Королева должна умереть

Глава 21

На рассвете мы въезжаем на постоялый двор монастыря. Нас встречает монах с огромными руками и бычьей шеей. Его черная ряса полиняла, рукава закатаны до локтей. Он дружелюбно улыбается нам:

– Королева Гвен, чему мы обязаны такой честью?

– Моему полководцу нужен меч, – отвечаю я и киваю в сторону Артура.

Тот уже ходит по двору, заглядывая в кузницы. Слышу мелодичный перезвон и удивленно смотрю на монаха:

– Колокола?

Он улыбается, обнажая редкие зубы:

– Это кузница, королева Гвен. Монахи начинают работать, едва рассветет, пока нет жары.

– Наши войска расположились неподалеку. Мои люди заберут воду и хлеб. А мы с полководцем Артуром и рыцарем Каем останемся и осмотрим кузницы. И меч выберем, – объясняю монаху.

– Кузницы не получится осмотреть. Изготовление меча – священное таинство, – произносит монах. – Прошу подождать во внутреннем дворике монастыря. Кузнец выйдет к рыцарям. Вы объясните, что желаете.

Пока повозки нагружают водой и хлебом, захожу в храм. Простой камень, настенная роспись, узкие окна и мерцание свечей создают ощущение древней пещеры, где маги проводят свои обряды. И чем же маги отличаются от служителей Бога? И те, и другие служат необъяснимому. И те, и другие просят силы и помощи у высших сил. И те, и другие совершают тайные обряды. Улыбаюсь своим мыслям. Если бы первосвященник Дал Риады узнал, о чем я думаю, он бы повторно сжег меня на костре. Он знает о моей эльфийской магии, но предпочитает делать вид, что это легенды, которые народ создает о своей королеве. А Мирдина Эмриса и вовсе принимает за травника. Да, травы ему очень помогают в его темных обрядах. Почему-то вспомнилась Мор. Вот та, и правда, целительница. Отдает свою силу людям. Всю ночь не отходила от Ива, ехала с ним в повозке и держала за руку. Или он ее держал? Мои рыцари удивляют. Вспоминаю, как грубый, надменный Ивейн ласково гладил волосы травницы.

– Вы хотите причаститься, королева? – глухой голос раздается из глубины храма.

– Нет, скорее покаяться, – шепчу в ответ.

Я не причащалась с тех пор, как отец продал меня Ютэру. Вспоминаю, как после обряда стояла на коленях в прекрасной белой церкви. Я пришла туда в надежде на чудо. Моя эльфийская магия спала. Все, на что я могла рассчитывать – это на помощь Бога. Я молила Его о спасении. Я надеялась, что Ютэр выберет другую. Или узнает о моем уродстве. Чуда не произошло. Всевышний не услышал мой призыв. В тот же день за мной приехали рыцари Черного Короля. Мне не разрешили взять с собой вещи. Ничего из того, что я любила. Ни платья, расшитые моей матерью. Ни украшения, подаренные мне бабкой. Только кулон.

Настоятель подходит ближе. Я замечаю умные глаза, тонкую, словно пергамент, кожу. Он протягивает мне книгу.

– Возьмите Писание, так вам будет легче, – монах указывает мне на скамейки в отдалении, а я думаю о том, что легче уже не будет. И мне не о чем просить Бога. Прошлого нет – родных он забрал. Будущего не дал – родить я не смогу. Корона у меня уже есть. Жизнь? Пусть забирает и жизнь, и корону! Любовь? Пожалуй, это единственное, ради чего я пойду на сделку. Вздыхаю и сажусь на скамью. Луч света пробивается сквозь желтый витраж и надеждой скользит по лицу.

– Читайте, – монах открывает страницу.

