Краденая невеста 2

Глава 4

Короткий миг. Вспышка. В которой мы замираем, впиваясь друг в друга глазами.

Миг, который растягивается на вечность.

Точка невозврата, после которой обратной дороги не будет. Эта секунда. После которой уже ничего нельзя будет отмотать назад!

Застываем, чувствуя оба, как балансируем на грани пропасти.

– Ты никогда не пожалеешь об этом, Саида. Клянусь.

И его губы, как шквал, обрушиваются на мои.

Нежно. Тягуче нежно. Но в них столько страсти!

Его руки везде. Вся кожа звенит и дрожит под его руками.

Раскрывает мои губы так, как будто впервые с ними знакомится. Пробует на вкус.

Проводит языком по обеим губам.

И медленно вдавливает язык внутрь…

Скользит между губами. Будто изучает все там, внутри. Каждую мою клеточку.

Заставляет меня саму задрожать всем телом.

Безотчетно тянусь к нему. Распахиваюсь. Ноги сами раздвигаются под нажимом его бедер!

Прижимаюсь к нему еще сильнее. Чувствую, как горящие, ставшие каменными, соски, трутся о черную поросль волос на его груди. Жесткую. Царапающую и ласкающую мои соски до прострелов насквозь во всем теле.

Внутри меня так мокро… Хочется сжать. Сдвинуть ноги. Почему-то так остро сейчас ощущается пустота именно там…

– Давид!

Задыхаюсь от новых нахлынувших ощущений.

И в то же время отшатываюсь, когда он, чуть приподнявшись, раздвигает мне бедра еще сильнее.

Я разгорячена. Голова сама собой мечется по подушке от его страстных, безумных ласк.

Распалена до предела. До самой грани!

Мое тело будто стонет под ним. Желая большего…

Но…

Давид обхватывает свой огромный член. Упирается разбухшей, пульсирующей головкой мне в лоно.

И вдруг становиться страшно. Будто ледяной водой обливает.

– Доверься мне. Ты готова. Твое тело полностью готово меня принять.

Шепчет бархатным голосом.

Обводит пальцем вокруг самого лона. Очерчивает по миллиметру там, куда собирается войти…

И вдруг отстраняется.

Зато мое тело будто простреливает насквозь.

Словно разламывает на две половины.

Жестко. Одним ударом. Давид вбивается в меня свои раскаленным органом. Пронзает так, что выдохнуть невозможно! Кажется, он ворвался прямо в легкие!

– Тсссссс….

Он замирает.

Нависает прямо над моим лицом. Зарывается пальцами в волосы, слегка поглаживая кожу головы.

– Сейчас. Сейчас ты привыкнешь. Тебе будет хорошо, Саида. Клянусь.

Привыкну?

Мне хочется отползти. Вытащить то, что пульсирует во мне отчаянным голодом.

Но рука Давида крепко обхватывает мое бедро. Не дает сдвинуться даже на миллиметр.

– Так больно?

Шепчет, касаясь моих губ своими.

– Нет.

Мотаю головой.

На самом деле не так и больно. Просто… Такое странное чувство заполненности… Как будто меня сейчас просто раздавит изнутри!

– Расслабься.

Его руки скользят по моему животу. Массируют. Заставляют и правда расслабиться.

– Сейчас будет хорошо.

– Ох!

Я всхлипываю, когда огромный член начинает двигаться внутри меня.

Плавно. Медленно. Неторопливо.

Кажется, каждая из его тугих вен отпечатывается внутри меня!

Рефлекторно сжимаюсь. Даже пальцы на ногах поджимаются.

Я трезвею.

На миг вся сжимаюсь от нахлынувшего осознания происходящего!

Я распластана под его огромным телом! В его постели! И… Он во мне!

– Саида.

Его голос снова вводит в транс. Заставляет разум помутиться.

И… Губы снова обрушиваются на меня.

Уже не так. Уже совсем иначе.

Жарко. Ненасытно.

Давид вонзается в меня языком, замирая у моего лона совсем на краешке. Одной огромной головкой.

Терзает мой рот.

Вбивается , затапливая страстью.

Выбивает каждым толчком все новый и новый стон.

Пока я снова не впиваюсь в его плечи. Не распахиваюсь сильнее. На максимум.

Во мне просыпается ураган. Или это он переполняет меня своим? Наполняет так, что срываются все границы. Пульс зашкаливает. Тело полыхает и плавится, превращаясь в воск под его руками!

Я будто слепну.

И нет ничего!

Ни мыслей. Ни очертаний его лица и предметов.

