Клянусь луной

Глава 14

— Хотел бы я знать, о какой встрече идет речь? — Патрик говорил очень тихо, но от его тона Тия похолодела от страха.

— Какой ужас! — прошептала Модести, прижав руки к груди. — Я даже не думала, что все это может так плохо кончиться.

Лицо Патрика стало еще мрачнее.

— Похоже, я один здесь не понимаю, о чем вы говорите. Не хотите ли просветить меня? — Его голос звучал теперь еще тише, и Тия не на шутку перепугалась. — Ведь должен же я знать, за что получил вчера по голове? Думаю, это будет справедливо.

— Модести предлагала рассказать тебе о первой записке, но, поскольку я не пошла на встречу, в этом не было смысла. Я думала, что этим все закончится. Я же ни в чем не виновата, и меня нечем шантажировать, — виновато произнесла Тия.

— Могу я увидеть первую записку?

Тия кивнула и позвонила в колокольчик. Велев Тиллману принести фарфоровую шкатулку из се спальни, она застыла, вперив глаза в пол. Все трое молчали. Получив записку, Патрик прочел ее и вопросительно уставился на Тию:

— Я бы хотел знать, почему ты не рассказала мне об этих угрозах? Конечно, ты часто ведешь себя глупо и самоуверенно, но тут может быть и иная причина.

— Я уже объяснила, что не придала этому значения. Почему я должна была рассказывать тебе об угрозах? — Тия упрямо вздернула подбородок. — Ты и сам не слишком со мной откровенен.

Ноздри Патрика гневно раздулись, но он не сказал ни слова. Отойдя к окну, он еще раз перечитал записки.

Почему она не сообщила ему о шантаже? Вчера ему здорово досталось, потому что он не был готов к атаке. Патрик всегда руководствовался принципом «Предупрежден — значит, вооружен». Но не полученные травмы волновали его. Тия по-прежнему ему не доверяет.

С другой стороны, а почему она должна ему верить? Ведь она считает, что он обманом принудил ее к браку. К тому же только с его слов она знает, что Херста убили и что убила его не она. Он даже не поделился с невестой причинами, которые привели его в особняк на Керзон-стрит. Удивительно, что она пока еще не отказалась выйти замуж за столь подозрительного субъекта, как он.

Вернувшись к Тии и Модести, Патрик спросил как можно мягче:

— Первую записку тоже доставил мальчишка?

— Нет, — ответила Тия. — В среду к нам приехало множество людей. Дворецкий нашел записку среди других писем, когда все ушли.

— Значит, у нас нет ни единой ниточки, — вздохнул Патрик. — Хорошо, забудем о том, что ты промолчала о шантаже. Поверь, я готов хоть сотню раз сразиться с тем здоровяком в экипаже, лишь бы ты не ездила на подозрительные встречи и не подвергала себя опасности.

— О какой опасности ты говоришь? От меня требовали денег. Зачем меня убивать или калечить, если при этом не получишь ни пенса?

— Может, ты и права, но нельзя исключать возможности, что в парке тебя ждала ловушка. Мне очень не нравится, когда мной манипулируют. Но еще больше мне не нравится, что мою будущую жену пытаются шантажировать. Тем более что за ней нет никакой вины, кроме привычки совершать необдуманные поступки.

— Благодарю за лестное мнение, — хмыкнула Тия, не зная, обижаться или радоваться словам жениха.

Патрик снова занялся изучением записок.

— Написано одним и тем же человеком, — заметил он. — Только это мало что нам дает. Ты должна была сразу сообщить мне об угрозах.

— А я рада, что не сказала. Если бы я предупредила тебя, ты наверняка стал бы разбираться с тем негодяем, что напал на тебя вчера, и попытался бы выяснить, кто его нанял. Скорее всего твое любопытство довело бы тебя до могилы. Так что не надо обвинять меня в склонности к необдуманным поступкам!

— Туше, — хмыкнул Патрик.

— Ну и что нам делать? — встряла Модести. — Заплатить эти деньги, если их потребуют? Почему-то мне кажется, что шантажист не шутит. Мне бы не хотелось, чтобы кто-то из вас пострадал.

— Я бы подождал, пока нам предъявят требования. До этого момента мы можем только гадать, кем является наш таинственный шантажист, — задумчиво проговорил Патрик и сел на диван. Вытянув вперед ноги, он подпер подбородок кулаком. — Придется действовать по обстоятельствам.

