Кэйтлин (СИ)

Глава 2

Комната, которую выделили мне, была самой дальней по коридору, квадратной, с большим окном, которое выходило на задний двор. Вплотную к дому росло огромное дерево и очень удачно прикрывало ветками мое окно. Немного усилий и можно, выбравшись из окна на толстый сук дерева, незаметно покинуть дом.

В самой комнате не было ничего лишнего. Стол возле окна, довольно старый шкаф, с огромным зеркалом на одной створке дверей, кровать, застеленная лоскутным покрывалом, небольшая тумбочка у изголовья. Все. Нет, никто меня в подвал запихивать не собирался, но и баловать меня какими‑то излишествами тоже. Но это меня уже не трогало. То, как меня приветствовала бабушка, ясно дало мне понять, что здесь меня никто не ждал и ни на какие нормальные отношения рассчитывать не приходится.

Разложила свои немногочисленные вещи, замерла напротив зеркала. В нем отражалась самая обыкновенная девочка. Чуть вытянутое лицо с белесыми бровями и ресницами, большие светло — серые глаза, тонкий нос, чуть тонковатые губы бледно — розового оттенка. Худая, угловатая, как все подростки, с длинными мосластыми ногами, никаких форм, ни груди, ни попы у меня не было. Единственное мое украшение — это густые, длинные, прямые, абсолютно белые волосы до талии, которые я убирала в пучок. Никто, кроме мамы, не знал, что если их обрезать коротко, они начинали завиваться в кудряшки. Но я терпеть не могла своего кудрявого вида и потому, отрастив волосы, никогда не стригла их. Бледная мышь, собственно, так коротко можно было обрисовать мой облик.

Хотя Ирен всячески старалась убедить меня, что, когда я окончательно вырасту, у меня будет шикарная фигура и мне страшно повезло, потому что, как она горячо доказывала, мое лицо — это чистый лист бумаги, на котором, при должном умении, можно нарисовать что угодно. От женщины — вамп, до ангела. Я отмахивалась от нее, но, не желая расстраивать, все же научилась пользоваться косметикой практически как профессиональный визажист, а потом просто не стала ею пользоваться.

Откуда они взяли, что я вылитая мама? Не знаю. Мама была красавицей, небольшого роста, с потрясающей фигурой, большими, зелеными глазами, яркой шатенкой. Я скорее была похожа на бабушку с маминой стороны и лицом, и волосами. Видимо, ненависть к маме перешла и ко мне.

Оторвавшись от зеркала и убедившись, что у меня до ужина есть еще немного времени, я занялась важным. Поставила на свой ноут пароль, пытаясь хоть как‑то обезопасить от контроля отца свою переписку, вытащила из кроссовки деньги, которые Ирен сунула мне перед отъездом. Их было не так много, но на билет до городка, где жили родители Ирен, хватило бы.

— Это на всякий случай, Кэт, а вдруг тебе придется срочно бежать? А Дэс не будет давать тебе никаких денег? Ты смело можешь ехать к моим. Я предупрежу их, что ты можешь появиться, даже если ты не успеешь написать мне. Адрес запомни накрепко, никуда его не записывай. Приедешь к ним и я тебя спрячу, — как наяву услышала ее голос.

Ладно, это оставим как запасной выход на черный день. Деньги я спрятала в плинтус возле окна, там он чуть отходил от стены. Флешку, на которую записала перед отъездом материалы по программированию и советы опытных программистов, как убирать свои следы в сети, убрала в потайной карман на джинсах. Вроде все, пора спускаться к ужину.

Ужин прошел, как я и предполагала. Бабушка, которая тут же велела мне называть ее миссис Фиона, дед, которого мне никто не представил и который вообще сделал вид, что меня тут нет, Дэстэр, недовольно поморщившийся при виде меня — все уже ждали за столом. После того, как я села и уткнулась в свою тарелку, никто со мной не заговаривал. Но перед тем, как покинуть столовую, отец соизволил слегка ввести меня в курс дел:

— В школу пойдешь завтра же, я тебя отвезу, заодно отдам твои документы. После уроков сразу домой. Дома будешь помогать бабушке, делать все, что она скажет. За твоей учебой буду следить сам. Без разрешения уходить со двора не смей. Попробуешь дерзить или не слушаться, плохо учиться, я тебя быстро поставлю на место. Прежде чем взять что‑то в этом доме — будешь спрашивать разрешения. Все поняла?