Я вся превращаюсь в чувство. В безумные ощущения. В рваные вдохи, которые сливаются с его….

– Любовь моя…

Шепчет, спускаясь поцелуями ниже.

Обжигает ими шею. Сжимает грудь…

Снова и снова заставляет гореть. Сгорать. Расплавляться. Бешено метаться головой по подушке…

Чуть задевает языком дико бьющуюся на шее венку, одновременно перекатывая между пальцами сосок.

И я взрываюсь. Сама не понимаю, как дергаю бедрами ему навстречу.

Наталкиваюсь на раскаленный каменный орган, получая в ответ полурычание Давида. Сама нанизываюсь на него…

– Давид!

Кричу, словно в какой-то безумной горячке, когда он начинает снова двигаться внутри меня.

Это происходит как-то само.

Ноги рефлекторно обвивают его бедра.

Он двигается плавно. Каждым толчком словно пронзая меня.

Раскалывая на части и заставляя утопать в нереальных, запредельных ощущениях.

Задыхаться.

Дергаться навстречу его телу.

Дрожать и трепетать в его крепко обхвативших меня руках.

Пока мощный спазм не скручивает меня насквозь. Прогибает в спине так, что позвоночник, кажется, сейчас просто треснет!

– Давид!

Вскидываюсь. Подлетаю над постелью.

На миг впиваюсь изумленно в его глаза. Замираю.

Меня пронзает…

Диким ощущением. Все тело скручивает в пружину.

Судорожные толчки моего собственного лона до боли, до рези в глазах обхватывают его каменный член.

Не понимаю, что со мной….

И тут же рассыпаюсь на множество осколков!

Кажется, кричу, а тело выгибается еще сильнее… Под наши общие судорожные точки…

Меня взрывает. Кажется, я просто улетаю. Прямо под потолок. Бьюсь в судорогах.

Его член внутри меня становится еще больше.

И вдруг выстреливает. Бьет внутри мощной волной. Нет, даже ударом. Срывая окончательно все планки…

– Давид…

Хриплю в каком-то лихорадочном безумии…

Он обхватывает меня руками. А тело дрожит… В ушах гул. Я даже не знаю, на каком я свете…

– Саида. Моя Саида, – слышу его хриплый, сорванный голос как будто издалека. Чувствуя, что уплываю. Проваливаюсь куда-то… А все тело по-прежнему дрожит… В его руках. Никак не может успокоиться….

Я просыпаюсь утром чувствуя себя будто в тисках. Горячих, раскаленных тисках, которые обхватывают все мое тело!

А по телу будто танк проехался. Каждая косточка ноет. Каждая мышца растянута так, будто после нереальной тренировки или какого-нибудь забега-марафона!

Хочется потянуться. Но и пошевелиться не могу! Что-то меня держит… Так крепко!

Не раскрываю глаз, хоть уже и ощущаю через сомкнутые веки теплый солнечный свет.

И вдруг…

Вспышка!

Свадьба, Шамиль…

О, Господи! Не до конца понимаю, где нахожусь…

Еще сильнее сжимаю веки!

А мой сосок… Он просто горит… Как будто чьи-то огромные лапы его мнут и сдавливают!

– Не притворяйся. Ты проснулась.

Россыпью тут же вспыхнувших по спине ударов ударяет по коже знакомый хриплый голос. Бархатный. Тот, который растекается по губам… По венам… Тот, который отдается каждым ударом в сердце! Стучит набатом в моем пульсе! И… Ох. Я снова проваливаюсь, как в самый настоящий водоворот! Как будто меня с головой накрывает огромной волной!

И вкус его голоса… Он вспыхивает на губах. Растекается по ним сладкой, будоражащей истомой…

Выкручивает что-то внутри, заставляя полыхать низ живота…

Безумные картины прошлой ночи проносятся перед глазами!

Я…

Как же дико я себя вела вчера! Совсем потеряла голову!

Вспыхиваю до корней волос. Еще сильнее сжимаю веки.

И бедра тоже. Ноги сами по себе судорожно сжимаются. А там, в самом сокровенном месте, разливается горячая влага. Нежные складочки начинают покалывать… Искрить…

Ох… Какие же они сейчас разпухшие! Как и губы, которые просто горят. Болят. Покалывают от всего, что было вчера!

Но… Стоит только вспомнить, что Давид со мной вытворял… Особенно с этими складочками…

Как сразу же хочется провалиться куда-нибудь подальше. Ну, или хотя бы накрыться одеялом с головой!

Почему он, кстати до сих пор здесь?

