Королевский контракт, или Битва за Золушку

ГЛАВА 6. Имя

Я больше не заходила в библиотеку. Просто не пересекала порог этой комнаты, а когда слышала долетавшие оттуда странные звуки посреди ночи — затыкала уши. Делала вид, будто ничего не слышу и не замечаю. Точно так же, как и в постели с королем Арчесара. Нужно просто привыкнуть и принимать все как должное.

Если забыть об этих незначительных мелочах, жизнь во дворце была какой-то странной сказкой, где со всех сторон меня окружала невиданная роскошь. И в то же время мне не удавалось избавиться от странного навязчивого чувства, будто за моей спиной постоянно шипят змеи. Тем не менее, ни одна из них не пыталась напасть и укусить, так что и на это можно было сделать вид, будто ничего не замечаю.

Да, все замечательно. Нужно лишь закрыть глаза. И тогда точно не останется сомнений в том, что никаких неприятностей нет. Мне вовсе не трудно жить в этой роли, и никаких мурашек по коже. Потому сегодня я пришла в святилище при дворце просто так. В конце концов, я и в своем-то мире никогда не была особо верующей. С чего бы мне просить помощи у неизвестных богов чужого, вознося им молитвы, оставшиеся в наследство из памяти Зельды? Так что… это лишь праздное любопытство. Желание своими глазами увидеть местный храм, да еще и дворцовый — по слухам, самый роскошный в королевстве.

Переступив порог, я бросила в чашу для пожертвований одно из бесчисленных золотых колец, подаренных мне Эдвардом. Конечно, хватило бы и просто звонкой монеты… но у меня, увы, не было ни гроша. Лишь горы драгоценностей, которыми король завалил свою любимую игрушку. Да и о том, что мне могут понадобиться деньги, даже речи быть не могло. Зачем? Еда, наряды, украшения… все, что только могло понадобиться, слуги приносили мне по первому требованию. В пределах дворца не было ничего, за что мне понадобилось бы платить деньгами. Ну а за его пределы, естественно, я не могла даже мечтать просто так взять и ступить. Лишь в сопровождении короля, владеющего контрактом на мою опеку, если он вдруг однажды решит прогуляться со мной где-нибудь, или взять меня в поездку на отдых, скажем, в загородной резиденции, или в каком-нибудь живописном курортном городке на южном побережье Арчесара.

Так что единственным, что я могла бросить в чашу для пожертвований придворного храма, было драгоценное кольцо. Самое простенькое из тех, что я нашла в своих шкатулках с украшениями.

Оказавшись внутри святилища, я замерла, пораженная его красотой. Слухи не врали, здесь в самом деле было волшебно. Инкрустированные янтарем стены, украшенные золотом и самоцветами шесть алтарей каждому из богов, серебряные статуи в золотых одеждах, искусно усыпанные драгоценными камнями… Восхищенная, я могла лишь смотреть на все это великолепие широко распахнутыми глазами. И не сразу обратила внимание на то, что кроме меня, в храме был еще кто-то.

Сердце сжалось и я едва не развернулась, чтобы сбежать подальше отсюда. Потому что человеком, пришедшим в храм этим утром, был никто иной, как Ричард Блейд. Стоя у алтаря одному из богов, он вел неторопливую беседу с каким-то мужчиной на порядок старше.

— Все будет сделано, ваше высочество, — учтиво поклонившись, проговорил человек, прежде чем развернуться и направиться к выходу из святилища.

Тогда-то принц и заметил меня. Я же отчаянно пыталась понять, почему вместо того, чтобы бежать, лишь подошла к нему поближе.

— Доброе утро, Зельда, — наконец проговорил он, поцеловав мою руку. Ощутив прикосновение его губ к нежной коже на тыльной стороне моей ладони, я поняла, что коленки снова предательски задрожали.

— Доброе утро, ваше высочество, — выдохнула я в ответ, понимая, что мне отчаянно не хватает воздуха.

— Не знал, что вы посещаете храм при дворце.

— Я здесь впервые, — поспешила сообщить я. — Очень захотелось посмотреть на местную обитель богов.

