Клюква в сахаре

Глава 10

Едва я миг отдельный возвеличу,

Вскричав: «Мгновение, повремени!» —

Всё кончено, и я твоя добыча,

И мне спасенья нет из западни.

Тогда вступает в силу наша сделка,

Тогда ты волен — я закабален.

Тогда пусть станет часовая стрелка,

По мне раздастся похоронный звон.

(Иоганн Вольфганг фон Гёте, «Фауст»).

Мужчина сидел в напряжении, не сводя глаз со стекла, за которым вот-вот должна была появиться его мать — заключённая, с которой он приехал на короткое свидание. Спустя несколько минут с другой стороны привели женщину. Несмотря на то, что она провела некоторое время в тюрьме, её внешность по-прежнему была привлекательной. Аккуратно собранные волосы, изящные черты лица и гордая осанка — всё это выдавало в ней аристократическую натуру. Только синяки под глазами свидетельствовали о том, что ей приходилось нелегко. Жизнь в тюрьме, безусловно, сильно отличалась от той, к которой она привыкла на свободе — к комфорту и удобствам. Когда Екатерина Витальевна Гурьева увидела своего сына, её губы растянулись в улыбке, а в глазах вместо холододного безразличия появилась нежность.

Женщина присела на стул и, стараясь скрыть своё волнение, взяла трубку. Однако руки её предательски дрожали. Егор, глядя на неё, не мог понять, что чувствует к этой женщине. Он не испытывал ни ненависти, ни обиды, ни боли — только печаль от того, что всё так несправедливо сложилось. Его мать, вместо того чтобы выбрать жизнь с ним, предпочла богатство и месть. Они сидели в тишине, глядя друг другу в глаза. Екатерина уже хотела положить трубку, но Егор, словно очнувшись от транса, взял свою.

— Привет, Егор, — произнесла женщина с необычайной мягкостью, что было совершенно не свойственно её характеру.

— Почему она? — спросил мужчина, не ответив на приветствие.

— О ком ты говоришь, сынок? — Екатерина Гурьева хитро прищурила глаза и, рассмеявшись, продолжила: — Может быть, о маленькой темноволосой дикарке, которая все-таки смогла исполнить свою мечту?

Егор, слушая, о чём говорит женщина, крепко сжал челюсти. А она продолжала:

— Знаешь, её привели, когда в её глазах был страх, дикий животный страх. А таких, как она, чувствуют и не щадят… если они слабые… Но она не была слабой, она ломала себя, и очень скоро стало ясно, что она лучше умрет, чем позволит до себя дотронуться. Она вела себя четко и по делу, никогда не говорила лишнего и все делала сама. Очень живучая… — вновь засмеялась женщина, но затем, что-то вспомнив, угрюмо посмотрела на Егора.

— Она была готова пойти на всё ради денег, чтобы оплатить своей сестре комнату. Она выполняла все мои просьбы, не задавая лишних вопросов. Я почувствовала к ней привязанность… Среди людей, которые в большинстве своём являются тут отбросами общества, она оказалась настоящей золотой девочкой. Тебе ещё интересно? — спросила Екатерина, глядя на Егора.

Он молчал, его гордость не позволяла ему ответить, и Екатерина усмехнулась.

— Ты не ненавидишь меня, а пришёл сюда ради неё. Значит, я не ошиблась…

— Продолжай, я слушаю, — сказал мужчина, и Екатерина, откинувшись на стуле, словно не сидела в тюрьме, а принимала важного гостя, продолжила свой рассказ.

— Ты знаешь, она очень хорошо читает и рассказывает.

«О, счастлив тот, кому дана отрада — Надежда выбраться из непроглядной тьмы! Что нужно нам, того не знаем мы, Что ж знаем мы, того для нас не надо».

— Зачем ты читаешь мне Гёте?

— Я попросила её прочитать мне своё любимое произведение. Она читала мне «Фауста», и я была поражена её талантом и глубоким пониманием мира. Что она забыла в тюрьме? Было очевидно, что она очень много читала. Мне было интересно общаться с ней — она была словно глоток свежего воздуха в этом не очень культурном мире. Она читала мне, а я рассказывала ей о тебе…

— Что же ты рассказывала обо мне? Как ты заказала смерть невинных людей, и одна из них была моей любимой женщиной? — с любопытством спросил Егор.

— Я рассказала ей всё, что знаю. Кстати, если тебе интересно, она назвала меня мстительной и злой ведьмой. В другой раз я бы просто разрушила жизнь этой девочки за такие слова, но тогда мне стало просто смешно. Я сижу в тюрьме за свои злодеяния, а рядом со мной сидит девчонка, которая почти убила своего отчима, и говорит, что я мстительная.

Екатерина разразилась громким истерическим смехом, но сопровождающие её надзиратели сделали ей замечание, и она замолчала. В её глазах появилась злость.

