Король решает всё

Глава 11

— Ура, я пришёл! Всем срочно проснуться и изобразить радость!

Вера потёрла лицо, потягиваясь и пытаясь сдержать зевок. Она спала в кресле за столом, уложив голову на листы с иероглифами. Сейчас один из них надёжно прилип к её щеке, Вера оторвала его с неприятным ощущением отклеивающегося пластыря, положила на стол и посмотрела на радостного Барта, который уже стоял напротив и наблюдал за ней с широкой улыбкой на зеленоватом, но вполне бодром лице.

— Ты над чем так усердно трудилась, свет моего желудка?

— Училась, — отмахнулась Вера, выпрямилась и потянулась: — Сейчас пойду умоюсь и буду изображать подобающую радость от твоего визита. А ты пока можешь пойти поставить чай.

— Хорошо. — Он ускакал на кухню, Вера пошла в ванную, смывать со щеки отпечатки иероглифов. На запястьях расплывались надписи «протяни руку», она смыла старые и сразу же пошла рисовать новые.

— А что ты делаешь? — выглянул из кухни Барт, Вера дернула щекой и вздохнула:

— Пророчество. Министр тебе не рассказывал?

— Нет. Ну, я знаю, что у вас была шаманка, но что она говорила, мне никто не рассказал.

— Она сказала, что я спасу две жизни одним прикосновением, но для этого мне придётся первой протянуть руку. А мне это не свойственно, так что я решила записать себе, для памяти. — Она помахала в воздухе рукой, Барт поднял брови под самую чёлку:

— Ого. Что она ещё говорила?

— Да там куча всего и ничего не понятно. — Вера пощупала подсохшие надписи и встала, направляясь на кухню. — Ты рассказывай, как у тебя дела? Вылечили тебя?

— Да, теперь только восстановление, — он открыл холодильник и стал шуршать по кастрюлям и пакетам, выставляя на стол еду. Вера помыла себе яблок, персиков и прочей сладкой ерунды, выдвинула ящик с приборами, но почему-то не нашла там ножа.

«Господин отвечающий за свои слова министр решил наточить мой ножичек? Боже, какая забота.

Это значит, что он приходил ночью, когда я спала на бумажках. А если бы не уснула, мы могли бы поболтать за чаем. Блин.»

Вера взяла другой нож и стала резать яблоки, рядом раздался немного ехидный голос Барта:

— О чём это ты задумалась, а?

— А что, — с подвохом спросила она, — мои мысли уже не читаются?

— Я не телепат, — широко улыбнулся маг, — просто у тебя было такое лицо, что мне стало интересно.

— Не лезь в чужие мысли, дружище, целее будешь, — она шутливо погрозила ему пальцем и спросила, — ты Эйнис видел? Как она там?

«И как там господин неделю не бывавший дома министр, если уж на то пошло? Как можно неделю не появляться дома?»

— Эйнис? — фыркнул Барт, — да как обычно, строит из себя принцессу в изгнании. Все её используют, никто её не ценит, а она такая вся, такая! — Вера тихо фыркнула, но промолчала, Барт понизил голос: — Что у вас тут вчера случилось?

— В смысле? — изобразила непонимание Вера, Барт криво улыбнулся:

— В смысле, что такого Эйнис тут увидела, что заставило её со скандалом перетащить свои вещи из квартиры господина Шена в общагу?

«Что?..»

— Она живёт с ним? — приподняла брови Вера, пытаясь не показать, насколько её это шокировало. Барт весомо поднял указательный палец:

— У него, сестричка. Не с ним. — Он закатил глаза и издевательски развёл руками, — то есть она бы, конечно, была счастлива жить «с ним», она прикладывает немалые усилия для поддержания слухов, что их отношения гораздо ближе, чем есть на самом деле, но, но… — он злорадно ухмыльнулся и сложил руки на груди, — магам сложно врать. Весь магический спецкорпус знает, что Эйнис девственница, так что что бы она там ни болтала — ей верят только дураки и не-маги.

Вера пожала плечами и поставила на стол тарелку с фруктами, стараясь не показать, что ей стало легче от его слов. Вернувшись к плите, она сняла закипевший чайник и стала наливать чай, загадочно улыбнулась:

— Ну вообще-то, девственность — не показатель, это ещё ни о чём не говорит. Можно запросто её сохранять и при этом получать от жизни все возможные радости.

— Да ладно, — недоверчиво округлил глаза Барт, — как?

Вера замерла на вдохе, обернулась, пару секунд посмотрела в его чистые доверчивые глаза и выдохнула, с улыбкой качнув головой:

— Нет. Нет, дружище, я не хочу быть тем человеком, который разрушит твой простой и понятный мир, и не проси.

— Но… — он обиженно посмотрел на неё, как отличник на учебник с вырванными страницами, Вера подняла ладони, решительно мотнув головой:

— Нет, забудь. У тебя есть отличный взрослый папик, которому ты можешь задать все свои пикантные вопросы — в конце концов, это его обязанность, пусть отдувается. — Она опустила глаза и прикусила губу, тихо хохотнув: — вот же он будет мне благодарен за такую наводку, блин… Барт, только не говори ему, откуда в твоей невинной голове такие мысли!

— А вот возьму и скажу! — надулся Барт, но тут же сделал хитрую физиономию, — или рассказывай сама.

— Фиг тебе, шантажист, — Вера показала ему язык, он тоже показал в ответ, надулся ещё больше и замолчал. Потом выпрямился и ехидно улыбнулся:

— Так ты не ответила. Что вы тут такого делали, что Эйнис взбесилась? — Вероника мысленно чертыхнулась, она была почти уверенна, что такой шикарный съезд с темы заставит его забыть о вопросе. Барт хитро понизил голос, — Вера, отвечай, или я решу, что вы тут занимались неприличными вещами.

Она фыркнула и качнула головой:

— Барт, уйми фантазию, какого ты о нас мнения? Ничего неприличного тут не было. Дело не в том, что Эйнис увидела здесь, она уже пришла недовольная. — Вера подала ему чашку и обхватила свою, закрыла глаза, глубоко вдыхая непривычный фруктовый запах.

— А что тогда случилось? — Барт отпил чая и посерьёзнел, — если она была взбешена, то сразу же высказалась, держать в себе — не в её стиле. Что она сказала?

— Она сказала, что он неделю не был дома, — неохотно ответила Вера, подняла глаза на Барта, — как это возможно?

— Запросто, — фыркнул он, — господин Шен может там месяцами не появляться, если нет никаких официальных мероприятий, для которых необходим предписанный этикетом костюм.

— А живёт он где? — сочувственно поморщилась Вера, маг пожал плечами:

— В отделе. Там есть всё — душевая, столовая, тренировочные залы, плюс выход на все основные точки, где он обычно бывает. Спит в кабинете, говорит, ему так удобно.

— В кабинете? — ахнула Вера, — в этом чулане каменном, под землёй?

— Ну да, — Барт неуверенно приподнял плечи, наклонился ближе и понизил голос, — только не говори ему, что я рассказал. Он раньше жил с роднёй, в их доме в цыньянском квартале, потом завёл себе Эйнис и чтобы не тащить её туда, купил квартиру в городе. Через время сильно поссорился с семьёй и тоже переехал в эту квартиру. Когда Эйнис поступила в Академию, ей выделили комнату в общаге, как и всем, я с самого начала там жил, там довольно неплохо. Но она в общаге появлялась редко, официально она там вроде как числится, но почти не ночует. — Он криво улыбнулся и с сарказмом прошептал: — Зато вещи таскает туда-сюда постоянно, это её любимый способ действовать господину Шену на нервы.

— И как, — старательно-иронично спросила Вера, — работает?

— Ну, — он неопределённо качнул ладонью, пожал плечами, — нервы мотает — это бесспорно. А какого эффекта она пытается добиться, я не знаю, поэтому судить получилось/нет не могу.

— Ясно. — Вера уткнулась в чашку, пытаясь не варить в голове кучу домыслов, стала искать тему для разговора и улыбнулась, когда нашла: — Как там твои товарищи по несчастью, выздоравливают?

— Да, потихоньку, — Барт хитро улыбнулся. — Мартин тебя не помнит, зато Артур всё время спрашивает, когда ты опять придёшь. Особенно его это интересует, когда док приносит столовскую еду.

Вера тихо рассмеялась и кивнула в сторону холодильника:

— Можешь отнести им что-нибудь, если есть желание, я всё равно собираюсь готовить новое. Ты придёшь на обед?

— Конечно! — растянул физиономию в улыбке маг, — а что ты будешь готовить?

— Я ещё не решила, так что заказы принимаются.

— Хочу что-нибудь новое, — заявил Барт, — и хочу бутерброды, с собой. Потому что мне из-за этого восстановления постоянно хочется есть, а бегать к тебе каждые два часа как-то неудобно, плюс мне учиться надо, я целыми днями в библиотеке торчу.

— Хорошо, я сделаю, — пообещала Вера. — Слушай, ты не в курсе, когда меня в следующий раз отпустят на рынок? Мы же не всё купили, и у меня новые заказы появились.

— Не знаю, в планах ничего такого нет. Но я спрошу, — он серьёзно кивнул. — А что за заказы, может, я тебе так достану?

— Господин министр говорил, что можно сделать разные вещи по чертежу. Я тут черчу потихоньку, авось будет радость потом.

— А, — он задумчиво покивал, — ну тогда тебе надо самой идти, объяснять, чего хочешь. А что ты начертила?

— А, ерунду бытовую, — отмахнулась Вера, — это пока так, проба сотрудничества, там посмотрим как пойдёт и будем продолжать по результатам.

— Ясно. Я спрошу. Если я вернусь в форму через два дня, то может быть тогда. Я постараюсь побыстрее. — В его глазах появилась суровая ботанская жажда превозмогать, Вера погрозила ему пальцем:

— Лечись как следует, маленькая зараза, ещё раз увижу тебя в этом полумёртвом состоянии — неделю кормить не буду.

— Ой, ладно, какие мы злые! — стал кривляться Барт, но тарелку к себе на всякий случай придвинул поближе. Вера заметила манёвр и усмехнулась, Барт захихикал, потом посмотрел на дверь и резко сделал постное лицо.

— Ты опять часы забыл?

Вера обернулась на укоризненный голос министра Шена, кивнула:

— Доброе утро. Он же вроде как на больничном, нет?

— Доброе, — министр подошёл и сел рядом с Бартом, быстро дожёвывающим кусок, положил ладони на стол и переплёл пальцы. — Ну, что мы здесь делаем, кто разрешал, какие дальнейшие планы?

Барт с жутким звуком проглотил кусок и тихо сказал:

— Я выполняю предписания врача, он сказал хорошо есть и поддерживать расслабленное эмоциональное состояние. Я посидел в библиотеке, устал и решил, это… — он бросил короткий взгляд на Веру, потом на министра, пожал плечами и молча опустил глаза.

— Решил..? — сделал приглашающий жест министр, Барт опустил голову ниже, на его лице наигранное выражение скромности и вины плыло и подрагивало пробивающейся шкодной улыбкой:

— Ну, расслабиться.

Вера прыснула, закрыла рот ладонью и с ожиданием посмотрела на министра, который продолжал смотреть на Барта, тоже с трудом сдерживая улыбку.

— Расслабился? — иронично спросил он, Барт кивнул, министр указал подбородком на рамку портала, — свободен.

Барт опустил голову с тяжким вздохом, допил чай, медленно поднялся и заковылял к двери, провожаемый двумя взглядами. В коридоре остановился, решительно развернулся кругом, быстро подошёл к столу, сгрёб в ладони все фрукты с тарелки, показал министру язык и сбежал с демоническим хохотом.

Министр замер на секунду, указал ладонью вслед магу с выражением лица «ну не капец ли?», Вера ухахатывалась с них обоих, закрывая лицо руками и глядя на министра с долей сочувствия. Он покачал головой, посмотрел на пустую тарелку и развел руками, Вера сквозь остатки смеха предложила:

— Я сейчас ещё почищу. Вы чай будете?

— Нет, — с сожалением сказал он, — я на минуту. Отдать вам нож и взять телефоны, — он достал из-за полы её любимый нож, протянул ей рукоятью вперёд, — только осторожно, пожалуйста.

— Спасибо, — она удивлённо взяла нож, прищурилась, вглядываясь в странно изменившееся лезвие — по кромке струились изгибы линий разных оттенков металла, а поверх них у самого края шла плавная кардиограмма штрихов, ей захотелось прикоснуться к ней, но министр быстро сказал:

— Не советую. Пробуйте на чём-то, что не жалко.

Вера приподняла брови, но послушалась. Взяла из холодильника персик и попробовала отрезать кусок — нож прошёл насквозь так, как будто персика там не было. Вера ахнула и распахнула глаза, принимаясь шинковать несчастный фрукт на прозрачно-тонкие слои, всё больше охреневая. Обернулась к министру с круглыми глазами и опустившимся до благоговейного шепота голосом:

— С ума сойти, я такое только в кино видела!

— Пользуйтесь, — чуть приподнял плечи министр с таким видом, как будто здесь нет вообще ничего особенного, но она видела по его лицу, что ему приятно её восхищение. В его глазах было написано: «хвали меня».

— Супер, — с готовностью улыбнулась Вера, опять потянулась пощупать лезвие и задержала палец, прикусив губу, опять посмотрела на министра — «хвали ещё».

Она обвела комнату взглядом, добавив в глаза безумия:

— Мне теперь хочется порезать всё, что найду.

Он насмешливо улыбнулся: «ещё».

— Буду полдня рубить салаты! — довольно зажмурилась Вера.

Министр тихо рассмеялся и опустил веки: «достаточно».

— Дайте мне свои телефоны и покажите, как проверить, поступает ли к ним электричество. Я сегодня буду забирать ваше зарядное устройство, нужно будет проверить.

