Клоунада для разведчика

4

В первый момент Алекс решил, что оказался в медблоке, — такая белоснежная была подушка под головой. И матрац удивительно удобный. Но почти сразу он понял, что ошибается, — стены украшали цветные обои, а кровать оказалась просто огромной. Да еще и не пустой — рядом, уютно свернувшись калачиком, безмятежно спал Пол. Настолько безмятежно, что захотелось немедленно его разбудить, но Алекс лишь улыбнулся этому своему зловредному желанию. Аррой и так будет еле ползать сегодня, так что пусть хоть выспится.

Сам Алекс привык вставать рано. Но мог проспать и сутки. Обычно это случалось после очередного ранения.

Сейчас рана практически не беспокоила, и сил было хоть отбавляй. Но вставать совсем не хотелось. Он взбил подушку, поправил Полу сползшее с плеч одеяло и придвинулся ближе. Аррой выглядел намного моложе своих лет, а спящим так и вовсе казался мальчишкой. Только от уголков глаз разбегались лучиками морщинки, как бывает у часто улыбающихся людей.

От рассматривания родинок и морщинок его отвлекло сдавленное ругательство. Алекс удивленно заморгал, наблюдая за неловко ковыляющим в сторону туалета Полом. Надо же, даже не заметил, что задремал. И, судя по бьющему в окно солнцу, провалился в объятия Морфея часа на три.

— Убей меня… — простонал Пол, когда вернулся. — Не помню, когда последний раз так все болело, — он рухнул на кровать, но потом подполз ближе и обнял Алекса, заглядывая ему в глаза. Сейчас, растрепанный и залитый солнечным светом он действительно выглядел как чертова кинозвезда в самом удачном своем кадре. — Прости, — Пол покаянно покачал головой. — Я свинья.

— Конечно свинья, — согласился Алекс, не сумев удержаться от улыбки. — Обещал минет, а сам бессовестно уснул, — протянул руку, приглаживая Полу волосы. — Дирк Чествуд, вон, будучи трижды раненым, на руках унес миледи Айлин в спальню и, судя по ее томным вздохам, они не спать там легли.

Пол изумленно выгнул бровь, а в его выразительных глазах заплясали искорки.

— Я думал, ты не смотрел мои фильмы, — сказал он довольно.

— Ну, просто вместо рыцаря у меня в постели вчера был спящий красавец, но оператор кабельного телевидения любезно предложил мне его бодрствующую копию, — хмыкнул Алекс. — Я щелкал пультом и случайно наткнулся на фильм про рыцаря твоего, — прикусил губу. — Бородка и усы тебе идут. И доспехи тоже.

— У меня там был отличный гример, — широко улыбнулся Пол. — А знаешь, это довольно забавно — я так мечтал всегда, чтобы меня оценивали в отрыве от моих фильмов, а вот встретил тебя, и поди ж ты: радуюсь, что ты все-таки хоть один посмотрел.

— И я рад, что посмотрел, — искренне ответил Алекс и аккуратно потянулся. — Странно, — задумчиво проговорил он. — Я столько лет жил по расписанию, а сейчас вот даже не представляю, чем буду заниматься сегодня, и меня это почти не беспокоит.

Наверное, в этом и заключалось его стремление не уходить из армии. Алекс еще помнил свою жизнь в приюте и вряд ли сможет забыть ужас перед неопределенным будущим. Впервые попав на базу, он был поражен, насколько отлажена там жизнь. И, засыпая в тот день на казенной армейской кровати, был абсолютно счастлив, зная, что завтра ровно в шесть будет подъем, а в восемь — завтрак. И год за годом Алекс чувствовал себя спокойно и был уверен в завтрашнем дне, потом что знал, что подъем — в шесть.

— Ну, вряд ли мы останемся в этом отеле еще на ночь, так что предлагаю поискать место поживописнее да поромантичнее, — улыбка Пола стала чувственной. — Хоть у меня и болит абсолютно все, на мотоцикле я способен ездить в любом состоянии.

— Я хочу купить куртку, — задумчиво проговорил Алекс. Камуфляж, конечно, хорошо, но от ветра и пыли на большой скорости он не убережет. — И шлем тоже нужен. Но это потерпит, — черт возьми, как можно улыбаться так? Не только в губах дело, Пол умудрялся улыбаться чуть ли не всем телом. В глазах появлялись искорки, от уголков разбегались морщинки, волосы топорщились еще больше… но больше всего манили губы. Если до этого нестерпимо хотелось сунуть им член, то теперь Алексом овладело совсем другое желание.

Неловко, неуклюже он подался вперед и накрыл губы Пола своими. Провел по ним языком, скользнул внутрь.

Пол ответил с восторгом и немного с удивлением, явно не ожидав. Приподнявшись на локте, он обнял его за плечи, погладил по шее и пробежался пальцами по затылку.

— Тебе бы пошли волосы подлиннее, — шепнул, когда Алекс отстранился глотнуть воздуха.

— Сколько себя помню, было так, — Алекс провел рукой по короткому ежику на своей голове. — И даже представить не могу, что отрастут такие, чтобы расческа потребовалась.

— А ты попробуй, — Пол в свою очередь погладил его по голове. — Уставом не запрещено, я читал.

Алекс только пожал плечами. К своему телу он привык относиться как к хорошо отлаженной машине, и не видел причин менять что-то, если все и без того работает отлично.

— А борода и усы у тебя накладные были? — спросил, погладив по-утреннему колючий подбородок Пола. — Как-то пришлось подзадержаться на задании, две недели не мог побриться. Не знал, куда себя деть, так рожа и шея чесались.

Интересно, а каково было бы поцеловать Пола с этими усами? Они бы мешали? А минет бы получилось делать?.. Наверное, жесткие волоски покалывали бы нежную кожу, а влажный язык тут же зализывал бы невидимые царапины.

— Нет, зачем же? — удивился Пол. — Свои. И, черт побери, я буквально вижу твои мысли — такой выразительный у тебя взгляд, — он лукаво улыбнулся, положил руки ему на бедра и потянул к себе. — Мне, кстати, интересно, минеты у тебя тоже были исключительно суровые армейские?

— Скорее, скучные и торопливые, — гулко сглотнув, признался Алекс.

Пол что, прямо сейчас собирается нагнать вчерашнее упущение? От одного только предвкушения, как Пол скользнет вниз, стянет с его бедер трусы и проведет по члену языком, застучало в ушах. Член радостно дернулся, натягивая белье, а яйца налились тяжестью.

— Тогда что же ты такого себе напредставлял, что у тебя глаза так загорелись? — поинтересовался Пол с искушающей улыбкой и без стеснения накрыл ладонью его член.

— Тебя, — Алекс толкнулся пахом в попытке потереться о Арроевскую ладонь. — Как ты жмуришься, когда заглатываешь до самого основания.

— О, так я тебя вдохновляю?.. — довольно протянул Пол и потащил вниз его трусы — чертовски медленно. Алекс привстал было, чтобы отбросить мешающую тряпку прочь одним рывком, но Пол удержал его, мягко толкнув в грудь. — Не спеши, — попросил мягко. — Сейчас сыграем по-моему, а вечером твори, что хочешь, идет?

— Ловлю на слове, — кивнул Алекс и подоткнул подушку, устраиваясь. Сунул руки за голову, показывая, что не собирается торопить Пола.

Хотя поторопить хотелось ужасно. Черт возьми, он уже сутки жил в предвкушении обещанного и нихера не мог понять, почему его сперма еще не стекла по таким охуительно умелым Арроевским губам.

Ну, то есть, наверное умелым. Ведь стояло же что-то за его самоуверенностью? Впрочем, даже в противном случае Аррою просто достаточно будет открыть рот, позволив Алексу вбиваться в него, и будет уже просто отлично…

Избавившись, наконец, от белья, Пол не церемонясь раздвинул Алексу ноги, уселся между них на пятки и с наслаждением провел руками по его телу — от груди до бедер.

— Как статуя… — шепнул, любуясь, и также уверенно приласкал член.

— Памятник моей выдержке и самообладанию, — выдохнул Алекс. Чтобы не толкнуться в ласкающую руку, не вскинуть руки, не положить их на плечи Пола, притягивая голову к своему паху, потребовались все силы.

