Когда нет выхода...

Глава 7. Кто на что способен, кто на что пойдет

2012, лето…

Что мне оставалось? Только тихо и зло шипеть поспешно переодеваясь. Зная Радима, и впрямь ведь потащит как есть. А в сценическом наряде, пусть и весьма приличном, ехать домой, однозначно, не хотелось. Более того, я уверена, что Кари мне потом спасибо за такое не скажет.

И стоило мне только о ней вспомнить…, дверь в гримерную открылась, впуская внутрь весьма раздраженную и злую подругу. Все также переодеваясь, я невесело улыбнулась ей, без особого интереса спросив:

— Что-то случилось?

— Помимо того, что ты закрылась больше чем на полчаса в гримерке с Радимом? — вместо ответа съязвила девушка.

Я только виновато пожала плечами. Оправдываться смысла нет. Что бы я не говорила, на правду глаза не закроешь. В сексе принимают участие двое, это раз. На все действия Радима я отвечаю с не меньшой страстью, это два.

Карина осмотрела меня с ног до головы, покачала головой и с неодобрительным фырканьем произнесла:

— Ладно, уж, собирайся быстрее, там твой ревнивый цербер круги возле двери наматывает.

— Он не мой, — на автомате возразила я, сбросив наконец-то последнюю деталь костюма и с облегчением натягивая на себя штаны. Все-таки сценический костюм вещь красивая, но зачастую не удобная и весьма трудно снимаемая.

— Ага, не твой, как же…

— Кари!

— Мила, давай не сейчас, а? Просто не спорь, твой он. Даже если вы сами этого еще не поняли. Хотя, лично я искренне желаю тебе удачи в приручении столь сволочного мужика, — Кари есть Кари, без ехидства ее трудно представить.

— Спасибо.

— Не шипи сквозь зубы, тебе не идет.

Я, полностью переодевшись, недовольно посмотрела на улыбающуюся во все тридцать два Карину. И куда только ее плохое настроение делось?

— Это он тебя так достал?

— Не он, — с лица подруги сошла улыбка, — есть там один идиот, и ведь надо же было такое мне ляпнуть…

Вот теперь я заинтересовано посмотрела на подругу. Она обычно пропускает все касающиеся ее комментарии мимо ушей, мало переживая о мнении окружающих. Что же надо было сказать, чтобы Кари не только услышала это, а еще и пришла в бешенство?

Но спросить ее об этом я, увы, не успела. Дверь снова без стука открылась, и в гримерку вошел Радим.

— Ты в курсе, что сюда посторонним “как бы” нельзя? — подчеркнуто вежливо спросила у него Карина, смотря с легкой долей насмешки и неприязни.

— Да неужели? Учту на будущее, — с сарказмом, холодно ответил ей мужчина, а посмотрев на меня, уже куда добрее и вежливее добавил, — на выход.

Нехотя, взяла в руки сумку и поплелась к нему. В спину мне донеслось тихое и весьма яростное пожелание подруги:

— Ты когда будешь слушать все его команды, позови, я с удовольствие запечатлею этот момент.

А сколько яда то… ответить ей ничего я не успела. Радим весьма удачно вытолкал меня за дверь, и закрыл ее прямо перед моим носом.

— Девочка, если ты размениваешь жизнь, и не ценишь ее, то не стоит подталкивать туда и свою подругу, — смотря прямо на эту… девушку, произнес я.

Карина оскалилась в подобии улыбки, и с долей издевки ответила:

— Да ты что? А ты я, смотрю, очень забоишься о ней, переживаешь, холишь, лелеешь, и ах да, спишь с ней, когда и как тебе захочется. Что-то вот тебя мало волнует ее моральное состояние в таком раскладе. Так что не тебе меня упрекать.

А сколько яда. И ведь на первый взгляд и не скажешь, что такая дрянь под милой внешностью скрывается.

Не спорю, я конечно тоже не подарок. Но мужчины сами по себе злее, властнее и жестче. Когда же подобный набор качеств в купе с коварством встречается у женщины, это вызывает не только не одобрение, но и искреннюю неприязнь. А если к этому еще прибавить и безбашенность, рискованность и огромную долю ехидства и сарказма. Совсем уж неприятная и гремучая смесь получается. Как, например, у Карины.

— Ты уверена?

— Радим отвали, а?

— Знаешь, вот меня лично заинтересовало несколько вопросов, связанных с тобой. Что именно подтолкнуло девочку из весьма приличной семьи отказаться от профессионального спорта, причем дважды, насколько мне известно? И променять титул чемпионки, который тебе пророчили на танцы в ночном клубе?