Она кивнула и ушла в спальню за сумкой, откопала оба телефона, принесла на кухню, стала показывать:

— Вот сюда нажимаете и удерживаете, появится вот эта фигня, сейчас… — она подождала пока загрузится заставка, но телефон потух на середине, заставив её сморщить нос от досады. — Короче, оно появится. Потом будет вот здесь прямоугольничек, если с молнией, значит идёт зарядка. А если не идёт, то он просто не включится, как сейчас. — Она отложила телефон и взяла второй, — тут то же самое, вот здесь значок будет.

— Ясно. — Она придвинула ему телефоны, он взял и немного виновато улыбнулся, — мне пора, вечером всё принесу.

Вера встала его проводить, они остановились у стены, он насмешливо указал глазами на нож в её руке:

— Вы с ним весь день ходить будете?

— А что? — захлопала ресничками Вера, — вас это смущает?

— Зная о вас то, что я знаю — да, — хохотнул он, она улыбнулась и сунула нож подмышку, показала безобидно-пустые ладони, он тихо рассмеялся и качнул головой, — до вечера.

Она помахала рукой и едва дождавшись, когда он уйдёт, улыбнулась в сто раз радостнее, опять схватилась за нож, мурлыкая под нос и пританцовывая от радости.

«Я ему точно нравлюсь, стопудово, па-рам-пам, па-пам!»

Глупое хихиканье то и дело нападало на неё, пока она в экстазе кромсала всё, просто всё, без разбора, получится ли из этого салат или лучше не стоит.

«Эх, была бы здесь Милка…»

Ей остро не хватало подруги именно сейчас, она могла бы ей столько всего рассказать!

Вера со скоростью вентилятора крошила в кастрюлю капусту, прямо на весу, подбрасывая и проворачивая качан одной рукой, а в голове творилось такое, что подружка была просто необходима.

«Правильно Милка говорила, для влюблённой девушки лучшая подруга — временный заменитель мозга, потому что свой собственный в таких ситуациях напрочь отключается.

И кому я нужна без мозгов? А впрочем, какая разница?»

Она тихо рассмеялась и веселья ради разрубила качан пополам — он разрубился как миленький. Вера провела пальцем по срезу и прошептала:

Приступ прошёл спустя минут сорок, к счастью, она не успела за это время искрошить в фарш все продукты. Так, не больше половины, можно пережить. Немного придя в себя и умывшись-расчесавшись, Вера принялась готовить обед, хваля себя за то, что нарезала всё в отдельные тарелки — можно собрать из этого несколько блюд и скрыть таким образом следы своего краткого умопомрачения. На волне радости она приготовила тушёное мясо с овощами, фруктовый десерт с творогом, грандиозную башню бутербродов и даже сырники, а когда вдохновение иссякло, спрятала это всё в холодильник и пошла чертить и учиться.

Надписи на руках смылись, она терпеливо обновила их, в который раз задумавшись над пророчеством, потом махнула рукой и взяла чистый лист, потирая ладони в предвкушении.

— Ну здравствуй, моя будущая мясорубочка! Из первого фарша, который я накручу с твоей помощью, пожарю котлетную надпись «Hello, world!»

Она стала начерно размечать лист, комментируя под нос, потом ей почему-то показалось как-то слишком просто и Вероника решительным росчерком добавила в блок-схему квадрат будущего нового узла:

— Редуктор! — Захихикала и пририсовала рядом ещё блок, — и коробка передач, с рычажком. — Полюбовалась и улыбнулась ещё шире, махнула рукой с каноническим «сгорел сарай — гори и хата!» и заявила чертежу: — И ножной привод! Да, детка!

Потом подумала и добавила сменные насадки:

— Строить такую махину ради одного мяса нерационально. — Сделала серьёзную физиономию «я у мамы инженер» и потёрла подбородок, — много лишнего. Ладно, тогда так. — Безжалостно перечеркнув всю систему привода, она заменила её на маленький блок. — Двигатель, блин! Внутреннего, мать его, сгорания! Да. — И тут же нахмурилась: — Это придётся выхлоп тянуть в вентиляцию, плюс бак куда-то присобачить. Нет, нафиг. Электродвигатель — простенько и со вкусом.

Отложив карандаш, Вера посмотрела на рисунок и прошептала ему:

— Я изобрела кухонный комбайн. Открытие века, блин.

С кривой усмешкой смяв лист, она бросила его в урну и взяла следующий, на этот раз позволив себе только маленький редуктор, почти не утяжеляющий конструкцию. Увлекшись, она просидела над чертежом несколько часов, очнувшись только тогда, когда из стены вышел здоровенный букет белых лилий на знакомых ножках.

— Вера, ты тут?

— Я где-то здесь, по эту сторону джунглей, — усмехнулась она, — что случилось?

— Возьми у меня это безобразие, пожалуйста, а то мне ходить не видно.

Вероника тихо рассмеялась, но букет взяла, выглянула из-за него и увидела, как из портала выходят министр и Эйнис. Блондинка выглядела уже гораздо спокойнее и даже соизволила натянуто улыбнуться:

— Привет.

— Привет, — кивнула Вера, — от кого эти джунгли и куда их поставить?

— От мастера Касима, — ответил Барт, — он сегодня пришёл в себя и первым делом стал расспрашивать, кто его вытаскивал. — Голос Барта удалился на кухню, потом маг вернулся и забрал у Веры букет, поставил в вазу и с гордостью водрузил на журнальный столик. Опять улыбнулся Вере, — мастер не помнит транс, как и я, но остаются слабые общие ощущения, я например помню, что спал у тебя на руках. — Эйнис фыркнула, Барт скосил на неё глаза, но не отреагировал, продолжая объяснять Вере, — а мастер Касим помнит только волосы. Очень хочет теперь с тобой познакомиться.

— Волосы? — переспросила Эйнис, Вера развела руками:

— Он сказал, что будет их заплетать. И заплёл.

— Охренеть, — подняла брови Эйнис, посмотрела на министра и спросила: — Как ты это позволил?

Министр на секунду сжал губы:

— Меня забыли спросить. — Она округлила глаза ещё больше, он ещё больше нахмурился, Барт поспешил улыбнуться за троих:

— Ну так что, тут сегодня кормить будут?

— А как же, — подмигнула ему Вера, — всё как заказывал, накрывай.

Маг радостно ускакал на кухню, открыл холодильник и сунулся туда с восторженным воплем:

— Вера, великие боги, я же лопну, тебе меня не жалко?

— Барт, деточка, там не только твоя порция, — похлопала его по спине Вера, он выпрямился и кивнул:

— Ну тогда ладно. Хотя… подожди, глянь сколько бутербродов, это тоже всё мне?

— Не всё, — улыбнулась она, отодвигая мага и выставляя на тумбу тарелки, которые он тут же расставлял на столе. Эйнис молча раскладывала приборы, министр сидел на своём обычном месте с видом человека, обязанность которого следить, чтобы все были заняты. Вера поймала его сдержанно-весёлый взгляд, пересчитавший салаты и вопрошающий: «вы порезали всё, что хотели?». Улыбнулась в ответ: «о, да» и продолжила трещать с Бартом, который считал бутерброды.

— Слушай, ну почему они все разные? — Он изобразил нытьё и тяжкий вздох, — как я выберу себе самые вкусные?

— Можешь понадкусывать все, — щедро заявила Вера, — я доем, я не брезгливая.

— Да ладно, — приподняла бровь Эйнис, расставляя тарелки, — никогда бы не подумала.

— О, ты просто не в курсе, — усмехнулась Вера. — У меня есть младшая сестра и младший брат, они выросли на моих глазах. Это такая школа… — она весомо подняла брови и медленно кивнула, — после этого я могу догрызть собачью кость и запить из козьего корытца.

— Почему? — округлил глаза Барт. — Неужели дети — это настолько страшно?

— Сразу видно, что младший в семье, — смерила его презрительным взглядом Эйнис, помолчала и со всей ответственностью кивнула: — Да, Барт, это страшно. У меня было трое младших, я знаю.

Министр смерил их обеих опасливым взглядом:

— Дамы, не интригуйте.

— Я пас, — подняла ладони Эйнис, усаживаясь рядом с министром и придвигая себе тарелку. — Я есть хочу, а времени мало, так что всем приятного и прошу больше меня не трогать, а то будет худо.

Министр на показ опасливо отодвинулся от неё, заставив всех захихикать, Эйнис попробовала мясо и зажмурилась, жестом выражая Вере своё несколько фамильярное, но всё же искреннее восхищение.

— На здоровье, — кивнула Вера, — прыходьтэ ще.

Все взялись за вилки, на какое-то время стало тихо, потом Вера заметила, как ненормально быстро рубит еду Эйнис и поинтересовалась:

— А что случилось, что ты так спешишь?

— Дела, — поморщилась девушка. — Я опять уезжаю. Сначала думала, что недели хватит, но как стала разбираться… — она неопределённо махнула рукой, набивая полный рот, быстро прожевала и нахмурилась, глядя сначала на министра, потом на Веру, качнула головой: — Что-то там нечисто, я нюхом чую. Чем глубже копаю, тем больше концов не сходится, эти шаманки что-то мутят, причём на самом высоком уровне, потому что по-нормальному, эта красотка должна была ласты склеить сразу после Ритуала, а она живее всех живых, ещё и в почёте там у них.

Вера приподняла брови и перевела взгляд на Барта, эта фраза «там нечисто, нюхом чую» — он недавно это говорил, про тот артефакт, который не смог взломать.

— А шаманки делают артефакты? — спросила Вера. Барт перестал жевать и медленно поднял на неё глаза. Потом посмотрел на министра, тот невозмутимо качнул головой:

— Не делают.

— Фух, — маг нервно рассмеялся и вернулся к еде, но глаза остались очень задумчивые. Эйнис подчистила тарелку и, дожёвывая на ходу, помахала всем рукой и убежала.

С уходом блондинки атмосфера ощутимо разрядилась, Вера вдруг подумала, каких усилий стоило министру заставить её прийти сюда, да ещё и вести себя прилично, потом решила не брать дурного в голову — пришла и пришла, ушла и слава богу.

Барт с довольным вздохом выпрямился над пустой тарелкой, расплылся в улыбке, делающей его круглое лицо горизонтальным овалом, ласково погладил себя по животу и медленно выдохнул:

— Пузику хорошо… ему, можно даже сказать, отлично! Надо немножко отдохнуть и сделать ещё лучше.

Вера тихо рассмеялась, министр качнул головой, смерил мага взглядом:

— Куда оно всё девается, хотел бы я знать.

— В мозг и энергию, — решительно кивнул Барт, — я маг, мне нужно много кушать и много отдыхать. И бутербродов тоже нужно много. Я правда могу понадкусывать все?

— Вперёд, — кивнула Вера, — там пять видов, выбирай.

Барт придвинул себе тарелку с бутербродами, стал медленно крутить её, рассматривая, как произведение искусства, абсолютно неголодным, но всё равно жадным взглядом. Министр наблюдал за ним с доброй насмешкой, Вера встала собрать тарелки, сложила их в раковину, достала из холодильника маленькие пиалы с десертом. Когда на горизонте появился украшенный дольками разноцветных фруктов творожный десерт, на лице Барта разлилось такое выражение, как будто он с трудом верит своему счастью.

— Вера, — зачарованно прошептал он десерту, — можно я буду у тебя жить? Я буду всё делать, буду убирать, стирать, пыль вытирать…

— …тапочки приносить, — тихо пробормотал министр, Барт медленно кивнул, не отрывая взгляда от десерта:

— Без проблем.

— Давай как-нибудь без тапочек, — шутливо подняла ладони Вера, — у меня на них теперь аллергия, я как вижу тапки, так сразу вспоминаю, как они по речному дну скользили, аж тошнить начинает.

Министр резко перестал улыбаться и Вера прикусила язык, мысленно осыпая себя ругательствами — думать надо до того, как ляпнешь языком, а не после!

Барт ничего не заметил, он всё ещё смотрел на десерт.

— А, так вот почему ты дома в туфлях ходишь. — Он наконец оторвал взгляд от пиалы и недоверчиво улыбнулся Вере: — Ты думаешь, что если бы Эйнис тогда не заставила тебя переобуться, то тебе было бы легче? В них же ходить невозможно, не то что бегать.

— А никто и не говорит про «бегать», хотя в этом ты ошибаешься, в них можно бегать, было бы желание. — Вера с сожалением отметила, что господин министр окончательно растерял остатки расслабленности, вздохнула и села. — Дело не в этом. Просто во-первых, босоножки плотно сидят на ноге, на короткие дистанции в них можно бегать очень быстро. А во-вторых, внутри каблука воттакенный железный гвоздь, так что пока я в них, я вооружена, даже если кроме них на мне нет ничего.

Министр медленно опустил голову, но Вера успела заметить, как по его лицу расползается с трудом сдерживаемая ухмылка, Барт посмотрел на него, потом на Веру, она увидела его ехидный взгляд и опять прикусила язык.

«Да что ж такое, что ни ляпну — всё не в ту степь…»

— Ешь давай, — смущенно буркнула Вера и вскочила, делая вид, что ей срочно надо сделать ещё много всего. Она спиной чувствовала ухмылки, но когда вернулась за стол, все были убийственно серьёзны. Барт придвинул к себе и бутерброды, и десерт, а когда Вера поставила на стол блюдо с сырниками, обнаружил, что у него не хватает рук, и растерялся:

— Так не честно! Я конечно мечтал умереть, лопнув от еды, но не прямо же сейчас! А что это, кстати?

— Сырники, — подняла брови Вера, — я тебе их, вообще-то, уже готовила.

— Нет, — замотал головой Барт, — не было такого.

— А, точно, — вспомнила она, — я ждала тебя на ужин, а ты не пришёл.

— Как я мог, — вздохнул он, мучительно выбирая, что отодвинуть, чтобы освободить руку, Вера сжалилась над ним:

— Давай я бутерброды уберу, ты их всё равно сейчас не будешь.

— Ладно, — он с сожалением расстался с бутербродной башней, взамен схватившись за сырники, Вера пошла относить тарелку на тумбу у печки.

