Ксавьер

Глава 8

Алекса

Недели смешались, сменяя друг друга, а визиты Ксавьера были ограничены пятничными вечерами. Я постоянно повторяю себе, что мне нужно держать дистанцию, оставаться незаинтересованной, но это невозможно. Я могла остановить это все, просто сказав Уиллу, что больше не хочу видеться с Ксавьером, но каждый раз, когда думаю об этом, то почти сразу же отказываюсь от этой мысли. Я хочу его. Я хочу чувствовать, как по коже пробегает электричество, когда он касается, как жар наполняет меня изнутри.

Знаю, что нам не избежать крушения поезда. В этой ситуации замешано столько всего неправильного, что очень скоро нас поглотит огненный шар, несущийся прямо навстречу. Я знаю это. И он тоже должен знать. Но все еще никто из нас это не остановил.

Каждый раз, когда он трахает меня, он делает это грубо и так по-собственнически, будто пытается напомнить своими неумолимыми прикосновениями обо всем, что я потеряла. Каждый толчок его бедер кажется мне безмолвным криком, твердящим, что я совершила ошибку, оставив его. Я почти чувствую, как он принимает вызов Уилла, чтобы сакцентировать его внимание своими действиями, и это совсем не то, что мне нужно. Он заставляет меня чувствовать себя разрушенной. Когда-то любовь к Ксавьеру олицетворяла собой безопасность и теплоту, была такой чистой. Какая бывает только в сказках, но это происходило в реальной жизни, пока однажды все не исчезло. А сейчас… сейчас Ксавьер похож на не утихающий пожар: палящий, как ад, поглощающий все на своем пути. Теперь он воплощает в себе источник жизни и возбуждение. Он заставляет меня забыть обо всем, кроме его прикосновений, даже о муже напротив меня. Как это возможно?

Но, подобно все сжигающему пожару, он высасывает весь кислород вокруг себя, яростно обжигает и стремительно разгорается, и, когда все заканчивается, ты чувствуешь лишь окружающий холод. Он ни капли не похож на того Ксавьера, которого я когда-то любила, но мой разум все еще держится за все то хорошее, что было между нами. Разве не это происходит при расставаниях? Ты забываешь обо всем плохом и ужасном. Сочетание образа прежнего Ксавьера и его новой божественной сексуальной версии словно наносит двойной удар по моим яичникам и сердцу. Не то чтобы прежде он был плох в постели, нет, совсем нет, но, думаю, за все эти годы ему пришлось стать настоящим профи в этой сфере.

Время от времени я вспоминаю, что он — эскорт, и мне от этого становится противно… от осознания, что он касался других женщин точно так же, как и меня, нашептывал те же грязные словечки в чьи-то еще уши, потому что это его работа. Я — работа.

— Детка, я попросил Дэниела остаться в Лондоне, пока буду в Нью-Йорке, — тихо говорит Уилл вырывая меня из потока мыслей о Ксавьере, подойдя сзади и обняв меня за плечи. Его губы касаются моей шеи, и если раньше это вызывало тепло и мурашки, то теперь ничего. Я жаждала большего, чем тепла. Я нуждалась в огне других губ. Я вздыхаю, обхватывая кружку с кофе двумя ладонями, и смотрю в окно на маленький сад.

— Подожди, ты уезжаешь? — поворачиваюсь лицом к нему, нахмурившись. Утренние лучи солнца играют в его золотых блондинистых волосах, и это почти придает ему облик ангела. На нем угольно-серый костюм, который идеально скроен по его жилистой фигуре. И все же я не могу сдержаться и не сравнить его худощавую, но все же подтянутую фигуру с сильным и мускулистым телом Ксавьера. Боже, я должна выкинуть его из головы.

На губах Уилла появляется улыбка, а его брови хмурятся, когда он убирает прядь волос с моего лба.

— Я тебе говорил об этом на протяжении нескольких недель… — он замолкает, и меня наполняет знакомое чувство вины. — Ты в порядке? — спрашивает он, беря мое лицо в ладони. — Выглядишь, как будто сейчас упадешь в обморок.

Я моргаю и киваю, выдавливая ради него улыбку.