А сколько удивления на лице. Неужели она думала, что мне о ней ничего не известно? Зря. Я всегда перестраховываюсь. И еще после того ночного случая решил узнать о ней побольше. Лишний раз это не помешает, да и от неожиданностей спасет.

— А тебе какое дело? — тихо, с примесью злости и раздражения спросила девушка. Похоже, и ее можно задеть. А такая сильная, волевая и невозмутимая в начале была…

— Да так, любопытно стало.

— Пошел ты…

— Вижу, вы с Милой особо широким запасом ругательств не блещете, что в принципе хорошо. Карина, мне честно говоря, плевать на тебя, и спросил я из чистого любопытства. Не будь ты подругой Милы, я бы даже не говорил сейчас с тобой, уж извини, как девушка, ты не в моем вкусе, разве что только на одну ночь. А как человек и вовсе вызываешь раздражение.

Девушка неожиданно рассмеялась, весьма удивив меня этим. Не такой я ждал от нее реакции. А вот когда она подняла свой взгляд на меня, стало ясно что смеется она совсем не от того что ей смешно. Скорее даже наоборот.

— Да ты хам.

— Ты не лучше.

— А еще собственник, — констатировала девушка. Без интереса, без тени сомнения. Просто как факт.

— Определенно, — зачем спорить с очевидным.

Мужчины по природе своей собственники. В детстве мы деремся за игрушки, в подростковом возрасте — за внимание, а когда взрослеем — за женщин. Для нас есть просто “мое”, и за это мы готовы спорить, драться, рисковать и стоять до последнего.

— Знаешь, а ведь ты сейчас не прав, — меланхолично произнесла девушка, переведя свой взгляд на картину на стене, — ты ставишь клеймо собственности на женщине, которая тебе не верит, опасается, а иногда и просто боится. Это глупо Радим, в итоге тебе же это и аукнется, — Карина тихо и грустно рассмеялась, странно так, как человек не понаслышке понимающий, о чем речь.

Девушка, оторвавшись от рассматривания картин и интерьера гримерной, тяжело вздохнула, после чего, встав с дивана, подошла ближе, замерев ровно в шаге от меня. Смотря мне в глаза, пристальным взглядом, Карина серьезным тоном продолжила:

— Из женщины нельзя сделать игрушку, нельзя сделать безвольную рабыню. Потому что мы не просто ломаемся, и тихо умираем в неволе, мы тянет за собой и вас. Вы оба идиоты, вы оба неправы. Но ты мужчина Радим, ты сам должен понять, что между вами уже давно не все так просто. Не стоит усугублять. А еще не стоит надеяться на благоразумие и сообразительность Милы. Потому что мы такие умные, самостоятельные и, конечно же, прекрасные женщины, иногда тоже можем совершать глупости. Особенно когда нам страшно, и мы не уверены в себе.

Минуту мы смотрели друг на друга. Без злости, ехидства и даже без неприязни.

Карина первая отвела взгляд, первая отступила на шаг. И первая наиграно бодрым голосом прервала затянувшуюся паузу:

— В общем, ты понял, а если нет, в очередной раз подтвердишь мое мнение “Все мужики идиоты”

А какая интересная девушка все-таки. Прям кладезь противоречий. Хотя ее поучительная речь меня и не впечатлила. Не сопливый пацан, на красивые слова давно уже перестал реагировать. А вот смысл… Девочка слишком во многом ошиблась. Я тоже не идиот, и просто так орать и требовать от Милы ничего не стал бы.

— Я услышал тебя Карина, услышь и ты меня. А еще лучше просто подумай своей головой, насколько девушке с травмой головы и позвоночника полезны твои танцы и ночные прогулки по городу. Вам было мало, и вы решили повторить? Или драмы в жизни не хватает?

Карина едва заметно вздрогнула, крепко сжав кулаки, девушка яростно прошипела:

— Вот не стоит об этом. Ты даже не представляешь каково ей было, каково было мне, на что мы шли тогда, на что готовы были пойти… — на миг замолчав, девушка тихо и ошарашено выпалила, не совсем уверенная в своих предположениях, — Ты ведь и ей об этом напомнил?

Я лишь пожал плечами в ответ. Это самый простой способ влияния, задеть за живое. Напомнить о потерянном. Тогда у человека первоначально срабатывает ярость, а вот потом он сдувается. Приходит боль и грусть. И вот тогда уже можно спокойно влиять и вытягивать любую правду из такого человека.

Грубо, подло, но весьма действенно.

— Сволочь… Ты хоть понимаешь, как обычной девушке предлагать себя такому как ты? — взорвалась девушка переходя на крик, — Она тогда полночи проплакала, а ты… Да если бы не ее гордость, мы бы и без тебя обошлись.

