Клянусь луной

Глава 11

Всю дорогу до дома леди Колдекотт предавалась приятным раздумьям относительно предстоящей свадьбы сына. Прежде чем вернуться к себе, она заехала к самой лучшей модистке Лондона, чтобы заказать свадебное платье для мисс Гарретт. Портнихе пришлось отложить несколько заказов, чтобы успеть сшить наряд к субботе. Невеста сына должна блистать на церемонии, как алмаз в дорогой оправе, решила леди Колдекотт.

Затем Эллис нанесла визиты самым богатым и знатным светским леди, чтобы заручиться их поддержкой в будущую субботу. Покончив с этими хлопотами, леди Колдекотт вздохнула с облегчением.

Дома она приказала принести себе чай и расположилась в будуаре, готовясь провести приятный день, планируя разные мелочи для предстоящего события. Она решила сама организовать церемонию и устроить пышный прием в своем доме. Подобные мероприятия были ее коньком, и даже чета Гарретт согласилась с ее решением.

Слуга, принесший чайные принадлежности, оставил на столе поднос с карточками .и записками, полученными этим утром. Эллис задумчиво просмотрела послания, размышляя о том, насколько удачная хитрость пришла ей и Модести в голову. Наконец Патрик обзаведется семьей и подарит ей внуков. Эллис гордилась интригой, которую они сплели.

Откусив от воздушного бисквита, леди Колдекотт снова принялась за чтение. В самом низу лежало письмо, запечатанное сургучом. Сломав печать, Эллис достала лист плотной бумаги.

Письма у меня. Я провел немало приятных минут, изучая их содержание. Если хотите получить их обратно, наденьте в субботу фамильный жемчуг Колдекоттов. Так я пойму, что мы договорились. Если же на вашей шее будут сиять рубины или изумруды, это будет означать отказ. В этом случае я… впрочем, не советую вам испытывать судьбу.

Леди Колдекотт перечитала письмо как минимум дюжину раз, прежде чем оно выпало из ее дрожащих пальцев. Неловко нагнувшись, она подняла его с ковра. Ее первым импульсом было известить Патрика о том, что шантажист объявился снова. Но сыну предстояло жениться в эту субботу, поэтому мать не захотела его беспокоить. У Патрика и без того сейчас немало забот. К примеру, объяснение с будущей женой. Эллис и Модести придумали отличный план, но для Патрика он мог обернуться неприятным разговором, и мать искренне сочувствовала сыну. Нельзя добавлять к его проблемам свои, решила она. Для исповеди еще будет время после свадьбы.

Она наденет жемчужное ожерелье — тем более что оно великолепно дополнит наряд, в котором она собирается предстать перед гостями в субботу.

В будуар неслышно вошел лорд Колдекотт. Костюм для верховой езды очень шел ему, небрежно наброшенный серый сюртук подчеркивал ширину плеч. Глаза смотрели на жену внимательно и ласково, и Эллис в очередной раз почувствовала, как под его взглядом по телу прошла сладкая дрожь. То, что она оказалась способна влюбиться в таком возрасте, когда на многое смотришь скептически и недоверчиво, не переставало ее удивлять. Самое странное, что муж отвечал ей полной взаимностью, по крайней мере был нежен и заботлив и предупреждал все ее желания.

В присутствии Генри Эллис всегда чувствовала себя уютно и безопасно, и потому его неожиданный визит ее даже обрадовал. Она положила письмо шантажиста на поднос, постаравшись незаметно подсунуть его под другие бумаги. Она потом поразмыслит над ловушкой, в которой оказалась.

— Здравствуй, дорогая, — пропел лорд Колдекотт, наклоняясь для поцелуя. — Сегодня ты диво как хороша. И кажешься весьма довольной собой, хочу заметить. — Он улыбнулся и присел возле жены.

Эллис налила в фарфоровую чашечку чаю и протянула мужу.

— Кажется, ваша с Модести забавная затея принесла свои плоды, — заметил лорд Коддекотт. — Вот уж не думал, что все обернется именно так — где бы я сегодня ни появлялся, везде говорили только о предстоящем событии. Настоящая сенсация! — Он улыбнулся. — Я тоже приложил к этому руку — всячески расхваливал будущую церемонию, хотя понятия не имею, какой она будет.

