Кольцо любви

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

На следующей неделе, в пятницу утром, Мак стоял возле стола Мии. У него был на редкость неловкий вид. Но Мия чувствовала себя еще более неловко. Неделя оказалась долгой.

Кэти провела у Бриджитт несколько дней. Мия каждый день ездила на работу на своей новой машине. Каждый вечер она возвращалась к Маку домой, помогала ему с малышкой, а потом они оба вместе ужинали.

Мии очень хотелось, чтобы они оба знали о ее новых чувствах. Но она не могла ему рассказать.

Точно так же сейчас ей больше всего на свете хотелось встать на цыпочки и ласково коснуться его щеки, утешить его, но она не могла так поступить.

Вместо этого она сказала:

– Ты что-то хотел?

– Э-э…

– Да, – сказала она, видя, что он умолк и больше не сказал ни слова.

– Послушай, завтра утром я еду в Питтсбург.

– И ты хочешь оставить Кэти у меня? – Целый день с Кэти… и не будет постоянного напряжения, которое она чувствовала в присутствии Мака. Ей бы такое понравилось.

Мия скучала по малышке, потому что день за днем Кэти проводила у Бриджитт. О, Мия по-прежнему виделась с ней каждый вечер, но ее новые чувства к Маку делали эти вечера… неловкими. Из-за них Мии было трудно радоваться даже встречам с Кэти.

Да, было бы прекрасно провести целый вечер только с Кэти, не волнуясь из-за присутствия Мака.

– Нет, – сказал он, и ее планы рухнули. – Я хочу, чтобы ты поехала со мной. Ты можешь сесть за руль новой машины и проверить, как она движется по шоссе.

– Зачем ты едешь в Питтсбург?

– Просто пообедать дома у Зумигаласов. Не так уж важно, если у тебя есть другие планы…

Но это было важно. Мия поняла, как это важно. Приглашение Мака вовсе не объяснялось желанием испытать ее машину. Мак хотел познакомить ее с семьей Зумигалас.

К ним он относился по-особенному. Когда Мак говорил о них или о Чете, его голос становился мягче. В этом была некая ранимость. Родственная связь.

Ларри Маккензи мог казаться душой компании, но Мия поняла, что у него не так уж много друзей. От других людей он всегда держался на расстоянии вытянутой руки. Не сближаясь с кем бы то ни было. Но к Зумигаласам это не относилось. А теперь он захотел познакомить с ними Мию.

При этой мысли у Мии стало легко на душе, и внезапно у нее появилась надежда. Может быть, если она встретится с Зумигаласами, то поймет, как они сблизились с Маком… может быть, она тоже сумеет с ним сблизиться.

– Я бы очень хотела поехать в Питтсбург и познакомиться с ними, если ты не против. Было бы замечательно испытать новую машину.

– Я знаю, что Кэти не очень хорошо переносит путешествия. Поэтому я подумал: может быть, лучше взять с собой подкрепление?

Радость Мии поблекла. Он решил взять ее с собой не потому, что хотел с ней сблизиться, приоткрыть дверь в прошлое. Просто ради удобства. Но она по-прежнему улыбалась.

– Когда?

– Восемь часов – не слишком рано? Поездка займет около двух с половиной часов.

– Нет, отлично.

На следующее утро Мия ждала Мака и Кэти, не находя себе места от беспокойства. Ей предстояло встретиться с людьми, которых любит Мак. Мия боялась, что ее он никогда не полюбит так сильно.

Может быть, она сможет чему-то у них научиться и поймет, как обрести доверие Мака. Или обнаружит, что ее чувства к нему объясняются только их долгими встречами. Как только он найдет Кэти семью, они станут реже видеться и искры угаснут. Она поймет, что вовсе его не любит. Что ее сильное чувство – всего лишь иллюзия.

Но, думая об этом, Мия понимала, что не верит сама себе. Ее чувства к Маку крепли с каждым днем. Он не совершал важных поступков. Нет, дело было в мелочах. Он купил ей пальто, нашел машину… а как он обращался с Кэти и сколько занимался благотворительностью!