Аррой же, кажется, не замечал усилий Алекса. Он убрал руку с члена, позволив ему тяжело шлепнуться на живот, преступно-мимолетно погладил свинцом налитые яйца и медленно-медленно провел руками вниз, по бедрам до колен. Сменил направление, оглаживая бока до самых подмышек, очертил мышцы на руках, обрисовал кубики пресса… Алекс натужно выдохнул, когда подушечки пальцев вскользь погладили головку.

Когда же Пол наконец потянулся к нему, Алекс не сдержал довольного вздоха и почти сразу — разочарованного стона: тот снова полез целоваться.

— Черт бы тебя побрал… — выдохнул Алекс, с яростью ему отвечая. — Ты займешься наконец делом?!

— Отстань, — отмахнулся Аррой и принялся вылизывать его шею.

— Да что б тебя! — выругался Алекс и уже почти схватил Пола за плечи, отрывая от себя. Но тут чертов Арроевский язык надавил куда-то под ухом, и показалось, что от затылка по позвоночнику вниз пропустили разряд тока. — Да что б тебя, — как в бреду повторил он, напрягая все тело в иррациональной попытке сопротивляться непонятному ощущению. Аррой издал странный звук, то ли довольное мычание, то ли смешок, и его язык снова принялся терзать чувствительное место. Только на этот раз нежно, осторожно. — Что б тебя… — прошептал Алекс, все-таки хватаясь за Пола. Только не отталкивая, а наоборот, притягивая ближе. Теплые, влажные прикосновения пускали по телу мягкие волны, отдаваясь в члене, в снова запульсировавшей заднице, копились под яйцами и расходились ниже, кажется, даже доставая до кончиков пальцев на ногах.

— Мне нравится, как ты ругаешься, — добил его Пол обжигающим шепотом в ухо. — И нравится, что тебя еще никто не трахал как следует. И даже толком не целовал.

— Потому что только ты у нас рыцарь без страха и упрека, — криво усмехнулся Алекс. — Лизучий, болтливый и с напрочь атрофированным инстинктом самосохранения, — выдохнул натужно, жмурясь от очередного прикосновения языка к шее, теперь уже с другой стороны. — Больше никому в голову не приходило… — гулко сглотнул.

— Лизучий, болтливый… — передразнил Пол. — Я, между прочим, кумир миллионов! — фыркнул насмешливо и наконец спустился вниз, обхватывая ладонью член. — Никакого уважения, — добавил с притворным вздохом. — Придется учить… — и облизал головку. Без сомнений, умело и чертовски сладко.

— А я страшный сон для нескольких тысяч здоровенных мужиков! — прохрипел Алекс. Прикосновение принесло долгожданное облегчение и в то же время еще сильнее закрутило жгучую спираль, что затягивалась вокруг живота. — Возьми уже, — попросил, толкаясь пахом. Аррой, сука, конечно же, отстранился, сжимая губы. Головка ткнулась в небритый подбородок, и щетина оцарапала нежную плоть. Алекс застонал в голос, зажмуриваясь.

— Запомни этот звук, — сказал тогда Пол. — Я хочу слышать его постоянно, — и наконец-таки вобрал губами член. Прижал языком, позволил потереться о небо, проталкиваясь внутрь, и сразу же пустил в горло, правда, ненадолго. Отстранился наполовину и посмотрел на Алекса шальным мутным взглядом.

Звук, что вырвался из горла, едва не заставил Алекса зажмуриться от стыда: по-девчоночьи тонкий, плаксивый всхлип позорным клеймом лег на пылающие щеки. Но Пол отреагировал неожиданно. Он улыбнулся, в мутных глазах вспыхнуло пламя, а пальцы, обхватывающие член, ощутимо дрогнули.

Дальнейшее слилось для Алекса в круговерть криков, стонов, и сумасшедшего, вытягивающего жилы удовольствия. Пол больше не играл и не дразнил. В безумном, ужасающе, непозволительно медленном темпе сосал, облизывал, брал невозможно глубоко. Алекс лихорадочно гладил его по голове, по плечам, с готовностью отзывался на самую мимолетную ласку стоном или всхлипом, и вздрагивал всем телом, когда слышал глухой, тихий стон в ответ.

А потом наступило неизбежное. В отличие от прошлого раза, когда он оказался в постели с Полом, Алекс очень четко ощутил приближение оргазма. И почти оглушающее спокойствие, и холодную волну по спине, и распирающий жар под яйцами.

И все-таки он не был готов к тому, что обрушится на него дальше. Алекса метало по кровати, скручивало, бросало в жар. От вскриков уже саднило горло, легкие жгло от недостатка воздуха, а сладкие, мучительно-приятные судороги все длились и длились. Наконец в низу живота стало легко и пусто, а к мозгу снова вернулся контроль над телом.

Столько раз Алекс мечтал слизать с распухших губ Пола собственную сперму, но сейчас он с ума сходил совсем от другого желания. Поднявшись, толкнул Арроя в плечо, роняя на кровать, лишь мазнул губами по гладким горячим скользким губам и тут же нырнул вниз, сразу же насаживаясь на багровый, болезненно-напряженный член Пола.

Он едва не подавился, когда тихий до этого Пол с наслаждением застонал, не сдерживаясь и не таясь. Аррой устроился поудобнее, широко раздвинул ноги, давая ему свободу, и закрыл глаза. Чувственные губы изогнулись, бедра почти сразу заходили ходуном, и было совершено очевидно, что приструнить свое тело он не будет даже и пытаться.

Алекс застонал, подхватил Пола под задницу и буквально натянулся на его член, начиная с силой двигать головой. Что бы ни говорил Аррой, как бы ни ругал суровый армейский секс, но Алекс чутьем разведчика, ни разу еще не подводившим, ощущал, что сейчас ему нужен именно такой.

И правда, новый стон, еще более громкий и чувственный, отозвавшийся в животе и груди, не заставил себя ждать. На голову легки дрожащие пальцы, погладили короткий ежик волос, спустились к ушам. Алекс шумно выдохнул и снова опустился вниз.

Хватило Пола совсем ненадолго. Алекс только-только вошел во вкус, нащупывая идеальный ритм, как он вдруг замер. Пальцы до боли вдавились в кожу, Арроевские бедра взметнулись вверх, буквально заталкивая член Алексу в горло. По языку прокатилась вибрация, а глубоко в глотку потекло горячее. Уши разорвал громкий протяжный стон, а руки Пола бессильно упали на алексовы плечи. Тело под ним дрожало, подскакивало, ходило ходуном. Член во рту пульсировал, выталкивая все новые порции спермы, а мутные, пьяные от удовольствия глаза смотрели куда-то мимо Алекса.

С большим сожалением отпуская Арроя на свободу, Алекс с удивлением обнаружил, что сам снова отчаянно возбужден. Впрочем, это не имело никакого значения.

— Иди сюда, — хрипло позвал Пол и потянул к себе, ухватив за руку. Жарко благодарно поцеловал и улыбнулся, прислоняясь лбом ко лбу. — Никакой ты не ночной кошмар. Ты — мокрый сон.

— А ты — рыцарь, — сипло прошептал Алекс, накрывая ладонью его щеку. — Рыцарь железного стояка, — и прижался к Полу, давая почувствовать свой твердый член.

Твою ж мать, так охуительно-сладко не было даже в самый первый раз. И так не сносило крышу даже когда в одной деревни в дебрях Азии им дали чаю, оказавшегося напополам с концентратом конского возбудителя. Натрахались все до стертых членов и в хлам порванных задниц, а от оргазмов половина в бессознанку отъехала. Сейчас до членовредительства было далеко, и голова была ясная, но вместе с тем из-под ног уходила земля, и сосало под ложечкой, когда к пряному, горьковато-соленому вкусу семени Пола, еще стоявшему на языке, примешался почти такой же, слизанный с Арроевских губ.

Он и не подумал возразить, когда ласково блуждающие по спине руки оказались на его заднице, а потом — и в ней. Покорно повернулся на спину, предвкушая вчерашнее удовольствие. И закрыл глаза, когда Пол медленно вошел в него и стал тягуче-сладостно двигаться, явно намереваясь снова растянуть процесс на целую вечность. И в этот раз не было никакого желания его подгонять.

