Коснись меня огнем

Глава 13

…Порывистый ветер хлестал дождем по лицу, а он продолжал мчаться в сгущающихся сумерках. Голов у него шла кругом от выходки Каролины, от ее вызывающего признания в неверности, от измены с его лучшим другом. Но когда ярость немного стихла и ясность мысли вернулась к нему, он понял, что должен отправиться на поиски безрассудной жены. Каролина была неважной наездницей и плохо держалась в седле и все же она галопом, ничего не видя перед собой, помчалась прочь от дома, не замечая ни надвигающейся бури, ни приближающейся темноты.

Вдали показались развалины древних строений. Это было любимое убежище Каролины в поместье. Он не сомневался, что она направилась именно сюда, но сквозь деревья и дождь трудно было что-либо разобрать.

А потом он увидел что-то темное у подножия стены. Страх охватил его при виде стройной фигурки, неподвижно и безмолвно лежащей на мокрой земле.

Тяжелые удары сердца гулко отзывались в ушах. Он спешился и опустился на колени рядом с ней. Трясущимися руками Джулиан коснулся ее мокрого от дождя лица, бледных губ, тонкой шеи, постарался нащупать пульс, ища хоть какие-нибудь признаки жизни.

— Господи, прошу тебя…

Его беззвучная молитва осталась без ответа. Под светлыми волосами он разглядел пролом в черепе и темную струйку крови, смешивающуюся с потоками дождя.

— Боже правый, она мертва…

Кошмар был настолько явным, что Джулиан проснулся в холодном поту с бешено бьющимся сердцем. Он сел на тюфяке, тяжело дыша и дрожа всем телом.

Когда он вспомнил, где он, дрожь начала постепенно стихать. Рядом с собой он разглядел стройную женскую фигурку. «Это моя жена, — вспомнил он, — моя новая жена, Блейз, а не Каролина. И волосы у нее черные, а не светлые».

Блейз спала крепко и не проснулась, когда Джулиан протянул руку и дотронулся до нее, чтобы убедиться, что это не видение. Пульс у нее был ровный и спокойный. Джулиан снова лег, глядя в темноту и отгоняя ожившие воспоминания.

Когда утром Блейз проснулась, Джулиана в палатке уже не было. Просыпалась она с трудом, медленно, ей очень не хотелось расставаться с радужным сном, который ей снился, и признаваться себе, что тело у нее непривычно болит. Но Блейз решила, что, возможно, подобная боль естественна для новобрачной. Она поднесла ладонь ко рту и прикоснулась к распухшим от поцелуев губам. Новобрачная. Виконт Линден, Джулиан, ее супруг…

Блейз уткнулась лицом в одеяло и вдохнула запах Джулиана, который еще оставался после невероятно бурной ночи, и вспомнила все, что с ней проделывал муж. Теплая волна охватила ее тело. Если это и есть семейная жизнь, то она не прочь быть замужем. Ей предстоит провести долгие годы рядом с человеком, которого она совершенно не знает. Но тем не менее ни грусть по поводу расставания с друзьями-цыганами, ни отъезд в родовое имение мужа не омрачали ее хорошего расположения духа.

Блейз радостно откинула одеяло и села. До нее донесся запах костров, и она поняла, что табор уже проснулся. Она быстренько ополоснула лицо прохладной водой из тазика, который оставили в палатке накануне, оделась и поспешила в сторону леса.

Вернувшись, она начала высматривать Джулиана и увидела, как он медленно направляется в ее сторону, опираясь на трость. Чтобы облегчить его задачу, она устремилась ему навстречу. Чем ближе она подходила к нему, тем учащеннее билось ее сердце. По сравнению с прошлым вечером он был одет более официально: в белой сорочке с высоким воротом, в темно-синем сюртуке, серых панталонах и жилете в тон, в начищенных до блеска черных сапогах и в бобровой шляпе с высокой тульей. В этой одежде он имел вид богатого джентльмена. От его красоты у Блейз перехватило дыхание. Золотые кудри отражали утреннее солнце, а сюртук усиливал синеву его глаз.

— Хорошо, что ты уже встала, — заметил Джулиан. — Я только что вернулся от Килгора. Я распорядился, чтобы сюда прислали экипаж и наш багаж. Мы выезжаем сразу после завтрака, будь готова.

Блейз расстроено посмотрела на него. Быть может, она хочет от него слишком много, ожидая, что он обрушит на нее поток ласковых слов, но он даже не поздоровался, не пожелал ей доброго утра. В его замкнутом, мрачном лице не было и намека на нежность. Джулиан угрюмо сдвинул брови и бегло посмотрел на ее бедное, плохо сшитое коричневое платье.

