Как найти работу

– Мужик, ага, – с ленцой протянул Паша, шагая вниз, – доброй ночи, Виктор Степанович.

– Погоди… Ты куда, Пахан?

Живая джазовая музыка в баре сейчас была как нельзя кстати. Фанатом Канарейкин никогда себя не считал, но и отвращения не чувствовал. Пока музыканты отчаянно пытались привлечь внимание публики, официанты бегали от столика к столику и принимали заказы посетителей. Сам

Паша сидел за стойкой на одном из высоких стульев и отчаянно скучал. Ехать на окраину города по ночной Москве в такси казалось отличной идеей: шансон в машине, болтливый водитель и салон, провонявший химической вишней от вонючки на зеркале заднего вида – настоящая романтика для самых отчаянных.

– Решил получить алкогольное отравление? – веселый девичий голос заставил Пашу оторваться от бутылки виски и повернуть голову.

Взгляд мгновенно упал в декольте, подчеркнутое глубоким вырезом шелковой маечки из тончайшего шелка. Такие вещи стоило носить дома в качестве нижнего белья, но незнакомку нисколько этот факт не смущал. Наверное, девушка могла бы участвовать в рекламе зубной пасты: красная помада на пухлых губах подчеркивала невероятную белизну ее улыбки, а темные волосы оттеняли белоснежную кожу без изъянов и синие глаза казались поистине загадочными.

Или Павел просто уже напился.

– Тяжелый день. Отвали, – отозвался Кенар, не настроенный на подвиги. Весь энтузиазм издох еще на подъезде к бару. Деревянные панели и виниловые пластинки в качестве украшения вызывали больше интереса, чем красавица рядом с ним. Он вновь отпил из горла, поставив полупустую бутылку, и кивнул бармену, чтобы нес новую.

– Какой ты невежливый, – усмехнулась девушка, проигнорировав его недовольный взгляд, устраиваясь на соседнем стуле.

– Денис, принеси мне мартини. Пару бутылок.

Поначалу Паша фыркнул. Показательные выступления с опасным цирковым номером его не привлекали. А вот когда дамочка отпила из откупоренной бутылки, нисколько не беспокоясь за свой внешний вид, заинтересовался. Он повернулся боком, внимательно наблюдая за незнакомкой. Если приглядеться, можно было заметить парочку изъянов в безупречной внешности: там замазан прыщ, у виска белел маленький шрам. Нет идеальных людей, есть те, кто умело маскировал свои недостатки.

– Пьяные девушки – это некрасиво, – сделал он замечание.

– Не у тебя одного тяжелый день, – равнодушно отозвалась брюнетка и протянула руку:

– Кристина. Юрист. Сегодня развелась с гулящим мужем.

– Паша, временно безработный фрилансер.

К ним подбежал улыбающийся бармен с чеком в руке. В голове Паши мелькнула мысль, что он не прочь познакомиться с Кристиной поближе. Никто из них не собирался сегодня искать пару на всю жизнь, просто наслаждался покоем и одиночеством. Она праздновала окончание брака, а Кенар пытался понять себя и раздумывал на тему бытия земного: баба или не баба? И если баба, то почему они все такие проблемные.

– За меня и девушку, – проговорил Канарейкин, поднося смартфон к терминалу оплаты.

– О, да ты сегодня щедр, – промурлыкала Кристина, привалившись к стойке. Они посмотрели друг на друга, пока она не наклонилась ближе, опаляя его губы горячим дыханием.

– Как насчет приятного времяпрепровождения без всякого дерьма в лице людей, – палец с красным маникюром прошелся по его щеке, и Кристина наклонилась ближе, обдавая сладким фруктовым ароматом, шепча ему на ухо:

– Пошли играть в «Тайкен»?

В просторной квартире было мало мебели – эдакий стиль хай-тек с черно-белыми стенами, минимальным количеством вещей и полным отсутствием безделушек по углам. Совсем неженская обитель, скорее настоящее холостяцкое гнездо. Кристина сказала, что муж забрал часть мебели и даже додумался вырезать экран плазменного телевизора просто из мести. Ни подавать в суд, ни ругаться за испорченное имущество она не стала. Молча сняла большую часть денег с семейного счета, его машину, а потом отправила ее в утиль, наслаждаясь его криками онлайн по видеосвязи. Высокие отношения требовали радикальных действий.

Паша утер пот со лба, прикрывая глаза, а повалился на мягкий ковер, откидывая джойстик.

– Ты проиграл четыре раунда, – нависла над ним Гриднева, победно улыбаясь.

– Я просто пьян, женщина. Дай протрезветь, и я порву тебя в клочья, – фыркнул Павел. В ответ раздался оглушительный смех.

– Два часа назад ты говорил то же самое, – Кристина поставила игру, любуясь новенькой плазмой, – у тебя там телефон от сообщений разрывается. Не хочешь посмотреть? Она беспокоится.

Женщины такие догадливые, Паша каждый раз поражался их интуиции. Или у них в голове уже радар стоял на определение пола человека по номеру телефона и тому, как вел себя мужчина рядом со смартфоном.

– Перетопчится, – пожал плечами Кенар, игнорируя раздражающее дребезжание.

– Тебе надо выпустить пар, а то сейчас из ушей повалит. Вижу, крутятся забавные винтики в твоей умной голове, – Кристина закурила и придвинула пепельницу, стряхивая туда лишний пепел. В ответ Канарейкин только покачал головой, чувствуя, что пора завязывать с новым знакомством. Повеселился и домой, тем более, ночевать в квартире Гридневой он точно уже не собирался.

– Я пошел, – сказал Паша и добавил, – позвоню еще.

– Не позвонишь, – хмыкнула она, нисколько не расстроившись от этого факта. Просто поднялась и дернула Павла на себя за рубашку, не давая ему времени опомниться. Горьковатый привкус от сигарет на секунду заставил почувствовать себя странно. Ему и нравилось, и не нравилось одновременно. Даже перехватив инициативу, Канарейкин не мог определить, что чувствовал к Кристине.

Все закончилось неожиданно, словно сексуальное напряжение одним умелым движением профессионала отключили, выдрав вилку из розетки. Паша отстранился и посмотрел в глаза Гридневой.

– Только не вздумай ее убить. Не заслужил еще, чтобы я с тобой трупы прятала, – пошутила она, похлопав его по плечу на прощание.

– Вот так всегда, а еще юрист называется.

Глава 17. Газпром – мечты и чужие ожидания

Приглашение на собеседование в АО «СОГАЗ»

Павел, добрый день!

Подтверждаю интервью, запланированное на 22 декабря 2018 (среда) в 11:00. в нашем офисе по адресу: г. Москва, ул. Пионерская, 1Е.

Прошу Вас подтвердить получение приглашения. В случае изменений обязательно звоните или пишите (контактная информация – в моей подписи).

C уважением, Майкова Наталья Александровна, ведущий специалист по подбору персонала.

Группа по управлению персоналом Единого Административного Центра.

Тел. +7 (495) 739-21-40

Maykova.Natalia@sogaz.ru

– Здравствуйте, Павел. Меня зовут Наталья, и я являюсь региональным менеджером по подбору персонала компании «СОГАЗ». Мы увидели ваше резюме на сайте HeadHunter и оно нас очень заинтересовало. Подскажите, у вас имеется опыт работы в страховании?

Приятный женский голос на том конце заставил Пашу оторвать взгляд от стены, слушая, как она говорит стандартное приветствие. Страхование значит? Неужели в городе больше нет работы, кроме продавцов, оптовиков и страховщиков? Не считая педагогов, медиков и прочих специальностей, которые к его диплому не имели никакого отношения.

– Нет, у меня нет опыта в страховании. И предвещая вопрос, я никогда с этим не сталкивался, как клиент, – пробормотал он равнодушно, отпивая чай и чувствуя, как безнадежность охватывает все его существо. Может, ему надо смириться и просто пройти это собеседование, получив у них должность?

– А вы не хотели бы узнать поближе об этой отрасли? – также вежливо поинтересовалась Наталья, ожидая ответа, который Паша не мог дать сразу. Ему понадобилась минута на раздумья, чтобы сформулировать свои мысли.

– Павел?

– Да-да, наверное, – выдохнул Кенар, потерев лоб. Раздражающая боль вновь начинала бить по вискам и обручем сдавливать голову.

– Отлично, тогда мы приглашаем вас сегодня на собеседование. Это удобно?

Немного подумав, Паша сжал переносицу и бросил взгляд на экран смартфона, на секунду отвлекаясь от звонка.

– Давайте сегодня в два часа.

– Отлично! Я сброшу на вашу электронную почту адрес и время собеседования. Всего хорошего, до встречи.

– До свидания.

Павел сбросил звонок и уставился на папку с расчетами, пытаясь сообразить, что делать дальше. В голове не было ни одной умной идеи, даже злосчастные буквы прыгали, точно озорные букашки. Когда на почту пришлось письмо, он на него не взглянул – решил посмотреть позже. В конце концов, это не так уж важно. Тем более сегодня у него случились вещи поважнее очередного собеседования на должность, которая его ни капельки не интересовала.

Канарейкин вернулся на два часа раньше к утренней ссоре с Кирой. Паша не мог вспомнить, какая муха его укусила в тот момент: прицепился к молчаливой девушке. Все началось банально: она не туда поставила кружку. Точнее, сделала Леонова, как обычно, но Кенар попросту не заметил или не посчитал нужным. И когда потянулся к заварнику, снес кружку со стола. Кофе рассыпался, перемешавшись с осколками разбитой посуды. От неожиданности Кира вздрогнула, резко обернулась и посмотрела на Павла.

– Не учили не ставить посуду на край? – язвительно спросил он. На его едкое замечание Леонова промолчала, двинувшись за веником, дабы не собирать все руками. Однако стоило ей вернуться, она застала Кенара на корточках, собирающего мусор. И, естественно, он порезался.

– Ты даже за собой убрать не можешь, – прорычал Паша раздраженно, ища повод поругаться. Ему нужно было сбросить на кого-то весь накопившийся за ночь негатив и непонимание.

Только Кира продолжала молчать, не реагируя в ответ. На замечание по поводу грязной посуды не последовало никакой реакции. Кенар понимал, что придирается по мелочам: она просто отвлеклась на закипевший чайник и не успела убрать тарелку в раковину. Потом его разозлился металлическая губка, оставленная в луже воды – она же ржавеет! После было печенье, забытое где-то в углу шкафа: его давно пора выкинуть, зачем оставлять. Канарейкину не нравилось все: как топает, обирается, раскладывает вещи. И на очередном возмущенном высказывании Кира не выдержала и рявкнула:

– Оставь меня в покое! Если тебя все раздражает, я могу вообще не появляться в квартире! – с этими словами она вышла, сильно хлопнув дверью. Хорошо соседи не стали стучать и жаловаться на шум.

– Бабы, блин, – пробормотал Кенар, мрачно глядя на расплывающиеся таблицы. Понимая, что только теряет время, Паша отбросил папку подальше. Не было настроения проверять расчеты и показатели темпов роста прибыли. Захотелось уехать из этой квартиры подальше: от Киры и самого себя.

– Ты сегодня какая-то мрачная. И глаза краснючие, не выспалась? – голос Ланы вывел Леонову из задумчивости, заставив через силу улыбнуться.

На работе всех внезапно заинтересовало ее настроение. Почему усталая? Что-то случилось? Десятки вопросов посыпались из всех углов, заставляя неприятно ежиться от такого пристального внимания к своей персоне. Как будто она могла кому-то доверить проблемы. Да и рассказывать нечего: поругалась с соседом по квартире, всю ночь искала новое жилье. Больше ничего.

– Просто задумалась на тему праздников, – попыталась увильнуть Кира, заметив подозрительный взгляд Неверовой. Вряд ли подруга поверила, но сообщать о своих проблемах у нее не было никакого желания. Она же не беспомощная маленькая девочка, сама справится.

– Ладно, – протянула Лана и улыбнулась, поднимаясь со стула, – потом расскажешь, если захочешь.

– Ага.

Ничего подобного Леонова делать не собиралась. Молчание – золото. Это она усвоила еще со школы. Чем меньше людей знает о твоих проблемах, тем спокойнее потом жилось. Особенно если вопрос касался женской дружбы. Представительницы одного пола редко могли по-настоящему сочувствовать подруге, ведь каждая девушка – потенциальная соперница.

– Пригласишь кого-нибудь на корпоратив? – вопрос был с подвохом, однако Кира его поняла не сразу. Она подняла голову и удивленно посмотрела на Лану, которая застыла у перегородки, не собираясь пока уходить.

– Ты же знаешь, что мне не с кем идти, – Леонова опустила взгляд на бумаги, делая вид, будто перебирает важные документы и сортирует по папкам. Послышалась тихая усмешка, и в ответ Лана фыркнула:

– Не с кем или боишься спросить?

К сожалению, поинтересоваться, что подруга имела в виду у Киры – не вышло. Неверову кто-то позвал, и она скрылась в коридоре, оставляя озадаченную Леонову смотреть ей вслед, удивленно моргая. Вначале Паша с его загонами, теперь Лана загадками заговорила. Не день, а сплошные расстройства. Кира фыркнула, отбросила стопку листов и щелкнула мышкой, открывая сайт со съемным жильем. Вот съедет от Павла, пусть сам себе готовит. Посмотрит еще, что значит «плохая соседка».

– Павел, вы меня слушаете?

Кенар посмотрел на девушку-эйчара и не мог понять: перед ним заводная кукла или живой человек. Собеседование в акционерное общество «СОГАЗ» на ведущего специалиста проходило в многоэтажном стеклянном здании бизнес-центра. Там совсем недавно открыли уютный, светлый офис страховой компании. Всюду сновали улыбчивые сотрудники, а на входе посетителей встречала девушка из картона в полный рост с табличкой: «ваши мечты сбудутся с нами». Паша почувствовал тоску и уныние этого места, едва переступил порог: чисто, дресс-код и каждый работник под пристальным вниманием. Стены покрашены в приятные голубые тона, перегородки из непрозрачного пластика с логотипом компании, вежливые страховщики, пытающиеся всеми силами затянуть несчастных прохожих в свою секту.

Нет, здесь ему тоже не нравилось.

– Да, все хорошо, – кивнул он, наклоняясь вперед и ставя локти на стол, сцепляя пальцы в замок.

– У вас есть вопросы по вакансии? Может, интересует что-то конкретно по обязанностям? – темноволосая девушка, имя которой Паша не помнил, внимательно оглядела его. Она наверняка уловила у него на лице выражение скуки и полного равнодушия к описанным деталям работы. Да в целом к самой компании, что явно ставило жирный минус, как потенциальному соискателю.

– Нет, никаких, – глухо отозвался Паша.

