Код соблазна

Глава 8

Берт неоднократно в своей жизни чего-нибудь хотел от женщины. Но еще никогда он не испытывал такого безумного возбуждения, как сейчас, после неслыханного предложения Касси. Он сжал зубы, молясь, чтобы не совершить того, о чем потом придется жалеть.

— Ты заслуживаешь лучшего, чем заднее сиденье автомобиля, Касси. Даже в мини-юбке ты остаешься собой, интеллигентной и респектабельной.

— И посмотри, куда меня завела респектабельность! Темы диссертации не утвердили, карьера висит на волоске. Во всем университете я — единственная аспирантка с репутацией «синего чулка». Ни нормальной работы, ни настоящей жизни!

Глаза Касси заблестели, наполняясь влагой. И Берт окончательно потерял способность сопротивляться ее напору. Одному Богу ведомо, с каким трудом он держал себя в руках, стараясь поступать благородно. Но Леди-Профессор на его глазах превращалась в новую, совсем незнакомую женщину. И эта женщина была ему безмерно желанна.

Может быть, на конюшне она придет в себя? Увидит, что составляет неотъемлемую часть его жизни, и вспомнит о разделяющей их пропасти. Он прежде всего спортсмен, пусть и подающий блестящие надежды, она же интеллектуалка…

Берт взял девушку за подбородок, не позволяя себе поцеловать ее в губы, — хотя очень этого хотел.

— Солнышко, ты достигла в свои двадцать пять лет большего, чем иные за всю жизнь. Не вздумай себя недооценивать.

Касси прикусила нижнюю губу и ничего не ответила, но Берт увидел горькое разочарование в зеленых глазах. Ничего, скоро она избавится от наваждения.

Он нажал на газ, увеличивая скорость.

— Я устрою тебе свидание, которого ты заслужила, Касси. Но сначала покажу кое-что. Нам уже совсем недолго осталось ехать — минут десять.

— Мы все еще направляемся к тебе на конюшню? — Голос Касси слегка дрожал.

— Это не просто конюшня, — сказал он, старательно игнорируя суть вопроса. — Это, можно сказать, конная школа. Там есть открытый манеж со всевозможными препятствиями.

Из автомобиля Берт вылетел пулей, словно боясь, что Касси успеет до него дотронуться. Однако, открывая ей дверцу и помогая выйти, он осознал, что испытывает огромное удовольствие от простого прикосновения к ее руке.

— Мне будет очень интересно посмотреть на твоих лошадей, Берт, вполне искренне сказала девушка, поправляя блузку. — Но я все-таки продолжаю надеяться на обещанный… ночной урок.

В устах любой другой женщины последняя фраза прозвучала бы вульгарно. Но только не в устах Касси, такой чистосердечной и прямой. Берт не смог скрыть улыбки.

— И не мечтай, чтобы я забыл об обещании.

Не желая лишний раз к ней прикасаться, иначе потом будет трудно остановиться, он достал ключи и отпер ворота. Беспокоить персонал и ночных сторожей Берт не собирался, потому и не позвонил в звонок.

Он страшно волновался. Касси была первым сторонним человеком, которого Берт привел сюда, в свое святилище, в место, где сосредотачивалась вся его жизнь. Приходя на конюшню, он видел в денниках самых красивых животных на свете, медалистов, призеров, а кроме того — своих личных друзей. С каждой из лошадей у него были особые отношения. Со своим любимцем Парадом он успел сродниться, как с братом. Юного арабского жеребца Принца воспринимал как талантливого, но непослушного ученика. Ольденбуржец Звездный для Берта был заслуженным, мудрым стариком, у которого можно иногда спросить совета… Но что они для Касси? Может быть, девушка увидит только ничем не примечательное помещение?

Касси медленно шла между рядами денников. Это была образцовая конюшня, современно оборудованная, но Берт все же волновался: вдруг девушку будет раздражать стоящий в воздухе запах лошадей? Однако та застыла возле денника Парада и через пару секунд обернулась с сияющими глазами.

— Какая красота! Сколько ему лет, шесть? Никогда не видела такого роскошного жеребца! Сразу видно, чистокровный…

Помоги мне Боже, беззвучно взмолился Берт. Эта девушка любит все то же, что и я.

— Слушай, как же у тебя тут здорово! — продолжала восхищаться Касси. — Просто дворец, а не конюшня. Неужели ты сам устроил такую поилку? Гениально! Помню, на конюшнях при ипподроме воду таскали в ведрах, здесь же нужно только повернуть кран, и все! А можно войти в денник? Все равно Парад еще не спит…

Берт, пунцовый от гордости, — сейчас он чувствовал себя королем, кивнул и открыл перед девушкой дверцу денника. Она без малейшей брезгливости ступила в своих роскошных туфлях на посыпанный опилками пол и погладила Парада по тяжелой горбоносой морде.