— И вот еще что. Непременно избавься от этой ужасной одежды до нашего отъезда.

Блейз непроизвольно вскинула подбородок, услышав его приказание.

— Когда ты считал меня цыганкой, тебе этот наряд нравился.

— Прошу прощения, но меня он никогда не устраивал, тем более что ты никогда не была цыганкой. Как только мы приедем в Линден-Парк, распорядись, чтобы тебе прислали модистку — ты всегда должна быть изысканно одета. Не забывай, теперь ты виконтесса Линден, надо соответствовать положению.

Он резко развернулся и, не оборачиваясь, пошел прочь. Блейз с недоумением и обидой смотрела ему вслед. Она не понимала, чем вызвала его гнев. Этот человек, с трудом сдерживающий раздражение, мало чем напоминал нежного и внимательного любовника, которого она узнала прошедшей ночью. Сейчас с ней разговаривал тот же холодный незнакомец, который так жестоко обошелся с ней накануне вечером. Это ужаснуло ее. Даже сэр Эдмунд никогда не был столь беспощаден.

«Но, — подумала Блейз, успокаиваясь, — я теперь замужняя женщина, и мне придется научиться справляться с внезапными переменами в его настроении». С нарастающим беспокойством она направилась на поиски Панны, надеясь прихватить у той что-нибудь на завтрак.

Вскоре подъехала карета Джулиана, а за ней — еще одна, с горничной Блейз и камердинером Джулиана. Горничная Гарвей не удивилась и не высказала никакого неодобрения, застав хозяйку в цыганском таборе.

— Его сиятельство сказал, что вы решили провести брачную ночь здесь, среди друзей, — безмятежно проговорила горничная. — Я подумала, что с его стороны было очень любезно согласиться на это. Так романтично.

— Да, наверное, — отозвалась Блейз, возмущаясь в душе, что он так правдоподобно объяснил случившееся, и радуясь, что он сумел скрыть от общества ее побег.

Блейз нашла в своем багаже подходящую одежду и вернулась в палатку, чтобы переодеться. Она надела дорожный костюм зеленого цвета из материала в рубчик, накинула светлую шерстяную шаль, натянула мягкие лайковые перчатки, а в довершение водрузила на голову светло-кремовую шляпку и завязала под подбородком зеленые ленты.

Похоже, Джулиану понравилась ее экипировка, потому что, когда он увидел ее, он окинул беглым взглядом наряд, одобрительно кивнул и кратко спросил:

— Ты готова?

— Да… Только можно я сначала попрощаюсь с друзьями?

Он не стал ей мешать, но стоял в стороне, не скрывая нетерпения.

Правда, лорд Линден все же снизошел и поблагодарил Миклоша за гостеприимство.

— Мне бы хотелось отплатить вам за вашу доброту. Вам и вашему табору всегда будут рады в моем поместье, и если окажетесь поблизости от Линден-Парка — добро пожаловать. Это к югу от Хантингдона.

— Спасибо, милорд. Я знаю эти места, — ответил Миклош. — Мы очень рады вашему приглашению и с удовольствием воспользуемся им через несколько недель, когда двинемся на север. А сейчас мы направляемся на ярмарку.

Блейз почувствовала себя одинокой и покинутой, зная, что теперь не скоро увидит друзей снова. Пожимая на прощание руку Миклошу, она с мольбой спросила:

— Вы приедете как можно скорее, да?

— Да, миледи, обещаю. Но вам нужно время, чтобы привыкнуть к новой жизни, а цыганский табор у дверей вряд ли поможет вам занять соответствующее положение в обществе.

— Ты знаешь, меня это мало волнует.

— Конечно, но вы теперь знатная дама и должны помнить об этом.

Панна попрощалась с ней коротко:

— Да благословит тебя судьба, Раунийог.

— И вас, матушка. — Со слезами на глазах Блейз в последний раз обняла старуху и, не оборачиваясь, пошла к экипажу.

Джулиан помог ей подняться в карету и сам последовал за ней. Слуги ехали следом в экипаже, одолженном у барона Килгора.

Как только карета тронулась, Блейз ухватилась рукой за кожаную петлю и стала наблюдать, как постепенно скрывается из вида табор. Она не сразу решилась посмотреть на мужа, сидящего рядом. Он устроился в углу и осторожно вытянул правую ногу, оберегая ее от тряски и толчков. Блейз проглотила комок в горле и из вежливости заставила себя начать разговор:

— Очень любезно, что вы пригласили Миклоша погостить у себя в имении.

Джулиан пожал плечами.