— Спасибо, милый. Ты всегда стоишь на страже моих интересов, — с благодарностью вернула улыбку его жена.

— О да. Я готов холить и лелеять тебя всю жизнь. — Барон взял руку жены в свою. — И разве можно тебе отказать хоть в чем-то, даже если речь идет о союзе твоего сына с не самой подходящей женщиной? Я люблю тебя, дорогая Эллис.

Леди Колдекотт тронули эти слова.

— Ты так добр ко мне, — прошептала она, склонив голову к мужу на плечо.

— Что за глупости! Это ты оказала мне честь, выйдя за меня замуж.

Они продолжали пить чай, когда приехал Патрик. Войдя в комнату, он вежливо поинтересовался здоровьем матери и отчима.

— Спасибо, Патрик, — улыбнулась Эллис. — Как видишь, мы пребываем в отличном настроении. То, что ты станешь наконец семейным человеком, очень нас радует.

Лорд Колдекотт усмехнулся.

— Думаю, тебе не терпится обсудить с матерью кое-какие детали, — предположил он. — Не стану вам мешать.

— Ты просто струсил перед возможным гневом твоего пасынка, — пробурчала Эллис, откусывая от бисквита.

— Это разумная осторожность, только и всего, — не остался в долгу лорд Колдекотт, исчезая за дверью.

Оставшись наедине с сыном, Эллис обнаружила, что Патрик стоит возле шкафа с книгами и делает вид, что внимательно изучает их Похоже, он ждал, когда мать сама начнет трудный разговор.

— Ты сердишься, милый? — с невинной улыбкой спросила она.

— С чего бы это? — усмехнулся Патрик, оценив ее улыбку. — Ты помогла мне. Благодаря тебе я стану мужем самой желанной женщины на свете. Кроме того, это доставит удовольствие тебе, а мне до сих пор редко удавалось порадовать свою мать.

Леди Колдекотт пристально посмотрела на сына. По его мрачному лицу нельзя было понять, шутит он или говорит серьезно. Возможно, он действительно доволен тем, как сложились обстоятельства?

— Я вижу, ты принял предстоящую свадьбу с легким сердцем. Это бальзам для материнского сердца, — осторожно проговорила она.

— Благодари Бога, что ваша с Модести затея не провалилась, — хмыкнул Патрик. — Каково бы тебе было, если бы я немедленно опроверг твои слова? Или если бы это сделала Тия?

— Расчет оказался верен. Я знала, что ваше потрясение будет слишком велико, чтобы протестовать. А утро оказалось мудренее вечера. Кстати, между вами с Тией что-то происходит, это видно невооруженным глазом. Думаю, я не ошибусь, если назову это взаимным притяжением?

Патрик ухмыльнулся, лицо его просветлело.

— Все правильно. Должен отдать тебе должное — план великолепный. Я бы и сам не сумел придумать лучше. Но в другой раз постарайся обойтись без подобных сюрпризов. Судьба может посмеяться и над тобой, дорогая мама. Что, если в следующий раз в капкан загонят тебя?

— Прости, что не предупредила тебя заранее. Но все так удачно складывалось, что я решила не упускать шанса. Я хочу, чтобы ты был счастлив, Патрик. Прости, если играла не по твоим правилам.

— На этот раз прощаю. Более того, я признателен тебе, несмотря на то что был пешкой в твоей игре. — Глаза Патрика сузились, и взгляд стал колючим. — Но хочу предупредить: впредь не пытайся лезть в мою жизнь. Даже если тебе покажется, что ты действуешь мне на благо, хорошенько подумай, прежде чем предпринимать что-либо, идущее вразрез с моими желаниями.

— Разумеется, нет! — торопливо воскликнула леди Колдекотт, всплеснув руками. — Больше никогда! — Ее глаза искрились от смеха.

— Оставь этот невинный тон для своего мужа. Меня не проведешь! — Патрик не выдержал и рассмеялся. — Лучше сразу предупреди меня, если задумала новую хитрость. Надеюсь, вы с Модести не продумывали мой будущий медовый месяц?

