Коснись меня огнем

Глава 18

Несмотря на объявление войны и свою решимость, Блейз приняла конкретный план действий только двумя днями позже, лежа утром в постели Джулиана и обдумывая сложившееся положение. Вдруг она села, прижимая простыню к обнаженной груди.

— Бал! Мы должны устроить бал!

Джулиан, обессиленный после часа страсти и любви со своей жизнерадостной молодой женой, лениво потянулся и не спеша погладил ее по спине.

— Бал?

Усевшись и обхватив колени, Блейз лихорадочно продумывала свой план.

— Положение требует решительных и дерзких мер, Джулиан. Разошлем приглашения на бал и посмотрим, кто осмелится отказаться.

Джулиан нахмурился, стараясь переключиться с любовных утех, которыми только что занимался, на военные действия.

— А ты не подумала, что, возможно, никто не придет?

— Придут.

— Как ты добьешься этого, дорогая? Свяжешь их по ногам и рукам и притащишь сюда силой?

— Ну… не так решительно… пока, во всяком случае. Но если я правильно думаю, к таким мерам прибегать не придется. Люди всегда восхищаются теми, кому хватает смелости бросить вызов обществу. Именно это мы и сделаем, устроив бал и пригласив всех соседей. И потом, все старые кумушки сползутся обязательно, хотя бы из любопытства, посмотреть, что за женщина решилась выйти замуж за человека, подозреваемого в убийстве.

Почувствовав, как замерли пальцы мужа у нее на спине, Блейз оглянулась и посмотрела на него. Губы Джулиана скривила горькая усмешка. Блейз улыбнулась ему в ответ.

— Разве ты не понимаешь, Джулиан? Соседи избегают нас, потому что мы сами допустили это. А теперь мы должны поставить их в такие условия, когда они больше не смогут игнорировать нас. Стоит им увидеть тебя, поговорить с тобой — и они поймут, что ты такой же, каким был всегда.

Он заметил румянец волнения на лице Блейз, волнения, которое не решался остудить, даже несмотря на то что твердо был уверен, что ничего путного из ее идеи не получится.

— Думаю, тебе потребуется более уважительная причина, чем просто дерзость или мое оправдание если ты надеешься заполучить сюда кого-то, — наконец проговорил Джулиан.

— Отлично… А что, если мы устроим благотворительный бал? Благотворительностью трудно пренебречь. Мы можем создать фонд помощи инвалидам войны, чтобы помочь им освоить новые ремесла. Тогда они смогут самостоятельно заработать себе на жизнь, а если из-за увечий они уже не в состоянии работать — помочь им материально. Так, как ты помог Джону Уиксу. Благодаря тебе теперь он может применить свой талант резьбы по дереву и будет делать различные изделия. Если ты был благороден с Уиксом, будь таким и с другими. Пострадавших на войне очень много, они заслуживают помощи. Тот самый класс, интересы которого они защищали, забыл об их жертвах и о твоей — тоже. Английскому дворянству пора уже признать свой эгоизм. Джулиан задумчиво молчал.

Блейз радовалась, что он не противится. Она положила подбородок на колени и закусила нижнюю губу.

— Думаю, с ролью хозяйки я справлюсь. Опыт у меня есть. Я не раз принимала гостей на балах у бтчима. Это одно из немногих дел, которые сэр Эдмунд доверял мне, ценя хоть один из моих талантов. Наблюдая за ним, я даже немного освоила дипломатию, но все же нам лучше подстраховаться и заручиться присутствием хотя бы нескольких гостей. Может быть, стоит пригласить кого-нибудь из твоих лондонских друзей погостить у нас… заранее. Мы смогли бы организовать домашний вечер, ты бы пригласил своих друзей-военных, у тебя ведь есть друзья в кавалерии?

— Один или два, — ответил Джулиан без особого энтузиазма.

— Тогда пригласи их, это будет то, что надо. Для меня — отличная возможность познакомиться с твоими друзьями, а тебе будет с кем погрустить, если у меня ничего не получится. Лавочники будут рады. Закажем у них всю провизию, я закажу у модистки бальное платье… — Блейз замолчала, увидев нерешительное выражение на лице мужа. — Прошу тебя, дорогой, не отказывай мне.

Она сидела, повернувшись к нему вполоборота, простыня соскользнула с ее плеча, и Джулиан не был уверен, произошло это намеренно или случайно. Он вполне допускал, что его лукавая проказница жена способна использовать физическое очарование, чтобы добиться своего; но именно сейчас это совершенно не трогало его, даже если она и манипулировала им без зазрения совести. Он знал только, что вид ее упругой обнаженной груди, такой влекущей, возбуждает его.