— Спасибо, — скупо кивнул Алекс официантке и обхватил руками принесенную ею чашку кофе. Пол со вздохом поерзал, пытаясь устроиться удобнее, и тоже потянулся за кофе. — Если посмотреть со стороны, то это не меня только что оттрахали по самое не балуйся, — заметил тихо и сделал первый глоток.

— Почему ты думаешь, что все обязательно решат, что мы парочка? — хмыкнул Пол. — За руки не держимся, не целуемся, даже не флиртуем. Просто завтракаем, — он демонстративно сделал большой глоток. — Но вообще-то ты прав. Я и чувствую себя оттраханным великаном.

— За великана спасибо, конечно, — краешком губ улыбнулся Алекс и придвинул к себе тарелку с яичницей. — Но кто-то только обещает и обещает, — демонстративно поерзал и потянулся за солонкой, — а сам обманными маневрами совершает нападения на хорошо укрепленные тылы.

Правда, надо отдать должное, нападает ох как хорошо. У Алекса все внутренности скрутились в узел, стоило только вспомнить неспешные, будто ленивые движения чужого члена внутри, и теплое, мягкое удовольствие, которому, казалось, не будет конца. Когда же он наступил, Алексу потребовалось чуть ли не полчаса, чтобы оторвать себя от кровати и доползти до столика, где лежали сигареты.

— Не волнуйся, контратака пройдет успешно — разведка донесла, — заверил его Пол. А потом смерил его взглядом и вдруг спросил: — Так сколько у нас дней?

— Райз велел неделю на глаза не показываться, — Алексу пришлось чуть съехать вниз по сиденью и расставить ноги, чтобы не так давило на пах. Потому что картинка предстоящей контратаки, даже несмотря на то, что в яйцах вообще ничего не осталось после утреннего, была настолько впечатляющей, что член снова заломило. — Контратака уже захлебнулась, вместо блиц-крига полноценная осада выходит, — вздохнул деланно-тяжело. — Но моя армия прекрасно подготовлена к затяжным операциям.

— Знаешь, ты первый, кто так сильно мечтает о моей заднице так, что я об этом знаю, — фыркнул Пол. — И мне уже самому хочется проверить силу этих мечтаний. Но для начала у меня к тебе вопрос. Как насчет того, чтобы махнуть в Колорадо? У меня там домик в горах. За два дня доедем.

— И в Колорадо мы подпишем капитуляцию? — поднял бровь Алекс и отправил в рот кусочек поджаристого бекона. — Поехали, — махнул головой.

Под ребрами противно затянуло. И дело совсем не в ране было — она практически зажила, и не напоминала о себе. А просто он никогда не уезжал от базы настолько далеко не на задание. И сейчас к предвкушению примешивалась изрядная доля беспокойства.

Хотя через шесть суток он снова вернется в свой привычный мир. Где Крюгер — не обожженный чувак из детского ужастика, где банки качают не гантелями, и где вся жизнь расписана по уставу.

— Отлично! — обрадовавшись, Пол сверкнул такой улыбкой, что подошедшая официантка едва не споткнулась на последнем шаге.

— Ой, а вы… — начала было она, но Аррой резко ее прервал:

— Счет, пожалуйста! Или нет, еще кофе, а потом счет.

Расплачивался он и в гостинице, и в кафе не деньгами, а картой, и Алекс почувствовал себя неуютно, вдруг осознав, что помимо всемирной известности актерская карьера наверняка принесла Аррою еще и кучу денег. Которую тот без зазрения совести мог тратить хоть на мотоциклы, хоть на молодых любовников. Интересно, а он в каждом своем путешествии находил себе мордашку посимпатичнее на недельку-другую?..

— Надо еще куртку купить, — нахмурившись, сказал он, силой отогнав от себя невеселые мысли.

Понятно же, что для Арроя он просто милое курортное приключение. И изменить что-то уж точно не в Алексовых силах. Уж если ни одна крутобедрая деваха не заманила звезду под венец, и ни один самый угодливый пацан не вынудил совершить публичный каминг-аут, то чего взять от простого капитана армии.

— Заедем в какой-нибудь магазин, — кивнул Пол. — Или тебе хочется что-то определенное? Можно заказать по интернету.

— Да нет, просто куртка, — пожал плечами Алекс. — Ну как у тебя. И шлем, наверное, еще надо.

В рюкзаке, по-военному аккуратно сложенные, лежали пара свежих футболок, белье, одноразовая бритва, мыло. Небольшой, но исчерпывающий набор для средней длительности вылазки.

Пол бросил на него непонятный взгляд и задумчиво потер подбородок.

— Эта просто куртка шилась на заказ за пять тысяч долларов, не считая материалов, — вздохнул он. — Но ты прав. На шоппинг нам очень надо. Надеюсь только, тебя он не разозлит с непривычки, — добавил загадочную фразу и встал.

Что он имел в виду, Алекс понял позже, оказавшись в невероятно огромном торговом центре. Нет, он был в таком один или два раза — но всегда за компанию и исключительно в прикормленном магазине оружия.

Магазин с куртками нашелся сразу же. Вот только модели, в нем представленные, больше подошли бы на карнавал, но никак не для езды на мотоцикле. Да еще и продавец, дрищ с накрашенными глазами и губами — ей-Богу, Алекс чуть не охуел, рассмотрев, — манерно протянул:

— На ваш размер ничего нет, — и осуждающе замотал налаченной головой.

Алекс уже открыл рот, чтобы высказать этой шлюхе с членом, куда он может засунуть эти гномьи шмотки, но Пол только сдержанно поблагодарил и потянул его за локоть.

Нужная лавка была в доброй сотне метров дальше по стеклянному коридору. Неприметная на фоне ярко разукрашенных витрин с кружевными лифчиками и батареями духов, она выглядела дурнушкой на фоне сестер-красавиц, но стоило только открыть непрозрачную дверь, как мнение о нем сразу менялось.

— Охуеть! — с восхищением протянул Алекс, входя внутрь.

Все стены были увешаны добротными кожаными куртками. Тяжелыми даже на вид, украшенными заклепками и грубыми металлическими молниями. Несколько длинных полок занимали стопки джинсов — синих, черных, голубых. А огромный стеллаж в самой глубине скрывал сокровища — парю дюжин шлемов.

Продавец проигнорировал Алекса, но зато оценивающе посмотрел на Пола.

— Что-нибудь ищете, мистер Аррой? — поинтересовался он без обычного, похоже, подобострастия.

Вопреки обыкновению, на этот раз Пол, кажется, порадовался, что его узнали.

— Хорошую куртку, — ответил он. — Рабочую и надежную. Для моего друга.

Продавец обратил внимание и на Алекса.

— Прекрасно, молодой человек! — обрадовался он чему-то и жестом фокусника достал сантиметровую ленту. — Превосходно просто! — восхитился, сняв размеры. — Ну чудно же! — подкрутил усы и нырнул в подсобку. — Примерьте-ка.

Куртка оказалась куда тяжелее, чем выглядела. Кроме того, у нее были жесткие вкладки в спине и на локтях. Алекс накинул ее на плечи, застегнул молнию и, когда продавец пробежался пальцами по линиям, проверяя посадки, повернулся к зеркалу.

Блядь! На него смотрел Терминатор! Вот ей-Богу, в черной коже, коротко стриженный, с суровым взглядом, в берцах и камуфляжных штанах, Алекс больше всего походил на наемника. Но куртка ему понравилась. Она надежно и уютно обнимала тело, умело распространяла свою тяжесть, не придавливая, а защищая.

— Неплохо, — запинаясь, выговорил он и обнял себя за плечи. Беспокоиться было не о чем: нигде не жало и не тянуло.

— Какое там неплохо, чудесно просто! — замотал головой продавец. — Мистер Аррой, вашему другу нужны джинсы и другая обувь

— А еще очки и мотоцикл, — рассмеялся Пол — аналогия явно была слишком прозрачна. — Подберете?

— В лучшем виде! — продавец снова надолго исчез в подсобке, но когда вынырнул, у него в руках были всего по одной паре брюк и обуви.

Сели они как влитые, в чем Алекс и не сомневался. Не сомневался и Пол — пока Алекс переодевался, он успел расплатиться за все.

— Если дадите визитку, прорекламирую вас в своем блоге, — улыбнулся Пол продавцу.