— После того как я так долго пользовался его гостеприимством, это меньшее, что я могу для него сделать… Даже если они переловят всю живность в моих лесах. Надо будет предупредить егерей, когда они приедут.

— Вам больно? — спросила Блейз, видя, как он скривился.

— Нет, просто нога затекла.

Она не поверила ему. Блейз видела, как напряглось его лицо, как залучились морщинки вокруг глаз, и подумала, что напряжение прошедшей ночи плохо сказалось на раненой ноге Джулиана, хотя он и отказывался признаться в этом.

— Может, сделать массаж? — предложила Блейз.

— Спасибо, не надо. Пожалуй, я буду чувствовать себя лучше, если мне больше не придется гоняться за своей странствующей женой.

Блейз сжалась, как от удара. Можно было просто отклонить ее предложение, не напоминая, что она отчасти виновата в его физических страданиях. Молодая женщина отвернулась и поджала губы. Из-за раны она, конечно, готова сделать скидку на его плохое настроение, но ей очень хотелось надеяться, что это продлится недолго.

Тем не менее, путешествие продолжалось, а настроение у Джулиана к лучшему не менялось. Он стал еще более молчаливым. Они ехали со всеми удобствами, которые только мог предоставить дорожный экипаж на хороших рессорах, запряженный отличными лошадьми, но Блейз жаждала другого. Ей хотелось, чтобы заботливый любящий муж хлопотал вокруг нее, развлекал, однако ее постигло разочарование. Джулиан словно отказывался замечать ее, и все-таки Блейз не была склонна объяснять такое странное поведение намеренной грубостью. Скорее всего он просто слишком углубился в свои мысли, весьма далекие от нее. Блейз сочла, что Джулиан имеет право на эту меру уединенности, и, откинувшись на мягкую спинку, стала смотреть в окно.

Когда несколько часов спустя они остановились пообедать на почтовой станции, Джулиан по-прежнему держался замкнуто. Блейз физически ощущала, как по мере приближения к Линден-Парку нарастает в нем напряжение. Он выпил вина больше обычного и вернулся в карету в угрюмом молчании.

Когда Блейз все-таки решилась заговорить с ним, она тотчас пожалела об этом.

— Я увижу кого-нибудь из вашей родни, когда мы приедем? — мягко поинтересовалась она.

— У меня нет родни, — мрачно ответил Джулиан.

— Нет? Совсем? — удивилась Блейз.

— Существуют какие-то дальние родственники, которые не разговаривают со мной, за исключением наследника, разумеется. Он считает, что ради большого состояния можно закрыть глаза на угрызения совести.

Блейз поняла, что выбрала не лучшую тему для разговора, и попробовала сменить ее.

— Почему бы вам не рассказать о Линден-Парке, если уж мне предстоит жить в нем?

— Ты скоро увидишь все собственными глазами. Осталось не более получаса.

Она едва не рассвирепела от его неприветливого ответа, но сдержалась.

— Вы не очень-то стремитесь домой, верно?

— Да.

— Почему?

Он посмотрел на нее тяжелым взглядом, который не способствовал продолжению разговора.

— Скажу только, что у меня с этим местом связаны неприятные воспоминания.

— Воспоминания о покойной жене? — Он не ответил, молча отвернулся и посмотрел на проплывающий за окном пейзаж. — Быть может, вам станет легче, если вы поговорите со мной об этом? Мне все равно надо знать, что произошло.

— Я уже давал тебе понять, что не желаю говорить на эту тему.

— Вы не могли совершить того, в чем вас обвиняют. Террел сказал…

Джулиан грубо выругался сквозь зубы.

— Я не желаю, чтобы ты сплетничала с прислугой, понятно?

— Я не сплетничала. Я просто выразила вполне естественное опасение. Если вы действительно убили свою жену, полагаю, мне следует узнать об этом прежде, чем стать второй.

— Я действительно убил ее. Блейз изумленно уставилась на него.

— Я не верю вам, — спокойно отозвалась она.

— Ты ничего не знаешь об этом.

— Но я же пытаюсь узнать!

Джулиан в гневе сверкнул пронзительно-синими глазами, Блейз глубоко вздохнула, стараясь успокоиться.

— Даже если вы и совершили то, во что я абсолютно не верю, это был несчастный случай. Значит, были какие-то обстоятельства.

Услышав, как пламенно она защищает его, Джулиан заскрежетал зубами. Он виноват. Джулиана глубоко задевало, что она пытается оправдать его. Он сидел в напряженной тишине, воскрешая в памяти до мельчайших подробностей тот день и слыша эхо полных горя обвинений Винсента: «Ты убил ее, ублюдок! Убил ее!»

