Крик тишины

Глава 11 Джианна

Квинс, Нью-Йорк

Две недели спустя

Вода становится холоднее, и я выключаю кран. Выжимаю волосы и наблюдаю, как прозрачные капли падают мне на ноги. Убедившись, что вся краска для волос полностью смыта, выхожу из душа. Взгляд рассеянно блуждает по маленькой ванной, пока я зажимаю нос от химического запаха аммиака, витавшего в воздухе.

Над раковиной кремовая керамическая плитка, отчаянно нуждавшаяся в новой затирке. Поблекшие самоклеящиеся плитки на полу начинают заворачиваться по краям, обнажая еще один слой посеревшего линолеума. Не могу назвать эту крошечную комнату запущенной, но до моей ванной в Индиан-Хилл ей, конечно, далеко. И всё же здесь чисто — а большего мне и не нужно.

Обернув полотенце вокруг головы, а другое — вокруг тела, ловлю свое затуманенное отражение в запотевшем зеркале. Потираю стекло и, резко моргнув, смотрю на женщину, глядящую на меня в ответ. Я надеялась, что темно-каштановая краска окажется достаточной маскировкой, но теперь сомневаюсь. Я всё еще слишком похожа на себя.

Подкручиваю волосы пальцами, пытаясь представить, как буду выглядеть с более короткой стрижкой. Хмурюсь, решая, придаст ли каре больше анонимности. Поддавшись порыву, бегу на кухню и хватаю ножницы. Вернувшись в ванную, разделяю волосы на четыре пряди и начинаю стричь.

Спустя десять минут я смотрю на длинные локоны, сваленные в кучу на полу. Медленно поднимаю глаза к зеркалу. Женщина, смотрящая в ответ, почти не похожа на меня. И это почти больно. Вдруг понимаю: возможно, я больше никогда не увижу прежнюю себя. Блонд остался в прошлом, теперь его заменил темно-коричневый цвет, отчего черты лица стали резче. Под глазами тени, лицо осунулось. Короткая стрижка завершает образ: вряд ли теперь кто-то узнает меня с первого взгляда. Меня вряд ли засекут камеры наблюдения. Но учитывая, на что способен Итан, мне нужно быть осторожной. Теперь я — никто. Прячусь под маской. Даже сама себя не узнаю. Но именно так и задумано. Теперь это моя реальность — даже если и звучит удручающе.

Моя внешность изменилась, но перемены начались задолго до того, как я купила дешевую коробку с краской для волос. Я менялась постепенно — с каждым днем, проведенным рядом с Итаном, теряя себя по кусочку. Ощущение отрицания не давало мне опомниться. Я усвоила горький урок и поклялась: больше никогда не позволю себе так раствориться в человеке. Годы с ним сделали меня сильнее, жестче, неуязвимее. Но страх всё равно остался.

Натягиваю футболку и джинсы, в животе тут же начинает урчать. Иду на кухню, чтобы приготовить себе обед, но выбор скудный. Пора пополнить запасы, но сама мысль выйти за пределы квартиры пугает. Вот зачем были стрижка и покраска — надеюсь, эти перемены помогут почувствовать себя немного увереннее, когда я выйду за порог.

Выбор падает на консервированный томатный суп. Наливаю его в кастрюлю и ставлю на газовую плиту. Старые напольные часы в гостиной бьют полдень, пока я жду, когда суп закипит. Улыбаюсь про себя, оглядывая скромно обставленную квартиру. Потертый клетчатый диван, выцветшие занавески и журнальный столик с пятнами от кофе оставляют желать лучшего, но я благодарна за то, что у меня есть место, которое можно назвать домом. Это лучшее, что мне удалось найти в спешке. Вряд ли у меня вообще бы что-то получилось, не будь у меня толстого конверта с купюрами, который Тедди вручил мне в ту ночь, когда я сбежала из отеля. Он еще принес новые кроссовки Nike и большую спортивную сумку с одеждой. Большая часть одежды была ношеной — вещи его бывшей жены, — но некоторые оказались даже с бирками. Любая помощь была кстати, и я навсегда останусь ему благодарна.

В ту ночь, когда я сбежала, мой бывший босс пришел на помощь так, как я и представить не могла. Когда я наконец перестала дрожать и смогла помыться в туалете захудалой заправки, Тедди отвез меня на автостанцию и сказал выбрать любое направление. Я отказалась от Кливленда. Он был слишком близко к Цинциннати, и город оказался недостаточно большим. Мне нужно было место, где я могла бы действительно исчезнуть. Я выбрала Нью-Йорк только потому, что это огромный мегаполис. Густонаселенный город помогал раствориться в толпе. К тому же я надеялась, что Итан, зная о моей нелюбви к городской жизни, даже не подумает искать меня здесь. Это давало хоть какую-то иллюзию безопасности.

К счастью, Тедди помог не только деньгами и одеждой. У него оказался старый друг в Нью-Йорке, который быстро нашел мне жилье. Мой новый арендодатель, Оскар Томаш, когда-то был его напарником по покеру. Они не общались годами, но Тедди заверил, что ему можно доверять. Мне было достаточно его слова.

Оскар потребовал оплату наличными за первый и последний месяц, только и всего. Полностью меблированная квартира находилась на первом этаже — приятный бонус, на который я даже не рассчитывала. Это избавило от необходимости покупать мебель, а первый этаж означал больше шансов на побег в случае необходимости. Окон много — и это тоже хорошо.

Само здание расположено между фитнес-центром и ночным клубом. Мне нравится, что люди постоянно приходят и уходят. Я больше не чувствую себя изолированной, как в Индиан-Хилле, и, если когда-нибудь придется звать на помощь, кто-то наверняка услышит. Единственный минус — пульсирующий бас из клуба по пятницам и субботам, который я услышала во вторую ночь здесь. Но нищим выбирать не приходится. Со временем я привыкну и к этому.

Я рада, что Оскар не задал ни одного вопроса о синяке на моей щеке или следах пальцев на шее. Он не спросил, почему имя в договоре аренды не совпадает с именем в моем удостоверении личности. Во время поездки в автобусе в Нью-Йорк, я решила объединить сокращенную версию своей девичьей фамилии с фамилией моей матери. Я больше не Джианна Валентини Уокер. Отныне все, кто меня встретит, будут знать меня как Вэл Бонетти.

Подув на ложку супа, чтобы остудить, вспоминаю слова Оскара, когда мы подписывали договор:

— Рад, что ты здесь, Вэл, — искренне сказал он. — Тедди говорил, что ты переживаешь трудные времена, но он не стал вдаваться в подробности. И не надо. Это не мое дело. Но знай: моя квартира прямо по коридору, если что-то понадобится. Номер семь.

Оскар — мужчина с добрыми глазами и волосами, лишь начинавшими седеть у висков, производил впечатление доброжелательного человека. Его слова немного успокоили, но этого было недостаточно, чтобы усмирить мои расшатанные нервы. На это нужно время. Однако я понимаю: сидя взаперти в квартире целыми днями, я не начну исцеляться. Нужно что-то делать — иначе рискую сломаться окончательно.

Споласкиваю миску и ставлю ее в маленькую посудомоечную машину, которая каждый раз издает громкий, гудящий звук при использовании. Затем протираю столешницы антибактериальным спреем с запахом лимона, оставшимся от предыдущего жильца. Начинаю вытирать капли супа с плиты — и вдруг замираю. Меня осеняет мысль:

Мне больше не нужно убираться. Я могу оставить беспорядок и ничего не трогать даже несколько дней — если захочу.

Конечно, я так не сделаю. Но важен сам факт: теперь у меня есть выбор. Больше нет никого, кто стоит над душой и выискивает пылинку или крошку. Никто не орет на меня из-за чертовой зубной пасты у раковины.

Усмехнувшись, бросаю губку и иду искать кроссовки. Помою плиту и столешницы позже — когда сама решу. Почувствовав прилив уверенности, зашнуровываю кроссовки и направляюсь к выходу.

Глава 12 Вэл (Джианна)

В Нью-Йорке на тебя никто не посмотрит — даже если делаешь что-то безумное. Все просто смотрят себе под ноги и идут дальше. Осознание того, что ты никому не интересен, что никто не пялится на тебя, немного успокаивает мою паранойю. Небольшой продуктовый магазин удобно расположен всего в квартале от дома. Знаю, что мне нужно разобраться с системой метро, чтобы осмелиться поехать куда-то дальше, но сегодня — точно не тот день. Пока всё сводится к тому, чтобы делать маленькие шаги. Как только начну чувствовать себя увереннее в толпе, подумаю о следующем шаге.

Бреду вдоль полок, разглядывая органические сыры и домашнюю птицу, пытаясь убедить себя, что всё в порядке. Хочу ощущать себя своей в этом городе — попробовать модные блюда и эклектичные стили. К сожалению, всё это мне не по карману. Придется довольствоваться коробкой спагетти за девяносто девять центов и банкой самого обычного томатного соуса.

По пути хватаю бесплатную газету в надежде, что в ней окажется раздел с вакансиями. У меня нет ноутбука, чтобы просматривать объявления, и я не знаю, как добраться до ближайшей библиотеки. Надеюсь, в конце концов разберусь, но пока масштаб города слишком подавляет, чтобы даже думать об этом.

Раз я пришла пешком, то могу купить ровно столько, сколько смогу унести. Прошу кассира сложить покупки в два пакета. Начинаю жалеть, что в последний момент положила в корзину целый мешок клементинов[36]. Пакеты тяжелые, и я волнуюсь, выдержат ли дешевые пластиковые ручки их вес. Удивительно, но они справляются — до тех пор, пока я не дохожу до входной двери. Как только поворачиваю ручку, чтобы войти, один из пакетов рвется. Конечно, именно тот, где лежит банка с соусом.

— Блин!

Стекло разлетается вдребезги, и густой томатный соус разбрызгивается по полу, пачкая мои джинсы и кроссовки. Второй пакет тоже рвется, и клементины рассыпаются следом за яблоками Гренни Смит, катясь по коридору. Ошеломленная, смотрю, как мои фрукты «разбегаются» в разные стороны.

Хочется разрыдаться от отчаяния. Мои средства и так ограничены, пока я не нашла работу. Не могу позволить себе такие потери. Сдерживая слезы, которые всё равно ничего не изменят, опускаюсь на четвереньки и начинаю собирать фрукты.

— Помощь нужна? — раздается мужской голос. Я вздрагиваю. Думала, что одна в тускло освещенном коридоре.

— Нет, спасибо. Справлюсь, — бормочу, не поднимая головы. Мне просто нужно собрать продукты. Я уже беспокоюсь, как буду отмывать соус с ковра — Оскару это точно не понравится.

Вот так и будет потрачен весь мой залог за квартиру.

Замираю, когда передо мной появляется пара сине-белых кроссовок Reebok, и кто-то кладет клементин прямо перед моим лицом. Поднимаю взгляд, раздраженная тем, что мужчина всё еще здесь, несмотря на то, что я ясно дала понять — справлюсь сама. Но как только мои глаза встречаются с его, дыхание перехватывает.

— Ты уверена, что не нужна помощь? — снова спрашивает он, кивнув на беспорядок в коридоре.

Я не могу вымолвить ни слова. Не могу отвести взгляд от его лица. Я знаю этого мужчину. Казалось, что наша случайная встреча была целую жизнь назад, но я никогда не забуду этих теплых карих глаз — глаз, в воспоминаниях о которых я находила утешение в самые темные моменты, даже не понимая, почему. Каждая деталь в нем точь-в-точь, как я помнила — только еще лучше.

Это он.

Мой незнакомец.

Быстро встаю, пытаясь изобразить безразличие, хотя мне хочется бежать как можно быстрее и не оглядываться. Шансы увидеть знакомое лицо в городе с населением более восьми миллионов человек должны быть ничтожно малы. Не могу позволить себе быть узнанной. С другой стороны, он, возможно, меня не вспомнит. В конце концов, наша встреча была так давно. Я заставляю себя сделать несколько глубоких, успокаивающих вдохов.

— Всё в порядке. Я… — начинаю.

— Эй, а мы не знакомы?

У меня сводит живот.

— Нет, не думаю, — быстро отвечаю и пытаюсь пройти мимо него.

— Нет, мы точно встречались, — он щелкает пальцами. — У тебя другие волосы, но я никогда не забуду это лицо. Ты — сбежавшая невеста!

Я зажмуриваюсь, проклиная свою вечную невезучесть. Каждый инстинкт протестует, сталкиваясь с противоречивыми импульсами в голове. Мне стоит отрицать, кто я такая — притвориться, будто он ошибся. Но есть во мне одна часть — крошечная, — которой по-настоящему интересно, кто этот незнакомец с ореховыми глазами, преследовавший мои мысли долгие годы. И эта часть побеждает даже самый здравый смысл.

Нет смысла отрицать кто я. Лучше признать, что воспоминания о нашей случайной встрече реальны, а потом двигаться дальше — и надеяться, что больше никогда его не увижу. Медленно поворачиваюсь. Он внимательно изучает меня с головы до ног. Я смущенно скрещиваю руки на груди.

— Точно. Кажется я тебя тоже вроде бы вспомнила. Забавно, что мы встретились именно здесь, — говорю с робкой улыбкой.

— Да, конечно. Раз уж ты меня только «вроде бы» помнишь, давай всё-таки представлюсь. Дерек Миллс. Рад познакомиться… снова, — шутит он, протягивая руку.

Меня охватывает паника. Я пытаюсь вспомнить детали нашего разговора много лет назад.

Говорила ли я ему свое имя?

Кажется, нет.

— Я Вэл. Вэл Бонетти, — быстро говорю, стараясь звучать уверенно. Он слегка склоняет голову, будто в замешательстве.

Черт. Я ведь не называла тогда свое имя?

Нет, уверена, что нет. Он, наверное, просто смотрит с любопытством, потому что я веду себя странно и неуклюже. Я знаю, что вынуждена использовать вымышленное имя, чтобы скрыться от Итана, но вслух оно звучит непривычно и чуждо. Я чувствую это особенно остро, когда принимаю его руку. Едва наши ладони соприкасаются, в животе взметаются бабочки — и дело не в тревоге из-за возможного разоблачения. Эти крылья — не от страха. Это трепет. Волнение. То самое, которое я почувствовала в ту первую, короткую встречу. Эта загадочная искра, которую невозможно объяснить.

Он мягко скользит пальцами по моей руке, и на его лице снова появляется то странное, озадаченное выражение, прежде чем он — будто неохотно — отстраняется.

— Ну, э… Вэл Бонетти. У меня как раз есть средство, чтобы оттереть соус с ковра, пока его не увидел Оскар. Он хороший парень, но такое его точно расстроит. Подожди здесь минутку.

