Кровавые сны

Глава 18

Дани повернулась на своем сидении, замечая при этом, что Марк кинул быстрый взгляд в зеркало заднего вида, чтобы увидеть лицо Холлис. Лицо, которое выглядело — как заметила Дани — слегка напряженным и намного бледней, чем было нормой для Холлис.

— Я полагаю — это не было лирическим отступлением, хотя именно так твои слова и прозвучали? — спросила Дани.

Холлис же смотрела на нее. Или скорей ее взгляд, казалось, зондировал пространство, на расстоянии около фута от тела Дани.

— Да. Это не было лирическим отступлением. Это было…. абсолютно в тему.

— В какую тему? — поинтересовался Марк.

— Тему монстров.

— Кто, неужели я — монстр? — выдавила смешок Дани.

— Нет. — Холлис, наконец, встретилась взглядом с Дани, в ее глазах полыхал таинственный свет. — Дани, ты можешь прикрыться щитом?

— Немного. Не сильно, но…

— Сделай это. Немедленно. Сосредоточься.

Дани без колебания подчинилась, закрывая глаза и прилагая все усилия, которые только могла, чтобы вспомнить еще раз, как ее учили укрываться защитным покровом из собственной энергии. Это оказалось нелегким делом.

— Что, черт возьми, ты видишь? — сквозь стиснутые зубы обратился к Холлис Марк.

— Что-то, чего я никогда не видела раньше. — Голос Холлис был тихим и напряженным. — Но думаю…это не нормальная человеческая аура. Это — атака какого-то рода. Кто-то или что-то старается добраться до Дани. Марк…

Он не стал ждать того, что собиралась сказать Холлис, быстро протянул руку и положил ее на холодные, сильно сжатые ладони Дани, не убирая ее даже после того, как почувствовал, как содрогается тело Дани. Даже когда она заплакала с такой болью, из-за которой, казалось, поломалось что-то и у него в душе.

А потом Дани без звука обмякла.

Дани осмотрелась вокруг, озадаченная на мгновение, потому что насколько она могла видеть — вокруг не было ничего кроме темноты и тишины, и у нее появилось чувство, что она одна. Возможно, это должно было напугать ее, но как ни странно этого не произошло.

Она не чувствовала под ногами ни пола, ни земли. Она не могла, в общем-то, чувствовать свои ступни и когда посмотрела вниз, не смогла их увидеть, потому что ее тело растворялось в темноте.

Это тоже, вероятно, должно было напугать ее.

Это, вероятно, должно было очень сильно напугать ее.

— Нет, ты всегда чувствовала себя более уютно с такими вещами, нежели я, — сказала Пэрис, выплывая из темноты перед сестрой.

— Именно я пыталась убежать от этого, — напомнила Дани, будучи не настолько растерянной, как должна была быть, из-за того факта, что тело Пэрис, казалось, начиналось только с талии.

— Ты убегала от других вещей — от тех, которые ты не можешь контролировать. Люди. Отношения. Эмоции. Экстрасенсорные вещи всегда давались тебе легче.

— Я не могу контролировать их.

— О, конечно, ты можешь. Ты всегда могла.

— Бред.

— Перефразирую то, что ты сказала Марку: конечно же, отличное, громкое слово «бред» все наладит.

— Я не рассказывала тебе того, о чем говорила с Марком.

— Мммм. Это сейчас не важно. Просто напомни себе, что действительно можешь держать все под контролем. Позже, когда подумаешь об этом, когда это будет действительно важно. Не забывай.

— Что произойдет позже?

— Тебе необходимое будет знать кое-что.

— Пэрис…

— Все в порядке Дани. Некоторые вещи должны идти своим чередом. Мы обе знаем, это — одна из таких вещей, верно? Мы обе знаем, что именно поэтому ты вернулась домой.

Только сейчас, беспокойство зашевелилось в Дани — холодное и глубокое.

— Я понятия не имею, о чем ты говоришь.

— Конечно, ты знаешь.

— Нет, не знаю.

— Я не была в твоем видении. С самого начала меня не было там. До того, как ты рассказала хоть кому-то. До того, как приехала сюда. До того, как ты сделала хоть что-то, чтобы воздействовать на увиденное. Я должна была быть там с тобой, но меня там не было.

— И что? Я знала, что эта вещь одна из тех, которые могут измениться.

— Нет, Дани. Это одна из вещей, которые — как ты знала — не изменятся. Поэтому ты так замкнулась в себе. Поэтому держала Марка на расстоянии, не подпускала его настолько близко, насколько он хотел. И именно поэтому ты закрывалась от меня.