Винсент Фостер. Его друг и сосед. Любовник его жены.

Первым порывом Джулиана было отвести от себя это нелепое обвинение тотчас же, но уже тогда он не мог защититься от правды. Да, он не наносил смертельный удар, но он виноват в ее смерти. Тот несчастный случай не произошел бы, если бы не его слепая ярость. Это он выгнал ее в бурю…

Предоставив Джулиана мучительным воспоминаниям, Блейз пересилила одолевавшую ее обиду и забилась поглубже в угол. Сейчас она сожалела, что заговорила об этом и что вышла за него замуж, понимая, что он не хочет раскрывать перед ней душу. Она против воли вторглась в его жизнь. Но вскоре горькие раздумья покинули Блейз. Карета замедлила ход и свернула с основной дороги, пролегавшей по небольшой возвышенности, покрытой сочной зеленой травой и редкими группами деревьев. Они миновали заросшие плющом ворота и по засыпанной гравием подъездной дорожке покатили через красивейший парк. Дорожка свернула, и за поворотом взору открылась усадьба.

— Великолепно! — было первое, что пришло в голову Блейз. Высокое прямоугольное здание состояло из длинной центральной части, которая по обе стороны заканчивалась более низкими крыльями, обхватывающими выложенный булыжником двор. Огромный дом был выстроен из светлого золотистого камня, который, казалось, излучал мягкое тепло. Дом стоял спокойно и величаво, купаясь в неярких лучах осеннего солнца и отражая его бесчисленными окнами.

Блейз восхищенно смотрела на эту красоту. Она ожидала, что дом будет холодный и нелюдимый, как его хозяин. Но здание, хотя и имело внушительные размеры, оказалось изящным и приветливым. Позади главного дома располагались дворовые постройки, а дальше, за пастбищем, на котором мирно пасся скот, Блейз увидела фруктовый сад. По всему чувствовалось, что это родовое поместье знатного вельможи.

— Как красиво! — восторженно вырвалось у Блейэ. Она потянулась вперед, уселась на самом краешке сиденья и с жадностью стала рассматривать усадьбу из окна кареты. Блейз совершенно забыла о знатном титуле мужа и его богатстве и с трудом верила, что теперь она — хозяйка всего этого великолепия. Она также забыла о нежелании Джулиана возвращаться домой, но, когда карета замедлила движение и остановилась у парадного подъезда, снова ощутила его напряжение.

Блейз выжидательно посмотрела на Джулиана: он был задумчив, не сводил глаз с дома и не торопился выходить из кареты, даже когда лакей открыл дверцу и замер, почтительно вытянувшись.

— Милорд? Джулиан? — негромко позвала Блейз. Он встрепенулся и угрюмо посмотрел на нее. — С вами все в порядке?

— Да.

— Тогда пойдемте.

Джулиан кивнул, и Блейз, поддерживаемая лакеями, спустилась. Она замедлила шаг, чтобы Джулиан не отстал, и они бок о бок начали подниматься по ступеням крыльца. Неожиданно он остановил ее.

— Прежде чем мы войдем в дом, — тихо проговорил Джулиан, — я считаю своим долгом напомнить об ответственности, которая легла на тебя, когда ты стала моей женой. Теперь ты — виконтесса Линден и должна вести себя соответствующим образом, как подобает титулу и положению. — Блейз быстро заморгала. В этом предупреждении она услышала хорошо знакомые холодные интонации отчима, но подумала, что опасения Джулиана относительно нее совершенно беспочвенны. Однако оказалось, что он еще не закончил. — Я достаточно натворил, чтобы втоптать в грязь свое имя. Не хочу, чтобы его склоняли все кому не лень и из-за твоих идиотских выходок тоже, понятно?

— Да, милорд, разумеется, — пробормотала Блейз, каменея от ярости. Итак, он надеется избежать скандала? Ему нужна образцовая виконтесса? Ну что ж, раз ей не удалось отказаться от брака, то она еще заставит Джулиана горько пожалеть о том, что он принудил ее к нему. И если она захочет, то устроит такое…

С высоко поднятой головой Блейз проделала оставшийся путь вверх и вздрогнула, когда огромная парадная дверь отворилась — перед ними появился дворецкий с непроницаемым лицом.

Пропуская Блейз вперед, Джулиан представил его как Хеджеса.

— Это моя жена, леди Линден. Я уверен, вы сделаете все, чтобы она чувствовала себя здесь хорошо.

— Разумеется. — Хеджес в официальном приветствии склонил голову. — Добро пожаловать, миледи. Позвольте пожелать вам всего наилучшего в связи с бракосочетанием. Разрешите сказать, милорд, мы счастливы, что вы вернулись домой.