Наблюдаю, как он спешит прочь, но попытки игнорировать все эти шесть футов мужественной красоты оказываются тщетными. Его улыбка широкая, странным образом сочетает в себе и миловидность, и игривый намек, когда он пожал мне руку. От этого сочетания по мне словно проходит разряд — сладостная дрожь пробегает по телу, вызывая мурашки по коже. Машинально тру ладонь, которую он ненадолго сжал, стараясь отогнать непрошеные чувства.

Когда он возвращается, в руках у него две бутылки, куча тряпок и пластиковый мусорный пакет. К моему удивлению, он опускается на четвереньки возле пятна, вытирает излишки соуса и бросает грязные тряпки в мешок. Затем выливает едкую жидкость на ковер.

— Ого, как воняет! Что это? — спрашиваю, морщась.

— Перекись водорода. Она растворяет масла. Не волнуйся, запах быстро выветрится. Я побрызгаю мыльным концентратом — и всё будет отлично. Вот увидишь.

Я просто киваю, нахмурившись. Странно наблюдать, как он чистит ковер. Будучи замужем за Итаном, который никогда ничего не убирал, я забыла, что мужчины вообще способны заниматься домашними делами. Часть меня хочет забрать у него тряпки из рук, но не из-за того, что это «женские обязанности». И я больше не половая тряпка для мужчин. Хочу убрать всё сама — потому что это мой беспорядок, и мне его устранять. Но если я остановлю Дерека, могу нечаянно прикоснуться к нему, а после того покалывания от нашего короткого контакта кожа к коже несколькими мгновениями ранее — это опасно.

Когда он заканчивает, выбрасывает оставшиеся тряпки и встает. Чудесным образом ковер теперь выглядит чище, чем до того, как на него пролился соус.

— Ух ты! Это, конечно, волшебное средство! Вот, — говорю, протягивая руку, чтобы взять сумку. — Давай я постираю тряпки. Меньшее, что могу сделать.

Беря сумку, наши руки снова соприкасаются. Воздух словно заряжается напряжением, и я вновь вспоминаю ту ночь, когда мы впервые встретились. Между нами будто натянулась невидимая струна, готовая лопнуть от напряжения. И, словно отпущенная, она резко отпружинивает, оставляя ощущение, будто этого мгновения и не существовало.

— Спасибо. Эм… Лиза будет благодарна, — неловко говорит он. Что бы это ни было, он тоже это почувствовал. Мне требуется секунда, чтобы осознать, что он сказал.

— Лиза?

— Одна из женщин, которая работает у меня в «The Mill».

Я настораживаюсь, отгоняя странные ощущения. Нужно сосредоточиться. «The Mill» звучит как ресторан или бар. У меня есть опыт работы официанткой — пусть и не свежий, а за барной стойкой, как на велосипеде: раз научишься — не забудешь. Возможно, им требуются люди.

— Я приехала сюда всего пару недель назад. Не слышала о «The Mill». Это где-то рядом?

— Да, он пристроен к зданию. Там я и взял чистящее средство. Лиза там стирает использованные потные полотенца.

Хмурюсь.

— Теперь я запуталась. Потные полотенца? Думала, это ресторан или бар, — признаюсь. Дерек смеется.

— Нет, совсем нет. Помнишь, я рассказывал, что собирался открыть спортзал?

— Да, помню.

— Так вот, это и есть «The Mill». У меня тут спортзал и еще несколько по городу. Из этого коридора есть боковой вход, которым я обычно пользуюсь, чтобы пройти незамеченным, — объясняет он и указывает на стеклянную дверь примерно в двадцати футах позади себя.

Меня осеняет.

— О, теперь понятно. Я знала, что рядом есть спортзал, но не обращала внимания на название.

— Я даю скидки арендаторам зданий в этом квартале. Сам живу в доме через дорогу, так что это мой способ наладить отношения с соседями, — говорит он, подмигивая. — Если захочешь записаться, могу оформить абонемент. Если ты и твой муж заинтересованы…

— О, нет, мужа нет, — поспешно перебиваю. Он поднимает брови, и я поясняю: — Мы разведены.

Ложь отзывается легким уколом вины. Но что такое штамп на бумаге? Для меня мы с Итаном разведены во всех смыслах этого слова. Нет нужды вдаваться в грязные подробности.

— Ну, тогда только ты, — предлагает он с легкой улыбкой. Он засовывает руки в карманы, и темно-синяя джинсовая ткань натягивается на его ногах.

Не отрываю от него взгляд, не зная, что ответить. Никак не могу его разгадать. Он такой же добрый и обаятельный, как в моих воспоминаниях, но в нем появилось что-то новое. Еще при первой встрече он показался мне привлекательным, а время явно пошло ему на пользу — очень даже на пользу. Он сбивает с толку, мягко говоря, и речь идет не только о внешности. Его высокое, мощное телосложение заставило бы любую женщину затаить дыхание. Песочные волосы коротко подстрижены сзади, а сверху лежат легкими волнами, обрамляющие загорелый лоб. От него веет спокойствием, которое невольно расслабляет — а я не могу себе этого позволить. Осторожность всё еще необходима.

— Спасибо за предложение, но я вынуждена отказаться, — говорю я. Его улыбка слегка тускнеет, и он кивает.

Отступаю, намереваясь вернуться в пределы своей квартиры, но обнаруживаю, что колеблюсь. Не хочу идти к своей двери под его присмотром. Я толком его не знаю и не хочу, чтобы он понял, где именно я живу. Возможно, это и абсурдно, но мой прошлый опыт ясно дал понять: я плохо разбираюсь в людях. Своим собственным суждениям я больше не могу доверять — ни по отношению к кому бы то ни было.

— Уверена? — настаивает Дерек. — Это отличный способ познакомиться с людьми. Большинство тех, кто живет в этом районе, ходят в спортзал.

Я стою на распутье, разрываясь между желанием сблизиться с кем-то и страхом. Часть меня отчаянно тоскует по поддержке друзей — я так скучаю по Наталии. Если случится что-то плохое, я здесь совсем одна. Но другая часть в ужасе: если подпущу кого-то слишком близко, паутина лжи вокруг моей личности может начать распутываться. И еще остается вопрос денег — абонемент в спортзал мне сейчас точно не по карману.

— Да? Ну, я подумаю об этом, — пожимаю плечами, намеренно уклоняясь от конкретного ответа.

— Если захочешь, заходи, — говорит он, делая шаг ко мне. Лезет в карман и достает маленькую карточку. — Вот купон на бесплатный месяц, просто чтобы попробовать. Если решишь остаться, будет скидка для соседей.

Беру карточку, выдавливая из себя улыбку. Не говоря больше ни слова, он поворачивается и выходит через парадные двери здания. Я короткое мгновение смотрю ему вслед, прежде чем, наконец, потащить свои продукты и сумку с грязными тряпками обратно в квартиру.

Оказавшись внутри, с облегчением закрываю дверь, откидываю голову назад и закрываю глаза. Я здесь всего две недели, а ситуация уже становится сложной.

Глава 13 Дерек

Открываю дверь в квартиру, и Мейси, мой десятимесячный щенок кавалера[37],тут же начинает скрести в своей клетке, требуя, чтобы ее выпустили.

— Вот моя красотка! Ты голодна? — протягиваю не совсем мужским голосом, которым никогда бы не осмелился заговорить на публике. Наклоняюсь, чтобы открыть дверцу, и щенок выскакивает наружу, царапая когтями деревянный пол, подпрыгивая, чтобы поприветствовать меня. Подняв ее, позволяю лизнуть свое лицо, зная, что она рада видеть меня не меньше, чем получить свой обед.

— Ладно, девочка. Давай принесем тебе еды.

После того как моя маленькая спутница проглатывает корм, отвожу ее в сад на крыше здания, где огорожена секция — мини-парк для собак, специально для жильцов с питомцами. Обычно, когда приезжаю домой в середине дня, я кормлю ее, а затем возвращаюсь в «The Mill» до шести. Пока Мейси вынюхивает идеальное место, чтобы сделать свои дела, понимаю, что сегодня не собираюсь возвращаться на работу. Прежде чем делать что-либо еще, мне нужно прийти в себя после встречи со сбежавшей невестой, которая преследовала меня во снах все эти годы.

Она здесь — она действительно здесь.

Меряя шагами периметр искусственного газона, пытаюсь осмыслить произошедшее. Я не ожидал увидеть Джианну — или Вэл, как она, похоже, теперь себя называет, — суетящейся на полу, собирающей разбросанные фрукты в коридоре рядом с «The Mill». С нашей первой и последней встречи прошло три года — три долгих года. За это время у меня было много женщин. Несмотря на несколько мимолетных связей и отношений, которые не закончились ничем, кроме интрижек, я никогда не переставал думать о той, что ушла. Я представлял миллион вопросов, которые задал бы, если бы снова ее увидел. Но когда у меня наконец появился такой шанс, мой разум был пуст.

Вспоминая, как она выглядела в свадебном платье много лет назад — знал, что у нее потрясающее тело, — но, увидев ее снова, усомнился в своей памяти. Сегодня на ней был укороченный топ, достаточно короткий, чтобы открыть кремовую кожу на животе. Джинсы сидели низко на бедрах, подчеркивая ее стройные ноги и идеальную задницу. Ее короткие темные волосы — когда-то роскошного золотистого цвета — поначалу сбили меня с толку. Но стоило ей поднять на меня глаза, и я сразу понял, что это она. Никогда не забуду эти розовые губы, румянец на щеках и серые вкрапления в ее глубоких синих глазах. Мое сердце на мгновение остановилось — будто молния пронзила душу.

Она была великолепна.

А когда наши руки на мгновение соприкоснулись? Черт возьми, не могло быть и речи, что я выдумал это притяжение — невидимую энергию, щелкающую и искрящуюся между нами. Она возникла три года назад, и отрицать, что она всё еще здесь, невозможно. Чувствовала ли она это тоже? Я не могу быть уверен, но одно несомненно: она изменилась, и дело не только цвета ее волос. Что-то внутри нее угасло, и в ее глазах появилась тень страха, которого раньше не было. Она явно была женщиной, которая прячется от чего-то… или от кого-то.

Вспоминаю, как видел ее с мужем в ту свадебную ночь. Мои челюсти сжимаются при воспоминании о том, как грубо он с ней обращался. Как подло.

Поэтому она с ним развелась?

Поэтому она назвала мне другое имя?

Она прячется от него?

Слишком много вопросов и возможных сценариев кружатся в моей голове. Меня захлестывают противоречивые чувства, и я не могу понять, почему. Я почти ее не знаю — но невозможно отрицать ту близость, что возникла между нами той ночью, пусть едва уловимую. Это был момент, который я не забыл — момент, к которому мысленно возвращался как к последнему отблеску невинности.

Но изменилась не только она — я тоже. Тогда она была невестой с мечтами о сказке, а я — беззаботным и полным надежд парнем, еще не осознавшим всю тяжесть ответственности. С тех пор я понял: некоторые мечты слаще, пока остаются грезами, а не реальностью.

Триумф «The Mill» во всех четырех локациях приносил мне искреннюю радость — но слава, обрушившаяся в процессе, была подобна цунами. Даже в необъятном Нью-Йорке меня начали узнавать всего через несколько недель — благодаря стратегическому ходу Райдера Мэлоуна: он настоял, чтобы мы спонсировали городской марафон. Ни я, ни Райдер не ожидали, что эта авантюра обернется тем, что мое лицо станет лицом всей кампании — в прямом смысле. Мой портрет висел на билбордах, возвышаясь над городом в окружении логотипов спонсоров, как апокалиптическое знамение рекламной эпохи.

Райдер, будучи лишь молчаливым партнером, просто плыл по течению. А я… Я оказался в центре внимания, став «самым завидным холостяком» по версии местного фитнес-журнала — вот откуда взялись все эти случайные интрижки. Слишком много женщин видели во мне кого-то богатого и влиятельного. Но стоило им узнать, что я обычный парень с обычной жизнью, тут же указывали на дверь. И хотя я ценил каждую минуту своего успеха, мог бы спокойно обойтись и без этой известности. Тем не менее, я благодарил судьбу каждый день. Из пустоты родилось нечто настоящее. Ничто стало чем-то — и это было моей гордостью.

Громко вздыхая, понимаю, что скоро мне придется вернуться к работе — пересменка в «The Mill» всего через час. Я зову Мейси.

— Пошли, девочка. Пора. Долг зовет.

В общем, я был доволен своей жизнью — по крайней мере, так мне казалось. Возможно, я еще не встретил ту самую женщину, которую хотел бы лелеять до конца дней, но это не имело значения. Мой бизнес процветал. Я стал независимым и состоятельным практически за одну ночь. У меня была компания в лице Мейси, и я действительно верил, что этого достаточно.

Но всё это изменилось в одно мгновение. Стоило мне увидеть Джианну — или Вэл — как старые желания всплыли на поверхность. Связь, которую я считал выдумкой, внезапно стала реальной, я снова почувствовал притяжение между нами. За считанные минуты моя размеренная жизнь пошла под откос, и я никак не мог понять, какое место в ней занимает Вэл. Мне нужны ответы.

— Как думаешь, девочка, стоит ли мне прогулять смену и устроить небольшое расследование? — спрашиваю я Мейси, когда мы заходим в лифт. Она весело машет хвостом.

— Ну да, ты права. Сегодня Лиза присмотрит за залом.

Оказавшись в квартире, Мейси сворачивается калачиком на своем любимом месте на диване, навострив уши и с любопытством наблюдая за тем, как я достаю мобильный, чтобы позвонить в «The Mill».

— Спасибо, что позвонили в «The Mill». Говорит Лиза. Чем могу помочь?

— Эй, это я.

— Что случилось, босс? — спрашивает Лиза.

— У меня сегодня нет занятий во второй половине дня, и я подумал, что, может, возьму выходной. Как думаешь, справишься с залом сама?

— Черт, ты же никогда не берешь выходной. Ты точно в порядке? — шутит она.

— В полном. Просто нужно уладить кое-какие дела.

— Конечно. Мы тут обо всем позаботимся. Не торопись.

— Спасибо. Еще нужно будет продезинфицировать беговые дорожки, а витрины с добавками выглядят полупустыми — запасы надо пополнить…

— Я в курсе. У нас по всему офису висят твои ежедневные списки задач. Всё сделаем.

— Знаю, — смеюсь. — Но всё равно должен был напомнить. Спасибо, Лиза. Я ценю, что ты меня прикрываешь.

Закончив разговор, хватаю ноутбук с журнального столика и сажусь рядом с Мейси. Она уютно устраивается у меня под боком, пока я жду загрузки системы. Надеюсь, Google подкинет хоть немного информации о моей загадочной девушке. Вспоминая золотистый шрифт на приглашении, набираю: Итан и Джианна Уокер.

— Ничего особенного.

Отгоняя мысль о том, что это уже граничит с преследованием, продолжаю пролистывать результаты.

Выясняю, что у них был дом в тихом пригороде под названием Индиан-Хилл. Хорошие школы. Население — 5887 человек. Нахожу несколько старых профилей Джианны в соцсетях под именем Джианна Уокер, но она не была активна уже много лет. Кроме этого — ничего.