Разве ему не нужно по делам? Каким-нибудь. Важным. Очень важным делам! С самого утра! Хотя… Похоже, не такое уж за окном и раннее утро! Скорее, уже полдень, судя по тому, как сильно солнце бьет по векам!

– Ты урчишь.

Бархатный голос будоражит.

Бьет по всем оголенным нервам.

И я сжимаюсь в комочек. Лучше бы вообще сжаться так, чтобы исчезнуть!

– Перестань, Саида. Раскройся.

Сдерживаю порыв помотать головой. Начинаю вместо этого протяжно дышать. Может, поймет все-таки, что я сплю? И наконец уйдет? Оставит меня наедине с мыслями о вчерашнем грехопадении? Ну, чтобы хоть как-нибудь с этим хотя бы примириться…

– Саида.

Но нет. Этого хитрого зверя не проведжешь!

Одеяло буквально слетает с меня. В одну секунду.

– Не надо. Пожалуйста, – шепчу, чувствуя, как меня рывком опрокинули на спину. Мощное тело Давида уже нависло надо мной. Придавливает своей силой. Чувствую каждую его налитую мышцу. А его пальцы… Они скользят по моим ресницам. Как бы заставляя меня раскрыть глаза!

– Давид!

Ну, как он не понимает? Мне до безумия стыдно за вчерашнее! А он…

– Красный тебе к лицу.

Его дыхание уже опаляет мои губы.

И они вздрагивают. Распахиваются. Уже чувствуют того, кто терзал их поцелуями! И… Что… Готовы это продолжить?

– Только в одежде. А на коже… Саида!

Его рука скользит по моей щеке. Ласково. Нежно. Медленно.

Чувствую, как он поправляет сбившиеся на лицо пряди.

– Нам не за что стыдиться. Мы муж и жена. Все , что было вчера… Естественно и прекрасно!

Оххххх….

Я таки раскрываю глаза.

И тут же сталкиваюсь с его горящим взглядом. Только теперь на дне совершенно черных глаз не золотистые всполохи. Там огни. Почти звезды!

И тут же вжимаюсь в подушку.

Хватаю его, которая совсем рядом. Накрываю лицо.

Ужас. Как мне теперь смотреть ему в глаза? Как вообще появиться на людях? После такого?

Наглые руки вытаскивают меня из моего хрупкого убежища.

Мельком проносится мысль о том, что я совсем неприлично выгляжу!

Не причесана. Волосы после вчерашнего совсем сбились и перепутались. Без душа, и…

Ох.

А он так близко! Его лицо совсем рядом!

И… Как и прежде, жадно пожирает меня глазами…

Вот такую… Немытую. Непричесанную! Да вообще непонятно на что похожую!

– Саида.

Голос Давида звучит слишком глухо.

Кадык резко дергается, когда он шумно сглатывает.

По- прежнему пронзает меня взглядом. Теперь уже тяжелым. Напряженным.

Вижу, как напрягаются стальные мышцы на его груди. Вены вздуваются на шее и руках…

– Ты самая прекрасная женщина на свете. Для меня. И ночью была еще прекраснее!

Ага. С запрокинутой головой. С закатившимися глазами. Разметавшимися волосами и… Изгибающаяся. Бьющаяся в той дикой, безумной агонии! Я же, кажется, что-то и кричала… И…

Ох…

И не только кричала, понимаю, замечая глубокие царапину на его шее. Это ведь отметки моих ногтей!

Нет, ну почему выражение «провалиться сквозь землю» только фигуральное? Я бы с удовольствием сейчас бы провалилась! Навсегда!

– Нет ничего прекраснее того, что происходило ночью между нами.

Давид поправляет упавшую на лицо прядь волос. Снова не дает мне хоть так от него закрыться.

Его лицо становится еще больше напряженным.

Он с силой сжимает челюсти. Так, что я даже слышу хруст его зубов!

Его взгляд жадно скользит вниз. Заставляет бешено, безумно забиться венку на шее. Опускается на грудь, и глаза вспыхивают алчным блеском.

Рывком дергаю на себя одеяло. Пытаюсь прикрыться. Судорожно натягиваю на живот, впиваясь в ткань с такой силой, что белеют костяшки.

Но Давид обхватывает мои руки.

Качает головой, пронзая меня глазами… В самое сердце, которое тут же отдается гулким ударом.

– Не прячь себя, Саида. Ты прекрасна.

Его голос срывается на хрип.

Соски начинают гореть. Краска снова заливает лицо.

А он просто тянет на себя одеяло. Вниз. Оставляя меня абсолютно беззащитной. Полностью обнаженной.

При свете дня это выглядит совсем иначе!