Да, похоже на тюрьму для малолетних преступников. Но выбора нет.

— Да. Я могу ходить в городскую библиотеку, когда мне нужны дополнительные учебники?

Отец хмыкнул:

— И зачем они тебе?

— Я собираюсь поступать в медицинский, нужно дополнительно заниматься.

Он как‑то отвратительно ухмыльнулся, переглянулся с Фионой и кивнул головой:

— Только заранее предупреждай. Меня или бабушку.

— Хорошо. — я поднялась, чтобы уйти к себе, но тут в разговор вступила Фиона.

— После ужина помой посуду и убери на кухне. Готовить обед будешь себе сама, я не нанималась, продукты в холодильнике. Ужин вечером всей семьей — это традиция. В следующие выходные приедут родственники, придется показать всем наш позор.

— Мама, — довольно жестким голосом остановил ее Дэс.

Бабушка опять поджала губы, но замолчала, а я пошла мыть посуду и убирать со стола. Дэс с дедом ушли в гостиную и вскоре оттуда послышались звуки какого‑то шоу. Фиона понаблюдала за тем, как я убираю, велела затем закинуть в стиралку мои вещи, бормоча:

— Нечего тут грязью своей трясти..

И, наконец, удалилась в свою комнату. Мда… мне бы пережить приезд родственников, затем хорошо бы потихоньку исследовать город. Пока мы ехали, я видела невдалеке лес, такой матерый, густой темный ельник, может там есть какие- то дороги в соседние поселки. Еще отлично было бы устроиться подрабатывать, но что‑то мне подсказывало, сейчас мне этого никто не разрешит. Ладно, разберемся потом, завтра в школу и меня это тоже не радовало. Буду мышью, чем я, по сути и являюсь. Чтобы выжить, я готова была стать настолько незаметной, насколько у меня получилось бы.

Как ни странно, но в школе мне понравилось. Никто из моих одноклассников никакого внимания на меня не обратил, чего я и добивалась. Надев широкие джинсы и безразмерный свитер, волосы убрала в тугой пучок, смотрела в пол и, как только меня представили классу, тут же села за первую парту, напротив учительского стола. Пять минут гула в классе и все, больше я их не интересовала.

На переменах я внимательно изучала карту городка и окрестностей, расписание автобусов, идущих в другие города, поездов, второстепенные дороги — все, что могло мне пригодиться. Читала учебники по программированию, видимо у меня были какие‑то способности, это все давалось мне легко. Учеба не напрягала, программа в этой школе мало отличалась от прежней. Моих знаний хватало, чтобы продолжать отлично учиться.

Я сильно отличалась — как от обитателей городка, так и от учеников школы. Все они были довольно высокими, с черными или темно — каштановыми волосами, с глазами цвета всех оттенков меда — от желтого до темно — коричневого и довольно замкнутыми малоэмоциональными лицами. Девушки и женщины отличались ярко выраженными формами и на их фоне я смотрелась, как замухрышка. Так что внимание парней мне не грозило.

Дома тоже все пришло в какое‑то равновесие. Съезд родственников, конечно, ничего нового не принес. Куча детей от совсем маленьких до моих ровесников, их родители — мои дяди и тети, двоюродные, троюродные и еще Бог весть какие, прибыли в субботу утром. Накануне Фиона заставила меня вылизать весь дом сверху донизу, помогать ей готовить какую‑то прорву разнообразнейших закусок, салатов, мяса. Потом Дэс прочитал мне лекцию, как правильно себя вести при родных. А в субботу мне пришлось выслушать сто пятьдесят таких лекций, целый монолог о том, что я позор их семьи, кучу восклицаний о моей внешности и еще массу всего неприятного. Я слушала все это, сцепив зубы, и не поднимая взгляда от пола. Подавала и убирала тарелки, мыла посуду, раскладывала закуски на столе в саду — родственники устроили пикник с шашлыком и это после плотного обеда. Да, поесть они горазды.

Наконец, этот день закончился, все разъехались по своим домам. Фиона с дедом (я случайно узнала, что его зовут Тео) ушли в свои комнаты, а отец довольно сухим тоном распорядился, чтобы я заканчивала убирать на улице и отправлялась спать.