Продолжаю искать, пока не нахожу имя Итана в ссылке на полицейское управление Цинциннати. Перехожу по ней и вижу, что ее бывший муж — начальник полиции.

Интересно.

Не знаю, кем я его представлял, но точно не копом. На фото в форме — симпатичный парень с темными волосами и средней комплекцией. Он почти не изменился с тех пор, как я видел его в последний раз. И всё же меня пронзает вспышка чего-то, что я безошибочно распознаю как ревность.

И это безумие. Я ревную к какому-то парню, которого едва знаю.

— Почему? — спрашиваю вслух у экрана компьютера, но уже знаю ответ.

Потому что он провел годы с женщиной, о которой я мог только мечтать. Одна лишь мысль о том, как он делит с ней постель, находится внутри нее, как трахает ее — сводит меня с ума. Ненавижу его, хотя едва с ним знаком. Моя короткая встреча с ним, может, и не дала мне шанса разглядеть, что скрывается под его фасадом, но фото на экране — дало. В его взгляде холодный, зловещий блеск.

Чем дольше смотрю, тем сильнее чувствую тревогу. Интуиция твердит: за этой идеальной маской скрывается нечто темное, угрожающее. Врожденное желание защитить Вэл от любого демона, от которого она бежит, только крепнет.

Она скрывает свою настоящую личность не просто так. И у меня есть ощущение, что причина этой лжи — прямо передо мной, на экране.

Глава 14 Вэл (Джианна)

Следующие несколько дней я провожу, исследуя три квартала вокруг своей квартиры. Я наконец-то раздобыла карту метро. Даже нашла места, где можно спрятаться, если понадобится, — круглосуточную закусочную с таксофоном и женский приют в трех минутах ходьбы. Также занимаюсь поиском работы, но мне нужно неофициальное трудоустройство, а выбор невелик. Я могу выгуливать собак, убирать дома, работать барменом или официанткой — если только не попросят номер социального страхования, который Итан может использовать, чтобы отследить меня.

Пока я ничего не нашла, и занять себя чем-либо непросто. Сплю плохо, и днем всё чаще вздрагиваю от каждого шороха. Понимаю, что веду себя нелепо, но ничего не могу с собой поделать. Именно поэтому я пришла в хозяйственный магазин, на который наткнулась накануне.

Замок на двери моей квартиры — обычный одинарный засов с дверной ручкой, который можно взломать при помощи простой карты. Мне необходимо обновить систему безопасности в доме, чтобы появилась хоть какая-то надежда на спокойный сон. Однако, глядя на ряды с гайками, болтами, инструментами и деревянными досками, понимаю, что не имею ни малейшего понятия, что мне нужно. Знаю лишь одно — хочу добавить еще один засов. После того, как Итан выбил дверь в отеле, я решила сделать баррикаду из пары досок с петлями — так, чтобы их можно было поднимать и опускать. Никто больше не ворвется ко мне.

Выбрав, как мне кажется, всё необходимое, тащу покупки домой. Оскар выходит из здания как раз в тот момент, когда я вхожу.

— Ого, милая леди! — с удивлением говорит арендодатель. — Позволь мне помочь.

Передаю ему две тяжелые деревянные доски длиной четыре фута.

— Спасибо.

— Что-то нужно починить? Если да, ты должна была сказать мне.

— Всё в порядке. Я просто хочу установить дополнительный замок на дверь, — объясняю. Он смотрит на меня скептически, взгляд скользит по моим покупкам, но мужчина ничего не говорит. Вместо этого доносит доски до моей двери и оставляет меня с ними.

Через полчаса, когда я с трудом вкручиваю петлю в стену, Оскар возвращается с дрелью, небольшим металлическим кейсом и бейсбольной битой.

— Что это? — спрашиваю.

— С дрелью тебе будет проще, чем со старой отверткой. В кейсе есть сверла разных размеров.

— Ого! Просто отлично, Оскар. Спасибо. Я верну тебе это сегодня позже.

— Оставь себе. Это мой старый набор. У меня есть еще.

— А бита? Для чего она?

На его лице на секунду мелькает суровое выражение, затем он понимающе улыбается.

— На всякий случай, если новый замок не сработает. Можешь, конечно, пойти на модные курсы самообороны в «The Mill», но иногда лучше действовать по старинке, — подмигивает он.

Когда он уходит, я ошеломленно смотрю ему вслед, пока он не исчезает за углом. Впервые задумываюсь, насколько много Тедди рассказал ему. Не знаю, стоит ли волноваться — или радоваться, что кто-то здесь, на моей стороне.

Я смотрю на биту. И без тени сомнений знаю, что буду держать ее рядом с кроватью. Не могу поверить, что не подумала об этом раньше. Упоминание о курсах самообороны зажигает интерес, и я задумываюсь, не зайти ли в спортзал. Окидываю взглядом беспорядок из инструментов и приспособлений. Я уже на полпути к тому, чтобы добавить дополнительную защиту к двери. Когда закончу — обязательно загляну в спортзал. Обучение самообороне никогда не будет лишним.

И, возможно — просто возможно — мельком увижу Дерека Миллса, пока буду там.

Прохожу через поворотные двери в The Mill. Яркие флуоресцентные лампы освещают дорогие тренажеры, а воздух пропитан потом и запахом резины. Стук кроссовок по беговым дорожкам, глухие удары ракетбола и мотивирующие крики тренера, поддерживающего тяжелоатлета, создают высокооктановую атмосферу.

Подхожу к стенду с брошюрами, рекламирующими программы спортзала, и нахожу ту, что посвящена самообороне. Внимательно читаю, довольная тем, что вижу, но замираю, заметив ценник. С таким бюджетом я не могу себе этого позволить. Закрываю брошюру и тянусь, чтобы положить ее обратно, но взгляд цепляется за фотографию женщины на обложке. Она стоит в боевой стойке — гордая, уверенная. Больше всего впечатляет ее взгляд: свирепый, решительный. Невольно завидую.

Легкое похлопывание по плечу заставляет меня вздрогнуть. Оборачиваюсь — передо мной стоит Дерек Миллс с виноватым видом.

— Блядь! — выдыхаю, хватаясь за грудь. — Не подкрадывайся так!

— Извини, не хотел. Я трижды позвал тебя по имени, но, видимо, ты не услышала.

— Что?

— Тебя ведь зовут Вэл, да? — шутит он. Его улыбка дружелюбная, но взгляд странный — будто он догадывается, что это не мое настоящее имя. У меня сжимается живот. Мне срочно нужно привыкнуть к новому имени — иначе рискую себя подставить.

— Да… Вэл. Меня зовут Вэл, — говорю, стараясь привыкнуть к звуку, срывающемуся с губ. Дерек прищуривается, но тут же мягко улыбается.

— Ну, Вэл, что привело тебя сюда? Готова воспользоваться бесплатным пробным абонементом?

— Пока не знаю. Просто смотрю брошюры. Занятия по самообороне входят в пробный месяц?

— Всё, что видишь в списке, включено. Но предупреждаю — занятия проходят только два раза в неделю. Чтобы получить реальные навыки, нужно посещать занятия как минимум три месяца.

Мои плечи опускаются при мысли о том, во сколько это мне обойдется.

— Мне нужно подумать, — отвечаю я. — Определенно воспользуюсь бесплатной месячной картой, но пока только осваиваюсь в городе, мне нужно найти работу, прежде чем брать на себя серьезные расходы.

— Хм-м, может, я могу помочь. Какой у тебя опыт?

Он улыбается легко и стоит достаточно близко, чтобы я уловила его запах. Его одеколон пахнет свежестью и древесиной с легкой пряной нотой. Напоминает мне о теплом воздухе у озера, окруженного вечнозелеными елями.

— Не хочу признаваться, но мой основной опыт работы — официантка и бармен.

— Тогда тебе повезло. Моя сестра с мужем владеют рестораном «Camilla's». Это модное итальянское место. Недавно зять упоминал, что ищет хорошую официантку. У них всегда много клиентов, и, насколько я знаю, хорошие чаевые.

— Где находится ресторан? — спрашиваю и впервые с момента приезда в Нью-Йорк чувствую проблеск надежды.

— В Маленькой Италии[38], — отвечает он. Хмурюсь, вспоминая карту. Он замечает это и добавляет:

— Примерно в тридцати минутах на метро отсюда. Хочешь, покажу?

Качаю головой, вспоминая маршруты, которые уже изучала на карте метро.

— Думаю, разберусь. Спасибо. А как связаться с твоим шурином?

— Его зовут Кристофер Пастори. Могу позвонить ему. Но… — он замолкает, нахмурившись.

— Но что? — подталкиваю.

— Прежде чем я это сделаю, стоит упомянуть одну вещь. Это может показаться странным, но скорее всего, работа неофициальная. Надеюсь, это не проблема.

Неофициальная!

Дерек понятия не имеет, насколько это важно для меня. Я и сама не смогла бы придумать лучше. Тем не менее, мне нужно убедиться, что не ввязываюсь во что-то теневое просто потому, что это удобно.

— Есть ли причина, по которой мне стоит беспокоиться?

— Нет. Кристофер — хороший парень. Я и сам не знаю, почему они всё делают именно так, — пожимает плечами Дерек. Потом смеется и качает головой: — С того дня, как моя сестра вышла замуж за итальянца, я перестал задавать лишние вопросы. Достаточно насмотрелся «Клан Сопрано»[39]. Надеюсь, тебя это не смущает.

Мне все равно, даже если его зять сам Аль Капоне[40] — лишь бы эта работа помогла мне спрятаться. Я расплываюсь в широкой улыбке.

— Тогда определенно да! Здорово! О, боже, я прямо сейчас готова тебя поцеловать! — как только слова вылетают из моего рта, осознаю, что я сказала. Брови Дерека взлетают к волосам, а мои щеки пылают двадцатью оттенками красного. Пытаясь выглядеть менее смущенной и отчаянной, неловко улыбаюсь и объясняю свое чрезмерное рвение: — Прости. Я просто так устала искать работу, а тут такое идеальное предложение, и в самый подходящий момент.

— Всё нормально, — заверяет он, одаривая меня лукавой улыбкой, от которой внутри всё трепещет.

К моему удивлению, он достает телефон. Я не ожидала, что он позвонит своему зятю прямо сейчас. Когда он набирает номер, едва сдерживаюсь, чтобы не подпрыгнуть от волнения и молча молюсь, чтобы Кристофер ответил.

— Крис! Привет, мужик! Ты всё еще ищешь официантку? — короткая пауза, и Дерек показывает мне большой палец вверх. — Отлично, потому что у меня есть идеальный кандидат на эту должность.

Глава 15 Дерек

Весь остаток дня не могу выбросить Вэл из головы. После того как выгуливаю Мейси, начинаю наматывать круги по квартире, пытаясь сложить воедино части пазла. Проблема в том, что я не знаю, куда вставлять эти чертовы кусочки, потому что не вижу всей картины целиком.

Я дал ей возможность раскрыть свое настоящее имя, но она им не воспользовалась. Это только подтвердило мою догадку: Вэл скрывается. Какие бы у нее ни были причины, я готов хранить ее тайну столько, сколько потребуется. На самом деле, я уже зашел немного дальше — и именно поэтому упомянул работу в «Camilla's».

Знаю, что Кристофер присмотрит за ней, если я скажу, что, по моему мнению, она в опасности. Я могу рассчитывать на его осмотрительность. Вот почему в девять вечера решаю сесть на поезд «А»[41] до Маленькой Италии.

Я хочу поговорить с ним лично — о Вэл.

Тридцать пять минут спустя выхожу на станции Canal Street и направляюсь на юго-восток к Mulberry Street. К этому времени ужин в «Camilla's» должен подходить к концу, и я надеюсь, что это значит — моя сестра уже ушла домой и я смогу спокойно поговорить с Кристофером, не выслушивая ее расспросы. Она наверняка захочет знать каждую мелочь, а я пока не могу объяснить ей всю ситуацию с Вэл, если сам едва понимаю что происходит.

Когда вхожу в «Camilla's», ресторан почти пуст. Где-то над головой тихо звучит «Con Te Partirò» в исполнении Андреа Бочелли, в зале заняты только пару столиков у стены — засидевшиеся посетители, которые явно наслаждаются аутентичной атмосферой. Моя сестра с мужем подают здесь лучшие блюда итальянской кухни — римская траттория в классическом стиле, переосмысленная и воплощенная в современном городе. Каждый раз, заходя сюда и чувствуя аромат свежего хлеба и чеснока из кухни, я испытываю прилив гордости за всё, чего они добились.

— Дерек! Ты сегодня поздно, — приветствует меня Кристофер, заметив, как я приближаюсь к бару, отделанному мозаичной плиткой.

— Привет, Крис.

— Присаживайся, — он указывает на один из кованых барных стульев. — Голоден? Могу попросить Антонио приготовить тебе лингвини с соусом из моллюсков — твое любимое.

Качаю головой и улыбаюсь. Если бы я ел пасту каждый раз, когда Кристофер ее предлагал, снова стал бы тем пухлым подростком, каким был в средней школе.

— Нет, спасибо. Изабелла здесь?

— Вы только что разминулись. Она убежала минут двадцать назад.

Задерживаю вздох облегчения, услышав, что моя сестра уже ушла.

— Ничего страшного. Я всё равно хотел поговорить с тобой наедине.

— Оу… — он удивленно приподнимает бровь.

— Не смотри так на меня. Я, конечно, люблю свою сестру, но ты же знаешь, какой она может быть. Просто не хочу сейчас играть с ней в «двадцать вопросов».

— Изабелла засыпает тебя вопросами только в том случае, если в этом замешана девушка, — замечает он. Когда я не отвечаю, Кристофер прислоняется к косяку на входе в кухню, скрещивает руки и понимающе кивает. — Значит, речь о девушке.

— Вроде того. Это та, о которой я тебе говорил. Та, что ищет работу.

— Должен признать, я был удивлен. Ты ведь не любишь просить об одолжениях и обычно не смешиваешь дружбу с делами. Сам факт звонка показал, что дело непростое.

Кристофер заходит за бар и ныряет под стойку. Слышу звон стекла. Когда он выпрямляется, в руках у него бутылка самбуки и два низких стакана. Он наливает по рюмке и пододвигает одну ко мне.

— Это совершенно другое, — качаю головой.

— Дай угадаю… горячая цыпочка из спортзала, у которой проблемы с оплатой абонемента? Или может, девушка с большой грудью в беде и ее срочно нужно спасать? — продолжает он, поигрывая бровями.

Я бросаю на него мрачный взгляд.

— Серьезно, мужик. За кого ты меня принимаешь? — рычу, но он знает, что мои слова без агрессии. Его улыбка остается, но тон меняется на более серьезный:

— Расслабься, брат. Я просто дразню. Ну, так что происходит?