Порочно. Дико. Запретно.

– Самое прекрасное, что можно видеть. Удивляюсь, как я не ослеп за эту ночь!

Всхлипываю, когда мощные руки обвивают меня.

Давид подхватывает меня легко, как пушинку.

Поглаживает мои бедра, унося из кровати. На которой алым пятном багровеет след моей утраченной невинности. Прямое доказательство того, что обратной дороги нет!

– Я… Сама…

Покачиваюсь, когда Давид опускает меня в ванную.

Но он будто и не слышит. Придерживает меня одной рукой, второй регулируя воду.

А там, внутри, все горит! Удивляюсь, как я вообще способна сдвинуть ноги вместе! После вчерашней ночи я, наверное, и сесть не способна!

Складочки дрожат и пульсируют. Чувствую, как снова выделяется влага.

Но… На внутренней стороне бедер запекшаяся кровь. Нужно смыть. Очиститься. И меньше всего я хочу делать это при нем!

– Давид. Пожалуйста. Мне нужно… Остаться здесь одной…

Бросаю на него умоляющий взгляд.

– Больно?

Он возвышается передо мной всем своим огромным могучим телом.

Вспыхиваю снова, понимая, что Давид возбужден.

Его огромный орган уже торчит вверх. В тугих венах, оплетающих каменный ствол, черными толчками бьется кровь…

Мягко проводит рукой по моему животу.

И я вздрагиваю. Жар снова растекается по венам…

Опускает руку ниже… Плавно раздвигая мои губы там….

– Давид!

Выдыхаю, резко сжимая ноги.

– Саида. У тебя больше не может, не должно быть от меня секретов!

Его рука не останавливается. Двигается дальше. Глубже. Пальцы плавно раздвигают мои складочки… Добираются почти до самого лона…

– Тем более, таких. Я должен знать, как ты себя чувствуешь. Я не должен был повредить тебя, но…

– Все в порядке, – шепчу, прикусывая губу.

Все саднит. Мне кажется, что меня до сих пор распирает огромный член, на который он меня нанизывал раз за разом. Но… Там точно ничего не повреждено!

– Нужно смыть кровь.

Давид переступает бортик ванной.

Напряженно смотрит в мое лицо, и вдруг резко становится на колени.

– Я буду нежным, – выдыхает сквозь зубы со свистом, выдавливая на руки гель…

Оххххх…. Он что? Сам собрался меня мыть? Нееееееет!

Давид

Теплая. Разомлевшая. Охиренно сладкая.

Смущается. Закрыться пробует. Во мне зуд по всей коже проносится, когда понимаю, как хочется ей сбежать!

Не понимает, глупая. Маленькая.

Какая она сейчас желанная!

Близкая. Разомлевшая. С перепутанными после нашей страсти волосами. С лихорадочным блеском после того, как брал ее, в глазах! С этим румянцем и распухшими от моих губ губами… Они теперь цвета совсем спелой вишни… Почти черной… И… твою мать! Еще вкуснее! Еще ароматнее! Еще больше манящие, чем прежде!

Член подпрыгивает. Не просто встает колом. Сдавливает на хрен все внутренности. В мозгах звенит от того, как ее хочу, еще сильнее, чем в яйцах.

Нежная моя. Трепетная. Такая страстная! Такая настоящая, такая искренняя в том, как отдавалась! Без капли притворства или жеманства.

Я эту чувственность жрать готов снова и снова. И не насытиться.

Глупая.

Стесняется.

Не понимает еще, как прекрасна. Какая она желанная. Как мозги мне сносит от одного ее вот этого утреннего запаха. От того, что она так близко и разомлевшая.

Приходится прикусить внутреннюю сторону щеки. Крупно. Серьезно. До крови.

А ребра проламывает ударами.

Потому что моя!

Моя любимая. Моя женщина! Моя жена!

Моя, моя, моя!

Вся моя. Без остатка!

Не потому, что завладел. Украл. Присвоил.

Ни хрена! По тому, что в глазах ее видел! И вижу! По тому, что слышу в каждом ударе ее сердца! В каждом всхлипе, когда она извивалась подо мной! В моих руках!

И стер бы пальцами сейчас это ее глупое смущение.

Заласкал бы. Зацеловал бы так, чтобы снова ее глаза пьяными, одуревшими стали!

Как вспомню этот взгляд с туманной дымкой, так самого ведет.

Дико. Одержимо. Хочется в нее вонзиться. Снова . И снова. Под ребра. Туда. В самую глубь!