Возможно, ей было бы легче, если бы это чувство оказалось иллюзией. Но каждый раз, когда она видела Мака, оно росло, становилось выразительнее и реальнее.

Мак подъехал к ее дому, и Мия успела надеть пальто раньше, чем он вышел из «эксплорера». Она временно забыла о своих чувствах и выбежала из дома.

– Ты собралась быстро. Многие девушки заставляют парня ждать, – с этими словами Мак отцепил от своей машины автомобильное сиденье.

– Я не «многие девушки», – со смехом сказала она.

Он не стал насмешничать в стиле Ларри, а просто бросил на нее непонятный взгляд и сказал:

– Нет, по-моему, нет.

Мак перенес Кэти в «чероки» Мии и сел на место пассажира.

Кэти заснула через полчаса.

Мак молчал.

Мия наблюдала, как мимо них проносятся виды сельской местности. Наконец, когда позади остался Мидвилл, она сказала:

– Итак, расскажи мне о Зумигаласах.

Она сомневалась, что Мак послушается. До этого он рассказывал ей только о происшествии с санками и говорил, что жил у них, когда учился в школе. Вот и все.

Неудивительно… Мак почти никогда не упоминал о чем-то личном. Мии следовало уважать его личную жизнь, но ей, напротив, захотелось вмешаться и узнать о нем как можно больше. Он промолчал, и она ему подсказала:

– Ты жил у них, когда учился в школе? Это родители твоего друга Чета?

– Да.

– Так какие же они? – Она взглянула на Мака. У него было непонятное, задумчивое выражение лица.

– Мистер Зумигалас – очень молчаливый человек, – наконец признался Мак. – Он говорит мало. Наверное, поэтому, когда он что-то говорит, его все слушают.

– А миссис Зумигалас?

– Она не молчаливая.

Мия снова взглянула на него. Он ухмылялся.

– Вообще-то, ты мне ее немного напоминаешь, добавил он.

– То есть я тоже не молчаливая? Вежливо даешь понять, что я болтунья?

– Я? Вежливо? – У него вырвался смешок. – Нет. Я хочу сказать, что, пока я не познакомился с тобой, миссис Зумигалас была одной из немногих, кто не боялся со мной спорить.

– И часто тебе такое требовалось? – спросила она.

Он рассмеялся.

– Ты и половины не знаешь. – А потом принялся рассказывать о своей юности.

Мия выехала на подъездную аллею рядом с аккуратным белым домом. Там оказался гараж на две машины, а над двумя дверями травянисто-зеленого цвета и между ними виднелась баскетбольная корзина. Двор был обнесен деревянным забором, а во дворе росли кусты.

Интересно, подумала Мия, играли ли здесь в мяч Мак и его друг Чет? Она бросила взгляд на Мака. Да, наверняка играли.

Слева от подъездной аллеи росло дерево. Стояла зима, и на нем не было ни листочка. Оно не выглядело огромным, но летом наверняка давало немного тени. Мии было бы нетрудно представить, как под деревом сидит Мак.

– Хорошо быть до… – начал Мак, но поправился:

– … здесь.

Дома.

Мак не сказал: «Дома». Он промолчал, и Мия поняла, что это важно.

Они вышли из машины, и Мак вытащил Кэти с заднего сиденья. Парадная дверь дома распахнулась. Оттуда выбежала темноволосая женщина и кинулась к машине.

– Мак, – сказала она. Ее лицо осветила улыбка.

– Ты не надела пальто, – проворчал Мак, когда она бросилась ему на шею.

– Мак не может не думать о пальто, – со смехом сказала Мия.

Женщина повернулась к ней и быстро оглядела с головы до ног.

– Вы, должно быть, Мия.

– Да, признаю обвинение, виновата. Но, наверное, не виновата во всем остальном, что Мак рассказал вам обо мне. Он преувеличивает.

– Он говорит, что без вас не смог бы справиться.

– Вот видите, преувеличение. Мак может самостоятельно справиться с чем угодно.