— Ни в косм случае! — чересчур быстро ответила Эллис. — Хотя нас посещали некоторые идеи на этот счет…

А в это время Модести прилагала все усилия, чтобы отговорить Тию от того, что считала ее ошибкой. Ее подопечная не хотела рассказывать Патрику о загадочной записке, полученной утром. Тия хотела отправиться в Гайд-парк, чтобы оставить деньги на сиденье экипажа. Она мрачно качала головой, слушая тетушку, на лице ее застыло решительное выражение.

— Нет и нет! Я не стану втягивать в это Патрика! Я сама влипла в эту историю, а потому мне из нее и выбираться. Если бы я не потащилась в тот особняк одна, все было бы в порядке. — Она недовольно взглянула на Модести: — Неужели ты не понимаешь этого, тетя?

— Отчего же? Очень даже понимаю, — фыркнула Модести. — Ты относишься к тому типу людей, которые готовы винить себя во всех грехах, когда-либо совершенных родом человеческим. С чего ты взяла, что в записке идет речь о Херсте и его смерти? Его имя нигде не упомянуто. Кстати, ты не забыла, что это не ты его убила? Так в чем твоя вина? Может, дело вовсе не в Херсте? И кто, как ты думаешь, написал записку?

— Наверняка тот, кто спрятал тело.

— Тогда чем именно тебя шантажируют? Что ужасного случится, если тело Альфреда обнаружат? Вроде больше тебя шантажировать и нечем. — Заметив, что Тия заколебалась, Модести продолжила с нажимом: — Если тебе угрожают тем, что тело найдется, так это просто нелепо. Как это связано с тобой? Когда власти официально зафиксируют убийство, будет даже лучше — пусть не для Эдвины, но в конечном итоге все равно для нее. Когда-нибудь долгое отсутствие Альфреда станет подозрительным. Несправедливо, что твоя сестра ничего не знает о смерти мужа.

Тия помолчала.

— Но ведь в записке сказано «доказательства». Что, если этот человек действительно располагает чем-то, что указывает на мою связь со смертью Альфреда?

— Ты только себя послушай! Не ты же убила Херста! Не ты скрыла его тело. Зачем ты идешь на поводу у шантажиста? Ты просто перепугалась и тем самым можешь сыграть ему на руку. Стоит один раз заплатить за несуществующие доказательства, как начнется целая череда — бесконечная череда! — требований. Тебе известно это не хуже меня. Ты чиста перед законом, чего тебе опасаться?

В словах Модести был смысл. Кроме того, все проблемы начались именно с того, что Тия решила действовать одна, на свой страх и риск. Не совершит ли она такую же ошибку и теперь, скрыв от будущего мужа послание шантажиста? Возможно, некто уже успел убедиться, что Тия Гарретт старается разрешить любую проблему в одиночку, не прибегая ни к чьей помощи. Что, если шантажист ждет от нее именно такого поведения, а она, поступив в соответствии с его ожиданиями, попадет в мышеловку?

Тия шагала по комнате, сжав кулаки. Ее подбородок был вызывающе вздернут, лоб нахмурен. Тии не нравилось, когда ею манипулировали. Именно поэтому она никогда не вела себя так, как от нее ждали. Патрику удалось обвести ее вокруг пальца и принудить к браку, так неужели она позволит еще какому-то незнакомцу использовать ее в своих целях?

— Ладно, ты победила, — вздохнула Тия. — Я просто забуду про эту записку и никуда не поеду.

— Наконец-то ты поступаешь мудро. — Модести вздохнула с облегчением.

Тию продолжали мучить сомнения, но решение было принято, поэтому она промолчала.

Утренние посетители утомили женщин, и они разошлись по комнатам, чтобы отдохнуть. Визит Патрика стал для обеих неожиданностью.

Сначала вошел он сам, а уж затем появился Тиллман, недовольно поджавший губы, — ему не понравилось, что гость опередил его, лишив возможности объявить о своем приезде.

— К вам мистер Блэкберн, — сухо произнес дворецкий, блеснул лысиной и исчез за дверью.