Он улыбнулся, с грустью признавая свое поражение, и погладил ее обнаженную спину.

— Думаю, ты смогла меня убедить.

Ощутив чувственные прикосновения его пальцев, Блейз на мгновение забыла, в чем она старалась убедить мужа. Взгляд ее был прикован к Джулиану, лежащему на подушках: золотистые вьющиеся волосы, аристократические утонченные черты лица, стройное мускулистое тело. Он такой мужественный, такой красивый, от него исходит такая сила. Синие глаза его снова потемнели в предвкушении страсти. Блейз уже начала узнавать это состояние, и понимание это заставило ее сердце биться учащеннее, а огонь желания — разлиться по телу.

Джулиан притянул ее к себе, и ее обнаженная грудь прижалась к его груди, а губы их слились в страстном поцелуе. Рука его скользнула под простыню, меж ее бедер. И в тот самый миг, когда такие знакомые искусные пальцы принялись возбуждать ее, в дверь спальни тихонько постучали.

Возбуждение сразу прошло. Блейз замерла, а Джулиан выругался сквозь зубы. Он перестал ласкать ее, поднял голову и сердито посмотрел на дверь.

— Что случилось?

— Простите, милорд, — почтительнейше зазвучал голос дворецкого из-за двери, — но здесь человек, который хочет увидеть ее сиятельство. Он утверждает, что вы позволили ему разбить табор на своей земле. По-моему, милорд, он… цыган.

Хеджес произнес последнее слово так, словно оно источало заразу, а Блейз встала на колени и в восторге воскликнула:

— Миклош! Он приехал!

Джулиан застонал про себя. Он надеялся, что у него есть еще хоть несколько спокойных недель, прежде чем придется заняться развращающим влиянием на Блейз ее друзей-цыган. Однако сейчас уже слишком поздно менять что-либо. Блейз уже крикнула Хеджесу, чтобы он сообщил Миклошу, что она сейчас выйдет. Потом она повернулась к Джулиану. Лицо ее сияло, аметистовые глаза блестели, как драгоценные камни.

— Джулиан, это же то, что надо! Цыгане станут главным украшением нашего бала. Мы устроим весь бал в цыганском стиле, с цыганскими танцами, музыкой, даже с гаданием. Это будет замечательно! Если наши соседи ждут зрелища, они его получат, мы устроим им зрелище! — Она спрыгнула с кровати и подняла с пола халат, но не стала надевать его. — Мне надо поскорее одеться и поговорить с Миклошем, уговорить его выступить на балу.

Она склонилась над мужем и взволнованно поцеловала его в висок, но когда хотела повернуться, чтобы идти, Джулиан поймал ее за руку и удержал.

— Может быть, не стоит торопиться, надо обдумать все, прежде чем начинать?

— Да о чем здесь думать? На твоем кошельке это не скажется, если тебя волнует это. Цыгане много не берут за выступления…

— Меня волнует, как это подействует на наших соседей.

— Ну что ты, Джулиан! Все будет хорошо, поверь мне. Горгиос всегда проявляют любопытство по отношению к цыганам, все увлекаются гаданием. Я поговорю с Панной, попрошу ее погадать… — Блейз вылетела из спальни, продолжая на ходу говорить вслух, и скрылась за дверью собственной спальни.

Джулиану показалось, что мимо только что пронесся ураган. Он откинулся на подушки, подложив руки под голову. Его очаровательная молодая жена оставила его болезненно-возбужденным, однако удовольствие, которое он испытал, видя ее радостное волнение, почти компенсировало то, что он не успел получить. Глаза ее лучились, лицо сияло надеждой, обнаженное тело ласкало взгляд. Блейз выглядела восхитительно. Он хотел только одного — сжать ее в объятиях, зарыться в нее глубокоглубоко. Это желание охватывало его в последнее время все чаще. Потребность в ней становилась почти физической, как неистребимая привычка.

Джулиан уставился взглядом на полог кровати и подумал, как быстро удалось Блейз приобрести над ним такую власть. Всего несколько недель. Неужели прошло всего несколько недель с тех пор, как он был вынужден жениться на ней? Слишком короткое время, чтобы оказать серьезное влияние на его жизнь.

Любовное наслаждение, которое она доставляла, лишь частично объясняло силу ее притяжения, хотя в значительной степени способствовало ее привлекательности. Блейз пришла к нему невинной и неопытной, но была такой обжигающе страстной, что большего ни один мужчина и желать бы не мог. Она доставляла ему наслаждение, которого он не испытывал раньше ни с одной женщиной. Она отвечала на его чувства так же страстно, свободно и раскованно, не думая о приличиях, что само по себе было совершенно невероятно для женщин ее круга.