Все, первый семейный ужас пережили. Дальше, я надеялась, все будет проще и легче, но увы… Не прошло и пары дней, как отец избил меня. Правда, в этот раз я точно знала, что если попадусь — то не миновать мне отцовского гнева. Попалась. После уроков я решила быстренько сбегать на остановку автобусов, посмотреть, где кассы, нужно ли при покупке билета удостоверение личности, много ли там народа. И как назло, когда я внимательно изучала расписание около кассы, мимо проехала машина отца..

Итог закономерен. Запихнув меня в машину, он с дикой скоростью погнал домой, а дома… Ни бабка, ни дед даже не выглянули из столовой, когда он волок меня по лестнице наверх, рыча так, что тряслись окна. В комнате он пару раз ударил меня по лицу, держа перед собой, а потом со всего маху кинул на постель, просипев напоследок:

— Увижу еще раз рядом с остановкой автобусов — убью.

Отлежавшись, я поползла в ванную комнату и там, включив воду в душе, от души поревела. Ощущения были мерзкие. На глазах у многочисленных обитателей этого городка моей отец волок меня в машину, как грязную куклу, с таким отвращением на лице, что меня, когда я увидела, передернуло. И еще я плакала от страха, который давила в себе с той минуты, когда меня схватили за шкирку и до момента, когда он захлопнул за собой дверь моей комнаты. Давила, не желая показывать ему, что меня можно сломать. Отревевшись и слегка успокоившись, вернулась в комнату и прилегла. Идти на ужин не собиралась, видеть их не могу. Придя в себя, решила, что на время нужно затаиться, показать, что я страшно испугана Хотя я реально испугалась того, что может, он и не убьет в следующий раз, но покалечит запросто, не рассчитав свои силы. Мне нужно стать совсем незаметной и тихой, а когда они расслабятся, можно будет дальше искать возможность сбежать отсюда. Приняв это решение, отправила очередное послание Ирен, что у меня все нормально, не желая заставлять ее нервничать и переживать, и уснула.

С того дня меня в доме было не слышно и не видно. Встречалась я со своими родственниками только за ужином, а до этого сидела в своей комнате, занималась. Сдавала потихоньку зачеты и раздумывала, что мне делать на летних каникулах. Хотелось устроиться на работу, чтобы иметь немного своих денег. Но вот к выбору работы и как попросить разрешения у отца, нужно было хорошо подготовиться. К своему стыду, я долго не могла решиться на разговор с ним. И только когда учеба в школе была закончена и весь класс бурлил от разговоров, кто и как сдал и кто и с кем пойдет на школьный вечер, я решилась. Естественно, ни на какой вечер идти я не собиралась, что и сообщила родственникам на одном из ужинов, решив, что это их только обрадует. Но просчиталась. Отец недовольно нахмурился и желчно поинтересовался:

— А почему ты не собираешься идти? Все нормальные дети только об этом и говорят, ты нормально сдала зачеты…

Я мысленно фыркнула, все зачеты с высшим баллом — это 'нормально сдала'?

-.. почему ты игнорируешь своих одноклассников?

Я собралась с мыслями и постаралась быть убедительной:

— Меня никто не приглашал, а без пары идти не принято. И потом я очень отличаюсь внешне от остальных девушек, вряд ли кто‑то меня пригласит в последнюю минуту.

— Да, на лицо ты просто страшная, — вступила в разговор Фиона, а я молча потупила глаза.

Отец согласно кивнул:

— Ладно, на вечер ты не идешь. Что ты еще хотела спросить?

Удивившись его наблюдательности, выдохнула:

— Я хотела попросить разрешения устроиться на работу на лето в пиццерию возле школы. Там требуется посудомойка. Хочу немного заработать.

Реакция была ожидаемой, отец нахмурился и почернел лицом:

— Зачем тебе деньги?

— Мне осенью нужно купить теплую одежду, а еще несколько новых учебников. Да и какие‑нибудь платья тоже, наверно, нужны. — Соврала, не моргнув глазом, тщательно контролируя свой голос.

— Посудомойкой???!! — Ого, голос у Фионы ничуть не уступает папенькиному, когда она злится. — Что скажут о нашей семье в городе?

Я сделала вид, что замешкалась, потом подняла глаза на отца:

— Ну, еще в школьную библиотеку нужен помощник. Можно устроиться туда.

— Вот туда и устраивайся! По крайней мере, это хотя бы приличное место.

Кажется, бабушка попалась на мою уловку. Именно в библиотеку я и хотела попасть на все лето. Школьников никого не будет, библиотекарь надолго там не задерживается, а я смогу спокойно найти все, что мне нужно, и заниматься.

