Карты не лгут

Глава 5

Волосы стояли дыбом на затылке Габриеллы, пока она наблюдала, как детектив Шенегэн устанавливал передатчик в разобранную телефонную трубку. Наконец он взял отвертку и собрал трубку.

— Это все, — прошептала она.

Джо бросил отвертку в открытый ящик с инструментами и поинтересовался:

— Почему ты говоришь шепотом?

Габриелла откашлялась и сказала официальным тоном:

— Вы закончили, детектив?

Джо через плечо бросил на нее взгляд и положил трубку на рычаг.

— Обращайся ко мне по имени. Ведь я твой любовник, помнишь?

Всю предыдущую ночь Габриелла пыталась забыть об этом.

— Приятель.

— Нет разницы.

— Тогда скажи мне, Джо… — Она помолчала и выпалила: — Ты женат?

Он повернулся к ней лицом.

— Нет.

— Тогда, наверное, бурный роман с какой-нибудь девицей?

— В настоящий момент — нет.

— Недавно расстались?

— Да.

— Сколько вы были вместе?

Его взгляд переместился на полупрозрачную блузку Габриеллы бирюзового цвета с большими зелено-желтыми бабочками на каждой груди.

— Тебя это очень волнует?

— Просто пытаюсь завязать приятную беседу.

Джо снова посмотрел ей в лицо.

— Два месяца.

— Правда? Почему ей потребовалось столько времени, чтобы прийти в себя?

Он прищурился.

— Ты полоумная? Твое какое дело? Ты по уши в дерьме, а я единственный, кто может тебя вытащить оттуда. Вместо того чтобы раздражать меня, лучше бы постаралась воздействовать на мои положительные качества.

Шел всего лишь десятый час утра, а Габриелла уже по горло была сыта детективом Шенегэном. Ей надоело, что он называет ее полоумной и издевается над ее взглядами и воззрениями. Она устала от его помыканий, вынудивших ее стать осведомителем, да еще дать разрешение на установку «жучка». Габриелла смотрела на него и размышляла, стоит ли его провоцировать дальше. Обычно она старалась быть любезной, но быть любезной сегодня утром ей не хотелось. Габриелла положила руки на бедра и решила рискнуть вновь вызвать гнев Джо Шенегэна.

— У тебя нет положительных качеств.

Темные глаза Джо зло впились в Габриеллу, но голос был тихим и чарующим:

— Прошлой ночью твои чувства были иными.

Прошлой ночью?

— Ты это о чем?

— Ты нагишом в моей постели барахталась в простынях, выкрикивала мое имя и одновременно благодарила Господа.

У Габриеллы опустились руки.

— Что?

Прежде чем она успела сообразить, что он делает, Джо прижал свои ладони к ее лицу и привлек ее к себе.

— Поцелуй меня, крошка.

Запах одеколона ударил Габриелле в нос, когда Джо наклонился и прильнул губами к ее губам. Он нежно целовал ее в уголки губ, держа ее лицо своими теплыми руками, а пальцы его ласково теребили волосы над ее ушами. Его карие глаза находились прямо перед глазами Габриеллы, и в них пылала ярость, представляя собой разительный контраст с его нежными поцелуями.

Кончиком языка Джо обвел контур ее губ, и у Габриеллы перехватило дыхание. Подошвами ног она явственно ощутила нечто вроде электрического разряда, который начал теплой волной растекаться вверх по ногам и замер где-то в области ее живота. Поцелуй был нежным, почти сладостным, и она яростно боролась с собой, чтобы не закрыть глаза, и напоминала себе, что ласкающие ее губы принадлежат твердолобому легавому с черной аурой. Правда, в данный момент аура эта была скорее красной, пылающей зноем страсти, его страсти, обволакивающей их обоих и вынуждающей Габриеллу сдаться ласковым прикосновениям Джо.

