Каприз фортуны

Глава 8

Придя домой, Винфилд увидел, что Пандора в гостиной листает журналы мод.

– Винни! – воскликнула Пандора, откладывая журналы. – Ты сегодня рано.

Винфилд поморщился.

– Альдрих был невыносим. Мы собирались покупать новую лошадь, но у него разболелась голова, и он не захотел идти.

Хотя в другое время Пандора тут же предположила бы, что друг ее брата скорее всего страдает от похмелья после ночных увеселений, но в тот момент Альдрих мало ее занимал.

– Слава Богу, что ты дома, Винни. Мне нужно рассказать тебе, что произошло.

– Что-нибудь случилось?

– Ничего особенного. Хотя нет, случилось. Винни, произошло нечто невероятное. Я даже не знаю, что сказать папе.

Винфилд сел в кресло напротив Пандоры.

– Ну, рассказывай, что тебя так взволновало?

– Около часа назад пришел один джентльмен и предъявил права на ожерелье.

– Боже, Пандора, я надеюсь, ты не отдала ожерелье без доказательств, что оно действительно принадлежит ему?

– Он не взял его, хотя я очень хотела вернуть. Его зовут Сарсбрук.

– Не виконт ли Сарсбрук?

– Ты что, слышал о нем?

– Конечно. Он очень богатый малый. Между прочим, прошел слух, что ему повезло, и он получил наследство от своего дяди. Представляешь? Человек, который и без того богат как Крез, получает еще больше! Это несправедливо. Так ты сказала, что он прислал ожерелье?

– Нет, это его дядя. Его бывший дядя, полагаю.

– Тот, кто помог ему разбогатеть?

– Я не знаю, – сказала Пандора. – Его имя – сэр Хэмфри Мэтланд.

– Да, так его и звали.

– Но, Винни, я не смогла убедить его, что здесь какая-то ошибка. Ты никогда не догадаешься, что он предположил.

– И что же?

Пандора выдержала эффектную паузу.

– Этот виконт Сарсбрук думает, что я – любовница его дяди!

Винфилд озадаченно посмотрел на сестру и прыснул со смеху.

– Пэн, это же смешно!

– Смешно?! – воскликнула Пандора. – Мне кажется, ты должен быть в гневе!

– Но это же немыслимо! Ты – и чья-то любовница! – вновь со смехом сказал Винфилд.

Пандора почувствовала себя немного задетой. Она нахмурилась.

– Винфилд Марш, я была бы признательна, если бы вы не считали это столь уж смешным.

– Извини, Пэн. Я просто имел в виду, что это довольно неожиданно. Конечно, я должен был бы изобразить соответствующее негодование. – Он остановился и продолжил драматическим тоном: – Как смел этот человек позволить себе такие замечания в адрес моей сестры!

Пандора не могла удержаться от смеха.

– Да уж, звучит абсурдно.

– Но расскажи мне, что именно Сарсбрук сказал?

– Он сказал, что его дядя хотел бы, чтобы племянник позаботился обо мне. Я так понимаю, что похожа на человека, нуждающегося в опеке. Я ответила ему, что он принимает меня за кого-то другого, потому что я вовсе не знаю его дядю. Он, казалось, не поверил мне, сказав, что я пытаюсь сохранить видимость приличий. И после он заверил, что мне нечего беспокоиться. Он никому не расскажет, что я была любовницей его дяди!

– О Боже! – сказал Винфилд. – Это действительно очень странно. А когда ты уверяла его, что ты вовсе не любовница сэра Хэмфри, он не поверил тебе?

Пандора кивнула.

– Он сказал, что я выгляжу в точности так, как его дядя меня описал.

– Да, все это очень странно, – сказал Винфилд.

– Ты еще больше удивишься, Винни. Сарсбрук потом сказал, что он немедленно положит на мое имя тысячу фунтов. И я смогу получать пятьсот фунтов в год.

– Боги! – воскликнул Винфилд. – Тысяча фунтов! Должен сказать, этот Сарсбрук не мелочится.