— Благодарю тебя, Хеджес.

Блейз заметила, что дворецкий держался с ней вежливо и корректно, но, когда он обратился к хозяину, в его голосе зазвучала непритворная привязанность. А еще она заметила, что, хотя Джулиан радостно ответил на приветствие дворецкого, он не выразил ни малейшего удовольствия по поводу возвращения домой. Напротив, лицо у него было напряженное, внимание было приковано к тому, что окружало их, словно он боялся, что в любое мгновение перед ними может появиться привидение.

Внутреннее убранство дома произвело на Блейз огромное впечатление. Оно не уступало в великолепии фасаду. По обе стороны огромного холла уходили вверх широкие лестницы с отполированными до блеска темными перилами, с потолка свисала огромная хрустальная люстра, бесчисленные подвески которой сияли отраженным светом. Куда бы Блейз ни бросила взгляд, все свидетельствовало о богатстве и отменном вкусе хозяина.

Блейз заметила, что и остальные слуги держатся так же официально, как Хеджес. Они выстроились в ряд у дверей, почтительно вытянувшись. Во главе стояла худая седеющая женщина средних лет, которую Джулиан представил как домоправительницу миссис Хеджес.

Миссис Хеджес присела, поздравила хозяев с возвращением домой с тем же холодным почтением, что и дворецкий, а затем представила Блейз всех остальных слуг.

— Сейчас в доме немного прислуги, миледи, — сказала в завершение миссис Хеджес, — как вы сами видите. Это потому, что дом был закрыт. Поскольку его сиятельство уезжал на несколько лет, потребности в большом штате не было. А теперь вы сможете нанять столько людей, сколько понадобится.

В ее словах сквозило неодобрение — слишком долго отсутствовал Джулиан. Она посмотрела на него с надеждой на поддержку, но он внимательно оглядывал холл, не слушая миссис Хеджес. Блейз не терпелось выяснить, что так привлекло его внимание, поэтому она вежливо пробормотала в ответ, что обсудит этот вопрос с его сиятельством и сообщит решение.

Домоправительница холодно кивнула. Миссис Хеджес, похоже, уже составила мнение о новой хозяйке, но Блейз не желала сейчас думать об этом. Ей больше всего хотелось как-то разрядить атмосферу.

Как раз в это время Джулиан повернулся к ней, его глаза были такими же холодными, как у слуг.

— Уверен, вы хотите отдохнуть и освежиться. Миссис Хеджес, проводите ее сиятельство в ее покои.

Блейз почувствовала, как вспыхнуло ее лицо. Джулиан откровенно отсылает ее. Что может быть лучшим доказательством его равнодушия? Она здесь чужая, нежеланная, никому не нужная. Молодая жена, которая напрочь лишена поддержки мужа.

Однако она гордо подняла голову и обратилась к дворецкому:

— Мистер Хеджес, пожалуйста, как только прибудет моя горничная, пришлите ее ко мне наверх.

— Конечно, миледи, будет исполнено.

Поднимаясь по лестнице вслед за домоправительницей, она слышала, как Джулиан отпустил челядь, но не разобрала, о чем они с дворецким разговаривают приглушенными голосами.

Когда Блейз скрылась из виду, Джулиан развернулся и направился в ближайшую комнату, которая оказалась библиотекой. Здесь в буфете всегда стояло несколько графинов со спиртным. Взяв наугад один из них, Джулиан с равнодушным видом налил себе полный бокал и залпом выпил, скривившись, когда крепкий напиток обжег ему желудок. Призраки, встречи с которыми он постоянно ожидал, вероятно, живы и по-прежнему обитают в доме. Призраки прошлого. Призрак Каролины.

Холл, где он в последний раз видел жену живой, до сих пор хранит воспоминание о ней.

Каждая подробность того ужасного дня навечно запечатлелась у него в памяти. Когда он неожиданно вернулся домой из Лондона, Каролина готовилась к встрече с Винсентом. Он явственно видел, как она стоит на нижней ступени западной лестницы в алом костюме для верховой езды, слышал ее наполненный болью голос, обвинявший его.

— Ты не любишь меня! Никогда не любил! Ты постоянно волочишься за лондонскими юбками!

Да, он не мог утверждать, что любит ее. Привязан — да, но не более. Он слишком часто оставлял ее одну, преследуя исключительно свои интересы. Их союз был браком по расчету, как было принято в их кругах. Вначале все было ясно. Он дал ей богатство и знатный титул, а она в обмен на это должна была дать ему наследника. То, что детей не было, пока не очень беспокоило его. Впереди у них было много времени. Отношения с женой вполне удовлетворяли Джулиана. Да и Каролину тоже, так он, во всяком случае, считал. Так было до последнего года их трехлетней совместной жизни, когда она впервые намекнула, что ждет от него большего. Он-то считал, что, избавляя жену от своего общества, оказывал ей услугу. Она всегда была холодна с ним в постели в редкие минуты их близости, поэтому он с чистой совестью тратил всю страсть на любовниц.