Вот теперь мне даже стало интересно. И что бы они могли сделать? Откуда взять деньги? Сумма то немаленькая, нет лично для меня не так уж и много. Но для них, запредельно.

— Да? Слабо вериться. Что же это был за вариант такой, что вместо него Тамила предпочла прийти ко мне.

Карина замолчала, поняв, что в порыве злости сболтнула лишнего. Скрестив руки на груди, девушка сверлила меня весьма недружелюбным и злым взглядом. А мне больше не о чем было говорить с ней. Поэтому, не дожидаясь ее ответа на мои слова, развернулся и вышел.

А вот в коридоре меня помимо Милы на удивление поджидал и Игорь. Причем девочка весьма насторожено на него посматривала, в то время как Игорь сверкал наглой белозубой улыбкой, такой для него несвойственной.

— Уходите? — с интересом спросил друг, переводя насмешливые взгляды с меня на девушку.

— Да.

— Ну и удачи.

Друг, подмигнув Миле, и при виде ее перекошенной мордашки весело засмеялся.

Мне, конечно, любопытно стало, о чем они таком говорили, но сейчас меня это меньше волновало, чем доставка девушки домой в целости и сохранности. Поэтому, подхватив Милу под локоть, целенаправленно двинулся в сторону выхода.

2010, зима…

Устало сползаю по стенке. И снова “нет”. И снова “нам очень жаль”. Как же я от этого устала…

— Мил, — из комнаты выглянула Кари, увидев, что я сижу на полу, подруга нахмурилась, — снова отказали?

Я только кивнула. За прошедшие полтора месяца это уже столь привычно, что возмущения уже не раздаются ни со стороны Карины, ни с моей.

Кари, подошла ко мне, присев передо мною на корточки, подруга тихо произнесла:

— Мил, я могу попробовать… конечно это не совсем законно, но… В общем, есть один знакомый, ему нужна небольшая помощь…

— Нет.

Я знала, о чем она, и примерно представляла, что именно ей нужно будет сделать. И не могла пойти на это. Ведь если только ее поймают…

— Мил, деньги большие. Всего полгода-год так поработать…

— И перебраться жить в женскую колонию, — закончила я за нее.

Карина только недовольно фыркнула, но возражать не стала. Потому что нечего было. Она это хорошо понимала, как и я.

В жизни много чего произойти может. Тебя могут сбить на улице, ты можешь просто идти и, упав, сломать руку, всякое случается. Иногда же, когда отчаяние затапливает тебя всего без остатка, плюнуть на гордость, собственное достоинство, совесть, кажется, так легко, так правильно. И остается только сделать один короткий шаг, один шаг навстречу точке невозврата.

Что будет дальше? Ничего. Если ты не сделаешь его. Но если сделаешь…

Я всегда знала, какой бывает Кари. Какими бывают ее друзья, знакомые, просто люди, вертящиеся в ее компаниях. И не все из них были хорошие… далеко не все.

— Ты утрируешь, — беспечно произнесла подруга.

— А ты недооцениваешь степень риска, — спокойно возразила я.

— Хорошо, — Карина поднялась. Сложив руки на груди, девушка с легкой иронией посмотрела на меня, — я не стану этого делать. Пройдет месяц, может два, начнутся осложнения…, ты ведь не думаешь, что я не вижу, как тебе плохо? Как ты все чаще хватаешься за стены и мебель, боясь упасть. Сколько ты еще сможешь вот так вот бегать по своим службам и госструктурам?

Я промолчала. Все так. С каждым днем только хуже становиться. Но ведь кроме меня, Кари и тренера это мало кого волнует.

Все попытки доказать, что я имею право продать квартиру проваливались. Мне не давали ссуду, не хотели помогать фонды помощи. И, самое гадкое, временами мне просто не верили.

Есть такая странная человеческая позиция: “Ты дееспособен, ты можешь ходить — значит не все так печально и смертельно”. И раньше я сама так считала, а сейчас…, сейчас головные боли не проходят, как и темнота перед глазами, резкая слабость, онемение…

— Хватит делать вид, что мы справляемся, — тихо прошептала Кари, — потому что это не так. И я все понимаю, и риск, и гадство от такой работы…, но у меня закончились варианты, и это последний.

— Нет, я не согласна.

Карина, с упреком и раздражением посмотрела на меня. Ей много хотелось еще сказать, точнее даже высказать. Но, вместо этого, девушка развернулась и молча пошла к себе в комнату. Уже на пороге, она остановилась и, так и не поворачиваясь ко мне лицом, произнесла:

— У тебя есть месяц Мила, найдешь выход — молодец. Не найдешь — быть мне курьером.

После этого подруга с силой захлопнула дверь. Я же, все также сидя на полу, тихо завыла от отчаяния.