Джулиана притягивала в ней жажда жизни. Ее теплота, огонь в крови. Ему казалось, что благодаря ей он сам медленно воззращается к жизни, что душа, замерзшая со смертью Каролины, потихоньку оттаивает. Он перестал жалеть, что женился на Блейз, хотя часто с трудом мирился с ее необычным, непредсказуемым, не вписывающимся в привычные рамки поведением, иногда приводящим его в ярость.

Вспомнив последний замысел жены, Джулиан от досады закрыл глаза. Сама мысль устроить в Линден-Парке бал с языческими увеселениями и предсказанием судеб, чтобы дать приглашенным соседям повод для насмешек, наполнила его ужасом. Его не радовало, что жена-виконтесса общается с цыганами.

Но выбора, кажется, нет. Все его прежние попытки проконтролировать поведение Блейз обычно ничем не заканчивались. Он начал понимать, что запреты только усиливают ее желание поступать наоборот, наперекор его воле.

Кто знает, не будет ли с его стороны мудрее воздержаться от каких бы то ни было возражений против бала. Кроме того, мероприятие такого размаха даст ей возможность сосредоточить свою неуемную энергию на конкретном деле и, как надеялся Джулиан, удержит от новых необдуманных поступков.

Блейз очень обрадовалась встрече со старыми друзьями. Хеджес, все время крутившийся поблизости из опаски, как бы посетитель не исчез с фамильным серебром Линденов или другими ценностями, не выпускавший цыгана из виду, был совершенно изумлен и с нескрываемым неодобрением наблюдал, как ее сиятельство несется вниз по лестнице прямо в объятия смуглого мужчины. Не замечая неодобрительных взглядов Хеджеса и смеясь от радости, Блейз обняла Миклоша и мгновенно засыпала его вопросами, потянув за руку в соседнюю гостиную.

Миклош старательно отвечал на вопросы, с любопытством разглядывая богатое убранство комнаты.

— Ты неплохо устроилась, Раунийог. Я подозревал, что у твоего горгио кошелек туго набит, но не думал, что настолько.

От улыбки у Блейз на щеках появились ямочки.

— Да, могло быть и хуже. Лорд Линден очень щедр со мной. Видел бы ты, сколько он мне всего накупил за это время.

Выяснив, что все ее друзья в полном порядке, Блейз попросила подать завтрак. Пока они ели булочки с маслом и пили чай, Миклош поведал Блейз, где побывал табор за прошедшие недели, о ярмарке, где он с выгодой продал нескольких коней. Еще он выразил надежду, что его лучшая кобыла принесет жеребенка от того самого коня барона Килгора, но точно говорить еще рано.

Когда с завтраком было покончено, Блейз распорядилась оседлать для себя коня, собираясь навестить табор. Как раз в это самое время Джулиан в светло-серых панталонах и темно-вишневом сюртуке заглянул к ним на несколько минут, чтобы поздороваться с Миклошем. Однако, ссылаясь на занятость, составить им компанию отказался. Он наклонился, с любовью поцеловал Блейз в макушку и попросил ее взять с собой лакея для сопровождения.

— К чему напрасно отвлекать его от дел? — возразила Блейз. — Миклош проводит меня назад.

— Да-да, милорд, обязательно, — подтвердил цыган.

На лице Джулиана мелькнула улыбка.

— Признателен за вашу доброту, мистер Смит, но нельзя забывать о приличиях. Репутации леди Линден не пойдет на пользу, если ее увидят одну в обществе цыгана, пусть даже и очень близкого друга.

— Да, милорд, вы правы, так уж устроен мир, — безрадостно согласился Миклош.

— Хорошо, тогда возвращайся к ужину, любовь моя. А после него мы продолжим то, чем занимались сегодня утром, — сказал он, и глаза его озорно блеснули. С этими словами Джулиан удалился.

От столь тонкого намека Блейз невольно покраснела.

— Джулиан очень заботится обо мне, — пояснила она Миклошу, когда муж ушел.

— Так и должно быть. — Миклош согласно кивнул. — А ты должна теперь научиться его слушаться, Раунийог.

Услышав этот совет, Блейз наморщила носик, но лакея с собой все же взяла. Табор расположился неподалеку от усадьбы, на отличном лугу, рядом с журчащим ручьем. Блейз насчитала палаток дюжины на две больше, чем раньше.

— Мы объединились с другим табором, — объяснил Миклош. — Мы поступили бы очень эгоистично, если бы воспользовались гостеприимством его сиятельства, не разделив его с другими цыганами.

