— Ты выглядишь как королева!
Кларисса посмотрела на свое отражение в старинном зеркале с позолоченной рамой в стиле рококо. Антония была права.
В этом платье она чувствовала себя настоящей женщиной. Королевой. Безусловно, она не зря часами стояла по стойке смирно, пока вокруг нее суетилась дюжина портних. Результат превзошел все ее ожидания.
Шелковый корсаж облегал ее фигуру как вторая кожа, делая талию осиной. Причем это было достигнуто не с помощью удушающего корсета или контраста с пышной юбкой. Против последней выступил Ферруччио.
— Никаких «абажуров», — сказал он.
Таким образом, они остановились на юбке, плотно облегающей бедра и слегка расширяющейся книзу. Она состояла из слоев шифона, тюля и кружева — единственных тканей, которые, по словам Ферруччио, были достойны касаться ее кожи. Все платье было расшито жемчугом и прозрачными, переливающимися всеми цветами радуги блестками.
Раньше Кларисса думала, что кипенно-белый цвет делает ее лицо болезненно-бледным, поэтому никогда не носила белое. Как же она ошибалась! Белоснежное платье подчеркивало необычный цвет ее волос и придавало легкое сияние коже. Впрочем, этим сиянием она была скорее обязана Ферруччио, который все эти дни смотрел на нее глазами, полными восхищения и желания.
Она оглянулась через плечо на Люси и Габриэль, которые прикрепляли к платью двадцатифутовый шлейф. На нем настоял Ферруччио. Закончив, женщины отошли в сторону полюбоваться своей работой. Беременная Фиби, наблюдавшая за происходящим с дивана, зааплодировала им.
Затем к невесте подошла Антония, чтобы надеть ей вуаль и тиару. Пожилая женщина печально улыбалась, как если бы выдавала замуж родную дочь. Но причина ее печали была не только в этом. Кларисса не сомневалась, что она сейчас думает о ее несчастной матери, носившей эту тиару.
Антония положила руки ей на плечи и слегка их сжала.
— Ты неотразима, cara mia. — Ее голос дрожал.
— Одежда делает женщину, не так ли? — улыбнулась Кларисса, чтобы разрядить обстановку.
— Не слушайте ее, донна Антония, — сказала Люси, шурша пышной юбкой своего золотистого платья. Для подружек невесты Ферруччио сделал послабление и разрешил им надеть «абажуры». — Я всегда ей говорила, что она настоящая принцесса, но она мне не верила.
— Скромность украшает любую женщину, даже королеву, — заметила Габриэль.
Неожиданно стены затряслись от громкой музыки. Это королевский духовой оркестр заиграл гимн Кастальдинии, возвещающий о начале торжеств. Церемония коронации начнется через двадцать минут, за ней последует свадебный обряд.
У Клариссы засосало под ложечкой.
— Большое спасибо вам за помощь, дамы, — произнесла она, — но не могли бы вы оставить меня одну на пару минут?
— Надеюсь, ты не сбежишь, а то смотри, я уведу у тебя жениха, — пошутила Люси.
Кларисса показала ей язык. Когда за женщинами закрылась дверь, она глубоко вдохнула и в последний раз перед выходом посмотрелась в зеркало.
За последнее время с ней произошли значительные изменения. В ее глазах больше не было наивности, страха и неуверенности. Они смотрели открыто, с надеждой, которую вселяла в нее безграничная страсть любимого мужчины. Она выглядела как женщина, которая наконец в полной мере ощутила себя женщиной. Зрелой и искушенной. Безумно влюбленной и жаждущей ответной любви.
Ее взгляд упал на ожерелье, один из свадебных подарков Ферруччио. Над его созданием пять дней и ночей трудились лучшие ювелиры страны. Его замысловатый дизайн был воскрешением древней традиции, когда украшения изготавливались из чистого золота.