– А когда я сказала, что верну ему ожерелье, он не захотел брать его.

– Тысяча фунтов! – повторил Винфилд и тряхнул головой. – Знаешь, Пэн, я даже хотел бы, чтобы ты была любовницей этого малого.

– Винфилд!

– Да нет, я шучу, Пэн. Да, теперь понимаю, почему этот визит так взволновал тебя.

– Что мне делать? Что я скажу папе? Винфилд, казалось, задумался.

– Возможно, лучше будет не говорить ему о предположениях Сарсбрука, что ты была любовницей его дяди. Он может расстроиться. Фамильная честь и все такое прочее. Никто ничего не должен знать. Да, думаю, не нужно рассказывать ему все.

– Может, ты и прав, Винни. Я думаю, лучше всего было бы вернуть изумрудное ожерелье Сарсбруку. Мы вместе можем отправиться к нему.

– Я думаю, лучше будет, если я сам верну ожерелье Сарсбруку, – сказал Винфилд. – Тебе нет необходимости идти. В самом деле, лучше, если это сделает мужчина.

– Да, наверное, Винни. Ты можешь отнести ожерелье немедленно? Я хотела бы закончить с этим делом до того, как папа вернется.

– Конечно, Пэн. Я сейчас же отправлюсь к этому Сарсбруку. Я думаю, не составит труда выяснить, где он живет. Я отнесу изумруды, и мы разделаемся с этим.

– Хорошо, – сказала Пандора, вставая со стула. – Я принесу ожерелье.

Когда сестра вышла из гостиной, Винфилд задумался, скрестив руки на груди. Итак, этот виконт собирается дать Пандоре тысячу фунтов и еще пятьсот фунтов ежегодно? Извилинки в сметливых мозгах Винфилда оживленно зашевелились, пока он соображал, как эти деньги могли бы изменить его жизнь. Его финансовые затруднения стали особенно серьезны в течение этой последней недели. Он действительно не знал, что ему делать, если в ближайшее время он не заплатит хотя бы часть своих долгов.

А теперь Пандора сообщает ему, что богатый лорд предлагает ей постоянную помощь. На симпатичном лице Винфилда появилась плутоватая улыбка, как только он осознал иронию ситуации. «Возможно, действительно жаль, что Пандора не была любовницей старика».

Пожурив себя за подобные мысли, Винфилд тем не менее начал дальше обдумывать это, рассуждая, можно ли извлечь выгоду из ошибки Сарсбрука. Он уже чуть ли не сожалел, что его сестра – столь добродетельная леди. Если бы она была столь же беспринципна, как и он, вместе они могли бы вытянуть приличную сумму из этого виконта, приняв его помощь. Поэтому, размышлял Винфилд, нужно найти способ оставить ожерелье у себя. Он продолжал обдумывать это, когда Пандора вошла в комнату.

Вернувшись в библиотеку, Сарсбрук сел за рабочий стол и уставился на огонь, ярко пылавший в массивном камине. С тех пор, как он покинул дом Пандоры Марш, виконт вновь и вновь вспоминал подробности их встречи.

Как не похоже она казалась на ту, какой он себе ее представлял. И столь достойно с ее стороны отказаться, что она знает дядю. Большинство женщин в ее положении с радостью приняли бы от него деньги.

«Кроме того она чертовски привлекательна», – подумал виконт, вспомнив Пандору в гостиной. Она вела себя с королевским достоинством, что ему очень понравилась. Всегда гордясь собой из-за своей способности противостоять чарам многих женщин, пытавшихся понравиться ему, Сарсбрук никогда не терял головы из-за какого-нибудь смазливого личика. Но Пандора произвела на него странное, необъяснимое впечатление.

– Прошу прощения, милорд. – Голос дворецкого заставил виконта удивленно поднять голову. – Мистер Майлз Брэкли хочет поговорить с вами. Должен ли я сказать ему, что вы никого не принимаете?