На том и порешил. И уже на следующий день я сидела в библиотеке, зарывшись в кучу книг, которые мне нужно было разобрать, подклеить, расставить на свои места. Уфф…получилось.

Лето пролетело моментально. Денег я заработала не много, но на одежду, учебники и даже что‑то отложить, хватило. Прочитала массу нужного и интересного, прошла по школьной программе вперед. Подружилась (если так можно назвать те отношения, которые у нас сложились) со школьным библиотекарем и даже пообещала ему приходить помогать после уроков. Короче, лето было самым спокойным временем с тех пор, как я приехала сюда. Чем занимались мои родственники и одноклассники, понятия не имела. Главное, что меня никто не трогал.

Про мой день рождения, к моему великому облегчению, никто не вспомнил, только от Ирен мне пришло поздравление на форуме. Она все переживала, все время спрашивала, как я там. Но писать ей правду — это обрекать ее постоянно мучиться от чувства вины, что не уберегла меня. Она единственный человек, который за меня переживал по — настоящему, и я жестко решила для себя не жаловаться ей. Вот когда встретимся, тогда и расскажу.

Первые дни в школе после каникул ничем не отличались от предыдущих, но прошло время и я случайно заметила, что меня, стараясь, чтобы это выглядело незаметно, внимательно разглядывает один из парней из параллельного класса. Причем, у меня сложилось странное ощущение, что интерес этот явно не сексуальный. Собственно, в сексуальный, я бы и не поверила. Моя внешность мало изменилась за лето. Я чуть подросла и, может, стала чуть менее угловатой, но все так же с успехом изображала невзрачную мышь. Нет, его интерес был…деловым, неприязненным? Да, от него ощутимо несло неприязнью. С каким‑то подтекстом, который меня почему‑то здорово напрягал.

Это ненавязчивое внимание длилось пару месяцев, словно он присматривался и что‑то взвешивал. Но ближе к Осеннему балу я заметила, что он ежедневно 'провожает' меня до дома, даже если после уроков я задерживаюсь в библиотеке. А еще, как‑то на перемене я столкнулась при входе в столовую с самой стервозной и самой красивой девушкой школы. Это не я так считала, таково было общественное мнение, которое дошло даже до меня. Эта мадам, которая обычно смотрела сквозь меня, при этой встрече вдруг тормознула, обдала полным ненависти взглядом и прошипела:

— Тварь…

После чего, толкнув меня плечом, удалилась. Я с удивлением проводила ее глазами. Ничего не понимаю. И вот это все меня здорово напрягло. Загадки, которые множились, как грибы после дождя. То, что я так и не смогла пока найти ответ на главный вопрос: зачем я отцу, хотя явно было видно, что он с трудом меня переносит. Интуиция вопила, что спокойная жизнь закончилась и следует ждать больших неприятностей.

Ну что ж, похоже, пришло время начать выяснять разными способами, что происходит. И я начала подслушивать, о чем говорят мои родственнички, когда меня нет рядом. Правда, толку от этого было мало. Я вздыхала и мечтала, что были бы у меня такие разные штучки, про которые я прочитала в сети, всякие подслушивающие чипы. Но увы, есть только я, мои уши и возможность вечером тихо прокрасться по коридору и замереть возле лестницы.

Долгими пустыми вечерами я выслушивала всякую чушь о том, что младший сын тети Амины заболел, что брат отца поехал по делам на юг страны, о проблемах в бизнесе, о том, что молодняк распоясался и скорее бы вывезти их в лагерь, чтобы они сбросили пар…лагерь? А вот про лагерь было интересно. До этого времени ни одноклассники, ни взрослые вокруг никогда не упоминали ни о каком лагере. Но разговор про лагерь оборвался и больше ничего интересного я не узнала.

Я теряла надежду, что смогу таким образом узнать то, что волновало меня больше всего. Но одна встреча — и события хлынули лавиной, словно камнепад из‑за выскочившего маленького камешка.

За пару дней до Осеннего бала парень, внимание которого меня уже злило (его звали Рик Мейсон, это я случайно услышала в коридорах школы, когда его вызывали к директору), догнал меня, когда я возвращалась домой.

— Привет, ты Кэйтлин, дочь Дэстэра Майло. А я Рик, Рик Мэйсон, из параллельного.