И у неё ни с того, ни с сего закружилась голова. Осторожно поставив тарелку, она пошла к столу, пытаясь понять, что произошло, но причин не было, она даже не вставала резко. Барт что-то трещал про еду, она его не слышала, голова кружилась всё сильнее. Комната стала качаться, как лодка, в глазах становилось темно пульсацией, как будто кто-то игрался с выключателем.

— Вера? — она увидела встревоженное лицо Барта, поняла что её держат за плечи и попыталась улыбнуться:

— Всё нормально, просто голова закружилась.

— Сядь, — Барт оттащил её к табуретке, усадил, но её всё равно качало. — Вера, тебе плохо?

— Хватит спрашивать, проверь сам, — рыкнул министр, Барт дрожащим голосом всхлипнул:

— Я уже проверил! Всё нормально, не магия, не яд, не болезнь, я не знаю, что это!

— Иди ищи доктора, я проведу её через портал. Быстро!

Барт исчез, Вера почувствовала на плече руку министра Шена, его голос доносился как будто издалека.

— Вы можете встать?

— Да, — она не понимала, сказала она это или подумала, всё вертелось, темнота сменялась светом, в ушах пищало на одной ноте. Когда в этом черно-белом калейдоскопе появилось цветное пятно ж/д вокзала, она была ему почти рада. Маршрутка приближалась так медленно, что Вера успела рассмотреть номер и каждую царапину на капоте, но выпала из кошмара раньше, чем машина её сбила.

Опять стало темно, её звали, она не могла понять, откуда. Тело казалось огромным бесформенным пятном, сердце билось где-то на дне колодца, метрах в пятнадцати от головы, его гулкие частые удары доносились из глубины, многократно усиленные эхом.

— Док! Твою мать, где ты лазишь? — голос министра тоже стал множиться в колодце, смешался с гулом. Вдруг наступило короткое просветление и Вера увидела, что сидит на стуле дежурного в коридоре подземной тюрьмы отдела, рядом стоит незнакомый парень, встревоженно глядя на неё, за его спиной мнёт что-то в руках доктор.

— Шен, я уже проверил её. Барт всё правильно сказал, я ничего в ней не вижу, это реакция на что-то извне.

— Что?!

— Я не знаю…

— Узнай!

— Оно магически не определяется.

— Найди мне шаманку или жреца.

— Но в храмы…

— Бегом!

Доктор исчез, Вера опять провалилась в свой внутренний колодец, сердце стучало всё слабее и всё чаще, потом её опять вырвал из темноты голос доктора:

— Шен, ты не поверишь! В трёх храмах был, там у всех такая же фигня творится.

— Что там творится?

— Вот это самое. Все шаманки валяются вот так же, только послушницы всякие бегают кругами и никто не знает, что делать.

— Охренеть… Двух недель не продержалась! — В его голосе было столько всего, что разобраться взбешён он или убит горем не получалось, но Вера почувствовала себя обязанной что-то сделать. От попытки сосредоточиться в глазах потемнело ещё сильнее, но всё же она рассмотрела доктора и парня чётче, поняла что министр стоит у неё за спиной, за плечи удерживая её от сползания со стула. Вероника чуть приподняла плечо и наклонила голову, прижимаясь щекой к его руке, тихо сказала:

— Не надо меня хоронить, я планирую жить долго и счастливо.

Министр тихо рассмеялся и сильнее сжал её плечо, что-то сказал, но она не услышала, внутри опять зашумело и внезапно взбесившееся сердце загрохотало как мотор. Шум усиливался, пока она не перестала его воспринимать, а потом превратился в долгий низкий раскат, похожий на удар гонга в недрах земли.

Вера судорожно вдохнула полные лёгкие и распахнула глаза — всё прошло, как будто ничего и не было.

Тёмный коридор отдела, парень дежурный, раздавленный собственной беспомощностью доктор и горячие руки министра Шена на плечах. Из-за угла вылетел на всех парах мокрый Барт, заорал:

— В Храме Света всё кончилось, док, проверьте! Вера?

— Я в порядке, — слабо улыбнулась она, доктор внимательно посмотрел ей в глаза, взял за руку, пару секунд сосредоточенно помолчал и улыбнулся куда-то вверх с неимоверным облегчением:

— Да, всё в порядке. — Опять посмотрел на Веру, как-то странно, как будто в первый раз видит, поднял глаза и сказал с недоумевающей улыбкой: — Выходит, ты был прав. Она и правда шаманка, надо же.

— Шаманки учатся с детства и проходят специальные инициирующие ритуалы, — суховато сказал министр, — и только потом обретают силу. Это что-то другое.

— Ну не знаю, — усмехнулся доктор, опять взял Веру за руку и заглянул в глаза: — Верочка, ты в богов веришь?

— В одного, — хохотнула она, — а что?

— Какие-нибудь ритуалы в честь этого бога ты проводила? — заинтересованно приподнял брови доктор, Вера попыталась сдержать смех и кивнула:

— Жертвоприношения еды. — За спиной раздался короткий смешок, пальцы министра чуть сильнее сжали её плечо, но доктор ничего не заметил и продолжил допытываться:

— А знамения какие-нибудь ты видела, или, может, божественные чудеса?

— Полно, — фыркнула Вера, — по божьей воле появляются и исчезают разные вещи, при этом меняются и приобретают полезные свойства. — Министр опять чуть сжал её плечо, она не выдержала и рассмеялась, покачала головой, — можно я домой пойду, а? А то мне тут свыше намекают, что я слишком много болтаю.

— Да, иди, — немного непонимающе почесал нос доктор, пожал плечами, — отдохни. Если что, зовите.

Он ещё раз окинул её подозрительным взглядом и ушёл, бормоча под нос: «Свыше намекают ей, ты смотри…». Вероника рассмеялась и попыталась встать, её тут же подхватили с двух сторон Барт и министр, протащили через портал и не останавливаясь повели в спальню.

Телепортации она почти не почувствовала, вокзал мелькнул пятном и исчез, она настолько устала, что очнулась только тогда, когда её уложили на кровать. Барт снял с неё босоножки и расстегнул пояс, укрыл краем покрывала, на котором она лежала, погладил по щеке и прошептал:

— Отдыхай, я буду на кухне, если что, зови.

— Хорошо. — Она чуть потянулась и повернулась на бок, закутываясь и сквозь ресницы глядя, как они выходят и тихо закрывают дверь.

Ей не хотелось спать, самочувствие улучшалось, но вставать тоже не хотелось. Приглушённые голоса на кухне со временем стали громче, но она не прислушивалась, ей просто было беспричинно приятно, что они оба здесь.

В какой-то момент ей показалось, что она всё-таки уснула, но снов не видела и даже согреться не успела, просто внезапно поняла, что спать ей ни в коем случае нельзя.

«Мне надо рассказать ему про долбаный гонг.»

Вера встала, расчесалась, обулась и осторожно пошла на кухню, где ещё раздавались голоса.

— …вы не знаете?

— Спроси у неё сам, если интересно, — немного насмешливый голос министра Шена, — ты же знаешь, я не люблю говорить о религии.

— Ладно… Вера? — Мордашка Барта осветилась такой радостью и беспокойством, что она тоже улыбнулась, он нахмурился, — чего ты встала? Доктор сказал, что надо отдыхать.

— Я не устала, — отмахнулась Вера, — и спать не хочу. Хочу чая.

— И я буду, — улыбнулся Барт. — А мы десерт без тебя съели. Но мы тебе оставили.

— Спасибо, — она подошла к холодильнику, взяла свой десерт и включила чайник, пошла к столу и только на середине комнаты поняла, что гора посуды из умывальника перекочевала на полотенце и в процессе каким-то чудом помылась. Вера округлила глаза: — А кто посуду помыл?

— Я! — радостно расплылся в улыбке Барт, качаясь на стуле от избытка счастья. Вера подошла к нему и с чувством чмокнула в макушку:

— Спасибо, детка.

Барт разулыбался шире, ещё сильнее раскачиваясь на стуле, потом посмотрел на министра и хихикнул:

— Что? Я вам предлагал, вы отказались.

Вера округлила глаза и тут же опустила, министр смотрел на Барта с выражением лица «кое-кто слишком много болтал и знаешь где нашли его тело?», Барт делал вид, что не понимает намёков:

— Что?

— Ты это «что?» тоже здесь подхватил? — со смесью недовольства и улыбки вздохнул министр, Барт распахнул глаза:

— А где же ещё? Там же, где и вы. — Хитро посмотрел на Веру и пару раз ехидно приподнял брови, — Верочка учит меня плохому, да-да. Но кое-что она отказалась мне рассказывать, сказала спросить у вас.

— Молчи, — тихо рыкнула Вера, сверкнув глазами.

— Почему? — наигранно удивился маг, — ты же сказала, что с такими вопросами надо идти к «папику». Вот я и спрашиваю…

— Барт, — угрожающе зашипела Вера, он ехидно обернулся к ней:

— Что?

— Заткнись, — одними губами прошептала Вера, — или моя месть будет беспощадна и цинична, как борьба за выживание в джунглях Амазонки.

Барт набрал воздуха и уже открыл рот для следующего вяка, но колебался и медлил, переводя взгляд с Веры на министра, который получал от сцены максимум удовольствия.

— А ты, ну, — Барт понизил голос и облизал губы, пожал плечами с ехидной улыбкой, — расскажи мне сама и я тогда больше ни у кого не спрошу.

— А ты, ну, — перекривила его улыбочку Вера, — сможешь быть уверен, что я тебе не соврала?

Барт перестал улыбаться и озадаченно надулся, зато рассмеялся министр, похлопал его по плечу и снисходительно хохотнул:

— Не дорос ты ещё, сынок, Призванную шантажировать. К тому же, госпожу Веронику у нас шантажировать нельзя ни в коем случае, а то будет, — он изобразил страшное лицо и прошептал, — месть!

Маг тяжко вздохнул и бросил на Веру взгляд исподлобья, тихо буркнул:

— Вер… Ну Вер, — чуть выпрямился и сделал умильные глазки, — расскажи, а? Ну пожалуйста.

Вера ахнула и указала на него ладонью министру:

— Вы видели такую наглость? — посмотрела на Барта и округлила глаза, — мальчик, ты меня только что шантажировал, ты забыл?

— Ну и что? Главное, чтобы ты забыла. И всё мне честно рассказала. — Его невинная мордаха сияла наглостью. — Ты ведь расскажешь?

— С чего это ты так уверен? — фыркнула Вера.

Он чуть наклонился к ней, положил ладонь ей на колено и заглянул в глаза с кошачьей улыбкой:

— Потому что я такой миленький, когда улыбаюсь.

Вера хлопнула себя по лбу, запрокидывая голову и со стоном отворачиваясь, ощущая что безнадёжно сдаётся, потому что сопротивляться этому невозможно — этот обаятельный гад вызывал желание сделать для него всё что угодно.

— Я вас предупреждал, — сочувственно вздохнул министр, — более наглого вымогателя нет на всём континенте.

— Нет, — решительно мотнула головой Вера, мужественно встречая взгляд Барта, — фиг тебе, милашечка моя! — Взяла его за щеки и звонко чмокнула в лоб, улыбнулась и заявила, — не работает, детка. Иди на кошках тренируйся.

Барт обиженно ахнул и сдулся, уголки губ опустились, плечи поникли, он бросил на министра расстроенный взгляд, безмолвно вопрошающий: «как это со мной случилось?», министр смеялся, качая головой и похлопывая мага по спине, взял за плечо и с умудрённой физиономией кивнул:

— Нашла коса на камень, да? Ну ничего, это со всеми рано или поздно случается. Ты просто устал, может, перенервничал, завтра всё будет нормально.

Вера давилась смехом, видя что Барт шутки пока не понимает, но когда до него дошло, он вспыхнул как маков цвет и потупил глаза:

— Да ну вас обоих. — Встал и пошёл на выход, потом резко развернулся и открыл холодильник, доставая бутербродную башню, скосил глаза на Веру и пробурчал, — это же всё мне?

— Один мне, — заявил министр, Барт принёс ему тарелку, министр выбрал один, потом взял ещё один и жестом отпустил мага. Барт повернулся к Вере:

— Ты будешь?

— Кушай, это всё тебе, — улыбнулась Вера, всё ещё сражаясь со смехом, физиономия у парня была красная, как помидор и недовольная, как кот у пустой миски.

— Спасибо, — буркнул маг, помялся секунду и показал язык им обоим, решительно развернулся и ушёл через портал.

Вера наконец-то смогла рассмеяться, уткнувшись лицом в ладони, министр сдерживался только потому, что уже жевал, но стоило Вере отсмеяться и поднять на него взгляд, как он сделал укоризненную физиономию:

— Ай-яй-яй, взрослая тётя, измывается над маленьким мальчиком, не стыдно?

— А взрослый дядя сидит и наслаждается процессом, — показала язык Вера, он пожал плечами с физиономией «ну бывает, чего уж там». Вера встала выключить чайник, достала банку и обернулась:

— Вы будете?

— Да, только одну. Мы уже пили пока вы спали. — Вера кивнула и стала заваривать, он дожевал и интригующе понизив голос, спросил: — А что это такое вы отказались ему рассказывать и сказали спросить у меня?

Вера прикусила губу, радуясь, что стоит к нему спиной.

«О, нет, сейчас Барт будет отомщён.»

Она долго-долго заваривала чай, мешала, наливала…

— Госпожа Вероника, и всё-таки? — насмешливо мурлыкнул министр. — Вы учили моего ребёнка плохому? Признавайтесь, я должен знать.

«Барт, мелкая пакость, я тебе отомщу.»

— Ничему я его не учила, — невозмутимо обернулась Вера, поставила на стол чашки, пожала плечами, — мы просто болтали о том, о сём. Завязался такой разговор и как-то так между делом мелькнуло.

Она уткнулась в чашку, нервно вертя её в пальцах, министр ехидно прошептал:

— Итак, мелькнуло..?