— Мне это не нравится! — заявила Тия. — Не хочу ощущать себя беспомощной во власти какого-то негодяя.

— Мне тоже это не по душе, — уверил ее Патрик. — Единственное, что я почерпнул из этих записок, — так это что вчерашнее нападение не случайно.

Тия покраснела от стыда.

— Прости, что я тебя не предупредила. Поверь, мне так стыдно! Если бы я сразу рассказала тебе, ты был бы осторожнее и не попал в передрягу. Я так виновата!

— Ну разумеется! — не выдержала Модести. — Разве может быть иначе! Ты всегда во всем виновата! В том, что поехала на встречу с Херстом, что выскочила с пистолетом и спугнула неизвестного, что испортила характер сестры, что на улице идет дождь! А злоумышленник ни в чем не виноват! Бедняга, ведь это ты своими необдуманными действиями вынудила его избить мистера Блэкберна! Иногда ты кажешься мне ужасно неразумной, Тия!

— Смейся, смейся, — грустно кивнула Тия. — Но ведь во многом ты права. Если бы я не поехала в особняк к Херсту, ничего бы этого не было. Я кругом виновата.

— Дурочка, да при чем здесь ты? — воскликнула Модести. — Если бы ты не поехала, его все равно убили бы и стали требовать деньги с Эдвины, а потом с тебя. Ты просто пешка в чужой игре! Хватит придумывать себе переживания!

— Твоя тетя полностью права, — согласился Патрик. — Ты очень импульсивна и потому попадаешь в разные неприятные истории, только и всего. Вот кто-то этим и воспользовался.

— Вы еще не устали меня утешать? — закатила глаза Тия. — Кроме импульсивности, я еще располагаю крепкой психикой, так что не надо меня жалеть. Давайте лучше выработаем какой-нибудь план, на всякий случай. Ясно же, что новые требования не заставят себя ждать.

Некоторое время они обсуждали разные варианты развития событий, но так ни до чего и не договорились. Решено было, что Модести или Тия немедленно известят Патрика, как только получат известие от шантажиста.

— Возможно, за мной даже не придется посылать слуг, — усмехнулся Патрик. — Уже с завтрашнего дня я рассчитываю все свободное время проводить со своей женой.

Тия покраснела от смущения, представив, как они с Патриком лежат обнаженные на смятой супружеской постели. Выбросить эти мысли из головы не удалось даже тогда, когда Патрик ушел.

После обеда пришлось принять несколько гостей, тех, что не успели нанести визит в среду, выслушать поздравления и обсудить субботнее венчание. Сразу после этого Модести и Тия поехали к модистке на последнюю примерку. Миссис Делан обещала, что платье будет готово к десяти утра и его доставят на Гросвенор-сквер.

Вечером планировался прием у леди Колдекотт, которая решила накануне свадьбы собрать всех родственников и близких друзей. Заехав за Эдвиной, женщины отправились в городской дом баронессы.

Ужин был роскошным, гости подходили к Тии, выражая свои восторги, и она с трудом верила, что вся эта суета — ради нее. Уже завтра утром она станет женой Патрика!

Она постоянно ловила на себе его взгляд, то чуть насмешливый, то странно напряженный. Его серые, обычно бесстрастные глаза сверкали, когда он смотрел на ее открытые плечи и шею. Патрик вел себя безупречно — развлекал гостей, сыпал комплименты дамам и сдержанно беседовал с джентльменами. Конечно, его синяк и царапины вызвали всеобщий интерес, и пришлось сотню раз пересказывать подробности «ограбления». Но каждый раз, когда взгляды Тии и Патрика встречались, невесту охватывал трепет и у нее слабели колени.

Тия старалась отвлечься от мыслей о супружеском ложе, которое то и дело вставало перед ее мысленным взором. Она видела, как возбуждена происходящим Эдвина. Младшая сестра восхищенно рассматривала наряды и стреляла глазками, завидев интересного мужчину. За ужином ее усадили между молодым маркизом и юной графиней, всего неделю как получившей новый титул после удачного замужества.

После ужина подали напитки. Мужчины удалились в курительную, а дамы отдали должное легким пирожным и булочкам. Модести, Тия и леди Роуленд вышли на балкон, чтобы охладиться, и тут к ним присоединилась Эдвина.

