Ксавьер

Глава 9

Ксавьер

Я просыпаюсь от тусклого серого утреннего света, ненавидя тот факт, что пришел в сознание, но… чувствую теплое дыхание Алексы на своей голой груди. Опускаю взгляд и вижу, что она прижимается ко мне щекой, а ее рука крепко обнимает меня за талию. Я тяжело сглатываю и пытаюсь сдержать стон, когда ее бедро двигается в опасной близости от моего твердого члена.

Я не знаю, что я, черт побери, делаю. Я должен ненавидеть ее, но она пришла сюда вчера, столкнулась с моим дерьмовым поведением, и зачем? Потому что хочет снова быть друзьями. Не уверен, что когда-нибудь смогу видеть в ней лишь друга, и, учитывая то, что я без сомнения буду трахать ее на следующей неделе, не думаю, что именно в этом проблема. Но я был недостаточно сильным, чтобы оттолкнуть ее, когда она все это выложила. Она видит меня, по-настоящему видит меня так, как, мне казалось, никто не способен, даже Тор.

Поэтому я позволил ей остаться. Мы легли на кровать, заказали пиццу и смотрели фильм. Мы разговаривали обо всем на свете, и это было горько-сладко, потому что я разрывался между тем, что я на самом деле скучал по ней, и осознанием, что уже слишком поздно… она замужем. Она заснула в моей кровати, одев на себя одну из моих толстовок, в которой буквально утонуло ее миниатюрное тело. И теперь я просыпаюсь с женщиной в моей постели впервые за многие годы. И из всех возможных женщин я просыпаюсь с Алексой.

Она ерзает и закидывает свое бедро поверх моего. Мой член дергается в ответ. Мда, мы точно не друзья. Она приподнимает голову с моей груди, и между ее бровей появляется морщинка, когда она смотрит на меня. Ее волосы в сексуальном беспорядке, а макияж слегка размазался, оставив темные пятна под глазами.

— Ксавьер? — ее слегка хриплый голос будто ласкал мое имя.

— Ожидала кого-то другого? — выгибаю бровь.

Она закатывает глаза и кладет руку на мою грудь, чтобы подняться.

— Который час?

Подняв телефон, я смотрю на экран.

— Восемь тридцать.

— Проклятье, мне нужно идти.

В моей груди появляется неприятное чувство, и я сжимаю кулаки, представляя, как она возвращается домой к мужу.

— Не стоит волновать Уилла, — бормочу я.

Она смотрит на меня через плечо, сидя на краю кровати.

— Он в деловой поездке.

— Так вот почему ты пришла.

Она встает и со злостью поворачивается ко мне.

— Ты не должен так себя вести. Я сказала тебе, почему пришла, и ты принял это прошлой ночью. Уилл тут не причем, но, да, легче отвлечься от тебя, когда он рядом.

— Вау, чувствую себя особенным, — говорю язвительно.

— Не делай этого.

— Чего?

— Не превращайся в такого парня — в этого парня, — она поднимает руки в воздух, прежде чем со шлепком опустить их на бедра. — Я скучала по человеку, с которым практически выросла вместе, которого я раньше любила всем сердцем. Но этот парень… — ее взгляд пробегается по моему телу, ее выражение лица выражает муку. — Этот парень… с ним трудно, и он озлоблен. Это грустно.

Она идет к двери, прежде чем я успеваю ее остановить. Я молча наблюдаю за тем, как она уходит, потому что, если честно, это все превратилось в неведомую хрень. Легче ненавидеть ее, чем хотеть. Легче смотреть, как она уходит, чем попросить ее остаться, и надежней для нас двоих, если она будет держаться от меня на расстоянии. Должен ли я перестать ее трахать? Конечно, но это хотя бы безопасно. Я не могу оставаться заинтересованным, потому что трахаю ее напротив мужа. Все не может стать еще хуже, даже если я постараюсь. То, что она пришла сюда… как будто специально напрашиваясь на еще большее дерьмо. Мне следовало выпроводить ее отсюда прошлой ночью, но, черт, я всегда был слабым, когда дело доходит до нее.

Я встаю и отправляюсь душ. По моей спине сбегают дорожки горячей воды, смывая запах ее духов. Чем дольше я стою там, тем лучше понимаю, что Алексе нужно оставаться лишь моим клиентом. Мы никогда не будет просто друзьями. Мы слишком любим трахать друг друга, даже не замешивая в это чувства. Дерьмо.

Как только я захожу на кухню, то чувствую на себе взгляд Тора. Он сидит за столом напротив меня с газетой и кружкой кофе в руке. Я специально стою к нему спиной, заправляя кофемашину.

— Ты ее трахнул?

Я вздыхаю и поворачиваюсь к нему лицом.

— Я трахал ее уже несколько раз. Тебе уточнить как именно? — Он прищуривается, и на его лице можно с легкостью прочитать осуждение. — Я не трахал ее прошлой ночью.

Он не сдерживает смешок.

— Я только что видел, как она уходила. Это Алекса, — он выгибает бровь. — Алекса, — произносит он ее имя, пытаясь что-то этим сказать. — Ты не можешь себя контролировать рядом с ней, и она, очевидно, решила вернуть тебя в свое "меню".