Возможно, так и продолжалось бы до самой старости, если бы запросы Каролины вдруг резко не изменились. Ей захотелось, чтобы он начал играть роль преданного влюбленного и внимательного супруга. Она ревновала его к лондонским друзьям, его увлечениям, его связям — все это стало причиной многих горьких размолвок. Джулиан бросил лондонскую любовницу, но этого оказалось недостаточно. Жене хотелось завладеть его сердцем, подчинить себе полностью. Но это только еще больше отдалило его. А одинокая, обиженная жена — верный путь к катастрофе.

— Да, у меня есть любовник! — бросила ему в лицо Каролина в тот день.

Она прокричала это с таким вызовом, что у Джулиана приостановилось дыхание, потом его обуял гнев. Он схватил ее за плечи и принялся яростно трясти. Джулиан не мог остановиться, он кричал на нее, требуя объяснений. Каролина расплакалась и призналась:

— Винсент обожает меня! Он бы никогда так со мной не обошелся!

Имя друга подействовало на него как удар под дых. Друг детства, сосед — любовник его жены? Предательство Винсента поразило Джулиана больше, чем неверность жены. Когда она рыдая выбежала из дома, он остался стоять как вкопанный, не в силах сдвинуться с места. Перед глазами одна за другой представали картины близости его жены и Винсента…

Джулиан небрежно плеснул еще спиртного в стакан, пересек комнату и уселся у холодного камина. Склонив голову, он прикрыл лицо ладонью, и знакомые чувства самоедства и взаимных упреков нахлынули на него.

Он мало любил ее, предоставлял слишком много свободы. А часто вообще забывал о ней. Когда же понял всю глубину ее обиды, было уже поздно.

Окажись он хорошим мужем, Каролина была бы сейчас жива, и его не преследовало бы мучительное чувство вины. Наверное, Винсент был бы ей лучшим мужем, он любил его жену больше, чем он сам.

Но Джулиан был уверен, что Каролина не отвечала Винсенту взаимностью. Эгоистичная, выросшая с рождения в холе и неге, его красавица жена привыкла к исполнению малейших желаний и была не в состоянии вынести холодность и равнодушие мужа. Внезапно Джулиана осенило, что Каролина завела любовника в надежде вызвать у него ревность. А возможно, с ее стороны это было своеобразной местью — наставить мужу рога и превратить своего поклонника в посмешище. Она использовала Винсента как своеобразное орудие, а он искренне полюбил ее. Винсент очень тяжело переживал ее смерть, и именно он в приступе отчаяния впервые высказал обвинение в убийстве.

Сраженный чувством вины и раскаяния, Джулиан не попытался оправдаться. Поэтому слухи, усиленные отчаянием Винсента, не затихали.

Основания для подозрений были. Многочисленная челядь в Линден-Парке слышала последний жаркий разговор лорда Линдена с женой. Позже он закрылся в доме, перестал общаться с друзьями и соседями, что еще более укрепило подозрения. Его собственные слуги сплотились вокруг него, но их жалость и беспокойство были для него так же невыносимы, как молчаливые обвинения знакомых и горе родных Каролины, смешанное с непониманием. Они не знали, кого винить, а он знал. Чувство вины замучило его, заставило покинуть дом предков, уехать на войну, чтобы расплатиться с самим собой за то, что он жив, а Каролина умерла. Но забвения он не обрел.

А что теперь? Он принял решение вернуться домой, чтобы разобраться с прошлым, навсегда покончить с добровольной ссылкой, восстановить доброе имя и свою репутацию. Но сейчас его прежний оптимизм достоин лишь насмешки. Он чувствует свою вину столь же остро, как и прежде. Привидения преследуют его, как живые. И вдобавок ко всему — новая жена.

Примерно через полчаса Джулиан очнулся от мрачных раздумий, вспомнил о Блейз и тотчас почувствовал укор совести. Его молодая жена вправе ждать от него элементарной вежливости в первый день по приезде в новый дом. Надо хотя бы убедиться, что Блейз устраивается на новом месте. Ему не хотелось входить в покои Каролины, но сейчас нежелание выглядело бы трусостью и грубостью. То, что он с головой ушел в прошлое, не может служить оправданием его невежливости. Да и все случившееся должно послужить для него уроком. Нельзя обращаться со второй женой так же холодно и равнодушно, как с первой.