Каждая его нить в виде лиственного орнамента была украшена пятью шестиугольными аметистами, перемежающимися с грушевидными жемчужинами и бриллиантами разных размеров. К ожерелью прилагались соответствующие серьги, браслет и кольцо.
Она даже представить себе не могла, во сколько Ферруччио обошелся этот комплект. Наверное, его стоимость могла покрыть финансовый дефицит Кастальдинии.
Цена для Ферруччио не имела значения. Ей хотелось верить, что мужчина, подаривший ей столько наслаждений, не погубит ее. Она не была слабой и беспомощной, как ее мать, и приложит все усилия, чтобы желание Ферруччио переросло в любовь.
Полная решимости, она направилась к двери и, распахнув ее, уверенной поступью пошла навстречу своему будущему.
Тронный зал королевского дворца был настоящим произведением искусства. Его куполообразный потолок высотой в полторы сотни футов, казалось, был построен без опор и висел в воздухе. В его интерьере прекрасно уживались друг с другом элементы барокко, Ренессанса, готической и мавританской архитектуры.
Дворец был достоин своего нового правителя, подумала Кларисса. Под восторженный ропот гостей она в сопровождении подружек невесты, несущих ее шлейф, двигалась по центральному проходу к переднему ряду. Согласно обычаю, в конце церемонии она должна была взойти на трон вместе с королем. С тех пор, как пять лет назад умерла ее мать, место королевы пустовало.
Заняв свое место в переднем ряду, Кларисса глубоко вдохнула. Едва подружки невесты успели рассесться, как оркестр заиграл снова, возвещая о появлении будущего короля. Краем глаза она видела, как Леандро помогает беременной жене усесться поудобнее.
Затем все исчезло. Остался только он. Ферруччио.
Он вошел в зал с северного конца и твердой походкой направился к платформе с троном.
Она видела черный с золотой отделкой костюм для коронации на портретах дюжины королей. На Ферруччио он смотрелся по-другому:
Согласно пословице, не одежда делала его, а он одежду. Если до этого он выглядел как бог, то сейчас она не могла найти подходящего слова, чтобы его описать.
Его черные как вороново крыло волосы и золото на костюме блестели в лучах полуденного солнца. Малиновый плащ с золотым гербом Кастальдинии развевался у него за спиной, к поясу были прикреплены ножны с мечом.
Вдруг ее внимание привлекло какое-то движение в стороне. Дуранте и Паоло помогали отцу подняться. Сейчас состоится первое в истории страны отречение короля.
Глава Совета подошел к трону, чтобы провести ритуал передачи власти.
Все присутствующие затаили дыхание в ожидании торжественного момента.
Неожиданно Ферруччио отклонился от своего пути, приведя всех в замешательство.
У Клариссы перехватило дыхание, когда он подошел к ней. Наклонившись, он взял ее руки в свои и поочередно поцеловал.
— Ну что, пойдем, regina mia?
Его королева!
— Н-но тебя сначала должны короновать!
— Через несколько минут я стану королем, поэтому мне решать, что будет сначала, а что потом. Ты займешь свое место на троне. Затем я присоединюсь к тебе.
Он говорил негромко, но, судя по шуму, напоминающему жужжание огромного пчелиного роя, все его слышали. Люси прикрывалась веером, с трудом сдерживая смех.
Но Ферруччио, похоже, не замечал никого, кроме нее, когда они бок о бок направлялись к платформе и поднимались по мраморным ступеням, покрытым малиновым ковром с гербом Кастальдинии.
У места королевы он остановился и взяв ее руки в свои, торжественно произнес:
— Это твой трон, Кларисса. И твоя корона. Только твоя.
Что он имел в виду? Неужели...
— Ты хочешь сказать...
Он сжал ее руки.
— Я заказал их специально для тебя.
Приглядевшись, она поняла, что это не были трон и корона ее матери. Ее сердце учащенно забилось. Он все понял и решил заменить вещи, которые напоминали бы ей о прошлых несчастьях.
