Измена в 45. Моя горькая сладость

Глава 9. Соседки и советы

Утро следующего дня началось с неожиданного визита. Я только успела открыть окна, впуская свежий весенний воздух, как дверь кафе распахнулась, и на пороге появилась пожилая женщина с плетёной корзиной в руках.

— Здравствуйте! — громко сказала она, оглядывая помещение. — Так значит, правду говорят, кафе Алексея снова открывается?

Я растерянно улыбнулась:

— Здравствуйте. Планирую, а пока пытаюсь восстановить хоть что-то.

Женщина решительно прошла внутрь, поставила корзину на ближайший столик и сняла с неё клетчатое полотенце. В корзине лежали свежие пирожки: аппетитные, румяные, источающие такой умопомрачительный аромат, что у меня мгновенно потекли слюнки!

— Я Анна Петровна, — представилась незнакомка. — Живу в доме напротив. Алексея хорошо знала, царствие ему небесное. А ты, значит, дочка его? Верочка?

Я кивнула, удивлённая тем, что она меня помнит.

— Конечно, помню, — словно прочитав мои мысли, сказала Анна Петровна. — Ты тут в подростком бегала, потом уехала учиться. А потом, говорили, замуж вышла удачно, за бизнесмена.

Она пристально посмотрела на меня, явно ожидая подтверждения или опровержения слухов.

— Было дело, — уклончиво ответила я, не желая вдаваться в подробности. — А вы давно здесь живёте?

— Всю жизнь! — гордо сказала она. — С самого рождения, почитай, уже семьдесят лет. Всё тут знаю, всех помню. Вот, пирожки принесла. Подумала, может, в меню возьмёшь? Я их по старому рецепту делаю, бабушкиному. С капустой, с яйцом, с яблоками.

Я взяла пирожок, надкусила. Вкус был изумительным! Хрустящее тесто, сочная начинка с тонкими нотками специй.

— Очень вкусно, — искренне сказала я. — Но я не уверена, что смогу…

— А чего тут думать? — перебила Анна Петровна. — Я каждое утро пеку, могу приносить. Ты продавай, мне процент. Как в старые времена, у отца твоего так и было. Я ему пироги, ватрушки, а он мне денежку. Все довольны.

Я вспомнила, что отец действительно сотрудничал с местными жителями. Кто-то приносил выпечку, кто-то варенье, домашние соленья. Это была особенность его кафе — домашняя, натуральная еда.

— Хорошо, — решилась я. — Давайте попробуем.

Глаза Анны Петровны победно блеснули:

— Вот и славненько! Я пока немного принесла, на пробу. Завтра больше сделаю. И знаешь что? Я соседкам скажу, нашим пенсионеркам. У Марии Степановны варенье отменное, у Зинаиды соленья. Как раньше всё будет!

Она ушла, довольная, оставив мне корзину с пирожками. Я расставила их на блюде за стойкой, подумав, что, возможно, это и есть решение моей проблемы с меню. Я ведь не профессиональный повар, но могу организовать поставки домашней еды от местных жителей. Это будет и вкусно, и аутентично, и поможет пожилым людям заработать.

Тут зазвонил сотовый, увидев имя, я тут же ответила:

– Доброе утро, Елена Викторовна.

— Доброе, Вера Алексеевна. Скажите, это правда, что вы открыли кафе? До меня докатились слухи, и я решила уточнить непосредственно у вас.

— Пока не совсем, — я смутилась. — Просто варю кофе соседям, делаю простые бутерброды.

Елена Викторовна недолго помолчала, а после с напряжением в голосе уточнила:

— А как у вас с оформлением документов на работу кафе?

— Каких документов? — растерялась я.

— Разрешительных. Роспотребнадзор, пожарная инспекция, СЭС… — она перечисляла, и я буквально видела, как она загибает пальцы. — Вы же не просто так открылись, верно?

Я почувствовала, как холодеет внутри. В порыве энтузиазма я даже не подумала об этой стороне вопроса.

— Я… я пока только тестирую, — неуверенно сказала я, протирая и без того чистую стойку. — Просто привыкаю, учусь заново.

— Понимаю, — в её голосе звучала смесь сочувствия и профессиональной строгости. — Но даже для этого вам нужно хотя бы минимальное оформление. Иначе при первой же проверке получите такой штраф, что прибыль за полгода не покроет.

— И что мне делать? — паника всё нарастала. — К тому же, юридически кафе оформлено на мужа.