– Брэкли? Проклятие! – пробормотал виконт. – Нет, Арчер, пусть он войдет.

Слуга поклонился и вышел. Через некоторое время он вернулся с молодым человеком.

Мистер Брэкли был на редкость красивым джентльменом, одетым по последнему слову моды. Он был блондином, высоким, широкоплечим и довольно массивным. Женщины всегда замечали, как играют мускулы на его руках и ногах под обтягивающим костюмом. Его обожательницы находили такую мужественную внешность определенно привлекательной. Его аристократический нос и светло-голубые глаза заставили трепетать немало женских сердец.

– Здравствуйте, Сарсбрук. – Брэкли оделил виконта холодным недружелюбным взглядом.

Виконт не поднялся навстречу, равно как и не предложил Брэкли присесть.

– Здравствуйте, Брэкли, – сказал он.

– Я не отниму у вас много времени, кузен. Я лишь хотел сказать, что считаю несправедливым то, как обошлись со мной и моей матерью.

– В самом деле? – сказал виконт, с неприязнью оглядывая Брэкли. Хотя он и сочувствовал кузену во время оглашения завещания, вид Брэкли, стоящего перед ним, напомнил ему о том, что виконт не испытывал к нему обожания.

– Мне кажется, что сэр Хэмфри недопустимым образом обошел нас. Я надеюсь, что вы, сэр, восстановите справедливость.

– И как, по вашему мнению, я должен поступить?

– Просто отдать нам причитающуюся часть наследства.

– А какова эта причитающаяся вам часть?

– Ваша сестра получила десять тысяч фунтов. Я рассчитываю на такую же сумму для моей матери и столько же для себя. Я считаю, что так будет справедливо.

– В самом деле? – спросил виконт. – А я считаю это довольно странным, если учесть, что дядя определенно пожелал исключить вас. Я обязан следовать его воле.

Брэкли нахмурился. В нем закипало раздражение против кузена, который слушал его с выражением превосходства. Хотя они и были едва знакомы, Брэкли затаил глубокую неприязнь к виконту. Он вырос, слушая рассказы матери о гонениях, которым подвергала ее семья. И все эти годы мысли о благоденствии Сарсбрука, в то время как они, по мнению Брэкли, жили практически в нищете, раздражали его сверх всякой меры.

Тот факт, что Сарсбрук отказывал всякий раз, когда его кузен просил деньги, только ухудшал отношения. Будучи гордым молодым человеком, Брэкли терпеть не мог ходить к своему богатому родственнику с протянутой рукой. Он не переносил высокомерия Сарсбрука и его холодности по отношению к нему.

– Означает ли это, что вы не намерены отдать нам то, что причитается?

– Боже, Брэкли, не говорите как торговец, – сказал виконт. – Я намерен оказать помощь вам и вашей матери. Я буду обсуждать этот вопрос с моим поверенным.

– Конечно, – сказал Брэкли, – вы обсудите это со своим поверенным и выделите нам крошечную сумму, чтобы успокоить свою совесть.

Сарсбрук зловеще прищурился.

– Мне нет нужды успокаивать совесть, Брэкли. Предлагаю вам убраться по-хорошему, прежде чем я вообще откажу вам в помощи. Предлагаю также в дальнейшем продолжать общение в письменной форме, если это будет необходимо.

– Очень хорошо, – ответил Брэкли. – Желаю вам приятного дня… кузен.

Последние слова он проговорил с таким выражением, что виконт оглянулся в кресле. Прежде чем он успел ответить, кузен повернулся и вышел.

– Идиот, – прошипел Сарсбрук. Он считал Брэкли вспыльчивым и бестолковым. «Если бы он обладал хотя бы малой долей здравого смысла, – подумал Сарсбрук, – он прислал бы вежливое, примирительное письмо, вместо того чтобы появляться передо мной и яростно требовать».

