Креольские ночи

Глава 23

Элина оглядывала заполненный людьми бальный зал, освещенный сотнями свечей. Сначала девушка не хотела никуда ехать, но к концу дня поймала себя на мысли о том, что ждет не дождется наступления вечера. Ее то и дело представляли элегантно одетым дамам и джентльменам.

Элину больше всего удивило, что все приняли ее как свою. Джулия оказалась права. Никто не поставил под сомнение рассказ Джулии о том, что Элина – младшая кузина Филиппа. А безупречный французский девушки убедил всех, что Элина вполне достойна влиться в ряды светских красавиц. Все сошлись во мнении, что манеры ее безупречны, что она прекрасно воспитана, и относились к ней соответствующим образом. Как только начались танцы, несколько молодых людей пригласили ее на первый танец.

Вечер удался на славу. Рене пока не появился. А Элине очень хотелось увидеть его, чтобы понять, тронули ли ее слова о любви его ледяное сердце или же утвердили его в намерении расстаться с ней. Она не очень-то скучала без него, но знала, что, если он придет, все сразу изменится.

Элина не переживет, если он бросит ее. Если во всеуслышание заявит, что она была его любовницей. Ей тогда придется покинуть Новый Орлеан.

Ее партнер, юный джентльмен, грациозно кружил ее по залу. У него были прекрасные манеры и очаровательная улыбка, и все же Элина невольно сравнивала его с Рене. Хорошо бы он был немного старше, немного более… дерзким.

Она резко одернула себя. Нечего думать о Рене в такой замечательный вечер.

– Я и не знал, что у месье Ванье есть кузина за пределами Луизианы, – проговорил молодой человек. – Да еще такая прелестная.

– У моего… э… кузена было гораздо больше скелетов в шкафу, чем вы можете себе представить, – беспечно улыбнувшись, ответила она, подумав: «А что бы этот юноша сказал, узнай он правду?»

Молодой человек рассмеялся и сильнее сжал ее талию.

– Я вижу, остроумие – ваша семейная черта.

– Да, – ответила она, натянуто улыбнувшись.

Последующие два часа прошли почти без изменений. Элина с удовольствием проводила время в компании мужчин. Улыбаясь и флиртуя, кружила по залу в объятиях темноволосых креольских мужчин. Они делали ей комплименты, восхищаясь ее элегантным платьем из бледно-желтого крепа, отделанного черным бархатом, которое купил для нее Рене.

Не ускользнули от их внимания и ее прекрасные волосы, закрепленные на макушке роскошными гребнями.

И все же Элина скучала, хотя и не признавалась себе в этом. Она все время оглядывалась в надежде увидеть, наконец, Рене.

Танец закончился, Элина и ее партнер остановились, как и все другие пары. Вдруг девушка заметила, что ее спутник внимательно смотрит на кого-то за ее спиной. Мурашки побежали у нее по спине, когда она скорее ощутила, чем увидела, того, кто привлек внимание ее партнера.

– Мадемуазель Ванье, вы не знаете, почему брат мадам Ванье так пристально смотрит на нас? – Он добродушно улыбнулся, но, когда Элина в ответ на его замечание густо покраснела, улыбка исчезла с его лица. – Только не говорите, что вы завоевали сердце печально известного Бонанжа! – произнес он со смешанным чувством ревности и недоверия. – И все же странно, что он здесь. Бонанж редко посещает балы и светские приемы. По правде говоря, у него и сейчас недовольный вид.

Элина знала, что не следует оборачиваться, однако не сдержалась. Рене буквально сверлил ее взглядом.

Глаза их встретились, и Рене направился к ней. Элина замерла. В этот момент Рене остановила Соланж, та самая креолка, которая кокетничала с ним, когда у Джулии был званый обед.

Элина быстро повернулась к своему партнеру.

Он увидел, что Элина испугана, и спросил:

– Может, потанцуем?

Она, не раздумывая, согласилась.

Однако, танцуя, Элина то и дело посматривала в сторону Рене. Он тоже следил за ней взглядом, не замечая Соланж.

Элина старалась не обращать на Рене внимания, но ничего не могла с собой поделать. Он был неотразим в своем безупречном костюме из черного кашемира, и ее захлестнула волна восторга. Его полный огня взгляд был устремлен на Элину, и она чувствовала себя самой счастливой женщиной на свете.