— Я никогда…

— Дани. Единственный раз, когда ты открылась для меня — во время прогулки во сне. Но ни разу до этого. Ни после этого. Потому что ты боялась. Потому что ты думала — наступит момент, когда ты сможешь все поменять. Сможешь изменить именно это. Если будешь достаточно сильной. Достаточно быстрой. Если приложишь достаточно усилий. Но это так не работает, ты и сама знаешь.

— Пэрис…

— Так сказала Миранда: не важно, что мы видим или что нам снится, у вселенной свой план. Все это было частью плана.

— Я никогда не смирюсь с этим, — прошептала Дани.

— Боюсь, у тебя просто-напросто нет выбора, сестренка. Кроме того, ты уже приняла это. Мы обе это сделали. Поэтому нам не надо было говорить на эту тему в течение всех этих недель, когда ты позволяла мне плакать на своем плече, и сама плакала о неудачной концовке моего замужества. Мы обе знали, что не только этот исход мы оплакиваем.

— Пэрис…

— Я рада, что ты вернулась сюда после моего развода. Я уже говорила тебе, как много для меня значит твой приезд?

— Тебе ничего не надо было говорить. Я это и так знала.

— Мы всегда все знаем, не так ли? Это самая лучшая часть близнецов. Нам не нужно озвучивать все эти вещи.

— Но есть вещи, о которых мы должны говорить. Пэрис…

— Послушай, то, что Ширли Орлидж сказала Холлис — правда: он обманывает тебя. Смотри сквозь обман, Дани. Ты знаешь правду — она там, в твоем сне. Просто доберись до сути.

— Я не могу сделать это одна.

— Ты не будешь одна. Близнецы никогда не бывают одни, несмотря ни на что. — Пэрис уже возвращалась в темноту. — И ты сможешь сделать то, что должна, Дани. Когда придет время. Ты узнаешь. Ты сделаешь правильный выбор.

— Пэрис, вернись!

— Все хорошо, — ее голос был тихим и постепенно исчезал. — У меня есть кое-что для тебя — то, что ты можешь использовать. Я думаю, в любом случае предполагалось, что это будет твоим. Приходи навестить меня до того как уедешь, хорошо?

Дани старалась прислушиваться изо всех сил, но больше не могла услышать сестру.

И наступила тьма.

Воскресенье, 12 октября.

Дани очень долго не хотела открывать глаза, даже после того как поняла — она в сознании и уже не спит. Часть нее желала спрятаться, вернуться назад во тьму и искать Пэрис.

Но более сильная половина знала — есть только один путь назад во тьму и надеялась, что все-таки это был не он.

Дани открыла глаза. «Больничная палата», — подумала она. Тусклый свет и тишина, рядом тихо пищит оборудование. В палате не было чувство времени, поняла Дани, а был лишь порядок и обыденность, и ночи и дни выглядели здесь всегда одинаково. Ее собственные внутренние часы говорили — сейчас, по меньшей мере, позднее утро воскресенья.

И это означало, что она долго пролежала без сознания. Дани почувствовала легкое изумление и удивление — что же доктора сделали с ней.

Где-то в здании, возможно, заполнялись бланки пациентов.

Она отвлеклась от этой мысли, поняв, что в дальнем углу палаты стоит темная фигура. Но Дани очень хорошо ощущала эту фигуру, так, будто человек стоял куда ближе.

— Дани…

Она повернула голову, чтобы посмотреть на Марка, который стоял рядом с кроватью и держал ее за руку. Он, казалось, почувствовал невероятное облегчение и выглядел очень изнуренным, даже больше чем вчера.

Мы платим подобную цену.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил он.

Недолго подумав, Дани кивнула:

— Хорошо. Я хорошо себя чувствую. — На самом деле даже более того. Она чувствовала себя сильной. Сильней, чем когда-либо, и это чувство было абсолютно незнакомо ей. Это были не мускулы, это была…

Сила.

— Дани…кое-что случилось.

— Я знаю. Пэрис, — Дани кивнула вновь.

Он не выглядел удивленным из-за ее знания, но все-таки рассказал детали.

— Она не мертва. По крайней мере… Доктора говорят, это — кома. Они не могут ничего объяснить. Как впрочем, и произошедшее с тобой. — Марк покачал головой. — Они говорят, у Пэрис наблюдается некоторая активность мозга, и пока это продолжается — существует надежда.

