Кодекс Яутжа

Глава 2. Дыхание дома

Поселение клана "Кривых клинков" располагалось в сердце древней горной долины, защищенной от внешнего мира отвесными скалами и густыми джунглями. С высоты птичьего полета оно напоминало гигантский символ ветвящегося дерева — священный знак клана, символизирующий силу, уходящую корнями в землю предков и тянущуюся ветвями к звездам.

Утро в поселении начиналось с ритуального приветствия солнца. Старейшины выходили на церемониальную площадку в центре деревни и воздевали руки к небу, произнося древние слова благодарности светилу за еще один день жизни и охоты. Молодые воины присоединялись к церемонии, а затем уходили на тренировочные площадки, где оттачивали свое мастерство.

Жилища Яутжа представляли собой просторные куполообразные строения, сплетенные из прочных лиан и покрытые корой священных деревьев к'ша-ат. Внутри каждое жилище разделялось на несколько зон: спальное место, отгороженное резными экранами из дерева; место для оружия и трофеев; очаг для приготовления пищи; и небольшой алтарь предков, где хранились реликвии семьи и курились ароматические травы.

Стены украшались черепами добычи, особенно ценных или опасных существ, на которых охотились члены семьи. Чем больше черепов, тем выше статус семьи в клане. Особую гордость вызывали черепа существ, убитых в ритуальных охотах без использования продвинутых технологий.

Посреди поселения возвышалось "Древо предков" — колоссальное растение, напоминающее земной баобаб, но с серебристой корой и кроной из фиолетовых листьев. На его ветвях висели амулеты, содержащие частицы останков великих воинов клана. Считалось, что их дух живет в этом дереве и защищает поселение от зла.

Вокруг Древа Предков располагались общественные места клана: тренировочные площадки, где молодые Яутжа учились владеть оружием; мастерские, где ремесленники изготавливали оружие и украшения; площадь для собраний и церемоний; и большой общий очаг, где по вечерам собирались члены клана, чтобы поделиться историями об охоте или послушать сказания старейшин о древних временах.

Яутжа жили племенным укладом, где каждый имел свое место и роль. Охотники добывали пищу и защищали территорию. Мастера изготавливали оружие и инструменты. Хранители знаний сберегали и передавали историю клана. Наставники обучали молодежь. Женщины Яутжа имели равные права с мужчинами и могли выбирать любой путь — охоты, ремесла или знаний. Многие становились охотницами, и некоторые из них были среди самых опасных и уважаемых воинов клана.

Дети росли в общинной среде, где их воспитывали все взрослые клана. С раннего возраста их учили основам охоты, выживания и кодексу чести. Игры маленьких Яутжа всегда имели обучающий характер — они тренировали ловкость, силу, стратегическое мышление и командную работу.

Пища Яутжа состояла преимущественно из мяса, добытого на охоте. Его готовили на открытом огне, приправляя местными травами и корнями. Особым деликатесом считалось мясо к'валла — редкого хищника с металлическими чешуйками вместо шерсти. Охота на к'валла была испытанием даже для опытных воинов, и только несколько членов клана могли похвастаться таким трофеем.

Яутжа употребляли мало растительной пищи, но ценили некоторые плоды за их целебные свойства. Особенно почитались ягоды т'ра, которые, по поверьям, очищали кровь и обостряли чувства перед охотой.

Напитки включали чистую воду из горных источников и ферментированный сок плодов к'лат — крепкий, терпкий напиток, который пили во время церемоний и празднеств. Молодым Яутжа запрещалось употреблять к'лат до прохождения инициации.

Одежда Яутжа была минималистичной и функциональной. Мужчины носили набедренные повязки из кожи добычи, женщины — простые юбки или шорты из того же материала. В холодное время они укрывались плащами из шкур. Статус в обществе демонстрировался не одеждой, а украшениями — ожерельями из клыков и когтей, браслетами из костей, кольцами в дредах. Чем опаснее была добыча, зубы или когти которой использовались для украшения, тем выше считался статус воина.