— Просто как в сказке. — Она повернула к Берту радостное лицо. — Господи, я все детство мечтала о собственной лошади! Но отец говорил, что за ней будет некому ухаживать, занятия наукой не оставят времени ни на что.

Она погладила гнедого жеребца по стриженой гриве, похлопала по крутому боку.

— Ах ты, мой славный! Какой же ты здоровенный! Просто слон! Ну-ка, подай, подай назад, а то меня раздавишь…

Парад не любил чужих. Во всей конюшне он охотно давал себя чистить только Берту, а остальных всего-навсего терпел. А самоуверенного Саймона, однажды попытавшегося его оседлать в отсутствие Берта, так укусил за руку, что рану пришлось зашивать. Хорошо хоть не лягнул — учитывая крутой нрав Парада, это могло бы кончиться для ученика плачевно. И теперь Берт наблюдал за Касси с легкой тревогой, он не был уверен, что конь воспримет ее ласку без агрессии. Однако Парад, похоже, полностью подпал под воздействие ее чар. Послушно переступил ногами, фыркая от удовольствия, и положил голову ей на плечо. Неслыханное дело!

Голова Парада, взрослого немецкого ганновера, весила больше, чем Касси могла бы выдержать без труда. Она слегка пошатнулась на высоченных каблуках, засмеялась и принялась гладить коня по морде. Тот снова фыркнул, забрызгав ей блузку слюной.

Берт хотел было что-то сказать в оправдание своему скакуну, но этого не понадобилось. Касси, похоже, нимало не огорчилась. Только свойски хлопнула Парада по носу.

— Берт, можно мне покормить его? У тебя не найдется сухарика? Я хочу упрочить нашу дружбу…

Берт улыбаясь помотал головой. Как ни странно, он был растроган почти до слез. Касси так стремительно вошла в доверие к своенравному Параду, что не усмотреть в этом знака свыше было очень трудно.

— Не надо их сейчас подкармливать. Пойдем, я покажу тебе арабского двухлетку, он тебе понравится.

Напоследок потрепав Парада по холке, Касси послушно вышла из денника. На рукав ее блузки прицепилась случайная соломинка.

— Покажи. И еще ты что-то говорил об ольденбуржской кобыле. Можно посмотреть?

Следующие полчаса Касси провела, общаясь с лошадьми. Кажется, она в самом деле была довольна таким времяпрепровождением. Только один раз горько вздохнула:

— Какая жалость, что я так одета! Даже не удастся сесть в седло. Но ведь ты еще когда-нибудь привезешь меня сюда?

Берт утешил ее, сказав, что конечно же привезет. Тем более что на улице все равно стемнело и верхом ездить было уже не время.

Наконец Касси вдоволь наобщалась с обитателями конюшни и спросила, где здесь туалетная комната. Несмотря на любовь к лошадям, она все-таки хотела отмыть руки от их запаха.

Берт указал ей на дверь в конце коридора, а сам уселся в подсобном помещении среди развешенных по стенам седел и упряжи и подпер голову руками. Ему было нелегко.

Желание схватить эту девушку обеими руками, прижать к себе и не расставаться с ней, сколько можно долго… Это желание оказалось настолько сильным, что Берт уже почти сломался и готов был забыть про все свои обеты. Просто подойти к ней вплотную, расстегнуть верхнюю пуговицу на ее блузке, и…

— Как у тебя здесь уютно!

Голос Касси словно пробудил его от забытья. Берт поднял голову — девушка стояла в дверях, опираясь о косяк ладонью… и верхняя пуговица ее блузки была, о Боже, расстегнута.

Он порывисто встал.

— Если ты закончила с умыванием, почему бы нам не отправиться…

— А зачем? — Касси шагнула к нему, странно улыбаясь. Грудь ее часто вздымалась от взволнованного дыхания, щеки раскраснелись. — Может быть, останемся тут на всю ночь? Здесь очень хорошо…

— Ты шутишь?

Да она издевается над ним… Или, что еще хуже, ученица готова к урокам любви и хочет получить их прямо здесь. Кровь словно забурлила в жилах Берта.

— А как же наше свидание, Касси? Разве ты не хочешь романтической обстановки?

— Ничего более романтического, чем занятие любовью в конюшне, и представить нельзя.

После этого отважного заявления Касси выдернула из своей прически шпильку — и огненные волны рассыпались по плечам, поблескивая в желтом электрическом свете.

Берт старался как мог остановить ее. Но теперь он уже был не в силах владеть собой и продолжать ее отговаривать. Лучше поддаться и стать для Касси лучшим учителем любви, о каком она только может мечтать. Пусть это окажется он, ее друг. Иначе эта прекрасная, желанная девушка может достаться какому-нибудь черствому, безнравственному негодяю… И кто-то другой, не он, окажется у нее первым! Эта мысль была так мучительна, что Берт застонал.