— Он заявил, что магически подтверждённая девственность является доказательством непогрешимости, — она нервно дёрнула плечами, натягивая улыбку, — а я сказала, что не факт, но отказалась объяснять подробнее. Он решил отомстить.

Стало очень тихо. Вера осторожно подняла глаза и её озноб продрал от мигом похолодевшего взгляда министра.

— У меня ничего нет с Эйнис, — угрожающе тихо заявил он. — И ничего не было, никогда. И не будет. Вся эта ерунда — её личные фантазии и домыслы идиотов.

Вера поняла, что дышать перестала. Под его тяжелым взглядом хотелось стать как можно меньше и потихоньку отползать в сторону ближайшего бомбоубежища.

— Это не моё дело, — примирительно подняла ладони она.

— Как же меня это достало, — тихо выдохнул он, медленно закрывая глаза. — Заберу у неё ключи как только вернётся, переехала в общагу — пусть катится, туда ей и дорога. Ей хиханьки, а у меня складывается репутация растлителя малолетних.

— Она уже не маленькая, — тихо сказала Вера, приподняла плечи, почти шёпотом спросила, — сколько ей? Двадцать?

Он на секунду нахмурился, что-то подсчитал на пальцах и с лёгким удивлением ответил:

— Двадцать два.

— Тем более, — фыркнула Вера. — Двадцатидвухлетняя девственница — это уже странно.

— В вашем мире — может быть, — грубовато рыкнул он, — а в нашем девушки ждут свадьбы.

— Вы же говорили, что в Карне свободные нравы, — мягко спросила она, он нахмурился ещё сильнее:

— Не в моей семье!

— Ваше дело, как хотите, — опять подняла руки Вера, жалким шёпотом и всей позой давая понять, что никоим образом не претендует на мнение.

Он медленно выдохнул, а Вера наконец позволила себе вдох, подгребла чашку поближе и сгорбилась над ней, изредка бросая на министра осторожные взгляды. Он хмурился всё больше, она сжималась в комок и мысленно костерила Барта во все корки, чай закончился в тишине и министр отодвинул чашку с режущим нервы шорохом, Вера вздрогнула.

— Мне пора, — он официально поклонился, она вскинулась:

— Подождите, у меня есть вопрос. — Он приподнял брови с таким видом, как будто ни она, ни Древние Боги сейчас не смогут задать ему достаточно важный вопрос, чтобы он остался. Вера вдохнула поглубже и тихо сказала: — То, что было со мной и шаманками… это может быть ещё одним Призывом?

— Нет, — качнул головой он.

— Но мне показалось, что я чувствовала в какой-то момент то же, что было во время моего Призыва, — осторожно добавила она.

— Вам показалось, — невозмутимо ответил он. — Это всё?

— Всё, — дернула щекой она, понимая, что сегодня уже делов не будет. Он молча поклонился и ушёл, она схватилась за голову, упираясь локтями в стол и закрывая глаза. Внутри было пусто и холодно, хотелось убить и Барта, и Эйнис, и себя за компанию.

«Грёбаный Барт. Вот что тебе стоило держать язык за зубами?

Остаток вечера она чертила гильотину.

Продумывала систему полиспастов, чтобы лезвие скользило туда-сюда плавно и мягко, рассчитывала вес и толщину опор, необходимую защиту от дурака. Потом чисто художественно набросала в уголке уменьшенный вариант для усекновения языка, с системой растяжки челюстей и фиксации зловредной болтливой мышцы. Назвала шедевр «Болтушка Лиззи».

Потом устала и откопала из пакета свою кастрированную Бартом рубашку и взялась обрезать её, ровняя ворот. Нашла в сундуке ленту в цвет и обшила ею край, получилось довольно неплохо, если не считать того, что вырез на спине больше подошёл бы коктейльному платью, а не рубашке с довольно скромным декольте. Вера повздыхала над результатом, но всё-таки примерила, оказалось очень удобно и она махнула рукой, оставаясь в ней.

Вернулась за стол, взяла новый лист и попыталась набросать простую швейную машинку, стало довольно сносно получаться, через время пришлось включить свет, а потом её уже ничто не отвлекало, только карандаши периодически тупились и она в конце концов принесла нож в гостиную, захватив миску для стружек.

Где-то на пятом листе сборочного чертежа из рамки портала вышел кто-то лёгкий и робкий, тихо прокашлялся и голосом Барта шепотом позвал:

— Вера?

У неё в руке сломался карандаш. Она невозмутимо отложила его и взяла новый.

— Вер, что у вас тут было?

Этот карандаш тоже сломался. Вера взяла нож и стала его точить, какое у неё было лицо, ей было глубоко по барабану.

— Вер, он мне только что такую лекцию прочитал… Я узнал о размножении людей гораздо больше, чем мне бы хотелось. И я теперь никогда не женюсь. И девушки у меня тоже никогда не будет. Вера, ну посмотри на меня!

Она медленно подняла взгляд от карандаша к лицу Барта, продолжая ритмично чухать ножом по стержню. Барт посмотрел на Веру, на карандаш, опять на Веру. Шумно сглотнул и поднял ладони:

— Ладно, я невовремя, я пойду. Тебя не волнуют мои проблемы, ладно. — И не ушёл. Помялся у рамки, повздыхал, потоптался. Потом жалобно спросил: — А что ты чертишь?

Вера невозмутимо достала гильотину и с убийственно серьёзным лицом предъявила магу.

Он напряжённо хохотнул, нервно улыбнулся и задом попятился к рамке. Быстро поклонился и ушёл. Вера медленно вдохнула, выдохнула, отложила нож и продолжила чертить.

Из рамки опять показалась размытая фигура. На этот раз шаги были потяжелее, а голос поувереннее:

— Что вы ему сказали?

— Ничего, — бесцветным тоном ответила Вера. — Он спросил, что я черчу, я показала. — Она указала бровью на лежащий на углу стола лист с «Болтушкой Лиззи».

Министр подошёл и взял чертёж, тихо фыркнул, потом ещё раз, потом закрыл лицо рукой и рассмеялся, Вера даже оторвалась от чертежа и подняла удивлённый взгляд. Он с трудом сделал лицо серьёзным:

— Подарите, а?

— Забирайте, — махнула рукой Вера, — только зачем она вам?

— Эйнис пугать, — ехидно прищурился он. — Как это называется?

— Гильотина. В вашем мире такого нет? — Вера откинулась на спинку стула, с хрустом прогибая спину, министр сочувственно поморщился и качнул головой:

— Нет. Есть похожие приспособления с кольями и мечами, есть… много чего разного, цыньянцы большие затейники на этот счёт, а весь остальной мир у них потихоньку тянет идеи. А в вашем мире такое работает?

— Нет, это пережиток древности, — криво улыбнулась Вера. — А та фигня, что на маленьком рисунке, вообще никогда не существовала, я её только что придумала.

— Ясно, — он продолжал изучать рисунок с нехорошей улыбкой, на секунду поднял взгляд и переспросил: — Как называется?

— Гильотина, — вздохнула Вера.

— Здесь два слова, — он перевернул лист и Вера устало вздохнула:

— Это я дала имя той, что в углу. «Болтушка Лиззи».

Министр окончательно перестал сдерживать смех, полюбовался ещё секунду, вздохнул и сложил лист, аккуратно спрятал во внутренний карман. Покопался во втором внутреннем кармане и достал оба её телефона, полностью заряженные. С Веры мигом слетела вся холодность, она жадно схватила смарт и разблокировала, окончательно убеждаясь — полная зарядка!

— О мой бог, у меня будет музыка, — прошептала она, быстро пролистывая экраны и открывая плеер, погладила имя на обложке альбома и с блаженным трепетом простонала: — Ирума, моя ты прелесть, мне тебя так нехватало… Счастье есть. — Глубоко вдохнула, беря себя в руки, выпрямилась и смущенно кивнула министру: — Спасибо.

Он по очереди опустил брови на место, кивнул и осторожно сказал:

— Пожалуйста. Зарядная станция вот.

Вера только сейчас обратила внимание на увесистый короб с чемоданной ручкой у него в руке, стала рассматривать:

— Ага. И как к нему подключаться?

— Просто положить телефон на крышку. — Он взял со стола второй телефон, поднёс к зарядной коробке и тот пиликнул подключением.

— Круто, — подняла брови Вера. — Спасибо.

— Вы говорили, в нём есть полезная информация, — толсто намекнул министр, Вера понимающе улыбнулась и встала, отряхиваясь от стружек:

— Сейчас руки вымою и будем разбираться.

Он кивнул, поставил зарядный короб на край стола, отодвинув пачку листов, она ушла в ванную, а когда вернулась, министр внимательно рассматривал её чертежи. Увидев Веру, он чуть улыбнулся и указал на один из листов:

— Это и есть та самая мясорубка, которой вам так нехватало?

Вера подошла, заглянула в лист, улыбнулась:

— Нет, это точилка для карандашей. Мясорубка вот. — Она нашла нужный лист, он кивнул:

— Это несложно, вам её без проблем сделают. Барт говорил, вы хотите на рынок?

— Хочу, — она невесело улыбнулась, — только не так, как в прошлый раз.

— Так больше не будет, — качнул головой он, — я подумаю, что можно сделать. Послезавтра вас устроит?

— Да, конечно, — она улыбнулась и взяла со стола телефоны, кивнула в сторону кресел, — присядем?

Он придвинул одно кресло почти вплотную ко второму, они сели и Вера взяла смарт, разблокировала и стала листать экраны, раздумывая, что бы ему такого показать.

— Давайте сначала, — криво улыбнулся министр, — и объясняйте каждую мелочь.

— Хорошо. — Вера опять заблокировала, показала кнопку сбоку, — разблокировка. Пароль. Это дата, время. Это будильник. Здесь список контактов, я показывала уже.

— Я помню. А что это за конструкция на фоне?

— Это мост, — Вера тепло улыбнулась и открыла галерею, — сейчас крупнее покажу, это я фотографировала. Ездила к сестре в гости, это город, в котором она тогда жила. Мы там гуляли всю ночь, а потом пошли встречать рассвет на пляж… вот, нашла. — Она опёрлась о подлокотник, наклоняясь ближе, перелистнула фото, — это перед рассветом, а это сразу после, когда солнце показалось. Обожаю эту фотку, отличная была ночь… Можно увеличить и рассмотреть подробнее, вот так. — Она показала как увеличить, протянула ему телефон, он взял и заинтересованно всмотрелся, попробовал полистать и посмотрел на Веру:

— Не реагирует. Он настроен на одного хозяина?

— Нет, — Вера дотянулась и тронула экран, он отозвался без проблем, она пожала плечами, — кожа грубая, наверное. Попробуйте другим пальцем.

Он задумчиво провёл большим пальцем по кончикам всех остальных, криво улыбнулся и посмотрел на руки Веры, улыбка стала ещё кривее.

— Что? — сложила руки на груди Вера. — Ну?

— Ничего, — усмехнулся он, опять посмотрел на экран, но он успел погаснуть. Министр нажал кнопку сбоку, ввел пароль, стал листать галерею дальше. Вера впечатлённо приподняла брови.

«Вот бы моя бабушка так же быстро схватывала.»

— А это что? — на экране была фотка пассажа, Вера неоднозначно перебрала пальцами в воздухе и решилась:

— Магазин. Ну, торговый центр, там внутри много магазинов.

— А это? — он приблизил скульптуру огромной туфельки, собранной из кастрюль, Вера озадачилась ещё больше:

— Ну… это вроде как реклама. — Он заинтересованно поднял бровь и Вера чуть не застонала от перспективы объяснять ему суть маркетинга.

Спустя пять минут примеров и толстых намёков, что этому миру эта зараза нахрен не нужна, министр удовлетворился и стал листать дальше. Вера объясняла уже без наводящих вопросов, просто всё подряд.

— Карусель. Крутится, на ней дети катаются. Здание. — Он поднял на неё подозрительный взгляд, Вера уже раздражённо выдохнула: — Что?

— Здание? Вот такое? Зачем так строить, это же неудобно?

— Это… ну, фишка такая. Из определённой точки кажется, что оно двухмерное.

— Я понял, спасибо, — иронично фыркнул министр, — я не понимаю, зачем это сделано.

— Ради оригинальности, — обречённо вздохнула она.

— Ради оригинальности, — терпеливо сказал он, — добавляют скульптуры, колоны и другие украшения, но не уродуют форму жилых помещений.

— В моём мире ради оригинальности уродуют что угодно, — вздохнула она, махнула рукой, — ладно, давайте дальше. Только учтите, что там фоток тысячи три, вы их все за ночь не пересмотрите.

— Я никуда не спешу, — отмахнулся он, перелистывая изображение. — А это что?

— Здание театра. — Он перелистнул ещё и на фоне здания возникла радостная физиономия с выпученными глазами и высунутым на полметра языком, Вера сжала губы, чтобы не рассмеяться и сказала: — Моя сестра.

— Похожа, — невозмутимо кивнул министр. На следующем фото физиономии стало две и Вера улыбнулась:

— Её друг, мы втроём гулять ходили.

Он стал листать быстрее, весёлые физиономии и тела в странных позах замелькали чаще, Вероника тихо радовалась, что она не любитель селфи и что её самой на фотках почти нет. Однообразные фоны сменились пейзажем под малиновым небом, который удержал внимание министра несколько дольше, Вера ностальгически вздохнула:

— Вид с балкона в квартире моей сестры.

— Её дом стоит на холме? — спросил министр, Вера фыркнула:

— Нет. Просто это четырнадцатый этаж.

— Какой? — он оторвался от телефона и посмотрел на Веру, она улыбнулась и пожала плечами:

— У нас так строят. Самое высокое здание в мире метров восемьсот в высоту. У меня фотка есть… наверное, если я её не удалила. — Она протянула руку за телефоном и стала искать, откопала и показала: — Вот, называется «Бурдж Халифа», сто пятьдесят этажей, с копейками.

По его лицу молнией мелькнула улыбка и погасла, он взял телефон, заинтересованно приблизил изображение, перелистнул дальше, Вера сказала:

— Это вид с его верхних этажей, оттуда облака далеко внизу.