Эйчар понимающе кивнула, делая пометку у себя в бумагах. Кажется, сюда его не возьмут.

– Хорошо, Павел. В таком случае наше интервью можно считать оконченным, – она поднялась, ослепительно улыбнулась и пожала его руку, затем указав в сторону выхода. – Всего доброго, мы вам обязательно перезвоним.

Стандартный ответ любого работодателя – его слышали многие люди, что искали работу хоть раз. Канарейкин даже не удивился такому исходу. Ни одна компания не возьмет сотрудника в штат, если он не заинтересован в вакансии. Опытные менеджеры по персоналу, они же эйчары таких вычисляли на раз-два. Можно быть хоть каким угодно специалистом, но для получения работы иногда тоже нужно стараться.

– Конечно, буду ждать, – без интереса ответил Паша, пожимая плечами. Не очень ему сюда хотелось, хотя было чуточку обидно. Неужели с дипломом, опытом и его знаниями даже продавать страховки не берут? Он фыркнул и зашагала вдоль многочисленных перегородок, бесконечно кивая на слова приветствия. Ни дать ни взять компания счастливых людей.

– Гадство! – выругался Кенар, выходя из здания центра, и закурил.

– Как прошло? Ты уже счастливый работник компании мечты? – голос Сергея заставил Пашу закатить глаза и выдохнуть дым. Рыжеволосый шутник стоял, прислонившись к черной «Инфинити». Он терпеливо ждал Павла из этого «персонального ада автомобилистов». Люди, что придумали полис ОСАГО и страховые компании определенно, являлись посланниками дьявола – так считал Радов. И в этом Паша с ним соглашался.

– Ха-ха, – отозвался Кенар вяло, выдыхая очередную порцию дыма, – это «ГАЗПРОМ» исполняет мечты.

– Какая разница? Одним миром мазаны, дружище. Поехали, есть хочу, а твой тоскливый серый вид нагоняет на меня депрессию. Ей-богу, будто разводишься, а не с соседкой поцапался, – фыркнул Сергей, заставив Павла раздраженно цыкнуть. И зачем он вообще рассказал этому идиоту о Кире?

– Захлопнись, надоел уже, – буркнул Паша и выбросил окурок в ближайшую мусорку, сунув замерзшие руки в карманы. Он открыл дверь со стороны пассажира, критично осмотрев представительный автомобиль. Ему стало любопытно, сколько выжимала такая лошадка. Стоило заглянуть в поисковую систему при случае.

– Это все твой мерзкий характер, Павлик. Агрессивный и невыносимый, – с усмешкой проговорил Сергей, и Кенар показал ему средний палец.

– Что же терпишь, бедолажка? Устал поди от моей-то тирании! – огрызнулся он, садясь в теплый салон, осторожно закрывая дверцу.

– Я привык, Паш, – улыбнулся Радов широко и добродушно, – ты всегда такой был. Даже в школе мог сорваться и наорать из-за ерунды, ибо кто-то затронул в твоей душе ранимую личность, что спрятана под маской мизантропа.

Кенар скрипнул зубами, бросив еще один устрашающий взгляд на друга.

– Умолкни уже и кати.

– Есть, мой капитан!

Бывший одноклассник шутливо отдал честь, заводя двигатель и заставляя Пашу жалеть о том, что он вообще согласился куда-то сегодня пойти. Сидел бы дома, квартиру выбирал, а сейчас слушай идиотские шутки. Канарейкин отвернулся к окну, разглядывая сияющее здание в лучах солнца. Он не понимал страсти современного мира к обилию стекла и металла в архитектуре. Это было красиво, но абсолютно безлико. Москва постепенно превращалась в мегаполис, где с высоты птичьего полета большие дяди и тети смотрели на мир сквозь призму искусственной жизни. Вряд ли работникам «СОГАЗ» так уж нравилось там. Хотя деньги способны скрасить любую скуку. Только его это почему-то не устраивало.

– Бедная Кирочка, как она терпела тебя два года?

– Умолкнешь или нет?

– Я всего лишь пытаюсь войти в ее положение. Ты себя со стороны вспомни. Это же ужас. Глаза сверкают, лицо перекошено, орешь так, что стены трясутся…

– Радов, заткнись блядь!

– Я не блядь, а приличный мужчина средних лет. Что за намеки?!

Паша зарычал и вновь уставился в окно, разглядывая мелькающий пейзаж: серые улицы и грязный снег на асфальте. Для полной картины не хватало только драматичной музыки, которую, впрочем, он вскоре получил. Сергей включил радио, увеличивая громкость, и из динамика донесся реп очередной модной российской певицы. И название у песни было говорящим: «Почему ты такой сложный». Спустя несколько секунду Радов принялся подпевать девушке, и Кенар не выдержал, выключая раздражающую музыку.

– Эй!

– Я сейчас тебе башку раскрою, если не прекратишь! – рявкнул Паша.

Радов остановил машину на перекрестке, пока горел красный сигнал светофора, и повернулся к Канарейкину, с любопытством оглядывая его. Некоторое время они смотрели друг на друга, а после Сергей сделал какие-то выводы, хмыкнул и покачал головой.

– Что опять? – раздраженно поинтересовался Канарейкин, ощущая настоящее смятение.

– Ты очень умен, Пабло, – усмехнулся Сергей, не отрывая взгляда от дороги, едва они тронулись с места, – лишь в одном только полный идиот – собственных чувствах.

– Какие еще чувства?

– А почему тебя так задело, что Кира не рассказала о тебе родителям? – спросил Сергей, и Паша открыл рот, но ничего не ответил. Только поерзал на сиденье и поправил для вида ремень безопасности, недовольно бурча под нос:

– Потому что мы друзья. А такое ощущение, что мудак, которого она прячет от семьи.

– А еще?

– А что еще? – недоуменно спросил Кенар, – только это.

– Павлик, – серьезный голос Радова заставил Павла вздрогнуть и посмотреть на него, – ты бесишься потому, что твоя «глупая» блондинка уже давно не только подруга. И каждая чайка в вашем окружении это поняла, кроме вас. Она-то ладно, девочка. Натура романтичная, ждет твоего озарения. Но ты, Шарик, балбес.

Если можно ударить человека обухом одной фразой, то Сергею удалось. Паша почувствовал себя странно, словно кто-то настойчиво тянул его за ворот и пытался достучаться. В душе развернулась настоящая буря, хотя на улице – ясный день. Мысли спутались, десятки тысяч острот крутились на языке, однако он так и не решился их высказать. Сергей же молчал, спокойно сжимая пальцами руль, словно они сейчас говорили о погоде, а не предполагаемой любви Павла.

– Херню несешь, – буркнул, наконец, Кенар, отгоняя подальше глупые надежды, – погнали уже. Так есть хочу, что переночевать негде. С утра ничего не ел.

– Ага, конечно, пернатый мой, – хохотнул Сергей, нисколько не удивившись.

– К слову, птичка, ты посмотрел расчеты?

– Ой, все! Что пристал. Я же не Юлий Цезарь, чтобы все успевать.

– Ты подлый Билли Миллиган, у которого двадцать четыре личности и одна запасная. Честное слово, иногда даже не знаю, с кем говорю: истеричной бабой или охамевшим гопником.

– Скажу Тасманову, чтобы шарж на тебя нарисовал. Голенького. Буду твоим бабам потом письма дятлами слать.

– О, а он умеет?

– Конечно, натуральный блондин талантлив и ленив, как истинный гений.

– Всегда поражался этой дружбе. Кто в вашей паре актив?

– Конечно, я. Гиена без меня сопельки не подотрет. Беспомощен как дитя. И сколько коней в этой крошке?

Глава 18. Дружный женский коллектив

– Покажите мне ваш энтузиазм. Уровень владения программой очень важен в нашей работе. Мы никого учить не будем, ведь вы претендуете на должность заместителя главного бухгалтера! Выведите на экран список контрагентов компании, теперь сформируйте мне отчет по кредиторской задолженности…

Паша широко зевнул, прикрывая рот ладонью, и оглядел небольшой кабинет, забитый до отказа шкафами, папкам и заставленный столами. Здесь стояли самые современные компьютеры, способные потянуть наличие «1С: Бухгалтерия. Версия 8.3». Именно бухгалтера проходили бесконечные обучения и терпели обновления программы, потому обычно на них делалась ставка, если руководитель не хотел проблем с государственными службами. Всего штат насчитывал восемь женщин и одного главбуха, которая проводила собеседование. Средних лет, полноватая, с короткой ультрамодной стрижкой боб и платиновыми волосами – Надежда Константиновна постоянно поджимала тонкие губы и щурилась, глядя на экран монитора, чем неимоверно раздражала Пашу.

Канарейкин со скукой посмотрел на зелено-белую табличку кредиторской задолженности за четвертый квартал, показывающую цифры на начало и конец периода. Поступления от кредиторов сейчас волновали его меньше всего.

– Прекрасно, Павел! – он вздрогнул от неожиданности, – что вы скажете?

Объемные бедра были обтянуты кремовой юбкой – именно на них остановился взглядом Паша, когда главный бухгалтер прижалась к краю стола рядом с ним. Удушливый аромат духом заставил поморщиться и закашлять в кулак, пока Надежда переглядывалась со своими подчиненными. Самой младшей из них не больше двадцати пяти. Видимо, совсем недавно из университета. Сейчас она усиленно строила ему глазки, прячась за широкими листьями какого-то неизвестного растения в кадке. Остальные тихо шуршали бумагами, периодически изображали бурную деятельность, бесконечно стучали по клавиатуре и клацали мышкой, бегая в коморку за очередной кружкой чая.

Типичный женский уголок, куда Паша явился собеседование.

Еще раз, взглянув на таблицу, Кенар проанализировал обороты и сальдо с контрагентами сразу по всем счетам взаиморасчетов.

– У вас неправильно установлены счета в документах и есть парочка дублирующихся договоров, – проговорил Канарейкин, указывая пальцем на места недочетов. Надежда Константиновна приподняла очки и наклонилась к экрану.

– Вы молодец, Павел, – Кенар вскинул бровь, ожидая продолжения. Он чувствовал, что за этими словами сейчас что-то последует и не ошибся. – Но вы нам не подходите.

Паша озадачился, наклонил голову и поерзал в кожаном кресле, безразлично поинтересовавшись:

– И почему же?

Откровенно говоря, его это задело. Главный бухгалтер фирмы «Синерго» пытала его два часа кряду: дебиты, кредиты, налоговая отчетность, отчисления по страховым взносам, изменения в законодательстве и суть учетной политики. Спрашивала, чем Канарейкин занимался на своей старой должности. Перспективы, карьера, почему он покинул насиженное место. И вот когда все тесты пройдены, ответы на вопросы получены – он не подходит?

– Понимаете, – Надежда Константиновна вздохнула, а головы остальных работниц показались из-за мониторов на секунду, – вы, Павел, мужчина. Красивый, молодой, неженатый. А у нас женский коллектив. И все незамужние. Склоки и скандалы нам не нужны.

Она так четко обозначила свою позицию, что у Кенара даже не нашлось аргументов для возражений. Кроме закона, который запрещал любую дискриминацию по половому признаку. Емы бы настоять, но Паша был уверен: при желании от любого кандидата можно избавиться.

– Понятно… – кивнул Канарейкин, ощущая, будто кто-то закрыл перед ним крышку люка и не дал выбраться на поверхность. Не то чтобы он очень жаждал здесь работать, но все-таки. Видимо, так себя ощущали женщины, когда попадали на «стеклянный потолок». Неприятное чувство.

Кенар поднялся на ноги и снял со спинки кресла свое пальто, улыбнувшись Надежде Константиновне. Он заметил легкий румянец на ее щеках, но не придал этому значения. Стервозная дама, в этом он не сомневался. Судя по пугливым взглядам остальных сотрудниц, многие боялись начальницы и старались лишний раз к ней не обращаться. Это плохо, потому что с такими людьми сложно не только договариваться, но и работать в принципе. Они не умели идти на контакт, не желали объяснять поставленные задачи. Вот сейчас одна из старших бухгалтеров обратилась к Надежде Константиновне, в ответ получая яростное:

– Неужели не можешь разобраться сама?!

Самодуры и обиженки – худшие представители руководства.

– Будь у вас дети и жена, – Надежда Константиновна вновь улыбнулась и посмотрела на Павла сочувственно. Кажется, к мужчинам она была настроена благоприятнее.

– Ни жена, ни дети, ни муж, ни собака выпрыгивать из штанов или раздвигать ноги никому не мешали, – пожал он плечами и вышел, прикрывая за собой дверь.

– Тьфу, курицы, – буркнул Кенар, выходя на улицу из здания большого фитнес-центра «Наутилус», куда его привез Сергей после их душевного разговора. Достав пачку сигарет, Паша с удивлением обнаружил, что она почти кончилась. Неужели все выкурил за день? Только утром купил новую!

– Пора бросать, – философски заметил он, поправляя ворот.

Не замечая привычного вечернего похолодания, Павел задумчиво выдыхал дым и смотрел в ночное московское небо. На секунду промелькнуло желание пожаловаться в соответствующие органы. Затем он вспомнил, к какому геморрою это приведет. Тем более записать весь разговор на диктофон Канарейкин не додумался. Как-то не до того было, больше размышляя над словами Сергея о Кире и их странных отношениях. И не дружба, но и не пара.

Вдохнув полной грудью, Паша, не спеша, побрел в сторону метро, отказавшись от идеи взять такси и ехать на машине домой. Сегодня ему хотелось проветрить голову и немного побыть в одиночестве. Вокруг шагали люди, однако он их практически не замечал. Даже на эскалаторе не огрызнулся, стоило какого-то шустрому подростку толкнуть его при попытке догнать отбывающий поезд. Кенар ехал в вагоне, рассеянно слушая тихую ругань старушек с молодыми мамочками за свободное место, предаваясь мрачным мыслям об очередном молчаливом вечере в съемной квартире. Ему не хотелось опять затевать ссору. В супермаркете рядом с домом Канарейкин специально огибал людей по дуге, чтобы не сцепиться лишний раз с очередным столичным жителем.

Уже на подходе к подъезду, пиная снег и глядя перед собой, Кенар невольно хмыкнул:

– Как будто с женой поругался, – усмехнулся он и внезапно запнулся, остановившись в нескольких метрах от нужной двери, не поверив своим глазам.

Впереди стоял знакомый черный байк Kawasaki Ninja H2R – одного из самых мощных мотоциклов в мире. И лишь один человек в Москве гонял на таком – Ярослав Тасманов. Хозяин белого померанского шпица по кличке Пуся. Именно она сейчас гадила на заднее колесо, будучи привязанным за поводок к бензобаку.