Она проиграла битву. Глаза ее закрылись, и она раздвинула губы. Язык Джо, коснувшийся ее языка, был горячим и влажным, требующим от нее ответного поцелуя. И Габриелла сдалась на милость бурлящих в ней эмоций. От Джо хорошо пахло. Приятен был вкус его губ. Она прижалась к нему, но Джо отнял руки от ее лица и прекратил поцелуй.

— Он ушел, — шепотом сообщил Джо.

— Гм… — Прохладный воздух остудил губы, и Габриелла открыла глаза. — Что?

— Кевин.

Она несколько раз моргнула, прежде чем ей удалось вернуть себе способность соображать. Габриелла обернулась, но в комнате, кроме них двоих, никого не было. Из передней части магазина до нее долетел звук открываемой кассы. Кевин стоял в дверях.

— О. — Габриелла снова повернулась к Джо, но в глаза ему посмотреть не решилась. — Ага, я так и поняла, — пробормотала она.

И снова удивилась, как легко ей стало лгать. Но ответ Габриелла знала — знала уже в ту минуту, когда детектив Шенегэн сбил ее с ног в парке.

Габриелла подошла к своему письменному столу и села, потому что колени у нее подгибались. У нее кружилась голова, и она слабо ориентировалась в окружающей обстановке. Похожее ощущение Габриелла испытала однажды, когда попыталась медитировать, вися вниз головой, а кончилось все тем, что она выскользнула из своих ботинок.

— У меня сегодня деловая встреча, меня не будет с полудня до… приблизительно до двух. Придется тебе побыть одному.

Джо пожал плечами.

— Я справлюсь.

— Великолепно!

Габриелла схватила первый попавшийся под руку каталог и раскрыла его на середине. Она понятия не имела, на что смотрит, ее мозг был занят тем, что восстанавливал унизительную сцену: Джо поцеловал ее, чтобы заткнуть рот в присутствии Кевина, а она — дура, дура, трижды дура! — растаяла в его объятиях. Руки у Габриеллы тряслись, и она положила их на колени.

— Габриелла.

— Да?

— Посмотри на меня.

Она заставила себя поднять глаза и не удивилась, обнаружив ехидную усмешку на смуглом лице Джо.

— Тебя не выбил из колеи этот поцелуй, ведь так? — спросил он довольно тихо, чтобы его не услышал Кевин.

Габриелла отрицательно покачала головой и заложила волосы за уши.

— Я знаю, зачем ты это делал.

— Откуда? Ты стояла к нему спиной. — Джо наклонился и поднял ящик с инструментами. — Ах да, я забыл… Ты же экстрасенс.

— Нет.

— Боже, какое облегчение!

— Но моя мать экстрасенс.

Ухмылка Джо стала еще шире, затем он повернулся к двери и пробормотал себе под нос нечто вроде:

— Боже правый, помоги мне.

Взгляд Габриеллы скользнул по завиткам волос на его затылке, к широким плечам, а затем вниз по спине, обтянутой мягкой коричневой майкой, заправленной в джинсы. Бумажник оттопыривал правый задний карман джинсов Джо, а каблуки рабочих ботинок гулко стучали по линолеуму.

Габриелла поставила локти на стол и подперла ладонями голову. Она свято верила в гармонию тела, разума и духа. А в данный момент во всех трех составляющих царил хаос. Разум Габриеллы был напуган реакцией тела на поцелуй детектива, а душа не находила покоя, подвергнувшись раздвоению.

— Думаю, теперь можно зайти без опаски.

Габриелла убрала со стола руки и посмотрела на вошедшего в комнату Кевина.

— Извини, — пролепетала она.

— За что? Ты же не знала, что я приду на работу пораньше. — Он поставил портфель на свой стол и добавил, невольно заставив Габриеллу острее почувствовать свою вину: — Джо классный парень, я понимаю.

— Фу ты! — выдохнула Габриелла и снова подперла голову ладонями.

К тому времени, когда полиция исключит ее и Кевина из списка подозреваемых, она наверняка станет полоумной, каковой ее уже сейчас считает детектив.