Чувствовать, как она для меня распахивается. Как сжимает своими до одури, до моего озверения, тугими створками! Как каждая вена моего члена внутри нее впечатывается в мягкую узкую плоть. Оставляя внутри моей женщины свой отпечаток. Намертво. Навечно! Навсегда!

И меня ведет. Планки срывает.

Ставлю ее под горячие струи воды.

Опускаюсь, а в самое нутро, не просто в ноздри, забивается ее одуренный запах.

Сладкий. Терпкий. Дурманный.

Еще сочащийся нашим неуемным желанием. Нашей невозможностью насытиться друг другом!

Блядь!

Я буду брать тебя снова и снова! Зашторю на хрен все окна. Разгоню всех из дома!

Любить. Ласкать. Так, чтобы все твои губы онемели и распухли еще сильнее! Чтобы ты даже пошевелиться не могла! Единственное, на что будешь способна, это выкрикивать измученным ртом мое имя! И цепляться за шею, когда я буду носить тебя на руках! Ходить уж точно не сможешь!

Жилы сейчас, кажется, порвутся, от того, как приходится себя сдерживать. Лопнут.

Поглаживаю внутреннюю сторону бедра. Осторожно смываю запекшуюся кровь.

Ласкаю. Пальцы скользят по разбухшим, уже задрожавшим, уже затрепетавшим и помокревшим складочкам.

Захлебываюсь. Тобой и собственной слюной. Член готов вышибить мозги. Отбить их напрочь.

Хотя… разве ты их мне уже не отбила?

Одними глазищами своими! Одной улыбкой!

Никогда такого не делал. Даже не думал. Женщина существует, чтобы удовлетворять мужчину.

Но с ней… Сейчас… Блядь. Не могу сдержаться!

Осторожно раздвигаю складочки пальцами.

В голове шумит от ее тихого всхлипа. От того, как пошатывается. Впивается в мои волосы руками. Откидывает голову на стенку.

И…

Просто впиваюсь. Обрушиваюсь ртом. Так же, как накидывался на ее губы.

Жадно.

Подавляя ее тихое сопротивление . Раздвигая губами ее сладкие сочные складочки.

Провожу языком прямо по самой сердцевине. Ударяю по бешено напрягшемуся клитору и тут же придавливаю его языком.

Твою мать!

Ток прошибает нас обоих! Так сильно. Так мощно, что нас одновременно встряхивает!

И мне всю спину заливает горячий пот.

А перед глазами прямо искры!

Хватаю обеими руками.

Не даю зажаться. Наоборот.

Резко раздвигаю бедра. На максимум.

Теперь ты для меня совсем открыта. Всегда. Полностью! И так будет пока я не сдохну!

Жадно глотаю ее наслаждение.

Провожу языком по кругу забившегося в пульсации клитора. Втягиваю его в себя с силой, чуть проведя краем зубом. И снова зализываю. Придавливаю. Обеими руками лаская упругие сочные ягодицы.

– Давид…

Трясет. Трясет мою девочку!

Да и я сам, как в лихорадке!

– Пожалуйста…

Блядь. Как же ты сладко меня умоляешь! Я от одного этого голоса кончить готов!

– Не…

Не может продолжить. Уже не просто откидывается. Просто валится на стену спиной, впиваясь в мои волосы обеими руками.

А я проникаю языком туда. В самое сокровенное. В самое лоно.

Резко толкаюсь и снова всего прошибает жар!

Какая же ты узкая там! Даже язык мой обхватываешь. Как тисками!

Толкаюсь. Дико. Голодно. Жадно.

Уже не соображая, как руки мнут твои складочки. Совсем одурев от твоего вкуса. От твоей дрожи там, внутри….

Сжимается, а меня накрывает.

Спазмы Саиды почти выталкивают мой язык из нее.

Притягиваю к себе. Ближе. Не даю отдалиться даже на миллиметр.

И судороги начинают прошибать нас обоих. Одновременно.

Как же сладко ты кончаешь, моя девочка! Как одурительно сладко пить, поглощать твой оргазм!

Отпускаю бедро.

Хватаюсь рукой за свой раскаленный член, который сейчас просто взорвется.

Даже дергать не нужно. Хватает только сжать, снова толкнувшись языком в горячее лоно, как сперма выплескивается из меня фонтаном.

– Давид…

Ее голос дрожит.

Успеваю подняться, чтобы тут же подхватить ее.

Эти глаза. Одуренные. Задурманенные поволокой.

По ее точеным ногам стекает моя сперма. Губы горят еще сильнее. Искусанные. Ноги у моей девочки подкашиваются. И я сам. Как совсем пьяный.