– Привет, Патриция, – поздоровался с собакой Павел, называя животное полным именем. Она подняла на него взгляд, трясясь от холода, и рыкнула на него, едва он встал неподалеку от нее.

– Могу оставить тебя здесь. Но тогда ты замерзнешь к утру, став отличным пособием для будущих ветеринаров, – пригрозил Паша, глядя в чрезвычайно умные и злые глаза собаки. – Либо я тебя сейчас отвязываю, и ты сможешь спокойно сожрать ботинки своего недалекого хозяина в теплой квартирке. И съесть эти вкусные сосиски.

Он вытащил из пакета упаковку, приседая на корточках, и помотал ею перед мордочкой собаки. Пуся сразу же замолчала и встала на задние лапы, радостно тявкая. Она завиляла хвостиком и приподняла уши, словно обещая вести себя смирно, только бы большой человек не ушел.

– Мы договорились?

Пуся вновь принялась радостно гавкать, и Паша поднялся, шагнув ближе, потянувшись к сложному узлу. На развязывание ушло несколько больше времени, за которое несчастная собака исцарапала коготками его джинсы, словно пытаясь согреться. Кенар тихо матерился, ощущая, как немеют от холода пальцы, и уже начал злиться. Правда, спустя несколько минут ему удалось освободить шпица. Канарейкин наклонился, осторожно поднимая Пусю на руки, перехватывая ее поперек маленького тельца, слыша довольно урчание.

– А ты ничего, – хмыкнул Паша, глядя на шпица, которая высунула язык.

Канарейкин опустил собаку на пол вместе с пакетом и заглянул на кухню, где Кира готовила мясо. Из-за этого по квартире разносился невероятный аромат, кружащий голову любому мужчине, если он не вегетарианец. Павел не особо удивился появлению Ярика без приглашения. Скорее его больше поразило то, что его друг быстро уничтожал еду, приготовленную Леоновой еще вчера. Сам он до кастрюль не дотрагивался – эдакий внутренний и бессловесный протест. Правда, сейчас понял, как проголодался.

– И какого рожна? – буркнул Кенар, расстегивая пальто и молча глядя на эту сладкую парочку.

Пуся тихо поцокала коготками по линолеуму, вбегая следом. Едва завидев хозяина, она бросилась к нему и принялась возмущенно лаять, порываясь укусить на ногу.

– А, Пабло! Спасибо, что забрал Пусика, а то я про нее забыл, – улыбнулся Тасманов, отложив вилку, и наклонился, протягивая руки к возмущенной собаке.

– Иди к папочке.

– Гав!

Ярик отодвинулся от рычащей псины, съежившись на стуле. А Пуся снова гавкнула, после чего побежала обратно в коридор к ботинкам хозяина. Нашла их без труда, ведь Тасманов не удосужился их даже убрать в шкаф. И Паша нисколько не удивился, когда собака принялась их грызть, оставляя следы на дорогой коже. Он даже усмехнулся, несколько минут наблюдая за экзекуцией.

– Что за неблагодарная скотина, а? – возмутился Ярослав, немного расслабившись, пока Павел продолжал наслаждаться зрелищем, – я ее кормлю, пою…

– Ты привязал ее к байку и оставил на морозе, – оборвал его на полуслове Кенар, вновь поворачиваясь. Кира отреагировала почти сразу: подошла и шлепнула Тасманову подзатыльник, нисколько не постеснявшись своей выходки.

– Ты сказал, что она дома!

– Я так и думал, – фыркнул Ярик, поерзав на стуле под скептическими взглядами, – просто забыл о ней, когда убегал от той психованной дамочки с охранной…

– А вот с этого места поподробнее.

Глава 19. Потому что такая

Ярослав надул щеки, немного помявшись, пустился в пространственный рассказ о том, как его угораздило явиться в гости к лучшему другу.

Все оказалось до ужаса банально: он выпроводил парочку очередных ночных бабочек и решил погулять с собакой в ближайшем парке. Там Тасманова и нашли. Точнее, настигли на Невском бульваре, где находился его дом. Белый лимузин затормозил у самого подъезда, откуда Ярик вышел вместе с Пусей на руках. Даже не удосужился надеть шапку, поскольку планировал недолгую прогулку. Но все испортила знакомая дама, выскочившая из машины. Она бросилась к нему с распростертыми объятиями вместе с охраной.

Обращение «Снежок» мигом освежило голову Ярослава, изгоняя остатки алкогольного хмеля и последствия страстной ночи. Вместе с Пусей на руках, Тасманов приспустил в сторону крытой стоянки, где находился его мотоцикл, и на нем он удрал от преследователей.

– В общем, я чувствовал, что нужен здесь, – закончил свою речь Ярик, хлопая себя по животу.

– О ссоре сообщил ваш сосед. Интересовался, не сменила ли Кира мужика, – он бросил хитрый взгляд из-под ресниц на покрасневшую Леонову.

– Я сейчас тебе в мясо добавлю «Даместос», – пригрозила Кира, покосившись на Павла, который по-прежнему стоял в дверях.

– Так я же вовремя?

Паша закатил глаза и принялся раздеваться, отступая в коридор. Пока Пуся с удовольствием грызла ботинки Ярослава, он сбросил пальто, повесил его в шкаф и убрал свои вещи подальше. Не хватало еще, чтобы собака потом переключилась на его ботинки. Поэтому их пришлось помыть и поставить сушиться в ванной, дабы шкодливый шпиц не смог получить к ним доступ. Стоило вернуться на кухню, как Кенар услышал вкрадчивое:

– Есть будешь?

Паша вскинул брови и повернулся к Ярику. Он сидел, развалившись на табурете, прислонившись к стене, и с удовольствием щурился.

– Мы завели кота, – проговорил Паша, шагая к раковине, дабы помыть руки.

– Или ребенка. Хотя Ярик сойдет за двоих, – тихо ответила ему Кира, накрывая крышкой почти готовое блюдо, поворачиваясь к нему.

Они замолчали на некоторое время, занимаясь каждый своим делом. Пока Леонова доставала тарелки, Паша закончил водные процедуры и потянулся к полотенцу. В какой-то момент столкнулись и резко отпрянули в сторону. Ярик с интересом прищурился, наклонился вперед, точно дикий зверь, почуявший добычу.

– Да, мама с папой в ссоре. Я ощущаю ваши эманации, – хихикнул он.

– Там Пуся грызет твои ботинки. Имей в виду, размер у нас один, но из принципа поедешь домой в тапочках, – заметил Канарейкин злорадно. Тасманов мигом подскочил, едва не снес ошарашенную Киру и бросился в коридор отвоевывать свое добро.

– Пуся, твою мать сучью, немедленно отдай ботинки!

Стоило Тасманову исчезнуть, вновь наступила гнетущая тишина, которую изредка прерывал звук закипевшего чайника. Кира продолжала хлопотать у плиты. Оба молчали, и никто не решался начать разговор первым. Паша невольно обратился к внутренним ощущениям, но гнева не почувствовал. Как и злости с обидой. Скорее какое-то досадное неприятное ощущение потери чего-то важного.

– Как… Дела с поиском работы? – неожиданный вопрос прервал его мысли. Кенар вздохнул, поворачиваясь к шкафчику. Он достал любимую кружку, затем потянулся пачке чая на столе.

– Плохо, – буркнул Канарейкин, наливая кипяток и разбавляя холодной водой, – в бухгалтерии мне отказали, потому что я свободный мужик. А исполнять мечты в «СОГАЗ» я не пошел.

Тихий смешок отозвался сладкой ноющей болью в душе Павла, отчего он сжал кулаки, стараясь преодолеть желание прикоснуться к плечам девушки. Светлые волосы скрыли лицо Киры, когда она наклонилась немного над сковородой, втягивая аромат тушеного мяса. Затем выпрямилась и потянулась к шкафу, привстав на носочки, пытаясь добраться до кинзы в пачке.

– И для каких великанов эти шкафы повесили, – проворчала она под нос, подпрыгивая и задевая солонку.

Она упала, и соль едва не рассыпалась по всей кухни. Сама же Леонова втянула носом воздух, досчитала до десяти и вновь попыталась достать упаковку специй, но в последний момент Паша опередил ее. Несколько минут Кира молча смотрела на кинзу в руках Павла, не решаясь взять ее. Даже зажмурилась, будто желая прогнать чуждые мысли из головы, что зародились непроизвольно.

– Кира, – его голос лаской прошелся по истрепанным нервам, – Львенок, посмотри на меня.

Он был так близко. Леонова почувствовала его горячее дыхание и вздрогнула от прикосновения к щеке. Кенар осторожно приблизился, касаясь своим лбом ее лба, и прикрыл глаза. Сколько они так простояли? Никто не смог бы дать точного ответа. Кира слышала биение своего сердца. Оно замирало каждый раз, когда Паша делал вдох.

Можно ли наслаждаться чьим-то присутствием столь явно? Это не запрещено правилами дружбы?

– Прости меня.

Его слова перевернули что-то в душе. Она чувствовала, как слезы наворачиваются на глазах. Кенар тоже это заметил, потому отступил и удивленно выдохнул:

– Кира…

– Нет, стой, – Леонова поймала его за запястья, заставив вернуться в прежнее положение. Громко шмыгнула носом, с ужасом представляя себе, как похожа сейчас на панду с размазанной тушью и заплаканным взглядом.

– Прости, что не рассказала о тебе. Я должна была.

С плеч будто упал огромный груз. Бетонная плита из чувства вины и обиды, которая тяготила и притягивала к земле, рухнула. Больше не давила на Киру своим весом. Стало так легко и свободно. Леонова хотела отпустить руки Паши, но ее притянули в объятия, и она улыбнулась, пряча лицо у него на груди.

– Глупая ты. И я вместе с тобой, – хмыкнул Паша мягко, поглаживая Киру по светлым волосам.

– Сам ты… Глупый, – проворчала она, – я такая, какая есть. Пора бы уже запомнить, дурак.

Паша только хмыкнул, крепче прижимая к себе подругу. Они бы так еще долго простояли, однако голос Тасманова ворвался в атмосферу, наполненную счастьем и любовью. Так сказать, врезался на скорости в деревянный домик их теплых отношений.

– Я веду репортаж со срача на кухне, где только что помирилась самая тормознутая парочка во всем нашем городе. Ваши ставки на то, в каком веке они переспят, будут доступны до две тысячи двести двадцать пятого года. Спешите, количество ставок неограниченно.

Паша закатил глаза и показал другу кулак, слыша его гиений хохот из коридора.

– Ярик!

Тасманов махнул им рукой на прощание, убегая из квартиры раньше, чем карающий перст Павла его настигнет. В коридоре послышался лай Пуси и звук открываемой входной двери.

– Чао, крошки, цените вашего натурального блондина, одного на всю страну. Шлите письма с дятлами. Не забудьте предохраняться. Я еще не готов крестить ваших чудовищ. Но если что, родите мне девочку. Яричка любит девчонок! Возможно, Яричка женит на ней своего сына.

Он обо что-то запнулся, громко выругался и добавил:

– Хотя… Не, фу, какая гадость. Не будет Яричка рожать сына. Я создан для свободных отношений и высокой сексуальной активности!

Паша выглянул в коридор, цыкнув недовольно, и с возмущением повернулся к улыбающейся Кире, которая утирала последние слезы с лица.

– Нет, ты представляешь? Он все же ушел в моих ботинках!

Глава 20. Феномен Тайлера Бранда

Павел, здравствуйте!

Меня зовут Дарья Романова, и я представляю компанию по подбору персонала «Амур-Поинт».

Мы нашли ваше резюме на сайте HeadHunter. Я бы хотела обратиться с предложением о работе по вакансии «Специалист со знанием английского языка». Наша компания является подрядчиком для иностранных нефтегазовых компаний, которые участвуют в международных EPC проектах на всей территории России: строительство завода СПГ под Мурманском, строительство газоперерабатывающего завода в Амурской области, реализация нефтегазовых проектов на Сахалине и другие.

Кроме того, мы представляем Агентство по Развитию Человеческого Капитала при Министерстве экономического развития России. Основные направления деятельности нашей компании: подбор персонала, аутсорсинг, переводы технической документации, транспортное координирование, анализ рынка человеческих ресурсов.

Думаю, вам будет интересно ознакомиться с более детальной информацией, которую вы можете найти во вложенном файле «Описание Вакансии».

Заполните, пожалуйста, вложенный к настоящему письму опросник Кандидата и перешлите документ в ответном письме вместе с обновленным вариантом резюме. Буду очень рада вашей заинтересованности.

С уважением, Романова Дарья. Координатор проектов «Амур-Поинт».

Идеальный работник – мечта каждого работодателя. Он не должен брать больничный, требовать плату за сверхурочные, работать за минимальную оплату труда, приходить в офис по звонку нанимателя, даже если отдыхает со всей семьей на другом конце континента. А еще график: двадцать пять на восемь без права на личную жизнь. Этакий вариант Мэри Сью для простых смертных – влажная мечта каждого директора заводов, газет и пароходов.

Но Паша таким не был. Пока девушка из кадрового агентства настойчиво пыталась завербовать его в ряды будущих работников компании, Кенар осознал страшную вещь: он совершенно не помнил английский язык. Вся его школьная база оказалась ничтожно мала для получения престижной должности. Порывшись в памяти, единственное, что он мог выдать сейчас: «My name is…».

– Пора бы записаться на курсы, – задумчиво произнес Паша, открывая поисковую систему.

От девушки по имени Дарья он отделался общими фразами. «Простите, извините, сейчас не могу. Собака рожает», – твердил Канарейкин, сочиняя на ходу небылицы, лишь бы не проходить злосчастное интервью на английском языке. Совершенно неважно, что у него вообще нет домашних животных. Ему за сутки надо было выучить хотя бы общие фразы для ответов на вопросы, а остальное просто мелочи. Тем более, за такую зарплату он бы весь учебник вызубрил.

Зеленый плед с крупными цветками ромашки приятно согревал дрожащее тело Павла. Мысленно он поблагодарил соседку, которая приобрела этот шедевр спального гарнитура. Сам Паша мог со спокойной душой открыть поисковую страницу, взять кружку чая и поискать нужные статьи. Разноцветный логотип бил в глаза, а количество ссылок и материала заставили Канарейкина резко передумать. Зачем ему становиться специалистом со знанием английского? Он и так хороший спец, в финансовой аналитике иностранный язык ему был не нужен. До сегодняшнего дня.

– Блядь, – выругался Кенар, пытаясь проглотить неприятный ком в горле. С утра его морозило. Общее состояние оценивалось, как «средне-паршивое», и уже падало до уровня «ощущаю себя полным дерьмом».