Особое значение имели шрамы — как боевые, полученные в схватках, так и ритуальные, наносимые во время важных церемоний. Каждый шрам рассказывал историю, был частью живой летописи жизни Яутжа.

День Тха'кта-де начался, как обычно, с ритуальной медитации перед его личным алтарем предков. Он зажег ароматические травы и, вдыхая священный дым, мысленно обратился к духам великих охотников своего рода. Затем последовали физические упражнения — серия сложных акробатических движений, разработанных для поддержания гибкости и силы тела.

После завтрака, состоявшего из свежей печени ти'гар, добытого накануне, он направился к "Древу предков", чтобы принять участие в ежедневной тренировке молодых воинов. Но не успел он дойти до тренировочной площадки, как из-за угла одного из жилищ на него набросились три маленькие фигуры.

— Нападение! — закричал самый маленький из них, Р'ктха, едва достигавший пояса Тха'кта-де.

Двое других, близнецы Га'ун и Ка'ун, бросились на него с деревянными копьями, издавая боевые кличи, которые больше походили на писк, чем на устрашающий рев.

Тха'кта-де театрально схватился за грудь, словно раненый, и отпрыгнул назад.

— О нет! Ужасные охотники клана "Кривых клинков" нашли меня! — воскликнул он, подыгрывая малышам.

Маленькие Яутжа, воодушевленные его реакцией, бросились в погоню. Тха'кта-де побежал, нарочито медленно, позволяя им почти догнать себя, а затем резко ускоряясь, вызывая возмущенные крики преследователей.

Он провел их через все поселение, к веселью взрослых Яутжа, наблюдавших за этой игрой. Матери малышей, занятые плетением сетей для охоты, одобрительно кивали — такие игры были важной частью воспитания юных охотников.

Постепенно Тха'кта-де направил погоню к опушке леса, где заранее подготовил сюрприз для своих маленьких охотников. Он специально замедлился, давая им возможность почти схватить его, а затем нырнул под низко висящую ветку.

— Он наш! — закричал Р'ктха, бросаясь вперед.

В следующий момент все трое оказались подвешенными вверх ногами на тонких, но прочных лианах — простая, но эффективная ловушка, которую Тха'кта-де установил заранее.

Молодой охотник вышел из своего укрытия и расхохотался, глядя на болтающихся в воздухе малышей.

— Первый урок охоты, — сказал он, подходя ближе. — Никогда не бросайся за добычей, не проверив местность на наличие ловушек.

Маленькие Яутжа сначала выглядели обиженными, но вскоре и сами начали смеяться, раскачиваясь на лианах, как экзотические плоды на ветру.

— А теперь второй урок, — продолжил Тха'кта-де, доставая нож. — Всегда имей при себе острое лезвие, чтобы освободиться из ловушки.

Он перерезал лианы одну за другой, ловко подхватывая малышей, чтобы они не ударились о землю.

— В следующий раз мы будем умнее! — заявил Га'ун, самый старший из троицы.

— Мы заманим тебя в нашу ловушку! — добавил его брат-близнец Ка'ун.

Тха'кта-де потрепал их по головам, отчего их маленькие дреды забавно подпрыгнули.

— Буду ждать с нетерпением, маленькие охотники.

После игры с детьми Тха'кта-де почувствовал голод. Запах жареного мяса привлек его к центральному костру, где готовился обед для клана. Несколько охотников вернулись с удачной охоты, и сейчас туши зверей жарились на вертелах над огнем.

Н'ва-ку, один из лучших охотников клана, распределял порции мяса. Каждый получал в соответствии со своим статусом и вкладом в жизнь клана. Тха'кта-де, как недавно инициированный охотник, имел право на свою долю, но ему хотелось большего.

Он заметил особенно сочный кусок мяса, отложенный для Ко'раха — старейшего охотника клана. Озорная мысль пришла ему в голову. Дождавшись, пока Н'ва-ку отвернется, Тха'кта-де молниеносным движением схватил кусок и отпрыгнул назад.