— В чем дело? — осведомился Кевин, протягивая руку к телефонной трубке.

— Сейчас ты не можешь им воспользоваться! — выпалила Габриелла, чтобы остановить его и обезопасить от прослушивания.

Кевин убрал руку с трубки.

— Тебе первой нужно позвонить?

Что я делаю?! — ужаснулась Габриелла. Он не виновен. Полиция не услышит ничего, кроме деловых разговоров Кевина, что примерно столь же интересно, как наблюдать за тем, как сохнет краска. Его разговоры так скучны, что у легавых скулы сведет от тоски.

Но… у Кевина есть несколько подружек, и иногда, когда Габриелла входила в офис, он поворачивался к ней спиной и прикрывал трубку рукой, видимо не желая, чтобы она была в курсе его любовных похождений.

— Нет, мне не надо звонить, просто не… — Габриелла осеклась, размышляя, как бы спасти Кевина, не пускаясь в слишком туманные объяснения и не выкладывая ему всех деталей. Но как она может обезопасить его, не сказав, что полиция подслушивает его разговоры? — Просто не болтай о слишком интимных вещах, — нашлась она. — Если ты хочешь сказать подружке что-то личное, может быть, лучше подождать до дома.

Кевин посмотрел на нее так же, как смотрел Джо… словно она была слабоумной.

— Что, по-твоему, я собирался делать? Говорить по телефону непристойности?

— Нет, но, мне кажется, тебе не следует обсуждать интимные детали с подружками. Я хочу сказать, что здесь все-таки офис.

— Мне? — Кевин сложил на груди руки и прищурил свои голубые глаза. — А сама-то? Несколько минут назад тебя было не отлепить от твоего подручного.

Габриелла стерпела. Сейчас Кевин разозлился, но когда-нибудь он поблагодарит ее за это.

— У меня сегодня деловой ланч, — намеренно меняя тему разговора, сказала она. — Меня не будет часа два.

Кевин сел и включил компьютер. Он не разговаривал с Габриеллой, пока она проверяла накладные, и потом, когда она, желая умиротворить его, наводила порядок на своей половине комнаты.

Три оставшиеся до ланча часа, казалось, тянулись бесконечно. Габриелла обслужила нескольких покупателей и все время краем глаза наблюдала за разбиравшим стеллажи Джо.

Она наблюдала за ним, чтобы убедиться, что он не установил новых «жучков» или не вытащил револьвер и не застрелил кого-нибудь. Она следила, как напрягаются его бицепсы под майкой, когда он снимал тяжелые стеклянные полки, любовалась его широкими мускулистыми плечами, когда он относил детали стеллажа в дальний конец комнаты. Пояс для инструментов подобно кобуре ковбоя висел низко на бедрах, и Джо то и дело опускал руку, чтобы положить в одно из отделений шурупы.

Даже когда Габриелла не наблюдала за ним, она знала, когда он выходил из комнаты и когда возвращался. Она остро ощущала присутствие Джо Шенегэна. В перерывах между обслуживанием покупателей Габриелла занималась нескончаемым и нудным вытиранием пыли, по возможности избегая разговоров с Джо и односложно отвечая на его вопросы.

К одиннадцати утра голова у Габриеллы гудела от напряжения, а к половине двенадцатого у нее начал дергаться правый глаз. Без четверти двенадцать она схватила свой небольшой кожаный рюкзак и, выйдя из магазина с его гнетущей атмосферой на залитую солнцем улицу, почувствовала себя заключенной, выпущенной на свободу после десятилетнего заточения.

Она встретилась с представителем фирмы, занимающейся продажей серебряных изделий, в ресторане в самом центре города, и они, заняв столик на балконе, беседовали об изысканных серебряных ожерельях и серьгах. Легкий ветерок раздувал зеленый матерчатый навес над балконом, а внизу нескончаемым потоком двигались машины. Габриелла заказала своего любимого жареного цыпленка и чай со льдом, и стала ждать, когда исчезнет головная боль, мучившая ее с самого утра.