Когда музыка, наконец, смолкла, Рене снова направился к ней, даже не замечая, что Соланж все еще держит его за руку. Партнер Элины вежливо поприветствовал Бонанжа. Холодный ответ Рене явно отбил у юноши охоту продолжать разговор, он поспешно пробормотал извинения и испарился.

Решив напомнить о себе, Соланж кашлянула, и только сейчас Рене осознал, что она стоит рядом.

– Мадемуазель Ламбер, позвольте представить вам…

– Мадемуазель Ванье, – поспешно договорила за него Элина. Рене удивленно поднял бровь, и она добавила: – Я – кузина Филиппа Ванье.

Рене насмешливо улыбнулся.

– Да, – сказал он, обращаясь к Соланж, не сводя глаз с Элины. – Мадемуазель Ванье – кузина моего дорогого, ныне покойного зятя. Думаю, вы меня простите, если я, как родственник, выполню свою обязанность и потанцую с ней?

– Я не хочу с тобой танцевать, – прошептала Элина, когда Соланж удалилась.

– Однако тебе придется, – сказал он. Заиграла музыка, и он обнял ее за талию.

Элина старалась держаться как можно дальше от него, но Рене крепко прижал ее к себе. Элина буквально таяла в его сильных руках, проклиная себя за это.

– Ты выглядишь просто великолепно, – промолвил он, любуясь ее прекрасным лицом и необыкновенной прической.

Потом его взгляд остановился на глубоком вырезе платья, открывавшем два нежных белых холмика.

Элина покраснела. Рене улыбнулся и снова посмотрел ей в лицо.

– Почти все мужчины заинтересовались тобой. Как только я пришел, меня буквально забросали вопросами о кузине Филиппа.

С напускной беспечностью Элина ответила:

– Должна признать, что креольские мужчины – самые красивые в мире. А как прекрасно они танцуют!

Лицо Рене оставалось бесстрастным, в то время как рука еще сильнее сжала ее талию.

– Вижу, ты очень скучала без меня. Все ночи напролет танцевала в объятиях этих безмозглых идиотов?!

Улыбка исчезла с ее лица, в глазах вспыхнула ярость.

– Если вы, месье, не хотели, чтобы я посещала балы, вам следовало находиться где-нибудь поблизости, а не колесить по всей стране, навещая друзей и развлекаясь!

Элина тут же пожалела о сказанном. Рене понял, что она страдала, пока его не было. Рене перестал хмуриться и улыбнулся.

– Значит, ты все-таки скучала по мне? – спросил он с самодовольным видом. Его гнев, казалось, исчез бесследно.

Она упрямо вздернула подбородок:

– Нисколько.

– А я по тебе скучал, – сказал он с нежностью в голосе.

– Сомневаюсь. Думаю, тебе было хорошо без меня.

Он осмотрел ее с ног до головы.

– Как и тебе. Ты даже не дождалась моего возвращения и начала носить платья, которые я заказал для тебя.

Она выпрямилась.

– Я сама заплатила за них мадам Лаплант из собственных сбережений.

Он тихонько рассмеялся:

– Ты? В таком случае моя сестрица, должно быть, весьма расточительна, когда дело касается ее слуг.

Элина разозлилась. Холодный взгляд, который она бросила на него, мгновенно стер улыбку с его лица.

– Извини. Забыла, что на тебя не действуют мои уловки. Все остальные в этом зале думают, что я – благовоспитанная юная девушка с безупречной репутацией, но мы-то с тобой знаем правду, да? Знаем, что я лгунья, мошенница и воровка. Скажи, когда ты собираешься разоблачить меня – до или после ужина?

– Ты сделала что-то, что я должен разоблачить?

– Нет! – ответила она, испытав боль оттого, что он истолковал ее слова как признание вины.

– Если ты боишься разоблачения, то зачем пришла сюда?

Его вопрос привел девушку в замешательство. Элина гордо подняла голову.

– Поскольку ты уже все решил для себя и, видимо, знаешь, зачем я здесь, то можешь сам ответить на этот вопрос.

– Ты, наверное, решила найти новый способ, чтобы раздобыть денег, или богатого мужа, или…

Она опустила глаза в ожидании еще более мерзкого поступка, который Рене решит приписать ей.

– …или ты рассказала правду моей сестре, и она поверила тебе.

Элина резко подняла голову. Она засомневалась, правильно ли расслышала его слова.

– К-какую правду?!