Дани знала. Она слышала, как тикают часы, отсчитывая оставшиеся дни или часы, или, возможно даже минуты надежды для Пэрис. Осталось так мало времени.

Бишоп появился из тени и встал в футе от ее кровати.

— Мне жаль, Дани.

— Я никогда не думала, что наша встреча начнется с этих слов, — посмотрела на него она. — Даже, несмотря на то, что видела их во сне. Отчасти. Но я поняла. Ты знал, что он придет за одной из нас.

— Да. Маринда увидела это. Но…но это могла быть любая из вас. Мы не могли быть абсолютно уверены.

— До тех пор пока я не начала слышать в своей голове голос.

— Сначала я думал, что он выбрал Пэрис в качестве одной из своих жертв, — не отрицая, проговорил Бишоп. — Потому что она не являлась частью твоего сна, ее не было рядом с тобой, хотя она должна была быть, а Миранда занимала место за пределами картинки, это казалось очевидным предположением.

— Ты собирался использовать ее. Наблюдать, следить за ней. Ждать, когда он придет за ней. Так сказать — ловля на живца.

— Мне жаль, — повторил он. — Но это казалось лучшим вариантом для того, чтобы поймать его. Меня с самого начала беспокоило, что никто из вас не подходит под описание его жертв, но в Вентуре он с самого начала отклонился от своего почерка, по меньшей мере, касательно цвета волос. Я вынужден был признать — его ритуал изменился в самом фундаментальном смысле, и это значит, что, возможно, он выбирает жертв по какому-то другому критерию и потом…делает их подходящими. Вы обе могли подойти ему.

Ты все еще видела сны, но Пэрис по-прежнему не было в том сне. В том пророческом сне. Но затем почерк убийцы начал радикально меняться — непредсказуемо и быстро. Очень быстро. То…буквально кричащее место преступление. Он вел себя слишком открыто, преследуя и фотографируя Мари Гуд. А тут еще и украшение прошлой жертвы оставленное в ее комнате, и цветы.

— Слишком заметен, — сказала Дани скорее себе. — Он как будто говорит: «Посмотри на меня, посмотри на то, что я делаю».

— Это совсем не характерно для убийств в Бостоне, — кивнул Бишоп. — Ни по прогрессии, ни по росту, которые я не видел ранее ни в одном серийном убийце.

— И все же, это он.

— Да, — Бишоп кивнул вновь. — Мы были уверены в этом даже до того, как приехали сюда. Знали, что это тот же самый убийца; мы были уверены в своих мыслях даже без доказательств. С тех пор как Холлис увидела Беки Хантли, а позже и Ширли Орлидж. Они обе, также как и Карен Норвелл, подходили физически, совпадая с описанием жертв в Бостоне. И ты слышала этот голос. Это подтверждало наши подозрения — мы имеем дело с убийцей-экстрасенсом.

— Как это может служить подтверждением хоть чего-то? — резким тоном поинтересовался Марк.

— Я знала, — просто сказала Дани, посмотрев на Марка. — Я старалась убедить себя, что на самом деле не слышу незнакомый голос в своей голове, что это было просто…странная экстрасенсорная случайность, остаточное эхо одного из зловещих снов, которых я не могла вспомнить. Что угодно. Что угодно, только не правда. Что он настоящий. И он нашел способ установить связь со мной.

— Это и заставило меня поверить в то, что он нацелился на тебя, а не на Пэрис, — сказал Бишоп.

— Я продолжала идти в его ловушку, — произнесла Дани. — Во сне всегда что-то менялось, но только не это. Я всегда знала, это — ловушка, и раз за разом продолжала идти в нее.

— Да, и это еще один знак того, что ты была его целью. Мы так же не оставляли Пэрис незащищенной, — сказал Бишоп. — Но все же я думал — он придет именно за тобой.

— Если вы знали, что убийца — экстрасенс, почему вы не предвидели такого рода атаку? — спросил Марк, его голос по-прежнему оставался резким.

— Потому что подобная атака, экстрасенсорная атака крайне редка, — ответил ему Бишоп. — Такое не случается просто так, тем более без кровной связи. И он не подавал никаких признаков того, что осуществлял подобное ранее.

— Ты не мог знать об этом, — сказала Дани, ее пальцы сжались в руке Марка. — Если бы наши способности так работали — у нас были бы все ответы.

— Мне бы хватило одного или двух, — сказал ей Марк. — Черт побери, Дани, ты ведь почти умерла. Ничто не касалось тебя, никто пальцем не дотронулся до тебя, а ты почти умерла.

