Кирвалисская ведьма

Глава 2

С канцлером Стефаном Эстеллисом графом Арундельским у Фернана Савенского сложились, как он думал, неплохие отношения. Вернее сказать, он был бесконечно благодарен графу за то положение, которое занял. Ведь это именно граф отыскал его в Девяти Королевствах, уговорил поступить на службу императору, продвинул до должности личного мага Сильвестра IV и продолжал ему покровительствовать. Хотя иногда Фернану хотелось проклясть графа за все его благодеяния.

Долгое время Фернан наивно считал Стефана не только покровителем, но и другом. Дурак! Дружба возможна лишь меж равных, а считать себя равным потомственному аристократу, когда родился от неизвестного отца и женщины, служившей кухаркой по трактирам. Став старше, Фернан понял, что благодетель и благодетельствуемый друзьями не являются по определению.

То, что они вообще встретились, можно было считать как подарком судьбы, так и её насмешкой. Но на самом деле это была неизбежность, продиктованная самой историей империи и существования в ней магов.

В империи магам жилось несладко от самого её основания. Первый император Игитарий почему-то решил, что за этими пройдохами нужен глаз да глаз и велел их всех поставить в узкие рамки закона и определить на государственную службу. Посадить на жалованье, дать разряды, ограничить где только можно и следить, как бы они чего не нарушили. Вольности, принятые в Девяти королевствах, он у себя не потерпит. Результатом стало то, что маги из империи побежали бегом. Этот вольнолюбивый народ не захотел брать под козырек, когда тупым чиновникам взбредет в голову что-то у них требовать. Еще меньше нравилось магам ограничивающее законодательство. Ну, запрет на некоторые виды магии — это куда ни шло, понять можно. Они и в своем сообществе их ввели. Но запрет на магические услуги населению? Это уже полный бред и беспредел. Маги ломанулись прочь из империи.

Их, конечно ловили, но поймать сильного мага может только еще более сильный, да и то не наверняка. Подключать к этому войска оказалось просто идиотизмом. Когда при попытках схватить очередного беглеца стали гибнуть лучшие воины империи, охоту на магов прикрыли как не оправдавшую себя. В результате сколько-нибудь сильных и умелых магов в империи не осталось.

А ведь имперская магическая школа когда-то не уступала Валариэтанской, о чем свидетельствовали оставшиеся в королевской библиотеке книги. И все это рухнуло в одночасье.

Все что либо из себя преставлявшие маги перебрались в более лояльные к ним Королевства. Даже ведьмы не захотели остаться, кроме некоторых, заключивших выгодные браки с богатыми и именитыми гражданами империи. Но такие ведьмы свою сущность скрывали. Остались только те, для кого государственная служба была единственным в жизни способом прожить, не нищенствуя: слабые маги, знахари и знахарки, ведуны и так далее.

Сначала это людям показалось замечательным: они почувствовали, что государство из защищает. Магов традиционно боялись, а их отсутствие сочли благом. Люди были готовы отказаться от магических зажигалок и охранять амбары посредством кошек, лишь бы не иметь дело с колдовством. Они были убеждены, что кроме знахарей им никакие волшебники не нужны.

Так было ровно до того момента, как начали отказывать старинные артефакты, созданные в доимперские времена. Рвались охранные плетения, истощались заговоры на урожай, незаговоренные оружие и инструмент тупились и ржавели… Когда это были единичные случаи, происходившие с частными людьми, с ними удавалось что-то сделать, хотя бы закрыть глаза, но неприятности начали расти как снежный ком.

С каждым годом объём и скорость нежелательных явлений становились всё больше.

В царствование деда нынешнего императора своими силами с отказами имевшихся в империи магических систем уже не справлялись.

Венцом этого процесса стало обрушение государственной портальной сети.

Если без чего-то можно было обойтись, мелкие поломки слабые маги могли худо-бедно исправить, то портальная сеть была им не по зубам. Слишком сложные заклинания, специальные расчеты, которые, если ты этому не обучался специально, не провести, да и силы порталы требуют немерено. Сеть была запитана от магических источников, но настройки со временем сбились и энергия утекла, а специалистов, умеющих работать с источниками, в империи не осталось.

Тогдашний император Сильвестр III не рискнул менять законодательство. Выписал магов из Валариэтана на сдельную работу. Заплатил… О том, сколько пришлось отдать за восстановление портальной сети, никто не знал, но говорили, что богатейшая казна империи опустела наполовину.

Приезжие осмотрели то, что осталось от покрывавшей всю страну сети почтовых, пассажирских и грузовых порталов, посчитали и выдали результат: почтовую сеть они восстановят полностью, она меньше всего пострадала, пассажирских порталов будет примерно на две трети меньше, останутся только площадки в крупных городах, а грузовая сеть восстановлению не подлежит. Ее надо строить заново, это работа не на один год, да и магов нужно на два порядка больше, в сущности, как это и было при первичной постройке. Как теперь грузы возить? По старинке, лошадьми да волами. Долго? Ничем помочь не можем, законодательство ваше, а не наше.