— Ты хочешь спросить, почему я всё-таки ей помогла? Хотя она не высказывала мне уважения? Тогда попроси меня, Егор, назови меня тем словом, которое я хочу услышать от тебя с рождения. Назови меня мамой.

— Это ты отдала меня своей сестре и воспитала как её сына, а сама пошла решать свои вопросы с местью. Не я тебя этого лишал, — оборвал её мужчина.

— Значит, не скажешь… Что ж, я хотела узнать, насколько она тебе дорога. Только когда назовешь меня мамой, я пойму, что она та самая. Я думаю, наше свидание окончено, — сказала женщина, пристально глядя на своего сына. Егор же даже не подал виду, продолжая пристально смотреть на Екатерину и напрягая скулы. Так они просидели минуту, и Екатерина, вздохнув, произнесла:

— Понятно, сын.

— Чего ты хотела от неё, чтобы она встретилась со мной? — спросил Егор, и женщина на мгновение задумалась.

— А что я должна была просить? — спросила Екатерина.

— Хватит играть в загадки, мне нужна правда, — разозлился сын женщины.

— Почему ты тогда не спросишь у неё? Дай угадаю, она, вероятно, соврала тебе, как и мне, что между вами ничего нет. Маленькая дикарка, как всегда, боится, но борется со своим страхом, — спокойным тоном произнесла Екатерина.

— Я так понимаю, что говорить с тобой бесполезно, — сказал Егор и хотел положить трубку, но его мать жестом остановила его.

— Я расскажу, но не ради тебя или её, а ради той жизни, которую вы дали. Или ты не поэтому пришёл? Сомневаешься, что это твой ребёнок? — ехидно спросила женщина.

— Нет, я не сомневаюсь, я знаю, что это мой ребёнок, — спокойно произнёс Егор, даже не попытавшись скрыть своё удивление. Он давно уже понял, что если он узнал о ребёнке, то и его мать тоже знает об этом.

Екатерина посмотрела на него и продолжила:

— Тебе интересно, почему я ей помогла? — спросила женщина, улыбаясь. — Хочешь узнать, корыстная она или нет? Продаст всё за деньги или ещё подумает? Но, зная тебя, это не имеет значения. Ты, наверное, хочешь понять, почему она приехала к тебе и в чём была её нужда, — продолжала она.

Егор слушал и чувствовал раздражение от слов матери, которая с таким пренебрежением говорила о Зое. Но, зная свою мать, он понимал, что она всё ещё очень мягка, а значит, девочка ей действительно нравилась.

— Думаешь, что я послала её, чтобы ты наконец-то женился и завёл ребёнка, — сказала женщина. — Но, к сожалению, я не настолько всемогуща, иначе у тебя уже была бы невеста — какая-нибудь титулованная принцесса.

— Нет, я так не думаю, — сказал Егор. — Если бы я не захотел, ничего подобного бы не произошло.

Женщина усмехнулась, а затем взглянула на Егора, глядя прямо в глаза, словно гладя его по голове.

— Значит, я не ошиблась… Я помогла ей, потому что увидела в её глазах любовь к тебе… То, чего не замечала ни в ком другом. Девочка, не зная тебя, влюбилась в тебя без памяти, слушая мои рассказы, — произнесла женщина, закатив глаза. — Её так волновало, что ты был несчастен, она не могла поверить, как Анна могла отказаться от такой любви, которую ты ей дарил. Зоя поняла твою душу, как никто другой, упрекая меня в том, что я не дала тебе любви, оставив одного в этом мире. Она видела тебя рыцарем в сияющих доспехах, говорила, что такие, как ты, — главные герои книг, сильные, смелые, благородные, честные, борющиеся со злом внутри и выбирающие добро.

— Она… — хотел спросить Егор, но Екатерина его перебила.

— Зоя сама выбрала тебя. В этот раз я не подсылала к тебе девушку, а просто помогла ей с тобой встретиться. Впервые идея возникла, когда я начала рассказывать ей очередную историю и заметила, как она покраснела. А потом произнесла тонким милым голосочком: «Я бы хотела, чтобы Егор меня так же любил, он настоящая мечта…». Чтобы ты понимал, однажды ей пришлось вырвать волосы одной наглой девке, которая никак не хотела убирать свои вещи с моего места. А тут такая нежность…

Екатерина тоже улыбнулась, и её взгляд, казалось, стал ещё более тёплым.

— Как ты думаешь, Егор, что чувствует мать, когда слышит хорошие слова о своём дорогом сыне? Она испытывает радость и восторг от того, что нашелся человек, готовый полюбить её ребёнка. И тогда я решила дать ей шанс. Я просто сказала ей, что помогу во всём, а она должна будет встретиться с тобой и попытаться тебя очаровать. Только она отказалась… Уверенная, что ты даже не обратишь на неё внимания.