Произношу буквы, выдавливая из себя слова:

– Услышь, Боже, молитву мою, и не скрывайся от моления моего; внемли мне и услышь меня; я стенаю в горести моей…

Мой голос дрожит:

– Сердце мое трепещет во мне, и смертные ужасы напали на меня; страх и трепет нашел на меня…

Одинокая слеза капает на желтую бумагу:

– Кто дал бы мне крылья, как у голубя? Я улетел бы и успокоился бы; далеко удалился бы я, и оставался бы в пустыне; поспешил бы укрыться от вихря, от бури…

Буквы расплываются, и я с трудом читаю:

– Я же воззову к Богу, и Господь спасет меня. Вечером и утром и в полдень буду умолять и вопиять, и Он услышит голос мой, избавит в мире душу мою…

Мой голос срывается, но монах безжалостен:

– Продолжайте.

И я выдыхаю последние строки:

– Возложи на Господа заботы твои, и Он поддержит тебя… на Тебя, Господи, уповаю[9].

Настоятель обители накрывает руками книгу. Не поднимая глаз, прошу:

– Отпустите грехи мои.

– Я не Бог, чтобы прощать тебя. Коль виновата, Он простит. Или отстрадаешь за грехи.

– Сколько же можно страдать… – срываюсь на крик и поднимаю глаза.

– Не нам решать. Сколько сможешь, столько и вытерпишь, – монах забирает книгу и поднимается со скамьи.

Я горько улыбаюсь. В чем мои преступления? Есть ли грех в том, что Ютэр забрал мою смерть? Есть ли моя вина в том, что возлюбленный связан чужой клятвой? Виновна ли я в том, что мое тело меня предает? Не оглядываясь, покидаю храм. И почему я решила, что Бог услышит, а священник поймет?! В дверях ловлю слова:

– Гордая ты не в меру. Потому и не видишь истины. Оттого и судьбе противишься. А Бог лучше знает, что тебе нужно.

Оборачиваюсь и хочу резко ответить монаху, но взгляд скользит выше. Вижу страдание в глазах распятого. Вот Его я могу попросить:

– Помилуй меня, Боже, по великой милости Твоей…

Во внутреннем дворе монастыря Артур и Кай о чем-то спорят. Перехватываю злой взгляд полководца. Спрашиваю, глядя на Кая:

– Что случилось?

– Монахи попросили ждать, пока сделают меч, – отвечает тот.

– И сколько ждать? – смотрю на воинов.

– До полудня, а, может, и к вечеру, – злится Артур. – У нас раненые, а я буду здесь ждать этот чертов меч!

Он ходит размашистыми шагами по двору. Видит старую наковальню и подходит, рассматривая меч.

– А это что? – спрашиваю у рыцарей. – Уже закончен или нет? И почему в камне?

Присматриваюсь и вижу, что меч словно погружен внутрь камня. Видна лишь тонкая полоска стали, отражающая свет.

– Вроде закончен, – произносит Артур. – Эти кузнецы делают мечи в камне. С помощью огня и воды превращают руду в сияющие клинки. Твердые, как камень, и опасные, как укус змеи.

– Я чувствую в нем магию, – говорю, рассматривая меч.

На рукояти, отделанной золотом и серебром, две змеи обвиваются телами, сливаясь в одну. Из раскрытой пасти выходит стальной клинок.

Артур проводит пальцами по ребристой «шкуре» тварей, наклоняется и всматривается.

– Сталь тонкая, хорошая, видишь, как блестит? – он осматривает камень со всех сторон. – Ну что же, если закончен, то его и заберем. Видимо, приготовили для важного вельможи и припрятали во внутреннем дворе.

Он ухмыляется, берет за рукоять и пытается вытащить меч.

– Крепко засел, черт, – слышу сердитые нотки в голосе.

Он берется за рукоять двумя руками и рывком вытаскивает меч. Словно миллион ярких солнц, металл блестит и отражает светило.

– В меру тяжелый и не слишком длинный, – восхищается Артур, рассекая воздух клинком, – то, что нужно в бою.

Он улыбается, словно ребенок. Первый раз замечаю, как его грубое лицо преображается. Из устрашающего воина он на миг превращается в прекрасного мужчину. Невольно любуюсь им и не замечаю, как мимо проходит монах. Полководец кричит ему вслед:

– Эй, любезный, а к мечу есть ножны?

– К какому мечу? – удивляется монах.