Глаз у нее перестал дергаться, но окончательно расслабиться она не могла. Как ни старалась, Габриелла не могла вновь обрести душевный покой. Что бы она ни делала, мысли ее все время возвращались к Джо Шенегэну и к многочисленным способам, которыми детектив в ее отсутствие мог заполучить ошибочное признание от Кевина. Габриелла не верила, что детектив Джозеф Шенегэн способен проявлять милосердие, и потому почти убедила себя, что, вернувшись на работу, найдет несчастного Кевина прикованным наручниками к стулу.

Однако, войдя в магазин, Габриелла услышала то, чего меньше всего ожидала. Смех. Смех Кевина вперемежку с хохотом Мары, стоящих около стремянки и улыбающихся Джо Шенегэну так, словно вся троица была добрыми друзьями.

Ее партнер по бизнесу смеется вместе с легавым, вознамерившимся засадить его в тюрьму!

Габриелла перевела взгляд с улыбающегося лица несчастного Кевина на новые восемь рядов стоек для полок, закрепленных от пола до потолка на задней стене. Она не ожидала, что Джо знаком с плотницким ремеслом настолько, чтобы грамотно выполнить эту работу, но металлические стойки для полок на первый взгляд казались прямыми. В глазах Мары, устремленных на Джо, Габриелла подметила нечто похожее на благоговейный страх. Мара не обладала жизненным опытом и, видимо, легко поддалась на источаемые Джо флюиды мужественности.

Вся троица не замечала ни Габриеллу, ни покупателя, разглядывающего витрину с фарфоровыми вазами.

— Это не так легко, Джо, — сказал Кевин. — Нужно иметь наметанный глаз и врожденную способность делать деньги, если занимаешься торговлей антиквариатом.

Беседа прервалась на время, пока Джо закреплял двумя шурупами верхнюю часть стойки.

— Да, я полный профан в антиквариате, — признался он, спускаясь со стремянки. — Моя матушка обожает распродажи старых вещей, а для меня вся рухлядь выглядит одинаковой. — Он опустился на колени рядом с Марой и прикрутил два оставшихся шурупа. — Спасибо за помощь, — поднимаясь, сказал Джо.

— Не стоит благодарности. Чем я еще могу вам помочь? — спросила Мара с таким видом, словно собиралась откусить кусочек пирожного.

— Я почти закончил.

— Иногда на распродажах старых вещей можно найти антиквариат, — после недолгой паузы сказал Кевин. — Но серьезные торговцы посещают только распродажи из богатых поместий и аукционы. На одном из них я и познакомился с Габриеллой. Мы оба участвовали в торгах за одну акварель. Это был пасторальный пейзаж.

— В искусстве я тоже мало что смыслю, — признался Джо, положив на ступеньку стремянки руку с зажатой в ней, словно крупнокалиберный револьвер, дрелью. — Если бы я решил купить картину, мне бы пришлось посоветоваться со знатоками.

— И ты поступил бы правильно. Большинство людей не знают, что действительно ценно, и не могут определить подлинность картины. Ты бы очень удивился, узнав, как много подделок висит в самых престижных галереях. Однажды произошло ограбление в…

— Это была так называемая траурная картина, — поспешно перебила Кевина Габриелла. — На том аукционе мы участвовали в торгах траурных картин.

Отрицательно покачивая головой, Кевин подошел к ней.

— По-моему, ты ошибаешься. От траурных картин у меня мурашки по коже.

Джо через плечо бросил взгляд на Габриеллу. Их взгляды встретились, и он медленно произнес:

— Что еще за траурные картины?

Ей не удалось его провести. Он понял, зачем она встряла в разговор. Но Габриелле было наплевать, что Джо разгадал ее уловку.

— Траурные картины, — пояснила она, — картины, сделанные из волос дорогих вам умерших людей. Они были весьма популярны в семнадцатом и в восемнадцатом веках, да и сейчас на них остался небольшой спрос. Не все испытывают неприязнь к картинам, изготовленным из волос прапрапрабабушек. Некоторые из них действительно довольно красивые.