– Мне очень нравится ваш разговор, – сказал Мак, – но, может быть, мы внесем малышку в дом?

– О, надо же, где мои манеры? Входите, входите.

Миссис Зумигалас торопливо впустила их в дом и закрыла дверь.

– Так, давайте мне ваши пальто. – Она повесила их в шкаф и крикнула: – Сэл, они здесь!

Сэл Зумигалас был ниже ростом, чем Мак. Ниже ростом и полнее. Когда он их увидел, на его спокойном лице появилась улыбка.

– Рад тебя повидать, сынок.

– Хорошо, что мы снова увиделись.

– Заходите и садитесь, – сказала его жена. – Я очень рада тебя видеть, Мак, но хочу взглянуть на малышку.

Она охала и ахала, когда Мак умело раскутывал Кэти.

– Она красивая. – Миссис Зумигалас протянула руки. – Дай мне ее подержать.

Мак отдал ей малышку и улыбнулся.

– Я знал, что ты захочешь взять ее на руки.

– Я люблю маленьких детей, – пробормотала миссис Зумигалас и принялась что-то нашептывать Кэти, которая начала ворковать в ответ.

– И ты ей нравишься.

Когда миссис Зумигалас взяла Кэти на руки, Мия заметила кольцо у нее на пальце.

– Красивое кольцо, – сказала она.

Миссис Зумигалас улыбнулась.

– Сэл подарил его мне на прошлую годовщину свадьбы. Это кельтский узел. – Она бросила на мужа взгляд, полный горячей любви.

Мия откинулась на спинку стула и принялась слушать, как Зумигаласы и Мак разговаривают.

Пожалуй, дело было не в том, о чем именно они говорили. Мия чувствовала, как сильно они любят друг друга. Впервые в жизни она видела Мака таким искренним. Мак проявлял свои чувства открыто и честно.

Они были так же связаны друг с другом, как золотой узел на пальце миссис Зумигалас. Они были семьей.

Миссис Зумигалас неохотно отдала малышку обратно Мии и пошла подавать обед.

Мия постепенно привыкала одновременно с едой качать малышку у себя на колене. Держать Кэти на некотором расстоянии от стола, чтобы она не могла дотянуться до тарелки.

– Как ловко вы с ней управляетесь, – сказала миссис Зумигалас. – Я помню, как в детстве Чету нравилось помогать мне, когда я обедала.

– И Кэти тоже нравится, – со смехом сказала Мия. – Сначала мне пришлось нелегко. Как-то вечером за обедом у меня на коленях оказались спагетти. Сейчас я бы предпочла, чтобы жаркое осталось в моей тарелке. Оно очень вкусное.

– Спасибо. Я люблю готовить. Каждый вечер за обедом скучаю по мальчикам. Готовить только для Сэла и самой себя – совсем другое дело.

– Может быть, вам нужно иметь побольше детей, – сказал Мак.

Миссис Зумигалас рассмеялась.

– Думаю, вряд ли такое случится, дорогой. Дайте-ка я уберу со стола, а потом подам десерт. Двойной шоколадный торт. Любимое блюдо Мака.

– Перед десертом я бы хотел поговорить с вами обоими, – сказал Мак. – Мия, ты не против, если я минутку побеседую с ними наедине? – спросил он.

Мия взяла на руки малышку и ответила:

– Конечно. Мы с Кэти-кексиком пойдем поиграть в гостиной. – Она улыбнулась Маку и вышла из комнаты.

Мак улыбнулся ей в ответ. Наверное, не следовало приглашать Мию, но она была ему нужна. Маку было нужно видеть ее улыбку, знать, что она рядом.

– Что случилось, сынок? – спросил Сэл Зумигалас, когда Мия вышла.

– Я… – Мак замолчал. Он не знал точно, как сказать о том, ради чего сюда приехал.

Он много раз мысленно повторял то, что скажет. Перечислял аргументы, как будто собирался выступать в суде. Но в суде было по-другому. Настал миг, когда Зумигаласы ждали, что Мак что-то им скажет, а он не мог найти нужных слов.

– Это насчет Кэти, – наконец выговорил он.

