Изабелла Прекрасная

ГЛАВА 12

Изабелла нежилась в тепле и покое на своем огромном королевском ложе в Виндзоре. Тепло, струящееся от железной жаровни, навевало на нее дремоту. Воспоминания о трудных днях в Тайнемауте научили ее ценить изысканный комфорт, который теперь окружал ее. Некоторые из ее родственников приехали из Франции, чтобы присутствовать при родах. Все вокруг почтительно поздравляли ее. Когда наконец закончились долгие муки, она лежала в чистой постели на мягких подушках и никакие мысли не одолевали ее. Она наслаждалась покоем и теплом. Ей так приятно было видеть сочные краски ковров и великолепно вышитые королевские лилии на покрывалах. И самое главное — прекратилась невыносимая боль! Ушли наконец все епископы и официальные лица, которые должны были присутствовать при рождении наследника. Изабелла попросила, чтобы раздвинули полог на кровати, и она могла видеть прелестную группу у жаровни. Она увидела спину старой Бинетт, которая держалась очень прямо и гордо, потому что у нее на коленях лежал наследник английской короны, и молодую Жислен, стоявшую в восхищении на коленях и державшую чашу с теплой водой. Рядом с ними стояла деревянная кроватка-качалка на прочных колесах. На ней были вырезаны свирепые леопарды Плантагенетов.

Из-под полузакрытых ресниц Изабелла видела вдовствующую королеву, которая улыбалась младенцу. В своем похожем на монашеский головном уборе, прикрывавшем ее щеки и подбородок, и в просторном платье, она больше, чем всегда, напоминала задумчивую мадонну. Изабелла очень устала, у нее даже не было сил позвать Маргариту, и она так обрадовалась, когда Маргарита подошла к ней.

— Моя дорогая! — сказала та, наклоняясь, чтобы поцеловать Изабеллу. — Я так волновалась, что переживания, которые были у тебя в начале беременности, могут повредить тебе, но, слава Богу, твои щеки уже порозовели!

Изабелла улыбнулась и легко сжала ее руку.

— Я сильнее, чем выгляжу. Но как же я рада, что все уже позади!

— Благодарение Господу, что у тебя мальчик. Когда эта весть разнесется по стране, люди будут жечь костры и радоваться за тебя!

— Мои дамы поспешили взять его и нарядить в одежды, которые они с такой любовью вышивали для него, что я даже не смогла как следует его разглядеть.

— Они принесут его тебе, как только обмоют и натрут маслом, и он станет таким красивым. Они уже обожают его. Моя дорогая, он сильный, как маленький львенок! Он родился более крупный, чем мои сыновья. А ведь ты сама такая хрупкая, моя девочка! Я уверена, что он пошел в Плантагенетов.

Изабелла капризно повернула головку на подушке.

— Где Эдуард? Разве ему не сказали, что я выполнила долг и родила ему наследника? Ему что, все равно?

— Ваш супруг поехал охотиться. Гонец нашел его, и король был так счастлив, что определил ему пожизненную пенсию!

— Опять его неожиданная экстравагантная щедрость! Почему он должен был охотиться именно в это время? — вздохнула Изабелла. Она закрыла глаза, и Маргарита, решив, что она задремала, отошла.

Но юная мать, закрыв глаза, с удовольствием думала о своем супруге. Она вспоминала, как он плохо выглядел, когда граф Пемброк привез ее из Тайнемаута. Она ожидала, что Эдуард будет страдать из-за смерти Гавестона, но его бледное и помертвевшее лицо поразило ее. Как будто из него разом выжали все соки молодости, радости, наслаждения жизнью. Он запирался в своих покоях, никуда не выходил и целыми днями рыдал. Или же метался по Зале, вынашивая планы мести баронам. А порою далеко уходил и даже Гилберту запрещал следовать за ним.

Он так отстранился от всего, что составляло жизнь, что врачи опасались за его разум. Но несмотря на то, что он обидел ее, Изабелла его очень жалела, и ее сердце обливалось кровью. Она не стала упрекать его за то, что он ее бросил, Изабелла даже пыталась его утешить, но, как она и предполагала, он вообще не замечал ее. Забыв, как стоя у окна, клялась убить его, Изабелла заставила себя быть с ним ласковой и терпеливой. Однако ничто не помогало.

— Зачем ты притворяешься, что тебе жаль его? — спрашивал ее Эдуард. — Ведь все знают, что ты его ненавидела.

— Позднее я переменила к нему отношение, — попыталась она объяснить.