Смотрю на него с грустью и думаю, как глубоко хочу его в это посвятить. Я знаю, кто такая Вэл на самом деле, но мне некомфортно раскрывать правду кому-либо еще. Это ее история — и только она должна рассказывать ее, когда будет готова. Черт, я и сам до конца не знаю всего. Всё, что у меня есть, — это десять миллионов вопросов, которые сводят с ума. Но Кристофер умен и наблюдателен. Он всё равно поймет, если я начну юлить, так что лучше быть с ним максимально откровенным.

— Я встретил ее около трех лет назад в Цинциннати. Как я уже говорил по телефону, ее зовут Джи… — резко останавливаюсь, едва не проговорившись. Привыкнуть к ее новому имени оказалось сложнее, чем я думал. — Ее зовут Вэл. Наша встреча была случайной и недолгой.

Я рассказываю Кристоферу сокращенную версию истории, включая тот разговор, свидетелем которого стал — между ней и ее мужем.

— Он ударил ее в день свадьбы? — переспрашивает Кристофер.

— Я бы назвал это скорее грубым обращением, но всё выглядело определенно угрожающе. Помню, как тогда подумал, что она выглядит напуганной. А теперь, три года спустя, она выглядит еще более испуганной. Думаю, она в бегах, братан.

— От мужа?

— Ага.

Кристофер издает протяжный, тихий свист.

— Щекотливая ситуация. Семейные дела могут быстро стать очень запутанными. Только не говори, что ты встречаешься с этой девушкой.

— Нет! Я с ней не встречаюсь.

Пока.

Да, я хочу Вэл — сильно хочу — но Кристофер прав. Пока я не узнаю всей ситуации, разумнее держать дистанцию. С другой стороны, я никогда не утверждал, что отличаюсь мудростью.

Кристофер задумчиво чешет подбородок большим и указательным пальцами.

— Значит, вы не встречаетесь. Но что-то мне подсказывает, она тебе очень нравится. Я прав?

— Ну… — запинаюсь я, пытаясь подобрать слова. — Честно? Я едва ее знаю, но да. Она мне правда нравится. Очень. Между нами что-то есть, и я хотел бы понять, что именно. Дело в том, что она… пугливая, как нервный, затюканный щенок. Не в том смысле, что она говорит, а в том, как себя ведет — будто всё время оглядывается через плечо. И я не преувеличиваю. Думаю, она даже не замечает, что делает это постоянно.

Кристофер качает головой и облокачивается на стойку за баром.

— Знаешь, что я думаю?

— Что?

— Думаю, тебе стоит забыть эту девчонку и найти себе симпатичную цыпочку. Видимо ты давно нормально не трахался.

— Когда я последний раз трахался — не твое собачье дело, — рявкаю. Он смеется.

— Ладно, хорошо. Не забывай. А если всё вообще не так? Ты не думал, что, может, она не от мужа скрывается? Может, у нее проблемы с законом? Сам же сказал, ты ее едва знаешь. Может, она преступница. Или, скажем, отвергнутая невеста, жаждущая мести — вдруг она убила своего мужа?

Пожимаю губы и раздраженно смотрю на него. Я пытаюсь быть серьезным, а он несет чушь, будто пересказывает сюжет «Убить Билла»[42].

— Ты пересмотрел слишком много фильмов Тарантино.

— Но ведь это может быть правдой, — пожимает плечами.

— Крис, ты серьезно? Думаешь, я бы отправил ее работать к тебе, если бы считал, что она какая-нибудь отмороженная преступница? Говорю тебе — она просто испуганная девочка. И я чувствую какую-то врожденную потребность защищать ее. Это странно. Проблема в том, что из-за этих тайн, я не понимаю, от чего именно должен ее защищать.

Кристофер доливает мне самбуку и пододвигает корзинку с кростини[43].

Киваю в знак благодарности и делаю глоток. Беру кростини, откусываю и жую, пытаясь разобраться в голове. Кристофер молчит. Он знает, что мне нужно всё переварить. Он хороший друг. Я расстроен. И тревожусь по множеству причин, но пока не могу понять, какая из них беспокоит меня сильнее всего.

— О чем ты думаешь, брат? — наконец спрашивает он.

— Ее поведение во многом напоминает мне женщин, которые впервые приходят на мои занятия по самообороне. Они тревожные, постоянно косятся на дверь, будто в любой момент готовы удрать. У Вэл такой же взгляд. Но в ней есть нечто большее. Я вижу в ней решимость — стойкость, которая появляется только у тех, кто окончательно устал жить в страхе. Она хрупкая, но сильная, — качаю головой, проводя рукой по лицу. Для него я, наверное, звучу как сумасшедший. — Блядь, чувак. Даже не знаю, звучу ли я сейчас адекватно.

— Девушка, которую ты едва знаешь, умудрилась сбить тебя с толку, — Кристофер качает головой в недоумении. — Ты уверен, что она что-то скрывает? Может, она просто замкнутая.

— Нет. Я знаю, что это не так.

— И откуда ты знаешь наверняка?

— Во-первых, ее имя. Она солгала мне. Видишь ли, мы так и не обменялись именами три года назад. Я узнал, как ее зовут, только по вывеске у зала, где проходил прием. А теперь она представляется другим именем. Вэл — не ее настоящее имя.

Брови Кристофера сдвигаются на переносице.

— И как же ее звали до этого?

Я снова колеблюсь. Я называл ее новым именем всего пару раз, и каждый раз — через силу. Это сложно. В моих мыслях и снах она все эти три года была Джианной.

— Я не хочу говорить тебе ее настоящее имя. Если ты возьмешь ее на работу, не хочу, чтобы по ошибке назвал ее иначе и спугнул. Черт, мне самому порой непросто не сорваться и не назвать ее старым именем.

— Ладно. Если она и правда прячется, понимаю, что такая оплошность может всё испортить.

— Спасибо, что отнесся к этому спокойно. Это единственная причина, почему я пришел сюда сегодня. Хотел, чтобы ты был в курсе — вдруг во время интервью что-то пойдет не так.

— Сделаю для нее всё, что смогу, обещаю. Но помни, Дерек — секреты невозможно хранить вечно. Если она и правда что-то скрывает, ты должен быть уверен, что сможешь справиться с правдой, когда она всплывет.

— Знаю…

Между нами повисает тишина, пока мы молча допиваем самбуку. Последние посетители покидают ресторан, на кухне звенит посуда — персонал убирается перед закрытием. Когда наши стаканы пустеют, я встаю. Кристофер обходит бар и хлопает меня по плечу.

— Эта bella donna[44], похоже, и правда особенная, если ты готов влезть во всё это ради нее.

Он и понятия не имеет. Вэл могла бы затмить Монику Беллуччи. Она настолько красива, что одного взгляда на нее достаточно, чтобы у меня сносило крышу. Это нелепо, знаю. Я столько лет фантазировал о ней, что это граничит с одержимостью.

— Она чертовски великолепна, Крис. Я никогда не встречал более красивой женщины. Она засела в моей голове, и я не могу объяснить почему. Никогда раньше не чувствовал ничего подобного.

— Merda[45], — Кристофер качает головой. — С Изабеллой это не прокатит. Жди допрос с пристрастием.

Я стону, при мысли о расследовании, которое, вероятно, устроит сестра.

— Думаешь, я не в курсе?!

Глава 16 Вэл (Джианна)

В этот день всё происходит впервые. События развиваются так быстро — первый день, и я на нервах. Всё кажется слишком гладким, чтобы быть правдой, и мне приходится сдерживаться, чтобы не ущипнуть себя. Впервые за долгое время я с оптимизмом смотрю в будущее. Звезды сошлись, и передо мной открылись новые возможности — и за всё это я должна благодарить Дерека Миллса.

После того как Дерек позвонил Кристоферу больше недели назад, я прошла собеседование и получила работу в «Camilla's». Кристофер и его жена Изабелла показались мне вполне приличными людьми. Изабелла — милая и невероятно трудолюбивая, а дородность и сообразительность Кристофера чем-то напоминают Тедди. Никто из них не задавал лишних вопросов, за что я была благодарна, и мы быстро нашли общий язык. Я приступила к работе в тот же день. Отработала уже неделю и, получив первую официальную зарплату, чувствую, что смогу позволить себе занятия по самообороне после пробного абонемента.

Первое занятие — сегодня утром.

В поношенных спортивных штанах и обтягивающей майке, обуваю свои Nike и выхожу из квартиры с легким волнением. Когда захожу в студию, где проходит занятие, вижу около дюжины женщин, сидящих на большом коврике в центре зала и выполняющих растяжку. Они выглядят так, будто отлично знают, что делают — и это пугает. Значит, если я опозорюсь, то буду выглядеть еще глупее. Оглядываюсь в поисках инструктора, но, похоже, он или она еще не пришли. Следуя примеру остальных, начинаю разминаться сама.

— Доброе утро, всем! Кто готов начать надирать задницы? — раздается мужской голос. Я резко поднимаю голову из позы «собаки мордой вниз». Перед классом стоит Дерек Миллс. Даже не думала, что он будет вести занятие.

— Большинство из вас знают упражнения, но сегодня я буду объяснять технику подробнее, потому что к нам присоединился новичок. Дамы, поприветствуйте Вэл, — он указывает в мою сторону. Все женщины оборачиваются, негромко приветствуя меня.

— Спасибо, — отвечаю с робкой улыбкой. Не самое приятное ощущение — знать, что я единственная новенькая. Но времени волноваться нет, когда Дерек продолжает:

— Начнем с легкой разминки. Сорок прыжков с места, бег на месте в течение двух минут и восемь приседаний. Повторим эту комбинацию четыре раза, — скрестив мускулистые руки на широкой груди, он подходит к стереосистеме. Вскоре зал наполняется музыкой Maroon 5[46]. — На счет четыре. Один. Два. Три. Четыре.

Мы начинаем прыгать, почти как роботы, двигаясь в унисон. Дерек делает упражнения вместе с нами, и я не могу не восхищаться его божественной внешностью. Эластичный пояс синих спортивных шорт плотно обхватывает бедра, а серая футболка облегает тело, подчеркивая рельеф груди и загорелые бицепсы.

Закончив разминку, он выключает музыку и поворачивается к классу. На нем ни капли пота, а я пыхчу, пытаясь отдышаться.

— Дамы, пожалуйста, встаньте вокруг мата. Мне нужен доброволец, чтобы помочь продемонстрировать новый прием, которому я хочу вас научить.

Куча рук взмывает вверх так быстро, что я едва не фыркаю. Кто бы не захотел стать добровольцем, когда учитель выглядит как Дерек Миллс?

— А-а-а, вы, дамы, никогда не разочаровываете. Столько желающих! Но сегодня я хочу поработать с новенькой. Что скажешь, Вэл?

— Я? — удивленно переспрашиваю. — Но я пока ничего не умею.

— Именно поэтому ты мне и нужна. Я хочу, чтобы ты сразу отбросила любые предвзятые представления о самообороне. Многие думают, что это только удары руками и ногами. Но я обучаю большему — в том числе тому, как предугадывать нападение и как его избежать. Сегодня как раз хочу научить этому. Готова?

— Эм… конечно, — пожимаю плечами. — Почему бы и нет?

Выхожу на середину мата, где он уже ждет меня. Обратившись к классу, он начинает объяснять, как вырваться или защититься от удушающего захвата спереди.

— Нападающий пытается задушить вас, толкая или отбрасывая назад. Атаку нужно отражать быстро — иначе можно удариться головой, если вас повалят. А если вы окажетесь на земле, противник может сесть сверху и задушить.

Замираю от этих слов — унижение обвивает мою шею, словно скользкие щупальца. В подсознании вспыхивает сцена, которую я не могу забыть: я лежу на животе на кухонном полу, Итан вбивается в меня сзади, как таран — беспощадный, неумолимый. Прикованная к месту, я погружаюсь в эти кошмарные воспоминания, которые терзают меня по ночам и преследуют днем.

Я теряюсь в этой грязной дымке настолько, что перестаю слышать, что говорит Дерек. Поэтому не ожидаю следующего шага. Его рука тянется к моей шее, мягко, без силы — но моя реакция мгновенна.

— Нет! Не надо!

Я отшатываюсь, инстинктивно отталкивая его руку.

— Вэл, ты в порядке? Я не хотел…

— Я не… не думаю, что справлюсь. Спасибо за возможность и бесплатное пробное занятие, но мне нужно идти. Это просто… это не для меня.

Поспешно направляюсь к выходу, собирая свои вещи, чувствуя на себе сочувственные взгляды остальных женщин. Пусть смотрят. Они ничего не знают обо мне или о том, через что я прошла. Может, кто-то и осудит — но мне всё равно.

Когда почти подхожу к дверям, ведущим обратно в жилую часть, слышу голос Дерека:

— Подожди! Давай поговорим.

Я не останавливаюсь. Мне нужно поскорее убраться отсюда и вернуться в безопасную квартиру, где я могу запереть задвижки и забаррикадировать дверь. Мне не хватает воздуха. Пространство спортзала кажется слишком большим, слишком открытым.

Я разворачиваюсь и иду в другую сторону. Вместо того, чтобы пойти к внутренней двери, я направляюсь к главному входу. Мне нужен воздух. Свежий, прохладный воздух — иначе задохнусь.

Оказавшись на улице, чувствую порыв прохладного октябрьского ветра. Он проясняет мысли и охлаждает разгоряченную кожу. Прислоняясь к кирпичной стене, прижимаю руку к груди, закрываю глаза и начинаю медленно считать до десяти. Вдыхаю, выдыхаю. Один за другим, размеренные вдохи унимают бешеный стук сердца.

Досчитав только до пяти, слышу нерешительный голос Дерека:

— Вэл?

Медленно открываю глаза и встречаюсь с ним взглядом. Ореховые радужки цвета осени уставились на меня — золотистые, зеленые и янтарные, затуманенные беспокойством.

— Просто дыши. Похоже, у тебя паническая атака.

Снова закрываю глаза и продолжаю считать.

Шесть. Семь. Восемь. Девять. Десять.

Чувствуя себя немного спокойнее, опускаю руку и бросаю на Дерека пристальный взгляд.

— Прости, Дерек. Я прошла через… — запинаюсь, с трудом подбирая слова. — Я пережила кое-что. И не могу это объяснить…

— И не нужно, — мягко перебивает он. — Многие женщины в этой комнате были на твоем месте. Я не стану задавать вопросов. У каждой из вас — своя причина быть здесь. И это твое личное дело. Прости, если заставил тебя почувствовать себя некомфортно. Я не хотел…

Слова Наталии, сказанные давным-давно, всплывают в памяти:

«Есть и другие мужчины — добрые и порядочные, — которые никогда бы так не обращались со своими женами».

Но я больше не Джиа. Я — Вэл. Сломанная оболочка той женщины, которой была до Итана. Может, Дерек и добрый человек, но я не могу этого знать — и, черт возьми, не могу больше доверять своему суждению. И всё же, подсознательно я знаю: Дерек — не Итан. Это была не рука Итана на моей шее, а рука человека, который хотел помочь. Я вздыхаю и выпрямляюсь.