— Всего лишь устала на работе. Это все. Просто забыла, что ты скоро уезжаешь.

Он сводит брови, и я нежно касаюсь их.

— Алекс, ты же знаешь, что тебе не нужно работать.

— Только не начинай снова, — я закатываю глаза.

Он усмехается.

— Знаю. Просто ненавижу видеть, как ты устаешь, когда такого не должно происходить. Я могу о тебе позаботиться.

— Я не домохозяйка. Я даже не умею готовить.

Он смеется.

— Вот зачем мы платим людям, детка, — он придвигается ближе и нежно касается своими губами моих, прежде чем поцеловать, как следует. Тепло, надежность, безопасность. Я полностью поглощена поцелуем, оборачиваю руки вокруг его шеи и перебираю пальцами его короткие волосы. Мои губы открываются, и я провожу языком по его нижней губе, вынуждая мужа застонать. Я пытаюсь зажечь ту искру, которая может заставить меня гореть в огне.

Он отстраняется и выгибает бровь.

— Ты пытаешься заставить меня опоздать на самолет? — на его губах играет улыбка. Я вздыхаю, меня охватывает разочарование, когда мое тело остается все таким же холодным и спокойным. — Я буду скучать, — он вновь прижимается губами к моим на несколько секунд. Уилл нежно поглаживает большим пальцем мою скулу, прежде чем сделать шаг назад. — Я позвоню вечером. Люблю тебя.

Слабо киваю.

— Я тоже тебя люблю. — А затем он исчезает. Как только входная дверь закрывается, этот огромный дом кажется до боли пустым.

Я не знаю почему, но по какой-то причине я стою возле дома Тора. Это вечер пятницы. Уилл в Нью-Йорке, а это значит, что не будет запланированной встречи с Ксавьером, и я солгу, если скажу, что не хочу его. Как наркоман, у которого ломка, я иду к своему дилеру. Я обхватываю пальцами черные блестящие железные перила, которые окружают здание. Уходи. Я знаю, что это ужасная идея, но ничего не могу поделать.

Взяв себя в руки, поднимаюсь по трем каменным ступеням к главной двери и стучу. Из-за охватившей меня тревоги я не могу устоять на месте и беспокойно кусаю нижнюю губу. Пару минут спустя дверь открывается, и на пороге появляется миниатюрная женщина с рыжими волосами.

— Привет, — она улыбается, ее карие глаза слегка прищуриваются, пока она изучает мое лицо.

— Я, эм… — бормочу я, внезапно чувствуя себя идиоткой.

— Ты — Алекса, — не спрашивает, а утверждает она. Я киваю. Она хмурится, и я замечаю в ее глазах вспышку сочувствия. — Ксавьера сейчас нет, — она переминается с ноги на ногу, и мне кажется, что она нервничает даже сильнее, чем я! — Но он может вернуться в любой момент, — быстро добавляет девушка.

— Оу, хорошо. Ну, все в порядке. Я пойду.

Она вздыхает и опускает руки на бедра.

— Ты пришла сюда, потому что хотела что-то сказать ему.

— Нет…

— Тебя бы здесь не было, — прервала она. — Ты можешь войти и подождать, — она отходит назад и шире открывает дверь, приглашая зайти. Это не очень хорошая идея. Ксавьер, наверняка, будет не очень рад меня видеть. Но если сейчас ей откажу, то это будет неловко. Я переступаю порог, притормаживая в холле, когда она закрывает дверь. — Я — Поппи, — представляется она, протягивая мне руку. Принимаю ее, и Поппи улыбается, пожимая мою ладонь. Она из тех счастливиц, которые от природы прекрасны даже без капли макияжа и с несуразным хвостиком на голове. — Девушка Тора.

Она, похоже, успевает заметить мое выражение лица, прежде чем я успеваю прийти в себя, потому что смеется, махнув рукой.

— Это что-то… новенькое, — я пытаюсь не быть грубой, но Тор всегда — абсолютно всегда — был жиголо. Он был тем парнем, который мог буквально одним своим видом получить любую девушку и без зазрения совести пользовался этим. Раньше, будучи в колледже, мы шутили, что внешность никак не поможет тебе добиться успеха, но, осмотрев таунхаус, почти такой же большой, как и мой собственный, я не могла не согласиться с тем, что ошибалась. Тор был горячим, и он это знал, без стыда зарабатывая деньги на сексе. А сейчас у него есть собственное агентство. Хотя также я никогда и подумать не могла, что у Тора Джеймсона будут серьезные отношения.