Патрик поприветствовал женщин и обменялся парой вежливых фраз с Модести. — Тия тотчас уставилась в пол, смущенная теми мыслями, которые зароились в ее голове. К примеру, она подумала, что сегодня Патрик еще более красив, чем всегда. К тому же он вел себя так, словно был уверен, что Тия рада его визиту. Он подошел к ней и сел рядом с уверенностью, какая больше подошла бы победителю, вошедшему в завоеванный город. От волнения у Тии затряслись колени, и ей с трудом удалось выдавить из себя вежливую улыбку.

Патрик поцеловал ей руку.

— Надеюсь, ты хорошо спала этой ночью?

— Конечно, — несколько удивилась она. — Почему я должна была спать плохо?

— Говорят, после объявления о помолвке юные леди бывают так взволнованы, что проводят бессонную ночь, — улыбнулся Патрик.

Тия попробовала освободить руку, которую он держал в своей, но без успеха. Она удивленно взглянула на него и в ответ получила лучезарную улыбку. Ей даже стало не по себе от его прекрасного настроения. Сердце забилось чаще, но Тия списала это на возмущение. Все-таки он ужасный нахал, этот Патрик Блэкберн! Она снова попыталась убрать руку, и опять без результата.

Зачем он так в нее вцепился? Что за странная потребность в физическом контакте? Если он пытается тем самым напомнить ей о вчерашних ласках, то ничего этим не добьется!

Немедленно в памяти всплыли воспоминания о поцелуях (ведь она совсем не противилась, отвечая на них), о ладони, скользящей по бедру, и Тия закусила губу, чтобы не выдать своих эмоций. Она еще раз потянула руку, хотя больше всего в этот момент хотела повторения вчерашнего опыта.

Разозлившись на себя, она постаралась говорить как можно язвительнее:

— Смею напомнить, что я уже не так юна, как те, кто волнуется перед свадьбой. Кроме того, я уже однажды была помолвлена, и вы не первый, кто сделал мне предложение.

— Если ты хочешь напомнить мне о своем возрасте, я не стану спорить. Что же касается твоей помолвки десять лет назад, — тут он неожиданно поднес ее руку к губам и чуть прикусил кончики пальцев, — то могу сказать наверняка, что наша свадьба — куда более волнующее событие для тебя, чем возможность выйти за Хоули Рэндалла. — Патрик осторожно поцеловал каждый пальчик. Присутствие Модести его вовсе не смущало. — Разве его ласки возбуждали тебя так, как мои?

Тия ничего не ответила, так как у нее перехватило дыхание. Сердце сжалось и понеслось вперед, ухая с каждым ударом все громче.

— Самые сильные эмоции, которые вы вызываете во мне, милорд, — процедила Тия, выдернув наконец руку, — это возмущение вашим вероломством!

— Превосходно! Не зря говорят, что от ненависти до любви один шаг. — Патрик самоуверенно улыбнулся. — Уверен, ты будешь счастлива, выйдя за меня замуж.

— Единственная причина, по которой я согласилась на это безумство, — нежелание вызвать очередной скандал! — сверкнула глазами Тия. — Я не могу позволить всему свету судачить по поводу моей семьи.

— Так вот оно что! — Патрик засмеялся. — Какое благородство! Позволить принести себя в жертву кровожадному Блэкберну ради невинных овечек, своих родственников!

— Вы пришли похихикать, милорд? Или у вас ко мне какое-то дело? — холодно спросила Тия.

— А разве желание увидеть невесту — недостаточная причина для визита? Впрочем, меня также привело к вам поручение матери. Она просила передать, что ее портниха ждет вас к четырем часам. Леди Колдекотт извиняется за то, что сама выбрала модель наряда, но причиной тому — отсутствие времени. Она надеется, что ее выбор придется вам, мисс Гарретт, по вкусу. Я приехал в экипаже матери и готов сопровождать вас к ее модистке.

— Это вовсе не обязательно! — поспешно отказалась Тия. — Скажите мне адрес модистки, и я отправлюсь к ней вместе с Модести.

— Думаю, тебе лучше поехать с Патриком, дорогая, — тотчас отозвалась Модести. Она подозревала, что Тия может передумать насчет шантажиста и начнет уговаривать ее заехать на обратном пути в Гайд-парк. — А я в это время навещу леди Колдекотт, нам надо посоветоваться насчет субботнего приема.