— Сомневаюсь, что боги в самом деле обитают здесь, — неожиданно хмыкнул Ричард. — Как мне кажется, им больше по нраву полуразвалившиеся храмы в отдаленных бедных провинциях, чем вся эта показушная роскошь в святом месте.

— Кто знает, возможно вы и правы, возможно нет, — пожала плечами я. — Воля, предпочтения и моральные принципы богов в действительности довольно странная и загадочная вещь.

— И боги на самом деле могут оказаться такими же мелочными, алчными и слепыми, как люди. Но при этом лишь изображают скромность перед толпой нищих, чтобы расположить их к себе и вызвать благоговейный трепет.

— Я никогда не исключала подобной вероятности, — кивнула я. — Но почему же тогда вы сами пришли сюда?

— Была необходимость, а это место отлично подходит для ее удовлетворения. В конце концов, придворные крайне редко молятся, обычно только по праздникам. Даже в настолько роскошном святилище. Потому если нужно уединенное место, где твой разговор никто не услышит, то в будний день лучшего места не сыскать.

— Трудно не согласиться, — протянула я, оглядывая пустой храм.

— Что поделать, боги слишком эфемерны. Придворные же предпочитают молиться чему-нибудь более материальному. Например, королю. Так что не тратят в храмах время почем зря чаще, чем это необходимо по этикету.

— Возможно потому, что добиться чего-то молитвами от короля представляется куда более реальным. Лично в моем случае боги дольше года оставались глухи.

— Король не менее глух, если не видит выгоды лично для себя.

— Как и любое другое существо, наделенное властью, — пожала плечами я, несмело, словно осторожничая, подойдя к алтарю одного из шестерых. Тому, что был щедро украшен хрустальными бриллиантами. Память Зельды подсказала, что это был алтарь Пятого — бога-наблюдателя, зрящего в корень вещей и видящего то, что люди больше всего хотели бы скрыть.

В самом его центре стояла небольшая статуэтка из прозрачного белого кристалла. Которой по традиции следовало коснуться, произнося молитву. И… в моей голове не было ни единой мысли, уж тем более слов, которыми я бы просила чего-либо у божества чужого мира. Но мои пальцы все равно потянулись к ней, словно к подушечкам были прицеплены незримые нити, которые неумолимо сокращались, притягивая хрупкую руку с напульсником на запястье к искусной статуэтке…

Едва я коснулась ее, моим телом словно прошелся разряд прохладной энергии. Вскрикнув, я попыталась отнять руку от статуэтки, но не вышло. Казалось, подушечки намертво к ней приросли и освободиться я смогу, лишь если отрублю свою руку… или, по крайней мере, кончики пальцев.

— Зельда? — нахмурился Ричард, заметив, что я замерла с выражением ужаса на лице.

— Что происходит? — вскрикнула я, испуганно оглянувшись на него, и порвалась к мужчине, но рука по-прежнему была прикована к кристаллу.

— Какого… — выдохнул он, резко подскочив ко мне на шаг и схватив за вторую руку…

А в следующий миг мы оказались в какой-то маленькой темной комнате без окон, дверей и даже мебели. Моя рука больше не касалась статуэтки, но уйти куда-нибудь я теперь тоже не могла. И все, что мне оставалось, это позорно заплакать, судорожно вытирая с глаз слезы.

— Тише, не бойся, — неожиданно услышала я мягкий шепот. А секунду спустя для страха и в самом деле не нашлось места, потому что всю меня переполнили совершенно иные эмоции. Волнение, дрожь, трепет и тепло. Которые захлестнули с головой, когда Ричард неожиданно прижал меня к себе в заботливых объятиях.

Сердце в груди сделало слишком громкий удар. Настолько громкий, что он показался болезненным. И еще большую боль я ощутила, когда услышала частое сердцебиение принца.

— Где мы? — слабо шепнула я, не решаясь поднять взгляд. Потому что уже давно не была наивной девчушкой и слишком хорошо понимала: если посмотрю на него, если увижу его глаза, я пропала.

— Если я правильно понял, в Ламбаре — божественной нише на грани материального и духовного мира. Той самой, о которой жрецы иногда бубнят на проповедях.