— Эй! — возмущенно воскликнул Н'ва-ку, обернувшись на движение.

Тха'кта-де помахал куском мяса, победно улыбаясь.

— Слишком медленно, старик! — крикнул он, пятясь назад. — Ты должен быстрее реагировать на угрозу!

Несколько молодых охотников, наблюдавших за сценой, засмеялись. Тха'кта-де, воодушевленный их реакцией, сделал еще несколько шагов назад, демонстративно поднимая кусок мяса над головой.

— Видите? Так просто украсть у великого Н'ва-ку! Может, ему пора на покой?

Он был так увлечен своим триумфом, что не заметил, как за его спиной возникла массивная фигура. Сильная рука схватила его за шею и приподняла над землей.

— Ты говорил что-то о покое, молодой воин? — прогрохотал голос Ко'раха.

Тха'кта-де попытался вырваться, но хватка старого охотника была как стальные тиски.

— Я... просто шутил, — выдавил он, чувствуя, как кровь приливает к лицу.

Ко'рах опустил его на землю, но не отпустил. Вместо этого он развернул молодого охотника лицом к себе.

— Шутки — это хорошо, — сказал он, глядя прямо в глаза Тха'кта-де. — Но уважение к старшим — основа нашего кодекса. Без уважения нет клана. Без клана охотник — никто.

С этими словами он применил болевой прием, заставивший Тха'кта-де упасть на колени. Боль пронзила плечо и руку молодого охотника, но он стиснул зубы, не издав ни звука.

— Сила без мудрости — это просто грубость, — продолжил Ко'рах, отпуская его. — Запомни это, Тха'кта-де. Или следующий урок будет более... убедительным.

Молодой охотник поднялся на ноги, потирая плечо. Стыд горел в его груди сильнее, чем боль. Особенно унизительным было то, что все происходило на глазах у других охотников, многие из которых теперь смотрели на него с насмешкой или разочарованием.

Н'ва-ку подошел и забрал кусок мяса, который Тха'кта-де все еще держал в руке.

— Когда добудешь свой кусок на охоте, тогда и будешь им хвастаться, — сказал он, но без злости. — А пока довольствуйся тем, что заслужил.

Он протянул Тха'кта-де другой, меньший кусок мяса — ту порцию, которая и так предназначалась ему.

Молодой охотник взял свою долю и отошел в сторону, стараясь сохранить остатки достоинства. Он чувствовал на себе взгляды соплеменников — одни смотрели с пониманием, другие с плохо скрываемым весельем. Особенно досаждали усмешки его сверстников, недавно прошедших инициацию вместе с ним.

Тха'кта-де уселся под навесом у края общинной площади и принялся молча жевать свой кусок мяса. Оно было вкусным — сочным и хорошо прожаренным, но от унижения казалось безвкусным.

— Не принимай близко к сердцу, молодой охотник, — услышал он голос и поднял взгляд.

Рядом с ним стояла Ма'тра, одна из старейшин клана, хранительница знаний и мудрости. Ее длинные седые дреды были украшены множеством металлических колец и бусин, а лицо покрывали ритуальные шрамы, обозначающие ее высокий статус.

Не спрашивая разрешения, она села рядом с Тха'кта-де.

— Гордость — это хорошо, — сказала она, глядя не на него, а куда-то вдаль. — Но гордыня — это совсем другое. Первая дает нам силу, вторая ослепляет нас.

Тха'кта-де промолчал, продолжая жевать.

— Ты напоминаешь мне твоего отца, — продолжила Ма'тра после паузы. — Такой же дерзкий, такой же нетерпеливый. Он тоже считал, что правила созданы для других.

Упоминание отца заставило Тха'кта-де напрячься. Он редко говорил о нем — великом охотнике, погибшем в битве с кланом "Огненного когтя" десять циклов назад.

— Мой отец был великим воином, — ответил он сухо.