Но в своем горе он был глух к ее увещеваниям. Он считал ее просто притворщицей. И называл лицемеркой.

— Ты была в сговоре со всей этой сворой, желавшей его крови! Ты ревновала меня и хотела, чтобы он умер страшной смертью!

Она пробовала протестовать.

— Как я могла что-то сделать, когда была заперта в пустынной и страшной крепости, как птица с подрезанными крыльями?!

— Ты могла отправлять послания Ланкастеру. Одним из обвинений против моего дражайшего друга было обвинение его в том, что он — сын ведьмы.

— Боже мой! О, нет!

— Что с помощью колдовства его матери он завоевал мою любовь!

— Скорее, с помощью ее очарования. Да, он унаследовал ее умение очаровывать людей. Фатальная черта, как он называл ее. Он говорил об этом со мной, когда я видела его в последний раз. В тот вечер, когда вы оба…

— Вот ты и призналась! Он поведал тебе обо всем! А ты ненавидела его. Только ты могла сказать им! — вскричал Эдуард.

— Клянусь, я этого не делала!

— Неужели ты думаешь, я поверю, что у тебя на руках было такое верное оружие, и ты им не воспользовалась?!

— А он бы поверил, что я не могла его предать!

Лежа в огромной теплой кровати, Изабелла содрогнулась под пристальным взглядом Эдуарда. Он был зол и не верил ей.

— Они держат в заточении в Скарборо Дракона, но он ничего не сказал им, хотя они и пытали его.

— Многие люди, кроме нас троих, знали о матери Гавестона. И у них были более веские причины желать ему смерти!

Изабелла все еще пыталась что-то объяснить ему. Но она так и не узнала, удалось ли ей убедить супруга и смог ли он простить ее былое недоброжелательство по отношению к Гавестону. Первые грустные недели после ее возвращения Эдуард был далек от нее, погруженный в гнев и грусть. Он поблагодарил, когда она послала за юной вдовой ее покойного друга. И лишь к тому времени, когда приблизились роды, он немного оттаял к Изабелле. Он выковал для нее красивые железные подсвечники и распорядился, чтобы к ней приставили его искусных медиков. Эдуард приказал, чтобы ей создали изысканные удобства. «Он дал мне все, кроме своей теплоты, — думала Изабелла. — И сейчас, когда он мне нужен более всего, он уехал охотиться».

Хотя она понимала, что почти все мужья-короли поступают так же, из-под ее длинных густых ресниц выкатились и медленно скользнули по щекам две горькие слезинки. Маргарита все заметила, но истолковала ошибочно, почему плакала Изабелла. Она прошептала что-то Бинетт, и та принесла молодой маме ее первенца в великолепном наряде. Но Изабелла едва взглянула на него и отвернулась. Несчастная жизнь отравила ей даже радость материнства. «Какой он страшненький, — подумала она. — У него сморщенное красное личико и прямые рыжие волосики»! Она понимала, что все новорожденные не отличаются красотой. Сын, который только что был частью ее, как бы поняв ее мысли, громко заплакал. Изабелле это тоже не понравилось.

«Мне надо было стоять на своем и не подпускать к себе Эдуарда», — размышляла Изабелла. Она не могла смириться с тем, что ее так бесстыже покинули в Тайнемауте. Проходили месяцы, и она держала свою клятву. Маргарита посмеялась над ней и сказала, что она не монашенка. И, как всегда, вдовствующая королева оказалась права. Усталая Изабелла даже возненавидела было Маргариту. Почему все эти женщины не дают ей отдохнуть? Почему они не могут оставить ее в покое, чтобы она могла наслаждаться комфортом и уютом роскошной спальни. Ей было так приятно, что ее тело наконец обрело прежнюю форму. Изабелла погладила свой ставший вновь плоским живот и принялась думать о том, чем снова может заниматься, получая удовольствие, теперь, когда опять стала красивой?

Но неожиданно она услышала шум у дверей. Взволнованные голоса нарушили тишину опочивальни, и к ее постели быстро подошел король. Изабелла сразу же позабыла все обиды. Он устремился к ее ложу, как это было раньше, и для нее сразу жизнь засияла по-прежнему. Он поднял ее руку с покрывала, с благодарностью поцеловал и ласково поинтересовался, как она себя чувствует. Бинетт гордо Подала ему первенца, укутанного в одеяльца и перевязанного лентами.

Изабелла увидела, как он принял в руки сына, не неуклюже, как это обычно делают отцы, но нежно и осторожно, и плач сразу же прекратился. Эдуард подал младенцу палец, и крохотная красная ручка перестала бессмысленно махать в воздухе, крепко ухватившись за отцовский палец. Удобно облокотившись на подушки, Изабелла увидела, как по лицу короля растеклась улыбка необычного блаженства, оно стало таким нежным.