Джулиан устало провел рукой по лбу, вспоминая, каким невнимательным и раздраженным был он на протяжении всего дня. Тени прошлого надвинулись на него с такой силой, что он напрочь забыл о принятом накануне решении уделять Блейз больше внимания.

Джулиан тяжело вздохнул, поставил пустой бокал на столик, с трудом встал на ноги и вышел из библиотеки. Когда он подходил к западной лестнице, он вдруг услышал непонятный свистящий звук и негромкое «Берегись!»

Он вздрогнул, поднял голову и увидел, что на него что-то несется по лестнице. Уловив, что это не пушечное ядро, а молодая женщина — его жена — скользит по перилам вниз, Джулиан поспешно отступил и протянул руки, чтобы подхватить ее. Он споткнулся и громко выругался, едва не упав, но все же сумел замедлить скольжение Блейз, и она чудом приземлилась на ноги. Джулиан схватил ее за руки, прежде чем понял, что произошло. Эта неисправимая девчонка решила съехать по перилам вниз и чуть не смела его при этом. Из последних сил Джулиан сдержался. Он крепко сжал ее руки и прошептал:

— Какого черта ты здесь делаешь?

Блейз с вызовом посмотрела на него, ее фиалковые глаза сверкали.

— А как, по-вашему?

— Полагаю, — проворчал он, — у тебя есть серьезная причина для неповиновения. Я ведь высказался ясно: ты должна вести себя соответственно новому положению. Еще и часа не прошло после нашего приезда, а ты опять принялась за свое.

— Вы хотите сказать, что я ослушалась вас?

— Именно!

Блейз высвободилась из его цепких рук и отступила назад. Она была бы рада уйти, но это стало бы похоже на отступление.

— Я не прислуга, чтобы мне приказывать, милорд.

— Согласен, ты виконтесса Линден, и я буду благодарен, если ты постоянно будешь помнить об этом.

— Как же я могу забыть, если каждые две минуты вы мне напоминаете.

В это самое мгновение они заметили, что больше здесь не одни. В холл вошел Хеджес, очевидно, чтобы выяснить причину шума. Он почтительно вытянулся и принял сосредоточенно-непроницаемый вид, как это умеют делать вышколенные слуги. Воцарилось неловкое молчание. Хеджес откашлялся.

— Вам что-нибудь требуется, милорд?

— Спасибо, Хеджес, нет. Я позвоню, если вы понадобитесь.

Дворецкий поклонился и с достоинством вышел.

Джулиан сделал глубокий вдох, стараясь успокоиться, и повернулся к жене.

— Меня волнует не только твое неподобающее поведение. Ты легко могла покалечиться или покалечить меня.

— Но вас же не было внизу, когда я начала спускаться, — проговорила Блейз в свою защиту. — К тому же — никакой опасности в этом нет. Я тысячу раз каталась по перилам.

— Для тебя это привычно?

— Ну… Я занималась этим в детстве.

— Да, это было очень давно, — язвительно проговорил Джулиан. — Потрудись объяснить, почему тебе взбрело в голову делать это в моем доме?

— Потому что это весело! И потому что такому мрачному дому время от времени нужна разрядка. У вас великолепный дом, Джулиан, но в нем неуютно, холодно и затхло — словом, это предел мечтаний моего отчима.

Едкий укор, готовый сорваться с его языка, замер на устах. «Холодный безрадостный дом, так она сказала. Черт побери, она права». Джулиан посмотрел на огромную лестницу с до блеска отполированными перилами. Для такой своевольной, непредсказуемой и живой девушки, как Блейз, они, должно быть, выглядят очень соблазнительно. И если уж говорить начистоту, ее дерзкий поступок не лишен юмора. В детстве ему самому ужасно хотелось прокатиться по этим перилам. Однако, к несчастью, в тот единственный раз, когда он решился на это, его прославленный отец всыпал ему березовыми розгами.

Образумить молодую своевольную жену тем же способом вряд ли удастся. Даже будь он таким чудовищно жестоким, чтобы решиться на эту крайнюю меру, он вряд ли бы добился цели. С Блейз нужно обращаться мягче, а он все время забывает об этом. Только что он опять обошелся с ней грубо, да и весь день ей пришлось терпеть его скверное настроение. Тон Джулиана смягчился:

— Буду признателен, если в будущем ты воздержишься от подобных эскапад. Не хотелось бы увидеть твою шею сломанной. — «И пережить потерю еще одной жены». Эта невысказанная мысль повисла в воздухе. Джулиан опять посмотрел на лестницу. Внезапно он с изумлением понял, что образ Каролины его больше не преследует. Детская выходка Блейз каким-то непонятным образом разрядила напряженную атмосферу, которую он ощутил, еще не успев войти в дом. Однако личные ощущения Блейз в данное мгновение мало заботили его.