— В этом как раз есть и плюс, — задумчиво сказала она, в трубке послышалось шуршание бумаг. — Пока идёт бракоразводный процесс, вы имеете законное право пользоваться совместно нажитым имуществом. А поскольку суд уже принял наше ходатайство о сохранении кафе за вами как семейного наследства, формально вы действуете с позиции предполагаемого будущего владельца.

— Звучит сложно, — вздохнула я, присаживаясь на стул.

— Не сложнее, чем весь наш судебный процесс, — я услышала в её голосе улыбку. — У меня есть знакомый, который занимается оформлением таких вопросов. Он поможет. К тому же, в вашу пользу играет то, что раньше здесь уже было кафе, все коммуникации проведены по нормам. Сообщением скину вам его контакты.

– Спасибо вам, Елена Викторовна, даже не знаю, как вас благодарить.

– Не волнуйтесь, Вера Алексеевна, я всё прекрасно понимаю и поддержу вас. Увидимся в моём офисе, я вам заранее скажу время.

Попрощавшись с ней, я задумчиво смотрела перед собой. Телефон пиликнул, пришла смс-ка. Номер и приписка - Павел Сергеевич. Я не стала тянуть и тут же его набрала.

– Добрый день, меня зовут Вера, я от Елены Викторовны, - сразу же, как ответил спокойный мужской голос представилась я. Обрисовала кратко ситуацию, после чего собеседник задал множество уточняющих вопросов. Мне даже пришлось встать и вынуть документы, чтобы зачитать ему некоторые пункты.

— Смотрите, — получив все ответы, сделал выводы он, — официально это здание никогда не переставало быть кафе. Оно просто не функционировало. Ваш муж, будучи формальным владельцем, оплачивал базовые разрешения, чтобы не потерять статус. Видимо, планировал когда-нибудь продать. Так что основа уже есть. Он рассматривал кафе как инвестицию. Учитывая ваш нестандартный юридический статус, — продолжал Павел Сергеевич, — предлагаю следующую схему: оформляем временные разрешения на тестовый режим работы, с ограниченным меню и часами работы. Это вполне законно и не требует полного комплекта документов.

— А потом? — спросила я с тревогой.

— А потом, когда суд решит вопрос о праве собственности в вашу пользу, мы сразу запустим полное оформление. Уже подготовим все документы, останется только поменять имя владельца.

— И это… законно? — с сомнением спросила я.

— Абсолютно, — уверенно откликнулся он. — В конце концов, вы не открываете полноценный ресторан, а ведёте тестирование небольшого семейного кафе, на которое имеете юридические права как наследница и супруга нынешнего формального владельца.

И тут мне на глаза попалась корзинка с пирожками Анны Петровны. Я тут же рассказала ему о предложении местной пенсионерки.

— В стандартной ситуации — продавать их продукцию вам никто не позволит. СЭС требует, чтобы вся еда готовилась в сертифицированном помещении, с соблюдением санитарных норм.

Моё сердце упало. Пирожки Анны Петровны были действительно чудо как хороши!

— Но есть два варианта, — продолжил он, даже на расстоянии почувствовав моё разочарование. — Первый: оформить с вашими соседками договоры как с самозанятыми поставщиками готовой продукции. Им придётся получить медкнижки и соблюдать базовые требования к домашнему производству.

— А второй?

— Интереснее, — в голосе Павла Сергеевича послышалась улыбка. — Оформить это как культурную инициативу. «Бабушкины рецепты» или «Районное кулинарное наследие». Тогда это будет не коммерческой деятельностью, а сохранением культурных традиций, где ваши соседки выступают как носители нематериального культурного наследия, а именно старинных рецептов.

— И так можно? — удивилась я.

— Для небольшого семейного кафе в тестовом режиме — вполне. Особенно если вы оформите небольшой информационный стенд о каждой из этих женщин, их историях и рецептах. Это уже не просто выпечка, а элемент местной культуры.

Я сразу представила, как это могло бы выглядеть: фотографии Анны Петровны и других женщин, истории их семей, рецепты, передававшиеся из поколения в поколение.