Сильвестр чуть на стену не полез от злости, но выбора у него не было. Пришлось довольствоваться возможным.

Пока маги работали, за каждым из них ходило по два охранника. Ничего удивительного в том, что они удалились сразу, как закончили работу и получили мзду.

Когда все приглашенные отбыли назад в Валариэтан, император созвал совет и выразил мнение, что магов в страну надо вернуть, а для этого что-то придумать. Силком не получится. Вырастить в своем коллективе? В империи продолжают рождаться одаренные дети? Это, конечно, хорошо. А учить их кто будет? От силы, если она необученная, никакой пользы нет, кроме вреда.

Что же делать? Менять законы? Да ни за что!

Так на том совете ни к чему и не пришли, а через несколько лет все же издали закон, по которому одаренных детей собирали по всей империи и отправляли учиться в магические учебные заведения Девяти королевств за счет имперской казны. Большинство из них так и не вернулись, но некоторые все-таки рискнули и были приняты уже новым императором Казимиром. Он их обласкал и самым сильным и успешным даровал дворянство, правда, без земель.

Это был прорыв. Дворяне, в отличие от магов, имели право выбора. Они могли не поступать на госслужбу, ограничения на магическую деятельность на них распространялось не полностью. На своих землях дворянин был волен делать что угодно: хоть учить, хоть лечить, хоть колдовать.

От службы короне никто в результате не отказался (земель-то не дали!), но пользоваться правами дворянства они теперь могли и пользовались в собственных своих домах. Ассортимент, правда, был ограничен: многие виды магии были просто-напросто запрещены. Чтобы не попасть в тюрьму или на плаху маги старались законы не нарушать, зная крутой нрав здешнего монарха. Зато цены на услуги выставляли такие, что в Девяти королевствах их коллеги могли лишь скрипеть зубами от зависти.

После этого в империю потянулась тоненькая струйка магов из бывших ее граждан. Их все равно не хватало, но это было, по мнению императора, только начало.

На собственной защите Фернан и познакомился с графом Арундельским, который в те времена не был еще канцлером. Среди сидевших в зале магов этот господин выделялся как помидор среди огурцов. Вместо бесформенной мантии на нем был элегантнейший шоколадный камзол, расшитый позументом, из-под которого светили ослепительной белизной кружевной воротник и такие же кружевные манжеты рубахи. Их красоту подчеркивал шейный платок цвета топленого молока, заколотый у горла булавкой с каскадом драгоценных камней, на стоимость которых можно было приобрести пару каменных домов в столице Элидианы. Лицо нарядного господина тоже нельзя было отнести к разряду затрапезных, так сильно чувствовалась в нем порода. Сразу было видно аристократа не из последних. Но тогда этот тип Фернана не заинтересовал. Слишком многое было поставлено на карту, слишком важно была для него получить степень магистра, которую давали отнюдь не посторонние знатные господа, а коллегия архимагов.

А вот когда вожделенный диплом был уже на руках, тут и появился снова на горизонте аристократический красавец-граф. О, он был умен и не торопился. Прислал Фернану приглашение посетить его в гостинице только тогда, когда свежеиспеченный магистр понял: достойную работу с не менее достойной оплатой ему никто предлагать не собирается. К тому времени он успел ткнуться во множество разных мест, даже предложил себя в качестве преподавателя в родную Академию Мангры, но везде его ждал отказ. И тут в снятую им каморку (ни на что лучшее денег не было) принесли плотный конверт с имперской печатью. Внутри было приглашение посетить специального посланника Империи графа Арундельского.

Надо отметить, что к тому времени на престоле империи Казимира сменил его сын Сильвестр, который благоволили магам значительно более своего отца. Законов, правда, не менял, но всё время придумывал что-то, что должно было заставить общество повернуться к магии лицом. Вот только все его начинания зависели от того, с какой ноги нынче император изволил встать. Магов, привыкших к стабильному положению в обществе, это привлечь не помогало.

Фернан очень не хотел идти на встречу с имперцем, понимая, что ему предложат вернуться. Первым порывом было сжечь письмо и никуда не ходить. Но, поразмыслив час-другой, Фернан все же решил выслушать, что предложит ему посланец Сильвестра. В душе уже знал, что согласится: другого выхода он для себя не видел. В конце концов стать придворным магом императора (а на меньшее в связи со специализацией он не рассчитывал) — это не самый плохой вариант карьеры.

Каково же было его удивление, когда он узнал в имперском посланнике того самого аристократа, которого приметил на собственной защите! Еще больше его поразило то, что, судя по ауре, граф обладал довольно сильным магическим даром.