— Вы там были? — впечатлённо спросил он, Вера улыбнулась:

— Нет, не была. Хотя собиралась, — она перестала улыбаться и сказала гораздо тише, — в конце этого лета. Это курортный город, там море… фонтаны, исторические места, все дела. Там красиво.

Он тоже нахмурился и она поспешила изобразить беззаботную улыбку, но судя по его насмешливой гримасе, она его не обманула.

— А кто делал фото, если вы там не были?

— Понятия не имею, оно из интернета. — Его взгляд стал заинтересованным и Вера обречённо прикусила губу.

На объяснение сути понятия, истории возникновения и принципиальной схемы работы системы социальных сетей, чатов, торрентов, поисковиков и википедии ушло несколько часов, в конце концов Вера поняла, что сама не особенно разбирается в вопросе, но министр к этому времени удовлетворился и стал листать дальше. В этой папке было всего два десятка фоток красивых исторических мест, дойдя до конца, он протянул телефон Вере:

— Ещё.

Она вымученно улыбнулась, пытаясь понять, любит или ненавидит она это его «ещё».

— Что вам показать? Вы ещё не устали от фотографий?

— Если вы устали, покажите что-то другое, — сжалился он. Она открыла рабочий стол и стала тыкать все приложения подряд.

— Это почтовый ящик для интернета, там письма. Это прогноз погоды.

— Телефон предсказывает погоду?

— Нет, он берёт информацию из интернета, — усмехнулась Вера. — Нет интернета — нет прогноза. И почты нет, и новостей нет… есть игрушка. Логическая. — Она открыла и показала цветную сетку, — перемещаете квадратики, цифры суммируются, надо набрать как можно больше. — Она махнула рукой и закрыла, открыла следующее, — программа для чтения книг.

— Там внутри книги? — приподнял брови министр, Вера улыбнулась:

— О, да. Там библиотека, штук… не знаю даже, несколько тысяч книг.

— Это решает некоторые проблемы, — чуть улыбнулся министр, — вам теперь есть, что читать?

— Да ну, — фыркнула она, — я большую часть того, что там есть, уже читала. Но вообще это хорошо, конечно.

— Большую часть, — недоверчиво переспросил он, — нескольких тысяч? — она пожала плечами, не понимая, в чём вопрос.

— Ну да. Они же художественные, они легко читаются.

На его лице недоверие боролось с восхищением, но недоверие побеждало. Вера криво улыбнулась:

— Сложно общаться без часиков, ага?

Он возмущенно фыркнул и отвернулся, глубоко вдохнул, как будто хотел что-то сказать, но передумал, махнул рукой и буркнул:

— Давайте дальше.

— Дальше… это музыка. Это видео. Программа для музыкантов. Программа для бега, записывает маршрут. — Она устало пожала плечами, — всё, я не знаю, что вам ещё показать.

— А что вы имели ввиду, когда говорили о полезном?

— Здесь мои курсачи и диплом, — Вера похлопала телефоном по колену, — там есть подробный расчёт и чертежи очень мощного электродвигателя. И кое-какого ещё электрооборудования, включая грузовые машины.

Он уважительно приподнял брови, кивнул и после паузы предложил:

— Мы можем вернуться к этому позже, если вы устали. Можем выпить чая и полистать ваш журнал, мы в прошлый раз… хм, на довольно интересном месте прервались.

В его прохладном тоне всё же скользнула улыбка, Вера фыркнула и отдала ему телефон, встала за журналом. Достала его из ящика стола и пролистала, упёрто не замечая ехидной улыбки господина министра. Достала рисунок и сложила в несколько раз, сунула в карман брюк.

— Что там? — не выдержал министр.

— Не сможете спокойно спать, пока не узнаете? — иронично пропела Вера.

Его улыбка стала раздражённой, но быстро повеселела, он сложил руки на груди и сделал незаинтересованное лицо:

— Давайте торговаться. Что вы за него хотите?

— Хм, — Вера приподняла брови и мурлыкнула, — а что вы можете?

— В столице — практически всё, — немного высокомерно ответил он, — в пределах Карна — всё, но не сразу, может понадобиться время. На остальном континенте — конкретно не скажу, надо смотреть по ситуации, но тоже многое. Итак?

Вера озадаченно опустила глаза, переплетая пальцы, пожала плечами:

— Я не знаю. Вроде и выбор большой, а выбирать не из чего. Я слишком мало знаю о вашем мире. Из моего мира мне очень не хватало музыки, но теперь она у меня будет, а всё остальное…

Она опять пожала плечами и задумалась, он предложил:

— Ну тогда расскажите, что вы любите, может, здесь найдутся аналоги. Наш мир не такой примитивный, как вы думаете, здесь должно найтись что-то, что вас заинтересует. Рынок — не предел, если знать, где искать, можно найти весьма занимательные вещи. — Он интригующе понизил голос, — а я умею искать, у меня работа такая. Лучшие наряды, украшения, предметы искусства, что захотите.

Вера печально усмехнулась и качнула головой:

— Я не тряпочница и не коллекционер, я вообще равнодушна к вещам, если честно.

— Что же вы цените? — с недоверием приподнял бровь он, она вздохнула:

— Эмоции. Впечатления, какие-то новые знания, поездки в красивые места, интересных людей…

«…которых я больше не увижу. У меня их было полно, я их столько лет собирала вокруг, таких клёвых, отличных людей. Образованных умников и восхитительных творческих психов, способных столько рассказать, раскачать фантазию, взбудоражить воображение. Где они все? Что я буду без них делать?»

В голове замелькали лица, улыбки, ситуации. Голоса, такие отчётливые в памяти, что невозможно было поверить, что их больше не услышишь. Вот они были и вот их нет, уехали, исчезли, всё.

— Вера, — тихо позвал министр, она медленно подняла глаза, всё ещё пребывая в вязком плену тяжелой памяти, но чувствуя какую-то неправильность, а когда их глаза встретились, наконец поняла — он обратился к ней по имени.

Она распахнула глаза в шоке, он резко опустил голову, как будто сам только что понял, что сказал, крепко зажмурился и удивлённо выдохнул:

— Простите, я…

Вера подняла ладони:

— Всё в порядке. Я просто задумалась, ничего. Чай. — Она схватила журнал и быстро вышла из комнаты, на ходу вытирая непролившиеся слёзы, пока министр оставался за спиной. Бросила журнал на стол, пошла к плите, включила чайник, стала копаться в холодильнике в лихорадочных попытках чем-нибудь занять руки. Министр неспеша вошёл, сел на своё любимое место у стены лицом к двери, стал копаться в телефоне. Вера резала фрукты, выставляла на стол остатки обеда, в какой-то момент посмотрела в окно и увидела непроглядную темень.

«Сколько времени? Попросить, что ли, у него часы?

Хотя, у меня же теперь есть телефон, надо только настроить правильно.»

Закипел чайник, Вера посмотрела на чашки и решила, что хочет не чай, а есть, потому как после обеда в кухню не заходила. Она обернулась:

— А может, вместо чая нормально поужинаем? Я есть хочу.

— Не откажусь, — усмехнулся министр, — учитывая, что вместо ужина я самонадеянно пошёл в библиотеку к Барту за бутербродами.

— А почему самонадеянно?

— Потому что он их уже съел, — с сарказмом фыркнул он, — проглот малолетний. Я думал, у него после моей лекции аппетит до завтра пропадёт, ан нет, молодой здоровый организм переварил эту информацию потрясающе быстро.

— Что вы ему рассказали? — с лёгким смущением спросила Вера, — он сказал, у него теперь никогда не будет девушки.

Министр фыркнул и смерил Веру медленным насмешливым взглядом:

— Вам пересказать? Хотя подозреваю, что вряд ли вы почерпнёте там для себя что-то новое, но если вы готовы обменять свой рисунок на мой рассказ, то почему нет.

— А с чего вы взяли, — прищурилась Вера, — что там рисунок?

Он коротко улыбнулся, но промолчал. Вера нахмурилась, стала выставлять на стол кастрюли с остатками обеда, внутри зрела какая-то догадка, она всё думала, подсознание перелопачивало горы информационного мусора, который сознание отсеивало как белый шум, в поисках подсказки.

«С чего он взял про рисунок? А ведь это не первый раз, когда он знает слишком много. Что ещё было такого?»

В голове скрипели шестерёнки, сопоставляя мелкие ошибки, оговорки…

«Тот вечер, когда он учил меня писать цифры. Мы говорили о моём Призыве и он… как же он сказал? Мне это ещё тогда показалось странным. «Как правильно выразился его величество, Тонг никем не бывал доволен».

Откуда он знал? Король мне это сказал наедине. Я тогда решила, что они, может быть, обсуждали это между собой. Но сейчас уже понятно, что они совсем не так близки, чтобы обсуждать такие вещи. И это постоянное ощущение слежки, как будто…»

— О мой бог… — шепотом простонала Вера, хватаясь за голову, министр иронично улыбнулся:

— Я вас внимательно слушаю.

— Вы меня круглосуточно внимательно слушаете! — обречённо хлопнула себя по лбу Вера, закрыла лицо руками, память находила всё новые и новые подтверждения.

«Когда я предложила Эйнис соврать министру о том, что я её раскусила, она так иронично отказалась… Она знала, что в квартире камеры. И Барт тогда всё оглядывался, прятался и шёпотом говорил, на ушко, он тоже знал. Чёрт…»

— Госпожа Вероника, что случилось? — ещё ироничнее поинтересовался министр.

Она застонала, опуская голову ещё ниже, потёрла лицо ладонями и выровнялась, обвиняюще заявляя:

— Вы всё слышали!

— Ну, положим, не всё, — с довольной ухмылкой протянул он, на миг оторвавшись от экрана телефона и бросая на Веру насмешливый взгляд, — но песню про меня и слонов слышал.

Вера обречённо шмыгнула носом и опять закрыла лицо руками, сквозь ладони бурча:

— Так нечестно.

— Это моя работа, — довольным до безобразия голосом ответил министр, потом не сдержал смешок и добавил, — иногда она преподносит сюрпризы.

Она зажмурилась под ладонями и издала обречённый всхлип:

— Там везде были камеры, да?

— Я не знаю, что такое камеры, — с улыбкой вздохнул министр. — Там стоят подслушивающие артефакты. И не везде, к сожалению.

— На кухне нету, да? Так я и знала, — обиженно вздохнула Вера, выпрямляясь, он кивнул:

— Да, прослушивается гостиная, библиотека и спальня. В кухню никто не додумался ставить прослушку, потому что это квартира для благородных господ, а они туда не заходят. Обычно. Вы оказались неожиданным исключением.

— Чёрт, — с досадой выдохнула Вера. — Именно поэтому все становятся такими откровенными и честными, как только попадают на кухню. Я должна была раньше догадаться.

— Я думал, вы давно поняли, — подозрительно прищурился он, усмехнулся, — все эти «спокойной ночи, мои охранники, слонов вам»…

— Чёрт! — Вера опять хлопнула себя по лбу и уткнулась в ладони, вздрагивая от истерической смеси смеха и рыданий, ей было стыдно и с каждой секундой становилось всё стыднее. Она припомнила каждый раз, когда называла его за спиной свежемороженым министром, министром заполярья…

«А когда мы валялись с Эйнис на кровати, я сказала, что он офигенен.

А королю сказала, что министр красавчик. А с Бартом вообще…»

Она резко выпрямилась и округлила глаза, шепотом спрашивая:

— А в этой квартире тоже стоит прослушка?

— В этой нет, — качнул головой он, — хотя нужно поставить, у нас просто времени не было. А что, вы и тут пели?

«Слава богу, какое счастье.»

Она попыталась прожечь его обвиняющим взглядом, но министр попался огнеупорный, он тихо рассмеялся и указал взглядом на её карман:

— Давайте вернёмся к настоящему времени и обсудим вашу цену за мой портрет. Я, конечно, изъял запись вашей песни из архива, но себе копию сделал, и иногда… — он глубоко вдохнул, мечтательно поднимая глаза к воображаемому горизонту, — в особенно Тяжёлые Дни… — Вера опять зарыдала и уткнулась в ладони, он тихо засмеялся, с трудом пытаясь удержать голос мечтательным, — я закрываюсь в кабинете, включаю звукоизоляцию… Потому что в первый раз я так смеялся, что ко мне доктор пришёл узнать, в чём дело и не нужна ли мне помощь. — Он всё-таки рассмеялся, но быстро вернул себе серьёзный вид. — Короче, я хочу иметь вторую часть этого шедевра. Ваша цена?

— Почему я его не съела… — прохныкала Вера в ладони, министр развёл руками:

— Вы же сами сказали, Тонгу это не помогло.

Она беззвучно выругалась в ладони, вспоминая свой корявый рисунок и теперь уже стыдясь его стилистики и качества, потому что понимала, что этот гад чешуйчатый всё равно своего добьётся.

Сделав глубокий вдох, потом ещё один для страховки, Вера выпрямилась и полезла в карман, достала сложенный листок и воззрилась на него, как на врага народа. Министр плавным движением отложил телефон и подался к ней, мягко и неотвратимо, как поднимающаяся для атаки кобра. Вера ещё раз посмотрела на листок, шмыгнула носом, мотнула головой, отказываясь от попытки его всё-таки съесть, обречённо выдохнула и положила на стол, придавив ладонью.

— Не ждите от этой мазни слишком многого, — тихо сказала она, — я не художник, это уровень трёхлетнего ребёнка.

— Без разницы, — качнул головой он, — меня интересует по большей части историческая ценность.

Он не отрывал жадного взгляда от листка, Вера обречённо шмыгнула носом напоследок и убрала руку.

— Вы не назвали цену, — уже беря рисунок, напомнил министр, Вера безнадёжно махнула рукой:

— Дарю. С условием, что вы этот бред никому не покажете и не расскажете, откуда он взялся.