— Да, — кивнула Ма'тра. — Но великим он стал не когда начал нарушать правила, а когда понял их ценность. Когда осознал, что кодекс — это не цепи, сковывающие нас, а корни, делающие нас сильнее.

Она взглянула на молодого охотника с мягкой улыбкой.

— Ты полон жизни и силы, Тха'кта-де. В тебе горит огонь, которого нет у многих. Но научись направлять этот огонь. Иначе он сожжет тебя изнутри.

С этими словами она поднялась и, не дожидаясь ответа, ушла, оставив Тха'кта-де наедине со своими мыслями.

День медленно клонился к закату. После обеда члены клана разошлись по своим делам. Женщины занимались обработкой шкур и плетением, мужчины ухаживали за оружием или обсуждали планы предстоящих охот. Дети играли в свои игры, имитируя охоту и сражения. Атмосфера поселения была спокойной и размеренной.

Тха'кта-де решил посвятить остаток дня тренировкам. Он направился к тренировочной площадке, расположенной в тени огромных деревьев на окраине поселения. Здесь были установлены различные снаряды для развития силы, ловкости и точности: столбы с мишенями для метания копий и дисков, подвижные платформы для тренировки равновесия, тяжелые бревна для силовых упражнений.

Он тренировался до изнеможения, стараясь выплеснуть накопившееся раздражение. Особое внимание уделил метанию диска — оружию, которым еще не в полной мере овладел. Раз за разом он запускал диск в мишени, постепенно увеличивая дистанцию и сложность бросков.

Солнце уже клонилось к горизонту, когда Тха'кта-де, усталый, но удовлетворенный тренировкой, направился к ручью, протекавшему неподалеку от поселения. Он смыл с себя пот и пыль, позволяя прохладной воде успокоить разгоряченное тело и мысли.

Вечерние тени удлинились, наполняя лес таинственными звуками и запахами. Яутжа обладали превосходным ночным зрением, и с наступлением темноты жизнь в поселении не замирала. Напротив, многие предпочитали ночную прохладу дневной жаре.

Когда Тха'кта-де вернулся в поселение, повсюду уже горели огни. Члены клана собирались вокруг центрального костра, где старейшины готовились к вечернему ритуалу. Каждый вечер перед сном Яутжа собирались вместе, чтобы поделиться новостями, историями об охоте и древними легендами.

Тха'кта-де присоединился к собранию, держась немного в стороне. После дневного инцидента ему не хотелось привлекать к себе внимание. Он сел на краю круга, вполслуха слушая разговоры соплеменников.

Ко'рах, занимающий почетное место у костра, заметил его и едва заметно кивнул. В этом жесте не было злости или неприязни — старый охотник уже забыл об инциденте. Для него это был лишь один из многих уроков, которые старшие должны преподавать молодым.

Вечернее собрание началось с традиционного перечисления достижений дня. Охотники рассказывали о своей добыче, мастера — о созданных изделиях, наставники — об успехах учеников. Затем началась самая любимая часть вечера — сказания и легенды.

Сегодня рассказчиком был Хр'ка-те, один из старейших членов клана. Его голос, хриплый от возраста, но все еще сильный, рассказывал древнюю легенду о первых днях клана "Кривых клинков":

— Было это в те времена, когда звезды еще не светили так ярко, а Великие Охотники только начали свой путь по вселенной. Наш клан был молод и неопытен, и многие другие кланы смотрели на нас свысока. Особенно клан "Огненного когтя", уже тогда сильный и гордый.

При упоминании клана "Огненного когтя" Тха'кта-де напрягся. Он невольно коснулся кармана на поясе, где хранил подарок Н'дхи'и.

— В те времена жил в нашем клане охотник по имени Т'рак-са, — продолжал старик. — Он был не самым сильным, не самым быстрым, но обладал острым умом и неукротимым духом. Однажды вождь клана "Огненного когтя" вызвал на поединок любого воина нашего клана, обещая в случае победы признать наше право на охотничьи угодья в долине "Трех рек". Т'рак-са вызвался на этот поединок, хотя все отговаривали его, зная о силе вождя "Огненного когтя".