– Что ты – дочь Филиппа. Что ты приехала сюда, надеясь найти его, а вместо этого нашла его вторую семью. – Значит, ты тоже в это веришь?

– Да, – твердо ответил он. Она сощурилась.

– А почему вдруг ты передумал? Нашел доказательства, подтверждающие мои слова?

Он поймал ее взгляд.

– Нет, прямых доказательств не нашел. Мне вообще мало, что удалось выяснить. Но доказательство, которое у меня есть, – неоспоримо. Это – ты.

– Я?

– Ты. Все эти недели я старался понять, как могут уживаться в тебе две совершенно разные женщины? Интриганка и лгунья, сочинившая дикую историю, чтобы отомстить мне. И в то же время добрая, невинная женщина, оставшаяся одна-одинешенька впервые в жизни – без семьи и без друзей, и все из-за того, что она слепо верила своему отцу. И я склонен доверять второй.

– Так ты веришь мне?

– Да.

Танцуя, они покинули заполненный людьми зал и оказались на безлюдном – к их великому облегчению – балконе. Элину била дрожь.

Он остановился. Но когда Элина постаралась отстраниться от него, Рене прижал ее к своей груди.

– Пожалуйста, Элина, – прошептал он. – Мне очень нужна твоя любовь. Я знаю, ты считаешь меня бессердечным. Не доверяешь мне. Но я смогу сделать тебя счастливой. Клянусь. Ведь я… люблю тебя!

– Любишь? Тогда почему исчез на целую неделю, не сказав ни слова? Не потому ли, что испугался моего признания в любви? – Ее голос дрогнул.

– О Боже, милые глазки! – прошептал он, прижимая ее к себе: – Так вот что тебя мучает? Но я так давно хотел услышать это признание. Я вдруг осознал, что не могу жить без тебя. В то же время я понимал, что пока у нас нет будущего. Тогда я отправился на поиски дружков Франсуа, и мне удалось вытрясти правду из одного из них.

– Все это время ты был с Франсуа? – Глаза ее округлились от ужаса.

– Нет, хотя очень хотел его найти. Особенно после того, что мне рассказал Алсид.

– И что же рассказал Алсид?

Рене не осмеливался смотреть ей в глаза.

– Ведь это Франсуа убил Алекса, да? – прошептала она. Рене удивленно посмотрел на нее:

– Да. Но как ты узнала?

– Я просто подумала, что именно из-за этого он хотел, чтобы я уехала.

Рене помрачнел:

– Я подумал о том же самом. Полагаю, твой брат узнал правду от кого-то в городе и отправился к Франсуа, чтобы поговорить с ним.

Элина кивнула:

– Поэтому пропали все наши документы.

Рене сощурился. Он совершенно забыл об этих бумагах.

– Пожалуй, ты права. Видимо, Алекс показал эти документы Франсуа, тот больше не сомневался, что Алекс – сын Филиппа.

И по вполне понятной причине решил их уничтожить.

Элина представила себе, какие страдания испытывал ее брат перед смертью, и сердце у нее болезненно сжалось. Как мог Франсуа так ненавидеть собственных родственников? Просто не верилось, что у Джулии мог вырасти такой сын.

– А зачем ты хотел найти Франсуа? – спросила Элина.

– Отправляясь к Алсиду, я просто решил узнать всю правду. Однако уже тогда я поверил тебе. Зная, какой негодяй Франсуа, я лишился покоя. Мне необходимо было узнать, что случилось на самом деле. Не собирается ли Франсуа причинить тебе вред. Я хотел загладить свою вину перед тобой, поскольку я причинил тебе много боли своими подозрениями и опасался, что ты не выйдешь за меня замуж.

– Замуж? – Уж не ослышалась ли она?

– Да, и немедленно!

– Значит, все твои подозрения в прошлом?

– Все до единого.

– А как же Джулия? Тебя больше не беспокоит, что это скажется на ее положении в обществе?

Он задумался.

– Беспокоит. Но ей придется это принять. Не знаю, как она воспримет эту новость. Ведь тут замешан Филипп.

– Ей все известно.

– Что?! Это ты ей сказала?

Элина отвела взгляд.

– Нет.

– А кто же?

– Папа признался ей во всем перед смертью. Он оставил завещание, где упомянул всех нас. Но Джулия не нашла в себе сил выполнить его последнюю волю, пока я не появилась на пороге ее дома.

Лицо Рене пылало от гнева.

– Ты давно знаешь, что ей все известно?

Элина задрожала под его гневным взглядом.