И когда он видит в руках Артура клинок и переводит взгляд на наковальню, лицо его меняется. Ужас переходит в удивление и сменяется восхищением.

– Бог услышал наши молитвы, – кричит он, убегая.

– Куда это он сбежал? – удивляется черноволосый воин.

– Видимо, ножны пошел искать, – усмехается Кай. – Если мы здесь закончили, пора возвращаться. Скоро будет жарко, тяжело в дороге. А нам еще полдня пути.

Мы соглашаемся и покидаем двор. Проходим через храм. Слышим крики, шум и звон колоколов. Монахи – кузнецы высыпали из укрытий и столпились у ворот.

Завидев нас, они окружают полководца. Что-то ему говорят, перебивая друг друга.

– Ножны принесите, – просит их Артур.

– Да – да, за ними уже пошли, – басит один из монахов и смотрит на черноволосого рыцаря, как на Бога.

Из храма выходит настоятель, а знакомый нам монах с мощным телом идет позади. В руках у него ножны, украшенные золотом и драгоценными камнями. Да за такой меч мне придется полцарства отдать!

– Достойнейший рыцарь, – чинно изрекает настоятель. – Ты лучший из лучших, ты избран из многих воинов. Ты истинный правитель наших земель. Прими сей меч, как дар.

Я тяжело выдыхаю. Все бредят моей короной, норовят каждого правителем сделать.

– Мы заплатим, – говорю с раздражением.

– Ты же слышала – это дар. Им деньги не нужны. Берем и уходим, пока не передумали, – ухмыляется Артур.

Разворачивается к настоятелю:

– Спасибо вам за гостеприимство и за меч. Но нам пора.

В глазах монаха – восхищение:

– О, легендарный полководец и будущий правитель наших земель! Ты должен знать, что это священный меч Каледфолх. Много столетий он пролежал в храме. Никто из ныне живущих не смог извлечь сей меч из наковальни.

– У тех воинов силенок маловато было, – усмехается Кай и играет мышцами. Кожаная рубаха натягивается на плечах, обрисовывая мощные бугры.

– Да-да, спасибо, дружище, – Артур торопливо благодарит монаха. – Не могли бы вы уже ножны передать?

Второй монах подходит к нам и встает на одно колено. Он протягивает полководцу ножны:

– Это великая честь передать тебе это оружие. Ты наш правитель, мы твои слуги.

Вижу, как остальные монахи склоняют колени и головы. Ну, это слишком. Здесь я – королева. Понимаю, что Артур – великий полководец. Возможно, когда-нибудь он и станет королем. После моей смерти. Не сейчас.

– Нам пора, – бросаю я рыцарям.

С монахами не прощаюсь, не заслужили такой чести. Полководец следует за мной, по пути забирает подарок. Кай подмигивает монахам и шепчет:

– Она не в духе. Война, всю ночь не спала, а женщинам отдых нужен. В мужских руках…

В полном молчании мы едем обратно, и, когда настигаем наши войска, я присоединяюсь к Мордреду. Вижу, как Артур бросает на меня колючие взгляды. Полдня пути до замка Дал Риады даются мне тяжело. Проезжаем небольшие поселения по дороге к черному замку, народ приветствует нас, как победителей. Приветствуют Артура. Как бы я ни старалась, как бы не использовала свою магию, как бы ни рисковала своей жизнью, для них я навсегда останусь пришлой эльфийской выскочкой.

Врываюсь в свои покои и замечаю, что на стене висит новый гобелен, расшитый золотом. На кровати – туника из тонкой ткани с искусной вышивкой по лифу и подолу. Служанка Артура поработала на славу. Вода в железной лохани холодит кожу. Так хочется спать, но вспоминаю монахов, их клятву верности новому королю. Да еще сестер, что ждут меня на ужин. Я никому не дам повода усомниться в моей власти. Надеваю легкую нарядную тунику, оставленную служанкой, тонкие чулки и удобные матерчатые туфли. Мягкая ткань платья приятно соприкасается с кожей, но тело жаждет иных прикосновений. Вспоминаю о Лансе, о его ласковых и сильных руках. Самое время отведать яства и послушать менестрелей – это отвлечет меня от непрошенных мыслей.