Старик сделал паузу, отпив из чаши с ферментированным напитком, который передавался по кругу.

— Поединок должен был состояться на рассвете. Но хитрый Т'рак-са пришел на место встречи за день до назначенного срока. Он изучил местность и заметил, что утреннее солнце восходит прямо перед большим камнем в центре поляны. Тогда он вырезал на камне особый символ — первый "Кривой клинок", который стал эмблемой нашего клана. Символ был вырезан так, что когда солнце вставало, его лучи, проходя через вырезанные линии, ослепляли всех, кто стоял на противоположной стороне поляны.

Глаза старика сверкнули в свете костра.

— Когда наступил день поединка, Т'рак-са встал так, чтобы солнце было за его спиной. Вождь "Огненного когтя", ослепленный отраженным от символа светом, не смог увидеть быстрый бросок Т'рак-са. Наш воин победил не силой, а умом и знанием природы. С тех пор "Кривой клинок" стал символом нашего клана, напоминая, что победа достигается не только силой, но и хитростью, не только отвагой, но и мудростью.

Легенда была знакома всем, но ее слушали с таким же вниманием, как если бы слышали впервые. Такова была традиция — через повторение старых историй укреплялась связь поколений, сохранялась мудрость предков.

После сказания начались танцы — ритуальные движения, имитирующие охоту и сражения. Молодые воины демонстрировали свое мастерство, соревнуясь в ловкости и изяществе. Музыка создавалась ударными инструментами — барабанами из растянутых шкур и полыми стволами деревьев, по которым били специальными палочками.

Тха'кта-де не присоединился к танцам. Он дождался, пока внимание всех будет приковано к танцорам, и незаметно покинул собрание, направившись к своему жилищу.

Оказавшись внутри, он зажег небольшую масляную лампу, дающую мягкий, теплый свет. Его жилище было еще скромным — он недавно стал полноправным охотником и только начинал собирать трофеи, которые со временем украсят стены. Пока здесь висело лишь несколько черепов мелких хищников и церемониальная маска, которую он изготовил для своей инициации.

Тха'кта-де сел на шкуру, расстеленную у небольшого очага в центре жилища, и достал из пояса подарок Н'дхи'и — резной клык на кожаном шнурке. Теперь, при свете лампы, он мог рассмотреть его в деталях.

Клык принадлежал к'тха'ру — опасному хищнику, обитающему в горах на территории клана "Огненного когтя". Охота на этих зверей была испытанием даже для опытных воинов. На поверхности клыка были вырезаны тонкие линии, складывающиеся в сложный узор. Тха'кта-де не сразу понял, что это карта — схематическое изображение горной цепи с отмеченной точкой.

Он задумчиво вертел клык в руках, пытаясь понять, что означает этот подарок. Было ли это приглашение? Вызов? Или что-то еще, чего он пока не мог понять?

Образ Н'дхи'и встал перед его глазами — гордая осанка, уверенные движения, пронзительный взгляд золотистых глаз. Она была другой, не похожей на женщин его клана. В ней чувствовалась сила, которая одновременно пугала и притягивала его.

Тха'кта-де привязал клык к своему ожерелью из мелких костей — первому трофейному ожерелью, которое он начал собирать после инициации. Клык Н'дхи'и был самым крупным и заметным элементом, выделяясь среди других трофеев.

Он лег на свое ложе, продолжая размышлять о странной охотнице из вражеского клана. За пределами жилища продолжались танцы и музыка, но мысли Тха'кта-де были далеко — в горах, где, возможно, в этот самый момент Н'дхи'я также думала о нем.

С этими мыслями он погрузился в сон, полный странных видений: горы, окутанные туманом; загадочные символы, вырезанные на камнях; и золотистые глаза, наблюдающие за ним из темноты.