— О, Тия, какая же ты счастливица! — восхищенно протянула она. Глаза ее сияли. — Прости, но я так тебе завидую! Только не обижайся, ладно? Оказавшись на этом приеме, рядом с такими именитыми гостями, я поняла, чего лишилась. Ну почему я не слушала тебя и Модести, когда вы отговаривали меня от поспешного брака с Альфредом? Сейчас моя жизнь могла бы быть совсем иной.

— Мы все задним умом крепки, — сухо проговорила Модести. — Теперь поздно сожалеть о содеянном.

— Это так, — вздохнула Эдвина. — Обещаю, что с этого момента я буду осмотрительнее. — Заметив скептический взгляд Модести, она торопливо добавила: — Разве я не согласилась перебраться в провинцию? Я буду ответственно вести хозяйство и постараюсь экономить деньги, честное слово.

— Ты умница, — похвалила Тия. — Это станет хорошим началом. Возможно, удачные вложения улучшат твое финансовое положение. — Вспомнив о том, что муж сестры уже мертв, а значит, не сможет транжирить семейные деньги, она добавила: — Иногда будущее представляется мрачным, но со временем все становится на свои места. Если ты будешь прислушиваться к советам тех, кто тебя любит, ты многого добьешься.

— Я на это надеюсь, — кивнула Эдвина. Лицо ее стало вдруг грустным.

Тия не успела спросить, что опечалило сестру, потому что появился Патрик.

— Боюсь, дорогие леди, что мне придется украсть у вас свою невесту, — заявил он, взяв руку Тии. — Мать настаивает на втором круге тостов в честь будущей невестки. Придется их выслушать.

После тостов вечер подошел к концу, и гости начали разъезжаться. Патрик вызвался проводить Тию и Модести. Они подвезли до дома Эдвину и отправились на Гросвенор-сквер. Модести сразу пожелала молодым людям спокойной ночи, дав возможность пообщаться без свидетелей накануне свадьбы.

— Завтра в это же время, — с довольной улыбкой произнес Патрик, — мы будем мужем и женой. Нам больше не нужно будет искать оправдания для того, чтобы остаться наедине. Не знаю, как ты, а я ужасно устал от этого приема. У меня не было возможности побыть с тобой наедине. Я чувствовал себя как шут на ярмарке, развлекая всех этих людей, — пожаловался он.

Тия рассмеялась и села на диван, расправив юбки.

— Не забывай, я уже десять лет в центре внимания. Правда, раньше на меня смотрели с осуждением, а сегодня все желали мне счастья и без конца хвалили все, что бы я ни делала. Мне это даже понравилось, я не привыкла к такому вниманию.

— Надеюсь, тебе понравится не только твое новое положение, но и будущий брак со мной, — вкрадчиво произнес Патрик. Его губы коснулись губ Тии. Он старался, чтобы этот поцелуй вышел дружеским, невинным, и почти в этом преуспел. Почти.

Весь вечер он ловил движения своей невесты, чувствовал тонкий запах ее духов и сходил с ума от сознания, что скоро она будет принадлежать ему. Он уже клялся себе, что до первой брачной ночи больше не перейдет границ дозволенного, как это случилось в салоне портнихи. Но губы Тии оказались такими мягкими, такими соблазнительными, она так доверчиво потянулась к нему, что все благие намерения вылетели у него из головы.

Патрик притянул Тию к себе, не отрываясь от ее губ. Они встали, чтобы лучше чувствовать друг друга. Тия, еще сутки назад ругавшая себя за то, что так быстро подчинилась Патрику, совсем забыла о благоразумии. Сейчас она терлась об него, как дикая кошка, прекрасно зная, куда это может завести.

Патрику хотелось оголить плечи и грудь невесты, задрать повыше юбки и овладеть ею прямо у стены, к которой он ее прижимал.

Когда Тия была еще совсем юной, ей казалось, что нет ничего невиннее поцелуя. Она считала его проявлением нежности и ласки. Только теперь ей открылось, что поцелуй может быть яростным, требовательным и очень возбуждающим. Поцелуи Патрика лишали ее воли, заставляли молчать голос разума, ими нельзя было насытиться. В ответ на поцелуи ее тело молило Патрика о самых непристойных вещах, какие Тия только могла себе вообразить. Его руки обжигали, беспокойный жар пробегал по ее телу.

Сам Патрик едва владел собой. Он все-таки не удержался и задрал вверх юбку, обнажив ее ноги. Тия прижалась спиной к стене и закрыла глаза, наслаждаясь осторожными прикосновениями мужских рук.