Эдуард Плантагенет нашел кого-то, кто был слабее его, нуждался в его защите и зависел от него. Сын был безгрешен, притом весьма важен для королевства, и никто не мог ни запрещать ему любить мальчика, ни смеяться над его любовью к нему. Изабелла подумала, что только сын мог прогнать из его взгляда жуткую загнанность.

«Да, младенец смог это сделать, а все ее попытки провалились…»

— Как мы назовем нашего сына? — спросила она Эдуарда, и у нее начал проявляться интерес к малышу.

Уже резко зазвучали трубы с башен, и в городе звонили церковные колокола.

Какое имя объявят герольды для наследника Англии? — хотели знать возвратившиеся епископы и бароны. Ее дядюшка Эвре сказал, что французам было бы приятно, если бы мальчика назвали Филиппом в честь короля Франции, а другой дядя — Томас Ланкастер, вернувшийся ко двору, улыбался ей и тоже поддерживал это предложение. Но Эдуард, все еще держа в руках младенца, грозно посмотрел на него через всю Залу. В его глазах застыло выражение гнева и отвращения…

— Моему народу будет неприятно, если у нашего сына будет иностранное имя, — заявил он резко и твердо, что сильно напомнило манеру выражаться его отца. — Он станет Эдуардом III и полноправным английским королем. Если Господь пожелает, он вырастет бодрым и сильным человеком, который возродит достославные подвиги моего отца, о чем вы все постоянно так страдаете!

Сейчас он говорил без всякой иронии и с достоинством, как будто желал своему сыну выполнить все, что не сумел сделать сам. Он осторожно передал сына Бинетт и обратился к Изабелле.

— Чем я могу отплатить вам за столь прекрасный подарок, который вы преподнесли мне? — спросил он.

Единственный раз Изабелла Прекрасная не смогла придумать, как использовать щедрое предложение супруга. Ей было нужно так много!.. Счастье, великая любовь, первое место в сердце супруга — все это важное для нее она не могла пока получить даже на словах. Но было и нечто другое, и она почувствовала, что может быть, ей и удастся выторговать кое-что для себя!

Она мечтала о многом так долго и так сильно! Нет, ей не нужно было ничего материального… Ее глаза вдруг встретились с глазами милой Жислен, и она неожиданно промолвила, глядя на прелестное личико.

— Мне было бы так приятно, если бы Ваше Величество смогло бы простить моего главного шталмейстера и освободить его из Тауэра.

Эдуард был поражен и нахмурился.

— Я даже не предполагал, что вы так цените его!

— Точнее сказать, что мне его жаль! — пояснила Изабелла. — Он так молод и полон сил и томится за каменными стенами…

Если отсутствует страсть, то и ревность не находит себе пищи, и оскорбление, нанесенное молодым человеком Гавестону и ему, было уже в далеком прошлом. Его заглушали иные, более страшные деяния других, более могущественных, людей.

— Будь по-вашему! — пообещал ей Эдуард почти равнодушно. — Но я желал бы сделать подарок вам, моя дорогая Изабелла!

Он подошел к постели и присел на край, повернувшись спиной к присутствующим, ему требовались несколько минут покоя с ней.

— Вы часто были одиноки и несчастливы, когда носили во чреве моего наследника, — добавил он, как будто только сейчас его разум наконец освободился от оков, и он смог осознать ее обиду.

Его голос и выражение глаз были такими добрыми, что ей уже ничего не было нужно. Она опять почувствовала, как это уже бывало неоднократно, что Эдуард соединял в себе две разные личности — человек, столь ослепленный другим мужчиной, что он заманил ее в Тайнемаут, и привлекательный жених, в которого она в первого взгляда влюбилась в Булони. И сейчас ее прежний жених вернулся к ней. Ее прелестные глаза наполнились слезами. Она вдруг ясно осознала, как много ей пришлось выстрадать в последнее время, и ей отчаянно захотелось поехать домой, во Францию. Она так давно не видела родителей и любимого брата Карла.

— Когда будет возможно, отвезите меня погостить во Францию, — попросила она. Изабелла так устала ото всего и была так слаба, что начала рыдать, прижавшись к плечу супруга.

— Если мы отправимся в путешествие, это принесет пользу нам обоим. И мне уже давно пора навестить моих подданных в Гиени, — услышала Изабелла слова короля, прижавшегося к роскошным волнам ее волос. — Мы отправимся туда, моя бедняжка, как только ты окрепнешь. Но сначала мы должны крестить нашего сына.

