Кайленд

Эпилог

Шесть лет спустя

Моя жена стояла у большого панорамного окна, глядя на золотистые, освещенные солнцем горы — вид, от которого всегда захватывает дух. Было еще рано, только что взошло солнце, но воздух внутри дома уже был неподвижным и влажным. Был слышен далекий шум цикад заполняющих тишину снаружи. Будет еще один жаркий день. Тенли подняла волосы и собрала их в небрежный пучок на своей макушке, тем самым устраняя проблему.

Я подошел к ней, оборачивая руки вокруг ее округлившейся талии, положив ладони на живот, где мог почувствовать движение нашего ребенка.

— Эй, красавица, — сказал я, мой голос охрип ото сна.

Тенли положила свои руки поверх моих, и я положил подбородок на ее плечо, вдыхая ее аромат.

— Малыш не дает уснуть? — спросил я.

— Хм, — тихо сказала она. — Он настоящий маленький непоседа. — Тенли помассировала место в нижней части своего живота, как будто ее только что толкнул наш малыш. — Я прошу его уснуть с четырех утра. Он очень упрямый.

Я улыбнулся, проведя по коже ее плеча своим носом и позволяя губам задержаться там подольше. Моя жена задрожала и прильнула ближе ко мне.

— Он? — спросил я. — Звучит как она.

Тенли повернула голову, смеясь и прижимаясь ко мне щекой.

— Я не хотела будить тебя… или Сайласа.

— Сайлас еще долго будет спать. Парень вчера часами играл у ручья.

Вчера я впервые взял сына с собой на рыбалку. Мой маленький мальчик.

Я снова поцеловал Тенли в шею.

— Он спит без задних ног.

Она усмехнулась.

— Осторожнее с подобными разговорчиками. Вот как сюда попал этот ребенок, — сказала Тенли и снова потерла живот.

Я издал тихий рычащий звук.

— Пойдем в кровать, я помассирую тебе спину.

Тенли улыбнулась, а затем удовлетворенно кивнула. Я взял её за руку и повел обратно в нашу спальню, к кровати королевского размера.

Четыре года назад мы переехали в этот старый, продуваемый сквозняками фермерский дом на окраине Деннвилла. Когда мы впервые вошли в него, мы могли ясно видеть, что он нуждается в ремонте, но когда мы оказались в хозяйской спальне с высокими, кедровыми потолками и огромным окном с захватывающим видом на наши горы, мы знали, что это именно то место, где мы хотели бы жить. Дом был простой, но красивый, и он был наш.

Это было то место, ради которого мы неустанно работали, чтобы сделать его нашим. То место, где мы начали нашу совместную жизнь. Место, где я часто и с любовью прикасался к Тенли, никогда не принимая как должное тот факт, что она была в моих объятиях. То место, куда я приносил своей жене пирожные с розочками из крема, купленные в небольшом продуктовом магазине, вместо букетов цветов, потому что знал, что именно доставляло ей радость.

Тот дом, где я перенес свою невесту через порог после того, как она взяла мою фамилию на небольшой, но красивой свадебной церемонии посреди лавандового поля, в присутствии наших близких друзей и семьи. Место, куда мы принесли нашего сына, Сайласа, три года назад, и где Тенли сказала, что снова ждет ребенка. Это был дом, который посещал Джейми, зная, что его примут с дружбой и любовью. Дом, куда Марло и Сэм вместе со своим маленьким сыном, Элайджей и мамой Тенли приходили на ужин каждую неделю, где мы все садились за впечатляющий вырезанный вручную стол, который Бастер подарил нам на свадьбу, тот, который нужно покрывать скатертью, когда за ним присутствуют дети.

Мы обсуждали мой отъезд в колледж, переезд туда, где бы Тенли могла работать, но, в конце концов, я решил, что моя жизнь и сердце находились здесь. И поэтому я окончил факультет гражданского строительства в Университете Кентукки онлайн. Я буквально проделал свой путь вверх, работая на шахте: перешел на должность надземного управляющего вскоре после того, как мама Тенли вернулась домой, а затем добился повышение до инженера после того, как получил степень.

Я не смог спасти своих отца и брата, но теперь я отвечал за безопасность всех людей, которые мужественно спускались под землю день за днем, рискуя жизнью и принося мощь Америке. Никто не воспринимал это более серьезно, чем я. И когда мы были в Эвансли и увидели, как из города выезжают поезда, набитые углем, я крепко сжал руку жены и стоял, гордо подняв голову.

Что касается Эдварда Кирни, то он скончался от сердечного приступа незадолго до того, как мы с Тенли поженились. Он так и не помирился с сыном, а его жена ушла от него за несколько месяцев до этого. Не могу сказать, что был слишком огорчен известием о его кончине — он всегда показывал себя не кем иным, как холодным, эгоистичным человеком, и это помогло мне принять решение остаться работать на шахте. Эдвард Кирни умер со всеми материальными благами, которые можно было купить за деньги, и все же, на мой взгляд, он умер ни с чем.