— Я должна спрашивать разрешение всякий раз, когда захочу что-то сделать? — возмутилась она.

— Разумеется, нет.

— Отлично. Тогда мне бы хотелось погулять по парку.

Только теперь Джулиан заметил, что она переоделась для прогулки. На ней было платье из нежно-желтой шелковой тафты и короткий, до талии, жакет из синего бархата.

— Сейчас?

— У вас есть возражения?

— Полагаю, нет. Просто я думал, что ты устала после долгого путешествия.

— После столь долгой неподвижности в экипаже, думаю, хорошая прогулка пойдет мне только на пользу.

— Боюсь, мне будет трудно сопровождать тебя. Моя нога…

— А мне не нужны провожатые. Я обойдусь без вас. Жалкое подобие обворожительной улыбки скривило лицо Джулиана.

— Моя компания не доставляет тебе радости, верно?

— Я чувствую себя в вашей компании просто ужасно.

— Прошу прощения.

Однако извинение Джулиана нисколько не смягчило Блейз, скорее даже подлило масла в огонь. Она не собиралась прощать ему отвратительное поведение накануне только из-за того, что он вдруг без всякой видимой причины решил быть с ней любезным.

— А завтра я бы хотела покататься верхом, если для меня у вас в конюшне найдется подходящая лошадка. Не волнуйтесь, я не собираюсь сбегать, — добавила она, не дождавшись ответа.

Губы Джулиана скривились в вымученной улыбке.

— Хотелось бы надеяться, что этого не случится и мне действительно не о чем волноваться. Ты хорошо ездишь верхом?

— Говорят — замечательно. У меня большой опыт, я без труда могу справиться с любой лошадью.

— Отлично, тогда я не возражаю. Мои лошади уже прибыли, я послал их вперед, так что Граймс сумеет подобрать что-нибудь подходящее. Да и опасности никакой, если ты возьмешь с собой грума и не будешь покидать пределов парка. Не хочу, чтобы ты каталась одна.

— Благодарю вас, милорд. Вам незачем беспокоиться из-за меня. Уверена, я не потеряюсь. Я хорошо рассмотрела парк из окна своей комнаты, а миссис Хеджес подробно рассказала мне о его планировке.

С этими словами она повернулась и решительно вышла из передней, оставив удивленного Джулиана в одиночестве.

Блейэ без труда нашла дорогу к выходу в главной части дома, проходя поочередно роскошные комнаты с высоченными потолками и огромными окнами, мозаичными паркетами и изумительными каминами, эксмин-стерскими коврами и дамасскими портьерами. Она почти ничего не замечала вокруг. Чехлы с мебели сняли в ожидании приезда господ, так ей сказали, во всяком случае, Но сейчас все великолепие этого огромного дома, в котором ей теперь придется жить, оставляло ее равнодушной. Мысли ее кипели и бурлили, и все вокруг мужа-деспота.

Вскоре она встретила лакея, который с готовностью вызвался помочь новой госпоже. Она прошла за ним к задней двери и очутилась на террасе из светлого полированного камня, выходящей в роскошный парк, разбитый в виде геометрических фигур и сияющий яркими красками осенних цветов, — здесь были астры, лилии, розовый алтей и поздние розы.

Все еще дрожа от негодования, Блейз быстро спустилась по ступенькам, торопливо прошла мимо фонтана, к которому подходили с двух сторон мраморные лестницы, окаймленные высокими туями, и, ничего не видя перед собой, пошла по засыпанной светлым гравием дорожке. Джулиан сказал, что ее будет сопровождать грум. «Ну, это мы еще посмотрим, мой господин и муж».

Блейз обиделась не только на его высокомерный властный тон, но все еще не могла простить ему холодности, с которой он отказался говорить с ней о своей покойной жене, и того, что он отчитал ее в присутствии слуги.

Нет, она не собирается мириться с этим. Блейз поклялась: в будущем, что бы ни приказал ей Джулиан, она всегда будет поступать наоборот. Надо сразу же показать ему, что она не позволит помыкать собой. Если ее семейная жизнь начнется с того, что ей будут поминутно указывать, она точно станет несчастной.

Блейз обернулась и через плечо посмотрела на великолепный дом. По закону Джулиан, конечно, теперь приходится ей мужем, но он быстро увидит, что взял в жены не податливого ребенка и не послушно выполняющую любые команды собачонку.