Было так приятно обсуждать что-то хорошее!

Изабелла была просто счастлива, заверила его, что она — сильная и выносливая. И они начали строить планы. Как прежде он и Гавестон планировали придворные развлечения.

— Мы должны попросить твоего дядю Эвре быть одним из крестных отцов. И пригласить супруга нашей сестры, Джона Бретонского. И мне бы хотелось оказать честь Хьюго Деспенсеру.

В этот момент согласия Изабелла не стала показывать, как ей были неприятны Деспенсеры.

— И де Валенс, — предложила она, — он был так добр ко мне, и я уверена, что он верно служит вашему делу.

Эдуард резко вскочил с ее постели.

— Если бы он не оставил Гавестона в той проклятой деревушке недалеко от Оксфорда…

— Но ему нужен был отдых, потому что цепи натерли ему руки и ноги. Не забывай, мой дорогой, что Пемброк был единственным, кто проявил к нему сочувствие. Он бы смог благополучно привезти его в Валлингфорд.

Видя, что глаза ее мужа все еще пылают от ярости, и понимая, как важна для нее сейчас поддержка Пемброка, когда ее родственник из Ланкастера впал в немилость, Изабелла попыталась привести более убедительные доказательства.

— Ты всегда говорил, что он умнее всех остальных. Объединившись с ним, Гилбертом и твоими Деспенсерами, мы сможем сформировать сильный союз против тех, кто все время подрывает твои планы. Он никогда не простит Уорика за то, что тот его обманул.

— Враги Уорика всегда будут моими друзьями! — поклялся Эдуард, опять впадая в ярость. — Хорошо, пусть среди крестных будет и Пемброк.

Изабелла устало откинулась на подушки. Он велел ее дамам подойти к ней, а сам пошел посмотреть на спящего сына.

— В день крестин я сделаю его графом Честерским, — объявил он, будучи в прекрасном настроении.

После крещения сына и волнений, связанных с приветствиями подданных, король и королева отплыли в Гиень, оставив в Англии подвергшихся каре и отверженных баронов. Все, кто гнались за Гавестоном и предали его, понимали, что король никогда их не простит. Но они избавили страну и подданных от дорого стоившего им королевского фаворита. И наконец-то был рожден наследник престола. Благодаря Изабелле королевская власть засияла новым светом. Во время путешествия королевской четы к побережью народ собирался посмотреть на них, люди покидали поля, бросали лавочки, чтобы полюбоваться цветущей красотой молодой королевы, и от всего сердца приветствовали ее.

Счастье и материнство шли ей, и недели под солнцем в Гиени позолотили бледные щеки Изабеллы. Они с Эдуардом распевали песни под аккомпанемент его музыкантов на пути в Париж, где их ожидали, чтобы щедро осыпать радостью и любовью. Когда Изабелла бродила по великолепным залам Лувра, прогуливалась по прекрасным паркам за крепостной стеной, каталась верхом, она почти убедила себя, что и ревности, и тяжелых переживаний ее замужней жизни как и не бывало, и два чудесных месяца отдыха стали продолжением ее медового месяца.

Наверно, так же думал и ее младший и самый любимый брат Карл, когда он отозвал ее в сторону, чтобы прогуляться вместе с ней в дворцовом саду вечером, накануне ее отъезда.

— Можно сказать, что ваш брак был заключен на небесах! — заметил он, иронично глядя в спину уходящего Эдуарда. — Дорогая сестрица, неужели необходимо было писать нам обо всех неурядицах? Отец был так расстроен!

Изабелла шагала рядом с ним, потупив взор.

— Но это все правда, и было так трудно временами. Я была одна, и мне неоткуда было ждать помощи! Похоже, вы все здесь знали, какой брак ожидал меня?

— До нас, конечно, доходили разные слухи, — Карл сочувственно посмотрел на нее. — Но теперь, кажется, все твои беды уже позади?

— Я молю Бога об этом!

— С той поры, как погиб его фаворит?

— Нет, с той поры, как родился наш сын.

— Бедняжка, сколько же тебе пришлось ждать спасительного события!

Однако Изабелла почти не слушала его. Она остановилась у айвы и начала рассеянно обрывать листья с ветки, освещенной закатными лучами солнца. Она так давно хотела поговорить с умным и сметливым братом. Они оба взглянули на Эдуарда, который великолепно выглядел в алом с золотом наряде. Прелестными пальцами, унизанными великолепными перстнями, она задумчиво разорвала айвовый лист на мелкие кусочки и разбросала их по траве.