Касси услышала тихий звук и обернулась. В зеленых глазах ее, неестественно больших, поблескивали золотые искры.

— Берт… пожалуйста.

Эта мягкая настойчивая просьба стала последней, каплей, переполнившей чашу его терпения. Одним сильным движением Берт притянул ее к себе, чувствуя жар шелковистой кожи под своими пальцами.

— Касси…

Но она легко вывернулась из объятий, указала рукой на стену.

— Помоги мне снять эту попону.

— Зачем? — недоуменно спросил Берт.

— Не собираемся же мы делать это на голом полу!

О Боже! Как только маленькой Мисс Невинность пришли на ум этакие эротические фантазии? И что еще вроде этого кроется в ее умной рыжей головке? Однако в идее заняться любовью на пропахших лошадьми попонах в подсобке конюшни было что-то невыразимо соблазнительное. Никогда еще ни одна роскошная кровать не привлекала Берта сильнее.

За несколько минут он устроил на полу импровизированное ложе из нескольких попон, потом предусмотрительно погасил свет. Теперь комнату сквозь окно освещала только яркая луна да большой фонарь у входа в манеж — он качался на ветру, и его лучи скользили по полу туда-сюда. За стеной фыркали и шумно дышали лошади.

Лицо Касси в темноте казалось неестественно белым. Куда только подевалась вся ее уверенность? Она села на попоны, беспомощно сложив руки на коленях. А когда Берт опустился рядом, зажмурилась, подставляя ему лицо и раскрывая губы.

Это был очень долгий, мучительно прекрасный поцелуй. Когда он наконец прервался, Касси чуть отстранилась, часто дыша. Сейчас она была похожа на русалку, с этими струящимися по спине волосами, — только на русалку с горячей кровью, страстную, огненную. Решительным движением она распахнула на Берте рубашку, кажется оторвав несколько пуговиц, и прижалась к его обнаженной груди. Потом робко прошептала:

— Берт…

— Поздно, Профессор, — шепнул он ей на ухо, а его быстрые пальцы уже расстегивали пуговки на белой блузке. — Теперь ты моя.

Она тихо засмеялась и провела кончиками пальцев по его груди.

— Ты в детстве боялся щекотки? Вижу, что боялся…

— Ужасно боялся, — поежился Берт, одним движением сдергивая блузку с ее плеч. — Но ты рано торжествуешь. Сейчас я тебе отомщу.

Груди Касси, полные, идеальной формы, вызвали бы восторг у любого университетского парня, если бы девушка не скрывала их под мешковатой одеждой в течение стольких лет. Ладонь его скользнула вдоль ее спины, ища застежку кружевного лифчика.

Невесомая тряпица упала, и Берт прикоснулся губами к розовому, стремительно напрягшемуся соску. Касси вскрикнула от удовольствия, выгибаясь, и Берт ласково уложил ее спиной на самодельное ложе. При этом он не переставал ласкать ей грудь — один сосок он целовал, а другой нежно гладил и сжимал пальцами. Девушка часто дышала, обнимая его за шею.

— Говорят, месть сладка, — хрипло прошептал Берт, отрываясь наконец от ее груди. — Как тебе кажется, это правда?

— О… да, — с трудом переводя дыхание, выговорила Касси. Перед глазами у нее все плыло. — Ты можешь продолжать в том же духе… У нас впереди еще целая ночь.

— Солнышко, — он провел ладонью по ее щеке, — ты в самом деле понимаешь, что предлагаешь мне?

— Думаю, что да. — И Касси прильнула к нему всем телом, как бы прося не прерывать ласки.

Теперь ее кожаная юбка, короткая и облегающая, стала Берту заклятым врагом. Он долго искал на ней застежку, потом, сгорая от нетерпения, также долго пытался ее расстегнуть. Наконец Касси пришла ему на помощь, и вместе они справились с проклятой юбкой, которую швырнули в угол комнаты. Кажется, Берт никогда еще не был так возбужден.

Он нежно провел пальцем по губам девушки, нарочно разжигая в ней жажду. Берт хотел, чтобы в первую очередь было хорошо Касси. Это ее ночь, не его. Поэтому он собирался терпеть и ласкать ее столько, сколько она пожелает. Раздвинув коленом ее бедра, он принялся гладить ее по животу, опускаясь все ниже.

На этот раз — все для Касси, твердил Берт, лаская ее грудь кисточкой из ее же собственных рыжих волос. У меня нет ни малейшего права удовлетворять собственное желание, пользуясь ее неопытностью.