— Знаю, ты не хотел меня напугать. Я просто… слишком остро отреагировала.

На его лице появляется облегчение.

— Ну, что скажешь? Вернемся в класс?

Лицо вспыхивает от одной только мысли о возвращении туда. Видеть все эти сочувственные взгляды — ужасно неловко. Как будто они видят мою душу и всё уродство прошлого. Как будто спрашивают, почему я так долго оставалась со своим мужем.

Качаю головой.

— Не думаю, Дерек. Может быть, когда-нибудь. Но сейчас… я просто не готова.

Он проводит рукой по волосам, задумчиво глядя на меня.

— Послушай, в тебе есть характер. Я хочу кое-что предложить. Я провожу персональные тренировки, — мои глаза расширяются, и я начинаю качать головой, но он поднимает руку. — Подожди. Выслушай. Я преподаю индивидуальные уроки самообороны — не совсем так, как обычные персональные тренировки. Это не один на один. Я работаю в паре с Ханой, еще одним тренером. Заметил, что присутствие женщины помогает ученикам расслабиться. Мы с Ханой сначала сами показываем приемы, пока человек не почувствует себя готовым. Мы работаем вместе, чтобы выяснить зону комфорта клиента.

Персональные тренировки?

Я чуть не смеюсь.

— Звучит здорово, но я никогда не смогу позволить себе персональные тренировки.

— Предложение то же: первый месяц бесплатно. А дальше — подстроимся под твой бюджет. Помнишь, я владелец? Так что это в моей власти, — добавляет он, подмигнув, с самодовольной улыбкой. Он кажется искренним, но я всё равно сомневаюсь.

— Ты уже помог мне найти работу, а теперь предлагаешь бесплатные частные уроки… Не хочу показаться неблагодарной, но не могу не спросить — в чем подвох?

— Никакого подвоха. Просто хочу быть хорошим соседом. Мы, нью-йоркцы, этим не славимся, но я стараюсь менять репутацию, помогая другим, когда могу. К тому же я понимаю, что облажался в классе. Поторопился. Считай, это мой способ загладить вину.

Он поставил меня в тупик. Было бы глупо отказаться, но я всё еще сомневаюсь.

— Я ничего не должна делать, пока не почувствую, что готова, верно?

Его лицо смягчается. В глазах — беспокойство, которое тут же сменяется решимостью, будто я — вызов, который он готов принять.

— Ни малейшего давления. Только когда будешь готова на сто процентов. Слово скаута, — говорит он, подняв три пальца.

На этот раз я смеюсь.

— Ладно, бойскаут. Я попробую. Но ничего не обещаю.

Он широко улыбается и протягивает мне руку.

— Тогда договорились. Увидимся завтра. В десять утра подойдёт?

— Договорились.

Глава 17 Дерек

Наблюдая, как Вэл исчезает за входной дверью многоквартирного дома, чувствую, что на моих плечах лежит тяжесть всего мира. Если у меня и были какие-то вопросы о том, сбежала ли она от мужа, на них нашлись ответы в ту же минуту, когда она выбежала с моего занятия по самообороне. Она, без сомнения, жертва насилия. Другого объяснения нет.

Я преподаю самооборону женщинам почти восемь лет. Каждая из них разная, но все они страдают от длительных эмоциональных последствий насилия. За эти годы я понял, что оказание поддержки пострадавшей выходит далеко за рамки обучения ее физическим защитным приемам. Это означает, что я должен быть восприимчивым и не осуждать любые проявления травмы. Я должен слушать, когда они говорят, и отвечать без давления. Также должен быть осторожен и не задавать слишком много вопросов, которые могли бы вызвать страх у пострадавшей.

И самое главное — я узнал, что определенные прикосновения могут вызывать воспоминания, похожие на ПТСР[47], и быть контрпродуктивными для любого защитного приема, которому я пытаюсь научить. Я знал, что лучше не трогать Вэл, не узнав ее триггеры. Знал, как важно определить то, что может вызвать негативную реакцию, вплоть до любого физического контакта. Это практически правило номер один — никогда не напоминать выжившей о травме из прошлого.

Но именно это я и сделал с Вэл.

Намеренно проигнорировал правила.

Каким человеком это меня делает?

Эгоистичным придурком.

Я хотел, чтобы она была рядом, и поставил это выше всего остального. Хотел взаимодействовать с ней — чтобы она была так близко, чтобы я мог чувствовать запах шампуня, которым она пользовалась этим утром. Отчаянно желал положить свои руки на нее — на ее плечи, бедра, ягодицы — размещая ее тело в разных оборонительных стойках.

Это не просто делает меня эгоистом. Я — больной ублюдок.

Вспоминаю, что именно сделал, что спровоцировало такую реакцию. Одна моя рука держала ее ладонь, другая — на шее. Боялась ли она, что ее руки будут прижаты? Или удушающий захват выбил ее из равновесия? Я не знаю ответа, но моя работа, как ее личного тренера по самообороне, заключается в том, чтобы это выяснить.

Качаю головой, испытывая отвращение к себе, и возвращаюсь в класс. Вопросительный взгляд одной из женщин встречается с моим. Они не озвучивают свои мысли вслух — знают, что лучше не спрашивать. Знают, что чувствует Вэл не понаслышке. Я могу только попытаться представить, что они пережили. Поэтому в течение следующего часа они сосредоточенно повторяют за мной всё, что я показываю, и мы заканчиваем занятие, как и было запланировано.

Как только последняя из женщин выходит из класса, иду в свой кабинет, закрываю за собой дверь и сажусь за стол. Нужно составить расписание на следующую неделю и список принадлежностей, которые нужно заказать. Шевелю мышкой, чтобы вывести компьютер из спящего режима, но не успеваю приступить к работе — экран телефона загорается, привлекая мое внимание. Три пропущенных звонка от сестры. Это может означать только одно — Кристофер наконец проболтался о Вэл.

— Этот придурок едва продержался неделю, — бормочу себе под нос.

Откладываю ненадолго работу и иду к мини-бару в кабинете, чтобы сделать чашку кофе. Кофеин точно понадобится, чтобы выдержать разговор о Вэл с моей сестрой. Добавив немного сливок в крепкий обжаренный кофе, возвращаюсь к столу. Не откладывая неизбежное, набираю номер сестры и жму кнопку вызова. Она отвечает после второго гудка.

— Дерек, я звонила тебе всё утро, — говорит она вместо приветствия.

— У меня с утра занятия. Ты же знаешь.

— Хм, — бурчит она. — Ну, как дела?

— Именно ради этого ты звонила мне трижды? — фыркаю.

— Ну, нет. Я хотела поговорить с тобой о новой девочке, Вэл. Подумала, тебе будет приятно узнать, что она отлично справляется. Быстро схватывает.

Улыбаюсь про себя. Не ради этого она позвонила. Сестра закинула удочку, но я не собираюсь заглатывать наживку.

— Рад это слышать, Белл, — отвечаю, намеренно отстраненным тоном.

— Она выучила меню за одну смену, ни разу не опоздала, — продолжает она. — Ум острее бритвы. Где ты ее нашел?

Откидываюсь на спинку стула, закидываю руку за голову, размышляя, как долго буду ее мучать.

— Она живет в доме, который примыкает к «The Mill».

— Где? В Квинсе? — пытается прощупать почву. Я не могу не ухмыльнуться. На самом деле она хочет выяснить, живет ли Вэл рядом со мной.

— Ага.

— Мило. Давно она там живет?

— Не уверен, — отвечаю безразлично, вынуждая сестру раздраженно выдохнуть.

— Да брось, Дерек! Ты заставишь меня выпрашивать? Выкладывай!

— Что выкладывать? — невинно спрашиваю, едва сдерживая смех.

— Я почти вижу твою мерзкую ухмылку прямо сейчас. Ты же знаешь, о чем я!

На этот раз я не выдерживаю и громко смеюсь. Когда, наконец, успокаиваюсь, Изабелла обиженно говорит:

— Рада, что тебе весело. Раньше ты рассказывал мне всё. Представь себе мое удивление, когда я узнала, что ты говорил с Кристофером о ней больше недели назад, а я до сих пор ни слухом — ни духом.

— Этот крысиный ублюдок и недели не продержал язык за зубами, — дразнюсь.

— Вообще-то, не совсем он. Джулианна работала в зале в тот вечер и случайно обмолвилась, что ты заходил. Когда я спросила Кристофера, зачем… ну, ты же его знаешь. Он просто не смог не рассказать.

Да, я знал Кристофера. Но свою сестру я знал еще лучше. Упрямая, как мул. Если она что-то хочет, ее не удержать. Уверен, ей понадобилось меньше тридцати секунд, чтобы заставить его сдаться. Он всегда был мягким, когда дело касалось ее.

— Честно говоря, Белл, рассказывать особо нечего.

— О, это самая большая чушь, которую я когда-либо слышала.

— Это долгая история.

— А я что, по-твоему, занята?!

— Ладно, ладно, — вздыхаю. — Я расскажу тебе всё, что сказал Крису. А там — суди сама.

Вспоминаю ночь, когда встретил Вэл во дворе отеля, и как мы разговаривали обо всем, но и ни о чем. Разговор был легким и естественным. Поэтому, как и с Кристофером, рассказал историю о том, как я встретил прекрасную сбежавшую невесту. Однако на этот раз вдавался в подробности гораздо больше, потому что у Изабеллы было двадцать семь вопросов на каждое предложение. После сорока пяти минут разговора по телефону моя чашка кофе почти опустела, а сестра была в курсе всех событий. Заканчиваю тем, что произошло сегодня на занятиях по самообороне.

Моя сестра ахает, когда заканчиваю ей всё выкладывать.

— О, бедная девочка! Что бы с ней ни случилось, ей важно знать, что она не одна. Ты же знаешь, мы будем за ней присматривать, пока она работает в ресторане.

— Я это ценю.

Моя сестра необычно долго молчит. Уже собираюсь спросить ее, на связи ли она, когда она наконец начинает говорить:

— У меня такое чувство, что ты искал нужную девушку с тех пор, как я себя помню, — наконец говорит Белл. В голосе сестры безошибочно угадывается тревога.

— Может быть, я наконец-то нашел ее. Я просто думаю, что не совсем вовремя, вот и всё.

— Дерек, насколько ты серьезен по отношению к Вэл?

— Серьезен? — переспрашиваю, поднося кружку ко рту, чтобы допить последние капли кофе. — С чего ты взяла, что мы вообще вместе? Мы просто друзья.

— Ну, мы с тобой знаем, что это не продлится долго. Она может этого и не знать, но я вижу, что ты действительно увлечен ею. Это меня нервирует.

Дважды моргаю, не совсем понимая, что могло так встревожить мою сестру.

— Почему?

— Потому что ты сначала делаешь и только потом думаешь.

Закатываю глаза, когда понимаю, к чему она клонит. Она думает о Кассандре, моей последней девушке. Я трахнул больше женщин, чем могу сосчитать за свою жизнь, но сестра хочет сосредоточиться на той единственной женщине, которая продержалась больше нескольких недель — и всё закончилось катастрофой.

Кассандра была прекрасна. Мы с ней очень хорошо поладили, в начале. Я не был влюблен в нее, но отношения были серьезными. Через два месяца встреч — и одного щенка по имени Мейси — я понял, что она мастерски умудрялась скрывать, насколько она материалистична. Она ценила свои дизайнерские сумочки превыше всего остального, включая меня и щенка, который имел привычку жевать дорогие кожаные сумки. В конце концов, я оставил щенка себе, а она — то, что осталось от ее коллекции Louis Vuitton.

— Послушай, Вэл — не Кассандра. Всё, что ее волновало, — это мой банковский счет. Я не уверен, какие у нас с ней были отношения. Она была больше влюблена в себя, чем в меня.

— И ты это не замечал, прежде чем вы решили завести собаку? — сухо спрашивает она.

— Ты сама любишь Мейси и знаешь это, — возражаю.

— Она очаровательна. Конечно, я люблю ее. Но суть не в этом.

— Итак, в чем суть?

— Слушай, Дерек. Я люблю тебя и не пытаюсь обидеть. Я просто беспокоюсь. Ты симпатичный парень, у тебя есть деньги и огромное сердце. Однажды ты станешь для кого-то настоящим сокровищем.

— Только не для Вэл?

Сестра вздыхает, словно ей требуется минута, чтобы собраться с мыслями.

— Мне нравится Вэл, и она трудолюбивая. Она кажется довольно милой, но у нее явно есть какое-то прошлое, от которого она бежит. Она пришла на собеседование с явно крашеными волосами, которые выглядели так, будто их коротко подстригли кухонными ножницами. До сих пор она отработала три смены в «Camilla's», и ни разу ее одежда не была ей по размеру. Такое ощущение, что это чьи-то растянутые обноски. И хотя всё это не должно иметь ни малейшего значения, но имеет, если сопоставить ее внешность с тем, как она себя ведет. Она всегда украдкой поглядывает на дверь, как будто ожидает, что в любой момент в нее ворвется бугимен[48]. Если неожиданно натолкнуться на нее, она вздрагивает. А в конце смены, когда она пересчитывает чаевые, на ее лице появляется странное выражение трепета — как будто она нашла горшочек с золотом на конце радуги. Я не знаю… это трудно объяснить, не видя своими глазами. Еще она выглядит измотанной. Мешки под глазами наводят меня на мысль, что бедная девочка не спала несколько недель.

Зная, что Изабелла никогда не судит людей по внешности, мне трудно слышать, как она описывает женщину, которую я вижу только красивой — независимо от того, как выглядят ее волосы или одежда. Однако, раз моя сестра об этом говорит, трудности Вэл должны быть очевидными, и я на мгновение лишаюсь дара речи.

— К чему ты клонишь?

— Я говорю, что ты едва знаешь эту девушку. Любой может увидеть, что она ходячая катастрофа — любой, кроме тебя, конечно. Не могу не задаться вопросом… почему именно она, Дерек?

Думаю об ангельской улыбке Вэл — робкой, но искренней и абсолютно прекрасной. Она почти не улыбается, и мне больше всего хочется это изменить. Затем вспоминаю ее смех, и хотя давно его не слышал, всё еще могу восстановить это воспоминание. Он — как теплый мед, льющийся на меня — густой, насыщенный, настоящий. А ее тело… одна только мысль о ее обнажённых изгибах в моих объятиях не раз доводила меня до бессонных ночей. Я думал, представлял, каково это — чувствовать, как она извивается от удовольствия подо мной. Она почти незнакомка, а я жажду ее самым необъяснимым образом.