— С удовольствием, — расплылся в улыбке продавец и снова скрылся в подсобке.

— Сколько я тебе должен? — хмуро спросил Алекс, оглядывая себя в зеркале. Плотно облегающие ноги джинсы чувствовались непривычно, но были удобными. — Я привык платить за себя сам, — он полез в рюкзак и вытащил кредитку. — Найдем банкомат, я сниму наличные.

— О, прости, — Пол обезоруживающе улыбнулся. — Я как-то не подумал. Тогда давай без долгов — с тебя ужин и следующий отель, договорились?

— Хорошо, — поджав губы, кивнул Алекс.

Хотя вряд ли по пути им попадется такой отель, чтобы компенсировать стоимость покупок. Но устраивать перепалку на глазах вернувшегося хозяина он не стал. Мужчина вручил Полу визитку.

— Ровной дороги под колеса, — пожелал с искренней улыбкой.

Пол тепло пожал ему руку и попрощался.

— Не напрягайся, ладно? — попросил, когда они вышли из магазина. — Это тебе на память обо мне. Мне очень хочется, чтобы ты нас с моим железным парнем иногда вспоминал.

В сердце больно заворочалось непонятное ощущение злобы. Сколько таких вот напоминаний о себе раздарил Аррой по миру? Интересно, а всем куртки достаются, или кто-то удостаивается бриллиантов и домов?..

Но помимо очевидного была еще одна причина не радоваться подобному подарку.

— Никогда не говори так военному, — отчеканил Алекс. — Потому что вещи оставляют на память о погибших. Тем более что тебя я, даже если бы хотел, точно бы не забыл, — продолжил более мягко. — Профессиональная память разведчика.

— Ну вот, — вздохнул Пол. — Все как-то невпопад. А мне всего лишь хотелось тебя порадовать, — он провел ладонью по рукаву куртки и виновато улыбнулся. — Тебе очень идет.

— Спасибо, — Алекс улыбнулся, совершенно искренне и открыто. — Кроме Райза, никто не делал мне подарков, — ласково провел по новенькому шлему, черному, с яркими красными и оранжевыми всполохами. — У меня вообще в жизни очень мало что было своего.

— Я так и понял, — кивнул Пол. Больше он ничего не добавил — и главное, додумался не лезть с сочувствием. — Ну ладно, поехали? — сказал уже другим тоном после паузы. — Обновим гардеробчик!

Езда на мотоцикле постепенно становилась привычной. Алекс быстро научился расслаблять поясницу и плечи и перестал стесняться лапать Пола, обнимая его порой куда крепче, чем надо. Вообще Аррой, кажется, заразил его своим добродушием и легким отношением к жизни, потому что настроение у Алекса было чудесным, и сердце буквально пело от скорости, красоты окружающих пейзажей и потихоньку заполняющего все внутри духа приключения.

— Классно, правда? — Пол настроил их шлемы друг на друга, и теперь они могли переговариваться. — Жаль, нет палатки!

— Жаль, — согласился Алекс. — Смотри, там орел! — показал на дерево.

Большая хищная птица вспорхнула, быстро набирая высоту. Пол закричал что-то ободряющее и еще пришпорил своего мальчика. Алекс фыркнул, прижался к нему сильнее, вполне откровенно потираясь пахом о ягодицы, и в свою очередь тоже радостно завопил.

Так они ехали безумно долго — несколько часов, но на самом деле Алекс был готов и на большее. Но когда вдали показался город, Пол сбавил ход и поинтересовался:

— Кафе или ищем хороший ресторан?

— Ресторан, — однозначно ответил Алекс. — И отель с самой большой и мягкой кроватью.

Оба его пожелания сбылись буквально через пару кварталов. Отель с яркой вывеской обещал самое лучшее обслуживание, а ресторан напротив сверкал огнями рекламы.

Снять два номера и поставить мотоцикл на стоянку было делом пары минут: вышколенный персонал исполнял свои обязанности четко и быстро. Поднявшись в номер, они с Полом быстро приняли душ, смывая с себя дорожную пыль, и отправились есть.

Правда, войдя в ресторан, Алекс едва не пожалел о своем решении — в заведениях такого уровня он еще не бывал. Белоснежная скатерть, заставленная бокалами и приборами, вогнала в ступор, и он не сразу сел за стол.

— Похоже на один из ресторанов Гордона Рамзи, — сказал Пол, с интересом осматриваясь. — Надеюсь, и кормят также вкусно. Что ты хочешь? — он развернул немедленно принесенное официантом в костюме меню. — Я, наверное, мясо…

— И я мясо, — согласно кивнул Алекс. — А еще обязательно что-нибудь сладкое.

Мясо было превосходным. Ароматное, мягкое, сочное. Алекс вообще-то был не особо привередлив в еде — главное, чтобы она была, и хорошо бы не что-то тухлое, как порой приходилось есть на заданиях. Но это мясо вызывало просто-таки сексуальное удовольствие.

Официант посоветовал на десерт какое-то пирожное с мудреным названием. Алекс поддался на уговоры и ничуть не пожалел.

Пол тоже ел с аппетитом и видимым наслаждением. Совсем не как в их казарменной столовой. Да его и можно было понять — окружающее только для Алекса было невиданной диковинкой.

— И все-таки мне хочется посмотреть на тебя с волосами, — сказал Пол, неспешно цедя кофе. — Не с длинными, конечно. Но хотя бы как у меня.

А смысл? Неделя, ну две, и Аррой вернется в свой мир. За это время отрастить волосы не получится, как ни изгаляйся. Но сегодня у Алекса было слишком хорошее настроение, чтобы циклиться на этом.

— Можно попробовать отрастить, — с изрядной долей скептицизма сказал он. — Только я же даже не знаю, какие они у меня. Может, глупыми кудрями вьются.

— Вот и посмотрим, — довольно заключил Пол. — Правда, с кудрями ты будешь похож на херувимчика.

— Не-не, никаких херувимчиков! — усмехнулся Алекс. — Меня ж тогда никто бояться не будет! Что за Крюгер с локонами.

Пол улыбнулся и вдруг взял его под столом за руку.

— Ну, если увидишь, что вьются — беги к парикмахеру, — сказал со смешком. — Но сначала пришли мне фотку… — тут он слегка посерьезнел и вздохнул. — И кстати, мне все же придется включить телефон. Продюсеры меня живьем сожрут, если я не отчитаюсь, что жив, здоров и работаю. И что работа затянется, — он хмыкнул.

— Включай, конечно. Мы ведь в увольнительной, — блядь, Алекс даже не думал, что Пол настолько погрузился в солдатское бытие. Надо же. Актерство всегда казалось Алексу глупостью. Клоунадой, кривлянием и занятием откровенных лодырей. Ведь они же не работают, они играют. Вчера Алекс смотрел фильм и никакой игры там не увидел. Пол проживал жизнь в шкуре другого человека. И можно было только догадываться, каких усилий стоит влезть в эту шкуру. И какая работа за этим стоит. — Насчет затянется, если ты ограничен во времени, можем совмещать увольнительную и службу. Крюгера я тебе могу в любой момент организовывать.

— Издеваешься? — возмутился Пол. — Я с таким трудом от него избавился! — он как-то чересчур внимательно на него посмотрел. — Сколько тебе лет?

Алекс внутренне подобрался. Слишком часто возраст становился преградой. Сначала в приюте, когда мальчишку не включили в программу усыновления — слишком взрослый, бесперспективный. Потом в спортинтернате, куда он пытался свалить от голодного существования. В армии — ему пришлось несколько лет жить на птичьих правах на базе, пока он не смог заключить контракт. Награды, должности — все это тоже опиралось на возраст. Давать капитана, как они выражались, сопляку, пузатые генералы отчаянно не хотели. Да и серебряная звезда в неполные двадцать, на их взгляд, была незаслуженной. Алекс даже думать не хотел, чего стоило Райзу сначала поселить мальчишку на военном объекте, потом — выбить должность, а затем — отстоять его в комитете по награждениям.

— Двадцать три, — бросил он, внимательно наблюдая за Полом.

Тот поджал губы и, кажется, попытался спрятать сочувствие во взгляде. Вот только о чем именно он подумал, было совершенно не ясно, потому что вместо ответа Пол подозвал официанта и попросил счет.

