Измена. Не буду твоей (СИ)

Глава 21. Лешка. Прозрение

Бью в стену кулаком, еще раз и еще. Костяшки горят, переносица ноет. В голове дыра из гнева и ненависти. Меня предали! Обвели вокруг всех десяти пальцев!

Откуда взялся этот Кирилл! Конечно, не все родились с золотой ложкой во рту. Не всем папочка оставил огромное наследство.

Хорошо, что у меня теперь есть немного алкоголя, буду заливать раны, запивать горе. Делаю глоток, губа горит, облизываю рану. Смотрю на руки — злость нарастает еще больше.

Сука! Конечно, он привык забирать, что хочет. А теперь он, оказывается, украл мою женщину. Ну офигеть! Завтра на ужине пусть все взорвется, тут или пан, или пропал.

Он ответит за все!

Кажется, Лилька говорила, что она уже когда-то видела Кирилла, обедала с ним за одним столом. Может, женушка мне что-то не договаривала, и не просто они ели. Вдруг он ее уже приглашал в номер. Дала ему, сто процентов! Не зря на машине ее катал. И вертолет, наверное, с ними садился, не зря же они так быстро потом появились. А я, как дурак, верю, что девочка у меня верная, а я — мудак вот так с ней поступаю, в чужой койке иногда бываю.

Иду в ванную. Смотрю на себя в зеркале. Неудачник.

Делаю пару глотков из горла. Обжигает. Может к Инге сходить. Хотя нет, она тоже сучка, показала свое истинное лицо. Как я мог не заметить, что змея на груди уже начала сворачиваться в кольцо. Это же она виновата, в том, что я стал неверный для своей жены.

Инга пришла к нам из хорошей строительной компании. Она классный специалист, нам дали на нее отличные рекомендации. Много знакомств, много полезных контактов, о чем можно было еще мечтать. Инга тогда была в отношениях. Не знаю, какой она была дома, но на работу всегда приходила с иголочки, но на грани элегантности и развязности или излишней открытости. Но это не было вульгарно.

Мы съездили в кучу командировок, где просто были коллегами. А потом у нее закончились отношения. Для нашего проекта это пошло на пользу, она ударилась в трудоголизм. Деньги вытеснили все. Благодаря ей, мы взяли такие контракты, что я мог о них только мечтать. Она единственная, кто у нас говорит на английском и испанском.

А потом случился корпоратив. Алкоголь добавил мне смелости. Инга тоже неслабо пригубила. Мы немного потолкались, называя это танцем. Потом я отпустил несколько дурацких шуточек. И не знаю как, мы оказали в моем кабинете.

— Я хочу тебя, — шепчу ей на ухо. — Я давно за тобой наблюдаю, мне кажется, что мы могли бы друг другу помочь.

— Помочь? А чем? — она говорит мне на ухо, горячо дышит в шею.

Чувствую, во мне просыпается что-то животное, то что было похоронено с того момента, как я в ЗАГСе сказал “да”.

— У меня есть деньги, пока не очень много, но мы можем из нашей компании сделать огромную империю. Вместе.

И она оказалась волшебницей. Секс давно не приносил столько удовольствия. И не только потому он был на столе, в разных позах. И не потому что эти отношения были под запретом. Она дала почувствовать мне себя мужиком, я угадывал ее желания. Мне так казалось.

Одним махом допиваю бутылочку алкоголя. В голове уже гудит, все плывет. Злость утихает, приходит состояние — “а не говно ли я?”

И, кажется, я оно. Я же думал, что только в командировках будет классный левак, я научусь всему с Ингой и отнесу все в семью. И никуда я ничего не принес.

Сначала только командировки, через два месяца мы переспали впервые в моем кабинете. Это было еще лучше. И я не заметил, как все чувства к Лиле охладели. А к Инге разгорелись настолько, что я откровенно перестал париться, скрывать все. Даже к маме раз пришел. Повинился. Сказал, что у меня новая любовь, что я уже не очень счастлив с женой. Мама тогда ничего не сказала, через два дня приехала в офис.

Зашла с выражением, как будто у нее под носом использованная туалетная бумага.

— Леша, что-то у тебя с вкусом все плохо. Одна серость серая, вторая как будто с панели. В кого у тебя такие наклонности к уродству?

— Мам, но она классная, я себя с ней счастливым ощущаю.

— Сына, я тебе запрещаю семью ломать! Ты думаешь, эта твоя новая профурсетка будет тебе готовить, стирать, из командировок ждать. И закрывать глаза на твое откровенное, как бы это правильно сказать.

— Да, и терпеть твой золотой характер, — впервые я нахамил маме.

— И это тоже. Мне не надо, чтобы меня на порог не пускали, свое мнение имели. Досматривать меня кто будет? Вот эта фифа на ходулях? Я тебя умоляю, она от тебя сбежит, как только благосостояние поправит.

— А как же счастье? — наливаю маме кипяток в чашку, опускаю чайный пакетик. И знаю, что мне сейчас за это прилетит.

— Счастье — это когда сын помнит, что я пью цейлонский крупнолистовой только одной чайной компании. Какая бы Лиля не была, вот это она хорошо помнит. И в лицо уважительно относится. — Мама демонстративно отодвигает чай. — Нет, я тебе сказала. И даже не думай.

А сейчас, сидя на полу в ванной, с разбитыми руками и лицом, я понимаю, что сломал все. И с Ингой у меня ничего не будет, я только сегодня это увидел. И Лилю, кажется, я тоже уже потерял. И она столько всего ненужного обо мне узнала, и я не смогу простить ее предательства. Она ушла с чужим мужиком, и явно они сейчас не чай там пьют. Даже представить не могу, становится тошно, что моя Лиля сейчас может быть с другим мужиком, также выключает свет и застенчиво натягивает на себя одеяло. Так еще и с кем? Снова возвращается злость, желание проклясть весь женский род.

Опять смотрю в зеркало. На меня смотрит какое-то чмо, мне оно не знакомо. Наверное, когда одноклассники издевались надо мной, они уже тогда видели мою сущность.

— Ооо, что это ты тут сидишь, — комнате появилась Инга. — Хватит сопли на кулак наматывать. Завтра важная встреча.

Голос с металлической ноткой, она явно не довольна происходящим.

— Ты даже не представляешь, как мне плохо, меня все предали, — давлю на жалость, чтобы она успокоила, приголубила и пустила в свою койку.

— Ага, все твари. Вставай, умывайся и вали спать. Алкоголь я забрала, можешь не искать. Закрою номер снаружи, чтобы ты за ночь никуда не ускакал. Утром, перед завтраком открою.

Мне показалось, что потом она добавила “тряпка”.

Завтра на ужине я покажу, кто из нас тряпка!