Она опустилась на трон. Подарок ее короля. Пришло время начинать отсчет новой жизни.
Поцеловав ее в щеку, Ферруччио улыбнулся.
— Чем скорее я покончу с формальностями, тем скорее ты мне продемонстрируешь богатство своей фантазии.
Когда он повернулся и пошел вниз по ступенькам, на ее глаза навернулись слезы. Она не смогла их сдержать, когда один дорогой для нее человек передавал власть другому. Тому, кто больше всех ее заслуживал. Ее королю. Ее любовнику и будущему мужу.
— Боже мой, кто все эти люди? — удивилась Кларисса, когда они с Ферруччио подошли к заполненному битком полукруглому театру в римском стиле.
Он был построен на склоне холма, и, сколько она себя помнила, им не пользовались. Сейчас его было не узнать. Тысячи людей сидели на его каменных скамьях в виде ступеней. Среди них было множество операторов из телекомпаний со всего света. Они настраивали аппаратуру, готовясь к прямой трансляции свадебной церемонии одного из влиятельнейших людей в мире и принцессы Кастальдинии.
За шесть дней Ферруччио и его людям удалось совершить невероятное. Они позаботились обо всем до мельчайших деталей. Об этой свадьбе еще долго будут говорить.
Повернувшись к ней, он одарил ее улыбкой, которая затмила летнее солнце.
— Это твои родственники и подданные, regina mia.
— Теперь они и твои родственники тоже. А подданные в первую очередь твои. Они здесь, потому что ты их пригласил. Видишь вон тех шестерых женщин? — Она указала на своих подруг, которые поднялись со скамеек и начали ее приветствовать. Она радостно помахала им в ответ. — Это мой скромный вклад в общее число гостей.
— Я знаю. Это твои университетские подруги.
— Откуда ты знаешь? — удивилась Кларисса.
— Я взял на себя смелость и отменил твой заказ авиабилетов. Отправил за твоими подругами свой личный самолет.
Она раскрыла рот от изумления.
— Боже мой, Ферруччио. Ты постоянно меня удивляешь, и я не знаю, радоваться ли мне или тревожиться.
— Можешь радоваться. Я никогда ничего не сделаю против твоей воли.
— Правда? Как странно. Я почему-то помню, что еще совсем недавно ты вел себя по-другому.
Улыбка застыла на его лице, и ей захотелось больно себя ударить. Зачем она это сказала? Она прекрасно знала, что никто не заставил бы ее стать его женой, если бы она сама этого не хотела.
— Я думал, мы покончили с враждой и нашли компромисс.
Не дождавшись ее возражений, он продолжил:
— Я хотел извлечь максимальную пользу из ситуации. Сделать для тебя то, что больше никому не под силу.
Извлечь максимальную пользу?
Внезапно радость и надежда, переполнявшие ее последние несколько часов, куда-то испарились. Она снова почувствовала себя одинокой и беспомощной.
— Ты можешь все, не так ли?
Его глаза потемнели.
— Нет, не все.
После этого они молча сидели на своих тронах, которые были доставлены сюда специально для церемонии, пока королевская стража не возвестила о прибытии кардинала Кастальдинии.
Неожиданно Ферруччио с вызовом посмотрел на нее и нарушил молчание:
— Как кстати для церемонии выбрали это место. Где еще мужчина может жениться на львице, как не там, где во времена античности гладиаторы вступали в смертельную схватку со львами.
Сердце Клариссы затрепетало. В нем больше не осталось злобы. Она озорно улыбнулась.
— В этих местах также приносили жертвы хищникам вроде тебя.
Его улыбка говорила о том, что он понял ее намек.
— Итак, моя жертва, какую часть твоего тела мне сожрать в первую очередь?
Кларисса продемонстрировала ему свои ногти.
— Итак, мой гладиатор, какую часть твоего тела мне разорвать в клочья в первую очередь? — парировала она.
Рассмеявшись, Ферруччио поднялся и потянул ее за собой.