Пожар в крови подстегивал его к дальнейшим действиям. Патрик потряс головой, чтобы подавить нарастающее желание. Это стоило ему немалых усилий. Он видел, как глаза Тии туманились от страсти, чувствовал, как она льнет к нему, уже не доверчиво даже, а требовательно, с каким-то неистовством.

Тия отдавалась наслаждению, забыв все тревоги, не пытаясь сдерживать стоны. Рука Патрика, не встречая препятствий, нырнула между ее ног, пальцы коснулись нежного, потаенного местечка. Он услышал, как Тия то ли вздохнула, то ли охнула от наслаждения. Пальцы его нашли самую чувствительную точку и стали гладить ее.

Лицо Тии, беззащитное, прекрасное, с закрытыми глазами, трепещущими ресницами, что-то перевернуло в душе Патрика. Желание, горевшее в его крови, выплеснулось наружу, ослепляя и дурманя. Забыв обо всем, он поднял одну ногу невесты, положив себе на бедро. Рука нащупала застежку брюк.

Она готова принять его. Она не станет противиться и не пожалеет о случившемся. Разве можно противостоять такому мощному, безумному порыву?

Отрезвление наступило неожиданно; Он обещал ей, что до первой брачной ночи не станет больше заниматься с ней любовью. Тия не доверяла ему, и поэтому выполнить обещание было просто необходимо. Вздохнув, Патрик стал целовать ее мягче, нежнее, стараясь унять желание. Конечно, Тия была возбуждена, но позже придут сожаления.

Что ж, по крайней мере он может доставить удовольствие ей, забыв о собственных нуждах. Патрик медленно опустился на колени, подняв юбки еще выше. Он прижался ртом к ее лону, лаская его языком и губами. Тия застонала. На секунду ее глаза распахнулись от изумления, затем голова запрокинулась, и она часто задышала, приоткрыв рот.

Ощущения, которые дарил ей Патрик, были неожиданными, безумно сладкими, потрясающими. Она думала, что любовные утехи в салоне миссис Делан приготовили ее к супружеским обязанностям, но нынешнее открытие перевернуло все ее представления о возможных способах наслаждения. Ноги ее дрожали, страсть эхом отдавалась в каждой клеточке, и пришлось закусить губу, чтобы не закричать в голос, когда конвульсивный спазм сотряс ее тело. Мощная волна накрыла Тию с головой, и она едва не потеряла сознание. Только руки Патрика удержали ее от падения.

Изумленная, онемевшая, она привалилась к стене, позволяя себя целовать. Патрик осторожно опустил и одернул ее юбки и привлек невесту к себе. Что ж, думал он, хоть один из них будет спать спокойно этой ночью.

Тия с трудом приходила в себя. Она часто дышала, зрачки были расширены, в голове стоял туман. У нее было такое потрясенное, растерянное лицо, что Патрик с нежностью притянул ее к себе. Он надеялся, что каждая ночь с ним будет для Тии таким же откровением, и поклялся, что всегда будет доставлять ей наслаждение.

— Я не ожидал, что мы так быстро потеряем голову, — мягко протянул он, погладив щеку Тии. — Однако я предупреждал тебя.

— Предупреждал? — переспросила Тия, все еще не пришедшая в себя.

— Да, предупреждал, что в твоем присутствии я легко забываю о здравом смысле.

— Так ты об этом! — сообразила наконец Тия.

— Именно об этом, — со смехом подтвердил Патрик. — Надеюсь, этому мы будем отводить больше времени, чем супружеским ссорам и бытовым делам, — прошептал он ей на ушко. — Думаю, мне пора. В отличие от тебя мой пыл до сих пор не угас. А потому мне благоразумнее сейчас уйти. А ты ложись спать — скорее всего сон сморит тебя очень быстро.

Как Тии удалось подняться по ступеням в свою комнату, она и сама не знала. Тело не подчинялось ей, руки и ноги не слушались, поэтому борьба со шнуровкой платья показалась ей самым трудным испытанием в жизни. Справившись с одеждой, Тия нырнула в постель, с наслаждением ощущая прохладу простыней. День выдался утомительным, а его финал окончательно лишил ее сил (и каким приятным был этот финал!), поэтому она была уверена, что сразу уснет.

Но сон не шел. Тия вертелась в кровати, то сбрасывая одеяло, то натягивая его до подбородка. Она слышала, как часы в гостиной пробили сначала час, затем два. Лишь около трех ночи Тия начала погружаться в дремоту, из которой се вывел очередной бой часов.

