Кодекс Яутжа

Глава 6. Традиция ночи

— Знаешь, что говорит традиция о ночи избрания нового вождя? — внезапно спросил Г'харан, его голос стал ниже и тише.

Н'дхи'я повернулась к нему. Конечно, она знала. Традиция клана "Огненного когтя" гласила, что в ночь своего избрания новый вождь должен разделить ложе с самым достойным воином противоположного пола. Это символизировало силу и продолжение рода, а также укрепляло связи внутри клана.

— Знаю, — ответила она, изучая его лицо в мерцающем свете углей.

Г'харан был красив по меркам яутжа — высокий, мускулистый, с ясными глазами и гордой осанкой. Шрамы, покрывавшие его тело, свидетельствовали о многочисленных победах и испытаниях, через которые он прошел. Многие самки в клане мечтали о том, чтобы привлечь его внимание.

— И кого же вождь считает самым достойным? — спросил он, в его глазах мелькнул вызов.

Г'харан встал следом за ней, и они вместе направились прочь от догорающих костров, в сторону жилища вождя — массивной каменной постройки, частично высеченной в скале.

Когда они вошли, Н'дхи'я поставила Посох Вождя в специальную нишу рядом с очагом. Затем она повернулась к Г'харану, который остановился у входа, как будто ожидая формального приглашения.

— Иди сюда, — прорычала она, и в ее голосе звучал не просто приказ, а звериное требование.

Он издал низкий клокочущий звук, выражающий одобрение, и приблизился. Теперь они стояли лицом к лицу, их тяжелое дыхание смешивалось в прохладном воздухе жилища.

Г'харан поднял руку и грубо провел по ее лицу, очерчивая линии клановых меток, которые теперь будут дополнены символами вождя. Его прикосновение было жестким, властным — прикосновением хищника, привыкшего подчинять.

— Я всегда знал, что ты выше других, — прорычал он. — С той охоты, когда ты вернулась с трофеем, достойным опытного воина.

Н'дхи'я ответила глухим рыком, воспринимая его слова и прикосновения. По ее телу разливался жар — смесь агрессии, доминирования и первобытного желания.

Г'харан резко подался вперед, его дыхание обожгло ее шею.

— Позволь мне служить тебе, вождь, — прорычал он. — Всеми способами, какими только может служить воин.

Несмотря на традиционную формулу, в его рычании чувствовалась искренность, заставившая кровь Н'дхи'и закипеть в венах.

Она ответила, как предписывал ритуал:

— Служи с честью, воин, и будешь вознагражден.

С этими словами она резко притянула его к себе, их клыки столкнулись в агрессивном, почти болезненном поцелуе. Так вели себя яутжа — нежность для них была чужда, как и любое проявление слабости. Даже в близости они оставались хищниками, борющимися за превосходство.

Г'харан ответил с равной яростью, его руки жестко сжимали ее тело, оставляя синяки на коже. Он был силен, но Н'дхи'я не уступала. Их соединение напоминало схватку, где каждый стремился подчинить другого.

Они рухнули на ложе, рыча и шипя. Шкуры под ними были теплыми. Г'харан навалился сверху, его мускулистое тело придавило Н'дхи'ю к ложу, но она не позволила ему доминировать. Одним резким движением она перевернула их, оказавшись сверху.

— Помни, кто здесь вождь, — прошипела она, обнажая клыки.

Г'харан издал звук, похожий на смех хищника, его глаза блеснули в полумраке жилища.

— Как я могу забыть, когда твои когти впиваются в мою плоть?

Он резко привлек ее к себе, впиваясь в ее рот с новой силой, более требовательно и жестко. Его руки скользили по ее спине, сжимая до боли мышцы, оставляя следы, которые станут новыми шрамами.

Н'дхи'я чувствовала, как ее тело отзывается на жесткие прикосновения, как растет первобытное желание. Это было правильно — на время забыть о долге, об ответственности, о бремени лидерства. Сейчас существовали только они, их тела и древний ритуал продолжения рода, инстинкт столь же древний, как сама охота.

Г'харан действовал как опытный охотник — он знал, где и как прикоснуться, чтобы вызвать максимальную реакцию. Его руки и клыки исследовали ее тело с жадностью, которая выдавала в нем хищника, изголодавшегося по добыче.

Н'дхи'я отвечала с не меньшей агрессией. Она царапала его спину, прикусывала кожу, оставляя свои метки. Шрамы, покрывавшие его тело, свидетельствовали о прошлых битвах, и она добавляла к ним новые — метки их сегодняшней схватки.

Их соединение было яростным, почти насильственным, как и подобало яутжа. Нежность была слабостью, недостойной воинов их ранга. Ценилась только сила, выносливость, способность подчинить и доминировать.

Когда их тела наконец слились в едином ритме, Н'дхи'я издала глухой рык. Г'харан двигался над ней, его дыхание стало хриплым, прерывистым. Она встречала каждый его толчок своим, их тела сталкивались с силой, способной сломать кости слабому существу.