– Пора записываться на курсы, – вздохнул Паша, признавая поражение после очередной статьи и осознавая тщетность своих стараний.

Даже при хорошей памяти, всю базу за раз Кенар бы не осилил. Он, конечно, мог накидать ответы на стандартные вопросы используя онлайн-переводчик. Но стоило ли оно того? Во-первых, не факт, что не пострадала бы грамматика. А во-вторых, стоило рекрутеру задать ему какой-нибудь внештатный вопрос: миссия провалена с треском, и Штирлиц пошел на расстрел.

– Кхе, просила же не курить в квартире, – голос Киры ворвался в его мысли неожиданно. Канарейкин не сразу сообразил, что происходит, пока Леонова разгоняла рукой дым от сигарет и открывала окно, чтобы впустить немного свежего воздуха.

– Ты чего здесь делаешь? – очнулся Паша, невольно потрясая головой и сжимая переносицу. Вдруг ему все привиделось?

– Если бы кто-то не дулся целые сутки, то знал: я сегодня взяла отгул, дабы сходить в салон. В субботу корпоратив, а в пятницу мне надо появиться в офисе ради сдачи отчета, – усмехнулась она, оглядывая Павла с любопытством.

Канарейкин ежился, блуждал по пространству расфокусированным взглядом и пытался что-то найти. Одеяло он отбросил в дальний угол двуспального раскладного дивана, на столе были разбросаны таблицы и графики с расчетами, часть из которых он поправлял своей рукой – помарки ручкой соседствовали с машинописными буквами, изредка налезая друг на друга. Сам Кенар выглядел не лучше: бледный, вчерашняя щетина темнела на щеках и подбородке, а белки глаз красные, словно сосед Киры записался в группу анонимных любителей вампиризма. Слишком плохо он выглядел для того, кто постоянно хорохорился и пытался не дрожать, кутаясь в плед.

– Дай сюда лоб! – в приказном порядке сказала Кира, подойдя к удивленному Павлу, осторожно огибая стеклянный столик с раскиданными вещами, и коснулась ладонью его лба. Он показался ей таким горячим, как кипяток. Для пущей убедительности, пресекая любые вялые попытки сопротивления, она наклонилась и коснулась губами его лба.

Никаких сомнений не осталось: Канарейкин заболел и у него высокая температура.

– Сиди, – строго заявила Леонова, мысленно перебирая лекарства в их домашней аптечке. Она уже собралась уйти, но в последний момент остановилась и обернулась.

– Горло, нос? Сопли есть?

Паша мотнул головой, но затем призадумался, прислушиваясь к своим ощущениям.

– Горло неприятно саднит, – признался он хрипло, попытавшись его прочистить, однако злосчастный ком все еще мешал глотать.

– Это из-за баб твоих. Нечего было ночами без шапки болтаться, шлюхан! – возмутилась Кира и, задрав нос, вышла из гостиной.

Аптечкой им служил желтый чемоданчик из-под лего. Откуда он взялся, не помнила даже Кира, хотя сейчас сей факт ее мало волновал. Заглянув внутрь, она разочарованно застонала, понимая, что там почти ничего нет от ангины: «Фурацилин» и пара пачек «Анвимакса». Еще нашелся старый советский ртутный градусник, ведь электронный никуда не годился.

Убрав обратно все в шкафчик, Кира двинулась на кухню, про себя составляя список покупок. Нужно было обязательно закупиться необходимыми лекарствами.

Разводя фурацилин в стакане теплой воды, а в другом – анвимакс. Леонова поначалу думала позвонить врачу, но вспоминая негативное отношение к ним со стороны Павла, отринула эту идею. Поставив все необходимое на поднос, Кира двинулась обратно в гостиную.

– Нет, мам. Мне уже ничего не нужно… – услышала она тихий страдальческий голос, наполненный болью и обреченностью.

Леонова осторожно приоткрыла дверь. Кенар по-прежнему возлежал на подушках, хрипя в трубку.

– Конечно, Кира за мной присмотрит. Нет, не хочу быть ей обузой. Надо бы в больницу, но что сделают эти эскулапы? Я просто умру там в одиночестве.

Леонова закатила глаза. Судя по голосу, Павел в стадию умирающего ребенка. Айседора Дункан позавидовала бы его позе: одна рука откинута на гору подушек, одеяло в районе пояса. Сам Канарейкин тяжело дышал, громко сопел и периодически издавал мученический хрип.

– Паша, ты не умираешь, – раздраженно проговорила Кира, беря в руки стакан с растворенным порошком анвимакса.

– Мам, – вновь простонал этот оболтус, сползая по подушкам, – ты не приезжай, уже слишком поздно.

– Да тебя, чудовище, ни одна зараза не возьмет. Испугается на подлете твоего мерзкого характера. Правильно Кира клоуном зовет, только паясничать можешь. Тридцать лет уж скоро, а все не поумнеешь! Чай с малиной, отдых и никаких шатаний по девицам, – услышала Леонова голос его матери, наклоняясь над Кенаром. Она тихо хрюкнула от смеха, и Паша показал ей кулак.

– Все, мам, мне пора, – проворчал Канарейкин, морщась от боли в горле, сбрасывая звонок. Павел заметил стакан и скривился от отвращения.

– Это обязательно? – послышался обреченный вздох, и Кира скрестила на груди руки, когда у нее забрали лекарство.

– Выпей все до дна, затем прополоскай горло. Я налью тебе воды и оставлю на столике графин. Пить нужно обязательно. Вернусь часа через четыре, – она настойчиво взглянула на ворчащего Пашу, посмотревшего на нее озадаченно.

– А салон? – хрипло спросил он

– Вначале маникюр, а вечером в шесть – покраска. Не волнуйся, ты все равно должен спать, – Кира помогла ему выпить лекарство и сунула подмышку градусник, дождавшись, выжидая положенные пять минут.

– Тридцать девять и девять, – мрачно резюмировала она, разглядывая ртутную полоску на нужной отметке. Паша же завернулся в одеяло и потянулся к бумагам, явно собираясь закончить работу над бизнес-планом. Пришлось возмущенно схватиться за край папки, потянув ее на себя из ослабевших пальцев больного.

– Канарейкин! У тебя температура, неужели это не может подождать? – в ответ Кира получила недовольный взгляд, а сам Кенар натянул одеяло до самого носа, – и не укрывайся.

Павел только отмахнулся от нее, ведь ему становилось все хуже. Несколько минут назад, он шутил на тему своей смерти, а сейчас чувствовал, будто голова стала огромным холодильником, который давит к земле. Было холодно, тело ломило. Казалось, болели даже те мышцы, о которых Паша не подозревал. Ощущать подобную беспомощность ему совершенно не нравилось, поэтому Кенар вновь попытался забрать у Киры свои бумаги. Ничего не вышло, она лишь забрала ноутбук и спрятала папку, зная, что сам он точно не встанет с дивана.

– Коза, – отвернулся к стене и закрыл глаза, слыша тихий вздох за спиной. Спустя несколько минут диван прогнулся под весом подруги. Леонова осторожно прижалась к нему, заставляя на секунду почувствовать себя гораздо лучше, и промурлыкала ему на ухо:

– Спи, супергерой. У тебя сегодня выходной день.

Паша поморщился от боли в горле и поплотнее завернулся в одеяло. Плед Кира унесла с собой, чтобы не вздумал закутаться в него, точно мумия, делая себе еще хуже. А он даже не заметил, как сон подступил к нему.

Глава 21. Мажоры, ахтунг и ангина

Паша Канарейкин: «Я прочитал, что через один-три дня может развиться флегмонозная ангина или острый паратонзиллит – тяжелейшая форма!».

Кира фыркнула, покачав головой, откладывая подальше смартфон. Мастер маникюра на секунду оторвалась от ее указательного пальца, ноготь на котором старательно зачищала.

– Что-то случилось? – спросила она вежливо, и Леонова вздохнула.

– Просто болеющий мужчина считает, что скоро умрет, – проворчала она невольно, озадачившись собственной говорливостью.

Девушка, на бейджике которой значилось имя «Валерия», оказалась довольно милой. Большую часть времени она болтала о каких-то пустяках, позволяя Кире мысленно отвлечься от беспокойства о больном Павле. Но судя по приходящим сообщениям, он уже проснулся и немного оклемался.

– Мужчины, – фыркнула Лера, разглядывая ноготь, беря в руки специальную щеточку и смахивая пыль. – Стоит им заболеть, как они превращаются в детей.

Кира мысленно с ней согласилась и взяла в свободную руку смартфон.

Паша Канарейкин: «Я чувствую, как миндалины отекают. Если я умру, то развей мой прах над морем. И не давай родителям закопать меня в землю!»

Кира Леонова: «Ты не умрешь. Судя по бодрому тону твоих сообщений, вполне жив и относительно здоров. Это обычная ангина, а не флегмонозная. Нет у тебя никаких осложнений. А если будут, я вызову тебе врача. Нужно?;))».

Паша Канарейкин: «Да я лучше помру».

Кира рассмеялась, откладывая смартфон подальше. Раз у Павла было время на шутки, значит, беспокоиться за него точно не стоило.

– Могу принести апельсинки, погладить по голове и чмокнуть в лобик. Так нормально? – Паша усмехнулся, пытаясь сосредоточиться на цифрах перед глазами.

Слова Кристины рассмешили, отвлекая от безуспешных попыток вникнуть в бизнес-план. Совершенно безнадежная затея, ведь каждый раз, когда он за него садился – что-то отвлекало. Может, сама вселенная намекала, что эта идея изначально провальная. Или Паша снова и снова пытался оградить себя от риска, выискивая в житейских проблемах знаки судьбы. Хотя в нынешнем состоянии толку все равно мало: голова раскалывалась и потяжелела, словно в черепную коробку насыпали металлическую стружку. В горло будто застрял моток колючей проволоки – при каждом глотке он раздирал плоть, мешая говорить. Какие там расчеты.

– Трусливо сбежать, – пробормотал Кенар, откладывая бумаги. Тем более Паша лишь обещал его посмотреть.

– Что? – послышался удивленный возглас Кристины, и Павел сжал переносицу, потянувшись к стакану с анвимаксом.

– Прости, отвлекся. Кажется, температура поднимается.

– В таком случае отключаюсь. Выздоравливай, – хмыкнула Кристина. – Заеду по возможности привезу витамины, чтобы ты не умер.

Паша хрипло рассмеялся и сбросил звонок, ерзая на многочисленных подушках, дабы устроиться с комфортом. Тело ломило, поэтому Кенар не стал мучиться и открыл приложения одной из социальной сети. Спать не хотелось, да и устал Кенар просто валяться без дела, – а на что-то большее у него не хватало сил. Пролистывая ленту сразу же наткнулся на очередную партию фото с пенной вечеринки в клубе и нахмурился, заметив знакомое лицо.

Просматривая карусель, Паша нажал на просмотр истории: алкоголь, сигареты сомнительного вида, кальян, полуголые девушки и абсолютно невменяемый Ярослав. И это посреди рабочей недели! Ведь Тасманов совсем недавно говорил, что у них начинаются предновогодние фотосессии. К тому же его и так не особо-то серьезно воспринимали на работе, какого черта Ярик делает? Вот куда он вчера поехал от них с Кирой? Набирая номер друга, Паша не знал, чем руководствовался. Вечеринки и алкоголь стали частыми гостями в жизни Тасманова. Если так пойдет дальше, Паше придется тащить его в реабилитационный центр.

Гудки, холодный механический голос сообщил, что автоответчик готов выслушать его. Кенар отложил смартфон и перевернулся набок, набирая сообщение. Он мрачным взглядом сверлил экран, раздумывая над тем, чтобы еще дописать. Наконец, выдохнул и нажал «отправить», чувствуя подступающее раздражение. Почему таблетки действовали так долго?

Паша Канарейкин: «Где ты? Шляешься без меня по барам, пока я умираю от ангины?! Твой лучший друг доживает свой последний век и некому привезти ему витаминок? Ты же не поперся в клуб с собакой? Надеюсь, она хотя бы жива».

Мир вокруг померк, а сознание отключилось от реальности. Ему казалось, что он спит и видит живые сны, в которых чувствует прикосновения чьих-то рук и слышит шепот, ласково уговаривающий его выпить лекарства. Затем Паша проснулся, когда на лоб шлепнулось что-то влажное и холодное – полотенце. Кира осторожно прикоснулась к нему, приподнимая голову и поднося к пересохшим губам стакан воды с чем-то горько-сладким – очередное лекарство с ароматом каких-то ягод. Хотелось обмотаться холодной тканью, дабы остудить тело. Павел словно горел изнутри, но при этом его пробивал дикий озноб. Он чувствовал себя идиотом, выскочившим на мороз в минус сорок, да еще обливающимся водой из шланга. Кенар приоткрыл отяжелевшие веки и посмотрел на обеспокоенную Киру, которая постоянно к кому-то обращалась. Она вызвала врача? Про себя Канарейкин застонал: теперь он умрет, не сумев сдержать обещание Сергею.

– У него лихорадка, – вздохнула Леонова, прикладывая мокрое полотенце, смоченное в ледяной воде.

Приоткрыв рот, Кенар метался по постели, бормоча что-то невнятное о врачах и предстоящих похоронах. Сама Кира беспомощно повернулась к Сергею Радову, которого встретила сегодня у подъезда. Друг Павла настойчиво звонил в домофон, снова и снова набирая номер их квартиры. И хотя поначалу она не хотела приглашать этого высокого рыжеволосого мужчину в дом, но его представительность и дорогая иномарка все же сыграли ведущую роль. Вряд ли Сергей был маньяком, приехавшим в их район, чтобы убить Павла. Да и выбора у Леоновой особо не оставалось. Упрямый Радов не хотел уходить, желая убедиться в том, что его друг здоров.

– Может, скорую? – с сомнением спросила Кира, все еще ежась от присутствия этого богатыря рядом с собой.

– Врачи назначат антибиотики, а они на Павлике не работают, – фыркнул Сергей, ставя пакет с фруктами для больного на столик. – Давай я пока оботру его, ты все равно не будешь этим заниматься.

Друг Павла усмехнулся, заставляя Киру покраснеть при мысли о голом Павле. Она кивнула и поднялась, дабы убрать продукты на кухню, пока Радов будет заниматься с Пашей. Горячие пальцы Кенара внезапно сомкнулись на ее тонком запястье. Хватка была слабой, но Леонова не стала выдергивать руку, осторожно наклоняясь.

– Паш?

– Останься… – услышала она его хриплый шепот.

Сергей вскинул брови, посмотрел вначале на одного, затем другого и улыбнулся. Ловко подхватил тяжелые пакеты и направился в сторону кухни.

– Я отнесу фрукты и налью воды в таз, – бросил он на ходу, прикрывая за собой дверь в гостиную.