— Погуляем? — поинтересовался беспечно, явно меняя тему.

— Давай, — все еще хмуро отозвался Алекс и вытащил из кармана кредитку. — Картой, — сказал он подошедшему официанту.

Тот вышколено кивнул и протянул ему банковский терминал.

— Ваш ПИН-код, — попросил ровным голосом, поворачивая терминал клавиатурой к Алексу.

— Да, — кивнут он, занес руку над клавиатурой и замер. Вообще-то, у него была прекрасная память. Но картой он пользовался слишком давно, и четыре никак не связанные между собой цифры напрочь выветрились из нее. — Черт возьми, — протянул Алекс и попробовал наугад.

Прибор грозно запищал, и Алекс отдернул руку.

— Секундочку… — пробормотал он и попробовал еще раз — с тем же результатом.

— Третий не стоит, — остановил его Пол. — А то заблокируется. Дайте мне, — он сунул в устройство свою карту, пробежался про клавишам и не глядя бросил на стол чек.

Официант убрал терминал.

— Спасибо за визит, — начал заученно, образцово-приветливо улыбаясь. — Будем рады видеть…

Алекс не стал дожидаться конца тирады. Смяв в руке бесполезную карточку, он с грохотом отодвинул стул и зашагал к выходу. Блядь, и какого хуя Райз нарисовался с этой увольнительной? И с этим Арроем? Уже третий день что ни шаг — сплошная лажа.

— Убью, — шепотом пообещал он и прикурил сигарету. Убить, конечно, не убьет, но в рожу Райз схлопочет. И все, никаких больше разговоров и намеков на увольнение. Скоро у Алекса истекает контракт, и хуй кто помешает ему подписать новый.

— Алекс?.. — от звука собственного имени передернуло. Да какого хрена?! Он Крюгер, и хочет оставаться Крюгером! Вот только Аррой окончательно, кажется, перестал видеть в нем кошмар. — Вечная хуйня с этими картами, — хмыкнул Пол, в который раз угадав: если бы полез с утешениями, Алекс бы его послал. — Забей. Потом с деньгами разберемся. А сейчас давай лучше пройдемся? — он положил руку ему на спину и вопросительно глянул в глаза. — Или в номер?

Ну нет, в номере Алекс его точно пошлет. Или, наконец, осуществит то, на что Аррой так отчаянно нарывается уже который день. Ярость не помешала воображению выстроить картинку стоящего на карачках Пола, надсадно, громко стонущего в такт сильным быстрым толчкам. На спине блестел пот, на руках вздулись вены, а голова то запрокидывалась, то бессильно опускалась, в то время, как бедра бесстыдно виляли, подаваясь за таранящим задницу членом в попытке насадиться глубже.

— Пройдемся, — Алекс с трудом отвел взгляд.

— Да-а… — протянул Пол задумчиво, увлекая его за собой по улице. — Мы с тобой как с разных планет. На моей вот все, что я сейчас у тебя в глазах увидел, принято глубоко прятать. И только по особой просьбе режиссера старательно изображать. А ты… — он искоса глянул на него. — Ты весь на разрыв. И, черт побери, знал бы ты, как мне это нравится…

— Я по-другому не умею, — пожал плечами Алекс. Блядь, неужели Пол и правда все увидел? — Правда, что нравится, слышу первый раз. Обычно убегают в ужасе, — хмыкнул он.

Настроение резко пошло вверх. Ладно, хуй с ней с карточкой. Просто поделит все траты Пола на эту поездку и по возвращении на базу отдаст ровно половину.

— Ну, нет, меня пугают совсем другие вещи, — покачал Пол головой и улыбнулся. — Которые, правда, вряд ли испугают тебя. И это притом, что я почти вдвое тебя старше…

— Профессиональная деформация, — пожал плечами Алекс. Ну да, ножей, выстрелов, взрывов и бегающего по собственному телу красного луча лазерного прицела он не боялся. Но хвалиться этим, право слово глупо, ведь не гордится же хирург, что вида крови не боится. — Хотя все равно перед каждым заданием очко играет, — продолжил серьезно. — Совсем не боятся только отморозки из десантников. Но они долго и не живут. Страх заставляет быть осторожным.

— Ну да, — Пол кивнул. — Понимаю. О, смотри! — он оживился, глядя куда-то вдаль. — Там, кажется, парк. Пойдем?

— И что мы будем там делать? — Алекс хмыкнул. — На карусельках кататься?

— А хоть бы и так! — хмыкнул Пол, сверкнув глазами. — Пойдем!

Ну да, самое подходящее занятие для Крюгера. На карусельках кататься. Алекс пошел бы туда только в одном случае: если бы Райз отдал приказ. Но, блядь, улыбка Пола была такой заразительной…

— Пошли, — согласился Алекс. — Но ты же понимаешь, что тебе эти карусельки дорого встанут, да? — сверкнул глазами и недвусмысленно облапил Арроевскую задницу.

— Да мне уже вовек не расплатиться! — фыркнул Пол и, ухватив его за руку, потащил к мигающим вдалеке огням.

Ярмарка. Черт побери, это была гребаная ярмарка! С чувством полной нереальности происходящего Алекс ходил по ней за Арроем, ел совершенно детские сладости и… выиграл плюшевого медведя в тире. Медведя!

— Твою же мать… — вздохнул он обреченно и пихнул приз сияющему Полу.

— Погоди… — тот вернул медведя, глядя куда-то ему за спину. — Там лошадь. Я хочу покататься!

— Ты хочешь что?.. — изумился Алекс.

С медведем в охапку он с оторопью наблюдал за долгим и явно конструктивным диалогом между симпатичной девушкой с белоснежной лошадкой в бантиках и, похоже, впавшим в детство Полом. В итоге кончилось все тем, что он достал кошелек, всучил девушке пару крупных банкнот и с торжествующим видом вскочил на лошадь. Привычно подобрал поводья, и лошадка немедленно закивала головой, чувствуя опытного седока. Пол легонько тронул ее пятками, пробуя на послушность, а потом и пришпорил, давая круг по относительно безлюдному полю.

— Вот! — крикнул он, подъехав к Алексу. — Я твой принц на белом коне! — и рассмеялся своим раскатистым замечательным смехом.

Не врал, значит, когда говорил, что учился ставить уколы на лошадях, пронеслась глупая мысль в напрочь зависшем мозгу. Алекс с трудом разлепил непослушные губы.

— Рыцарь, — прошептал он и перехватил почти упавшего медведя.

Любопытная лошадь ткнулась носом сначала в игрушку, а потом Алексу в руку. Первым порывом было оттолкнуть нарушителя личного пространства, но нос животного был бархатистым, приятным, а большие карие глаза — умными. Алекс сунул медведя под мышку и осторожно погладил лошадь по морде.

Пол снова рассмеялся и унесся прочь. Он ездил по полю не меньше четверти часа, меняя аллюры и слегка выпендриваясь, впрочем, не для публики, а для самого себя. А потом вернул лошадь девушке и пошел к Алексу, семафоря улыбкой на всю ярмарку.

— Класс! — объявил громко. — Тысячу лет не сидел в седле. Еще со времен Дирка.

Боже, как этому человеку могло быть столько лет? Возраст Пола вообще никак не сочетался с его поведением. И Алекс бы точно сдал в психушку того человека, кто сказал бы, что перед ним известный актер.

Наверное, именно поэтому Арроя никто не узнал. Потому что знаменитости ведь везде ходят с телохранителями и прячутся под темными очками. Ни девушке-хозяйке лошади, ни владельцу тира, ни продавщице мороженого и в голову не могло прийти приглядеться внимательнее.

— У Дирка был прекрасный конь, — Алекс наконец избавился от медведя, всучив его Полу.

— Да, этот прекрасный дважды меня скинул, — посетовал Пол. — Колено неделю болело после второго падения. Но красив, конечно, — глаз не оторвать. Слушай, а нам этот зверь очень нужен? — он потряс огромным медведем. — Или сплавим какой-нибудь девчушке?

Алекс скривился, глянув на плюшевый ужас.

— Сплавим, — отрезал решительно и зашагал по дорожке.