В малом зале накрыт круглый стол. Маг Мирдин и рыцари приветствуют нас с полководцем. Сестры сидят рядом с верховным жрецом, младшая поджимает губы – ей явно не нравится компания мага. Не успеваю об этом подумать, наш маг высокопарно изрекает:

– Мне было видение. Две змеи схлестнулись, изо рта вырвалось пламя и ужалило воина в руку, отметив Избранного. Это великий дар. Тот, кто примет огонь змеи – станет истинным правителем Дал Риады и твоим мужем.

– Один муж уже не выдержал мой яд, ты хочешь и второго убить? – я говорю так тихо, что только маг меня слышит.

– Не знаю, что с твоим великим даром, но монахи мне преподнесли в дар превосходный меч, – ухмыляется Артур.

Мирдин выгибает бровь, а полководец продолжает:

– Я забрал из наковальни меч великолепной работы, монахи назвали его Ко… Ка… не столь важно. Главное, они отдали его без мзды.

– Где он? – произносит маг, и его голос дрожит.

– Не думал, что ты так интересуешься оружием, мой друг, – ухмыляется Артур и с жадностью вгрызается в свиную ногу.

– Распорядись принести, – настойчиво просит верховный жрец.

Артур кивает и жестом приказывает рыцарям внести меч.

Мирдин вскакивает из-за стола и берет ножны, бережно проводит пальцами по золотой рукоятке со змеями. В тот момент, когда он достает клинок, возникает видение: пасти рептилий извергают пламя. Восхищенные крики рыцарей не дают мне услышать голос Мирдина. Тот читает надпись на клинке, я слышу его мысли:

– Кто достанет сей меч из камня, тот и есть избранный Богом король.

– Что это значит? – похоже, полководец тоже умеет читать мысли Верховного.

Мирдин переводит взгляд на меня, затем на Артура:

– Это священный меч Каледфолх, что с древнего валлийского означает «молния». По преданию он выкован на острове Авалон. Меч многие столетия хранился в монастыре монахов-кузнецов. Тот, кто достанет меч из камня, будет истинным королем объединенных земель. Все, как в моем видении. Две змеи переплелись телами, и из пасти вышло пламя. Огонь опалил воина. И раздался глас: «Это истинный ваш король».

Мирдин с благоговением передает меч Артуру, воины смотрят на полководца с восхищением. А черноволосый рыцарь переводит насмешливый взгляд на меня. В голове раздается его голос:

– Я же говорил, что буду королем. Смирись. Это судьба.

Я постоянно слышу слова о судьбе и смирении. Если бы смирилась, то сгорела бы на костре. А он бы смотрел на мои тлеющие кости. Сжимаю кулаки и гневно кричу им:

– Такие грозные рыцари, а до сих пор верите в глупые сказки. Я ваша королева перед Богом и людьми. Я, а не Артур. Дождитесь сперва моей смерти, а затем выбирайте себе нового короля.

Вижу удивление в глазах старшей сестры и насмешку в глазах младшей. Понимаю, что дала слабину. Разворачиваюсь и покидаю зал. Слезы душат меня. Мне не нужны эти чертовы земли. Не я выбирала судьбу и корону. Но я не заслужила презрение рыцарей. Если бы Ланс увез меня, я бросила бы им корону в лицо. Делаю шаг в комнату, собираюсь захлопнуть дверь, но сильное тело прижимает меня к стене. Артур хватает мои запястья и поднимает руки над головой.

– Пусти, – я злюсь, и моя магия поднимается волной.

– Ты не сбежишь от меня, глупая девчонка, – властно произносит воин.

– Тебе было мало моего унижения, ты пришел посмеяться мне в лицо? – пытаюсь вырваться из захвата. – Давай, глумись! Унижай еще больше.

Мозолистые пальцы прикасаются к моему лицу.

– Все не так, моя Королева, – молвит он. – Я не обижу тебя. В тебе горит огонь, я могу его погасить. Только попроси.

Я жажду его прикосновений. Хочу его и ненавижу.