— Пойдем, leonessa mia, пора начинать поединок.
К ним подошел кардинал и, встав спиной к толпе, начал декламировать брачную клятву. Акустическая структура театра была такой совершенной, что казалось, будто он говорит в сверхмощный микрофон.
Когда пришел черед Ферруччио повторять слова клятвы, он неожиданно произнес:
— Сегодня я повторил как попугай множество клятв. Эту я хочу произнести сам.
Кларисса и кардинал уставились на него в изумлении, но он невозмутимо продолжил:
— Желаешь ли ты, Кларисса Д'Агостино, моя львица, моя королева, моя спасительница, чтобы я стал твоим защитником, советником и любовником?
У нее был лишь один ответ.
Она бросилась к нему и крепко его обняла.
— Тогда я весь твой, mia bella unica, — прошептал он.
Гости встали и устроили им овацию.
Когда аплодисменты стихли, они вернулись на трон. Кларисса так сильно дрожала, что с трудом могла сидеть. Обнаружив, что Ферруччио смотрит куда-то в сторону, она поймала направление его взгляда.
Ее сердце сжалось. Он смотрел на Габриэль. Когда их взгляды встретились, он заговорщически ей подмигнул.
Не успела Кларисса по-настоящему встревожиться, как Габриэль повернулась к Дуранте и что-то ему сказала. Похоже, она его уговаривала. Он покачал головой, и она надула губы. Тогда он тяжело вздохнул, покорно улыбнулся и пошел к сцене. Габриэль довольно улыбнулась Ферруччио. Он поднял вверх большой палец.
Кларисса была заинтригована.
Поднявшись на сцену, Дуранте тихо сказал Ферруччио:
— Ты об этом еще пожалеешь.
Кларисса схватила Ферруччио за руку.
— Что здесь происходит?
Он улыбнулся.
— Сейчас увидишь. Точнее, услышишь.
Дуранте повернулся лицом к гостям.
— Это для моей сестры и королевы Клариссы, — сказал он и начал петь.
Петь? Дуранте? Похоже, мир встал с ног на голову.
Кларисса ошеломленно уставилась на Ферруччио. Он знал, что Дуранте умел петь, и заранее договорился с Габриэль, чтобы сделать ей, королеве, подарок. Кларисса впервые в жизни слышала, как поет ее брат. И он это делал просто великолепно. Ее глаза наполнились слезами.
Когда он закончил арию «Nessun Dorma» из оперы «Турандот» Пуччини и низко поклонился бурно аплодирующей толпе, Кларисса вскочила на ноги, пересекла сцену и порывисто обняла брата. Она заметила, что щеки их отца, сидящего в инвалидном кресле, были мокрыми от слез.
Толпа ревела, вызывая исполнителя на бис. На этот раз Дуранте спел более веселую арию из «Le Nozze di Figaro» Моцарта. Кларисса все еще плакала от радости, когда Дуранте, закончив, подошел к ним и с вызывающей улыбкой обратился к Ферруччио:
— Ты мой король и лучший друг, но, клянусь, если моя сестра не будет с тобой счастлива, я тебя убью.
Ферруччио самодовольно улыбнулся в ответ, после чего сказал Клариссе:
— Теперь моя жизнь зависит от тебя.
Она хотела ответить, что, если бы это зависело от нее, он бы жил вечно, но сдержалась.
Ферруччио наклонился и взял ее за руку.
— Я бы тоже с удовольствием тебе спел, но совсем не умею.
Он дал ей намного больше, чем она могла себе представить, но она ему этого не сказала, чтобы снова не расплакаться.
Вместо этого она тепло улыбнулась ему.
— Все в порядке. Львам несвойственно петь. Они умеют только рычать и мурлыкать.
Глаза Ферруччио загорелись огнем. Он тут же поднялся и потянул ее за руку.
— Тогда я готов продемонстрировать тебе это на нашем брачном ложе, leonessa mia.