— Ага, мне нравится думать, что я могу научить старую собаку новым трюкам, — говорит она, подмигивая. — Пошли. Ты можешь подождать в квартире. Они скоро вернутся.

Я следую за ней вверх по ступенькам, и она открывает дверь, приглашая войти. Я захожу в гостиную с высокими, от пола до потолка, окнами. Напротив камина стоит большой кожаный диван, а прямо над ним висит телевизор. Было видно, что эти комнаты принадлежат холостяку.

— Садись. Хочешь выпить? Виски? Вино? Чай или кофе?

— Эм, я бы не отказалась от вина. Спасибо. — Мне сейчас не помешает смелость, и с этим может помочь алкоголь.

Она возвращается пару минут спустя из кухни с огромным бокалом вина. Я с благодарностью беру его, делаю большой глоток и позволяю ему успокоить меня.

Поппи пытается завести со мной ничего не значащий разговор, но я не особо слушаю. Это была плохая идея. Мне нужно идти.

Я поднимаюсь и ставлю теперь уже пустой винный бокал на кофейный столик.

— Думаю, нужно… — я замолкаю, когда до меня доносится громкий глубокий мужской смех по ту сторону двери. Все мое тело напрягается, а сердцебиение учащается, когда я начинаю паниковать. Почему я тут? Дерьмо.

Дверь открывается, и дверной проем заполняет огромное тело Тора, он оглядывается через плечо, шагая через порог. Когда он смотрит на Поппи, на его губах появляется широкая улыбка, но она сразу же исчезает, ведь он замечает меня. Я сглатываю, чувствуя тяжесть его взгляда, а он останавливается, так и не зайдя внутрь.

— Чувак, двигайся. — Я закрываю глаза, когда слышу голос Ксавьера, а открыв их, вижу его самого за Тором, его лицо приобретает хмурое выражение. На нем нет его обычного костюма, вместо этого он одет в вязаный джемпер, который обтягивает каждую рельефную мышцу его рук и груди. Также на нем джинсы и ботинки, и такой повседневный образ ему идет, слишком идет. Щетина слегка длиннее, чем обычно, из-за чего его идеальное лицо выглядит менее суровым и строгим, и более надежным.

— Что за черт, Поппи? — рычит Тор, отрывая меня от томного разглядывания Ксавьера.

Периферическим зрением я вижу, как Поппи складывает руки на груди и расправляет плечи.

— Не будь засранцем. — Я борюсь с улыбкой, потому что еще не знала женщины, которая могла противостоять Тору.

— Детка, ты знаешь, кто это? — его голос звучит почти умоляюще, и в этот раз мне приходится наклонить голову, чтобы спрятать улыбку. Кто мог подумать, что какая-то девушка будет способна крутить самим Тором Джеймсоном? Мне нравится Поппи, и тот факт, что она смогла усмирить этого кобеля, лишь сильнее меня восхищает.

— Эм, послушайте, я просто уйду. Не хотела вмешиваться, — говорю я, вставая и направляясь к двери. Ксавьер резко хватает меня, когда я прохожу рядом, и грубо тянет за собой через гостиную, его пальцы больно впиваются в мое плечо. Он поднимается по лестнице и открывает дверь справа от холла, втолкнув меня внутрь. Я слегка спотыкаюсь, и он меня отпускает. Его запах окутывает меня, будто одеяло, и я понимаю, что это его комната. Я смотрю на королевского размера кровать с темно-вишневым деревянным изголовьем, застеленную темно-серым бельем. Все мужское и пропитанное манящим приглашением, как и он сам.