— Собираетесь плести с моей матушкой очередные интриги? — поддел ее Патрик весело.

Модести вспыхнула, опасаясь, что он может ее выдать. Она встретила его веселый взгляд и поджала губы.

— Интриги? О чем вы, милорд?

Она ждала ответа затаив дыхание, рассчитывая, что Патрику достанет благородства взять вину матери и самой Модести на себя.

— Думаю, такие богатые и влиятельные леди всегда найдут повод для интриг. Наверняка вы станете обсуждать свежие сплетни, которые так любит моя мать. — Патрик незаметно подмигнул Модести, и она кивнула с облегчением.

— Ваша мать предупреждала, что вы полны неожиданностей, — сказала она. — Вижу, что это действительно так. — И прежде чем Тия успела задать вопрос, Модести поспешила перевести разговор на другую тему: — Похоже, вам лучше отправляться на Бонд-стрит прямо сейчас. — Она взглянула на каминные часы. — Уже половина четвертого, Тия. Я распоряжусь, чтобы тебе принесли накидку, на улице прохладно. Бежевую или розовую?

— Розовую, пожалуй, — наобум ответила Тия.

В экипаже она почти все время молчала, односложно отвечая на вежливые реплики Патрика. Она все еще была в смущении от того, что произошло на этой самой скамье накануне вечером, поэтому предпочла забиться в уголок, подальше от Патрика. Однако молчание имело свою оборотную сторону — незамедлительно вернулись воспоминания о ласках и желании, в котором она вчера едва не утонула. Тия очень надеялась, что дышит не так беспокойно и часто, как ей кажется. Между ног стало влажно и жарко, даже губы закололо при мысли, что Патрик мог бы сейчас ее поцеловать.

Патрик мучился не меньше Тии. К моменту, когда экипаж поравнялся с нужным зданием, возбуждение его было таким очевидным, что он не знал, как его скрыть. Подав невесте руку, он осторожно взглянул вниз и вздохнул с облегчением: кажется, выпуклость между ног не слишком бросается в глаза. Тия же делала вид, что увлеченно рассматривает витрину.

Когда Патрик открыл дверь, колокольчик, висевший над ней, тихо звякнул, и в коридоре раздались шаги. Миссис Делан, одна из самых модных портних Лондона, радостно поприветствовала гостей и предложила Тии посмотреть эскиз платья. Наряд еще предстояло скроить и украсить натуральным жемчугом. Узнав об этом, Патрик немедленно зашарил глазами по груди и бедрам Тии, прикидывая, как она будет выглядеть вообще без всякого наряда.

Салон миссис Делан был просторным, с множеством комнат. Где-то в задней части дома слышался стук швейных машинок, повсюду стояли манекены, одетые в незаконченные наряды. Здесь заказывали костюмы богатые женщины, их дочери и мужья, а также их любовницы. В салоне имелось несколько комнат для отдыха, где клиенты просматривали эскизы, выбирали фасон и пили освежающие напитки, дожидаясь, пока освободится модистка. Предусмотрительная хозяйка устроила так, что богатые мужчины могли предаться здесь любовным утехам со своими возлюбленными, а потому в каждой комнате стоял удобный диван с мягкими подушками, якобы призванный быть местом отдыха в ожидании готового заказа.

Тию проводили в одну из комнат, где она вместе с миссис Делан могла просмотреть наброски свадебного наряда, подобранные для нее матерью Патрика. Поначалу она хмурилась, недовольная тем, что решение было принято без нее. Мало того что ей обманом навязали брак, так теперь еще и каждую деталь продумали без ее участия! Поэтому Тия решила, что откажется от модели, если она ей не понравится, и распорядится шить другое платье. По крайней мере хоть что-то будет зависеть от нее!

Но когда миссис Делан принесла отрез белоснежного атласа и рулон воздушного нежно-розового газа, сомнения Тии рассеялись. Так и эдак изучив рисунок, она осталась довольна вкусом леди Колдекотт: именно такое подвенечное платье она бы выбрала для себя сама — скромное, но не девичье. Пышная юбка и лиф с высокой талией и квадратным, довольно глубоким декольте, отделанным брюссельскими кружевами, прозрачные, воздушные рукава. Тонкая накидка из розового газа должна была спасти Тию от возможных пересудов — только девственницы выходят замуж в белом.