— Идёт, — он схватил рисунок и развернул, с восторженным предвкушением, которого Вера боялась из-за угрозы неминуемого разочарования. Но разочарования не последовало — наоборот, по его лицу казалось, что он видит именно то, что так хотел увидеть. Оторвав взгляд от листка, он посмотрел на убитую обречённостью Веру и с придыханием прошептал: — Какие цвета, какая экспрессия!

Вера опять уткнулась в ладони, ей хотелось рыдать, но было смешно и рыдать не получалось.

— А это кто? Я в песне такого персонажа не помню.

Она выпрямилась и потянулась посмотреть, он указывал на грудастую тётку с косой, Вера прикусила губу. Министр ткнул пальцем в дылду на маленьком слоне:

— Это Эйнис, я узнал. Это король. Это, судя по всему, я. Хотя я не понимаю, почему у слонов, охраняющих короля, глаза цыньянистее, чем у меня… Ну да ладно, вы художник, вам виднее. Это кто?

— Это Печаль. — Сквозь тяжкий всхлип выдавила Вера, — это министр спит с чернильницей у плеча и не ведает, что на новом слоне уже едет к нему Печаль. Это она, едет.

— А, — приподнял брови он, — ясно. Печаль, значит. — Он медленно смерил взглядом Веру, потом нарисованную Печаль, опять Веру. Она подавила желание показать ему язык, но он и так понял, усмехнулся и сложил листок, спрятал в карман, удовлетворённо пригладил пиджак в том месте. — Теперь буду слушать песню с картинкой.

— Никому, — угрожающе прицелилась в него пальцем Вера, он пафосно кивнул:

— Что сказано на кухне, останется на кухне. — Она улыбнулась, он взял вилку, — давайте есть, а то остынет. Приятного. — Она кивнула и тоже взяла вилку, он как бы между прочим спросил: — А о чём вы говорили на кухне с королём?

Вера подняла на него недоверчивый взгляд:

— Вас грызёт, что вы слышали не весь разговор? — Он пожал плечами и кивнул, она выдохнула и укоризненно качнула головой: — Мы говорили о расах наших миров, потом он рассказал об экономике Карна. Всё. — Министр бросил на неё недоверчивый взгляд, Вера закатила глаза и ядовито пропела: — Не переживайте, о своём любимом министре он начал болтать только у камина, а там вы всё сами слышали.

Он недовольно дёрнул щекой, но промолчал. Молчание становилось всё тяжелее, Вера поглядывала на министра с опаской, он хмурился, а потом внезапно выпрямился и очень холодно сказал:

— У короля есть один врождённый талант. Он может врать перед "часами истины" и они молчат.

— Так можно? — подняла брови Вера, он кивнул:

— Этому можно научиться, но он не учился, у него это врождённая особенность психики. Так получается из-за того, что он сам верит в ту ложь, которую говорит. Знаете, есть такие люди, для которых самообман — это стиль жизни, они оправдывают любое своё действие каким-то внешним влиянием, а не собственным несовершенством. Так старательно оправдывают, что начинают сами в это верить. Таков наш король Георг Шестнадцатый, мастер видеть весь мир со своей колокольни. И эта колокольня сильно в стороне от всех остальных, к тому же, умеет в любой момент перемещаться так, как это выгодно его величеству.

— Я заметила, — осторожно сказала Вера, — что он в некоторых вопросах слишком категоричен.

— Он в некоторых вопросах нагло врёт, — рыкнул министр, медленно выдохнул и опустил глаза. Помолчал, потом напряженно и очень тихо сказал: — Не просите меня это обосновать, просто запомните на будущее. Если вы хотите хоть в чём-то самостоятельно контролировать свою жизнь, не верьте королю. Ни единому его слову. Он врёт как дышит, настолько естественно, что сам себе верит. Пойдёте у него на поводу — пожалеете.

— Я запомню, — осторожно сказала Вера, опасливо глядя на министра, он казался ей спящим вулканом, нерушимым снаружи и бурлящим внутри. Она понизила голос до шёпота и мягко попросила: — Давайте сменим тему, в таком настроении еда плохо усваивается. Хотите, я вам сказку расскажу?

Он фыркнул, посмотрел на неё и кивнул:

— Вперёд.

— Жили-были дед с бабой и посадили они репку. Это овощ такой. Выросла репка большая-пребольшая, надо было её выдергивать. Дед попробовал выдернуть и не смог. Позвал бабку, они попробовали вдвоём и тоже не смогли. Бабка предложила позвать внучку, собаку, кошку и всех вообще, а дед махнул рукой, достал из гаража лебёдку и вытащил сам. Конец. — Министр усмехнулся и Вера развела руками: — Ну вообще-то, в сказке было не так, там бабка позвала всех, кого хотела, они взялись и выдернули. Там в конце мораль, что если все объединятся ради великой цели, то смогут преодолеть трудности. Но мой папа рассказывал все сказки по-своему, он инженер и дремучий реалист, в его случае мораль звучала как «меньше слушай женщину, больше думай головой».

Министр рассмеялся и уважительно кивнул:

— Ещё.

— Ладно, — она улыбнулась, выскребая тарелку, отставила и опять изобразила сказителя: — Пошёл рыбак к синему морю, закинул невод — вытащил траву. Закинул ещё раз — вытащил фигню какую-то. Закинул в третий раз — вытащил золотую рыбку. Она ему человеческим голосом сказала: «Загадывай желание и отпусти, я всё выполню». Он говорит: «Да ну тебя, рыба говорящая» и в ведро её, принёс домой, пожарил и съел. Потому что если с тобой заговорила рыба, то либо вчера ты пил что-то не то, либо она врёт. Потому что, если бы у неё была сила творить чудеса, фиг бы она попалась в сеть. Оригинал рассказывать?

— Опустим, я и так понял, — поднял ладонь министр. — А мясо ещё осталось?

— Да, конечно. — Она взяла у него тарелку, — ваша очередь.

— Хм, — он почесал подбородок с задумчивой ухмылочкой, — я знаю целую коллекцию сказок, но они все неприличные.

— О боже, ни в коем случае, — изобразила манерное обмахивание веером Вероника, — я же покраснею и грохнусь в обморок.

— Как хотите, я предупредил. — Он насмешливо изобразил оратора и начал: — Жила в лесу девочка с мамой, они обе любили носить красные шапки, поэтому их так и называли, Маленькая Красная Шапка и Большая. И однажды Большая послала Маленькую к бабушке на другую сторону леса, отнести корзинку пирожков, и сказала по дороге ни с кем не разговаривать. Маленькая пошла и встретила Волка. Волк предложил ей… прогуляться, но она отказалась, они поговорили, она ему рассказала, куда идёт и зачем. Он попрощался и пошёл другой дорогой, обогнал её и пришёл к её бабушке, прикинулся Маленькой Шапкой и забрался к бабке в постель… ну там прогулялся с бабкой по постели и съел её. Надел бабкину одежду и дождался Маленькую Шапку, пригласил её к себе в постель и тоже… прогулялся с ней туда-обратно. Ей понравилось, она пошла домой и рассказала всё маме. А мама в молодости с Волком тоже не раз… прогуливалась и знала, кто он такой, поэтому испугалась и побежала к дровосекам. Прогулялась со всеми дровосеками и взамен попросила их прогулять волка разочек, в назидание. Они нашли Волка и все вместе его прогуляли, волк сбежал. А потом Большая Шапка опять гуляла с дровосеками в благодарность, а Маленькая Шапка от горя стала гулять со всеми подряд. — Он развёл руками и глубокомысленно, как мораль, добавил: — Поэтому в Карне женщины лёгкого поведения носят красные головные уборы. — Посмотрел на хлопающую глазами Веру, пытающуюся склеить шаблон, и фыркнул: — Эту сказку привёз из своего мира Бешеный Тэдди, у него их много было. — Он замолчал, посмотрел на ошарашенную Веру и опустил голову, тихо выдыхая: — Чёрт, никогда не думал, что буду это женщине рассказывать. Зачем вы меня на это спровоцировали?

— Ваш Бешеный Тэдди — гад циничный и неприличный, — тихо выдохнула она. — Это сказка из моего мира, она детская. И что, благодаря ему теперь тут все проститутки — Красные Шапочки? — Министр кивнул и Вера глубоко вдохнула, потирая висок, качнула головой: — Что ещё он переврал?

— Есть ещё про принца, который любил красивых женщин и отказался прогуляться с некрасивой, за это она его прокляла и он стал огромным страшным чудовищем. И чтобы расколдоваться, ему нужно было прогуляться с какой-нибудь смелой женщиной, которая не побоится его внешности и впечатляющих размеров. Он встретил Маленькую Шапку, прогулял её так, как Волку и не снилось, а потом расколдовался и она от него ушла, потому что когда он стал обратно человеком, ей с ним гулять стало неинтересно.

Вера поражённо ахнула и зло прошипела:

— Гад он, ваш Тэдди. Это моя любимая сказка, она должна была его просто полюбить, а потом они жили долго и счастливо. Всё, хватит сказок, ешьте молча.

Он рассмеялся и взял вилку, кивнул:

— Да, сказки вашего папы как-то добрее.

— О, вы сказки моей мамы не слышали, — хохотнула Вера. — У мамы сказки не заканчиваются, а продолжаются нескончаемым сериалом, как у Шахерезады. Там Волк и Шапочка не просто знакомятся, валят бабушку и всё, там они два дня бабушку спасают, потом влюбляются, развивают свои отношения, проходят с приключениями через конфетно-букетный период, свадьбу, медовый месяц и постройку дома по соседству с бабушкой. Волк ищет работу лесорубом, Шапка учится готовить, они вместе переживают приезд мамы, потом едут на море, потом делают ремонт в избушке, садят огород, выращивают детей-оборотней. — Она рассмеялась и потёрла лицо, — о, про детей там был триллер, как они наводили шорох в деревне, их ловила полиция, Шапка их отмазывала от тюрьмы… Короче, это предел. Про трёх поросят ещё круче, мама же на стройке работает, так что она со знанием дела подошла. Там были жуликоватые поставщики, ленивые строители, орущие прорабы, страховка от форс-мажора…

Министр смеялся, отложив вилку, Вера сжалилась и замолчала.

— Я помню эту сказку у Тэдди, там было… проще, — он выпрямился, взял вилку и опять придвинул тарелку: — У вас весёлая семья.

— Кроме сестры, — кивнула Вера, — у неё суровые сказки, там в конце все умирают. О чём бы ни была сказка, по барабану, в конце все герои сдохнут. Брат не любит, когда она рассказывает, если она вдруг идёт к нему, потирая руки и сверля его взглядом исподлобья, бормочет замогильным голосом: «Жили-были в далёком царстве…», малой закрывает уши и убегает, вопя: «Мама, она опять рассказывает!».

— А у вас? — заинтересовался министр, Вера задумалась и пожала плечами:

— У меня что-то среднее между мамиными и папиными, но всегда в один эпизод, я не люблю продолжения. — Она посерьёзнела и добавила: — Да я ему почти не рассказывала сказки, когда он был маленький, я усиленно училась, а когда подрос — уехала в другой город. Приезжала редко и мы в основном играли в войнушки, из сказок он уже вырос.

— Сколько ему?

— Восемь.

Повисла тишина, Вера молча смотрела, как он ест, раздумывая о том, какие сказки рассказывали когда-то маленькому господину министру. Он заметил её взгляд и с улыбкой приподнял брови:

— Что?

«Он так расстроился в тот вечер, когда я спросила его об отчестве…»

Она улыбнулась и качнула головой:

— Ничего.

Он усмехнулся, посмотрел на неё с проницательным прищуром и сказал:

— Я ошибался, вы очень удобный Призванный. Пусть в вашем мире странные понятия о приличиях, но у вас они есть и это радует. Спасибо. — Он протянул ей пустую тарелку и она так и не поняла, за что было спасибо, за еду или за отсутствие вопросов. Улыбнулась и ничего не сказала. Поставила чай, вернулась за стол, из любопытства заглянула в экран телефона, где господин министр что-то лениво клацал. На экране была логическая игрушка с цифрами и её рекорд был уже побит.

Вера ахнула и вытаращила глаза, министр иронично приподнял брови с выражением «что вас так удивило? Я каждый день это делаю», она слабо махнула рукой и села на своё место, чувствуя себя раздавленной и уничтоженной.

«Как только уйдёт, буду играть, пока не побью.»

Министр усмехнулся и кивнул на журнал:

— Меняемся? — она непонимающе нахмурилась, он устало улыбнулся, — я не могу взять вашу вещь, пока вы мне её не дадите.

— А, — кивнула она, — я забыла. Давайте я вам почитаю, выбирайте статью.

Он тут же отложил телефон и взял журнал, быстро пролистал, нашёл статью про винтовки и протянул Вере, она взяла, устроилась поудобнее и начала читать. Первый же абзац потребовал краткого экскурса в историю Первой мировой, потом пришлось рассказать и про Вторую, Вера взяла телефон, открыла программу-навигатор и стала показывать на карте пути наступления с подробными комментариями из так недавно дописанного курсача. Министру так понравилась программа, что он забыл о винтовках и полчаса сосредоточенно рассматривал планету на экране, расспрашивая о странах и континентах.

Вера с удовольствием рассказывала всё, что помнила из курса географии материков и океанов, истории и экономики, постепенно понимая, какая же классная у неё была планета.

«Была. Хватит об этом.»

Закончив с чаем, они перебрались в гостиную и всё-таки дочитали статью, под конец у Веры окончательно сел голос, она припомнила свой первый день преподавания — ощущения были те же. Когда она решительно закрыла журнал и осторожно сделала глоток воды, министр заметил и немного виновато улыбнулся:

— Похоже, я вас загнал. Если честно, не ожидал такого количества информации, — он с лёгким шоком посмотрел на её телефон, на этот раз куда уважительнее, потом на Веру: — Откуда вы всё это знаете?