Черноволосый рыцарь медленно проводит языком по моим губам, чувствую терпкий аромат вина. Он прикусывает зубами мою нижнюю губу, а я выдыхаю свое «нет».

Воин лишь хрипло смеется:

– Почему твое «нет» звучит как «да», моя Королева?

Не успеваю возразить. Умелые пальцы гладят тонкую ткань платья, лаская грудь. Он просит:

– Отпусти себя. Дай огню разгореться.

– Нет, – умоляю его.

Или умоляю себя?

Его рот накрывает мои губы во властном поцелуе – ни капли нежности. Настойчивые пальцы зажимает мой затвердевший сосок сквозь ткань. Мне больно, но мне нравится эта боль. Она говорит о том, что я все еще жива, чувствую и желаю. Артур отстраняется и резким движением разворачивает меня лицом к стене. Щекой прижимаюсь к холодному камню и не успеваю возразить. Рыцарь сминает тонкую ткань туники. Прохладный воздух бежит по коже. За ним следует широкая ладонь, которая скользит вверх по ноге. Нет, я не хочу так. Не позволю взять меня у стены, словно рыночную девку. Пытаюсь вырваться из захвата его рук, но воин сильнее придавливает меня к стене. Для такого, как он, взять женщину силой – обычное дело. Он не думает о том, что я королева. Понимаю, что уже не убежать. Остается только терпеть и… думать о том, как я прикажу бросить его в темницу. Как отправлю на плаху… Как увижу боль в черных глазах… В этот момент его пальцы касаются моего лона, и я не могу больше думать, тело предательски отзывается на ласку. Слышу его хриплый голос:

– Ты ждешь меня. Такая влажная и такая нежная, словно шелк.

Замечаю, что он давно не держит меня. Пальцы выводят круги на чувствительной коже, то надавливая, то отпуская.

– Да… еще… сильнее, – прошу его.

– Как прикажешь, моя Королева, – рычит воин, и его пальцы резко врываются в узкое лоно.

Я откидываю голову на его грудь, а он хрипит:

– Произнеси мое имя.

– Нет, – мой ответ похож на протяжный стон.

Его язык скользит вдоль шеи к ключице. Приятно, но мне нужно больше. Он будто ловит мои мысли, и его пальцы двигаются быстрее. Чувствую, как по телу проходит дрожь.

– Да, – мой крик отражается в тишине комнаты.

Он прекращает движения. Хорошо, что в темноте не видно лица. С моих с губ срывается стон отчаяния.

– Имя, – требует воин.

– Прошу тебя, – мне тяжело умолять, но я смирила гордыню.

Ноги подгибаются в коленях, спиной я чувствую напряженное тело рыцаря. Большим пальцем он гладит набухший комок плоти, но тут же останавливается.

– Мое имя, – шепчет Артур.

И я сдаюсь:

– Пожалуйста.

Жадный рот накрывает мои губы, пальцы воина ласкают лоно внутри. Глубже, быстрее. Тело пронизывают тысячи молний. В тот момент, когда он сильнее сдавливает мою ноющую плоть, я признаю свое поражение, выдыхая ему в губы:

– Артур.

Он держит мое обмякшее тело в крепком захвате, на мгновение я теряю сознание. Сильные руки подхватывают и несут на кровать. Он стягивает с меня роскошную тунику и накрывает мягким покрывалом. Рыцарь прикасается к губам, не целуя:

– Думай о том, что могут сделать с тобой мои руки. И мечтай о том, что сделают с тобой мои губы. Шепчи мое имя во сне, как молитву, моя Королева.

Я не успеваю ему ответить, потому что он резко отстраняется и уходит. Мне хочется прокричать, что я не буду шептать его имя. И я вовсе не собираюсь думать ни о крепких руках воина, ни о его властных губах. И что он последний, о ком я буду думать. Но вместо этого прикрываю веки и вижу черный, как ночь, взгляд рыцаря. Чувствую настойчивые губы. И шепчу во сне, как молитву, что мне нужен мой Ланс, чтобы развеять этот безумный морок.