Примерка была недолгой, миссис Делан и ее помощницы быстро обмерили Тию и набросали выкройку. Патрик, разумеется, не мог присутствовать при выборе платья, а потому проводил время за бокалом вина и просмотром последних газет. Миссис Делан не случайно обставила в уютном домашнем стиле несколько комнат — если бы какая-то богатая леди приехала на примерку, она бы никогда не узнала, что ее муж мог в этот самый момент резвиться с содержанкой в одном из помещений салона. Эта предусмотрительность была на руку и будущим новобрачным — жених не видел ни отрезов ткани, ни эскизов платья, которые просматривала невеста, пока отдыхал в другой комнате.

Покончив с замерами, миссис Делан удалилась, оставив для Тии тазик с горячей водой и туалетные принадлежности: на теле и волосах могли остаться обрывки нитей и пыль от мела. Тия отказалась от помощи служанки и быстро совершила омовение. Налив себе стаканчик лимонада, она повертелась перед зеркалом. Будущее платье должно подчеркнуть все достоинства ее фигуры. Она решила не спешить е одеванием и рассматривала свое отражение, облаченное в одну нижнюю сорочку.

Скоро эта изящная женщина, которую она видит в зеркале, станет замужней леди. Тия вздохнула. Ей действительно хотелось стать женой Патрика, но что-то внутри ее протестовало против подобного шага. Возможно, дело в том, что она никогда не любила плыть по течению, а предстоящий брак был практически ей навязан.

Если бы Патрик любил ее! Не просто хотел, а любил, она бы без сомнений сказала «да» перед алтарем. Сама она действительно влюбилась в него, но надеялась на ответное чувство. Может, с ее стороны наивно стремиться к браку по любви? Может, стоит довольствоваться тем, что будущий муж ее желает? Ведь и она с нетерпением ждала первой брачной ночи. Желания, которые пробуждал в ней Патрик, не шли ни в какое сравнение с тем, что она испытывала к Хоули Рэндаллу. Десять лет назад ее неопытное сердце билось чаще скорее от любопытства и новизны ощущений, а вовсе не от желания и любви. Впрочем, она действительно была влюблена в Хоули, по-детски, трепетно и нежно. Но разве можно сравнить ее влюбленность с теми сильными, бурными эмоциями, которые охватывают ее сейчас при одной мысли о Патрике? Ее неожиданный жених оказался воплощением тех достоинств, которые Тия ценила в мужчине. Но каким бы удачным стечением обстоятельств ни считала она будущий брак, мотивы Патрика оставались для нее загадкой. Он желает ее, но разве этого достаточно?

Тия резко отставила стакан и поднялась. Хватит думать об этом! Она знала, куда ведут подобные мысли. Так недалеко и до воспоминаний о вчерашней совместной поездке в экипаже, когда они оба потеряли голову.

Она подхватила свое платье и чуть встряхнула его. В этот момент в дверь постучали.

— Да? Входите, — разрешила она, ожидая миссис Делан.

Но вместо модистки в дверях появился Патрик. Оба застыли: Тия — потому что была потрясена неожиданным вторжением, Патрик — потому что не ожидал увидеть Тию в одной сорочке, босиком, с покрасневшим, взволнованным лицом.

Они стояли, должно быть, целую вечность, не в силах оторвать друг от друга взгляд. Тия даже не додумалась прикрыться платьем или вскрикнуть. Наоборот, ее губы чуть приоткрылись, дыхание участилось, грудь поднималась и опадала, и тонкая сорочка четко обрисовывала контуры напрягшихся сосков. Патрик не мог оторвать глаз от этого зрелища, неожиданная сцена застала его врасплох, и страсть, которую он с великим трудом сдерживал уже второй день, плеснулась вниз, в пах.