Пригласив еще один табор на земли лорда Линдена, Миклош злоупотребил добротой Джулиана, но Блейз не стала возражать против такого своеволия, зная, что ни один цыган не упустит возможность использовать горгиос всякий раз, если такая возможность предоставится.

Панна обрадовалась Блейз, как дочери, которую давно не видела, крепко обняла ее, а потом отстранила и внимательно посмотрела ей в глаза.

— Ты счастлива в замужестве, Раунийог?

Блейз загадочно улыбнулась, словно хотела сохранить ответ в тайне.

— Скажем, это оказалось не столь ужасно, как я опасалась.

Панна только довольно каркнула в ответ.

Часом позже, когда Блейз поздоровалась со всеми в таборе Миклоша и познакомилась с цыганами из приглашенного им табора, она смогла поговорить с Панной и Миклошем наедине и заручилась их согласием принять участие в предстоящем празднике.

Она не стала вдаваться в подробности о причинах, по которым решила устроить бал, и о том, что кое-кто из соседей подозревает Джулиана в смерти жены. Панна и так знает о темных пятнах в его прошлом, а вот как отнесется к такому известию Миклош, предположить было трудно. Цыгане очень оберегают своих женщин, ему может не понравиться, что она вышла замуж за человека, которого подозревают в убийстве, даже если это подозрение ни на чем не основано.

Зная, как страстно любят цыгане торговаться, Блейз объяснила, что ей нужно, предложив для начала возмутительно низкую цену. Немного поспорив, она выторговала разумную цену и договорилась с Миклошем о том, что его табор развлечет гостей на балу, который состоится недели через две, музыкой, танцами и предсказанием судеб. Блейз вняла совету Панны и назначила бал на субботу, предшествующую Дню Всех Святых.

Только они закончили оживленные переговоры, как Блейз увидела небольшое коричневое животное, которое прыгало рядом с цыганом через две палатки от них.

— Обезьянка! — восторженно воскликнула Блейз. — Последний раз я видела их в Филадельфии.

— Она танцует и делает различные трюки, — сказал Миклош.

Блейз задумчиво посмотрела на него.

— Миклош, очень прошу тебя, представь меня хозяину обезьянки. Думаю, это то, что нужно, для моего бала.

Вечером Блейз рассказала Джулиану о своем успехе и в конце, как бы невзначай, упомянула про обезьянку. Джулиан прикусил язык и удержался от комментария. Когда Блейз стала обдумывать, кого пригласить на бал, он помог ей составить список гостей и сумел убедить, что не стоит приглашать лондонских друзей погостить у них. Если все закончится полным провалом, пусть уж будет как можно меньше свидетелей.

Джулиан вмешался только один раз, когда Блейз предложила пригласить на бал Винсента Фостера с сестрой, жестко ответив отказом:

— Нет, об этом не может быть и речи, дорогая! Я не хочу видеть его в своем доме!

Блейз стала доказывать, что с их стороны было бы проявлением мудрости первыми протянуть ветвь мира. Фостеры пользуются большим влиянием в округе, и, если бы Джулиан возобновил дружбу с ними, общество приняло бы их. В конце концов Блейз удалось убедить мужа в своей правоте, он просто устал спорить и сдался.

Но, наблюдая за действиями Блейз в последующие две недели, он стал испытывать все возрастающую тревогу. Блейз вложила в подготовку бала всю душу, и Джулиану очень не хотелось, чтобы ее постигло разочарование. Его радовало, что у Блейз, занятой подготовкой к празднику и ежедневными посещениями табора, не оставалось времени на другие замыслы.

В конце недели Джулиан получил письмо из Вены от отчима Блейз. Сэр Эдмунд поздравлял его со свадьбой, перемежая слова поздравления со словами сочувствия в связи с тем, что в жены Джулиану досталась его падчерица, и советовал, как лучше обращаться с ней. Тон письма разозлил Джулиана. Блейз совсем не такая, как утверждал сэр Эдмунд. Что же касается его рекомендации держать Блейз в ежовых рукавицах, Джулиан счел это сущей чепухой. Он уже достаточно хорошо узнал свою не укладывающуюся в рамки привычного жену с ее упрямством и теперь понимал, что такая тактика приведет к обратному результату. Он понимал и то, что добиться от жены послушания можно только одним способом — она должна сама этого захотеть.

Горничная Блейз, Сара Гарзей, подтвердила эту догадку. Вскоре после приезда Миклоша Джулиан поговорил с горничной.