Кира присела на край разложенного дивана, принимаясь раскладывать разбросанные подушки и поправлять на Павле одеяло, которое он умудрился перекрутить в ногах. Когда Леонова подняла на него взгляд, увидела, что Паша смотрит на нее.

– Львенок? – позвал Кенар. Друг казался таким беззащитным, ничего от обычного самоуверенного и наглого Павла Канарейкина.

– Ш-ш, не разговаривай, я здесь, – мягко ответила Леонова, попытавшись вновь обтереть его лицо полотенцем, но Паша вдруг перехватил ее руку и дернул на себя с неожиданной силой.

– Кенар, ты чего? – испуганно выдохнула она, тряся головой, потому что светлые пряди лезли в глаза и рот, – тебя нужно охладить, ты весь горишь

Они оказались прижаты друг к другу. Паша переместил руку на ее спину, прижимая к себе крепче, и Кира невольно втянула носом воздух, сжав мягкую ткань его толстовки. Нехорошо, очень нехорошо. От такой близости кружилась голова, а мысли путались. Леонова сглотнула, склоняясь ниже, медленно сокращая расстояние между ними еще больше.

– Ты такая красивая… Самая красивая девушка в мире. Знаешь? – выдохнул он неожиданно.

В какой-то момент Кира потеряла связь с реальностью, глядя ему в глаза. Она подняла руку и коснулась кончиками пальцев его щеки, прочерчивая расстояние до губ Павла. А затем склонилась, осторожно прикасаясь к ним. Совсем недолго, просто из любопытства. Вряд ли Паша что-то запомнит в таком состоянии – так считала Леонова, но не учла, что за подобными действиями последует незамедлительная реакция, от которой все вокруг полыхнет. И Канарейкин ответил на поцелуй.

Да непросто прижался крепче, а раздвинул своим языком ее губы, заставляя задрожать от восторга. Леонова всхлипнула, вцепившись в крепкие плечи Паши и тихо застонала ему в рот, пробираясь пальцами во влажные волосы Кенара. Где-то на задворках подсознания разум пытался достучаться до расплавившихся мозгов, требуя прекратить издевательства над больным человеком. Только Кира его не послушалась, углубляя поцелуй, чувствуя, как пальцы Павла скользят по краю ее свитера, задевая полоску голой кожи, заставляя вздрагивать от восторга.

Грохот где-то в коридоре и громкие маты заставили Леонову отскочить от Паши. Он еще тянулся к ней рукой. но затем рухнул обратно на подушки и вновь заметался в лихорадке, почти ничего не соображая.

– Сереж? С тобой все хорошо? – прочистив горло, спросила она громко, едва сдерживаясь от побега. Леонова прикусила новенький ноготок на большом пальце, стараясь унять дрожь.

– Чашку разбил. Сейчас принесу таз.

– Так, – выдохнула Кира, ероша волосы, – ничего. Все хорошо.

Она успокаивала сама себя. Сейчас было важнее вылечить Канарейкина – остальное потом. Подумает об этом завтра по совету Скарлетт О’Хара. Или послезавтра, но уж точно после того, как собьет лихорадку у Паши.

Кира бросилась на кухню, гонимая страхом и беспокойством. На столе были разбросаны неаккуратно нарезанные апельсины лимоны, имбирь, а рядом расставлены тарелки. Сам Сергей озадаченно оглядывал осколки, не зная, что делать дальше. Мужчины, они такие беспомощные.

– Я уберу, иди к нему, – проговорила Леонова, старательно пряча глаза. Ей было стыдно, хотя никакого преступления она не совершила.

«Всего-то целовала больного. Хорошая подруга», – мысленно отругала себя.

– Отлично. Я оботру Пашку, а ты пока хозяйничай. Как слон в посудной лавке, – неловко улыбнулся Радов.

Стоило Сергею выйти, Кира вздохнула от облегчения и принялась за готовку. В холодильнике еще оставалась курица для бульона, поэтому дел у нее было предостаточно. Она непроизвольно посмотрела на время: до парикмахера оставалось несколько часов, и ей хотелось вырваться из дома. Немного глотка свежего воздуха, дабы привести себя в порядок перед очередным столкновением с Пашей.

Следующий час они боролись с лихорадкой. Кенар метался на подушках, звал родителей, Ярослава, Сергея, Киру. Несколько раз он порывался на подвиг в клуб, потом почему-то грозился спасти собаку и избить «блондинистого идиота, у которого мозгов меньше, чем у хлебушка». Потом опять требовал Киру и клялся по бабам больше не гулять. Дважды просил принести ему папку с расчетами, а потом вовсе заявил, что станет миллиардером. Точно, точно, прямо завтра начнет. Только мама его гулять не отпускает.

Сергей все же выпроводил Леонову к стилисту, обещая присмотреть за другом. Мол, Кире нужно проветриться, иначе она распугает всех на корпоративе. Об этом они разговорились, пока следили за состоянием Павла. Радов оказался интересным, веселым парнем. Из тех мужчин, про которых говорят: «Как за каменной стеной». Такие Леоновой нравились, рядом с ними было спокойно. Идеальный мужчина, если бы не одно «но»: поцелуй с Пашей.

Кира даже не представляла себе, что будет, если Кенар вдруг вспомнит этот эпизод. Да она же со стыда сгорит!

– Давай я останусь? – вновь спросила Кира, собираясь в коридоре.

Она повязала шарф, бросая взгляд на висящие часы. Еще немного, и Леонова безбожно опоздает в салон. Но оставить больного Пашу было выше ее сил, хоть думала обратное.

– Иди, – строго проговорил Сергей. Кира вздохнула, посмотрела напоследок на дверь гостиной и наказала проверять больного каждые полчаса, а когда проснется – напоить куриным бульоном.

Выслушав положенные инструкции, Радов выпроводил ее, оставляя ошарашенную Леонову за порогом.

– С ума сойти, – возмутилась она и вздрогнула, замечая внимательную соседку, живущую этажом выше, которая покосилась вначале на нее, затем на дверь. После чего нахмурилась, громко ворча:

– Ну ты и вертихвостка, деточка. То брюнет, то блондин, то теперь рыжий!

– Это мои друзья! – отрезала Кира, пока женщина поднималась выше по ступеням.

– В наше время девочки с мальчиками не дружили. И секса не было!

– А дети от святого духа были, – буркнула Кира, крутя пальцем у виска.

Глава 22. Только друзья?

В салон Кира не шла, а летела. Вставив в уши наушники и, включив на всю громкость концерт Рахманинова, она желала избавиться от навязчивых мыслей о Павле и чувства вины. Ей просто нужно вернуться в нормальное состояние, вот как до злосчастного поцелуя. Потому и прибежала даже раньше – на целых десять минут. Ввалилась в двери уютного салона неподалеку от центра города.

Точнее, она так думала.

Кира бодрым шагом вошла в двери ультрамодного салона «Шальная императрица» и очень удивилась мастерам хипстерского вида: татуировки, зелено-синие волосы, пирсинг, а на футболках изображения групп «Битлз» и «Нирвана». Это немного не сочеталось с образом, который рисовала Лана, советуя записаться к местному мастеру-колористу.

«По высшему разряду, все чинно и классически» – так она говорила. Но внешний вид дисгармонировал с образом, который нарисовала Кира. Черно-красные диваны, готический дизайн с легким налетом модерна. Яркие разноцветные вывески, плакаты рок-звезд и фотографии клиентов, развешанные по всей стене: от мужика с рогами до девушки с татуировкой на все лицо.

– Добрый вечер. Я могу чем-то помочь? – Леонова вздрогнула, отведя взгляд от граффити на стене, и посмотрела на администратора.

Девушка была одета во все черное, из-за чего на ум пришла ассоциация с готами. К тому же на принадлежность к субкультуре намекали многочисленные украшения с черепами, бледная кожа и ярко подведенные глаза. Одно время подобные личности часто встречались на улицах, целыми группами болтаясь по магазинам и подъездам после школы. В картину не вписывалась только алая помада на полных губах, но Кира не была уверена, что она запрещена в обиходе у любителей кладбищенской атрибутики.

– Алле? Девушка, – щелкнула пальцами администратор, на бейджике которой значилось имя «Дьяволина». Моргнув, Кира прищурилась и выдохнула. Это было «Полина», а ей-то уж померещилось.

— Э-э-э, у меня окрашивание на шесть вечера. Кира Леонова, – неуверенно произнесла она, вновь оглядывая дизайн.

Где же белые лилии и орхидеи? Где удобные кожаные диваны и атмосфера романтизма?

– Простите, но вы не записаны, – услышала она голос Полины и оглянулась.

– Быть не может. Я записывалась два дня назад по телефону. Проверьте еще раз, – отозвалась Кира, ощущая раздражение.

Неужели ее не записали? Вроде бы девушка на том конце даже переспрашивала, уточняя время и имя. Брюнетка за стойкой закатила глаза, отчего мигом захотелось потребовать жалобную книгу. Самая натуральная хамка.

– Девушка, повторяю, вы у нас не записаны к мастеру на покраску. Если хотите, могу записать на другой день, сегодня все колористы заняты, – раздраженно ответила администратор.

Кира одарила Полину ледяным взглядом, и та мигом встала по стойке смирно. Желание меняться – отпало, и Леонова просто вышла на улицу. Ровно минуту она пыталась вернуть себе равновесие, как ее взор, бесцельно блуждающий по зданиям, наткнулся на вывеску с противоположной стороны. «Настоящая императрица» – гласили изящные буквы на белом фоне, а рисованные лилии украшали витрины. Все как описывала Лана. Кира повернулась и посмотрела на неоновую вывеску, мысленно ударив себя по голове.

– Шальная императрица, молодец, – пробурчала она. И ведь из-за собственного топографического кретинизма опоздала на целую минуту!

– Как себя чувствует самый больной человек в мире? Варенья? Горлышко болит? – Паша покосился на сюсюкающего Сергея и решительно захлопнул дверь ванной комнаты прямо перед его носом.

– Можешь не прятаться. Я все равно все видел, мальчик мой, – скрипнув зубами, Кенар стянул влажную толстовку.

Паша проснулся полчаса назад, чувствуя гораздо лучше. Не то чтобы он резко вылечился, но температура спала, – а вот постельное белье и его одежда нуждались в стирке. Мигом захотелось в душ, однако вначале Сергей заставил его выпить лекарства и бульон по наказу Киры. Впрочем, Паша больше ничего не осилил бы. Горло продолжало болеть, каждый глоток был настоящей пыткой. Голова по-прежнему напоминала чугунный котелок.

Леоновой дома не оказалось. Она побежала в салон хотя по заверениям Сергея: клялась остаться страшной, но оставаться верной женой у кровати умирающего супруга. Идиот. Кенар нисколько не обиделся, просто сейчас хотелось увидеть ее. Особенно, после загадочного сна. Он до сих пор вспоминал вкус этих манящих розовых губ и тяжесть женского тела – иллюзия, созданная воспаленным болезнью сознанием. Зато чертовски сладко! В районе сердца приятно заныло, и в груди потяжелело. Неужели Паша подхватил воспаление?

Павел прикрыл глаза и коснулся прохладного кафеля, едва упругие горячие струи полились на его кожу. Волна удовольствия пронеслась по всему телу, заставляя тихо застонать. Канарейкин сосредоточился на своих ощущениях, пока раскаленная лава растекалась по венам, согревая изнутри. И вряд ли подобное состояние как-то оправдывалось болезнью. Кенар вздохнул, чувствуя, как напрягся его член.

– Здорово, блядь, – процедил сквозь зубы, сжимая кулаки.

Отлично, у него стоял на Киру. Впрочем, последнее совершенно не новость, хотя Паша думал, что научился справляться с такими вспышками за два года. Но ничего не изменилось, и единственный выход – помочь себе достигнуть удовольствия самостоятельно. Его правая рука опустилась ниже, обхватывая член у основания и крепко сжимая. Словно представляя, как он погружается во влажную глубину, скользя внутри легко. Чувствует влагу, а влагалище перчатка…

– Пабло-о-о, ты там живой? Если утонул, булькни хоть для приличия. Не хочу потом перед твоей дамой отчитываться, что не уследил, – выдрал из горячего видения с безжалостным садизмом. Вернулся полный контроль над эмоциями, словно кто-то переключил потоки и ледяная вода остудила мужской пыл. Паша вздохнул и потянулся к гелю для душа.

Спустя несколько минут он вышел, благоухая лесными ароматами в свежей одежде, поставив грязное белье стирать. Благо, там не надо было разбирать на цветное и белое. Вряд ли Кенар смог это сделать без вреда для собственных вещей.

– Как ты? – поинтересовался Сергей, сунув руки в карманы брюк, приглядывая за шатающимся Канарейкиным, точно готовый в любой момент подставить ему дружеское плечо.

– Нормально. Долго я спал? – хрипло спросил Паша, вздрагивая от ухмылки на губах Радова.

– Достаточно, чтобы я услышал стоны про Киру, – хохотнул он, делая вид, будто рассматривает свои ногти. Кенар опасливо оглянулся, а затем встретился с Сергеем взглядом, нервно облизнув губы.

– И что… говорил? – спросил Паша осторожно, чувствуя нарастающую панику.

Радов невольно улыбнулся шире, помолчал, выдерживая драматическую паузу, и наконец ответил:

– Всего-то звал Киру. Извинялся за бизнес-план, – хохотнул он. – Вцепился в нее, пришлось оставить вас наедине, чтоб не мешать.

– Подожди, вцепился? – выдохнул Кенар, и голова закружилась. Невольно на ум пришли воспоминания: вот Паша держит Киру за руку, затем тянет на себя. В тот момент она была невероятно нужна ему. Эти розовые губы так манили. Неужели не приснилось?

– Ну да, – Сергей пожал плечами, – потом она вышла ко мне, когда я чашку разбил. Уж не знаю, что ты там делал, но выглядела твоя соседка нервной. Словно вы там обжимались тайком.

Радов покачал головой, а Кенар застыл, слыша громкий стук собственного сердца. Может, не привиделось? Все это правда? Ведь вкус ее губ такой реальный. «Младший брат» подал признаки жизни, намекая на незаконченное дело, но Сергей его непроизвольно разочаровал:

– Наверное, из-за температуры. Она волновалась, ты бредил.

Кенар поморщился, точно кто-то ударил его в солнечное сплетение. На языке появился горький вкус, словно он сунул в рот ложку меда с дегтем. Лишь плод его воображения. Паша устало вздохнул, а затем резко выпрямился, вспомнив о важном деле.

– А про Ярика я что-нибудь говорил? – спросил он, меняя тему, и Сергей озадаченно наклонил голову.