— Ужас какой! — Джо отвернулся и опустил на пол дрель, держа ее за оранжевый шнур.

— Я согласна с Джо. — Мара поморщилась. — Ужасно и отвратительно.

Габриелле нравились картины из волос, и потому она расценила высказывание Мары как предательство.

— Иди и помоги покупателю у витрины с вазами, — сурово приказала она подчиненной.

Недоуменно хмурясь, Мара побрела к витрине. У Габриеллы вновь начал дергаться глаз, и она приложила к нему пальцы. Жизнь ее разваливается на куски, и виновник этого стоит перед ней в плотно облегающих джинсах и в майке.

— Ты нормально себя чувствуешь? — спросил Кевин, и от его заботливости Габриелле стало еще хуже.

— Нет, голова побаливает и меня подташнивает.

Джо быстро преодолел разделяющее их расстояние и положил руку на плечо Габриеллы. Он дотрагивался до нее, словно имел на это право, словно проявлял о ней заботу. Но это вовсе не так. Все это игра, чтобы обмануть Кевина.

— Что ты ела на ланч?

— Меня тошнит не от еды. — Габриелла посмотрела в его карие глаза и честно заявила: — Это началось сегодня утром.

Странный трепет в желудке она ощутила после поцелуя. После поцелуя с лишенным эмоций полицейским, испытывающим к ней столь же сильную неприязнь, как и она к нему.

— А, спазмы, — сделал заключение Кевин. — Ты, по-моему, стряпала какой-то настой из трав для таких резких колебаний в настроении.

Веселая улыбка промелькнула на губах Джо, он убрал руку с плеча Габриеллы и засунул большие пальцы за пояс для инструментов.

Габриелла действительно создала эфирное масло, которое вроде помогало ее подруге Фрэнсис, у которой были задержки месячных. Но Габриелле оно ни к чему. У нее нет задержек, и она всегда любезна со всеми, черт побери.

— У меня нет колебаний в настроении. — Она скрестила на груди руки и предприняла отчаянные усилия, чтобы не покраснеть. — Я всегда очень любезна. Спроси любого!

Двое мужчин смотрели на нее с жалостью. Кевин явно оказался предателем по отношению к ней. Он перебежал в стан врага — своего врага.

— Может быть, тебе взять отгул на остаток дня? — предложил Кевин, не догадываясь, что Габриелла не может себе позволить такой роскоши. Она должна остаться и оберегать его от Джо. — У меня была подружка, которая лежала с грелкой и ела шоколад. Говорила, что это единственный способ, помогающий при спазмах и резкой смене настроения.

— У меня нет ни спазмов, ни смены настроения!

— Может, тебе следует принять немного аспирина, — улыбаясь, добавил Джо, хотя прекрасно знал, что ее недомогание аспирином не вылечишь.

Кевин кивнул. В висках у Габриеллы застучало, и ее перестало заботить спасение Кевина от Джо Шенегэна или от тюрьмы. Пусть Кевин кончит тем, что станет подружкой какого-нибудь тюремного авторитета, ее совесть будет чиста. Габриелла сжала виски руками с такой силой, словно ее голова вот-вот должна была разлететься на куски.

— Я еще никогда не видел ее такой взбешенной, — заявил Кевин, словно Габриеллы тут не было.

— У меня была подружка, — отозвался Джо, — напоминавшая мне о необходимости ежемесячно возносить молитвы. Если я забывал текст, она готова была мне голову оторвать. В остальное время же она была вполне милой.

Обычно неагрессивная, Габриелла сжала руки в кулаки и вытянула их по швам. Ей хотелось врезать кое-кому. Кое-кому с развитой мускулатурой и с темными волосами. Этот кое-кто заставлял ее думать о зле. Вынуждал создавать дурную карму.