– О, милый, – радостно и торопливо ответила миссис Зумигалас, – она такая куколка! И сразу видно, что ты ее обожаешь. Мы так за тебя счастливы. Я столько лет говорила, что тебе нужна семья, верно, Сэм?

Тот кивнул.

– Мне? – недоверчиво спросил Мак. – Ты думаешь, я собираюсь сказать, что оставлю Кэти у себя?

– А разве нет? – Улыбка миссис Зумигалас поблекла. – Не понимаю, как ты сможешь ее отдать. Я видела, как ты относишься к ней, и к Мие тоже. Вы трое ладите друг с другом. Подходите друг другу. Вы – семья.

– Нет, – сказал Мак, громче, чем собирался. Ему не суждено завести семью. Он это знал. Он думал, что и миссис Зумигалас с ним согласится. – Нет, повторил он, на этот раз более мягко. – Мия – моя подруга. Если бы ты попросила меня рассказать о ней пару недель назад, я не назвал бы ее подругой, но теперь назову. Она – хорошая подруга. А Кэти… ну, ты права, я полюбил ее. Но поскольку хорошо к ней отношусь, я хочу для нее лучшего. Значит, обо мне и речи быть не может. Из меня не получится хороший отец.

Мистер и миссис Зумигалас сидели молча и ждали, пока Мак не договорит до конца. Это у них хорошо получалось. Они умели ждать.

Они ждали когда-то и его, и Мак наконец переехал к ним домой, принял их заботу и решил у них остаться. Ждали, и он понял свои возможности, доверился им обоим, последовал их советам и испытал собственные силы.

А теперь они ждали, чтобы он рассказал им обо всем.

– Вот о чем я хотел поговорить с вами обоими. О Кэти, – сказал он.

И снова Мак замялся и не сразу нашел нужные слова. Он сам не мог понять, почему. Обычно он легко находил слова.

– Я хочу поговорить с вами насчет ее удочерения, – наконец выпалил Мак. Не давая им времени ответить, он поспешно продолжил: – Я хочу для нее лучшего. Мог бы ближайшие два месяца заниматься поисками, но никогда не найду для нее приемных родителей лучше вас. Вы оба…

Мак замолчал. На этот раз у него были нужные слова, но от волнения он неожиданно начал задыхаться.

– Вы не были обязаны меня воспитывать. Но вы меня воспитали. И ни разу не дали мне понять, что я вам в тягость. Вы…

– Остановись сейчас же, пока не сказал что-нибудь лишнее. А то мне захочется тебя отшлепать, сказала миссис Зумигалас.

«Отшлепать» – это была ее любимая угроза, когда Мак с Четом учились в школе. Но Мак хорошо знал, что миссис Зумигалас не ударила бы даже комнатной мухи. При этой угрозе они всегда улыбались, и, несмотря на смятение чувств, Мак улыбнулся и на этот раз.

– Послушай меня, молодой человек, – сказала она, грозя ему пальцем. – Может быть, я недостаточно ясно выразилась, так что стану говорить как можно короче. Ты никогда не был в тягость. Ты приносил радость. Как только я тебя встретила, я поняла, что ты особенный. А когда твоя тетя попала в больницу и ты приехал пожить у нас, я знала, что мне будет нелегко отпустить тебя обратно к ней. К счастью, она переехала к своему другу во Флориду и согласилась разрешить тебе жить здесь, у нас. К счастью – потому что ты был мой. – Она ударила себя в грудь, возле сердца. – Мой. Я знала это. Может, не я тебя родила, но ты мой – так же, как Чет. Можешь звать меня миссис Зумигалас, и, может, ты даже думаешь обо мне иначе, но я – твоя мать. В глубине сердца ты – мой сын. Ты стал им в тот день, когда приехал пожить у нас.

Она скрестила руки на груди, как будто бросая ему вызов. Чтобы он возразил ей.

Мак не стал возражать. Он не мог ей возразить. Он потерял дар речи. Она и раньше говорила Маку, что любит его. Он никогда не верил ей до конца. Ему всегда казалось, будто она что-то недоговаривает. Миссис Зумигалас любила его, но ведь она любила всех. Это было в ее природе.