— Как же тогда она оказалась рядом со мной? — спросил мужчина, скрещивая руки на груди.

— Если бы Зоя могла, она бы осталась в тюрьме. Ей было удобно выполнять свою работу, зная, что её сестра в безопасности учится, а она сама оплачивает комнату. Зоя практически смирилась со своей жизнью, называя её тьмой и считая, что это её судьба. Она искренне верила, что наказана заслуженно, несмотря на то, что с ней творил этот старый ублюдок. Поэтому я сказала ей, что больше не буду платить.

— Значит, ты просто манипулировала ею? — спросил Егор.

— Я объяснила ей, что она мне подходит и сможет быть свободной. Она сможет помогать своей сестре, которая, на самом деле, не подарок. Я пообещала найти адвоката и заплатить деньги отчиму, чтобы он больше не приставал к ним. Взамен она должна была просто встретиться с тобой. Я убедила её, что если это будет не она, то я буду присылать к тебе других женщин.

Екатерина с игривой улыбкой взглянула на Егора и произнесла:

— Удивительно, что её ничто так не поразило, но как только она услышала о других, её разум начал работать с невероятной скоростью. Её сердечко дрожало от страха, но я убедила её, что если она хочет остаться в темноте и никогда не увидеть свет, то это её выбор. И она согласилась. Не нужно так на меня смотреть, я должна была подтолкнуть её, не дать возможности отступить. Когда она дала согласие, я поняла, что она впервые делает что-то ради себя.

— Ты всегда добивалась того, чего хотела, — сказал Егор, который неожиданно для себя расслабился.

Всё, что Егор услышал, было более чем очевидно. Теперь он понимал, чего боится Зоя. Она просто не верит ему и боится, что всё это обман. Неудивительно, если вспомнить его мать, Екатерину, которая даже здесь, упиваясь своей властью, могла умело манипулировать людьми. Сейчас Егор как никогда хотел обнять Клюкву, которая на самом деле была лучше, чем они с его матерью. Зоя была прямолинейна. Он понимал, как трудно будет восстановить её доверие. Ведь тогда, в Ирландии, она шла к нему со всеми своими чувствами, готовая на всё. И пусть Егор не виноват, что сказал правду, он понял, что просто оборвал тогда хрупкую надежду на её веру в их любовь. И теперь ему просто необходимо объяснить ей, что сейчас всё иначе.

— Когда она вернулась из Ирландии, то солгала мне, что ты на неё не обратил внимания. Хотя она росла без любви, возможно, даже не осознала, что ты заинтересовался ею. Я-то знаю, что других ты мог выкинуть за шкирку или запереть на сутки в комнате. Глупая, она не верила в себя, зато увидела тебя глазами моей любви. А когда вы встретились, она была приятно удивлена, что ты не только умен и добр, но и красив, как и твой отец.

— Папа?

— Твой отец был потрясающим: невероятно красивый, начитанный, спортивный, сильный, уверенный. Я заметила его среди толпы студентов и была без ума от него. Я постоянно думала о нём и строила планы, как бы завоевать его сердце, — произнесла женщина с лёгкой улыбкой, вспоминая о мужчине, которого она любила так долго, даже после его смерти. — За ним бегали все девушки, но он выбрал меня. Я так гордилась этим!

Егор впервые слушал о своём отце из уст Екатерины Гурьевой и понимал, что в их семье царит безумие. И если они выбирают свои половинки, то это навсегда. Ему было очень жаль, что мама не смогла перенести смерть отца и пошла на убийство виновника его гибели Александра Гурьева, а также его единственного наследника Виктора Гурьева и его жены Анны.

— Егор… Я знаю, что твоего сына зовут Роман, она дала ему имя твоего отца… Я так благодарна ей за это…

Женщина немного помолчала, а затем продолжила:

— Она не догадывается, что мне известно о ребёнке. Зоя боится, что мы можем забрать её сына, и понимает, что не в силах противостоять силе денег и власти. Успокой её, скажи, что я не заберу её сына. Пусть хотя бы принесёт его фотографию.

— Я не смогу простить тебя…

— Не надо, просто живи дальше. Извиняться не буду, мне и так приходится справляться со своими кошмарами, но ты можешь жить иначе. Отпусти уже боль от своих потерь, ты не виноват, что так всё случилось.

— Отпустил. Спасибо за Зою. Не знаю, как ты поняла, что это она, но ты оказалась права… — произнёс Егор, немного помолчав, и добавил: — Мама.

— Да ты влюблён… Тогда позволь дать тебе совет: не упускай её из виду, чтобы она не умерла, и береги моего внука, — сказала женщина настороженно.

— О чём ты говоришь? — напрягся Егор, но его мать положила трубку и вышла за дверь, оставив мужчину с множеством вопросов. Он понимал, что она сделала это специально, чтобы он приехал к ней ещё раз.