— Оно что… в самом деле существует? — недоверчиво пробормотала я, копаясь в воспоминаниях Зельды, которая не отличалась чрезмерной набожностью и о религиозных постулатах знала довольно поверхностно.

— Похоже что да. Если конечно мы оба сейчас не сошли с ума и не валяемся на полу храма в галюциногенном припадке, — хмыкнул Ричард.

Согласно верованиям, в Ламбару того или иного бога на некоторое время могли попасть люди, у которых имелась с этим богом особая связь. И если у такого человека была необходимость получить некое просветление, связанное со "сферой деятельности" божества, то теоретически во время молитвы в храме он мог попасть в Ламбару.

Итак, исходя из логических заключений, можно было предположить, что у меня… особая связь с Пятым богом? Звучало, как минимум, смешно. Хотя вот с другой стороны, сама-то я оказалась в этом теле, "прилетев" из другого мира. И не стоило исключать, что причиной такой перемены в жизни мог быть как раз один из богов, например — Пятый. А сейчас, когда я впервые подошла к его алтарю, меня затянуло сюда.

Если так подумать, то выходит изначальные суждения Ричарда все же были ошибочны: боги в этом пышном храме в самом деле обитали. А значит, исходя из этого, имели и все шансы оказаться в действительности заносчивыми снобами, лишь изображающими симпатию к беднякам, чтобы расположить к себе народные массы.

— И как нам теперь отсюда выбраться? — пробормотала я, никак не решаясь высвободиться из этих объятий.

— Если учения жрецов не врут, то тебе нужно получить здесь просветление.

— Какое же, чтоб его, просветление? — пробурчала я. — Здесь ведь нет ничего и никого, кроме нас двоих. Ни иллюзий, ни предметов, ни испытаний…

— Значит, ключом к твоему просветлению могу оказаться и я, — хмыкнул принц с легким цинизмом. — Тем более что ты сюда перенеслась не сразу, а лишь вместе со мной, когда я прикоснулся к тебе.

— И чем же вы можете помочь мне в просветлении по части Пятого бога? — скептически протянула я, наконец отступив от Ричарда на шаг. Иначе, боюсь, я все же посмотрела бы ему в глаза, и тогда наверняка сделала бы глупость, которая меня погубит.

— Возможно я знаю и могу дать ответ на какой-нибудь вопрос, не оставляющий тебя в покое, — пожал плечами мужчина. — Так что если такой есть, то спрашивай.

Отвернувшись, я обхватила руками плечи. Первой мыслью было поинтересоваться у принца о том, за что же казнили королеву Арчесара, чей фантом мне виделся в стенах покоев, где король поселил меня. Вот только…

Это было государственной тайной. Деталей о причинах, по которым столь высоких лиц подвергли настолько радикальной каре, не разглашалось. Насколько я узнала, это было известно лишь самому узкому кругу верхушки государственного аппарата. И еще, разве что, правителям королевства Райфер, которое много лет назад прислало инфанту Матильду в качестве невесты для тогдашнего кронпринца Эдварда Блейда. Потому что те бы наверняка объявили Арчесару войну за ее казнь, не сумей послы убедить их в том, что высшая мера наказания была ею полностью заслужена.

А значит, во-первых, Ричард вероятно не скажет мне этого, поскольку не имеет права растрепывать такую информацию всяким фавориткам короля. Во-вторых, может даже банально не знать этого — не факт, что венценосный брат стал бы делиться такими секретами со своим главным оппонентом.

Так что вопрос, на который я могла бы получить ответ от этого человека, был другим. И пока мой мозг беспорядочно перебирал факты, губы сами шепнули:

— Катарина.

— Не ожидал услышать от тебя это имя, — протянул Ричард после короткой паузы.

— Так значит вы знаете, о какой Катарине идет речь? — нахмурилась я.

— Верно, — кивнул принц. — Хоть я и был тогда совсем ребенком, когда случилась вся эта история.

— Что же за история? — шепотом спросила я, случайно встретившись с ним взглядом… и сразу же поспешила его отвести.