— Все не так, она… она хочет быть друзьями. — Слова кажутся неправильными, и мне это не нравится.

Он вновь смеется.

— Чувак, ты не можешь жить без этой сучки. Тебе нужно прекратить ее трахать. Я попрошу Мэддокса тебя заменить.

— Мэддокс точно не будет ее касаться, — рычу я. Мысль о Мэддоксе рядом с ней разжигает во мне злость.

Глаза Тора расширяются, и он медленно ставит кружку на стол.

— Ты, блять, сейчас серьезно? Помнишь, что она с тобой сделала? Как ушла? Потому что я помню.

— Может, все и так, но Мэддокс не будет ее трахать, — я беру кофе и ухожу из комнаты, прежде чем произнесу слова, которые не смогу забрать обратно. Тор видит все в черно-белом цвете. Он ненавидит ее, и точка. Знаю, что он просто ведет себя как верный друг, но эта ситуация не черная и белая, это чертово серое море.

Я иду на пробежку в Гайд Парк, изнуряя себя до тех пор, пока не чувствую, что мышцы ног горят, а тело пропиталось потом. Это помогает очистить разум, и, Бог Свидетель, мне это надо как никогда. Я возвращаюсь, принимаю душ и переодеваюсь, готовый к встрече с клиентами этим вечером. Сперва с Оливией Харрис — как и всегда, скучающая домохозяйка, — а спустя пару часов с Анной Марино. Я должен убедиться, что Анна — мой последний клиент на сегодня, потому что она чертовски ненасытная. Любит связывать меня и пускаться во все тяжкие. Не моя фишка, но клиент всегда прав и все в этом роде. Ее желание — мой закон… пока она платит за это.

Я передаю ключи от машины камердинеру возле здания в центральном Лондоне, в котором живет Оливия. Он забирает их с улыбкой и уезжает на моем "Мерседесе". Швейцар едва смотрит на меня из-за своего стола в вестибюле. Он знает, кто я, или, по крайней мере, знает, что меня нужно впустить. Он, наверное, думает, что я просто парень, с которым она видится.

Лифт поднимается на верхний этаж и издает громкий звук, прежде чем двери открываются в пентхаус Оливии. Я иду вдоль короткого коридора, проходя через двойные двери, ведущие прямо в гостиную. Она там. Опирается о диван, одетая лишь в крошечные стриги и сексуальный лифчик. Оливия — типичная степфордская жена с длинными до талии блондинистыми волосами, идеальной, хирургически увеличенной грудью и телом, на которое, очевидно, она потратила кучу времени. Ее розовые соски напрягаются, как только я сосредотачиваю на ней внимание. Я наблюдаю, как ее длинные розовые ногти впиваются в спинку кожаного дивана, будто она пытается стать с ним одним целым.

Обычно я вживаюсь в роль, становясь тем, кем хочет меня видеть клиент. В конечном итоге, каждый клиент на самом деле хочет одного и того же — парня, который может взять бразды правления на себя, полный уверенности и способный заставить почувствовать ее нужной, потому что это высшая форма лести. Женщины жаждут того, чего им не хватает: благоговения и немного поклонения.

Когда я не двигаюсь, Оливия отпускает диван и делает шаг вперед. Мне следует подойти к ней, но я не могу претвориться, что на самом деле ее хочу. Я заставляю себя сократить дистанцию между нами, и она сразу же приподнимает подбородок, как только мои руки проходятся по ее талии. Я прижимаюсь губами к ее, и ее рот приоткрывается в рваном вздохе, когда она проводит ногтями по моей груди, поглаживая рубашку. Она скидывает пиджак с моих плеч, и тот падает на пол. Я пытаюсь забыться, позволить отдалиться от себя, отделить тело от разума. Не могу. Ее губы кажутся отвратительными, прикосновения — формой превосходства, а ее присутствие — постоянным напоминанием, что я такое на самом деле, и вдруг я чувствую сильнейший холод. Я прекращаю поцелуй и делаю шаг назад, мой рот открывается и закрывается в попытке найти нужные слова для извинения. Она хмурится c презрением.

— Я… Мне жаль, Оливия. Я, эм, вдруг не очень хорошо себя почувствовал. Думаю, заболел, — произношу просто смехотворную отмазку. Она смотрит на меня несколько долгих секунд, черты ее лица омрачает замешательство. — Не хочу, чтобы ты что-нибудь подхватила. Я пойду. Позвоню и перезапишу тебя на другой день.

Я даже не даю ей шанса ответить, быстро целую в щеку, хватаю пиджак и спешу уйти, словно вор. К тому времени, как двери лифта закрываются, дыхание тяжелеет, а мое сердце бьется в быстром ритме. Я прислоняюсь к стене и откидываю голову, не обращая внимания на зеркало позади меня. Дерьмо, что со мной не так? Достав телефон, я пишу следующей клиентке, что меня сегодня не будет. Все это очень плохо. Нельзя так вести бизнес, но что мне, черт возьми, делать? Я слишком… настоящий. Слишком много чувствую и не могу выключить эмоции. Я не могу работать, не выключая их.

Камердинер подает мою машину, и я даю ему на чай, прежде чем сесть за руль.