— Что за подружка? — ядовито осведомилась она. — Та, что бросила тебя после двух месяцев знакомства?

— Она меня не бросила. Я сам с ней порвал. — Джо обнял Габриеллу за талию, привлек к себе и начал поглаживать через тонкую ткань рубашки. — Бог мой, мне нравится, когда ты ревнуешь, — похотливо прошептал он ей на ухо. — Ты начинаешь косить, и от этого становишься еще сексуальнее.

Его дыхание согревало затылок Габриеллы, и, если бы она чуть повернула голову, губы Джо коснулись бы ее щеки. Чудесный запах его кожи окутывал ее, и Габриелла задавалась вопросом, почему злой человек источает столь божественный запах.

— Выглядишь ты нормальным, — сказала она, — но в действительности ты демон из ада.

Она ударила Джо локтем под ребра. Изо всех сил. Воздух вырвался из его легких, и Габриелла освободилась из объятий Джо.

— Полагаю, это означает, что сегодня ночью мне ничего не перепадет, — простонал он, хватаясь за бок.

Предатель Кевин рассмеялся от выходки Джо, словно тот был знаменитым комиком.

— Я иду домой, — объявила Габриелла и, не оглядываясь, вышла из комнаты. Она устала. Если Кевин изобличит себя в ее отсутствие, ее совесть будет чиста.

Кевин услышал, как хлопнула задняя дверь, и повернулся к Джо.

— Она просто без ума от тебя.

— Это пройдет. Она ненавидит, когда я вспоминаю бывших подружек. — Джо скрестил руки на груди. — Она мне говорила, что у вас с ней была пара свиданий.

Кевин стал приглядываться, ища признаки ревности, но не обнаружил их. Он видел, как Джо по-хозяйски обнимал Габриеллу, и был свидетелем того, как они целовались утром. Сколько он ее помнил, она всегда предпочитала высоких худощавых мужчин. Этот парень был полной противоположностью прежним дружкам Габриеллы. Он представлял собой груду мышц, и от него веяло грубой силой. Должно быть, Габриелла влюблена в него.

— У нас была пара свиданий, но мы остались друзьями, — заверил он Джо. — Тебе не о чем волноваться.

— Я не волнуюсь. Мне просто интересно.

Кевина всегда восхищала уверенность в себе, а Джо ее было не занимать. Если бы у этого человека помимо хорошей внешности был бы еще и неплохой доход, Кевин, вероятно, возненавидел бы его с первого взгляда. Но Джо явно был неудачником, так что Кевин вовсе не чувствовал себя ущербным.

— Думаю, ты вполне подойдешь Габриелле, — сказал он.

— То есть?

Кевину нужно было на несколько дней усыпить бдительность Габриеллы, а Джо, похоже, полностью занимал ее внимание.

— Потому что ни ты, ни она не претендуют на многое, — ответил он и, повернувшись, направился в офис.

Покачивая головой, он скрылся за дверью и сел за свой стол. Приятель Габриеллы был мало на что претендующим неудачником, которого вполне устраивал его образ жизни.

Кевин не родился в богатой семье, как Габриелла, и не имел впечатляющей внешности, как Джо. Он был шестым из одиннадцати детей в семье мормонов, жившей на небольшой ферме. За исключением одного раза в год, в дни рождения, особого внимания детям никто не уделял. С ними обращались, как с единым целым. С кланом. Большинству братьев и сестер Картер нравилось расти в такой большой семье. Они чувствовали кровные узы, особую близость. Но не Кевин. Он ненавидел все это.

Всю свою жизнь он упорно трудился. До школы, после школы, во время школьных каникул. Ему ничего не доставалось, за исключением одежды с плеча старших братьев и новой пары ботинок каждую осень. Он и сейчас упорно работает, но теперь он наслаждается жизнью. И, если существует то, чего он хочет, но не может заработать для этого деньги законным путем, найдутся другие способы. Всегда есть масса вариантов.

Деньги дают силу. Абсолютную. Без них человек ничто.