Но она говорила так горячо, что он поверил: в ее чувстве нет легкомыслия. Эта любовь была иной. Он даже не подозревал в ней такого сильного чувства.

– Мы с Сэлом… нам хотелось большую семью, но так ничего и не вышло. Я часто спрашивала себя: почему, почему у нас всего один ребенок? Но потом появился ты, и оказалось, что у меня есть еще один сын. Я поняла, что семья – это не то, что ты рождаешь на свет, это то, что ты создаешь. Ты член семьи.

Мак почувствовал, что к его горлу подступил комок. И не знал, как же от него избавиться. Поэтому он решил не обращать внимания и спросил, превозмогая неловкость:

– Может быть, и с Кэти точно так же? Она станет новым членом семьи?

– Конечно, станет, – сказала миссис Зумигалас. – Как только я ее увидела, я сразу поняла, что она член моей семьи – в такой же мере, как ты. Когда ты видишь своих родных, сердце признает их.

На него нахлынуло чувство облегчения.

– Значит, ты ее берешь.

– Нет, – сказала она.

– Нет? – спросил Мак. – Но ты же сказала…

– Она – член моей семьи. Я ее люблю, но не могу удочерить. Я не такая проворная, как раньше, а за малышкой нужен глаз для глаз. Такие рыжие волосы и блестящие глаза – это девочка будет энергичной и быстрой. Я не смогу за ней поспеть.

– Я не понимаю.

У Мака упало сердце. Он не сомневался, что нашел решение, что Зумигаласы полюбят Кэти и оставят ее у себя. В конце концов, его они у себя оставили. А полюбить Кэти было гораздо легче, чем его.

– Я не удочерю ее, – повторила миссис Зумигалас, – но я много лет ждала внуков, верно, Сэл?

Мистер Зумигалас кивнул.

– И моя первая внучка – там, в гостиной. Я вконец ее избалую. Ты попытаешься меня остановить, как любой хороший отец, но я не стану тебя слушать.

– Я не могу быть ее отцом, – сказал Мак.

Он говорил это Мии, а теперь повторил Зумигаласам. Он говорил это себе бессчетное количество раз. Он не может быть отцом Кэти О'Киф. И отцом кого бы то ни было.

– Почему, хотела бы я знать? – спросила миссис Зумигалас.

– Посмотри на моих родителей, на мою семью. Таким людям, как мы, нельзя доверять. Мои мама и папа покинули меня, а тетя поторопилась отдать тебе. Это у меня в генах.

– Ты совершенно не похож на своих родных, – сказала миссис Зумигалас. – Я считала, что у тебя хватит ума об этом догадаться. Да, те, у кого ты родился, привыкли только брать. И хотя, как ты знаешь, я не люблю о ком-то говорить плохо, они повели себя не очень умно. Они взяли твою любовь, а потом отбросили ее в сторону. А ты… ты предпочитаешь давать. Я редко встречала людей с таким большим сердцем, как у тебя.

– Послушай, мой мальчик, – сказал мистер Зумигалас, – я много лет видел, как ты нес этот груз. Я считал тебя умным и надеялся, что в конце концов ты догадаешься обо всем, но, кажется, я ошибся. Так что позволь мне объяснить. Ты совсем не похож на своих родных.

Миссис Зумигалас кивнула.

– Помнишь ту первую школьную четверть, когда ты принес мне табель успеваемости?

Мак думал, что никогда не забудет тот день.

– Ты посмотрела на него, а потом на меня. Я понял, что ты разочарована. Ты меня спросила: неужели я не способен на большее?

– И ты ответил, что способен, – сказала она. – Я объяснила тебе, что оценки очень важны, потому что благодаря им появляются возможности. Ты можешь, не занимаясь, доучиться до выпускного класса. Но тогда у тебя будет меньше шансов. Что, если ты решишь стать нейрохирургом? Ты никогда не сможешь получить эту специальность. Хорошие оценки открывают перед тобой все двери и дают немало возможностей. Я хотела, чтобы ты получил их все. Ты выслушал меня и с тех пор получал только отличные оценки. Получил стипендию в колледже, потом стал учиться на юриста. Я так тобой гордилась!