Разозлившись на себя, она вылезла из постели и зашагала туда-сюда по темной спальне. Возможно, стакан теплого молока помог бы ей уснуть, но идти на кухню, разводить огонь и греть кастрюльку с молоком очень не хотелось.

Подойдя к одному из окон, Тия отодвинула штору и уставилась на спящий розовый сад в пятнах лунного света. Она представляла себе завтрашнюю свадьбу. Красивый, элегантный жених (даже с синяком под глазом, подумала она со смехом), трепетная невеста в белом платье с розовым газом, взволнованные родственники, именитые гости…

Она и боялась будущего, и желала его. Пусть ее обманом завлекли в сети брака, но тот, за кого ей предстояло выйти, был идеальным мужчиной, к тому же она любила его, несмотря на недоверие. Кроме того, он умел дарить ей наслаждение, и впереди наверняка ее ждет еще немало приятных открытий. Она, Тия Гарретт, с радостью станет женой Патрика Блэкберна, какой бы возмущенной она ни пыталась прикинуться.

Вдруг за спиной тихо открылась дверь. Тия замерла, удивленно прислушиваясь. Осторожно выглянув из-за шторы, она смогла различить неясную тень, двигавшуюся в полумраке спальни. Судя по очертаниям, это был мужчина, и Тия почувствовала, как от страха у нее встали дыбом волосы на голове.

Человек осторожно прикрыл за собой дверь и начал бесшумно красться к ее кровати. У Тии мелькнула мысль, что можно позвать слуг или строго осведомиться у вошедшего, кто он и что ему нужно, но язык ее прилип к гортани. Осторожные, какие-то вороватые движения незнакомца заставили ее получше укрыться за шторой.

Она слышала опасливые шаги человека, его сбивчивое дыхание, похожее на ее собственное. У Тии безумно колотилось сердце, и она молила Бога, чтобы незнакомец ее не заметил. Не было никаких сомнений, что он проник в ее спальню среди ночи с дурными намерениями, Тия лихорадочно соображала, что ей делать, когда человек поймет, что постель пуста, и решит обыскать комнату.

Нет-нет, это точно не один из слуг! Слуги никогда не ходили по дому ночью (разве что на кухню), и уж тем более не пробирались в хозяйские спальни так воровато. Тогда кто же это?

Может быть, убийца Альфреда? У Тии мгновенно пересохло во рту. Неужели пришла ее очередь пасть от руки негодяя? Как он проник в дом? Разбив одно из подвальных окошек? Но откуда ему известно, где ее спальня? Неужели ее хочет убить кто-то, кого она хорошо знает? Кто-то, кому знаком этот дом?

Тия почувствовала, как отступает страх, сменяясь возмущением и гневом. Да как смеет этот наглец являться в ее дом, в ее крепость, где она всегда чувствовала себя в безопасности?! Как смеет он вламываться к ней в спальню, словно ему все дозволено?! Она сжала кулаки и подумала о том, как себя защитить.

Все слуги спят и могут слишком поздно прибежать на ее крик о помощи. Если же появится испуганная Модести, она едва ли станет серьезной помехой для незнакомца. Значит, Тии предстоит действовать самой.

В ящике стола хранился пистолет, которым она «размахивала», по словам Патрика, в особняке, надеясь остановить злоумышленника. Ей повезло, что пистолет в комнате, но его еще надо успеть вытащить.

Тия осторожно выглянула из-за шторы, пытаясь оценить свои шансы. В этот момент незнакомец занес над постелью руку, в которой блеснуло лезвие. В свете луны было видно, что негодяй собирается пронзить кинжалом спящую жертву. Тия испуганно охнула — и выдала себя.

Незнакомец резко обернулся. Не теряя ни секунды, он ринулся к окну, возле которого пряталась Тия. Понимая, что шансов у нее мало, она бросилась к столу и схватила серебряный канделябр. Ее действия озадачили незнакомца, к тому же он, похоже, не ожидал, что жертва окажет ему сопротивление. Несколько мгновений, пока он колебался, позволили Тии размахнуться и со всей силы опустить канделябр на голову противника.

От неожиданности он ойкнул и отступил на шаг, схватившись за голову.

— Ну что, подлец, получил? — выкрикнула Тия зло. — Жалкий тип! Покажи, на что ты способен!