– С этим полудурком что-то случилось?

– Я хотел ему позвонить, но он не берет, – вдруг заволновался Паша, двинувшись в комнату.

Постельное белье Сергей заботливо сменил, хоть немного криво. Однако Павлу не хотелось его поправлять, он просто упал на разложенный диван и принялся искать в горе подушек заброшенный смартфон. Спустя минуту Кенар уже просматривал пропущенные вызовы, но от Ярослава не было ни одного. Неужели Тасманов до сих пор не включил телефон? Это не похоже на друга. Только если Ярик опять куда-то впутался и потерял мобильный. Хотя и в такие моменты он всегда находил возможность позвонить и просил его выручить.

– Паш, ты сам болен. Тасманов взрослый мужик. Не понесешься же к нему, – на эти слова Кенар только отмахнулся.

За много лет дружбы с Павлом Сергей никак не мог понять особенность сумасшедшего блондина. Почему Паша так упорно цеплялся за него, тащил за собой и не давал окончательно завязнуть в пучине греха. Да что говорил, он беспокоился о нем сильнее, чем о собственном здоровье. Даже сейчас раз за разом проверял социальные сети и пытался дозвониться, каждый раз нарываясь на автоответчик.

– Я могу к нему съездить, – предложил Радов, осознавая, что Кенар его не послушает.

Канарейкин же покачал головой и провел рукой по волосам, пытаясь заставить воспаленный мозг думать.

– Его нет дома. Он вчера сбежал оттуда, потому что его там какая-то психованная караулила, – отозвался Кенар. Сергей фыркнул в ответ, садясь рядом на диван.

– У твоего дружка все бабы помешанные. Все дело в смазливой физиономии, – он постучал пальцами по коленке и вновь спросил с сомнением:

– Думаешь, что-то случилось?

Балагура Ярослава Радов знал плохо, тем более Тасманов не проявлял желания сблизиться. У Сергея вообще складывалось впечатление, что Ярик – человек, предпочитающий короткие связи без каких-либо привязанностей. На этом фоне крепкая дружба с мизантропом вроде Павла казалась чем-то нереальным.

Спросить о своих мыслях Сергей не успел. Раздался звонок в дверь, и Радов поднялся, заявляя, что откроет. В коридоре уже послышались громкие голоса, в одном из которых он узнал Киру. Преодолевая слабость, Кенар поднялся и вышел, наткнувшись взглядом на шатающегося пьяного Ярика, едва стоящего на ногах. Тасманов отчаянно цеплялся за соседку Павла, держа в одной руке бутылку водки. И жидкости в ней осталось ровно половина

– Посмотри-ка, кого я нашла у подъезда под лавочкой, – мрачно проворчала Кира, пихая Ярика вбок. Тяжелую ношу мгновенно перехватил Сергей, взваливая на себя рослого Тасманова и не давая ему упасть.

– А вот и пропажа, – протянул Радов, когда Ярослав приоткрыл один глаз и улыбнулся.

– Павлик! – промычал он и шикнул в сторону Сергея. – Отстань противный! Я не по мальчикам.

Тасманов повернул голову, пьяно прищурился и присмотрелся к Кире, поднося к губам бутылку, дабы сделать глоток.

– Кирусик, тебе так идут платиновые волосы. Пойдем на свидание? – икнул пьяно, попытавшись прикоснуться к шелковистым прядям. Леонова в ответ шлепнула его по руке и пригрозила кулаком.

Тасманов не расстроился, пожал плечами и повернулся к Кенару, сделав всего два шага, чтобы рухнуть прямо на него, заставляя пошатнуться.

– Паша, я принес витаминки! – радостно пробубнил он, потрясая бутылкой, которую Кенар осторожно забрал из рук Ярика и резко отступил.

Грохот падающего тела на палас в коридоре вызвал испуганный вскрик у Киры и удивленный возглас Сергея. А затем раздался громкий храп, оповещающий о том, что Ярослав уснул. Несколько секунд стояла гробовая тишина, пока Радов не ткнул Тасманова носком ботинка, слыша довольное похрюкивание.

– Зато можно не волноваться, – пожал плечами Сергей. Кенар только вздохнул, переведя взор с друга на Киру. Он не особо понял, что в ней изменилось. Кажется, стала темнее? Или наоборот?

– Тебе идет, – сказал на всякий случай. Леонова в ответ отмахнулась и кивнула на Ярика.

– Надо перенести мачо в мою спальню, – она вновь встретилась взглядом с Пашей, и он с сомнением наклонил голову.

– Уверена?

Кира только усмехнулась, прогоняя лишние мысли.

– Естественно. Потому теснись, хворой, – на эти слова Сергей расхохотался. Когда она ушла, Радов повернулся к Паше и похлопал его по плечу, крепко сжимая.

– Хорошая девчонка, – сказал и наткнулся на горящий недовольством взгляд.

– Не вздумай, – рыкнул Кенар, а Сергей только покачал головой, понимая, что в этой битве он заранее проиграл. Они склонились над спящим Яриком. Тасманов попытался вырваться от рук, не давая поднять себя.

– Ну и пьянь, – пробурчал Паша, помогая Радову. Тасманов забился, дернулся и слабо застонал, выдыхая жалобно:

– Пап… отпусти… больно…

– Паш? – Сергей удивленно посмотрел на Кенара, который крепче вцепился в друга, дабы тот вновь не поцеловал носом пол.

– Просто тащи его в спальню, лады?

– Конечно, – улыбнулся Радов, взваливая Ярика на себя, словно он ничего не весил. Тасманов снова застонал, потом хихикнул и потянулся руками к заднице Сергея, похлопывая по ней. Кира застыла в коридоре, а Паша закрыл лицо руками и покачал головой.

– Пупсик, – промурлыкал Ярик пьяно ошарашенному Радову, – ты такая горячая. А что делаешь завтра утром, сладенькая?

Павел пожал плечами, сложив руки на груди, невольно улыбнувшись, хмуро посмотревшему на него однокласснику.

– Завтра утром, гиена вшивая, я из тебя все похмелье выбью, – мрачно пообещал Тасманову Сергей, держа этого полоумного крепче. В ответ раздался гогот с визгом, и Ярик громко заорал:

– Ой, Дуська, ты така-а-ая сильная! Обниму тебя страстно…

Они скрылись в спальне Киры, и Леонова осторожно подняла взгляд.

– Как себя чувствуешь?

– Явно лучше, чем Ярослав.

Кира покачала головой, вспоминая, как удивилась знакомому парню, лежащему под лавочкой. Вначале хотела вызвать скорую, но чутье не отпускало. И когда парень пошевелился, дважды пытаясь встать и каждый раз падая обратно, она узнала Тасманова по светлым волосам, с которых слетела шапка.

– Пришлось отбуксировать идиота сюда, – из спальни донеслись голоса. Сергей что-то говорил, а Ярик громко смеялся. Леонова прикусила губу, а в памяти внезапно вспыхнуло воспоминание о поцелуе.

– Ты…

– Я…

Они замолчали, и Паша кивнул, давая ей возможность высказаться первой.

– Все нормально? – спросила Кира, хотя умом понимала, как глупо прозвучал ее вопрос. Кенар ничего не ответил, разглядывая волосы Леоновой, будто пытался что-то понять.

– Очень красивые, – выдал наконец, подойдя ближе и подцепив пальцами прядь.

– Можешь не притворяться, что увидел разницу, – улыбнулась Леонова, прямо посмотрев на него.

«Ты такая красивая…» – пронеслись его слова в голове, и она почувствовала горячее дыхание, как только Паша наклонился. Длинные темные ресницы скрыли от нее выражение глаз, когда их носы соприкоснулись. Еще немного, всего несколько жалких сантиметров отделяли Павла от ответа на невысказанный вопрос. Она привстала на носочки, потянувшись к нему, но шум позади заставил отскочить и прижать ладонь к губам.

– Все! Понянчил, уложил, поеду домой, – проворчал Радов, с отвращением отряхиваясь, – ну и нажрался он. Пьянь подзаборная.

– Спасибо, Серег, мы справимся, – кивнул Паша, морщась от боли в висках. Кира резко очнулась и строго проговорила:

– Ты точно ни за кем следить не будешь. Иди спать, а я провожу Сергея. Выпьешь лекарства и баиньки. Сон сейчас полезнее всего.

Кенар закатил глаза на ее речь, пожимая руку усмехающемуся другу. Игнорируя шутки про «каблук», Паша вернулся в гостиную и лег на диван, отгоняя подальше навязчивую мысль о близости Киры, которая будет спать рядом. Жар опять начал подступать, и Канарейкин завернулся в одеяло, желая дождаться подруги.

Он слышал тихие голоса, пока Леонова прощалась с Сергеем, и закрыл глаза, заснув, так и не дождавшись своей соседки.

Глава 23. Интим не предлагать

Здравствуйте, Павел!

Наша компания занимается трудоустройством юношей и девушек в возрасте до 35 лет заграницей в клубах по всем странам Азии, а также Ближнего Востока. Работа заключается в приятном времяпрепровождении с богатыми клиентами компании, хождениями на различные светские рауты, балы, концерты и рестораны. Нам очень важно, чтобы обращающиеся к нам люди могли найти достойного спутника на такие мероприятия.

Основными требованиями и критериями к отбору является: приятная внешность, наличие образования (желательно высшего), хорошо поставленная речь, знания английского языка на уровне «vantage or upper intermediate (В2)» для общения с гостями, а также клиентами.

– Значит, ты перепутала салоны? Почему я не вижу модных лиловых прядей на твоей голове? – Кира погрозила хихикающей подруге кулаком, бросив взгляд на экран монитора, где отражался очередной отчет по пастбищам северных оленей.

Места дислокации этих животных на карте были указаны жирными черными пятнами, похожими на кляксу. Оставалось только написать на них: «Здесь пасутся олени». И та девица из экспертного отдела поняла все четко, ибо не видела отметок на карте!

– Потому что я нашла нужный салон, и администратор в «Шальной императрице» оказалась редкостной хамкой, – проворчала она, вновь поворачиваясь к хихикающей Лане.

Очередной перерыв ознаменовался появлением Неверовой, которая продолжала разглядывать цвет волос подруги с живым интересом. Сама Кира до сих пор не могла понять, что заставило ее решиться на подобное изменение. Но уж больно красиво расписала колорист все прелести этого цвета. Якобы он подчеркнет ее глаза и аристократичную бледность. Правда, после намекнула, что поддержание пепельного оттенка волос обойдется ей в копеечку: термозащита, многочисленные тоники, специализированные шампуни. Где на все это добро взять столько денег?

– Шикарно вышло, – прокомментировал Лана, а Кира вздохнула. Шикарно-то шикарно, вот только эта красота потребует внушительных затрат!

К воспоминаниям о вчерашнем поцелуе она старалась больше не возвращаться. Тем более утром, когда Ярик еще спал, Паша ничего у нее не спросил и даже не обмолвился о произошедшем. Лишь разворчался, с трудом выпив положенные лекарства и прополоскав горло. Есть он тоже не захотел. Без того мучился при глотании, поэтому Кира не стала настаивать, оставив омлет в холодильнике. Наверняка Тасманов сразу полезет туда. После подобных попоек первым делом всегда страдал запас еды.

– Кстати, Жданов с тебя сегодня на совещании не сводил глаз, – Лана поморщилась при упоминании Кости, а Леонова нахмурилась, ставя подпись в отчете.

– Надоел, ходит вокруг все утро, – пробурчала она недовольно, на что Неверова вскинула брови.

– Жаждет на свидание позвать?

– Упаси боже, – открестилась Кира, отмахиваясь от хихикающей подруги. Мимо прошагал объект разговора, Константин Жданов, и стоило Лане его заметить, она расхохоталась громче. Леоновой оставалось только бросить в нее смятый листок бумаги, поддаваясь общему веселью.

Паша с любопытством смотрел, как Ярик уничтожает второй стакан холодной воды из-под крана. Радовало, что в свое время хозяйка озаботилась поставить фильтр, иначе к алкогольной интоксикации добавилась бы еще какая-нибудь гадость. Сам Кенар чувствовал себя плохо, но был в состоянии держаться на ногах и даже мог разговаривать.

– Фу-у, – выдохнул Ярослав, отставляя стакан.

– Я тебе ботинки не простил, а ты уже напялил мои шмотки, – проворчал Паша скорее для порядка, рассматривая свою футболку на друге.

Как ни странно, она оказалась ему тесновата в плечах, хотя размер у них был один. Впрочем, ничего удивительного. Тасманов гораздо чаще посещал спортзал ради поддержания внешнего лоска, чем Паша. Сам Канарейкин ленился ходить туда чаще двух раз в неделю ради мифических кубиков пресса. Тягать штангу, чтобы баб привлекать? Он же не совсем поехавший.

– Не жопься, – хмыкнул Ярик и заглянул в холодильник, найдя там омлет, – есть будешь?

– Нет, – качнул головой Паша, морщась при мысли о еде.

– А зря, жрать надо обязательно. Температура? – Кенар ойкнул, когда Тасманов коснулся его лба и принялся ощупывать голову. Он хмурился, жуя кусок колбасы, который умыкнул с тарелки, а затем отступил.

– Горишь. В кроватку Павлик, сейчас принесу все, – улыбнулся Ярик.

– Спасибо, мамочка, – фыркнул Паша, заставив друга вздрогнуть от этого слова. Канарейкин открыл рот, дабы извиниться, но Тасманов только покачал головой и схватил его за плечи, разворачивая к выходу.

– Шагай.

Ярослав появился в комнате через полчаса вместе с подносом. Две кружки чая, тарелка свежего куриного бульона и несколько бутербродов для самого Тасманова были аккуратно расставлены на кофейном столике, пока Павел рылся в ноутбуке, перебирая электронные письма.

– Офигел?! Тебе отдыхать надо! – возмутился Ярик, попытавшись отобрать у Канарейкина запрещенное устройство, однако тот отмахнулся и ткнул пальцем в экран.

– Я выпил лекарство, – отозвался он и развернул ноутбук к Тасманову, – гляди, они предлагают заработать миллион прямо в интернете.

– Работа заграницей симпатичным парням и девушкам, – скептически фыркнул Ярослав, пробежав взглядом по объявлению. Но стоило дойти до указанных цифр, брови поползи вверх. Глаза широко распахнулись, а когда Ярик посмотрел на Павла, тот захихикал и сразу же поморщился от боли.

– Че серьезно? Что там делать надо, чтобы зарабатывать по сто тысяч в неделю?

– Ниже еще прочти, – хмыкнул Паша, облизнув пересохшие губы, и потянулся к чашке чая.

– Интим по желанию работника оплачивается дополнительно… Слышь, птица, а это не проституция?