В его голосе звучало не только беспокойство, и она слышала это. Дани хотела завернуться в это чувство и заставить все остальное остановиться. На какое-то время. Всего лишь на какое-то время. Но часы в ее голове не переставали отсчитывать время, и, вновь сжав руку Марка, Дани заставила себя сконцентрироваться на том, о чем говорил Бишоп.

— Поэтому защитник из ООП на пути сюда, чтобы вести наблюдение. За тобой.

— Мне не нужен защитник.

— Дани…

— Но кое-кто нуждается в этом, если я права. Этот твой защитник, какова его способность?

— Ее способность. Я выбирал защитников тщательно, помимо всего прочего, у нее есть щит, который она может расширять и набрасывать на других.

— Экстрасенсорная защита. Хорошо. Тогда мне нужно, чтобы она охраняла Пэрис.

Бишоп нахмурился, но немедленно кивнул.

— Понял.

«Он считает, что должен мне», — подумала Дани. И она не была уверена на все сто процентов, что он не прав на этот счет.

Дани посмотрела на Марка.

— Я подозреваю, что ты не отойдешь от меня еще долгое время, так? — Это было больше, чем подозрение.

Она просто знала.

— Можешь быть уверена, — кивнул Марк. — Но я не экстрасенс-защитник, Дани. Я не смогу защитить тебя от еще одной подобной атаки.

Она не была так же уверена на этот счет, но лишь сказала:

— Мне кажется, он атаковал Пэрис куда яростней, чем меня. И думаю, что знаю причину. Я не уверена насчет выбора времени всего этого, но я поняла его мотив. По крайней мере, думаю, что поняла. В любом случае, если видение не изменится радикально, я буду там до конца. Пэрис…никогда не была там. — Она опять посмотрела на Бишопа. — Как ты и говорил.

Он молчал.

— Но Миранда была там. Или, по крайней мере, думаю, что она там была, хотя я никогда не видела ее. Что, как полагаю, должно было натолкнуть меня на мысль. Но этого не произошло. — Дани не стала объяснять, что же имела в виду, а просто спросила: — Она в безопасности?

— Я воспринял угрозу очень серьезно, — кивнул в ответ Бишоп. — Она в безопасности настолько, насколько я только мог ее этим обеспечить. У Миранды невероятно сильные щиты, кроме того, она круглосуточно охраняется другими экстрасенсами, которые также обладают не менее сильными щитами. У нас есть несколько таких защитников в отделе.

Дани вспомнила еще что-то.

— Вы соединены, вы двое. Телепатически.

— Да, — Бишоп даже не колебался.

— На твоем месте я бы закрыла эту связь.

— Легче сказать, чем сделать. — Он пожал плечами. — Мы можем сузить связь, но существует лишь единственный способ, обнаруженный нами, который способен полностью захлопнуть, разорвать ее.

— Это смерть?

— Да.

Она взяла на заметку спросить подробности этой истории, если они выживут, и сказала:

— Хорошо, я советую тебе сузить эту связь, насколько это возможно. Он использовал связь между мной и Пэрис, чтобы атаковать нас обеих, и я подозреваю, он использовал при этом не всю силу, которой обладает. Холлис предупредила меня как раз вовремя, и я смогла отвлечь его, по крайней мере, ненадолго. И это несмотря на то, что моя связь с Пэрис является кровной и экстрасенсорной, и, кроме того — очень старой; тем не менее, она не была активна в течение многих лет, во всех смыслах этого слова. Если связь между тобой и Мирандой…настолько глубока, как я думаю, он может использовать это против вас обоих. Он знает — ты здесь, поэтому все, что ему надо сделать — последовать по этой самой связи обратно к Миранде.

— Ты так говоришь, будто это — дорога, — еле слышно проговорил Марк.

— Так и есть, говоря на языке экстрасенсорики, — ответила ему Дани.

Мысли же Бишопа двигались в другом направлении.

— Дани, что ты знаешь об этом убийце, чего не знаю я?

Она сделала глубокий вздох и заговорила:

— Если я права, то знаю вещь, которую убийца очень не хочет, чтобы знал ты. Мы имеем дело не просто со смертоносным серийным маньяком, который является ко всему прочему экстрасенсом. Этот враг — твой враг. Помнишь, ловушку, которую я видела с самого начала? Та, в которую мы все идем, даже зная, что это западня? Так вот — эта ловушка установлена специально для тебя.