Подходящая кандидатка во владелицы нашлась почти сразу. Девчонка лет пяти грохнулась с велосипеда прямо у них перед ногами и отчаянно пыталась не разреветься, дуя на поцарапанную коленку. Подаренная Полом игрушка произвела невероятный эффект. Малышка тут же забыла о боли, радостно лепетала что-то, подбежавшая мамаша смущенно благодарила просто неприлично широко улыбающегося Пола. Тот подхватил ребенка на руки, кружил в воздухе и смеялся в ответ на заливистое детское хохотание.

— Почему у тебя нет детей? — спросил Алекс, когда они отошли на приличное расстояние. — Ты ведь их любишь.

— Ну… — Пол на мгновение задумался. — Не знаю даже, что сказать. Если бы женился — непременно были бы дети. А без семьи это не дети, это подкидыши.

Слово неприятно резануло по ушам. Хотя именно так Алекса не звали никогда. У него была семья, и, наверное, самое болезненное было то, что он ее помнил. Маму, красивую, улыбчивую. Высокого, очень сильного папу. Крохотную сестренку, лепечущую что-то непонятное, улыбающуюся беззубым еще ртом.

В тот страшный день сестренка заболела. Мама не спала ночь, пытаясь сбить температуру, Алекс сжался в своей кровати, прислушиваясь к жалобному плачу и сухому, лающему кашлю. Потом папа зашел к нему и попросил пару часов побыть дома одному, пока он отвезет маму и сестренку в больницу.

Алекс ждал почти весь день. Сидел у окна, неотрывно глядя на дорогу. Когда кусты осветили фары, радостно подскочил. И замер в ужасе, когда белый разбавил мертвенно-синий и кроваво-красный мигалки полицейской машины.

Авария произошла всего через несколько минут после того, как они уехали. Сестренка и мама умерли сразу, папа — спустя пару часов.

Пол заметил перемену его настроения и ласково погладил его по руке.

— Ты подумал про приют? — спросил тихо. — Извини, не хотел напоминать.

— Нет, не про приют, — выдавил улыбку Алекс. — Но ты абсолютно прав: дети должны рождаться и воспитываться в семье. Вот тебе, кстати, и ответ на вопрос, почему у меня и в мыслях нет жениться на дочке Райза, — он подбросил мыском ботинка камешек. — Не собираюсь оставлять ее вдовой с малышами на руках. А армия — дело опасное.

— А если… — Пол на секунду замялся, но потом все же продолжил: — А если уйти из армии?..

Алекс закатил глаза.

— Только ты не начинай! — попросил жестко. — Мне достаточно Райза с его вечными посмотри на мир с другой стороны и мир состоит не только из потных портянок, — он потянулся за сигаретами. Прикурил, глубоко затягиваясь, покрутил в пальцах зажигалку. — Видел я другой мир, хватило, — продолжил пару затяжек спустя. — В шесть подъем и в восемь — завтрак меня вполне устраивает.

— Мир — он больше, чем кажется… — вздохнул Пол. — Но я не начинаю, не волнуйся. Это твоя жизнь и твой выбор.

— Что больше, это точно, — усмехнулся Алекс, расслабляясь. — Прикинь, есть места, где в июле — разгар зимы! — сообщил заговорщическим тоном.

— Не забывай, ты говоришь с дважды кругосветным путешественником, — напомнил Пол гордо. — Так что да, я знаю! — он увлек его на какую-то малолюдную аллею. — Но это все ерунда по сравнению с болотами Сибири. Представляешь, сверху жижа, а внизу вечная мерзлота.

Алекс только хмыкнул. Не понаслышке знал он про эту вечную мерзлоту. А еще про полчища комаров, и днем под тридцать, а ночью — ниже нуля. Увы, Полу про это рассказывать было запрещено.

— Как-то раз нас занесло в одну деревеньку в Азии, — выбрал он другую историю. Без грифа. — Так прикинь, там люди лет триста ни с кем из внешнего мира не общались. Они на нас как на пришельцев смотрели. Старики вилы похватали, кто помоложе — за богов приняли, — Алекс улыбнулся, вспомнив, как ребятишки пробовали шоколад из их пПолов.

— Вот в Азии я почти не был… — протянул Пол задумчиво и потер подбородок. — И кажется, зря… — и посмотрел на Алекса со странным блеском в глазах.

— Вот уж не знаю, — покачал головой Алекс. — Та Азия, что довелось увидеть мне — это жуткая антисанитария, кошмарная бедность и слезы. Дети там почему-то все время плачут. А вот Африка мне нравится, — продолжил задумчиво. — Там люди другие совсем. Неспешные. Открытые. Хотя Африку потрепало куда сильнее других континентов.

— По-моему, ты просто не видел Африку, которая бедная, несчастная и в полной заднице… Антисанитарии, то есть, — хмыкнул Пол. — И тебе в этом повезло.

— А ты где умудрился ее увидеть? — удивился Алекс. — Мне казалось, что именно армия залезает в самую глубокую задницу мира.

Ну правда, разве пустили бы всемирно известного актера в опасные места? Да, Пол мог путешествовать, так сказать, сам по себе, мог отказаться от сопровождающих поваров-горничных-водителей-докторов. Но ни один гражданин США не может въехать в потенциально опасную страну, не озаботившись охраной.

— Я посол ЮНИСЕФ, — огорошил его Пол. — И много где был. В самых неприглядных местах.

— С ума сойти! — изумился Алекс. Вот тебе и клоун, блядь! Мелькнула дурацкая мысль, что мистер Аррой станет его крупнейшим разведывательным провалом. — Тогда совершенно точно в Азию не езди. В Африке люди хотя бы друг у друга на головах не живут.

Пол вздохнул и покачал головой.

— Азия — она ведь разная… — сказал тихо и остановился возле совершенно пустой беседки в тени. — О, смотри, тут пусто. Посидим? — и немедленно уселся на лавку.

— Посидим, — Алекс плюхнулся рядом. Шум ярмарки отсюда был почти не слышен. — Мне кажется, или ты применяешь давний военный прием изматывания противника, чтобы контратака не состоялась? — хмыкнул, беззастенчиво погладив Пола по бедру.

— А ты уже устал? — Пол удивленно вскинул бровь и кошачьим движением нырнул вниз, укладываясь головой Алексу на колени. — Или тебе вся эта шумиха непривычна?

Алекс замер на несколько секунд, совершенно не понимая, как реагировать.

— К чему привыкаешь в армии быстрее всего, так это к шуму, — покачал он головой. — И, по-моему, устал у нас ты.

Ну да, ведь это Пол проснулся совершенно разбитым после вчерашней тренировки. И покрыл за день больше полутысячи миль за рулем. Алекс вспомнил, как вчера делал Аррою массаж, и руки буквально зазудели от желания снова помять ладное тело. Он погладил Пола по плечу, спине, а потом пальцы будто сами собой скользнули на голову. Запутались в волосах, мягко коснулись ушей, спустились на шею, очертили чуть шершавый от выросшей за день щетины подбородок.

— Устал, — легко согласился Пол, глядя на него снизу вверх. — Поэтому с удовольствием отдам тебе право командовать. При условии, конечно, что ты не заставишь меня отжиматься.

— Я не настолько жесток, — Алекс фыркнул, — но признай, это был бы самый незабываемый секс в твоей жизни, — рана на боку заколола, но боль не помешала нагнуться и поцеловать Пола в улыбающиеся губы. Поцелуй вышел легким, совсем не глубоким, дразнящим, но неожиданно понравился Алексу. Он не был обязательной прелюдией, не являлся стартовым механизмом к сексу. Целоваться ради поцелуя еще не приходилось никогда, но оказалось очень даже приятно. — Пойдем в номер, — предложил Алекс. — Под горячий душ и в большую и очень мягкую кровать.

— Ну погоди-и… — протянул Пол жалобно. — Во-первых, у тебя ужасно удобные коленки. А во-вторых, я на самом деле жуть как не люблю отели, — он вздохнул. — Палатка — вот это вещь. И нет, я не увиливаю, — он улыбнулся, выразительно глянув на Алекса, и продолжил заговорщическим шепотом: — На самом деле, я уже ужасно хочу почувствовать весь твой боевой пыл.

