишься.

Джордж вздернул ту бровь, что не была спрятана за черными волосами.

— Чувак, ты выглядишь чересчур счастливым. Завязывай.

Я засмеялся и плюхнулся на диван рядом с Джордан. В руках я по-прежнему держал пакет с вещами из благотворительного магазина и стыдливо его поднял.

— Ходил за покупками в секонд-хенд. Отхватил шесть вещей за двадцать баксов. Слишком много съел, но джелато слишком вкусное, отказаться от него нереально. И я нашел работу!

— Здорово! — сказала Скайлар.

Джордж кивнул.

— Круто.

Джордан закрыла книгу и робко улыбнулась.

— Очень хорошо.

— Спасибо. Работа в кофейне, четыре смены в неделю. А больше сейчас мне ничего и не нужно.

Какое-то время мы просидели в молчании.

— Так этот чувак Питер... Он твой отец или типа того? — Джордж игрался с серебряным колечком в губе.

Проигнорировав приливший к щекам жар, я фыркнул.

— Нет. Он мне не отец. Просто друг.

Я уже собрался пояснить, что мы оба не готовы ни к чему серьезнее дружбы, но пришел к выводу, что новым друзьям вряд ли требовались подробности.

Комнату заполнила неловкая пауза.

— Покажи обновки, — произнесла Скайлар, благодаря чему мы не умерли от смущения.

Чем я и занялся: демонстрировал каждую вещицу и рассказывал о стоимости. Хотя и сомневался, что им интересно...

— Благотворительный магазин на Сан-Педро? — спросил Джордж. — Там торгуют довольно сносным барахлом.

— Да, я там купила лиловый кардиган, — добавила Скайлар.

Вытянув руку, Джордан указала на длинный рукав своей рубашки в цветочек.

— Вот это я купила там. Два бакса.

Мы завязали непринужденную беседу о дисконт-магазинах, но вскоре Скайлар объявила, что пришла пора готовить ужин. Джордж к ней присоединился, а мы с Джордан остались сидеть на диване.

Говорила она тихо, робко. Я никогда не забуду, как миссис Лэндон обнималась с ней дольше всех. Она пережила нечто жестокое. Без понятия почему, но мне было важно, чтоб Джордан знала: я на ее стороне.

Я опустился на спинку дивана и улыбнулся.

— Что за книга?

— «Экономика настоящего мира», — ответила она. — О финансовых последствиях глобализации в двадцать первом веке.

— Значит, — поддразнил я, — предпочитаешь легкое чтиво.

Она улыбнулась.

— Да. Книга не так уж и плоха.

— Что изучаешь? Ты же читаешь для занятий?

— Нет, читаю просто так. А изучаю психологию.

Я охнул. Боже, да я даже представить не мог...

— Сложновато. Мне проблем и со своей неразберихой в голове хватает. Вряд ли я бы решился изучать заморочки других людей.

На краткий миг я задумался, стоило ли это говорить, но она улыбнулась.

— А я, наоборот, хочу разобраться, почему люди совершают паршивые поступки. Почему люди, которые относятся к другим людям кошмарно, делают то, что делают.

Стараясь все обмозговать, я провел рукой по лицу. Мне самому хотелось знать, почему один человек нападал на другого? Хотелось его очеловечить, сопереживать, посочувствовать? Нет, ничего подобного.

— Ты сильнее меня. Не думаю, что у меня бы вышло.

Ее улыбка стала почти печальной.

— Вряд ли сильнее. Просто мы справляемся по-разному. Вот и все.

И тогда я заметил в ее глазах знакомый сигнал уцелевшего: «Я пережила то же самое. Я была на твоем месте».

Я тяжело сглотнул.

— На каком ты курсе?

— На третьем.

— Я тоже. Точнее, только перешел на третий. Уже успел сменить две школы. Но с завтрашнего дня начнется третий год.

— Волнуешься?

Я кивнул.

— Новая школа, новая работа, новый дом. Новый я.

Джордан улыбнулась и кивнула, в чем отчетливо читалось «я была на твоем месте».

— Прости, что пропустила знакомство с твоим другом. — Она пожала плечами, пытаясь изобразить беспечность, но мертвая хватка, которой она стискивала книгу, сказала противоположное. — Мне нелегко встречаться с незнакомцами. Надеюсь, ты понимаешь.

— Все хорошо, правда. — Мы посмотрели друг другу в глаза. — Я понимаю. Мне тоже нелегко встречаться с незнакомцами. Даже очень сложно, но некоторые люди об этом не задумываются. Так что не извиняйся. Все круто.

— Мне неуютно в толпе и в шумной обстановке.

Да. Она понимала. Она совершенно точно была на моем месте.

— Мне тоже. — Я нахмурился.

Она поморщилась.

— Но сегодня ты был в людном месте.

— Потому что со мной был Питер. Ему я доверяю. На прошлой неделе у меня произошел срыв в кафе. Какой-то обдолбанный парень начал орать и швыряться мебелью, и у меня случилась паническая атака. Было неприятно, но рядом находился Питер. Он все время со мной говорил.

Джордан пришла в ужас и прижала книгу к груди.

— Я бы умерла.

— Не будь рядом Питера, все было бы намного хуже. Можно контролировать обстоятельства, — пояснил я. — Например, уроки или поход в кино, потому что я знаю, чего ожидать. Считаю наушники отличным способом избежать громких звуков. Замечая их, люди обычно не пристают с разговорами.