Незнакомец с приглушенным рычанием бросился на нее и получил канделябром в плечо. Тия метила немного выше — а точнее, в шею, — но удар все равно вышел неплохим.

На стороне Тии был эффект неожиданности, но для окончательной победы этого было мало. Незнакомец быстро пришел в себя и рванулся к Тии. На этот раз ему повезло, и он вырвал канделябр из ее рук. Отбросив его в сторону, неизвестный повалил Тию на пол и начал выкручивать ей руки. Тия сражалась, как разъяренная пантера, визжа и пинаясь. Ей удалось вывернуться из-под неловкого противника на мгновение раньше, чем острый кинжал воткнулся в пол, как раз в то место, где она лежала секунду назад. Прыгнув на незнакомца, Тия вцепилась зубами ему в шею. Взревев, тот сбросил ее с себя и со всего маху стукнул кулаком по лицу. Золотые пчелки заплясали перед глазами Тии. Она вслепую нащупала откатившийся канделябр и в очередной раз обрушила его на голову врага. Вцепившись в волосы негодяя, она укусила его за ухо, потом за нос до крови, за что получила удар в живот. Отлетев в сторону, она с трудом поднялась и с ненавистью взглянула на незнакомца. Одной рукой он зажимал прокушенный нос, второй нащупывал на ковре свой кинжал.

Страх парализовал Тию, как вдруг она обнаружила, что опирается рукой о стол. Быстро выдвинув ящик, она достала пистолет. Испытав облегчение и торжество, она направила оружие на поднявшегося на ноги мужчину, маячившего перед ней темной тенью.

— Не двигайся! — закричала Тия. — Клянусь, я прострелю твою чертову башку!

В этот момент дверь спальни открылась, впуская перепуганную Модести со свечой в руке. У нее было бледное лицо и растрепанные волосы.

— Бог мой! Что здесь творится?! — воскликнула она.

Возможно, незнакомец решил, что неожиданное появление Модести отвлечет Тию, и потому бросился вперед. На мгновение Тия увидела в бледном свете свечи его безумные глаза и искривленный рот и нажала на курок. Раздался страшный грохот, из дула заструился серый дымок. Запахло порохом.

Мужчина охнул и остановился. Выронив кинжал и схватившись руками за грудь, он с изумлением смотрел на расплывающееся на рубашке темное пятно, а потом мешком повалился на пол. Вздохнув, он дернулся всем телом и затих. Модести закричала.

Трясясь от ужаса, Тия опустилась на краешек постели. Модести, словно громом пораженная, переводила взгляд с нее на неподвижное тело и обратно. Затем, быстро взяв себя в руки, она позвонила в колокольчик, вызывая Тиллмана, на случай если он не слышал выстрела. После этого она осторожно подняла с пола канделябр и поставила его на стол. Подойдя к лежащему без движения негодяю, она брезгливо потыкала ногой ему в бок. Судя по всему, тот был мертв.

Приблизившись к Тии, Модести опустилась на колени и молча осмотрела ее раны. Отерев слезы воспитанницы краешком ночной рубашки, она погладила ее по голове:

— Успокойся, детка. Опасность миновала. Не плачь, все уже позади.

Подоспевшие Тиллман и его сын удивленно воскликнули в один голос:

— Боже, мисс!

— Нам понадобится горячая вода и кувшин глинтвейна, — распорядилась Модести. — Вынесите тело из дома в сад. Старайтесь, чтобы вас не заметили. Тиллман, пошли своего сына к мистеру Блэкберну, пусть немедленно сюда приедет. Больше никому ни слова! Остальным слугам скажете, что Тии приснился кошмар и от страха она упала с кровати. Если кто-то спросит про выстрел, все отрицайте. Вам все ясно? — жестко спросила она.

Тиллман мрачно кивнул и вместе с сыном как по волшебству исчез за дверью.

Тия слабо улыбнулась.

— Из тебя вышел бы отличный начальник, — проговорила она дрожащими губами.

— Спасибо за комплимент, — мягко ответила Модести. — Покажи, где у тебя болит.

Все тело и лицо Тии было в ссадинах, на плече змеился порез, оставленный лезвием. К счастью, его можно было скрыть под одеждой в отличие от царапин, покрывавших лицо.

— Тебе здорово повезло, детка, — вдруг усмехнулась Модести.

— Да? Это почему же? — нахмурилась Тия.

— У тебя будет точно такой же синяк под глазом, как и у твоего жениха. Вы станете самой красивой свадебной парой сезона.