Виконт встал со стула, чтобы выглянуть на улицу. Он увидел, как его кузен сел в роскошный экипаж, запряженный парой серых лошадей. Взяв поводья, Брэкли нетерпеливо хлестнул кнутом. Сарсбрук увидел, как, уезжая, тот раздраженно тряхнул головой.

Он вновь вернулся за стол и попытался забыть и Майлза Брэкли, и Пандору Марш, взявшись за перевод Гомера. Не удержавшись все же от того, чтобы еще немного поразмышлять о Пандоре, Сарсбрук наконец смог сосредоточиться на работе. Он многое успел сделать, как вдруг дворецкий вновь прервал его.

– О небеса! Арчер! – воскликнул Сарсбрук. – Я же приказал, чтобы мне не мешали!

– Но, милорд, – сказал слуга, – здесь какой-то молодой джентльмен желает срочно поговорить с вами. Он попросил передать вашей милости вот это.

– Что это? – раздраженно спросил виконт.

Дворецкий подошел к столу и положил на него маленький футляр для драгоценностей. Сарсбрук открыл футляр и увидел ожерелье Пандоры. Изумруды соблазнительно сверкали в мягкой глубине бархатной коробки. Его милость поглядел на дворецкого.

– Проводите его ко мне, Арчер.

Винфилд Марш вошел в библиотеку с некоторым душевным трепетом. Хотя он и был довольно самоуверенным молодым человеком, перспектива общения с персоной такого положения и состояния несколько смущала его. Следуя за дворецким в библиотеку, Винфилд не преминул про себя отметить роскошь Сарсбрук-Хауса.

Увидев виконта, сидящего за столом, Винфилд подумал, что тот не намного старше его самого. Он ожидал увидеть человека более представительного и притом солидного возраста. Винфилд отметил, что виконт был одет в довольно обычный жакет, и галстук его милости был завязан самым незамысловатым узлом. Винфилда удивило это, ведь сам он так много времени и внимания уделял своему внешнему виду, а такого богатого джентльмена, как виконт, это, казалось, мало интересовало.

Приглядевшись повнимательнее, Винфилд заметил, что в человеке, сидящим за столом, было нечто действительно величественное. Манеры его были сдержанны, но взгляд выдавал вспыльчивый и гордый нрав.

Винфилд слегка поклонился.

– Милорд, меня зовут Винфилд Марш. Пандора – моя сестра.

– Понимаю, – сказал Сарсбрук. Он указал на кресло рядом со столом. – Садитесь.

Спасибо, милорд, – ответил Винфилд, усаживаясь. – Вы очень добры, что приняли меня. Моя сестра все рассказала мне про ваш визит к ней. Она настаивала, чтобы я отнес вам изумруды немедленно. Она не желает, чтобы они находились у нее.

Сарсбрук перевел взгляд со сверкающих драгоценностей на Винфилда.

– А вы знаете содержание нашей беседы с мисс Марш?

– Да, милорд.

– И вы также настаиваете, что ваша сестра не была знакома с моим дядей сэром Хэмфри Мэтландом?

Винфилд помедлил с ответом. Он тщательно обдумал все, что скажет, еще до встречи с виконтом.

– Боюсь, не могу настаивать на этом, – сказал он.

– Тогда почему ваша сестра так сказала? Винфилд изобразил печальный взор.

– Я надеюсь, вы поймете чувства моей сестры. Пандора… была очень добродетельной молодой леди до момента знакомства с вашим дядей.

Сарсбрук поднял бровь в ответ на эти слова, но ничего не сказал. Винфилд продолжал, все более воодушевляясь:

– Мы небогаты, лорд Сарсбрук, но мой род достаточно старинный и уважаемый. Пандора познакомилась с сэром Хэмфри случайно, во время прогулки по парку. Он был очень обходителен. Хотя она и не отвечала на его ухаживания, сэр Хэмфри настойчиво преследовал ее. Я боюсь, ему удалось соблазнить ее. – Винфилд опустил голову и закрыл глаза рукой, стараясь выглядеть трагично. – Он воспользовался неопытностью и доверчивостью юной девушки.