— Катарина Эварс была фрейлиной нашей матери. Отданной ко двору дочерью благородного рода, всего на пару лет старше Эдварда. И когда брату было семнадцать, он без памяти влюбился в нее. Добивался, начал тайно с ней встречаться, окончательно потерял голову, — печально вздохнул Ричард, скрестив руки на груди. — Дошло до того, что он убедил ее сбежать вместе и тайно пожениться. Готов был даже отречься ради нее от наследования престола. И естественно, если бы ему это удалось, Арчесар ждал бы громкий международный скандал и разрыв дипломатических отношений с Райфером за расторжение помолвки с их инфантой без объяснения причини. Причем у нас здесь не дешевый женский роман, потому: "Так уж вышло, принц влюбился в другую и женился на ней, любовь же", — не прошло бы как "причина", в связи с которой не было бы серьезных последствий для государства. Но к счастью для королевства и к огромному разочарованию Эдварда, их тогда поймали, вроде как благодаря донесению одного из придворных, пронюхавшего, что к чему. Побег сорвали, брата посадили под домашний арест, а Катарину в срочном порядке выдали замуж во все то же королевство Райфер. Где бедняжка, увы, долго не прожила. Уже через три года подхватила какую-то местную болезнь и спасти ее не удалось. Что же касается Эдварда, то его политический брак состоялся ровно через два года после той истории, и за год до смерти Катарины. Едва инфанте Матильде исполнилось восемнадцать. Он, конечно, пробовал протестовать, но наш покойный отец был далеко не мягкотелым и быстро приструнил гонор старшего сына. Ну а после того, как до Эдварда дошли новости о смерти Катарины… Мы с братом, скажу честно, никогда не ладили. Но тогда даже я не мог взглянуть на него без жалости. А позже я внезапно понял, что он начал меня пугать.

— Пугать? — переспросила я, нахмурив тонкие брови.

— Это другая история, — отмахнулся Ричард. Вот только я уже и так догадывалась, о чем он. Потому что сама все чаще ощущала эти холодные мурашки по коже, оставаясь с королем наедине.

— Занятно…

— Кстати, а откуда ты узнала это имя? — неожиданно спросил мужчин, обойдя меня, чтобы заглянуть мне в глаза. А после, шутливо, добавил: — Неужели Эдвард назвал тебя так в постели…

Принц осекся. Видимо увидел что-то в моем взгляде, от чего его лицо моментально переменилось.

— Только не говори мне, что я сейчас оказался прав.

— Не важно, — отмахнулась я, попытавшись отвернуться, но руки Ричарда легли мне на плечи и крепко сжали их, не давая избежать его пристальных глаз.

— А мне кажется, что наоборот, — не отступал он. — Неужели… Проклятье, он что, не понимает, что это слишком? Взять в фаворитки похожую девушку, чтобы…

— Мы с ней в самом деле так похожи? — перебила я, надеясь хоть немного развернуть тему в иное русло.

— Я тогда был совсем ребенком, и помню Катарину смутно. Волосы, рост, телосложение у вас точно такие же, это точно. А в остальном мне трудно судить. Но Эдварду явно виднее, раз он в самом деле пошел на такую низость.

— Все в порядке, — снова попыталась отвести взгляд я, но ладонь принца неожиданно поймала мою щеку.

— Ничего не в порядке, — шепнул он. — Подобное неприемлемо по отношению к женщине.

— В этой стране бывают и куда более неприемлемые вещи, через которые женщине приходится проходить, потому что закон на стороне этих вещей, — горько проговорила я дрожащими губами. — Я же… в конце концов, я понимала, на что соглашаюсь. Потому не имею права возмущаться.

— Зельда… — выдохнул мужчина, не отпуская моего взгляда.

Как вдруг мрачный полумрак сменился яркими огнями роскошного святилища. Резко выдохнув воздух, я огляделась и с облегчением поняла, что здесь по-прежнему никого не было.

— До встречи, — сбиваясь, пробормотала я и развернулась, чтобы поскорее дойти до выхода из храма.

Я четко понимала, что лучше мне с этим мужчиной вообще больше никогда не встречаться.

…Так же, как и то, что это понимание не сможет меня удержать.