Я молча разглядывала его. Ну, он сам подошел, вот пусть теперь сам и объясняет, чего ему нужно. Он встречался с Марикой, той самой стервой, которая тогда вызверилась на меня. Я знала это совершенно точно, видела их в окно библиотеки как‑то вечером, когда задержалась там. Они, спрятавшись в кустах, целовались, сидя на лавочке. Причем целовались по — взрослому, не скрывая страсти. Я тогда даже смутилась и пересела за другой стол, чтобы не подглядывать.

Высокий, стройный, чем‑то похож на моего отца. Черные, гладко зачесанные назад волосы, грубовато — жесткие черты лица, тонкие губы, которые нет — нет, да и кривятся в какой‑то злой ухмылке, темно — карие, большие глаза остро поблескивают из‑под насупленных густых бровей. Смазливый, но что‑то в нем есть отталкивающее, что‑то порочное.

— Кэйтлин, ты такая нелюдимая. Ты уже здесь больше чем полгода, а ни с кем не познакомилась толком.

Я молча пожимаю плечами, он же не ждет, что я кинусь ему объяснять что‑то или оправдываться? Нет? Ждет? А вот не буду. Я его не знаю и, честно говоря, знать не хочу. Не то чтобы я боялась Марики, но тот ее тон и выражение красивого лица не оставляли иллюзий, что за свое она меня порвет на мелкие клочки.

— Кэт, я могу тебя так называть? Может…

— Нет.

— Что? — Он запнулся и с удивлением вытаращился на меня.

— Нет, ты не можешь называть меня Кэт. Я Кэйтлин.

— Хм…Извини, Кэйтлин. Я хотел пригласить тебя на Осенний бал. Потанцуем, познакомишься с ребятами. Погуляем.

— Рик, я не хожу на подобные мероприятия. Тем более, с незнакомыми молодыми людьми. И не танцую, не умею. — С самым искренним выражением на лице, какое смогла изобразить, я лгала ему.

Я прекрасно танцевала, занятия с тренером сделали мое тело гибким и послушным. Ирен, после того, как боль утраты слегка утихла, выпихивала меня на все школьные праздники, а мои подруги не давали мне там стоять у стенки.

— Так что извини, нет. Но думаю, такому парню, как ты, не составит труда найти девушку, которая с удовольствием составит ему компанию на балу. Извини, мне нужно кое‑что купить, — не дожидаясь его ответа, я юркнула в магазин, мимо которого мы проходили.

Через большую стеклянную витрину было видно, что он недолго потоптался около входа и, пожав плечами, ушел. А я помчалась домой.

Вечером получила награду за долгое терпение, я услышала много нового…

К ужину Дэс не явился и мне пришлось давиться салатом под недовольным взглядом Фионы, которая весь ужин что‑то злобно бурчала про несносных девиц, наглых и отвратительных. Когда отец ворвался в дом, я, уже домыв посуду, сбежала к себе и теперь тихой мышкой сидела на своем посту.

— Она дома? — рык отца можно было, не напрягаясь, услышать и в моей комнате.

— Да, пришла вовремя, а что случилось? — Внизу застучали тарелками.

— Она отказалась идти с этим молокососом на бал, что‑то там типа не танцую, с незнакомыми не хожу… Принцесса, — потише и поспокойнее ядовито протянул отец, усаживаясь за стол.

— Ну, просто заставь ее, в чем проблема? — Фиона явно была удивлена.

— Мам, ты не понимаешь? Пока нельзя, она может насторожиться… и потом, она несовершеннолетняя, может, если что‑то заподозрит, пожаловаться в соцслужбы. Еще не хватало, если они заинтересуются. Я и так не сдержался в прошлый раз, многие видели, как я ударил ее по лицу, а среди них были и люди..

Они помолчали. А я пыталась понять, что значит ' среди них были люди'? А еще кто?

— Если кто‑то подтвердит этот факт, то будут проблемы. Еще эта подруга Ники, она наверняка с ней как‑то общается. От нее недавно пришло письмо, где она поставила меня в известность, что будет наблюдать за Кэйтлин, чтобы я ее не обидел. Черт бы ее побрал!!! — отец явно был в бешенстве.

— А все твое желание тогда приволочь эту суку сюда. И это ее отродье. 'Ой она сильно кашляет, ой ее нужно к врачу на рентген, ой она может умереть'- передразнила она кого‑то. Сердце пронзила острая боль, Фиона передразнивала мою маму.