Сарсбрук нахмурился. Он с трудом мог представить своего дядю, соблазняющего невинную девушку. Но, с другой стороны, он никогда не мог бы представить, что его дядя занимается теми шалостями, которые описал в своем дневнике. Виконт мысленно согласился, что никогда нельзя до конца знать другого человека.

– И вы знали о моем дяде и вашей сестре? Винфилд наклонил голову в наигранном смущении.

– Увы, милорд, я знал об этом. Но что я мог поделать? Пандора умоляла меня не говорить отцу. А сэр Хэмфри был очень добр к Пандоре. Конечно, она не тратила деньги только на себя. Она заботилась о семье. У меня еще три брата. Один из них учится в Кембридже, второй – в Рэгби. Младший еще дома.

– Я имел честь с ним познакомиться, – сказал виконт.

– Тогда вы видели, какой он славный ребенок. Кроме того, у меня есть младшая сестра, которая только первый сезон в свете. Видите, милорд, у нас немного денег и слишком большая семья, о которой необходимо заботиться. Я чувствую себя виноватым, но я никак не препятствовал сэру Хэмфри, потому что мне самому нужны были деньги. Вы и представить себе не можете, как тяжело жить с таким грузом на сердце! – Винфилд вновь закрыл лицо рукой.

Виконт с сомнением смотрел на Винфилда, размышляя, говорит ли тот правду или просто хороший актер. Дослушав его, Сарсбрук кивнул.

– Я сказал вашей сестре, что положил деньги на ее имя. Но она отказалась принять их.

– Она была слишком расстроена, милорд. Я надеюсь, вы понимаете, что она должна была чувствовать. Пандора с раскаянием думала о том, что все стало известно. Она попросила меня передать вам, что не желает никаких денег, только бы вы не раскрывали ее тайны. – Винфилд многозначительно посмотрел на Сарсбрука.

– Я уже заверил ее, что никому не расскажу. И я не понимаю, почему она отказывается принимать помощь от меня. Мой дядя хотел, чтобы я позаботился о ней.

– Но Пандора была непреклонна в своей решимости не принимать деньги, милорд. И она попросила меня вернуть ожерелье. Я думаю, что она считает… неправильным, если ожерелье останется у нее. Это будет лишним напоминанием… – Винфилд помедлил и многозначительно посмотрел на Сарсбрука, – о ее позоре.

Сарсбрук взглянул на изумруды.

– Ожерелье принадлежит вашей сестре. Мне оно не нужно. Верните его мисс Марш. Если она считает, что это – болезненное напоминание, она может его продать. Если она не желает принимать деньги, пусть возьмет ожерелье. Так и передайте ей.

Винфилд поднялся с кресла, удовлетворенный. Беседа прошла в точности так, как он рассчитывал. Скрыв свое ликование печальным выражением лица, он кивнул.

– Вы очень добры, милорд. Я передам ей то, что вы сказали. Я уговорю ее принять ожерелье.

– Очень надеюсь, – сказал виконт, подавая ему футляр. Он заключил, что Винфилд Марш – изрядный плут. Он определенно считал, что деньги дороже, чем честь его сестры. – Вы должны передать также, что, если она передумает, ей достаточно будет только поставить меня в известность. Я буду рад принять ее.

– Я передам ей, милорд, – сказал Винфилд.

Сарсбрук слегка нахмурился, наблюдая, как молодой человек, поклонившись, вышел из библиотеки. Он цинично подумал, что так или иначе однажды вновь услышит о Пандоре. Он не сомневался, что ее брат приложит все усилия, чтобы заставить сестру принять его помощь.

Винфилд уезжал из дома Сарсбрука, будучи вне себя от радости. Очень довольный беседой, он поздравил себя с тем, как удачно провел Сарсбрука. Винфилд хотел помчаться вниз по улице, но вместо этого он с достоинством уселся в фаэтон и напевая отправился домой.