Он уже приготовился говорить с ним как маг с магом, но ничего не вышло. Беседу вел граф, и вел ее туда, куда сам планировал. Фернан по неопытности этого не почувствовал, но потом, перебрав весь разговор по слову дома, понял: граф играл с ним как кошка с мышью, если можно себе представить такую игру, где мышь при этом получает удовольствие. Потому что в процессе беседы Фернан испытывал ни с чем не сравнимое чувство душевного подъема, и именно оно привело его туда, где он сейчас находился.

Граф встретил безродного мага как давно утраченного и вновь обретенного брата. Младшего. С самого начала взял легкий дружеский тон, как будто они век были знакомы. Расспросил Фернана о его квалификации и видах на будущее так, что тот и не заметил. Молодой маг с жаром отвечал на вопросы, радуясь, что им интересуются, жаловался на бездушие и непонимание окружающих, излагал свои представления о том, что может высшая магия и зачем она нужна. Даже вкратце пересказал суть своей диссертации, забыв о том, что граф присутствовал на защите.

Арундел слушал с выражением интереса и участия, наводящими вопросами продвигая беседу к заранее запланированному результату. Когда он в конце концов предложил Фернану поступить на службу к Сильвестру IV, тот согласился не раздумывая, забыв обо всем, что знал о положении магов в империи. Он расслабился настолько, что подписал подсунутый как бы между делом договор на десять лет с возможностью пролонгации по желанию работодателя. Возможности же расторжения не предполагалось.

Уже на следующий день карета графа уносила их к границе. Фернан тогда удивился, он полагал, что быстрее было бы добраться порталами. Но граф заметил, что привык путешествовать с комфортом и не переносит пространственной магии: от нее тошнит и голова кружится. Пришлось тащиться на лошадях целых три декады.

Потом Фернан понял, что граф хотел получше узнать того, кого сам нанял на должность придворного мага. Кстати, слов "придворный маг" в контракте не было. Если бы Фернан не поладил с императором, тот мог легко загнать его в самую дальнюю крепость в качестве усиления гарнизона.

Но, кроме расспросов и наблюдений, будущий канцлер еще и наставлял молодого неопытного Фернана в искусстве придворной жизни. Не в этикете, полагая, что он для мага не главное, а именно в том, что в дальнейшем помогло выжить при дворе самодура и деспота Сильвестра, стать его любимцем и в конце концов получить этот самый приказ: ехать в Кирвалис, жениться на герцогской дочке и стать герцогом. Как ни удивительно, но это повеление было проявлением отеческой заботы императора о благе своего приближенного.

Тогда же, во время первой совместной поездки, Фернан узнал, что граф, несмотря на дар, практически никогда не пользуется магией. Даже свечку зажечь без огнива не умеет. Объяснить, почему так, Стефан Эстеллис не пожелал. Сказал, потом, во дворце.

А во дворце Фернан совсем обалдел. Он никогда бы не поверил, но высшая знать империи… Они все были потенциальными магами! Поголовно! И при этом в стране некому было совершать простейшее колдовство, а магов приличного уровня приходилось искать за рубежом. Да если всех этих людей обучить!

С этим он и обратился к графу. Тот похвалил Фернана за то, что он не стал приставать с таким делом к императору, а затем снизошел до объяснений.

Да, в свое время на престолы государств садились только достаточно сильные маги. Другие не смогли бы победить всех и основать собственные государства.

Империя возникла, когда первый император Игитарий объединил под своей рукой семь королевств, которые, войдя в империю, потеряли свой статус и стали называться герцогствами. Было еще множество мелких княжеств, получившие статус графств. Земли, которые были присоединены позже, входили в состав империи на тех же основаниях и с теми же правами. Их бывшие властители становились имперской знатью. Все герцоги и графы, таким образом, несли в своей крови силу магии.

Это совершенно не нужно было императорам. Маги — существа, по большому счету, неуправляемые. Поэтому была проведена огромная работа. Магия не запрещалась, упаси боги! Игитарий пошел по другому пути. Знати внушалось, что пользоваться магией — это фи! Работа, она для слуг. Все больше знатных господ отказывались от применения магии в своей жизни. Очень сильно на эту тенденцию сыграл и закон против магов. Сейчас для графа или герцога колдовать — дурной тон, а магические артефакты власти, имеющиеся в каждом роду, вызывают только восхищение гением магов прошлого. Все уже забыли, что кольца, короны и мечи создавали их предки лично, завязывая заклинания на своей крови и силе.