— Если бы она тогда не поволокла девчонку в больницу, то та не заболела бы свинкой. И не заразила тебя. И сейчас ты бы спокойно был снова женат и детей бы нарож…

Ее трескотню оборвал дикий рев отца:

— Замолчи!!! Я просил тебя больше никогда не напоминать мне о том, что произошло!!!

В столовой воцарилась абсолютная тишина, только было слышно тяжелое дыхание Дэса.

— Я распоряжусь, чтобы щенок продолжил за ней ухаживать. Надеюсь, к весне она согласится встречаться с ним. А там все по плану. И мама, перестань ее все время шпынять, пусть расслабится.

— Хорошо, сынок, хотя меня с души воротит, когда я ее вижу. — Фиона тяжело вздохнула и, судя по звукам, принялась убирать со стола. А я вернулась к себе в комнату. Что‑то такое мелькало в моей памяти, свинка…детское заболевание, а для взрослых… Я кинулась к ноуту.

Да, я все правильно вспомнила, не зря же собиралась поступать в медицинский. Свинка, совершенно детская болезнь, но для взрослых мужчин может обернутся катастрофой, бесплодием. И похоже, именно это и случилось с Дэсом.

Теперь понятна и его ненависть к маме и ко мне. А вот зачем я ему в качестве дочери? Мало ли мужчин, у которых вообще нет детей, живут себе, припеваючи. У него полно племянников разного возраста, вполне могли бы заменить ему его детей. Не понимаю. А еще эта оговорка ' были люди' не давала мне покоя. Не говоря о том, что меня страшно злило, что этот хлыщ продолжает таскаться за мной по распоряжению отца.

На бал я, естественно, не пошла. Дома все делали вид, что все хорошо, но в последний приезд родственников на выходные мне все уши продудели, что я уже взрослая девушка. Что мне пора обзаводиться кавалером, ходить на свидания, получать подарки. Дело дошло даже до того, что отец дал мне денег с наказом купить какие‑то девчачьи тряпки и косметику, аргументируя все тем же, что, мол, я уже выросла и пора становиться девушкой.

Надоело это все ужасно, но был и плюс, и даже не один. Фиона на время заткнулась и теперь на ужинах разговаривала только с Дэсом и дедом о всяких мелочах. И то, что мне дали больше свободы. Я теперь могла гулять по городу, не опасаясь, что отец изобьет меня прямо на улице, ходить в лес, гулять по окрестностям. Чем я и пользовалась.

Мне все время не давали покоя те слова отца про ' и люди'. Почему‑то казалось, что есть связь между лагерем, который находился недалеко от городка, судя по нескольким оговоркам Фионы и отца (я все так же продолжала подслушивать их), и теми словами. Если я найду этот лагерь и посмотрю что там и как — то догадаюсь, кого он имел ввиду, кроме людей. Так что я старательно скрывалась от Рика, который продолжал злить меня своим навязчивым вниманием, то приглашая в пиццерию, то предлагая прогуляться. И убежав от него, ходила в лес, заходя с каждым разом все дальше, но пока ничего не находила.

В какой‑то момент меня настолько достали его предложения, что в голову пришла довольно идиотская мысль — согласиться посидеть с ним где‑нибудь в городе и поговорить начистоту. Рассказать, что я знаю, что он таскается за мной, потому что так велел мой отец и договориться с ним, что он оставит свои поползновения. И перед уроками, в ответ на его очередное приглашение погулять где‑нибудь, я согласилась. Теперь, едва переставляя ноги, плелась на школьный двор, где мы и договорились с ним встретиться.

Не доходя до поворота в раздевалку, я услышала голоса. Один из них мне точно был знаком, да и обладателя второго не трудно было узнать. Рик и Марика. Разговор был на повышенных тонах, периодически переходя на крик.

— Ты!!! Мерзавец!! Ты с этой…

— Марика, подожди, ну что ты?

— Отстань, убери руки, скотина. Ты за ней бегаешь, весь город смеется. И надо мной тоже. Убирайся, ненавижу тебя… — Девушка захлебывалась криком, а я с интересом прислушивалась. Кажется, сейчас я получу ответ на некоторые мои вопросы.

— Марика, прекрати истерику. Ты же знаешь, я не могу противиться приказу вожака. Не могу. И ты не можешь, никто не сможет, даже наши родители. Так надо, потерпи.

— Потерпи, — взвилась она, — сколько мне терпеть? Мама сказала, что ты на ней должен жениться…Ты. подонок, ты же говорил, что любишь меня, мы же строили планы, а теперь ты женишься..