Тем временем его рука прикоснулась к ее самому сокровенному месту. Постанывая от наслаждения, Касси подалась навстречу, без слов прося не останавливаться. Она даже накрыла его руку своей, словно подталкивая.

— Ты действительно этого хочешь? — наклонившись над ней, спросил он.

— Да, хочу, — ответила Касси, от нетерпения слегка прикусив кожу на его плече. Талант обольщения, кажется, был заложен в этой скромнице от природы!

— Хорошо. — Запечатлев нежный поцелуй на шее Касси, Берт принялся ласкать ее там, где она просила, и девушка содрогнулась от наслаждения.

Его поражало, с какой нежностью и бережностью он относится к ней. Берт предпочитал «бурю и натиск» и прежде был не способен долго ласкать партнершу, не получая своего. А с Касси… С Касси все было иначе. Берт согласился бы лежать с ней рядом и ласкать ее целую вечность, ничего не требуя взамен.

Кожа ее и в самом деле отдавала земляникой — как Берту и показалось когда-то. Сладкий земляничный запах, наверное, источали ее поры. На ощупь она была как шелк, а вкус ее губ напоминал изысканное вино. И еще — Касси была потрясающе страстная. То, как она реагировала на прикосновения Берта, говорило о пламени, грозящем вырваться наружу. Продолжая ласкать шелковистые влажные лепестки плоти, Берт приподнялся на локте и заглянул девушке в глаза.

— Касси… сейчас мы должны остановиться, если не хотим зайти слишком далеко. Я… очень хочу тебя.

Он считал своим долгом предупредить ее, что достиг предела терпения. При этом Берт не раздумывая продал бы сейчас душу, а заодно и конюшню со всеми лошадьми за одну-единственную возможность обладать этой девушкой.

— Я хочу тебя еще сильнее. У меня в сумке лежат… ну, то, чем мы будем предохраняться.

Господи, она и об этом подумала! Берт собрал всю силу воли и совершил подвиг. А именно оторвался от нее на миг и сходил за сумочкой, откуда Касси извлекла пачку презервативов…

Они лежали рядом, изможденные и счастливые, еще не пришедшие в себя. Голова Касси покоилась у Берта на плече, и он старался не дышать, чтобы не спугнуть ощущение беспредельного счастья. Рыжие волосы укрывали его голую грудь шелковистым покрывалом. Берт лежал с полуприкрытыми глазами и думал, что никогда не забудет яростного крика, который издала Касси, достигнув вершины наслаждения. И еще она выкрикнула его имя.

Наконец она шевельнулась, приподнялась на локте, поправила рассыпавшиеся волосы.

— Вот это да!

Ее короткий комментарий польстил Берту куда больше, чем хвалебный гимн его мужской состоятельности.

— Отвези меня домой. Я… хочу в мою постель.

Что же, Берт вполне ее понимал. Он и сам мечтал только об одном — уложить ее в постель, на чистые простыни, и там в другой, менее романтичной обстановке продолжить свои любовные уроки до рассвета.

Берт быстро надел джинсы и включил свет. Касси зажмурилась, прикрывая от яркого света глаза ладонью и растерянно улыбаясь. Одежда ее была разбросана по всей комнате, кожаная юбка валялась в углу, один чулок лежал на пороге. Видно, в порыве страсти Берт разбрасывал предметы ее туалета как попало. Но все рекорды побил кружевной лифчик — он свисал с гвоздя рядом с уздечками.

Чувствуя себя необычайно радостно и приподнято, Берт собрал одежду и предупредительно подал ее Касси. Она принялась одеваться, и он не удержался, чтобы не прикоснуться к ней: застегнул пуговицы на блузке, целуя ее то в шею, то в плечо. Наконец она надела туфли и встала, опираясь на его руку.

— Ну что, поехали?

— Поехали. Надеюсь, ты готова еще к нескольким раундам вроде этого?

— Ты шутишь? — Касси удивленно приподняла бровь, как ребенок, которому предложили сразу десять порций мороженого. — Мне казалось, что одного сегодняшнего урока хватит для целой диссертации.

Самолюбие Берта давно не получало столь сокрушительного удара. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы осознать смысл услышанного. Только что они с Касси занимались сексом, а теперь она хочет остаться одна и осмыслить новообретенный опыт, сделать заметки… для своей работы.

— Понятно… Значит, урок пошел тебе на пользу?

— Еще как!

И она запечатлела на щеке Берта благодарный поцелуй. Но тому было не до поцелуев. Настроение, подходящее для ласк, попросту испарилось. Он-то старался не причинить Касси вреда, думал о ее чувствах… А она, оказывается, все это время занималась исследованиями и думала о концепции куртуазной любви!

Получается, что здесь, в его лошадином раю, Касси насмеялась над его чувствами.