— Не знаю почему, Белл. И она не катастрофа. Я знаю ее лучше, чем ты думаешь. Это не просто увлечение. Я… — замолкаю, услышав в своем голосе оборонительный тон и смягчаю тон: — Нет, ты права. Я ее почти не знаю, но при этом ощущение, будто мы знакомы уже много лет. Я что-то чувствую к этой девушке. Никогда раньше не привязывался к кому-то так быстро. Между нами проскочила искра, которую я не могу объяснить.

— Я чувствовала то же самое к Кристоферу. Это было как гравитация — будто нас тянуло друг к другу, пока не стало казаться, что мы единственные люди в целом мире. Я понимаю, Дерек. Правда понимаю. Но между нами с Кристофером не было тайн. Разве что его властная мать, которая считает, что знает всё, просто потому, что она итальянка. Честно, она могла заставить пить кого угодно. Удивительно, что я до сих пор не ложусь спать с бутылкой самбуки, — говорит она со смехом. Слышу, как она глубоко вздыхает, и понимаю, что у нее на уме куда больше, чем просто шутки.

— Скажи прямо. Что на самом деле тебя беспокоит в моем интересе к Вэл?

Она фыркает, и хотя не вижу ее перед собой, легко представляю, как она потирает переносицу — привычка, выдающая то, что она нервничает.

— Ты совсем как папа, Дерек. Если любишь — то всем сердцем. Если ты и правда будешь с Вэл, ей крупно повезет. Но мне кажется, есть многое, чего ты не видишь со стороны. Если она и правда пережила насилие, как мы оба подозреваем, тебе стоит быть осторожным — не бросаться в эту историю с головой. Насколько тебе известно, она напуганная девушка, с травматичным прошлым. Вспомни Хану и всё, что она пережила. Ты сам видел, как работает катастрофическое мышление. Такая установка может заставить Вэл зациклиться на худшем сценарии. Не говорю, что это с ней случится, но боюсь, она может неосознанно всё испортить, прежде чем вы успеете начать. А я не хочу, чтобы тебе снова было больно.

Хмурюсь от ее слов, и внутри просыпается тревожное чувство, что она может быть права. Иногда она лезет не в свое дело, но почти всегда дает дельные советы.

— То есть ты хочешь сказать, что мне вообще не стоит ничего предпринимать?

— Наоборот. Я совсем не это имею в виду. На самом деле, думаю, тебе стоит поухаживать за ней. Если не попробуешь, будешь жалеть. Ты и так уже слишком долго зациклен на ней. Я просто хочу убедиться, что ты всё хорошо обдумал. Кто знает, может, ты именно тот, кто ей нужен. Помнишь, говорил про искру? Пора узнать, сможет ли она превратиться в пламя.

Глава 18 Вэл (Джианна)

Рассеянно зачерпываю ложку теплой овсянки и пялюсь на часы. До персональной тренировки остается два часа. С каждой минутой мои опасения растут.

Не чувствуя особого аппетита, выливаю содержимое миски и иду одеваться. Надев те же спортивные штаны и майку, что были на мне накануне, окидываю себя взглядом в зеркало. Одно ясно — моя внешность оставляет желать лучшего. Короткие волосы стянуты в жалкий маленький пучок на затылке. Когда-нибудь наскребу достаточно денег, чтобы сделать нормальную стрижку.

Старая одежда не совсем подходит по размеру: где-то слишком тесная, где-то — мешковатая. Бывшая жена Тедди была примерно моего размера. «Примерно» — ключевое слово. Если рубашки и сидят идеально в плечах, то грудь у меня пышнее, и ткань плотно обтягивает в этой области. У нее широкий таз — из-за этого штаны безобразно обвисают на бедрах. Неудивительно, что во мне нет ни капли уверенности: я выгляжу как оборванка в этом наряде.

Смотрю на чаевые, которые оставила на тумбочке у кровати накануне вечером, и думаю о милом бутике фитнес-одежды в трех кварталах отсюда.

Моя первая неделя в «Camilla's» прошла на удивление хорошо. Хотя чаевые были не такими щедрыми, как у Тедди, мне всё же удалось принести домой три сотни вчера вечером. Это только начало, и этого более чем достаточно, чтобы купить себе новую спортивную одежду.

Еще раз окидываю взглядом свою внешность, затем снова смотрю на наличные. Мне не нужно тратить всё, но, возможно, небольшой шопинг заставил бы меня чувствовать себя лучше по поводу сегодняшней тренировки. Повинуясь импульсу, хватаю несколько двадцатидолларовых купюр и выхожу из квартиры, пока не успела отговорить себя.

Заходя в спортзал, чувствую себя совершенно иначе, чем накануне. Новая спортивная одежда творит чудеса с моей уверенностью. Я всё еще нервничаю из-за того, что меня ждет, но бабочки в животе заметно утихли. Больше не сравниваю их с роем пчел. Ощущаю себя новой женщиной, готовой покорить свой первый урок по самообороне.

Пока я не вхожу в тренировочную комнату.

Дерек уже там, в конце зала, тихо разговаривает с симпатичной азиаткой. Предполагаю, что это Хана — та самая девушка, о которой он упоминал накануне.

Они оба смотрят в мою сторону, когда я прочищаю горло.

— Вот, я здесь, — говорю, робко пожав плечами и нервно посмеиваясь. — Давайте просто надеяться, что сегодня всё пройдет лучше, чем вчера.

— Я так рад, что ты пришла! Подойди, познакомься с Ханой, моей напарницей на тренировках, — говорит Дерек. Он сияет, и, если не ошибаюсь, даже вздыхает с облегчением.

Неужели он думал, что я не появлюсь?

Если это так, я даже не могу его винить. До той минуты, как вошла в дверь, сама не была уверена, приду ли.

Девушка тепло улыбается мне, затем пересекает комнату, чтобы пожать руку.

— Приятно познакомиться.

— Мне тоже приятно познакомиться, Хана.

Ее рука маленькая, но рукопожатие крепкое. Тем не менее, ее крошечное телосложение заставляет меня задуматься, как она вообще сможет защитить себя от кого-то такого высокого и мускулистого, как Дерек.

— Я только что говорила с Дереком о подходе к нашим занятиям. Почему бы нам не сесть на коврики и не обсудить всё? Я подумала, что будет лучше, если ты узнаешь, чего ожидать, прежде чем мы начнем что-то демонстрировать.

— Конечно, хорошо.

Мы втроем перемещаемся в центр комнаты и опускаемся на коврик. Устроившись поудобнее, Дерек начинает:

— Я хочу еще раз извиниться за вчерашнее. На моих занятиях по самообороне царит чувство общности. Люди поддерживают и уважают друг друга, поэтому я склонен забывать, что у новичка еще не было времени это прочувствовать. Обычно я соблюдаю определенный порядок: например, сначала определяю триггеры человека, прежде чем вступать в физический контакт. Я пропустил этот шаг, и мне очень жаль.

Согреваюсь от искренности в его голосе. Есть в нем что-то, чего я не могу понять. Не уверена, это его дружелюбие, или внешность, или их сочетание. Знаю только одно — меня тянет к нему необъяснимым образом. Его присутствие действует на меня так успокаивающе, что я к этому не готова.

— Всё в порядке, Дерек. Правда. Тебе не нужно извиняться.

— Дерек — лучший. Он научил меня всему, что я знаю, — заверяет Хана. — Обучение самообороне — не только физические приемы. Мы преподаем крав-мага[49]. Да, это включает настоящие удары ногами и рукопашный бой — это основа. Но я не хочу, чтобы ты этого боялась. Мы с Дереком здесь, чтобы научить, как защищаться от ударов и использовать свои собственные, чтобы отбить атаку. Если в какой-то момент почувствуешь себя некомфортно, просто скажи — и мы изменим направление обучения.

Киваю, напоминая себе, что они здесь, чтобы помочь. Если я всё брошу, даже не успев чему-то научиться, толку не будет.

— Хорошо. В этот раз я обязательно скажу, если что-то будет не так. А не сбегу, как вчера.

— Надеюсь, так и будет. Но если тебе нужно будет уйти — мы не осудим. Наша цель — помочь, — мягко повторяет она. — Если готова, присядь на один из стульев у стены. Дерек и я покажем базовую комбинацию приемов.

Следуя ее указаниям, встаю и направляюсь к стульям, пока Дерек и Хана занимают позиции в центре мата. Дерек начинает двигаться по кругу, а Хана остается на месте.

— «Крав-мага» в переводе означает контактный бой, — поясняет он. — Эта техника доказала свою эффективность как в боевых условиях, так и в реальной жизни. Она также включает в себя психологический аспект — ты учишься распознавать угрозы и знаешь, как их нейтрализовать до того, как они перерастут в насилие.

Без предупреждения он протягивает руку и хватает Хану за шею сзади, но она моментально реагирует — разворачивается и мгновенно освобождается. Я смотрю с благоговением, сожалея, что не умела делать этого раньше.

— Как ты это сделала?

Дерек улыбается в ответ на мой вопрос:

— Мы тебе покажем. Сейчас — в медленном темпе, Хана. Давай шаг за шагом.

Хана возвращается в исходное положение, и, как прежде, руки Дерека обхватывают ее шею.

— В случае такой атаки реакция должна быть быстрой, — говорит он. — Хана, объясни, как ты выходишь из удушающего захвата.

— Используя плечо, поднимаю руку, чтобы оторвать его запястья от горла. Потом разворачиваюсь и другой рукой бью в центр лица. Нападающий, скорее всего, не будет этого ожидать. Элемент неожиданности диктует следующий шаг — его естественная реакция сделает его уязвимым для удара в пах или в лицо.

Ее движения медленные и выверенные — Хана не вступает в контакт и не причиняет вреда Дереку. Трудно представить, как такая сцена разворачивается в реальной жизни. Я прищуриваюсь, пытаясь это вообразить, и Дерек, похоже, читает мои мысли.

— Очень хорошо, Хана. Почему бы тебе не взять защитное снаряжение? Сделаем это по-настоящему.

Пока она достает экипировку из шкафа в углу, Дерек поворачивается ко мне:

— Ты пока в деле?

Я просто киваю. Не хочу говорить вслух, чтобы не струсить, когда придет моя очередь. На самом деле, я полностью очарована тем, что они делают.

Дерек и Хана спаррингуют следующие двадцать минут, комментируя всё по ходу тренировки. Иногда мне сложно не отвлекаться на Дерека. Мужчина бесспорно сексуален, но в сдержанной, почти хищной манере — подтянутый, с четко выраженными мышцами. Когда он встает в боевую стойку, его физическая сила становится особенно заметной и притягивает взгляды. Он не выглядит сдержанным, когда нападает на Хану, вовсе нет, но ее хрупкому телу каким-то образом удается каждый раз надирать ему задницу. Это придает мне уверенности. Может быть — всего лишь может быть — однажды я тоже смогу это сделать.

Когда занятие подходит к концу, Хана поворачивается ко мне:

— Ну что, Вэл? Готова попробовать?

Застигнутая врасплох, моргаю. Не уверена, как реагировать.

— Эм… наверное. Только… никаких удушающих приемов. Я пока не готова к такому.

Замечаю, как на лице Дерека мелькает озарение, будто мои слова открыли для него что-то важное. Но времени для размышлений нет — нервы сжимают горло, мысли путаются. Я выхожу на мат, сглатываю ком в горле. Дерек приближается и останавливается всего в сантиметре, наши взгляды встречаются. От его разгоряченного тела исходит тепло, смешанное с запахом пота. Близость обостряет чувства — сердце бешено колотится, в висках стучит кровь, заглушая всё остальное.

— Ах, Искорка, не думаю, что ты готова, — говорит он, возвращая меня к реальности. Голос едва слышный, почти шепот.

Он только что назвал меня Искорка?

— Ч-что ты имеешь в виду? — запинаюсь, сбитая с толку. Щеки заливает жар, и я трясу головой, пытаясь прояснить мысли. Сосредотачиваюсь на морщинках беспокойства, омрачающих его лицо.

— Думаю, на сегодня достаточно. Демонстрация с Ханой — хороший старт. Я обещал, что мы будем действовать медленно, и хочу сдержать это обещание. Не хочу снова тебя напугать, подталкивая к тому, к чему ты еще не готова.

Может, мне это кажется, но в его словах слышится нечто большее.

— О, я… возможно…

— Давай попробуем в следующий раз, — предлагает он и делает шаг назад.

— Да, ты, наверное, прав. Когда ты хочешь потренироваться снова?

— Я веду основной курс по вторникам и четвергам. Давай встречаться по выходным — понедельник, среда, пятница. В это же время?

Подавляю разочарование от того, что не увижу его еще сорок восемь часов, и тут же делаю себе выговор. Сейчас мне нужно сосредоточиться на себе и научиться стоять на собственных ногах. Терять голову из-за человека, которого я едва знаю, — глупо и безрассудно.

— Да, подойдет. Увидимся в пятницу.

Собрав вещи, направляюсь обратно в свою квартиру. По дороге думаю о Наталии. Я скучаю по ней куда сильнее, чем могла себе представить. Мне хочется поговорить с ней и рассказать обо всем, что происходит. Услышать свежие сплетни из «Teddy's», послушать ее привычные жалобы на то, какой Тедди ворчливый.

Но больше всего на свете — мне просто хочется иметь друга.

В груди — тяжесть. Я планировала подождать и позвонить ей тогда, когда буду уверена, что это безопасно, но всё чаще задаюсь вопросом — наступит ли вообще такой день? Итан сумасшедший. Я должна быть уверена, что мое местоположение останется в тайне. Насколько мне известно, он установил прослушку на телефон Нат, как и на наш. Возможно, отслеживал входящие звонки на ее мобильный. Я не знала, насколько далеко простираются его связи в полиции — законные или нет. Подобные технологии были далеко за пределами моей компетенции. Может, я и параноик, но осторожность сейчас жизненно необходима.

Подходя к своей квартире, прохожу мимо двери другого арендатора. Перед ней лежит коробка — посылка из интернет-магазина. Я замедляю шаг. В голову начинает просачиваться идея.

Вот и всё!

Я наконец-то нашла способ связаться с Нат. Мне нужно купить предоплаченный телефон — не только себе, но и Натали. Новое волнение окрыляет, и я бегу остаток пути до своей квартиры. Оказавшись внутри, быстро сбрасываю спортивную сумку, хватаю кошелек и направляюсь обратно к двери.

Потратив деньги на такси, прошу водителя отвезти меня в ближайший магазин телекоммуникаций.

К счастью, он оказывается всего в четырех кварталах.

Мне действительно стоит получше изучить этот район.

Бросаю водителю пятидолларовую купюру, стараясь игнорировать раздражение из-за пустой траты денег, и выхожу из машины. С тревогой в груди направляюсь внутрь, в поисках продавца.

— Здравствуйте, мисс. Чем-то могу Вам помочь? — спрашивает симпатичная брюнетка с темными миндалевидными глазами.

— Да, вообще-то, можете. Я бы хотела купить два предоплаченных мобильных телефона. Один для меня, а второй — для друга, который живет за городом. Вы занимаетесь доставкой, или мне нужно идти на почту?