Воздух в комнате накалился, стало трудно дышать. Патрик шагнул вперед и закрыл за собой дверь, заперев ее на щеколду, — миссис Делан предусмотрела все до мельчайших деталей. Он видел ответное желание в глазах Тии, а потому не стал задавать ненужных вопросов. Он обнял ее и с силой прижал к себе. Тия ответила на поцелуй сразу, не колеблясь, ее руки заскользили по его спине, грудь прильнула к его груди, бедра прижались к раскаленному паху. Это было похоже на ласки двух животных — быстрые, грубые, со стонами и жадными прикосновениями. Тия не замечала, что кусает губы Патрика, не в силах бороться с собой. Чувствуя бедром выпуклость на его брюках, она начала инстинктивно тереться о нее. Патрик сжал руками ее ягодицы, направляя.

У Тии мелькнула мысль, что если сейчас им помешают, это будет самая страшная потеря в ее жизни. Пусть Патрик не любит ее, но страсть, которую они испытывают, — это настоящее сокровище.

Она не заметила, как Патрик остался без пиджака, когда она успела рывком развязать узкий галстук, как ее сорочка соскользнула на пол. Собственная кожа казалась ей такой горячей, что ее удивило, как Патрик может касаться ее груди, не обжигая пальцев.

Словно впервые в жизни, почти с удивлением он сжал два полукружия в ладонях, провел пальцами по обнаженному животу. Он взял губами сосок, затем другой, чуть пососал. Тия застонала, подаваясь навстречу. Сладкое, почти болезненное желание ослепляло и требовало большего. Патрик, словно услышав ее немые мольбы, положил ладонь между ее ног, раздвигая их в стороны.

— Не останавливайся, прошу тебя, — простонала Тия. Тогда он уложил ее на диван и опустился на нее сверху.

Тяжесть его тела была приятной и желанной. Кровь стучала в висках, бедра двигались под бедрами Патрика, руки притягивали его к себе, желая полного слияния. Он развел ее ноги в стороны, кончики пальцев скользнули куда-то вглубь, в безумную глубину, и. у Тии едва не помутилось сознание. Он приподнял ее ягодицы одной ладонью, другая рука расстегивала ремень брюк. Как бы ни хотел Патрик быть нежным и осторожным, он вошел в нее с силой, одним рывком, и его возбужденная плоть оказалась в шелковистых тисках.

Тия вскрикнула, но совсем не от боли. Слезы потекли по ее щекам, она впивалась ногтями в обнаженную мужскую спину, дергала его волосы. Ей казалось, что они слились в одно существо, разделить которое теперь невозможно. Темная, пугающая волна почти сразу же накрыла ее с головой, и она закричала, содрогаясь от облегчения. Она забыла, что ее могут услышать, что они исступленно отдались друг другу прямо на диване в казенном доме, что Патрик подминает ее под себя в чужой комнате, словно какую-нибудь смазливую служанку. Ничто не имело значения по сравнению с этой первобытной, необузданной страстью, которая сотрясала ее тело…

С сожалением Патрик отодвинулся. В глазах было до сих пор темно, спина ныла от острых ногтей Тии, тело покрылось потом. Он заглянул в затуманенные глаза невесты:

— Я не причинил тебе боли, милая? Я просто не мог вести себя осторожнее.

Она чуть заметно улыбнулась опухшими губами и покачала головой. Патрик с облегчением обнял ее и поцеловал — так нежно, как только умел. Желание, едва уснувшее, пробудилось вновь. Не сказав больше ни слова, Патрик начал ласкать Тию, с наслаждением отмечая, что она готова принять его в себя.

Этот раз был, не таким быстрым, но не менее страстным! Они целовались жадно, словно в последний раз, двигаясь в одном ритме. Тия отдавалась Патрику без оглядки, ее тело доверяло ему, даже если не доверял разум. На этот раз разрядка оказалась еще более сильной, почти болезненной и одновременно сладкой. Тии хотелось, чтобы это наслаждение продолжалось бесконечно, и в этот момент весь остальной мир вдруг куда-то исчез. А когда все кончилось, она без сил раскинула руки и плакала от счастья, какого никогда до сих пор не испытывала.

Патрик был потрясен не меньше ее тем, как опрокинулась на него целая вселенная всего за несколько мгновений. Он сгреб Тию под себя, прижимая так, будто больше всего на свете боялся ее потерять.