Мы с Тенли несколько раз покидали Деннвилл — в первый раз, чтобы поехать в Нью-Йорк на двухнедельный медовый месяц, ещё раз, что бы посетить мое вручение дипломов, и несколько раз посещали Луисвилл на выходных. Когда-то давно я хотел оставить штат Кентукки и планировал никогда не оглядываться назад, но сейчас я чувствовал тягу к дому, когда мы были в отъезде. Это говорило мне о том, что какое бы удовольствие я не получал от отдыха, я был готов вернуться в то место, которому принадлежал. В душе я был мальчиком Кентукки и всегда им останусь. Когда-нибудь наши дети узнают и полюбят дикую красоту этих холмов так же, как и мы.

Местные жители и еще несколько горожан все еще выращивали лаванду и сделали из этого неплохой бизнес. Через год после того, как мы с Тенли поженились, они организовали большой фестиваль лаванды, и одна из местных газет Кентукки написала статью о том, как маленький, бедный угольный городок с трагическим прошлым начал выращивать цветы, которые принесли надежду. Национальные новости подхватили информацию, и люди приезжали со всех концов страны, чтобы узнать о культуре Аппалачей, приобрести товары у местных ремесленников и насладиться красотой местной природы. Это принесло прибыль в город, и теперь мы с нетерпением ждали фестиваля каждое лето. Бедность — это всегда непросто, но для некоторых эти цветы давали надежду, и этим я гордился.

Мама Тенли жила в Эвансли с Марло и Сэмом. Она работала неполный рабочий день в клинике Сэма и помогла им с Элайджей. Она отлично справлялась и лучше узнавала приближающиеся признаки недомогания, когда чувствовала себя подавленной, и знала, когда обратиться к специалистам, которые ей помогут. Она жила с нами летом, когда Тенли не преподавала в школе Деннвилла и они долго гуляли по холмам, наконец-то узнавая друг друга как мать и дочь.

— Удобно? — спросил я, когда Тенли легла на бок на нашу кровать, положив подушку между ног.

Вентилятор, стоявший у кровати, издавал успокаивающий жужжащий звук, обдувая нас прохладным ветерком. Однажды мы накопим достаточно денег и установим кондиционер.

— Так удобно, как только возможно с этим большим животом, — сказала она, и я услышал улыбку в ее голосе.

Я начал массировать ее поясницу. Тенли вздохнула, ее тело расслабилось.

— Я люблю тебя, — просто сказал я.

— Я тоже люблю тебя, — прошептала она в ответ.

Пока я растирал спину своей жены, мои мысли блуждали, а сердце было переполнено от чувств. Когда-то я думал, что потерял себя из-за любви. Но все было наоборот. Я нашел себя, когда отдал свое сердце Тенли, нашел то, что было важно для меня, то, что действительно имело значение. И вот теперь, проводя руками по ее гладкой коже, я нигде на свете не хотел бы быть сильнее, чем здесь, в этой постели, проживая ту жизнь, которую вел. По правде говоря, мы жили скромной, не богатой жизнью. Но мы знали простую радость проведенного теплого вечера дома перед телевизором, глубокую благодарность за холодильник, наполненный едой, любовь семьи и друзей и тихую благодать белого тумана, поднимающегося над горами за нашим окном прохладным осенним утром.

И вдруг, лежа прямо здесь, я кое-что понял. Нет, не понял. Я почувствовал это, почувствовал всем нутром.

— Тен, — сказал я, положив руку на ее живот, — знаешь, что?

— Что? — спросила она сонно.

— Помнишь, я говорил, что хочу сделать что-то особенное в этой жизни?

Тенли повернула голову, и ее взгляд встретился с моими. Мое сердце екнуло.

— Да, — тихо сказала она.

— Я уже это делаю.

Нежность наполнила ее глаза. Она подняла руку к моей щеке, и я наклонился навстречу ее ласке. Она провела большим пальцем по моей скуле.

— Этого достаточно? — прошептала Тенли.

Я наклонился и поцеловал ее, никогда в моей жизни я не чувствовал себя более уверенным.

— Этого более чем достаточно… это гораздо больше, чем я когда-либо мечтал, — прошептал я ей в губы.

У нас было все необходимое. Хоть ничего из этого не было чем-то особенным. Большая часть вещей была простой. Но в тот момент я знал, что состояние твоего дома, машины, кошелька не имеет ничего общего с состоянием твоей жизни.

А моя жизнь… моя жизнь казалась большой, наполненной любовью и смыслом.