Канарейкин невольно прыснул, расплескав капли по одеялу. Хоть горло адски болело, но реакция Ярослава была поистине незабываемой.

– Легальная проституция, Тасманидзе, – усмехнулся он, делая очередной глоток.

– Давай откликнемся? Всего-то десять месяцев контракта, и мы миллионеры!

Паша поперхнулся второй раз. Чай попал даже в нос, отчего Канарейкин принялся судорожно кашлять, грозясь выплюнуть вместе с остатками чая еще и свои легкие. А Ярик заботливо похлопывал его по спине, продолжая коварно улыбаться.

– Совсем пергидроль мозги разъела? – выдохнул Кенар, наблюдая за тем, как Ярослав тянется к ноутбуку и тщательно изучает требования, словно действительно собрался им написать. – Гиена, убери свои пошлые ручки от ноутбука! Неизвестно, в каких местах они побывали, а этот парень совсем недавно прошел чистку от вирусов.

– Мои ручки помыты «Фейри», – отмахнулся Тасманов и повернулся к Паше, – и цвет волос у меня натуральный. Ультрасветлый блондин. Нечего здесь на мои достоинства наезжать своими недостатками, кукареку-мальчик. И у тебя есть фотографии на ноуте? Только удачные, а не где ты уже косой и с бабами. Голый. По пояс.

Ответом ему была одна из подушек, но Ярослав резко отклонился и вновь устроился с ноутбуком на коленях.

– Значит, сейчас сфоткаемся! – радостно объявил он, доставая смартфон.

Кира нахмурилась. Попытки дозвониться до Ярослава ничего не дали, а телефона Сергея, который мог проверить эту парочку, у нее не было. Беспокойство за Пашу росло, ведь Ярославу она, конечно, доверяла. Однако его безалаберность и неумение противостоять Канарейкину в особенно острые периоды упрямства могли плохо сказаться на подорванном здоровье последнего. Хотя можно понадеяться на сознательность самого Павле, ведь не стал бы он вредить себе?

Откладывая смартфон в сторону, Кира взглянула на экран и поморщилась при виде очередного замечания от чиновницы. Вся суть отказа принять отчет заключалась в банальной бюрократии – настоящий бардак в законах и многочисленных постановлениях, противоречащих друг другу.

Справка, выдаваемая министерством, призванная заменить целую кипу бумаг, не котировалась по какому-то лохматому закону тридцатых годов, ибо его никто не удосужился отменить. И требуемую информацию запросить нельзя: нужна справка, которую Леоновой выдавать не хотели. Замкнутый круг откровенно надоедал. Приходилось обзванивать, писать письма, вечно продающие в водовороте огромной чиновничьей машины, безжалостно перемалывающей любых несогласных с ней.

С другой стороны, такая занудная работа. как копошение в куче актов, помогали отвлечься от сторонних мыслей. Например, о поцелуе с Павлом. До сих одно напоминание активизировало мурашки по всему телу и непроизвольно сжимать ноги, стараясь избавиться от навязчивого возбуждения. На секунду она выпала из реальности, цепляясь край стола, словно вновь ощущая на себе его руки и слыша тихий шепот на ухо.

– К-Кира!

Леонова подскочила от неожиданности, резко отодвинувшись от стола, и спинка кресла врезалась в стену. Она подняла взгляд и посмотрела на главного специалиста отдела геодезистов – Костю Жданова, что стоял подле ее стола. Он мялся, дергал галстук ржавого цвета и пытался подобрать слова для будущего диалога. Пока собирался с духом, Кира привела в норму дыхание и мрачно оглядела своего «поклонника».

– В чем дело, Константин? – процедила Леонова сквозь зубы.

Кто же так подкрадывается, черт возьми? Так можно инфаркт заработать. От ее вопроса сам виновник смутился еще больше, растерянного хлопая каре-зелеными глазами. «У Паши они ярче» – подумала про себя Кира и вновь задала вопрос:

– Итак?

Интонация вышла немного колючей, но иначе повести себя Леонова не могла. Не получалось быть вежливой с тем, кто ей абсолютно не нравился.

– Просто… хотел узнать. Ты придешь на корпоратив одна? – осторожно начал Константин, будто бы издали, собираясь на что-то намекнуть.

Сама Кира нахмурилась, сцепила пальцы в замок. Неужели Жданов пытался выяснить ее статус? Она знала, что на эту вечеринку приглашали даже с парами. При условии внесения дополнительной платы.

– Какое это имеет значение? – сухо спросила Леонова, поджимая губы. Пусть не рассчитывает.

– Может, мы пойдем вместе? – Костя с надеждой посмотрел на нее, и Кира уже открыла рот, дабы отказать, но заметила постороннее движение за перегородкой.

Знакомый силуэт и прическа тоже – каштановый рогалик, как называла это Лана. Неужели Анастасия? Секретарша босса, юная шпионка всей бухгалтерии? Ничего не ответив Жданову, Леонова решительно поднялась и, нарочито громко стуча каблуками, прошла к выходу из своего закутка, резко завернув за угол. И прямо нос к носу столкнулась с улыбчивой Настей, испуганно вздрогнувшей при виде нее.

– Что-то принесла? – вежливо поинтересовалась Кира, приметив три мелькнувшие тени.

Вчетвером шпионили? Прямо готовый сценарий детективного сериала «След». Или сюжет дешевой мыльной оперы.

– Просто пришла поздороваться и увидела Костю, – Настя заглянула туда, где продолжал стоять Жданов и ее глаза загорелись неподдельным любопытством.

«Женщины такие женщины – им всюду надо сунуть нос» – с этим утверждением Павла Кира была согласна, как никогда раньше.

– Уже уходит. Верно? – отчеканила Кира. Она так мрачно посмотрела, что компания едва не лишилась хорошего специалиста, когда Костя с силой дернул галстук, чуть себя не придушив.

Леонова вновь повернулась к Анастасии и вскинула брови.

– Разве Константин не пригласил тебя на корпоратив? – настойчиво спросила Настя, сжимая документы. Среди стопки писем Кира заметила то, что должна была получить неделю назад из Министерства. Она схватила край кончиками пальцев и дернула конверт на себя, цокая от недовольства, пока Настенька бледнела.

– Э-э-э… Кирочка, я как раз тебе его несла, – пропищала Сусликова, напомнив Кире представителя семейства беличьих, выпучив глаза и встав по стойке смирно. Сама Леонова прошлась взглядом по письму и нахмурилась.

– Тогда почему дата регистрации на конверте стоит недельной давности?

Она развернулась и прошагала к своему столу, игнорируя Костю. А Настя едва слышно выдохнула, понимая, что за забытое письмо ей ничего не будет и вновь расправила плечи.

– А вечер? – спросил Жданов, прокашлявшись в кулак, привлекая внимание Киры.

– И правда. Стремно идти одной, все при парах будут, – добавила Настя, переглядываясь со Ждановым.

Настолько очевидный заговор, что у Киры голова разболелась. Ей надоели бесконечные намеки на тему ее личной жизни, вздохи и ахи за спиной. Она и так старалась меньше общаться с женской частью коллектива. Только это не мешало им лезть и пытаться наладить жизнь Киры, прямо как делали ее подруги, а также теща брата!

– Боюсь, Константин, – четко ответила Кира, оглядывая парочку. Настя едва не рухнула со своих каблуков и испуганно охнула. – Я не смогу с вами пойти. Моему партнеру это не понравится.

Как только Настя с Костей ушли, Кира со стоном схватилась за голову и отбросила письмо подальше.

– Где я возьму парня на вечер?!

Глава 24. Как стать миллионером

Паша сонно огляделся и посмотрел на время. Будильник на кофейном столике, куда его заботливо переставил Ярик, показывал семь вечера. А значит, скоро должна вернуться Кира. Тасманов отбыл домой несколько часов назад, и, откровенно говоря, Паша плохо помнил, чем они занимались. Кажется, вначале отправили фотографии в сомнительное агентство, затем созвонились с ними, дабы узнать условия. Но с парнями быстро попрощались, едва они огласили стоимость собственных услуг – два миллиона слишком большие деньги для торговцев человеческой плотью. После этого Ярослав предложил купить лотерейные билеты на сайте программы «Счастливый бочонок», где разыгрывали миллион.

Пришлось Канарейкину отбирать у друга ноутбук, а Ярик в ответ надулся и заявил: с таким жлобом, как Паша, им никогда не светит удача. Какая может быть удача, когда всем известна святая истина – игры сплошной лохотрон. Хотя он не верил в подобные увлечения Тасманова. Скорее Ярослав пытался занять себя, дабы убить время. Он так и не рассказал, почему напился в тот вечер. Павел подозревал, что дело в его родителях, тайну о которых его друг скрывал где-то глубоко в душе.

В любом случае миллионерами они так и не стали. Даже работу жиголо не получили!

Словно в подтверждение предыдущих мыслей, смартфон затрясся, дребезжа по столу. Паша нахмурился и ответил на звонок.

– Алло?

– Здравствуйте, Павел! Меня зовут Максим Хлебалкин из «Игры на миллиард». Я представляю наш главный новогодний розыгрыш… – Кенар закатил глаза, собираясь отключить вызов, но в последнюю секунду замер, не решаясь нажать отмену.

– Мы разыгрываем три миллиона рублей, и вы наш случайный участник, – на этих словах он хмыкнул, вновь поднеся смартфон к уху, устраиваясь удобнее на подушках, продолжая слушать.

– Нажмите один, чтобы узнать условия конкурса! – радостно вещал записанный голос на том конце. Зевнув, Павел легким взмахом выдвинул клавиатуру на экране, нажимая нужную цифру.

– Благодарим вас, – так громко взвизгнул Максим, что Паша даже подпрыгнул от испуга. Некое чувство азарта полыхнуло в крови, дурно влияя на подсознание. Видимо, поэтому Кенар продолжал слушать весь бред, что нес его электронный собеседник. От следующих слов Паша закатил глаза и застонал.

– Итак, условия конкурса достаточно просты. Нужно лишь ваше внимание и смекалка. Чтобы поучаствовать, вы должны нажать два.

– Вы официально зарегистрированный участник. Теперь нажмите цифру три и прослушайте правила.

Раздраженный Паша ткнул пальцем в экран, слыша звон ключей и шум в коридоре. Он почти не обратил на него внимания, продолжая выполнять команды загадочного Максима. Пока Канарейкин был весь погружен в игру, Кира успела повесить пуховик в шкаф, снять сапоги и поставить сумочку на тумбу, осторожно шагая в сторону гостиной. Держа грязную обувь, она заглянула в комнату, где в темноте виднелся силуэт ее соседа, слушающего указания мужского голоса из динамика телефона.

Жуткое зрелище, особенно когда Паша что-то неразборчиво рыкнул и нажал цифру пять, подчиняясь неведомой силе.

– Кенар? – позвала его Леонова, на что он только отмахнулся.

– Ш-ш-ш, я занят! – рыкнул недовольно, показывая рукой, чтобы шла по своим делам.

Кира усмехнулась и, опираясь о косяк, поинтересовалась:

– Есть, будешь, миллионер?

– Нажмите цифру шесть, чтобы…

– Да сколько можно нажимать?! – возмутился Паша и поморщился, оглядываясь на соседку. – Не хочу.

Он отвернулся, становясь похожим на большого ребенка. Нет, в таком виде Канарейкин точно не мог ее соблазнить. Тем более рядом с ним Кира совсем не думала о том поцелуе. Скорее веселилась от души. Права была княжна Анастасия: мужчины как дети.

– Нажмите цифру семь.

– Гр-р!

Кира захихикала, закатила глаза и дождалась самого эпичного момента. Голос из динамика бодро проговорил:

– А теперь оплатите тысячу рублей за участие в конкурсе!

– Да ты шутишь?! – взвыл Кенар, недовольно отбрасывая смартфон, и повернулся к Кире, которая стояла в проеме. Торжественное выражение лица заставило Павла скрипнуть зубами и бросить независимый взгляд на обувь в ее руках.

– Ты вроде в ванную шла. Сейчас пол заляпаешь, – фыркнул он, показывая на сапоги, с которых начала капать талая вода от грязного снега. В ответ Леонова только хмыкнула, убирая руку за спину.

– Разве мы не будем тратить твои миллионы где-нибудь на Бали? Или ты не поделишься с любимой соседкой, Кенар?

– Ишь, чего захотела, – Паша задрал подбородок, – не добилась еще мои лимоны тратить. Иди барщину отрабатывай.

Кира возмущенно приложила свободную руку к груди и топнула ногой.

– Тиран! Только и делаешь, что ущемляешь меня!

– Привыкай к суровым реалиям патриархального мира.

– Я смотрю, уже не умираешь. Выздоровел? – иронично заметила Леонова, ставя обувь на пол и шагая прямо к Павлу. Она прыгнула на диван с улыбкой, касаясь горячего лба своего друга и наклонила голову.

– Миллион и мертвого с могилы поднимет.

– Не забудь тысячу заплатить, жмот.

– Ой, все.

Паша пододвинулся, позволяя Кире лечь рядом на подушку. Ничто сейчас не могло бы разрушить эту уютную домашнюю атмосферу, в которую они погрузились вдвоем. Послышался тихий вздох, когда Леонова поддалась вперед, прикасаясь губами к коже Павла. Ничего такого – обычный поцелуй в лоб. Сам Кенар поморщился, ворча недовольно:

– Как покойничка.

– Горячий. Температура держится. Тебе надо оставаться в постели, – проговорила она, отводя взгляд, и собралась встать, но в последний момент Паша перехватил ее запястье. А затем отпустил, будто очнулся, и Кира почувствовала внутреннюю потерю.

– Все мозги отлежал. К тому же таблетку выпил, не волнуйся, – проворчал Кенар, отгоняя подальше ненужные мысли.

– Про мозги – это точно. Судя по твоей игре в миллион, – хмыкнула Кира, помогая Павлу сесть.

Есть особо не хотелось, ни ему, ни ей, и Леонова решила ничего не готовить, пока ходила мыть обувь. Только чай, столь необходимый для приятного времяпрепровождения друг с другом. Она быстро переоделась и поспешила на кухню, ведомая неким желанием сделать все как можно лучше. Такое, чисто женское, чтобы понравилось Павлу. И когда вошла с подносом в руках, Кенар удивился и наклонил голову. разглядывая печенье в хрустальной вазочке и большой заварник ароматного чая с мятой.

– Это салфетки? – поразился Канарейкин, приподнимая бумажную стопку. – Сегодня с ума сходит не только Тасманов.

– Твой Ярик по жизни идиот, – фыркнула Кира обиженно, попытавшись отобрать салфетки, но Паша отвел руку и улыбнулся. – Дай сюда, клоун!