— Карл!

— Что, моя дорогая?

— Как может так великолепно сложенный мужчина быть таким…

— Слабым?

— Да.

Услышав, как она вздохнула, и зная, какая она гордая, Карл Капетинг понял, как ей будет тяжело услышать его объяснение. Он длинным носком своей алой туфли отшвырнул камень и попытался честно ответить ей.

— Увы, такое часто бывает. Мужчина, обладающий незаурядной внешностью, ни на что не годен…

— Нет, нет! Он не без дарований, просто о нем неправильно судят! — Изабелла тотчас начала защищать супруга. — И очень музыкальный! Прекрасно разбирается в охотничьих собаках и в лошадях, гораздо лучше, чем его конюхи. Мне кажется, что он сам может построить дом из кирпичей…

Она замолчала, увидев на лице брата ироничную ухмылку.

— Милая, как ты считаешь, помогли бы мне все перечисленные тобой превосходные качества править Францией? Мне и моим братьям? Разве тебе не понятно, почему Эдуард старается хорошо выполнять всю физическую работу? Так часто бывает с людьми, которые не могут быть правителями. Они должны хотя бы что-то делать умело, чтобы потешить ущемленное самолюбие.

— Ты так говоришь, как будто он убогий! — сердито воскликнула Изабелла.

Карл спокойно пожал плечами.

— Если король ссорится со своими могущественными вассалами, потом удирает от них и прячется по всей стране, как его еще можно называть? Немногие королевские дома не страдают от признаков вырождения: мы так часто женились и выходили замуж, допуская родственные браки! Моя дорогая, не делай страшных глаз! Я не утверждаю, что твой красивый английский супруг — сумасшедший. Просто в его поведении прослеживаются некоторые отклонения. Именно потому, что я должен помнить о твоих интересах, он мне не нравится! Иногда мне весьма сложно общаться с ним. Но порою бывает таким приятным собеседником! Тебе не стоит заострять на этом внимание. Продолжай тратить его деньги и преврати его туманный остров в блестящий королевский двор. Ты же так любишь жизнь! А когда он снова начнет заигрывать с красивым молодым юношей, отомсти ему и заведи себе любовника!

— Снова?! — Изабелла в ужасе уставилась в его смеющееся лицо. — Карл! Я не смогу пройти через это еще раз! Ты не понимаешь, Гавестон был его настоящей любовью, и Эдуард будет тосковать по нему всю жизнь! Его ему никто не сможет заменить! Разве что наш сын!

Карлу, современному молодому цинику, было смешно слушать ее рассуждения.

— Может, ты и права! — легко согласился он. — Но если ты не желаешь гражданской войны, тебе стоит убедить его помириться с убийцами его фаворита. Ведь Эдуард с Гавестоном сами провоцировали их своим поведением! Ты должна понимать, что для так называемых нормальных людей нет ничего более отвратительного, чем отклонения от нормы, от их нормы! Если жизнь в той варварской стране станет совершенно невыносимой для тебя, ты всегда можешь обратиться к старшим братьям или ко мне!

— К брату Людовику или к тебе?

Они видели, как Филипп, король Франции, медленно шел ко дворцу вместе со своим зятем.

— Ты видишь, каким слабым стал наш отец?

Изабелла грустно проводила отца взглядом. Она невольно вздрогнула, когда лучи заходящего солнца покинули сад. Изабелла напомнила себе, что ее последний день подходил к концу. Она была так счастлива во Франции! Завтра они с Эдуардом отправятся к побережью. При попутном ветре они скоро будут дома, в Англии. Они быстро проскачут по дорогам Кента, мимо одинокого прелестного замка Маргариты в Лидсе, дремлющего посредине заросшего водяными лилиями пруда. И вскоре окажутся в Вестминстере. Розы все еще будут цвести в саду, который Эдуард велел разбить для нее. Теплыми вечерами купцы из Лондона будут катать в лодках свои семьи вокруг замка. И будут слышны песни и смех над плещущейся водой. В резной колыбельке с леопардами Плантагенетов ее сынок за это время заметно подрастет. И когда она будет проезжать по улицам, то снова увидит, как вспыхивает на лицах подданных любовь к ней. «О, если бы их любовь сохранилась… Англия — совсем неплохое место, где ей придется еще долго жить».

— Все будет хорошо, Карл. Вот увидишь! — промолвила она и поцеловала его гладко выбритую щеку. — Но я всегда буду помнить то, что ты мне сказал.