Дверь с грохотом захлопывается, и я от неожиданности подпрыгиваю, а затем вдруг оказываюсь прижатой к ней; сзади гладкое дерево, а спереди — твердое и жесткое тело Ксавьера. Я могу почувствовать каждый миллиметр его тела, из-за чего мне кажется, будто я горю в лихорадке. Одна рука оборачивается вокруг моего горла, его пальцы дрожат на моей коже в немой угрозе. Его лицо все такое же хмурое, и я могу разглядеть, как в его темных глазах плещется злость. Я еще никогда не видела его таким, и, возможно, это должно было меня испугать, но нет. Мое тело пылает от похоти, которая может свести женщину с ума. Пульс учащается, кровь бежит по венам так быстро, что кружится голова, а перед глазами пляшут черные пятна. Воздух покидает мои легкие, пока я не начинаю задыхаться от нехватки кислорода, не в состоянии сделать вдох под его напряженным взглядом.

— Почему ты здесь? — ему не удается задать вопрос ровным голосом, и меня охватывает дрожь, когда его горячее дыхание касается моего лица. Его взгляд опускается к моим губам, и он лишь сильнее хмурится, прежде чем заставить себя вновь посмотреть мне в глаза. Я не могу ответить, не могу думать. Я обхватываю пальцами его запястье и, честно, не знаю, делаю я это, чтобы оттолкнуть его или подстегнуть его не останавливаться. — Почему. Ты. Здесь? — повторяет он сквозь сжатые зубы.

— Чтобы увидеть тебя, — шепчу я, и все равно слова кажутся слишком громкими, как будто они могут разжечь его злость от обычной угрозы до чего-то гораздо большего. Может быть, я и хочу гораздо большего. Может быть, я хочу его ярости и гнева.

На его губах появляется ухмылка, но она холодная и высокомерная.

— Что? Ты соскучилась по своему пятничному траху? — Я ничего не отвечаю, и его хватка на горле становится сильнее. — Извини, не работаю за бесплатно, сладкая, — он выгибает бровь, и я ненавижу, что он меня так называет. Я с легкостью могу представить, как он обращается этим прозвищем к каждому клиенту, и от этого мне становится тошно. Внезапно я чувствую себя жалкой из-за того, что хочу его. У него, наверняка, всегда так — клиенты становятся прилипчивыми и одержимыми им. Я всего лишь очередная из этих женщин? Ксавьер, которого я однажды знала, никогда бы не заставил чувствовать меня незначительной, не важно, насколько сильную боль я ему причинила. Это не тот парень, которого я когда-то любила. Он холодный и жесткий, испорченный миром.

— Ты изменился, Ксавьер, — шепчу я с грустью.

Он фыркает, его глаза пробегаются по моему лицу с отвращением.

— Все меняются, Лекси. — Не уверена, заметил ли он то, что назвал меня Лекси, но я точно заметила, потому что он — единственный, кто меня так называл. Его выражение лица все еще напряженное и злое, но я все же замечаю каплю грусти в его глазах, прежде чем он закрывает их, и по этой причине мне хочется успокоить его несмотря ни на что.

Прежде чем я могу себя остановить, мои пальцы пробегаются по его челюсти. Его глаза резко открываются, и мне кажется, что я тону в глубинах темной радужки. Пару долгих секунд никто из нас ничего не говорит, пока он, наконец, не хватает меня за запястье и не отстраняет от своего лица. Он делает шаг назад, его рука соскальзывает с моей шеи, когда он отодвигается за пределы моей досягаемости

— Ты должна уйти, — хрипло произносит он.

— Ксавьер, — я вздыхаю, внимательно за ним наблюдая. — Я пришла сюда, потому что… ну, вся эта ситуация очень странная.

Он пристально смотрит на меня.

— Ты, блять, серьезно? Странная? Ты думаешь, что это странно? Черт побери, — он запускает обе руки в свои темные волосы и отходит еще дальше от меня — это то, что он делает, когда волнуется. — Я не видел тебя шесть лет, и когда это, наконец, происходит, то я нахожусь по самые яйца в тебе, пока твой богатый муж наблюдает. "Странно" — не совсем то слово, которое правильно описывает ситуацию, сладкая. — Снова это словечко.

— Мне жаль, — бормочу я, потому что не знаю, что еще сказать. Запрокидываю голову назад, пока не ударяюсь с тихим звуком о деревянную дверь за спиной, и сосредотачиваю взгляд на металлическом светильнике над кроватью.