— Кафе с душой и историей, — подытожил Павел Сергеевич. — Инспекторы любят такой подход. Конечно, базовые требования к гигиене всё равно должны соблюдаться, медкнижки понадобятся. Но в рамках временного разрешения это вполне реально организовать. Я заеду к вам, оформим доверенность на моё имя, чтобы вы не тратили на всю эту бюрократию своё время. И приготовьте деньги, они нам понадобятся… Сами понимаете…

Я всё понимала. Горячечно поблагодарив совершенно незнакомого человека, удалившему мне так много времени для консультации по телефону, я полжила трубку. Но сидеть долго не стала, всё было не так плохо, даже совсем неплохо, а, значит, прорвёмся. Решительно взявшись за швабру, принялась за уборку.

К обеду, как и обещал, появился Ярослав. Он был в рабочей одежде: джинсах и простой клетчатой рубашке, что делало его моложе и как-то “домашнее”. В руках он нёс ящик с инструментами.

— Добрый день, — он улыбнулся, оглядываясь. — Вижу, вы не теряли времени. У вас тут очень уютно.

— Стараюсь, — я кивнула. — Кофе?

— С удовольствием. А это что? — он заметил пирожки.

— Соседка принесла. Оказывается, она сотрудничала ещё с моим отцом.

Ярослав взял пирожок, попробовал:

— М-м-м… Превосходно! Если у вас будут такие пирожки, вы быстро станете популярны!

Я рассказала ему о своей идее с местными поставщиками, и он воодушевлённо меня поддержал:

— Отличный план. Аутентично, вкусно, и деньги остаются в сообществе. Знаете, — он сделал глоток кофе, — я в своём магазине тоже стараюсь работать с местными производителями. Покупаю цветы у фермеров из пригорода, а не в крупных оптовых центрах.

— И как идёт бизнес? — поинтересовалась я.

— Неплохо, — он пожал плечами. — Не золотые горы, конечно, но на жизнь хватает. Главное, я занимаюсь тем, что люблю.

Это прозвучало так просто и так искренне, что я почувствовала укол зависти. Он нашёл своё место, своё дело. А я всё ещё пыталась понять, кто я без статуса «жены бизнесмена».

— Ну что, посмотрим окна? — предложил он, допив кофе.

Следующие несколько часов мы работали вместе. Ярослав осматривал каждое окно, проверял рамы, стёкла, петли. Некоторые приходилось разбирать полностью — рассохшееся дерево требовало тщательной обработки.

Я подавала инструменты, держала детали, вытирала пыль. Работали на удивление слаженно, словно делали это уже много раз.

— Вы где-то учились плотницкому делу? — спросила я, наблюдая, как ловко он обрабатывает деревянную раму.

— Нет, — он улыбнулся. — Просто когда живёшь один в старом доме, поневоле становишься мастером на все руки. Или разоряешься на ремонтниках.

— Вы давно один? — вопрос вырвался непроизвольно, и я тут же пожалела о своей бестактности. — Простите, это не моё дело.

— Ничего, — он не выглядел обиженным. — Я дважды был женат. Первый раз — по молодости, не сложилось. Второй — уже в сознательном возрасте, думал, навсегда. Но… снова не получилось.

— Почему? — я не могла остановиться, хотя понимала, что лезу в личное.

Ярослав на минуту прервал работу, задумался:

— Трудно сказать однозначно. Наверное, мы просто были слишком разными. Она — деловая, энергичная, вечно в погоне за успехом. Я — больше созерцатель, мне не нужно многого. В какой-то момент она сказала, что я «тяну её вниз». Может, так и было.

В его голосе не звучало обиды или горечи, только спокойное принятие.

— И давно вы развелись?

— Пять лет назад. Потому и переехал сюда из Питера, хотел начать с чистого листа. Купил домик на окраине, открыл магазин. Живу тихо, созерцаю и просто наслаждаюсь каждым прожитым днём.

Он улыбнулся, и я невольно улыбнулась в ответ. Было что-то подкупающее в его спокойной, уверенной манере, в отсутствии претензий к миру.

— А вы? — неожиданно спросил он. — Если не секрет, почему вдруг решили вернуться к семейному делу? И где ваш муж? Он помогает с ремонтом?

Я почувствовала, как к щекам приливает краска. Говорить о своём крахе было всё ещё больно.

— Мы расстались, — наконец выдавила я. — Недавно. Он ушёл к другой женщине.

Ярослав перестал работать, посмотрел на меня внимательно:

— Простите, я не знал.

— Ничего, — я попыталась держать лицо. — Жизнь продолжается, правда?

— Правда, — он кивнул. — И знаете что? Иногда то, что кажется концом, оказывается началом чего-то лучшего.