— Марика, — он гаркнул так, что у меня заложило уши. — Это не навсегда. Ты не понимаешь, я просто женюсь на ней, заделаю ей ребенка, потом второго и все…Мы будем вместе и все наши планы будут исполнены.

— Ребенка!!??? Ты будешь трахать эту суку…эту моль без лица, сделаешь ей ребенка, а я должна буду ждать, пока ты наиграешься???!! И куда она денется после того, как вы заведете детей?

— Марика, детка, успокойся, я люблю тебя, ты моя. Не думай о ней, детей заберет себе Дэс, а что с этой…ну…мало ли какие неприятности случаются с людьми. Автокатастрофы, например, или упала неудачно с лестницы… Забудь, просто подожди меня. Через пару — тройку лет все закончится и мы уедем, вожак обещал мне оплатить нашу учебу в любом Университете, который мы с тобой выберем.

— Я не могу смотреть, как ты ходишь за ней!!! Улыбаешься ей!!! Ты с ней будешь спать, а я молча должна смотреть на это???!!! Ненавижу!!! Почему ты не отказался??

— Детка, я не мог. Помнишь, Дэс вытащил меня из той истории, ну с этим, заезжим козлом…Я обязан ему. И не выполнить приказ, а он приказал, я не могу. Все, заканчивай истерить. Мне еще тащиться с этой дурой сегодня в кафе. И не смей ей что‑либо сейчас сделать, вожак порвет нас обоих за это.

Я, пятясь задом, поспешила покинуть свой наблюдательный пункт. Вот и ответ, который я так жаждала получить. Сказать, что он мне не понравился, это ничего не сказать. Меня просто размазало морально то, что я услышала. Меня уже приговорили, просто так. Нужны лишь мои дети и все. Больше ничего от меня не нужно. А зачем отцу мои дети? Хочу ли я это знать, даже не понимала. Сколько мерзости я должна была еще услышать, чтобы окончательно разобраться с тем, что происходит? А еще слова Рика о автокатастрофах, страшные догадки теснились у меня в голове и я сбежала в лес, чтобы никого не видеть и подумать.

Болталась по лесу долго. Мыслить разумно не получалось, захлестывали эмоции. Болело сердце, от догадки, что мама не просто так разбилась на машине, что это не случайность. Болела голова от осознания, что пока я ничего не могу сделать, ни отомстить отцу за маму, ни убежать отсюда. Мне нужен был диплом об окончании школы, иначе, куда я могу поступить. Новые документы, а для этого нужны деньги, а работая официанткой или уборщицей, много не заработаешь. Голова пухла, ответов не было. Немного успокоившись, рассудила, что показывать Рику или кому‑то другому, что я все знаю, нельзя. Иначе они могут и запереть меня где- нибудь, поженить нас, не спрашивая моего согласия и ждать, пока родится ребенок. Я допускала уже любую подлость по отношению ко мне, так что берем себя в руки и притворяемся.

Никогда не думала, что так трудно будет держать маску приветливой, послушной девочки, когда хочется растерзать это самодовольное лицо отца, слушая за ужином его рассуждения о месте женщины на кухне и семье. Или не вцепиться в глотку Фионе, которая в очередной раз рассуждала о моем несносном характере и отвратительной внешности. Но я все вытерпела, даже иногда мило улыбалась Рику, мягко отказывая ему пройтись с ним по улицам или попить кофе. Раз за разом придумывая разные отговорки. Рик дико злился, это было видно по его лицу, но пока сдерживался.

Так прошла зима. Весна была ранней и бурной, снег почти везде стаял и я снова отправилась в лес, пытаясь найти тот таинственный лагерь, толком не понимая, зачем меня туда несет. В этот раз я пошла в сторону, в которую еще не ходила и постепенно увлеклась разглядыванием следов на островках снега под деревьями. Там были следы белок возле обгрызенных шишек, несколько раз видела петляющие следы зайца, убегающего…кстати, а от кого убегал косой? Повернула с ту сторону и через несколько шагов увидела следы собаки, только какие‑то огромные, след был больше чем моя ладонь. Это такие собаки есть в городе? Но, живя тут почти год, я ни разу не видела в городе собак. Вообще никаких, даже мелких. И кошек не видела, ни разу. Странно.