Мисс Гарвей защищала свою подопечную с любовью и спокойной рассудительностью:

— Видите ли, милорд, Блейз выросла в любви и холе. Детство ее прошло в Филадельфии. Отец обожал ее и баловал без меры. Он умер, когда ей было всего десять лет. Его смерть страшно подействовала на девочку. Потом ее мать во второй раз вышла замуж, и юность Блейз провела, переезжая из страны в страну. Из-за карьеры сэра Эдмунда им приходилось часто перебираться с места на место. Она не успевала заводить друзей своего возраста. А потом скончалась ее матушка. Блейз осталась без матери и без своего дома, под присмотром сэра Эдмунда и моим. Неудивительно, что она выросла такая непокорная. Причиной тому американское воспитание и бродячая жизнь.

— Уверен, что вы старались помочь ей, — сочувственно пробормотал Джулиан.

— Еще как! Но я при ней всего лишь три последних года и могу только дать совет, а приказывать не имею права.

— Нет-нет, вы не обязаны отвечать за поведение моей жены, мисс Гарвей.

— Что вы, милорд, я и не думала так. Я только надеюсь, что вы поймете, почему Блейз иногда превращается в настоящего чертенка. Это из-за ее характера и воспитания.

— Понимаю, — отозвался Джулиан.

— Боюсь, она совсем не думает о приличиях.

— Это мягко сказано. — Джулиан хитро улыбнулся. — Я бы очень удивился, если бы узнал, что в своих поступках Блейз хоть раз руководствовалась приличиями.

— У нее боевой дух, это правда. Временами она бывает очень упряма и своенравна, однако в ней нет ничего плохого. Умоляю вас, милорд, не будьте с ней суровы.

— По-моему, я веду себя с ангельским терпением, — отозвался Джулиан негромко, — но все равно хотел бы научиться общаться с ней так, чтобы в дальнейшем избежать излишних неприятностей. Может быть, вы что-то подскажете мне?

— Да, милорд. Вы позволите мне сказать правду?

— Я бы очень хотел этого.

— Сэр Эдмунд не нашел к ней подхода. Мне кажется, своими выходками Блейз просто старалась привлечь к себе его внимание, но в ответ получала полное равнодушие. Он всегда держал ее на расстоянии. Ей нужны не строгость и нравоучения, а любовь и понимание.

Джулиан сомкнул пальцы рук, размышляя над советом горничной. В прошлом он всегда думал о Блейз только с точки зрения своих потребностей. С тех пор как принудил ее выйти за себя замуж, он ни разу не подумал о том, что ей нужно от него.

— Обещаю, — сказал он мисс Гарвей, — что не повторю ошибок сэра Эдмунда, хотя не уверен, что добьюсь большего успеха, чем он.

— Большего и просить нельзя, милорд. Вы только попробуйте. Блейз очень молода, ей еще не приходилось ни о ком заботиться, да и о ней особенно никто не заботился после смерти матери.

Слова горничной взволновали Джулиана до глубины души. После ее ухода он долго раздумывал над советом.

То же самое сказала ему старая цыганка Панна в день свадьбы, когда Блейз сбежала от него: «Добиться ее послушания можно, только заручившись ее любовью и преданностью».

Любовью. Джулиан понял правильность слов Панны и мисс Гарвей — Блейз станет много покладистее, если полюбит его. А уж об этом он позаботится и добьется того, что его молодая жена потеряет голову от страсти. Ни одна женщина не могла устоять, когда он пускал в ход свое знаменитое обаяние.

Однако истина заключалась в том, что он не хотел, чтобы Блейз полюбила его. Ведь именно любовь послужила причиной всех его бед в его первом браке. Каролина вбила себе в голову, что любит его, и потребовала от него того, чего он дать ей не мог — его сердце. Он не ответил на ее любовь, и она горько обиделась на него за это, обиделась так глубоко, что обратилась к другому. Джулиан не хотел проходить через весь этот ужас повторно.

Он покачал головой. Нет, ему не нужна любовь Блейз. Ему необходимы только ее уважение и послушание. Они заключили брак по известным причинам. Самое большее, что он может предложить ей, — понимание и еще — внимание, которого она так жаждет.

Он рассеянно погладил кончиками пальцев шрам на щеке, обдумывая, как поступить. Лучше выбрать золотую середину — пусть Блейз будет достаточно свободна, чтобы ее энергия могла найти достойный выход, но не настолько, чтобы стать причиной очередного скандала. Только пренебрегать ею нельзя и оставлять грустить в одиночестве, как это было с Каролиной. Он окружит Блейз вниманием и пониманием, но не допустит, чтобы она полюбила его.