— Мы можем оформить доставку за небольшую плату, — отвечает она. — Все наши предоплаченные телефоны находятся вдоль этой стены. Просто выберите подходящий, и я всё настрою для вас.

Мир вдруг становится ярче. Если всё пройдет гладко, я наконец-то смогу поговорить со своей лучшей подругой — всего через несколько дней.

Я широко улыбаюсь.

— Идеально.

Глава 19 Вэл (Джианна)

5 недель спустя

Делаю большой глоток из бутылки с водой и бросаю ее в спортивную сумку. Только что закончилась пятая неделя занятий по самообороне с Дереком и Ханой, и дела идут относительно хорошо — по крайней мере, я так думаю. Любой день, когда меня не мучают воспоминания о прошлом, уже по определению хороший. Сегодня был один из таких дней.

Понадобилось несколько суровых уроков, но теперь мне больше не нужно наблюдать за Дереком и Ханой, чтобы решиться на что-то новое. Я бросаюсь в бой без колебаний, впитывая ободряющий голос Ханы и спокойные подсказки Дерека, осваивая каждую защитную технику, которую мне предлагают. И я чувствую себя иначе — увереннее, крепче и телом, и духом, — как никогда раньше.

Просовывая руки в рукава толстовки с застежкой-молнией спереди, мельком смотрю на Дерека. Хана уже вышла из зала, чтобы встретиться с одним из своих клиентов, так что остались только мы вдвоем.

От пота пряди волос прилипли к его лбу. С лицом, всё еще раскрасневшимся от усилий, он хватает полотенце у двери и вытирает влагу с лица и шеи.

Когда он снимает футболку, чтобы натянуть толстовку с капюшоном, я опускаю глаза и смотрю на него сквозь опущенные ресницы, делая вид, что не вижу скульптурный рельеф его груди и живота, бронзовый цвет кожи или четкие линии мускулистых рук.

Его руки — те самые, что касались меня разными способами, когда он показывал техники во время наших тренировок. Его прикосновения никогда не были неуместными, но они пробудили что-то во мне. Если раньше я этого не осознавала, то теперь ощущаю отчетливо.

С каждым уроком всё яснее понимаю, насколько сексуальным, сногсшибательным красавцем на самом деле является Дерек Миллс.

Вижу, что он направляется ко мне, быстро собираю свои вещи, стараясь не выдать чувств, которые не хочу признавать. Перекинув сумку через плечо, прохожу мимо него.

— Уже уходишь, Искорка?

Смотрю на него. Не уверена, что именно чувствую по поводу прозвища, которое он дал мне несколько недель назад. Знаю только одно — внутри каждый раз порхает рой маленьких бабочек, когда он так меня называет.

— А нужно остаться?

— Нет, — пожимает плечами он. — Просто хотел сказать кое-что перед тем как ты уйдешь.

— А?

— Ага, — он делает паузу и странно смотрит на меня. — Твоя решимость следовать инструкциям и учиться вдохновляет. Ты прошла долгий путь за очень короткое время. Сегодня ты действительно хорошо постаралась.

— Спасибо.

Дерек переносит вес с ноги на ногу и слегка склоняет голову набок.

— Мне нужно заскочить в магазин пищевых добавок — пополнить запасы протеинового порошка для смузи. Хочешь со мной? Это всего в десяти минутах ходьбы.

Нахождение на улице всё еще вызывает тревогу, и я выхожу только при крайней необходимости — да и то в знакомые места.

Интересно, избавлюсь ли я когда-нибудь от ощущения, что нужно постоянно оглядываться.

Поворачиваюсь и смотрю в большие стеклянные окна от пола до потолка у главного входа в спортзал. Еще день, улицы заполнены людьми. Осознание этого дает чувство безопасности. В сочетании с уверенностью, которую я обрела на занятиях по самообороне, улыбаюсь и киваю.

— Конечно. Почему бы и нет?

Надежно заперев вещи в одном из шкафчиков спортзала, мы выходим вместе. Стараюсь сохранить достаточное расстояние между нами, но на многолюдных улицах прикосновения иногда неизбежны, и его рука время от времени касается моей. Запах его тела, смешанный с легким ароматом одеколона, обволакивает меня. Действует опьяняюще.

— Ты всегда жил в Нью-Йорке? — спрашиваю, стараясь не обращать внимания на волшебный запах.

— Родился и вырос в Бруклине, в районе Проспект-парка.

— Мне не знакомы эти места, но, с другой стороны, я живу здесь всего два месяца. Все еще пытаюсь узнать город, — признаюсь я.

— Я переехал в Квинс, чтобы быть поближе к спортзалу и к родителям. У них был дом в паре кварталов отсюда.

Его голос звучит грустно, замечаю, что он упоминает своих родителей в прошедшем времени. Хочу спросить, но не буду совать нос в чужие дела. Вместо этого сжимаю губы и осматриваю окрестности.

— Хорошая локация, — замечаю я. — Почти все находится в пешей доступности. Я посетила много магазинов в этом районе, чтобы купить всё необходимое, но пока не заходила ни в один ресторан. Что порекомендуешь?

— Если хочешь классическую американскую еду, то «Delaney's». Если итальянскую, то «Mario's», но не говори Изабелле, что я это сказал, — добавляет Дерек, подмигивая. — Еще есть хорошая пекарня на 31-й улице, в которой предлагают обалденное меню на обед. В «Hatch» подают лучший манхэттенский суп из моллюсков, но он не в пешей доступности. Для этого придется отправиться в залив Флашинг. «Hatch» также организует очень хорошие круизы с ужином.

— Круиз с ужином... хм-м. Как весело. Я никогда раньше не плавала на лодке.

— Правда? — спрашивает он, кажется, искренне удивленный. Он смотрит на меня, почти вижу, как крутятся шестерики в его голове. — Может быть, однажды мы это исправим.

— Да, ну… — неловко молчу. — Может быть, однажды. Пока что буду придерживаться ресторанов по соседству. Ты сказал мне, где лучшая еда, но что насчет кофе? Латте — мое тайное пристрастие. Везде полно сетевых заведений, но я люблю ходить в местные кофейни, по возможности.

— Лучший кофе в городе прямо здесь, — говорит он, указывая на темно-бордовый навес витрины магазина примерно в пятидесяти футах впереди нас, с надписью «La Biga» на бегущей строке. — Это семейное заведение Джанфранко. Несмотря на то, что Нью-Йорк большой, я уверен, что все знают эту семью, особенно Анджело, основателя. У них есть еще несколько заведений в городе. Ими управляют дочь и зять Анджело.

Когда мы проходим мимо входных дверей в маленькую кофейню, в нос ударяет аромат эспрессо и свежей выпечки, мой желудок тихо урчит, напомнив, что уже почти время обеда.

— Раньше я делала себе чашку кофе каждое утро. Такое чувство, будто не пила хороший кофе целую вечность, — отмечаю.

— Хочешь выпить по чашечке после того, как я закажу все необходимое?

— О, нет. Я не имела в виду, что мы должны... то есть... я не могу, — заикаюсь, думая о своем бюджете. Мне хватало на жизнь, но каждый дополнительный цент я откладывала, чтобы расплатиться с Тедди.

— Почему нет?

— У меня нет кошелька. Он в моем шкафчике в спортзале.

Дерек смеется.

— Это всего лишь кофе. Я могу позволить себе потратить несколько лишних баксов. Я угощаю.

— Ну… ладно. Если настаиваешь, — говорю, хоть и нерешительно. Мне действительно не хочется, чтобы он платил за мой кофе, но у меня нет разумного оправдания чтобы отказать.

С кошельком или без него — объяснять, что у меня очень ограниченные средства, кажется слишком неловким.

Через несколько минут мы доходим до магазина спортивного питания. Дерек подходит к стойке обслуживания клиентов, делает заказ, и ему говорят, что всё будет готово в течение часа. Весь процесс занимает меньше пяти минут.

— Ну, быстро ты, — говорю я, когда мы выходим из магазина.

— Вот почему мне нравится работать с ними. Быстрое обслуживание и качественный продукт. Я потратил месяцы на поиски подходящего поставщика. Мне нужен был продукт, который можно было бы рекомендовать своим клиентам. Органика на растительной основе была обязательным условием — разработанная для людей, которые много двигаются, и созданная с учетом их потребностей. Я… — он резко обрывает себя на полуслове и смущенно улыбается. — Извини. Наверное, я тебя утомляю. Помешан на работе.

— Нисколько.

— Лгунья, — подразнивает он, подмигивая. — Но ничего. Мы как раз дошли до кофейни.

Зайдя в «La Biga», я приятно удивляюсь. Кафе небольшое, с лаконичным интерьером. Звуки перемалываемых кофейных зерен и голос Фрэнка Синатры плывут над приглушенным гулом посетителей, которые обмениваются шутками. Уютное место со столиками на троих и стеной, вдоль которой рядами расставлены пакеты с авторским кофе — каждый с описанием обжарки.

— Это место такое очаровательное!

— Да, правда. У них потрясающая выпечка. Сфольятелла — просто объедение.

— Прости, что?

— Сфольятелла. Ты когда-нибудь пробовала?

— А, нет… даже никогда не слышала это слово, — смеюсь, даже не пытаясь его повторить.

— Такая вкуснятина! Куплю для тебя.

После того как заказываем напитки и выпечку, мы находим свободный столик и садимся. Осторожно отпиваю большой ванильный латте. Я пила кофе во всех его вариациях — ароматизированный, черный, со сливками и сахаром, экстра-пенистый капучино или кофе со льдом. Латте — моя слабость, но я не проявляю предубеждений, если кофе хороший. А этот — просто фантастический. Вздыхаю с благодарностью за первую хорошую чашку за, казалось бы, вечность.

Попробовав выпечку, я чуть не падаю в обморок. Тающая во рту ракушка наполнена кремом из рикотты с апельсиновым вкусом — и это действительно нечто.

— Можно вопрос?

— Может быть, — дразню я.

Его губы подергиваются, но он не улыбается. Откинувшись назад, он кладет ладони на стол.

— Если я перейду черту, можешь смело меня ударить.

Поднимаю бровь.

— Теперь я боюсь того, о чем ты хочешь спросить.

Его колено задевает мое под столом, и я быстро отодвигаюсь, делая вид, что не замечаю этого, рассеянно помешивая пенистую верхушку напитка.

— Я говорил, что твоя история — это твое дело, но никогда не видел, чтобы кто-то переходил от страха к решимости так, как ты. Просто пытаюсь понять твою мотивацию. Если пойму ее, может быть, смогу использовать это, чтобы помочь другим на групповых занятиях. Что движет тобой, почему ты посещаешь мои занятия?

Его вопрос осторожный, но я улавливаю в нем невинное любопытство.

Дыхание замирает при одной только мысли о том, что Дерек — или кто-то еще, если на то пошло — узнает о моих мотивах. Если бы он знал, что мной движет, то узнал бы обо всем, что сделал со мной Итан.

Я тянусь рукой к своему горлу — так же, как когда-то делал Итан. Стыд обвивается вокруг шеи, словно удав, выдавливая из меня жизнь.

Пожимаю плечами, надеясь, что это действие ослабит воображаемую хватку, пытаясь найти простое объяснение, которое не спровоцирует дальнейших вопросов.

— Важно знать, как защитить себя. Если это когда-нибудь понадобится. Нью-Йорк — большой город. Никогда не знаешь, кто может скрываться в тени, — говорю, стараясь сохранять ровный тон. Это достаточно хорошее объяснение. Мне не нужно делать себя уязвимой, рассказывая что-то еще.

Он кивает и отпивает американо, пока я нервно разрываю тесто на маленькие кусочки и перекладываю их на свою тарелку.

— Почему именно тренажерный зал? — спрашиваю, надеясь сменить тему.

— Потому что мне нравится фитнес, — сухо отвечает он. — Хочешь верь, хочешь нет, но я был довольно полным ребенком. Другие дети в школе постоянно издевались надо мной.

Мои глаза расширяются от удивления, когда я смотрю на мускулистые плечи Дерека, которые сужаются к тонкой талии. Он идеальный. На самом деле, всё в Дереке кажется идеальным — от того, как нежно он смотрит на меня, до его терпения, когда он обучает меня в зале. Он слишком идеален.

— Не могу представить тебя полным ребенком. Мне действительно трудно в это поверить.

— Это не шутка. Проблемы с весом у нас в семье передаются по отцовской линии. Можно сказать, я унаследовал от него более медленный метаболизм. Моя сестра пошла в маму — она от природы худая. Тем не менее, она всегда понимала мои трудности. Она была для меня настоящим мотиватором и очень поддерживала. Благодаря ее помощи я начал заниматься спортом и правильно питаться. В итоге поступил в колледж на физиотерапию и подрабатывал в спортзале. После окончания университета решил заняться предпринимательством, а не искать работу по специальности. Но Нью-Йорк — дорогой город. К счастью, мне удалось привлечь теневого партнера, который в меня поверил. Это тот парень, с которым я встречался в Цинциннати, когда мы впервые встретились.

— Я помню, — бормочу, вспоминая, как даже тогда заметила резкий контраст между незнакомцем и моим мужем — Дереком и его уязвимостью против Итана и его надменности.

— Понимаю, с какими трудностями сталкиваются обычные люди, и хочу помочь им увидеть свой потенциал, как когда-то увидел свой. Это и было моей целью, когда я основал «The Mill». Я не хотел, чтобы спортзал сводился только к накачке мышц или бодибилдингу, хотя есть клиенты, увлеченные этим. Мне хотелось, чтобы «The Mill» транслировал философию здоровья в любом возрасте. У нас есть программы для мужчин, женщин и детей. Даже семейные занятия, где родители и дети могут тренироваться вместе. Я нанял диетолога, чтобы он консультировал клиентов по вопросам питания. Мы начали проводить обучающие классы, например, занятия по самообороне, которые ты посещаешь. Также я нанял полный штат персональных тренеров. Когда всё встало на свои места, я начал думать о расширении. Два года спустя я открыл второй филиал, а недавно добавил третий и четвертый — в других частях города.

— Это впечатляющий успех, особенно для столь молодого человека, — говорю ему.

— Как ты думаешь, сколько мне лет? — спрашивает он со смехом.

Я краснею, надеясь, что не ошиблась. Я не очень хорошо определяю возраст.

— Не знаю. Тридцать, может?

— Близко. Мне тридцать два. А тебе сколько?

— У женщины неприлично спрашивать о возрасте, — дразню я.

— Серьезно, Искорка?

— Еще бы. Я — могила, — говорю, подчеркивая слова, застегивая воображаемую молнию на губах.

Мы разговариваем почти час, и к тому времени, как наш кофе допит, мне совсем не хочется уходить. Кажется, ему тоже. Поэтому мы всё еще здесь.

Я чувствую себя комфортно в его присутствии — непринужденно, но мне трудно понять, почему.