— Почему ты здесь на самом деле, Лекси? — спрашивает он тихо; кажется, вся злость из его голоса пропала.

— Я не знаю. — Он раздраженно вздыхает. — Я просто… Я… — Проклятье, как просто начать? Я опускаю голову, и его взгляд встречается с моим. — Я не могу перестать думать о тебе, — признаюсь я. Он шипит сквозь зубы и возвращается ко мне, ударив ладонями по обе стороны от моей головы, будто заключая меня в клетку. Склоняется ко мне.

Какое-то время он ничего не говорит, и мой пульс ускоряется, беспокойство становится невыносимым.

— Че-е-е-ерт, — рычит он.

Медленно он приближает свое лицо к моему, пока между ними не остается всего несколько миллиметров. Его взгляд не отрывается от моих глаз, прежде чем опуститься к моим губам и задержаться на них в течение долгого удара сердца. — Ты замужем, — выдыхает он напротив моих губ. — Ты не должна думать обо мне. Тебя не должно быть здесь.

— Я знаю, что у меня есть муж, Ксавьер, но перед этим я была с тобой, и…

— И ты бросила меня, — говорит он с еле сдерживаемым рыком.

Я закрываю глаза, пытаясь вжаться в дверь так сильно, как только могу, и избежать давления этого мужчины.

— Ты знаешь почему, — я замираю, когда чувствую, как его пальцы пробегаются по моему подбородку и горлу. — И причины все еще не изменились, но…

— Но что? — его губы почти невесомо касаются уголка моего рта, и, Боже, я хочу, чтобы он поцеловал меня.

— Но причины уже не кажутся такими важными, когда ты рядом, и я скучаю по тебе.

Он выгибает бровь.

— Так, что, теперь ты хочешь меня, только потому, что я трахнул тебя несколько раз? — наклонившись, я чувствую касание его губ к моему уху и дрожу от этих ощущений. — Это моя работа. Я теперь еще больший неудачник, чем когда ты бросила меня, — его голос пропитан глубиной и низкими нотками, поднимающими во мне бурю эмоций.

Я тяжело сглатываю и нежно прижимаю ладонь к его груди. Жар его тела просачивается сквозь материал одежды, и мне приходится заставить себя сосредоточиться.

— Ты — не неудачник. Ты сделал то, что пришлось. — Он отстраняется и снова смотрит на меня. — Я о том, Ксавьер, что есть парни, которые продадут свое левое яичко за то, чем ты занимаешься, — говорю я быстро, пытаясь выставить ситуацию с лучшей стороны, но правда в том, что я знаю его. Я знаю его лучше, чем кого-либо другого в этом мире, и вижу, как ненависть к себе царапает него изнутри, словно бешеный зверь.

— Но не я.

Я грустно улыбаюсь и провожу руками вверх по его груди, слегка задевая пальцами затылок.

— Да, только не ты, — произношу тихо.

— Пожалуйста, Лекси. Уйди, — он тяжело дышит носом, сжимая губы. Хотя он и сказал эти слова, все же Ксавьер не пытается от меня отстраниться.

— Что если я не хочу уходить? — спрашиваю с опаской. Я уже больше не знаю, что должна делать, но это он. И я это я. Это мы.

Его глаза пробегают по моему лицу, и на секунду я могу видеть, как он разрывается на части, ведя внутреннюю борьбу, прежде чем схватить меня за волосы и оторвать от двери, прижав к себе. Его губы впиваются в мои так сильно, что я бы оступилась и упала, не удерживай он меня так крепко. Мои губы инстинктивно раздвигаются, приглашая его, и он так и делает, проскальзывая языком в мой рот со всей страстью и жаром, от которых я стала такой зависимой. Он целует меня, пока мои ноги не слабеют, а легкие не начинают гореть от нехватки кислорода. Его хватка в моих волосах усиливается, и он тянет меня за них так сильно, что мне становится больно. Я задыхаюсь, мое дыхание до смущения громкое, когда он с яростью проводит губами вниз по моему горлу. Он, наверняка, чувствует, как сильно бьется мое сердце. Когда он прикусывает мою разгоряченную кожу, я не могу сдержать дрожь и прижимаюсь к нему ближе.