Она медленно пожала плечами, отводя глаза:

— Я же рассказывала вам про интернет. В моём мире практически любая информация общедоступна, а я поглощаю информацию запоями. Сажусь проверить, как правильно ставится ударение в каком-нибудь сложном слове, а встаю из-за компа через три часа, прочитав этимологию этого слова, исторические предпосылки возникновения такого понятия, политическую ситуацию в той стране и историю этой страны до наших времён. По пути нахожу в этих статьях ещё с десяток непонятных слов и начинаю искать информацию уже о них, это может продолжаться ночь напролёт. И ещё я собираю забавные реальные истории из прошлого, как люди на спор делали странные вещи, строили невероятные сооружения… всякие истории, — она напряженно улыбнулась, голос стал невесёлым, — о войне. В моём мире последняя серьёзная война была семьдесят лет назад, очевидцев почти не осталось. Но есть много книг, исследований, некоторые художественные вполне претендуют на историческую достоверность, у меня есть с собой. — Она кивнула на телефон, сказала ещё грустнее: — У меня есть целая подборка статей о героизме в бою, как живые люди, самые обычные, делают невероятные вещи… С расстояния в много лет это кажется так круто и совсем не страшно, как сказка. Просто один победил, другой проиграл, так щадяще-чистенько, никаких трупов, грязи и крови.

Она замолчала, рассматривая свои руки и думая о Тонге.

«Его кровь была у меня везде. Это было так ярко, а я уже так смутно это помню, а думала, что никогда не забуду. Великолепное свойство человеческой памяти — забывать.»

Вера почувствовала липнущее к коже напряжение, подняла глаза и встретила взгляд министра Шена.

— Вы в безопасности, — твёрдо сказал он. — Этого больше не будет.

Она молча кивнула и изобразила улыбку, он с лёгкой насмешкой дёрнул щекой, не обманутый её вежливостью, вздохнул и попытался улыбнулся:

— Расскажете? — Она подняла брови, он указал на телефон, — истории о героизме.

— Завтра, — кивнула она, потирая горло, он качнул головой:

— Завтра я так долго не засижусь, вы же хотели на рынок, надо будет всё организовать.

Вера посмотрела в окно, там была непроглядная темень. Луна успела переползти так высоко, что её было не видно, только серебристые блики и тени от деревьев выдавали, что она где-то есть.

— Сколько времени? — Вероника посмотрела на его руку, но часов там не было. Она подняла удивлённый взгляд, министр иронично спросил:

— Вы куда-то спешите?

— Я — нет, — фыркнула Вера. — Как насчёт вас?

— До рассвета я абсолютно свободен, — криво улыбнулся он, она покачала головой:

— А спите вы когда?

— Когда получается, тогда и сплю, — отмахнулся он, — в свободном графике есть свои преимущества.

«Да, конечно, можно передремать в кабинете на перерыве, какое счастье.»

Она отвела глаза и выдохнула, строго напоминая себе, что это не её дело. Он опять вертел в руках телефон, рассматривая карту, что-то наклацал в настройках, открыл старый маршрут и показал Вере:

— А это что?

— Это, — она вытянула шею, рассматривая, улыбнулась и опять расслабилась в кресле, глядя в окно: — Эта программа записывает маршруты. Тот, что вы открыли, мы с Миланкой проехали за день, когда отдыхали на море. Там было очень здорово, но можно, я в следующий раз расскажу, а то чую, я завтра вообще говорить не смогу.

— Ладно, — он улыбнулся, свернул программу и предложил Вере телефон, — тогда ещё фотографии? Можно без комментариев.

— Хорошо. — Она взяла телефон, открыла галерею, пролистала рассортированные по годам папки — этот, прошлый, позапрошлый. В поза-позапрошлом ещё не было Виталика, она чуть улыбнулась и открыла его, щедро протягивая телефон министру: — Выбирайте.

Он открыл верхнюю, Вера села ближе, чтобы тоже видеть экран, состояние было немного сонное, приятная усталость намекала на подушку, но она позволила себе только сбросить туфли и забраться в кресло с ногами.

«Жаль, что здесь нет дивана, было бы куда удобнее. Можно было бы сесть ближе, а не тянуться друг к другу через два подлокотника, можно было бы…»

Её фантазию вдруг защекотала картинка, как массивные подлокотники исчезают и она придвигается ближе, опираясь щекой о его плечо, а потом смелеет и с настойчивостью диванной кошки протискивается ему под руку, устраиваясь там поудобнее, а он как бы и не видит, не обращает внимания, она может сидеть там тихонько и не мешать…

Она дёрнулась и поняла, что действительно почти уснула. Он заметил и усмехнулся:

— Засыпаете?

— Нет, — Вера вскинулась, вдруг испугавшись, что он уйдёт, решительно мотнула головой, — просто задумалась. Может, ещё чай?

— Можно. — Он посмотрел на экран, вдохнул, как будто собирается что-то сказать, потом посмотрел на Веру и не стал. Она улыбнулась:

— Что?

— Что это за событие? — он показал ей телефон, она бросила быстрый взгляд и ответила:

— Корпоративная вечеринка. А что? — Он качнул головой и промолчал, она улыбнулась: — В красном, кстати, Милка, та, за которую я приняла Эйнис в бреду. — Он заинтересованно приблизил лицо блондинки, качнул головой:

— Они совершенно не похожи.

— Они похожи… — Вероника задумалась, повела в воздухе пальцами, — не чертами лица. Скорее, некоторыми жестами, манерой двигаться, мимикой. Это сложно описать, я просто чувствую. А может, мне просто хочется в это верить, — она пожала плечами и улыбнулась с максимальной несерьёзностью, встала и пошла на кухню, он шёл за ней, продолжая рассматривать фото.

Вера поставила чайник, выбрала бодрящий чёрный чай и стала смотреть в окно, ожидая, пока закипит. За стеклом лёгкий ветерок покачивал листья, где-то внизу протопала компания всадников, позвякивая подковами… Внезапно она ощутила, как по шее ползёт мягкими мурашками чужой взгляд, слабо улыбнулась — да, господину архиприличному министру этот вырез на спине должен казаться развратным. Она не стала оборачиваться, но мысли свернули в совершенно неприличном направлении.

«А если я ему правда нравлюсь? Ну, вдруг? Мы могли бы…

Интересно, на что бы это было похоже — встречаться с господином министром?

Он такой холодный. Даже когда расслабляется и смеётся, он всё равно остаётся так невообразимо далеко, как будто между нами пропасть, которую без крыльев не перепрыгнуть.»

Спину опять защекотал взгляд, Вера прикусила губу, удерживаясь от соблазна обернуться и поймать его на разглядывании, увидеть, как он смущается… Ретивые мысли сорвались в галоп, пролистывая воображаемый календарь их будущих отношений — долгие разговоры, намёки, объяснения, первый поцелуй, первый секс.

Она вспыхнула, задерживая дыхание, чтобы взять себя в руки. Мысль была волнующей до головокружения, но собрать в голове картинку почему-то не получалось. Перманентно деловой господин министр никак не представлялся ей без одежды, как будто она была приросшим к телу доспехом, который можно снять только вместе с кожей. Вера помнила, как он при ней переодевался в боевой комбинезон, она тогда видела его руки, но сейчас почему-то не могла их отчётливо вспомнить, даже не могла сказать, худые они или накачанные.

— Кипит, — раздался за спиной насмешливый голос, Вера вздрогнула и послала через плечо смущённую улыбку:

— Задумалась.

«Только не спрашивайте, о чём.»

— О чём?

«Как хорошо, что здесь нет звенящих часиков.»

— Почему вы не принесли сюда часы истины? — шкодно улыбнулась Вера, наливая кипяток в чашки. — Я прямо вижу, как вам их нехватает.

— Учусь верить на слово, — фыркнул министр. — А это что?

Она обернулась и прищурилась, разглядывая фото:

— Бульдозер, машина такая. Это мы на выставке карьерной техники с бывшим другом.

— Как друг может быть бывшим? — приподнял брови министр, не отрываясь от экрана. Вера поставила на стол чашки, молча пожала плечами, не желая продолжать этот разговор, но министр вдруг перестал листать и замер, посмотрел на Веру, потом опять на экран и интригующе понизил голос, заглядывая ей в глаза: — А не тот ли это «бывший друг», на которого, по вашим словам, похож король Георг?

Вера с досадой поджала губы, но тут же насмешливо приподняла плечи:

— Неужели правда похож?

— Что-то есть, — кивнул министр, отложил телефон и взял чашку, в его взгляде появился какой-то до того нехороший интерес, что Вере захотелось прикинуться больной и отослать его, чтобы просто прекратить разговор. — Расскажите, — тихо сказал он.

— Бульдозер — довольно мощная машина, — начала Вера, — используется…

— Госпожа Вероника, — насмешливо прищурился министр, — не напрягайте голос зря, пожалуйста. Не хотите рассказывать — не надо, я не настаиваю.

— Не хочу, — поморщилась Вера. Перестала улыбаться и кивнула на телефон, обозначая то событие на фотках: — Это был последний раз, когда мы виделись. Потом случилось то, что случилось, и мы стали просто знакомыми, которые не ходят вместе по выставкам и уж тем более не ходят друг к другу в гости без приглашения. Спустя год или два я поостыла и поняла, что мне его нехватает, но первой звонить не стала. И он не стал. Вот и всё.

Она отпила чая, увидела надпись на своей руке, криво улыбнулась и качнула головой, подняла глаза на министра. Он смотрел на неё очень внимательно, как на головоломку, но ничего не сказал, опять возвращаясь к фотографиям.

Вероника молчала, министр листал фотки, она следила за его лицом и пыталась по мимике понять, что он смотрит. Занятие было занимательное, его глаза отражали широкую палитру эмоций, Вера в который раз отметила, что нижняя половина лица у него почти не двигается. Может быть, такой эффект возникал из-за слишком выразительных глаз, на фоне которых размывалось и терялось всё остальное, но чисто интуитивно ей казалось, что дело не в этом, он специально так делает. Ей хотелось спросить, но попытавшись сформулировать в голове вопрос, Вера отказалась от этой мысли — слишком неловко звучало, она ни за что не решится.

— А это кто? — министр протянул ей телефон, она заглянула и улыбнулась:

— Подружка и её сестра. Это мы вчетвером ходили в спа-салон, там акция была «приведи подружку — получи скидку».

— У вас были хорошие отношения с сестрой? — он продолжил листать фотографии, Вера вздохнула и пожала плечами:

— Сложно иметь хорошие отношения с человеком, с которым делишь комнату. — Министр рассмеялся так понимающе, как будто долго жил в общаге, Вера улыбнулась и качнула ладонью, — тут вопрос в том, против кого дружить. Если есть общий враг, это здорово объединяет. Если нету, приходится бороться за доминирование каждую секунду. Но это проходит, как только исчезает территориальный конфликт, мы начали хорошо общаться, когда разъехались. Когда месяцами человека не видишь, то при встрече как-то не заостряешь внимание на мелочах, а немного поговорив, вдруг понимаешь, что у вас куча общих тем и сходные взгляды на жизнь. — Вера вздохнула и пожала плечами с кривой улыбкой: — Как говорит моя Милка, сестра — это твоя отстающая в развитии копия, только стройнее, наглее и симпатичнее, что бесит ещё больше. Она знает, у неё тоже есть сестра. — Министр опять хохотнул, Вера развела руками, — но вообще, мне с моей повезло, я считаю. Если не перегибать со временем, то она клёвая. Первые пару дней. Потом её хочется убить, но до этого вполне можно общаться.

Министр с тихим смешком качнул головой, оторвался от телефона и посмотрел на Веру.

— Да… У моей рабочей семейки отношения с единственной сестрой как-то не складываются.

— Эйнис? — осторожно улыбнулась Вера. Ей не хотелось опять поднимать эту тему, но министр сам начал.

— Эйнис, — он кивнул и отложил телефон, взял чашку двумя руками, пожал плечами, — это моя вина. До неё у меня был только Двейн, надо вас, кстати, познакомить. Он взрослый и очень… — министр задумался и после паузы выдохнул, — цыньянец. По воспитанию. Сдержанный, неприхотливый и надёжный. Неразговорчивый, по первому впечатлению кажется, что туповатый, но это иллюзия, он очень сообразительный. Он мой заместитель в отделе, — министр с насмешливой улыбкой кивнул Вере, — так что если со мной что случиться, по всем вопросам — к нему, он в курсе практически всех моих дел.

«С вами ничего не случится.»

У неё протестующе застучало сердце, на ладони зачесалась линия жизни, Вера нервно поскребла её ногтем. Господин министр как-то странно посмотрел на её руки, отвёл взгляд и продолжил:

— Я никогда Двейна особо не баловал, а когда нашёл Эйнис, то вообще практически перестал обращать на него внимание, — он виновато дернул щекой, обозначая неуютную улыбку, — зря, наверное. Он мне никогда по этому поводу ни слова не говорил, но я вижу. Двейн с самого начала смотрел на Эйнис как на странного зверька, абсолютно бесполезного и крайне шумного, которого я завёл исключительно из личной прихоти. Я долго пытался доказать ему, что она талантливый агент и может быть полезна, но он смотрит на её успехи как на случайное везение и быстро их забывает, зато неудачи помнит до последней мелочи. А уж её истерики его вообще приводят… — он глубоко вдохнул и закрыл глаза, усмехнулся, — в недоумение. А она видит, что он смотрит на неё как на насекомое, бесится, но предъявить ему ничего не может, потому что он молчит и игнорирует её, что бы она ни делала. Зацепить его по-другому она не может, он в чем угодно сильнее неё, в любом деле, так что, — он пожал плечами, — сложно всё.

Вера понимающе улыбнулась и уткнулась в чашку, министр помолчал и вздохнул:

— С Бартом они взаимно друг друга допекают, тут уже у Эйнис ревность работает, хотя Барта я вообще не выделяю, она всё равно находит причины к нему прицепиться. А он её с огромным удовольствием выводит в ответ, — он криво усмехнулся, — но у него, конечно, есть причины. Она ему много крови попортила, я его даже не наказал за последнюю выходку. Он вам не рассказывал?