В конце концов, даю понять, что мне пора идти. Уже около двух часов дня, а мне нужно успеть на работу к четырем. Если хочу принять душ и переодеться, нужно выходить.

— Я пойду, — говорю я. — Нужно успеть принять душ и собраться на работу.

Взглянув на часы, Дерек кивает.

— Да. Мои добавки собраны уже больше часа назад. Я провожу тебя домой, а потом вернусь за ними.

— Не нужно. Нет смысла идти туда и обратно только ради этого.

— Это не проблема. К тому же мне нужно выгулять Мейси.

— Мейси?

— Да, моя собачка. Обычно я забегаю домой в обед, чтобы выпустить ее, но вместо этого оказался здесь с тобой. Ее мочевой пузырь, наверное, на грани, — шутит он.

У него есть щенок? Конечно, есть.

Только я подумала, что он не может быть еще более совершенным…

— О-о-о… Я люблю щенков. Может быть, познакомлюсь с ней когда-нибудь. Но не сегодня. Серьезно, Дерек. Не нужно меня провожать. Делай, что должен. Со мной всё будет в порядке.

Вставая, Дерек следует моему примеру. Он засовывает руки в карманы своих спортивных шорт и слегка покачивается.

— Приятно было с тобой поболтать.

— Да, мне тоже, — соглашаюсь я.

— Повторим? Может, в следующий раз за ужином?

Если мне не почудилось, он выглядит немного нервным.

Я осознаю, что загнала себя в угол. Его красота, доброта, забота, чуткость и понимание словно образовали идеальный квадрат, сжимающийся вокруг меня. Он влияет на меня так, как я никогда не думала, что может повлиять мужчина. И это происходит с самого первого дня нашей встречи. Очень странно. По всем обычным меркам, я едва его знаю, но мое сердце поет совсем другую мелодию, и я не могу до конца понять ее. Пока не нахожу слов для того, что вертится у меня на языке, и не готова к действиям — скорее, наоборот.

Я сломлена — залечиваю раны, и всё еще разбита.

Прошло чуть меньше двух месяцев с тех пор, как я ушла от Итана, и я всё еще не знаю, как ориентироваться в новой реальности. Та девушка, которую когда-то встретил Дерек — девушка с надеждой и мечтами — давно исчезла. Не знаю, как вернуть ее и в глубине души не уверена, хочу ли. Я только начала чувствовать себя комфортно в своей новой коже. Нужно время, чтобы разобраться с собой, прежде чем думать о чем-то или о ком-то еще. Как бы сильно мне ни хотелось сказать «да» Дереку, я должна быть своим единственным приоритетом — хотя бы на время.

И все же не могу не задаться вопросом: насколько иначе сложилась бы моя жизнь, встреть я Дерека до Итана? Была бы я той женщиной, которую он искал? Той, которую, как он когда-то сказал, хотел бы лелеять? Не знаю. Но не хочу думать, что наше окно возможностей закрылось. Точно знаю одно: не могу переступить эту черту сейчас… Пока нет. Мне нужно еще немного времени.

Глядя в его великолепные карие глаза, сосредотачиваюсь на крошечных зеленых искорках, сверкающих в предвкушении.

Протягиваю руку, нежно касаюсь его предплечья — и воздух между нами тяжелеет, словно странная связь, которую мы оба не осмеливаемся признать. Собравшись с духом, запираю эмоции за семью замками и улыбаюсь:

— Спроси меня еще раз через полгода, Дерек.

Поворачиваясь, чтобы уйти, и чувствую странную надежду. С каждым шагом к дому моя улыбка становится всё шире — шире, чем когда-либо за долгое-долгое время.

Глава 20 Дерек

Шесть месяцев. Вот сколько я вынужден ждать.

Это всё, о чем я могу думать, сидя на диване с Мейси и глядя повторы «Сайнфелда»[50].

Чувствую беспокойство, но понимаю, почему Вэл отталкивает меня. Ей нужно заново найти себя.

Я уважаю ее решение — и буду ждать ее.

Она того стоит.

В конце концов, я неосознанно ждал ее три года.

Черт, иногда мне кажется, что я ждал ее всю свою жизнь.

Еще шесть месяцев — ничто. Я так быстро влюбился в нее, желая снова ощутить это легкое, непринужденное подшучивание — ту связь и химию, которые мы разделили в самый первый день встречи. Все недостающие части, казалось, вставали на место, когда мы были вместе. Притяжение буквально вибрировало на поверхности каждого нашего разговора.

Я знаю, что она тоже это чувствует. Мне просто нужно заставить ее увидеть это. От чего бы она ни бежала, ей не нужно бояться рядом со мной. Я всегда буду защищать ее. И когда она будет готова — я буду рядом. А до тех пор, клянусь использовать каждую минуту, чтобы заслужить ее доверие.

Мобильный вибрирует в кармане. Вытаскиваю его. На экране высвечивается имя Райдера Мэлоуна. Я не разговаривал со своим другом и теневым партнером уже несколько недель. Наверняка он звонит, чтобы узнать, как идут дела в нашем новом филиале.

— Привет, Райдер.

— Дерек! Давно не болтали. Хотел узнать, как дела у самого завидного холостяка Нью-Йорка. Были какие-нибудь новые пикантные статьи о тебе в последнее время?

— Даже не шути об этом, мужик. Если ты снова натравишь на меня репортера… — предупреждаю я.

Райдер смеется.

— Просто дразню тебя. Как там дела с «The Mill Brooklyn»?

— Неплохо. Заезжал туда пару дней назад. У Алиссы всё уже работает как по маслу. Она отличная сотрудница, — замолкаю, услышав на заднем плане шум голосов и музыку. — Где ты? Похоже на вечеринку.

— В Вегасе. Поехал немного отдохнуть и расслабиться. Сейчас сижу у бассейна. Счастливый час[51] заканчивается, решил набрать тебе. Честно говоря, только что вспомнил о разнице во времени. Надеюсь, я не слишком поздно?

— Нет, всё нормально. Здесь еще нет и девяти.

— Отлично. Ты же меня знаешь — даже в Вегасе не могу полностью отвлечься от работы. Хотел обсудить с тобой некоторые цифры, — он начал перечислять сценарии затрат и прогнозы для спортзала в Бруклине, но я едва его слушал. Я слишком отвлечен мыслями о том, как постепенно убедить Вэл дать мне шанс — дать нам шанс. Поэтому, когда я без особого энтузиазма реагирую на новости о хорошем потоке доходов, Райдер сразу это замечает.

— Чувак, у меня ощущение, что ты меня почти не слушаешь. Тебе что, штангу на голову уронили?

Я смеюсь.

— Извини, мужик. У меня кое-что на уме. Не думал, что это будет так заметно.

— Серьезно. Что случилось? Ты звучишь… странно.

— Помнишь, как я приезжал в Цинциннати несколько лет назад? Мы обсуждали контракты для «The Mill» и планировали грандиозное открытие.

— Конечно, помню.

— Тогда я встретил одну цыпочку… — резко замолкаю, понимая, что это описание совсем не подходит. Вэл — не просто какая-то случайная цыпочка. — Я встретил женщину в отеле, где остановился.

— Конечно, всегда во всем виновата какая-то женщина, — шутит он.

— Да, но здесь всё по-другому. Она переехала в Нью-Йорк пару месяцев назад и, как оказалось, живет в доме напротив.

Райдер фыркает.

— Дай угадаю — ты скажешь, что это судьба или еще какая-нибудь чушь?

— А разве нет? Имею в виду, каковы шансы?

— Думаю, они ничтожно малы. Ты пригласил ее на свидание?

— Да, но она прошла через кое-какое дерьмо.

— Мой друг, все они прошли через дерьмо. А если нет, то обязательно проведут тебя через него. Я убежден: все женщины немного безумны.

Смеюсь и думаю о длинной череде психопаток, с которыми встречался Райдер.

Мы с ним были соседями по комнате в колледже, так что я был рядом с каждой девушкой, которую он приводил в нашу комнату в общежитии. Иногда я задавался вопросом: действительно ли у них были проблемы, или это блуждающий взгляд Райдера сводил их с ума.

— Эта девушка не сумасшедшая, — заверяю я.

— Так в чем же тогда проблема?

— Что бы она ни пережила, это сделало ее осторожной. Я пригласил ее на ужин сегодня утром. Она сказала мне пригласить ее снова через полгода.

— Стоп, еще раз всё сначала! Если я правильно понял, это звучит как «давай останемся друзьями», ну ты в курсе, да?

Я могу понять, почему Райдер так думает, но он не знает о той связи, что есть между мной и Вэл. Нам двоим не суждено быть просто друзьями — между нами есть химия и ее невозможно игнорировать.

— Ты ошибаешься. Я говорю тебе — в ней что-то есть.

— Ну, тогда, полагаю, у тебя есть шесть месяцев, чтобы завоевать ее сердце.

— И я это сделаю. Ладно, хватит обо мне. Давай вернемся к тому, зачем ты позвонил. Обещаю, на этот раз буду внимателен.

Сменив тему, мы с Райдером обсуждаем дела в течение следующих тридцати минут.

Повесив трубку, смотрю на Мейси и треплю ее за ушами.

— Что скажешь, мисс Мейси? Райдер говорит, что мне нужно завоевать расположение девушки. Хочешь помочь?

Мейси виляет хвостом и приподнимается так, что ее лапы оказываются у меня на груди. Когда она облизывает мое лицо, я смеюсь.

— Буду считать, что это «да».

У меня только одна проблема — не знаю, с чего начать. Пытаюсь вспомнить всё, что знаю о Вэл. Помню, как она говорила, что ей нравятся маргаритки. С другой стороны, она также рассказывала, что муж дарил их ей. Вэл не нужно лишнее напоминание о том придурке. Наверное, лучше вообще отказаться от цветов.

Знаю, что ей нравится ванильный латте. И у меня сложилось впечатление, что она не часто балует себя им. Может быть, начну с этого — принесу ей кофе. Просто маленький знак внимания, ничего обязывающего. Но всё равно кажется, что этого недостаточно.

Наклоняюсь и открываю ящик приставного столика рядом с диваном и вытаскиваю украшение, на которое давно не смотрел — серьгу, потерянную сбежавшей невестой много лет назад. Держа ее между большим и указательным пальцами, кручу украшение в руках и думаю о том, сколько раз смотрел на нее, гадая, что случилось с той девушкой, которая ушла. Теперь, когда она вернулась, мне нужно придумать, как ее удержать — чтобы не потерять снова.

Выпустив разочарованный вздох, кладу серьгу обратно в ящик, всё еще не понимая, почему вообще хранил ее всё это время. Уже собираясь закрыть ящик, замечаю потрепанную бумажную копию книги Тони Роббинса «Пробуди в себе исполина».

Вытаскиваю ее и начинаю пролистывать страницы. Останавливаюсь на странице с посвящением и читаю первые строки:

«Посвящено безграничной силе, что спит в тебе. Пусть она больше не дремлет.»

Я прочитал эту книгу, когда размышлял о начале пути в предпринимательстве.

Роббинс показался мне великолепным оратором и большим авторитетом в вопросах личного успеха. Его подход к психологии оказался полезным во многих отношениях.

Он был отличным лайф-коучем, и я часто цитировал его, пытаясь мотивировать клиентов спортзала, которые испытывали проблемы с уверенностью в себе.

Задаюсь вопросом, есть ли в книге что-то, что могло бы помочь мне с Вэл.

Она прошла долгий путь в тренировках, но я всё еще вижу, как ей не хватает уверенности в своих способностях. Хочу, чтобы она увидела ту искру, которую вижу я — тот огонь в ее душе, который должен вернуть ей веру в то, что она сильная, красивая и способная. Чтобы она смогла увидеть всё то невероятное, что я вижу в ней, мне нужно понять, что ее вдохновляет. Постукиваю большим пальцем по обложке книги, ломая голову в поисках идей. И вдруг меня осеняет: мне не стоит сосредотачиваться на том, что я уже знаю о ней. Нужно думать о том, чего я еще не знаю.

Какой у нее любимый цвет? Любимый фильм? Книга? Что она любит делать в свободное время? Вопросов — бесконечное множество. Но именно знание этих мелочей имеет огромное значение, чтобы завоевать ее доверие.

И ее сердце.

Мейси спрыгивает с дивана, подходит к двери и начинает ее царапать.

— Тебе нужно на прогулку, девочка?

Встаю, беру пиво из холодильника, открываю бутылку и встречаю ее у двери.

Как только поводок и шлейка закреплены, позволяю ей вести нас к лифту, чтобы подняться на крышу.

Пока Мейси обнюхивает огороженный травяной участок, я сажусь на один из стульев Adirondack[52], доступных для арендаторов. Воздух теплый для начала ноября, но легкий ветерок делает ночь на открытом воздухе почти идеальной. Судя по прогнозу, это, скорее всего, последняя теплая ночь в году. Скоро начнутся снегопады и придет пронизывающий ветер, который сделает патио на крыше не самым приятным местом.

Вытянув ноги, делаю большой глоток пива «Five Boroughs» и смотрю на Ист-Ривер, проскальзывая взглядом мимо моста Куинсборо на Эмпайр-стейт-билдинг и Крайслер-билдинг. Горизонт полон огней города, который никогда не спит, освещая ночное небо в глубоких фиолетовых и синих оттенках заката. Пейзаж заставляет задуматься о туристах, приезжающих в Большое Яблоко[53] со всего мира. Вэл всё еще относительный новичок в этом районе.

Интересно, насколько далеко она вообще уходила от своей квартиры?

Может быть, ей будет интересно осмотреть достопримечательности?

Мы могли бы исследовать богатую культуру и историю Нью-Йорка, узнавая друг друга постепенно — в рамках тех границ, которые она установила.

Гринвич всегда был интересным районом для прогулок. Интересно, понравилось бы ей бродить по улицам, где когда-то прославились Саймон и Гарфанкел[54].

А впереди праздники. Рождество в Нью-Йорке не похоже ни на одно другое место в мире. Понравятся ли ей праздничные витрины Bloomingdale's[55] или елка в Рокфеллеровском центре? Катается ли она на коньках? Черт, я даже не знаю, любит ли она Рождество.

Раздраженно провожу рукой по волосам как раз в тот момент, когда Мейси возвращается ко мне, садясь у моих ног. Наклонившись, чешу ее за ушами.

Она смотрит на меня большими черными глазами, хвост счастливо виляет от простого жеста привязанности. Она напомнила мне: мелочи имеют значение.

Слишком много думаю.

Я простой парень с простой жизнью. Мне нужно строить простые планы — например, взять Вэл и Мейси на прогулку в Центральный парк. Это будет проще простого.

Достаю телефон из кармана, хочу набрать Вэл и спросить, не хочет ли она прогуляться в предстоящие выходные. Но, глядя на экран, вдруг осознаю…

У меня даже нет ее чертового номера. Смотрю на Мейси и говорю, нахмурившись:

— Ну, девочка… похоже, нам предстоит нелегкая работа.