— Черт, Лекси, ты всегда такая вкусная, — рычит он. Все во мне пылает с такой силой, как никогда не сможет гореть для кого-либо еще. Ксавьер воспламеняет меня до глубины души, и это чувство делает меня зависимой, это невозможно забыть. Шесть лет — недостаточный срок, чтобы избавить меня от этой жажды, но достаточный, чтобы заставить меня желать его с отчаяньем, которое поглощает каждую мою мысль.

Его губы возвращаются к моим, и я вцепляюсь в его джемпер, пробираясь под ткань и проводя пальцами по его твердым мускулам и горячей коже. Он не сдерживает тихого стона, и его пальцы впиваются в мои бедра, притягивая меня ближе к его паху. Его эрекция прижимается к моему животу, и я хочу этого, боже, я так этого хочу. Мой разум затуманивается на несколько секунд, поглощенный чистой потребностью чувствовать его своей кожей, его губы на моем теле. А затем все это очень быстро испаряется, омрачаясь уже знакомой до тошноты виной и причинами, почему все это неправильно. Я не хочу быть таким человеком.

Оторвав свои губы от него, я прижимаю два пальца к его рту, сдерживая его. Его горячее дыхание ласкает мои пальцы, а его глаза полны жара и желания.

— Я не… не за этим сюда пришла.

Он выгибает бровь.

— Тогда зачем ты пришла? Я — эскорт, если ты вдруг забыла.

Я опускаю лицо, сосредоточив взгляд на деревянном полу под ногами. Я вдруг понимаю, что он, должно быть, думает обо мне и о себе.

— Ты достоин большего, чем просто секс, Ксавьер. — Тишина. Единственный звук — наше дыхание.

Я поднимаю на него взгляд, когда чувствую нежное касание пальца на моей щеке.

— Я не знаю, что ты хочешь от меня, — произносит он и выглядит таким потерянным. Он пришел сюда таким уверенным, таким нахальным, но под всем этим он более раним, чем когда-либо был до этого.

Что я хочу от него?

— Я просто скучаю по тебе. Ты был моим лучшим другом. Мне казалось, что я потеряла все, когда лишилась тебя.

— Ты не лишилась меня, ты ушла.

Я качаю головой.

— Нет, Ксавьер. Я потеряла тебя задолго до того, как ушла.

Мы стоим здесь, смотрим друг на друга, вскрывая наши старые шрамы. Это больно. Может, если бы я знала тогда то, что знаю сейчас, то осталась бы, старалась бы сильнее, подталкивала бы его в правильном направлении, но я этого не сделала, и все, что мы имеем на данный момент, — это возможность жить здесь и сейчас.

— Да, я замужем. Да, ты — эскорт. Нет, никто из нас не идеален, но, пожалуйста, просто будь моим другом снова. Даже если это всего на пару часов, — я чувствую себя жалкой, но его появление в моей жизни вернуло огромную часть меня, которая не может дышать без него.

— Лекси, я трахал тебя неделю назад и снова это сделаю на следующей.

— Ну, тогда это сложная временная дружба, — я выдавливаю улыбку.

— Это, правда, то, чего ты хочешь? Просто быть моим другом?

Я не отрываю взгляда от его глаз.

— Честно, нет, но мы все принимаем решения, и мне нужно придерживаться своего. Я не изменю Уиллу.

Он медленно кивает, и на его лице можно разглядеть смешанные эмоции, что-то между грустью и запутанностью. Я сокращаю между нами дистанцию и обнимаю его за талию, прижимаясь щекой к груди. Он обхватывает руками мое тело в ответ и опускает подбородок на макушку. Его сердце ровно и сильно бьется под моим ухом, и я улыбаюсь, слушая этот ритм. У меня нет ни малейшей идеи, что я делаю, но чувствую, будто он нуждается во мне. Я не была достаточно сильной тогда, но сейчас — да. Я достаточно сильная, чтобы помочь ему найти себя, даже если могу это сделать только как его друг, даже если хочу его больше, чем могу выразить словами. Даже если я наврежу себе в процессе, и это нельзя будет исправить.