Вера заинтриговано приподняла брови:

— Он рассказывал, как покрасил ей волосы, это оно?

— С волосами тоже было… сильно, — криво усмехнулся министр. — Нет, в последний раз он чудил уже при вас. — Он бросил на Веру хитрый взгляд и с долей уважения приподнял чашку, как будто салютуя, — в вашу честь, между прочим. Помните, он сказал, что она вам косметику подписала неправильно? — Вера кивнула, уже боясь продолжения истории, министр на секунду прикрыл глаза и развёл руками, — это же Барт. Он грёбаный гений. Он в тот же вечер составил авторское заклинание и заколдовал всю её косметику таким образом, что она теперь пахнет духами. Конкретными духами, которые Эйнис ненавидит, они напоминают ей об одном событии, которое она страшно не любит вспоминать. Причём запах чувствует только Эйнис, к тому же, не сразу, он проявляется буквально на десять секунд и только тогда, когда Эйнис приходит в приподнятое настроение. Портит, так сказать, удовольствие.

Вера поражённо качнула головой, шепча:

— Вот же гадёныш, а. Она его не убила?

— А что она ему сделает? — фыркнул министр, — он маг. Ей остаются только мелкие пакости и психологические танцы с ревностью и самолюбием, от которых он уже научился защищаться. Мне кажется, он понемногу перенимает манеру Двейна игнорировать её выходки, хотя не любит её гораздо сильнее, чем Двейн.

— Я бы поспорила, — криво улыбнулась Вера, министр приподнял брови, она пожала плечами, — столько сил. Разве это не странно?

— Не понял, — заинтересованно выровнялся министр, Вера загадочно улыбнулась и понизила голос, томно мурлыкнув:

— Он хоть и маленький, но мужчина. А мужчины весь мир воспринимают через себя, любимых. Хорошо то, что хорошо для него, если что-то его не интересует, то это что-то бесполезно по определению. Ну и конечно же, ценность вещей и вообще всего, — она интригующе понизила голос и прошептала, — в затраченных усилиях. И вектор усилий не имеет значения, главное количество. Подари мужчине дом и он будет рад, но с легкостью его продаст. Зато если он построит этот дом своими руками, то будет им дорожить, даже если выйдет косо-криво. Легко доставшийся золотой слиток — ерунда, зато обычный булыжник, за которым пришлось съездить на другой конец страны — ценность. То же самое и люди, женщины, — она пожала плечами, опустила глаза, — легкодоступная быстро забывается, зато та, за которой пришлось побегать…

— Распространённое заблуждение, — поморщился министр. Вера пожала плечами и замолчала, он подумал и добавил, — насчёт женщин. Но в остальном, в целом, верно. И как это относится к Барту?

— Много усилий, — двинула бровями Вера. — Чтобы досадить Эйнис, он потратил кучу времени, причём сделал это по-умному, нужно хорошо её знать, проявить внимание, чтобы выбрать цвет, который она ненавидит, духи, которые её раздражают. Это не просто пакость, это штучная работа, тонкая, — она со значением приподняла брови, склонила голову на бок: — Кому зря такие подарки не делают. Он хотел её не просто разозлить, а разозлить так, как больше никому не удастся, выделиться таким образом. Он знал, что она будет вспоминать его каждый раз, как посмотрит в зеркало, и без разницы, радость это вызовет или злость, фишка в силе эмоций. Уверена, это здорово грело его душу.

— Вы думаете, она ему нравится? — недоверчиво нахмурился Министр, Вера медленно пожала плечами:

— Он вспомнил её за столом, тогда, помните? Сказал, что без неё хорошо. Но ведь вспомнил, и именно её. И в трансе он говорил о ней. О присутствующих и о ней.

Господин министр нахмурился ещё сильнее, Вере не понравилась его серьёзность:

— Что?

— Это ещё хуже. — Поймал удивлённый взгляд Веры и пояснил, — они не могут быть вместе, они родственники.

— Ну не по крови же, — пожала плечами Вера, он неоднозначно двинул плечами, криво улыбнулся и махнул рукой:

— Какая разница, у него нет шансов.

Вера не нашла, что ответить, и уткнулась в чашку, министр посидел молча, вертя в пальцах свою, потом лениво поднялся и выключил свет. Вера с удивлением поняла, что на улице светло, солнце ещё не показалось, но птицы уже разрывались вовсю. Поймала слегка насмешливый взгляд министра и улыбнулась в ответ:

— Ужин, плавно переходящий в завтрак?

— Похоже на то, — кивнул он, посмотрел на холодильник и потер живот. — Кстати о завтраке, уже можно и перекусить. Только что-нибудь легкое, а то у меня через час тренировка.

— Хорошо, — Вера улыбнулась и встала, полезла в холодильник, перебирая салаты, выбрала два и стала насыпать, опять чувствуя на спине его взгляд.

«Отличная ночь. Я бы, конечно, предпочла разбавить её парочкой перерывов для активного отдыха, но так тоже хорошо. По крайней мере, пока. Остальное потом. Нам некуда спешить.»

Она расставила приборы и подала салаты, села за стол и сложила руки под подбородком:

— Хватит или ещё?

Он мотнул головой с набитым ртом, прожевал и кивнул:

— Отлично, в самый раз. А вы?

— А я не хочу перед сном наедаться. — Она уже чувствовала то сонное покачивание, после которого кофе уже бесполезно, надо только спать или вставать и бежать, чтобы разбудить тело. Мозг в любом случае уже слегка пьяненький, так что лучше всё-таки спать.

Показалось солнце, первые лучи брызнули оранжевым по стенам, сверкнули красным в волосах министра, Вероника закрыла глаза, пытаясь сохранить эту картину в памяти как фото.

— О чём вы думаете? — спросил министр, Вера открыла глаза, он прищурился, — у вас такое сосредоточенное лицо, что я не знаю, чего ожидать.

Вера улыбнулась и опустила глаза, подумала, посмотрела в окно на быстро поднимающееся солнце.

— Какой самый ценный ресурс в вашем мире? — тихо спросила она, он секунду подумал и уверенно ответил:

— Метеоритное железо, за него дают три веса золотом. А в вашем?

Министр качнул головой, не поднимая глаз от стола:

— Это потому, что вы не цените вещи.

— Да, наверное. — Она кивнула и подпёрла щеку ладонью, с улыбкой глядя в окно. Министр усмехнулся и вернулся к салату, они молчали, пока он не выскреб тарелки, потом Вера посмотрела на него и улыбнулась:

— Ещё?

— Хотелось бы, но нет, — вздохнул он. — Спасибо.

— Обращайтесь, — она забрала тарелки, опять задержалась у плиты, опять ощутила между лопатками его взгляд и на этот раз обернулась. Он мигом перевёл глаза на окно, Вера поджала губы, сдерживая улыбку, он посмотрел на неё и фыркнул:

— Время?

— Время, — кивнула она, налила себе воды, вернулась за стол, он продолжал смотреть в окно. Взял из её рук чашку и криво улыбнулся:

— Выходит, я забрал у вас ночь бесценного времени?

— Выходит, вы потратили на меня ночь бесценного времени, — кокетливо улыбнулась Вера, — не жалко? Моё время всё моё, мне его здесь больше некуда девать. А вы могли бы потратить своё с большей пользой… или удовольствием.

Она ждала какой-нибудь мягкой приятности, ни к чему не обязывающей, но милой. Он решил её удивить.

— Я на работе, госпожа Вероника, — улыбка была теплой, но деловой. — Я высплюсь после тренировки, это абсолютно не проблема. Зато общение с вами я никому не могу поручить, это только моё дело. Чем быстрее я вас узнаю как человека, тем быстрее пойму, чего хотел старый Тонг и император, тем успешнее смогу защитить Карн в предстоящей войне или что они там планируют. Так что не волнуйтесь о моём времени, оно рабочее, а потому высокооплачиваемое.

Вера попыталась удержать на лице жалко сползающую улыбку, это становилось всё сложнее с каждым его словом. Он посмотрел в окно и улыбнулся ироничнее:

— Спорить не буду, эта работа преподносит сюрпризы гораздо чаще, чем любая другая на моей памяти, — он рассеянно погладил пиджак над карманом, Вера прыснула и прикусила губу, министр развёл руками, — но работой она от этого быть не перестаёт.

Вероника ждала слов «к сожалению», но он больше ничего не сказал. Внутри боролись разочарование и надежда, боролись вяло — она слышала его слова, но сердцем чувствовала, что это просто слова, ему было здесь хорошо.

Солнечные искорки прятались в его волосах, короткий блик коснулся щеки, заставив зажмуриться. Вера улыбнулась и решила, что не будет расстраиваться из-за его слов, просто не будет и всё.

Внезапно раздавшиеся в гостиной шаги заставили её оторваться от созерцания, она обернулась. В кухню входил разноцветный букет на ножках, легко узнаваемый по голосу.

— Утречко. А чего вы не спите?

— Могу спросить тебя о том же, — усмехнулась Вера. — От кого джунгли на этот раз?

— От меня, — немного обиженно буркнул Барт и выглянул из-за букета, — держи, это тебе.

— Спасибо, — пожала плечами Вера и осторожно взяла цветы, опять усаживаясь на место. — А в честь чего?

— За то, что вытащила меня из транса, — смущенно буркнул Барт. — Спасибо. Я просто подумал, ты и меня, и мастера Касима вытаскивала, так он тебя даже не помнит, а цветы прислал. Я чем хуже? Я тоже знаю, где продаются цветы.

Он так краснел и мялся, что Вере хотелось его затискать, как кота, но она только улыбалась, зарывшись лицом в букет.

— Спасибо. Я, конечно, подозреваю, что ты просто решил подлизаться, чтобы избежать мести за вчерашнее, но я не злопамятная.

— Правда? — шкодно улыбнулся Барт, Вера кивнула, он улыбнулся шире, — тогда, может, расскажешь..?

— Нет, — выпрямилась Вера, — забудь.

— Ну Верочка, — проныл он, она мотнула головой, он сделал умоляющие глазки, — ну пожалуйста, я теперь спать не смогу спокойно!

— Появится девушка — расскажу, — подмигнула она, он мигом перестал кривляться и прицелился в неё пальцем:

— Ловлю на слове, ты обещала.

Вера кивнула, тихо смеясь и опять утыкаясь в букет, посмотрела на министра, он допивал воду. Поставил чашку, достал из кармана часы и стал застёгивать на руке.

— Барт, ты никуда не спешишь?

— Нет, я пришёл пораньше, чтобы успеть позавтракать, — в сто зубов улыбнулся маг, посмотрел на гору тарелок в раковине и вздохнул, — если вы мне хоть что-нибудь оставили. А у вас, вообще-то, тренировка.

— Спасибо, я в курсе, — фыркнул министр, поднялся и поправил одежду, поклонился Вере: — Спасибо за работу, было очень познавательно. До вечера.

— Счастливо, — кивнула Вера, обнимая букет и мстительно не спеша вставать. Он задержался на секунду, потом невозмутимо кивнул и ушёл.

«Вот так, господин мой слишком деловой министр. Вы пожмотились на приятные слова, я не стала вас провожать. Справедливость, остро отточенная, как вы любите.»

— Он тут действительно всю ночь просидел? — шепотом спросил Барт, оборачиваясь к Вере из недр холодильника, она кивнула с лёгким сарказмом:

— Работал, бедняжка, аж умаялся. А что?

— Никому не говори, — вздохнул Барт, она хихикнула, он качнул головой, — я серьёзно, Вер. Пойдут слухи, потом не отмоешься. Я понимаю, что тебе всё равно, но лучше молчать, поверь.

Она махнула рукой и ехидно прошептала:

— Уж кто бы учил, детка. Для тебя слово «молчать» — что-то из области фантастики. Я по твоей милости имела весьма напряженный разговор с нашим общим знакомым блюстителем морали.

— Я тоже имел, — скривился Барт, — что теперь делать? Поздно уже.

— Запомнить на будущее и больше так не делать, — мягко предложила Вера.

«А я для себя запомню, что тебе нельзя доверять, и больше так не проколюсь. Ты, конечно, милый, но страшно ненадёжный.»

— Я запомнил, Вер… — тяжко вздохнул маг. — А можно я вот это доем?

— Вперёд.

— Спасибо. — Он взял кастрюлю, достал ложку и сел напротив, устроив кастрюлю на коленях. Вера фыркнула, но ничего не сказала — нравится человеку, пусть наслаждается. Барт быстро выскреб остатки мяса и пошёл за салатом, доел его и с блаженной физиономией выпрямился, — отлично. Прости, посуду мыть не буду, некогда.

— Я вымою, не парься, — махнула рукой Вера, Барт покачался на табуретке, глядя то на холодильник, то на Веру, заискивающе улыбнулся:

— А можно я на обед приду? У тебя там ещё два салата и десертик…

— Приходи, — кивнула Вера.

— Я тебя не разбужу, честно, — сделал большие глаза Барт, — я буду тихо-тихо.

— Я успею выспаться, — она махнула рукой и, осторожно положив букет, взяла телефон. — Сколько времени сейчас?

Барт открыл рот, потом сконфужено закрыл и опустил глаза. Вера вспомнила, как господин министр надевал часы перед уходом, криво улыбнулась и опустила взгляд в экран.

«Всё с вами ясно. Это такой специальный прикол, для дезориентации.

Вот только восход солнца вы от меня не спрячете, ребята.»

Она открыла настройки и выставила на часах семь утра.

Барт ещё чуть помялся и попрощался.

Вера убрала со стола, нашла для букета вазу, вымыла посуду и пошла в постель, захватив телефон. Рекорд министра Шена грыз её самолюбие, она включила музыку и открыла головоломку. Поля «текущий» и «лучший» показывали одинаковую сумму баллов, она прикусила губу — доигрывать его игру не хотелось, тем более, что она не была уверена, что не испортит всё. Раздраженно закрыв приложение, Вера обняла подушку и подгребла к себе Стича.

«Я люблю тебя! Дай обниму.»

Она тихо рассмеялась и закрыла глаза.