Пошла по следам и тут возникло ощущение чьего‑то не слишком доброжелательного взгляда. Меня передернуло и я здраво рассудила, что пора убираться отсюда. Если в лесу водятся звери с такими лапами, то встречаться с ними мне бы не хотелось. Чувствовала взгляд почти до опушки леса, а потом мне навстречу вышел Рик, откуда‑то из‑за кустов.

— Привет Кэйтлин, гуляешь?

В его голосе мне послышалась угроза. Я попыталась мило улыбнуться и слегка кокетливым тоном пустилась рассказывать, что да, нашла следы белок и как здорово, что тут так много зверья, вот и зайцы водятся, а я никогда не видела вживую зайца и прочую чушь, продвигаясь по направлению к дому.

— Куда заспешила, Кэйтлин? Пойдем, я покажу тебе следы и других зверей… — от его улыбки похолодели ладони, слишком она была какой‑то. предвкушающей.

Он же не может пока причинить мне какой‑то вред, он должен мне понравиться, а не пугать меня, что происходит?

— Извини, Рик, я бы с удовольствием погуляла бы с тобой, но мне пора домой, отец велел сегодня не задерживаться.

— Ну — ну, Кэйтлин, Дэс не будет возражать, если мы опоздаем немного. Я сам отведу тебя домой и извинюсь перед твоим отцом, — он схватил мою руку и настойчиво потянул обратно в лес.

— Рик, я уже замерзла и ноги мокрые, пойдем, ты меня проводишь домой, по дороге поболтаем. — Я пыталась уговорить его по — хорошему, но интуиция подсказывала, что Рик взбешен и слушать меня не будет.

Он рыкнул и дернул меня за руку:

— Ты столько раз обламывала меня, сука, сейчас ты пойдешь со мной куда я скажу и будешь молчать.

— Пусти меня, придурок, ты делаешь мне больно, моему отцу не понравится… — он рванул меня за собой так сильно, что я, клацнув зубами, влетела в него.

Он перехватил мою руку и потащил за собой, я попыталась вырваться, извернулась и впилась зубами в его руку. От неожиданности он отпустил меня, а я рванула назад, пытаясь убежать. Правда, куда мне было тягаться с молодым здоровым, как лось, парнем. Догнал он меня быстро, вывернул руку, так что в ней что‑то затрещало и руку пронзило острой болью, и с размаху дал мне пощечину, отчего моя голова мотнулась, а дыхание сбилось. Пока мы так боролись, он уже затащил меня довольно глубоко в лес и тут я вспомнила все приемы, которым меня учил тренер.

Поджав ноги, я почти села на землю, дождалась, пока он обернется ко мне и с рычанием попытается поставить на ноги, резко распрямилась и ударила его своей головой в подбородок. Он схватился за лицо, а я снова побежала к опушке, которая уже едва просматривалась сквозь деревья. Тяжелый топот за спиной подсказывал, что он догоняет, я метнулась в сторону, пытаясь уйти от захвата, и тут мне в спину прилетел удар такой силы, что я ласточкой полетела вперед. А впереди меня ждало огромное, старое дерево, о ствол которого я и стукнулась головой. Последнее, что я услышала, это странный звук, как будто разбилось яйцо, и по лицу потекло что‑то теплое. После чего я отключилась.

Пришла в себя от страшной ругани надо мной:

— Сууука, прибил бы прямо здесь, ненавижу, тварь…отыграюсь я на тебе потом, обещаю… — мне еще раз прилетело, теперь в бок, видимо ногой, потому что там что- то треснуло и я снова потеряла сознание от боли.

Резкий тошнотворный запах заставил меня вынырнуть из моего ничто. Но могла только слышать, сил открыть глаза или пошевелиться не было. Жутко бухало в голове, перед глазами танцевали какие‑то оранжевые сполохи, тошнило. Рядом кто‑то орал:

— Ты что наделал, щенок. Я что тебе приказал?! Что с ней, ты избил ее?!! Придурок!!!

— Простите мистер Дэстэр, я сорвался..

— Идиот!!! Мама, что с ней? Ты можешь что‑нибудь сделать, чтобы она пришла в себя?

— Прости, Дэс…ее срочно нужно везти в больницу. Похоже, она умирает..

— Черт, черт!!!! Теперь полиция влезет в это дело..

'Умираю? Так рано?… Ну, и хорошо', — вдруг выдало мое сознание. ' Там мама, там тихо, там меня любят..', — после чего я окончательно отрубилась.