– Еще чего. Хозяйничай, – пошутил он и потянулся к графину с холодной водой, дабы разбавить чай. И дал соседке возможность расставить все на столике, чтобы после сесть рядом. Голова болела, но немного движения не помешало. Канарейкин устал валяться в кровати, словно вареная креветка.

– А что опять натворил Тасманов? – спросила Кира, откусывая печенье и медленно пережевывая, – хотя нет, не стоит говорить. Лучше я побуду в блаженном неведении.

Теперь в спокойной обстановке дома вернулись мысли обо всем, что произошло сегодня. О поцелуе она зареклась не вспоминать, но Костя и коллеги – совсем другое дело. Тем более что по офису уже начали распространять слухи о таинственном кавалере Леоновой. Дамы из бухгалтерии ставили ставки, желая увидеть человека, покусившегося, по их мнению, на «девицу не первой свежести».

– Что с тобой? Выглядишь так, будто решаешь заговор вселенского масштаба, – поинтересовался Кенар. Он поначалу потянулся к печенью, но затем передумал. Вряд ли его горло способно на подобные подвиги. Зато напряжение, витающее вокруг Леоновой, он ощущал очень четко. Кира даже дернулась от этого вопроса и испуганно сжалась.

– Ко мне сегодня подкатил Жданов. Ну помнишь, я рассказывала о геодезисте. Вечно задает глупые вопросы, – она нахмурилась, а Паше неожиданно захотелось коснуться ее лба, дабы маленькую складку между бровей.

Самого Жданова Паша не помнил, подобные личности не вызывали у него интереса и Канарейкин быстро забывал о них. Пришлось изрядно покопаться в памяти. Но тот факт, что такой парень лез к его Львенку со своим любовным интересом – это раздражало. Правда, причину этому чувству Павел найти не мог, списывая все на болезнь и усталость.

– Который выдал вопрос про новые вагоны метро, и чем они отличаются от старых? – спросил Кенар, и Леонова кивнула, отставляя чашку обратно на стол.

– Именно! И эти гадюки из бухгалтерии с секретаршей генерального подначили его пригласить меня на корпоратив, – Кира скривилась, а затем рассмеялась и посмотрела на Павла. – Теперь нужна хорошая легенда. Я же ляпнула, что у меня есть партнер и ему не понравится приглашение от постороннего мужчины. Позвони мне часов в десять и поинтересуйся, когда я вернусь. Будет повод сбежать пораньше.

Сам Паша ее оптимизма не разделял. Идея отпустить Киру на корпоратив не казалась ему хорошей, особенно если там будет этот идиот с метро. Какого черта Жданов полез к его подруге? Он же слизняк, Львенок достойна лучшего! Не какого-то недоумка, который пять слов в нормальное предложение составить не способен. К тому же не понимающий, что Леонова явно к нему равнодушна.

– Может, не пойдешь? – сделал попытку отговорить Кенар, а Кира в ответ фыркнула.

– Я уже сбросилась на выпивку и еду, нет уж. И это «Поллегро», там прилично кормят. Ради этого можно и потерпеть несколько часов нудной музыки и не самой приятной компании. К тому же там будут Дима, Лана и несколько отличных ребят из научных работников. Надеюсь, хоть без Хомяковой, – она задумчиво погладила край столешницы, вновь поднимая взгляд на мрачного Павла.

– Ты чего?

– Ничего, – шикнул Паша недовольно, – просто плохая идея. Этот твой Костя явно найдет повод привязаться. Хрен отлипнет. Притащится сюда, переедет. Потом свадьба, дети, ипотека, машина в кредит, а мне ищи квартиру!

Несколько секунд Леонова удивленно хлопала ресницами, а после громко расхохоталась. В уголках глаз выступили слезы, и она покачала головой, отгоняя видение, возникшее поневоле после слов Канарейкина. Качнулась в сторону, прижимаясь к плечу своего друга, продолжая задорно смеяться.

– Ой, Кенар, ну и фантазия.

– Угу, как же. Все оно так и начинается, – проворчал он, разглядывая причудливый рисунок из плавающих на дне чашки листьев и задавая вопрос, будто невзначай:

– А когда будет твой вечер?

– Зачем тебе? – удивилась Кира и вскинула брови.

– Чтобы знать, где искать. И ревниво стенать в трубку, пока ты хвостом крутишь пред всякими Костями и Димами, – ехидно ответил Паша, на что Леонова улыбнулась, покачав головой.

– Успокойся, ревнивый динозавр. Пока не вылечишься, я вся твоя.

– Вот и хорошо, нечего всяким Константинам и Дмитриям рядом ошиваться.

– А при чем здесь Дима?

– Тупой какой-то, – фыркнул Паша.

– Ты его не знаешь. Хороший парень, таблички мне делать помогает!

– В начале таблички, потом переезд, дети, ипотека, машина в кредит…

– Фу, Кенар, вот с тобой я точно замуж не выйду!

– И нечего тебе там делать.

– Миллион не выиграл, вот и бесишься?

Глава 25. Корпоратив – это праздник?

Здравствуйте, Павел!

Вакансия «Ведущий специалист экономическо-планового отдела» компании «Руссдрагмет», на которую вы отправляли свое резюме «Финансовый консультант», перенесена в архив. Мы подобрали для вас пятнадцать подходящих вакансий.

Субботнее утро началось с суматохи, нецензурной брани и потерянного утюжка для волос. Все женщины знали: потеряла утюжок – дело труба. Это и испорченная прическа, и торчащие наэлектризованные пакли. Кира Леонова не умела крутить пряди, как учили все инстаграмные дивы и прочие бьюти-блогеры, но могла их выпрямить, когда укладка феном оказалась бессмысленной. К сожалению, прибор для спасения ситуации она где-то безбожно потеряла. А что делала женщина, если у нее не было ни бигудей, ни утюжка? Лезла смотреть обучающие видео и мастер-классы «Как сделать голливудскую укладку без подручных средств».

На экране монитора австралийская супермодель уверенно рассказывала: втулка от туалетной бумаги – лучший способ накрутить локоны! Щелкнув мышкой, Кира переключила вкладку и открыла другое видео. В нем американская актриса-певица-блогер скручивала волосы в гульки и обещала стильную прическу, способную покорить сердце любого мужчины на празднике.

– Мы берем пустую пластиковую бутылку, чуть выше основания делаем в ней отверстие шириной пять-шесть сантиметров и обрезаем горлышко. Видите? Через него будет поступать горячий воздух. Поместите прядь внутрь. Возьмите как можно больше тогда локон получится объемным и натуральным. Затем включите фен и поднесите к отверстию. Образуется вихрь, который начнет закручивать волосы. Спустя несколько секунд вы получите прекрасный завиток!

Паша прислонился к косяку и искренне веселился, пока как КИра озадаченно крутила пластиковую бутылку в руках и вновь смотрела в монитор ноутбука, – а молодая блогер учила ее наводить красоту по советам некой Худы Катан. Он усмехнулся, потерев подбородок пальцем, не зная, что веселее: попытки Киры проделать дырку маленьким ножом для фруктов или непоколебимая вера в подобный способ спасения прически на вечер.

Леонова по-турецки устроилась на кровати и от усердия высунула язык, отпиливая горлышко бутылки так, словно представляла на ее месте голову врага. Покрывало немного съехало набок от постоянного трения – нежно-голубой атлас с рисованными котами просто не выдержал подобных издевательств. Из-за этого на самом краю оказались шесть бигудей и фен, грозя вот-вот рухнуть на пол. Раскрытая косметичка и различные женские штучки просто валялись по всей комнате, создавая «творческий» хаос: с одной стороны кровати лежал фиолетовый флакон спрея для волос, с другой – крышка.

Бутылка никак не поддавалась. Ведь если ручки слабенькие и нетренированные, не так-то просто распиливать пластик. И судя по небольшой зрительной ревизии Павла и перевернутой вверх дном спальни – эпопея с прической грозилась закончиться генеральной уборкой.

– Ты не можешь просто повязать волосы в хвост? – поинтересовался Паша, осторожно ступая на вражескую территорию.

Чувствовал он себя по-прежнему плохо, однако слышать, как Кира громит квартиру, тоже не мог. Перепрыгнув через кучку разноцветных баночек, Кенар лег боком рядом с Кирой, обнимая одну из подушек, а матрас прогнулся под его весом. Леонова мельком оглянулась на него и сразу же отмахнулась, продолжив свое увлекательное занятие – распил пластика на составляющие.

– Такое ощущение, что я на съемках программы «Очумелые ручки», – послышался хруст сминаемой бутылки, когда Кира особенно сильно надавила лезвием. Она даже не отреагировала на замечание. От усердия на щеках полыхнул розовый румянец, а несколько светлых прядей упали на лоб, вырвавшись из плена заколотых волос на макушке.

– Могу дать лобзик. Мне подарили в качестве пробного пособия, – взгляд Паши упал на плюшевую пижаму с поросятами, и Канарейкин громко хмыкнул. – Знаешь, ты похожа на маленькую девочку маньяка.

– Я не пойму, ты вылечился уже? – возмущенно пропыхтела Кира и тут же издала торжествующий крик, когда экзекуция закончилась, – ага!

Верхняя часть бутылки полетела к флакону со спреем, а увлеченная Леонова примерилась и вновь включила видео, дабы определить место для будущего отверстия. Кенар только закатил глаза и перекатился на спину, ойкнув, когда что-то впилось ему между лопаток. Приподнявшись, он вытащил на свет бигуди и, посмотрев на занятую подругу, принялся накручивать челку. Закрепив агрегат, Паша потянулся к остальным, дабы закончить прическу.

– Что ты делаешь?

Кира даже прекратила мучить бутылку и озадаченно уставилась на Павла. Видимо, он решил превратиться в Долли Партон. Оставалось отрастить волосы до плеч, осветлить их и сменить пол.

– Не одной тебе развлекаться, – фыркнул Канарейкин, продолжая свое занятие.

Всего на его волосы ушла целая пачка бигудей. Недолго думая. Кенар приподнялся и потянулся к небольшому ручному зеркалу, дабы полюбоваться на собственный шедевр. Пока он крутил головой из стороны в сторону, Кира размахнулась и ударила его бутылкой по предплечью.

– Ай! Как ты можешь поднимать руку на больного и страдающего человека?! – возмутился Паша, потирая ушибленное место. На секунду Леонова почувствовала раскаяние, но затем отбросила жалость: раз ведет себя, как клоун, значит, не так уж болен.

– Ты не больной, раз хватает силенок, чтобы дурачиться, – огрызнулась она в ответ Леонова, разглядывая стонущего Павла. – И прекрати ныть, это даже не больно.

– Вообще-то, больно! У тебя тяжелая рука, вдруг ты сломала мне что-то?

– Поедешь в травмпункт, а я спокойно соберусь на вечер, – проворчала Кира, вновь беря в руки нож, примеряясь острым кончиком к бутылке.

Паша только вздохнул и, стянув бигуди с волос, растрепал густые пряди, отчего одна упала ему на глаза.

– Ты серьезно собралась так изгаляться над своими волосами? Не проще в салон сходить или на этот ваш паяльник накрутить. Ну что вы там бабы обычно делаете, – ответом ему был хмурый взгляд исподлобья, в котором читалось все презрение к его некомпетентности в трудностях наведения женской красоты.

– Мастер, к которому я записывалась на покраску, занят. А искать другого нет времени, – отозвалась Кира, со скепсисом глядя на полученный результат, когда закончила с надрезом. Она поставила видео на паузу и посмотрела на Павла.

– Львенок – ты вандал, – заключил он, покосившись на нож в ее руке.

– А ты клоун, – Кира наклонилась, поправляя непослушную каштановую прядь, и легонько шлепнула ладонью по его лбу, заставив тихо ойкнуть. – Быстро в постель! У тебя температура, – приказала она, указывая на дверь.

Канарейкин даже не встал. Он просто схватил одну из подушек, отброшенную ранее, и подпер ею голову.

– Я и так в кроватке. Можешь начинать нянчиться.

Кира только махнула рукой, позволяя другу остаться в комнате, продолжив сборы под его ехидные замечания. Проще было убить, чем избавиться от навязчивого внимания Павла Канарейкина, которому не хотелось лишаться веселого зрелища, приятной компании и возможности выбраться, наконец, из постели после нескольких дней болезни. Хотя первые проблемы начались в тот момент, когда Леонова, справившись с прической и макияжем, надела свое платье. Она несколько минут кружилась перед зеркалом в коридоре, позволяя Кенару детально рассмотреть каждый миллиметр. Вплоть до разреза на юбке.

– Ты собралась идти на вечер в этом платье?

– А что? По-моему, оно великолепно. Немного большеват разрез, но так даже пикантнее.

– Львенок, не вздумай идти в этом наряде!

– Почему?

– Потому что… Да вспомни хотя бы своего лошадиподобного Костю! Или вот этот… как его…

– Дима?

– Именно он. Да они слюнями затопят помещение.

– Паш, там не только я буду в платье. У некоторых оно будет короче и с вырезом до пупа. Ты бы видел платье Неверовой.

– Да плевать мне на них. Чего хохочешь? Немедленно вернись. Сейчас же! Я не буду тебя спасать в случае чего! Кира!

Леонова захлопнула входную дверь, оставив с носом бушующего от ярости Пашу, покрепче сжав пакет с туфлями и золотой клатч, идеально подходящий к ее яркому наряду. Откровенно говоря, возмущения Кенара ей были непонятны. Неужели Кира не могла постоять за себя, если Костя в действительно начнет приставать? Тем более, не одна она выбрала экстравагантное платье для вечера: большинство дам собирались покорить всех свободных мужчин в ресторане, о чем последние дни постоянно ходили разговоры. К примеру, наряд Насти вообще ничего не скрывал. Хотя Киру больше интересовал не вопрос приличия, а качества ткани: Сусликова свое платье купила на «Алиэкспресс» по довольно низкой цене. А уж о качестве товаров на этой торговой площадке можно было спорить бесконечно.

Лифт, как обычно, не работал, потому пришлось спускаться по лестнице. Смартфон пискнул, оповещая о приезде таксиста. Каждый шаг приходилось делать с максимальной осторожностью, дабы не наступить на подол и не скатиться кубарем по лестнице. Шапку Кира надевать не стала: собранные в изящный низкий пучок волосы, она скрепила шпильками и выпустила несколько прядей, подкрутив на плойку. Благо та нашлась в самый последний момент, когда приготовления были почти завершены. Ей пришлось закрепить конструкцию лаком, иначе прическа не продержалась бы часа. Про голливудские локоны вспоминать не хотелось. Леонова едва не лишилась половины длины из-за того, что волосы в этой бутылке жутко спутались.