Слушая ее, Мак чувствовал, как у него теплеет на сердце. Она им гордилась!

– Но, – продолжала она, – год за годом ты лишал себя личных возможностей. Точно так же ты поступаешь сейчас с Кэти. Ты даже не подумал, что, может быть, ее тебе дали не для того, чтобы ты нашел ей семью. Может быть, она часть семьи, которая могла бы у тебя быть, если бы ты так сильно не боялся открыть дверь в счастье.

– Мак, – сказал мистер Зумигалас. – Ты – мой сын. Даже если бы ты был нам родным, я не мог бы любить тебя сильнее и больше тобой гордиться. По-моему, такому человеку, как ты, страх не может помешать принять дар. Настоящий, истинный дар. Именно это и есть ребенок.

– И Мия, по-моему, тоже, – добавила миссис Зумигалас.

– Я не… – начал Мак.

– Не принимай решений сейчас. Подумай об этом, сынок. У тебя есть возможности… если тебя не слишком сильно пугают удивительные шансы, которые ты иногда получаешь.

Миссис Зумигалас обняла его. Обняла очень крепко.

– Но что бы ты ни сделал и что бы ни решил, ты мой. Не забывай об этом. Я люблю тебя.

– Я тоже тебя люблю… – Мак помолчал. Ему хотелось сказать нечто большее. У него в горле застряло одно слово, нужное слово, которое само просилось на язык.

– Мама, – наконец прошептал он. И уже громче сказал: – Я тоже люблю тебя, мама.

Миссис Зумигалас заплакала, сотрясаясь от громких рыданий.

– Прости, я не должен был…

По ее лицу текли слезы, но она все-таки взглянула на него – с особенным выражением в глазах.

– Не смей извиняться. Я много лет ждала, когда же ты меня так назовешь.

– Как?

– Знаешь, странно, что такой умный мальчик, как ты, иногда так медленно соображает. – Она достала из кармана бумажный носовой платок и вытерла глаза. – Но это только показывает, как много ты для меня значишь, потому что, хотя ты иногда ведешь себя беспросветно глупо, я безумно тебя люблю.

Мистер Зумигалас похлопал его по спине.

– Я тоже.

– Спасибо… папа.

Сэл Зумигалас просиял.

– Но насчет Кэти…

– Нет. Об этом больше ни слова. И ничего не решай. Дай себе время. Взвесь свои возможности. Ты знаешь, что делаешь. Я уверена, что ты поймешь. Дай себе время, чтобы принять правильное решение.

– Но…

– А теперь давай посмотрим, как там Мия и Кэти, пока они не решили, что мы их бросили. – Она поцеловала его в щеку. – И нам еще надо съесть шоколадный торт.

Мак знал, что Мии интересно, о чем он говорил с Зумигаласами, но она не задавала ему вопросов.

Они молча ехали обратно в Эри. Кэти спала почти всю дорогу.

Поскольку за рулем сидела Мия, он просто смотрел в окно и думал о том, что сказала миссис Зумигалас, мама.

Оставить Кэти у себя? Мак сомневался, что может так поступить. Отчасти ему этого хотелось. Он знал, что расставаться с девочкой будет больно. Мак любил ее. Он в этом не сомневался. Но был уверен, что из него не получится достаточно хороший отец.

А Мия?

Он то и дело бросал взгляды на сидевшую за рулем девушку. Мия помогла братьям закончить школу. У нее есть планы. Эта машина – всего лишь первый шаг. Она хочет вернуться в колледж, доучиться и получить степень. У нее не останется времени на роман. Да ему и не хотелось заводить с ней роман.

Внезапно Мак понял, что они уже приехали.

Мия выключила зажигание и посмотрела на него. В ее синих глазах появилось на редкость серьезное выражение.