Это отчасти было ясно. Фернан не мог понять другое: дар просыпается рано, дитя еще мелкое, и удержать его от магии почти невозможно. Как убедить малыша, что пользоваться своей силой нехорошо? А кроме того, переполненный резерв создает очень неприятные ощущения. Обычно каждый маг в быту пользуется заклинаниями даже когда в них нет необходимости, или сливает силу в накопители, чтобы избавиться от жжения за грудиной и тяжести, вызванных переполнением резерва. Как же живут все эти знатные господа? Сливают силу? Но куда?

Ответ оказался простым и ошеломляющим. Каждого владеющего силой дворянина с детства воспитывали на запрете на магию. Вбивали в сознание и подсознание точно так же, как запрет делать в штанишки.

А еще на ребенка надевали родовой амулет, который тот носил, не снимая. Что эта ювелирная безделушка делала? Да просто откачивала излишки силы, не трогая сам резерв. Не накапливала ее, не преобразовывала, а бессмысленно рассеивала в окружающем пространстве.

Ничего более бредового Фернан и представить себе не мог. Сила, за обладание которой маги готовы были отдать все, что угодно, здесь бесцельно распылялась. Благо бы так поступали простые невежественные люди, их можно было заставить носить накопители и раз месяц, например, сдавать и получать новые, собирая силу для разных государственных нужд, как делали в Гремоне. Но с высшими сановниками и знатью такой номер не пройдет.

Тогда он с трудом уговорил графа Эстеллиса попробовать одно простенькое заклинание. Оно позволяло распознать ложь, как произнесённую устно, так и написанную в письме. Такие заклинания считались достоянием менталистики, но разве менталисты придумали Круг Истины? Нет, это сделали высшие маги в компании с артефакторами.

Граф сначала упирался, но затем понял свою выгоду и мастерски использовал освоенное заклинание через пару лет, когда умер старый канцлер и решалось, кто станет новым. Он сумел обезвредить всех своих противников и доказать Сильвестру, что лучшего канцлера тому не найти.

Заняв же высокий пост, граф стал защитником всех магов и магии в империи. Он и раньше опекал Фернана, а тут и вовсе с ним сблизился, чувствуя себя обязанным за помощь. Маг научил Стефана ещё дюжине простеньких, но полезных заклинаний, чем значительно облегчил жизнь графа.

Оставаться в долгу канцлер не любил и не умел, поэтому придумал тысячу и один способ остаться для Фернана не должником, а благодетелем. Для начала обязал всех магически одаренных молодых дворян, служивших в личной гвардии императора, носить на себе накопители и раз в неделю сдавать их придворному магу. Если учесть, что там служили только отпрыски самых знатных семейств, у Фернана никогда не было недостатка в энергии для заклинаний.

Благодаря этой дармовой силе молодому придворному магу удалось создать и отладить уникальную систему охраны и наблюдения. Теперь в императорском дворце ничего не могло произойти такого, что укрылось бы от глаз императора. Система не оставляла возможным злоумышленникам ни малейшего шанса.

За это достижение новоявленный канцлер уговорил императора даровать молодому магу не просто дворянское достоинство, а кусок земли, название которого позволило ему получить не просто прозвище, а настоящую фамилию.

Так Фердинанд Савернский стал Фердинандом Морнаром. Свое магистерское прозвище он не бросил, а украсил им свое имя, как титулом. Стефан Эстеллис граф Арундельский звучит красиво, но Фердинанд Морнар магистр Савернский — ничуть не хуже.

Сначала Фернан не понимал, зачем ему это нужно, но скоро заметил, что отношение к нему придворных изменилось. Человек с фамилией ими однозначно воспринимался как достойный уважения.

Тогда же по представлению канцлера Фердинанд сменил на посту своего предшественника и стал не просто одним из придворных магов, а главным из них, личным магом императора Сильвестра. Этим его статус был повышен практически до того потолка, до которого это было возможно в империи.

Но ничего нам не дается просто так, в этом Фернану в очередной раз пришлось убедиться. Вместе с должностью он получил всю прелесть императорского характера для подробного изучения. Сказать, что в личных отношениях Сильвестр был самодур, тиран и деспот значило бы сделать ему комплимент. Загадкой оставалось, как он усмирял свой нрав, решая государственные вопросы. Но не отметить разумного, взвешенного и зачастую мудрого подхода императора к делам страны в целом было невозможно.

Фернан был уверен, что тут не обошлось без руки хорошо ему знакомого графа Арундельского. Пару раз ему довелось поучаствовать в процессе и наблюдать все в непосредственной близости. Ему была знакома манера графа: в ничего с виду не значащем разговоре выяснить мнение компетентных лиц, затем обработать его, сформулировать взвешенное решение и внушить Сильвестру под видом его собственного императорского.

Вообще же канцлер всегда подчеркивал свое хорошее отношение к придворному магу: приглашал в свой дом, называл другом и охотно беседовал на самые разные темы. Результатом этих бесед стали несколько указов, возвращавшие магам их исконные права.