– С той ночи, как ты нашел меня у Джулии. Он сжал губы.

– Послушай, Рене, – мягко сказала Элина. – Не надо сердиться на Джулию…

– Я на тебя сержусь за то, что скрывала от меня правду, зная, как я мучаюсь.

– Но если бы я тебе все рассказала, ты сделал бы мне предложение из чувства долга. И я бы так и не узнала, какие чувства ты ко мне питаешь, готов ли поступиться ради меня своими жизненными правилами.

Его гнев несколько поутих.

– А это было так важно для тебя?

– Мой отец женился на твоей сестре только из чувства долга. А мою мать любил по-настоящему. Из-за этого страдали обе семьи. Я должна быть уверена, что у нас ничего подобного не случится.

– А сейчас? – спросил он, пристально глядя на нее. – Сейчас ты уверена? Ты выйдешь за меня замуж, – милые глазки?

– Ты хочешь жениться, чтобы искупить свою вину предо мной? Но это вовсе не обязательно. Джулия позаботится о том, чтобы я получила часть папиного наследства. Я смогу жить здесь сколько угодно, выдавая себя за папину кузину, пока не захочу уехать…

– Об этом не может быть и речи! Я не желаю еще один вечер наблюдать, как ты кружишься в объятиях очередного горячего креола, который только и ждет, чтобы соблазнить тебя! Мой Бог, дорогая, я люблю тебя, но еще одна ночь, подобная этой, сведет меня в могилу! Или ты, Элина, выходишь за меня, или…

– Договаривай, – сказала она. Все ее сомнения рассеялись. Его глаза заблестели от страсти.

– Или я отвезу тебя в Кур-де-Сипре, сделаю своей пленницей, и буду держать до тех пор, пока ты не примешь моего предложения.

– Это звучит… м-м… ужасающе, – произнесла она, и он запечатлел на ее губах поцелуй.

– Ты непременно хочешь остаться на ужин? – спросил он, оторвавшись, наконец, от ее губ.

Охваченная желанием, Элина молчала.

– Я скажу Джулии, что тебе нездоровится, и я отвезу тебя домой, – не дождавшись ответа, заявил Рене.

– И в чей же дом вы отвезете меня, месье? – спросила Элина.

– В наш.

Несколько минут спустя они с Элиной уже сидели в экипаже.

Девушка испытывала неловкость. Никогда еще она не ехала к мужчине домой с весьма недвусмысленными намерениями.

Чтобы скрыть свое смущение, она спросила Рене:

– Что будет с Франсуа?

Рене вздохнул:

– Не знаю. Полагаю, его будут судить за убийство твоего брата. Но не уверен, дорогая, что смогу сообщить властям о его вероломном поступке. Бедная Джулия просто не переживет этого.

– Она не знает, что он натворил, – сказала Элина. – Такая ужасная новость может убить ее. Но сама мысль, что его преступление останется безнаказанным, мне невыносима. И все же…

– Да, дорогая?

– Он ведь мой брат.

– Не думай об этом сейчас, милые глазки. Мы потом все решим. Давай лучше обсудим предстоящую свадьбу.

Элине не верилось, что она выйдет замуж за Рене.

– Как скоро мы сможем пожениться?

– Дай подумать, – в раздумье проговорила она. – Нужно разослать приглашения, сшить свадебные наряды, организовать банкет…

Он застонал:

– Я вижу, ты хочешь наказать меня за все мои прегрешения!

– Самое меньшее, понадобится шесть месяцев, – сказала Элина.

– А мы сбежим! – воскликнул он, и Элина рассмеялась. – Я не шучу! Если понадобится, тайно отвезу тебя к парижскому священнику. Но ждать шесть месяцев не намерен.

В скором времени они добрались до Кур-де-Сипре. Рене выскочил из экипажа и подхватил ее на руки.

– На этот раз, любовь моя, я хочу, чтобы ты сразу поняла, где твое место. Как только ты перешагнешь порог нашего дома, ты – моя.

– Я уже и так твоя, – прошептала она. Поднявшись по лестнице с Элиной на руках, Рене открыл дверь.

Из столовой вышел Луи и в изумлении уставился на них.

– Поздоровайся с будущей хозяйкой, – сказал Рене. Элина в смущении спрятала лицо на плече у Рене.

– А теперь попрощайся, – продолжил Рене, взбираясь вверх по ступенькам, ведущим на второй этаж.