Мы замолчали. Я смотрела, как он трудится: уверенно, методично, чувствуя материал.

— Могу я задать личный вопрос? — внезапно спросил Ярослав.

Я напряглась, но кивнула:

— Конечно.

— У вас есть дети?

— Сын, — ответила я. — Максим. Взрослый уже, самостоятельный. Он... — я запнулась, не зная, как объяснить сложность наших отношений. — Он на стороне отца в этой ситуации.

Ярослав нахмурился:

— Это тяжело. Очень тяжело.

— Да, — я почувствовала, как к горлу подкатывает ком. — Но я надеюсь, что со временем он осознает свою ошибку…

— Обязательно, — уверенно сказал Ярослав. — Дети часто не видят полной картины. Особенно мальчики, для которых отец — ролевая модель. Но с возрастом приходит мудрость. Не ко всем, конечно, но будем надеяться, что вашему сыну мудрости всё же перепадёт.

В его словах было столько искренней веры, что я почувствовала прилив благодарности. Не жалость, не формальное сочувствие, а настоящее понимание.

— У вас есть дети? — спросила я.

— Дочь, — он кивнул. — Алёна. Двадцать пять лет. Живёт в Петербурге, работает дизайнером. После нашего с её матерью развода она долго не хотела меня видеть. Считала, что это я виноват. Но со временем всё наладилось.

Мы проработали до самого вечера. К концу дня три окна были полностью отремонтированы: рамы зачищены, петли смазаны, стёкла ещё раз вымыты.

— На сегодня, пожалуй, хватит, — сказал Ярослав, складывая инструменты. — Завтра я свободен после обеда, могу продолжить, если вы не против.

— Буду очень благодарна, — я улыбнулась. — Сколько я вам должна за работу?

Он посмотрел на меня с удивлением:

— Нисколько. Я же сказал - соседская помощь.

— Но это целый день работы…

— Зато у меня будет куда ходить на кофе, — он подмигнул. — Считайте это долгосрочной инвестицией.

Когда он ушёл, я ещё долго стояла у двери, прислонившись к косяку, глядя ему вслед. Потом вернулась к стойке, начала протирать и без того чистые чашки. В голове крутились его слова: «Иногда то, что кажется концом, оказывается началом чего-то лучшего».

Конец дня выдался неожиданно насыщенным. Прослышав об открытии, в кафе заглянули ещё несколько местных жителей. Пожилая пара, жившая в соседнем доме, молодая мама с ребёнком, возвращавшаяся из поликлиники, почтальон, разносивший корреспонденцию по району.

Все они пили кофе, пробовали пирожки Анны Петровны (которые разошлись моментально), расспрашивали о планах, давали советы. Было в этом что-то уютное, почти семейное, словно я вернулась не просто в здание, принадлежавшее моему отцу, а в сообщество, в котором всегда было моё место.

Закончив с протиранием чашек, снова позвонила Елене Викторовне. Поблагодарила за занкомство с Павлом Сергеевичем. Затем выслушала её отчёт о проделанной работе по моему делу,в конце она сказала:

— Завтра первое слушание по вопросу доступа к квартире. Вам нужно присутствовать. Сможете приехать в суд к десяти утра?

— Да, конечно, — я почувствовала, как внутри всё сжалось. Первая официальная встреча с Александром после его ухода. — Вы думаете, у нас есть шансы?

— Несомненно, — уверенно ответила адвокат. — Закон на нашей стороне. Вы имеете полное право проживать в квартире до решения суда о разделе имущества. Кстати, я нашла интересные документы по кафе. Есть зацепки, подтверждающие, что Александр действовал как ваш представитель, а не от своего имени.

После разговора я устало села за один из столиков. В голове крутились разные мысли: о предстоящем суде, о кафе, о разговоре с Ярославом.

Удивительно, но рассказать ему о своей ситуации оказалось легко. Легче, чем я могла представить. Никакой жалости к себе, никакого стыда. Просто факты. И его реакция порадовала: спокойное понимание, никаких неловких утешений.

Я вдруг поняла, что за весь день ни разу не вспомнила о бывшем муже, не проверяла телефон в ожидании его звонка, не представляла, что он делает сейчас с той, другой женщиной. Наверняка это она науськала Сашу перекрыть мне все каналы, в том числе и сменить замки.

Ну, ничего, я выдержу. Я всё смогу преодолеть.