В самый разгар этой схватки в сознании Н'дхи'и возник образ совсем другого яутжа — Тхакт-де, молодого охотника из клана Кривого Клинка, которого она встретила в лесу несколько циклов назад. Воспоминание было неожиданным и странным. Тхакт-де был врагом, представителем клана, с которым Огненный Коготь находился в состоянии постоянной войны. Но было что-то в его дерзком взгляде, в его безрассудной храбрости, что заставляло кровь Н'дхи'и бежать быстрее.

Думая о нем, о его мускулистом теле, покрытом боевыми шрамами, о его яростном взгляде, она почувствовала, как внутри нее разгорается еще более сильный огонь. Ее движения стали интенсивнее, более агрессивными. Раздвинутые мандибулы обнажили ряды острых зубов в выражении, отдаленно напоминающем улыбку — насколько это было возможно для лица яутжа.

Н'дхи'я не понимала, что именно вызвало эту реакцию, почему воспоминание о враге вызывало такой отклик. Но сейчас она не хотела анализировать — только чувствовать. Она позволила этому дикому, запретному возбуждению захватить ее, направляя каждое движение, каждый удар сердца.

Г'харан, почувствовав изменение в ее ритме, ответил с еще большей страстью. Он не знал причины, но инстинктивно отзывался на ее возбуждение, как хищник реагирует на запах крови.

Их движения становились все более быстрыми и жесткими, пока наконец волна первобытного удовольствия не накрыла их, заставляя выгибаться и издавать рыки, способные напугать любую добычу. Они достигли пика почти одновременно, их тела сжались в финальном спазме, а затем расслабились в мрачном удовлетворении.

Г'харан откатился в сторону, его грудь вздымалась от тяжелого дыхания. Он повернул голову, оценивающе глядя на нее.

— Достойное завершение охоты, — прорычал он с удовлетворением.

Н'дхи'я ответила коротким рыком согласия, не в силах выразить словами то, что только что испытала. Образ Тхакт-де все еще стоял перед ее внутренним взором, вызывая странное чувство, которое она не могла — или не хотела — идентифицировать.

Они лежали рядом, не касаясь друг друга — яутжа избегали ненужного контакта после спаривания. Привязанность считалась опасной слабостью, которая могла стоить жизни на охоте, где требовалась абсолютная концентрация.

Г'харан смотрел на потолок, где дрожали тени от угасающего огня.

— Что теперь? — прорычал он после долгого молчания.

Н'дхи'я знала, что он спрашивает не о них двоих, а о клане, о ее планах как нового вождя.

— Теперь мы охотимся, — ответила она жестко. — Побеждаем врагов, расширяем территорию, увеличиваем славу клана Огненного Когтя.

— Достойная цель, — одобрил Г'харан, поворачиваясь к ней. — И я буду охотиться рядом с тобой.

Н'дхи'я изучала его. В его глазах читалась преданность, которая отзывалась в ее сердце. Но она также видела что-то еще — надежду на то, что их связь может стать чем-то большим, чем просто исполнение традиции.

— Г'харан, — начала она, ее голос звучал жестко. — Ты сильный воин и ценный союзник. Но сейчас я должна думать только о клане, о моих новых обязанностях.

Он коротко кивнул, хотя его глаза на мгновение сузились от разочарования.

— Понимаю, вождь, — ответил он формально.

Н'дхи'я хотела добавить что-то еще, но решила, что честность будет более достойной. Она была вождем, и ее долг теперь был перед кланом, а не перед собственными желаниями или странными чувствами к воину из враждебного клана.

Г'харан поднялся с ложа и начал надевать свои доспехи.

— Охота будет трудной, — сказал он. — Тебе нужно восстановить силы.

Н'дхи'я коротко кивнула, признавая правоту его слов.

— Ты доказал свою ценность, Г'харан, — сказала она сухо.

Он коротко склонил голову, принимая ее слова как высшую похвалу.

— Я всегда буду охотиться для тебя, вождь.

Когда Г'харан ушел, Н'дхи'я осталась одна в жилище, которое теперь принадлежало ей. Она лежала на ложе, глядя на трофеи на стенах, на священный "Посох вождя" в нише у очага, на угли, медленно угасающие в огне.

Завтра начнется настоящая охота. Завтра она должна будет доказать, что достойна быть вождем клана "Огненного когтя". Завтра...

Но образ Тхакт-де, дерзкого воина из вражеского клана, не покидал ее сознание, вызывая странное чувство, которое она не могла объяснить. Возможно, это было просто желание убить достойного противника, возможно — что-то другое, более опасное и запретное.

Н'дхи'я отогнала эти мысли и позволила усталости взять верх. Сон пришел быстро, глубокий и без сновидений — сон хищника, который знает, что завтра снова нужно охотиться.