— Поерзай еще немного, и почувствуешь, — хмыкнул Алекс. Тяжесть Пола, тепло, идущее от него, весьма недвусмысленно действовали на тело. — А я вот предпочитаю твердый потолок над головой, — пальцы снова зарылись Полу в волосы. Тот довольно зажмурился и еще усерднее заерзал, устраиваясь. Алекс фыркнул и принялся легонько массировать ему голову.

Блядь, скажи ему три дня назад, что он будет сидеть на лавочке под кустом и на коленях у него будет лежать мужик едва ли не вдвое старше, да он бы тому шутнику зубной ряд проредил основательно. А теперь вот торчит под гребаным кустом, перебирает непослушные волосы, и непонятное что-то, теплое, будто масляное разливается в груди.

— Ну да, опасности вокруг меньше, да? — Пол вздохнул. — В общем-то, я тебя почти понимаю. Потому что — внимание, вопрос: ты ведь услышишь, если к нам вдруг подкрадутся папарацци?

— Не опасности, — покачал головой Алекс, не прекращая своего занятия. — Палатка, наверное, хорошо и весело, но только пока на улице тепло и сухо. Зимой там не согреться. А вот дом — это крепость, — у Арроя и вправду выдающееся лицо. Не в улыбке даже дело, а в том, что ему шли абсолютно любые прически. И приглаженные назад волосы, будто стрижка под ноль, и встопорщенные дыбом, как он обычно ходил, и чинно уложенные, и челка. И Алекс с непонятным восторгом снова и снова зачесывал пальцами волосы, создавая все новые и новые вариации, практически одинаково удачные. — И да, я услышу, если кто-то будет подкрадываться.

Снимок, сделанный стервятниками от журналистики, повредил бы не только Полу. Для Алекса демаскировка — это провал. Никому не будет нужен разведчик, чье лицо знает весь мир. Не только о полевой работе можно будет забыть, но и вообще об армии. Даже убирать в казармах с такой пометкой в личном деле не дадут.

— Отлично тогда, — Пол расслабился, а потом лукаво поинтересовался: — Что ты делаешь? Мысленно меня бреешь?

— Прикидываю, насколько ты сумеешь вжиться в образ сурового меня, — хмыкнул Алекс и погладил себя по короткому ежику.

— Знаешь, я начинаю думать, что тебя играть как раз не надо, — протянул Пол. — Герой немного старше и с совсем другой историей. А вот персонаж второго плана, полностью скопированный с уже устоявшегося тебя, был бы прекрасен. Даже менять ничего не надо — Крюгер и есть Крюгер.

Немного старше?.. Пол что же, будет играть юнца? А впрочем… твою ж мать, да он сможет любого изобразить! Гримеры замажут морщинки в уголках глаз, а тело у Арроя даст фору восемнадцатилетним.

Давно загрубевшие на грифах штанг и веревках пальцы осторожно соскользнули с волос к уголкам глаз. Пол инстинктивно зажмурился, и морщинки разбежались озорными лучиками. Алекс погладил их, и стало вдруг жаль, что они исчезнут. Как разведчик, он умел подмечать даже малейшие детали, и не составило труда понять, откуда они. Не только от того, что Пол без конца улыбается, а еще от привычки смотреть вдаль. Такие у моряков бывают. И у опытных дважды кругосветопутешественников.

Алекс замер. Внезапная мысль глубокой занозой засела в мозгу. Дурацкая, глупая, вообще не уместная сейчас. И прав на нее не было, и ни с чего ей приходить, а вот, поди ж ты, желчной горечью въедается в язык.

— Нет, — сухо отрезал он, отпуская Пола. Собственные руки показались ненужными, глупыми. А мысль все разрасталась. Алекс не собирается становиться посмешищем, выслушивая в столовой сравнения какого-то там героя фильма с собой. И уж точно не хочет видеть, как Пол будет смотреть на того, экранного Крюгера. Пусть даже и изображая молодого глупого мальчишку.

— Эй… — Пол поймал его руку и приподнялся, заглядывая в глаза. — Ну не заводись. Придумаем другую кличку, — он улыбнулся, обнял Алекса за шею и притянул к себе, мягко целуя. — Слушай, со мной что-то странное творится, когда ты злишься, — добавил заговорщическим шепотом. — Сразу хочется заставить тебя улыбнуться любым способом, а не то жутко не по себе.

Алекс рыкнул. Нелепая злоба еще не отпустила, но горечь малость улеглась.

— Обычно, когда я злюсь, у всех только одно желание: съебаться нахуй. Побыстрее и подальше, — прошептал он прямо Полу в губы. — Потому что ни у кого не железное очко, чтобы в смехуечки с Крюгером играть, — и в свою очередь поцеловал Пола.

— Да ну, все-то у тебя черно-белое… — прошептал Пол, окончательно садясь и накрывая теплой ладонью колено. — Есть ведь масса других игр, в которые можно сыграть… — и медленно повел ладонь вверх.

— Например, в вероломное нападение на фоне подписания акта о капитуляции, — усмехнулся Алекс. Впрочем, перехватывать руку Пола он не спешил. От кончиков пальцев даже сквозь грубую ткань джинсов чувствовалось тепло, заставляющее покрываться кожу сладкими, иррационально-приятными мурашками.

— Вероломное! — хмыкнул, придвинувшись ближе. — Скажешь тоже…

Он снова завладел его губами, в то время как рука и не думала останавливаться, уверенно двигаясь к намеченной цели. Когда же кончики пальцев легонько погладили запульсировавший член, внутри что-то сладко сжалось. Алекс точно знал, как называются такие игры, но до сих пор успешно их избегал. А сейчас… Сейчас вдруг захотелось разыграть партию-другую.

Тем более, так сладко было играть вдвоем. Он перехватил инициативу, сам целуя Пола. Сначала жадно и голодно, как казалось ему единственно возможным, а потом постепенно сбавил обороты, превращая поцелуя из почти укуса в мягкий, дразнящий. Снова запустил пальцы Полу в волосы, но теперь уже целенаправленно поглаживая за ушами, в основании шеи.

Пальцы на его члене дрогнули, Пол в руках напрягся, задышал чаще. Алекс довольно хмыкнул и продолжил разведку боем. Оставил в покое порядком припухшие Арроевские губы и, как вчера Пол делал с ним, поцеловал в шею под ухом.

Пол очень довольно то ли хмыкнул, то ли мурлыкнул и поднял голову, давая лучший доступ. Его рука покинула стратегическое место и скользнула под футболку, даря щекочущие, чуть раздражающие ощущения.

Еще совсем недавно Алекс назвал бы такие ласки детским садом и уделом юнцов. Что же изменилось сейчас?.. Может быть, то, что происходящее оказалось не просто глупыми тисканьями, а тонкой игрой на нервах?.. Заигрывания с собственным возбуждением, поддразнивание желаний. Черт побери, да это целая стратегия!

А в стратегии Алекс был силен, как никто! И уж точно было мало равных ему в разведке!

Он с силой втянул носом воздух, чувствуя аромат кожи Пола, пряный, свежий. Почти выветрившийся синтетический запах мыла. Совсем не ощутимый, но все же присутствующий — бензина, горячего моторного масла, ветра, разогретого асфальта, кожи, песка, пыли. Ухватил Пола за плечо, заставляя облокотиться на него, и, шалея от самого себя, от невероятного восторга, смешанного с изумлением, возбуждением и интересом, провел языком от ямочки на подбородке вниз, до самого воротничка футболки.

Твою же мать… в кровь словно наркотик впрыснули, а по голове, походу, с ноги отвесили — так накрыло сонмом ощущений и эмоций. Блядь, как он, привыкший жить на оттенках, полутонах, замечающий все, раньше мог довольствоваться плоским и однообразным? Как мог сводить к простому подрочил член, смазал, растянул, вставил и пялишь до звезд перед глазами? Боже, это уму непостижимо! Ведь кожа сразу под челюстью куда нежнее, чем на кадыке. А в ямочке между ключиц сильнее пахнет. Биение чужого пульса на языке мгновенно отдается во всем теле, прямиком несется в пах, и, кажется, перенастраивает собственное сердце. А дрожать и сбито дышать можно не только долбя, что есть мочи, или отсасывая как гребаный пылесос, — просто достаточно очертить кончиками пальцев пупок и мягко накрыть живот всей пятерней.