– Мак, я хочу тебе кое-что сказать. Очень может быть, что тебе не захочется это слушать.

– Сегодня мне только и говорят то, что я вряд ли захочу услышать. Так что начинай.

– В тот день, когда ты рассказал мне о своих родителях, ты сказал, что никогда не захочешь иметь детей, так как боишься, что будешь такой же. Я не стала расспрашивать о подробностях, а после сегодняшнего дня мне это и не нужно. Видишь ли, я только что встретилась с твоими родителями… твоими настоящими родителями. Мне очень жаль, но я нечаянно услышала ваш разговор. Знаешь, семьи становятся семьями не благодаря крови, а благодаря любви. Зумигаласы – твоя семья. Кэти повезет, если ты будешь любить ее хотя бы вполовину так, как они любят тебя.

Мия перегнулась через сиденье, поцеловала его в щеку и выскочила из машины раньше, чем Мак успел ответить. Она направилась прямо к себе в квартиру, предоставив ему устраивать малышку в «эксплорере».

Он ехал домой, обдумывая слова миссис Зумигалас и Мии.

Семья.

Раньше Мак мало думал о том, что именно означает это слово. Он всегда полагал, что это просто генетика. Семья зависела от везенья. А ему не повезло. Но потом Мак нашел мистера и миссис Зумигалас. Его приемная мать права. Она всегда обращалась с ним как с родным сыном. Точно так же и Чет всегда обращался с ним как с братом, а не как с другом.

А Мак себя сдерживал. Оставался на расстоянии. Но они, казалось, этого не замечали. Зумигаласы просто продолжали упорствовать, ломая барьеры.

И сегодня днем миссис Зумигалас сломала его последний барьер. Она права. Если рассуждать о важных вещах, она и есть его настоящая мать.

Мия тоже оказалась права. Если он сможет быть хоть вполовину таким же хорошим родителем, как Зумигаласы, то у Кэти все будет в порядке.

Он понял и еще одну важную вещь. Ему хотелось… ему хотелось оставить Кэти у себя, хотелось впоследствии увидеть, как она взрослеет. Может быть, он и не лучший выбор, но он знал: ему никогда не найти человека, который будет любить эту малышку так же сильно, как он.

Честно говоря, Мак не особенно и пытался найти Кэти приемных родителей. Это объяснялось тем, что он не собирался доверить другому то, что хотел сделать сам. Это было одним из его самых горячих желаний. Но Кэти заслуживала не только приемного отца. Она заслуживала того, чтобы попасть в полную семью. Она заслуживала…

Мию.

Мия нужна и ему, Маку. Его к ней неудержимо тянуло. Он пытался убедить себя в том, что она просто вызывает у него желание, но это было не так. Маку хотелось, чтобы она стала членом его семьи, потому что… раньше эти слова давались ему с таким трудом, а теперь так легко приходили на ум – потому что он любил ее. Ему не хотелось, чтобы она стала лишь матерью Кэти. Она была ему нужна.

Мия Галлагер.

Мак хотел, чтобы она помогала ему воспитывать Кэти. Хотел, чтобы у них с Мией были и другие дети. Маленькие дети, которые улыбаются и смеются, как она. Ему хотелось состариться вместе с ней.

Он любил ее.

Но у Мии были планы. Она наконец-то воспитала братьев. Собиралась закончить образование и исполнить свою мечту. Вправе ли он лишать ее этого?

Если он попросит ее выйти за него замуж и стать мамой Кэти, будет ли это справедливо? Она столько работала и так долго ждала своего шанса на счастье.

Мак совсем растерялся.

– Я не знаю, что делать, – вслух признался он, обращаясь к спящей малышке.

Раньше Мак всегда знал, чего хочет и куда движется. Но теперь он терялся в догадках.

– Я твердо знаю одну вещь. Больше не стану искать приемную семью. Ты – моя. Я знаю, что все испорчу, но клянусь: я всегда буду тебя любить и стараться, чтобы ты была счастлива.

Это было лучшее, что он мог сделать для Кэти.

Но оставался вопрос: что ему лучше всего сделать для Мии?