— Алекс…

Блядь, да что ж он за моду взял?! От звука собственного имени его аж тряхнуло — так неожиданно сексуально это прозвучало. Пол между тем явно не понимал, что по имени злобного Крюгера никто не звал до него.

— Я предлагаю все-таки идти в отель, — прошептал он. — А то еще немного, и идти будет неудобно.

Алексу неудобно было уже сейчас. А уж от перспективы оказаться в запертом от всего мира номере, с огромной кроватью, кровь стремительно устремилась вниз, и одновременно надавила на уши, напрочь убивая координацию движений.

Впрочем, это были технические мелочи, и тренированный организм их легко нивелировал. А вот справиться с зашкаливающими эмоциями сбитый с толку мозг даже не пытался.

Дорогу до отеля он помнил плохо. Хотя они с Полом чинно шли на достойном приличия расстоянии, даже помогли подняться парню на роликах. Алекс хмуро кивнул портье, привычно оглядел холл отеля, автоматически выхватил взглядом второй выход, камеру видеонаблюдения, маячок пожарной сигнализации. Но все это было вторичным и служило лишь смазанным обрамлением главного, что занимало сейчас всем мысли. Вернее, не что, а кто. Главным был Пол. Так блядски-соблазнительно улыбающийся, так сексуально-дразняще двигающийся, так охуительно пахнущий.

— Готов? — хрипло спросил Алекс, едва щелкнул замок. Схватил Пола в охапку и голодно, жадно поцеловал.

Пол рассмеялся и с чувством облапил его за задницу. Ох уж этот смех… Алекс зарычал и буквально смел его поцелуем куда-то в сторону кровати.

— Алекс! — выдохнул Пол, едва не упав. — Ты только осторожнее, — предупредил хрипло. — Мне последние пару месяцев было как-то не до секса. Особенно снизу…

Алекс скорее понял, чем услышал. Потому что в голове шумело так, будто в улей сунулся, а уж за смех и Алекс хотелось просто ткнуть мордой в стену и тут же вставить до упора, чтоб захлебнулся своим смехом.

И одновременно хотелось другого. Чтоб поперхнулся смехом, жадно глотая воздух, чтобы Алекс зазвучало требовательно, а не предупреждающе, чтобы ерзал и сам напрашивался. Чтоб не держать приходилось, а удерживать, не давая спешить.

— Сейчас наверстаем все твои месяцы, — сглотнув ставшую вязкой слюну, пообещал Алекс и снова поцеловал, роняя Пола на кровать.

Блядь, еще никогда разведка не была такой горячей и не заставляла быть таким внимательным. Алекс целовал, мял, тискал, поглаживал. Открытия сыпались на него, как снаряды при ковровой бомбардировке, оглушали, ослепляли, ударяли по голове и под дых. Он слушал тихие стоны и сдавленные вскрики, ловил поцелуями подрагивающие губы, ощутимо прикусывал и дразнил языком, мягко поглаживал и с силой надавливал. Поначалу пытался придерживаться общепринятых, так сказать, дислокаций, но, кажется, Пол целиком состоял из эрогенных зон. Потому что его член радостно подпрыгивал, если коснуться под коленом, а поглаживание бедер вызывало дрожь во всем теле. И Алекс отдался неконтролируемому желанию потрогать и погладить везде. Заставить застонать громче и дышать сорвано.

Когда же он провел кончиками пальцев по члену и вниз, к промежности, Пол покорно развел ноги, приглашая. У Алекса задрожало что-то под ребрами, а рот наполнился слюной. Мало понимая, что творит, он устроился удобнее в ногах Пола и повторил путь пальцев языком. От кончика головки, размазывая выступившую на ней прозрачную солоноватую каплю, до плотно сжатого ануса.

Он бы, наверное, устыдился того, что делает, вот только Пол был совершенно бесстыден: громко прокомментировал его действия запалистым Ух ты, черт! И согнул ноги, широко их раздвигая. А еще уставился поплывшим взглядом в упор, явно желая немедленно увидеть, как язык Алекса ввинтится ему в задницу.

Язык. Задница. Блядь!

Алекс зажмурился и сделал то, что от него ждали.

Твою ж мать! Это было омерзительно и противоестественно! И это… это было охуительно, сладко, греховно, запретно, это сводило с ума и ставило все с ног на голову. Потому что невозможно нормально мыслить и пытаться анализировать происходящее, если вокруг языка вздрагивают мышцы, а Пол шумно дышит и без конца повторяет какую-то заковыристую конструкцию. И стонет. Чертовски, блядь, громко!

Алекс рыкнул, подхватил его под бедра, раскрывая еще сильнее, и принялся за дело основательно. Вылизывал нежные складки, раз за разом ввинчивался во все более расслабленную задницу, отвлекался на немного, чтобы пройтись языком под поджавшимся яйцам, и снова и снова заходил на очередной круг, шалея от хриплых стонов, вскриков и вздергивания Арроевских бедер, когда Пол пытался или трахнуть воздух, или насадиться поглубже. Собственное возбуждение, не только никуда не девшееся, но все больше разгорающееся в паху, отдающееся по всему телу, оседающее холодком вдоль позвоночника, отошло на второй план.

Очень скоро оказалось, что язык у человека непозволительно короткий. Ужасно хотелось трахнуть Пола вот так, не поднимая головы — буквально затрахать, зализать до смерти. Но пришлось пустить в ход пальцы, растягивая, вкручиваясь внутрь едва ли не всей ладонью. Язык же, оставшийся без дела, нашел пристанище на члене, с остервенением вылизывая головку. Раздосадованный, Алекс скоро утешился — так он мог видеть лицо Пола, и это зрелище оказалось завораживающим.

И, черт возьми, таким возбуждающим! Под пальцами пульсировала отзывчивая плоть, в губы требовательно упирался горячий, гладкий член, а синие, невозможной глубины глаза смотрели с таким голодом. Пол застыл, будто закаменел, прислушиваясь к себе, ловя малейшие движения Алекса.

И он дал их ему. Снова глубоко сунул пальцы, нажимая, разминая, поглаживая, ртом насадился на член, впуская глубоко. И не отводил взгляда. В глазах Пола что-то вспыхнуло, будто взорвалось, опалило радужку, выплеснулось румянцем на щеки, вырвалось громким, надрывным стоном, бухнулось ниже, напрягая все мышцы, отдалось в ставшим еще тверже члене, запульсировало в заднице и бабахнуло по самому Алексу.

Мало что понимая, он инстинктивно сглотнул горячее, вязкое, терпкое, что лилось в горло, провернул пальцы, тесно зажатые сведенными от удовольствия мышцами, навалился, уткнулся лбом во вздрагивающий, влажный от пота живот, сунул руку вниз, обхватывая член, и застонал от невыносимо-сладкого, обжигающего удовольствия, несущегося по телу, завинчивающегося вокруг собственного члена, текущего горячей спермой по яйцам и отдающего в болезненно-пустой заднице.

Прошло несколько долгих секунд, прежде чем Пол с трудом согнулся, подцепил Алекса под мышки и потянул наверх.

— У тебя есть мобильный телефон? — спросил глухо, крепко его обнимая.

Смысл вопроса далеко не сразу дошел до Алекса. Телефон — он ведь чтобы звонить. Договариваться о встречах, писать сообщения и слать фото. Аррой же это имеет в виду?..

— Нет, — покачал головой Алекс.

Не для кого было заводить. Но вслух этого он сказать не смог. Хотя Пол, кажется, понял. Обнял еще крепче, так, что даже бок заныл, и тепло и влажно выдохнул в шею.

А Алекс уткнулся лицом ему в плечо, и едва ли не впервые боялся взглянуть в глаза. Черт возьми, начиная с того дня, как судьба отняла у него самых дорогих людей, впервые на его пути попался тот, кому хотелось позвонить. И с кем было бы круто договориться о встрече. Райз не в счет, Райз был совершенно особенным для Алекса, за него он, не задумываясь, отдал бы жизнь.

Пол ничего не ответил, и Алекс был ему за это благодарен. Слишком много было сегодня сказано и сделано. Вот только Алекс ни о чем не жалел. Уютное непривычное тепло разливалось внутри и снаружи — от тела Пола, и было действительно чертовски здорово, что кровать такая большая.