Культы Дорсета

13 глава

Вся эта оккультная «чертовщина» началась в Саммерфилд-парке около двадцати лет назад. Родители Кассандры, очевидно, решили, что одной проблемы в виде сопливой трёхлетки им недостаточно и вступили в общину Трёхглазого лиса. Вернее, как вступили — их сочли достойными возглавить отделение культа Шепчущего в Дорсете. По мнению Касс, этому способствовало наличие родового поместья с обширными подвалами, удалённость от деревни и сговорчивый нрав папы. Какое-то время это походило на обычные развлечения для богатых и родовитых вроде спиритических сеансов, споров над старыми картами и разгадывания шарад. Но чем старше становилась маленькая мисс Галер, тем яснее ей становилось, что общество не одобрит происходящее в катакомбах родного имения. Это не значит, что она осуждала родителей — они были, как и для любого ребёнка его мать и отец, лучшими людьми в мире. Проблема была в основном в обществе.

Родители погибли ещё до войны — по статистике примерно четверть всех ритуалов оборачивается трагедией. Сейчас вспоминать об этом — всё равно что чесать старый шрам. Самой боли уже нет, но её фантом навсегда останется с тобой. Мисс Галер тогда спасли Джейн и миссис О’Флаэрти, которые поддерживали молодую госпожу Саммерфилда на невыносимо сложном пути эмансипации. У неё никогда не было опекуна, поверенного или иного надсмотрщика. Хотя порой Касс малодушно желала, чтобы он появился.

Но постепенно, не без помощи Трёхглазого лиса, который с обязанностями главы культа совмещал ещё и титул виконта, всё вошло в норму. Оставалось только учиться, читать привезённые со всех концов света оккультные книги и оставаться хорошей леди для жителей окрестных мест.

Это не самые честные и отнюдь не самые лёгкие занятия на свете, но именно они сделали Кассандру той, кем она сейчас является, и окончательно отвернули от идеи впустить в мир Иных богов. И если в этот лунный цикл всё пойдёт так, как мечтается мисс Галер, она сможет наконец она сможет наконец воплотить тот самый замысел, что зародился у неё в мозгу примерно с падением первых горстей земли на гробы родителей. Пора со всем этим покончить.

Не то чтобы у Кассандры было достаточно сил для этого — их недостаток она с лихвой компенсировала желанием и ослиным упрямством, вступившим в симбиоз с приобретённым за годы служения культу змеиным коварством. Если леди Галер хочет что-то закончить, она это закончит, пусть это и будет стоить ей в лучшем случае подорванного здоровья.

До ночи ритуала оставалось всего ничего, и это время Касс собиралась прожить так, чтобы не жалеть, если они станут последними.

Это, впрочем, не снимало с неё ответственности за своих приближённых. Всё же вместе с глазом в подвале она разрушит надежды Терренса сразить болезнь, Марии — зачать ребёнка, Джейн и капрала — вернуть своё тело. Даже честолюбивое стремление Сары к популярности и желание перевернуть мировой порядок с ног на голову, которое властвует над разумом Тома, она тоже пустит под откос. Пожалуй, это мучило Кассандру сильнее всего. С собой она вольна делать что угодно — резать руки для ритуала, сходить с ума, целоваться с монахом, но ради других людей, своих людей, которые доверились ей в своём служении Тем, Кто Придёт Издалека, она должна быть лучше, чем может себе представить.

Но это не снимает с неё и остальных культистов ответственности за жизни миллионов людей по всей планете, которые неизбежно погибнут, если все глаза Шепчущего откроются.

Жизнь Кассандры Галер — смесь противоречий, долга и самоистязаний, как ни посмотри.

— Так что насчёт крокета?

Хозяйка поместья и разрушительница человеческих судеб дёрнула светловолосой головой. Оказалось, что Мария уже несколько раз пыталась добиться от неё согласия провести время на свежем воздухе, пока окончательно не похолодало.

— Да-да, конечно, отличная идея, — Касс выпрямилась и обвела глазами комнату — оказалось, что гости уже давно закончили пить свой утренний кофе и теперь ждут только её решения. Захотелось закрыть лицо руками и стечь под столик. Ей бы очень не хотелось выставлять себя идиоткой ни перед шепчущими, ни перед Тео, уже несколько дней делающим вид, что она — монашка, а не обычная девушка, которой необходимы объятия, поцелуи и иная близость.

— Спорт — это основа здоровья, — поддакнул Томас, стоящий у высоких стеклянных дверей, за которыми начиналась ухоженная лужайка, — но, думается мне, не все владеют правилами игры.

— Если ты это обо мне, то я играю получше тебя, и мне не терпится выгулять новый спортивный костюм, — подала голос Сара, откладывая начищенную до зеркального блеска ложечку, в которую она любовалась на своё идеальное отражение. Том закатил глаза, отчего сделался похожим на насосавшуюся свежей крови сытую летучую мышь-вампира.

— Дорогая, мир не вертится вокруг тебя, если ты не забыла.

Тео издал неопределённо-возмущённый звук — он, очевидно, не терпел грубости по отношению к девушкам. Это искренне умиляло Кассандру, которая привыкла к бесцеремонности мистера Лавджоя, чеканной строгости капрала Беннета и показной снисходительности Терренса.

— Кстати, предлагаю играть на желание. Проигравшие должны будут всячески ублажать победителя оставшийся вечер. Кассандра, я на тебя рассчитываю.

— Томас, ты несносен! — взвизгнула Мария, — но я согласна, если Джейн не участвует. У неё рука тяжёлая.

— Я и не собираюсь участвовать в ваших брачных играх, — экономка поджала губы и скрестила руки на груди, — к тому же, всем известно, что бью я лучше всех вас, вместе взятых.

— Я намерен это оценить, — капрал коротко поклонился ей и встал рядом с Томом, — так что, надеюсь, вы решите составить мне компанию.

— А я научу брата Тео играть, — если уж решила прояснить свои отношения с мужчиной, проясняй их сама. Сильный пол, к несчастью, не отличается чуткостью к женским треволнениям. И, к особому огорчению, самыми глухими к женским драмам чаще всего оказываются именно те мужчины, к которым дамы испытывают наибольшее расположение.

— Буду очень рад, мисс Галер.

Кассандру ободрила та радость, которая вспыхнула на лице монаха. Значит, он как минимум не против провести некоторое время с ней в тесном контакте. А вот то, что в ответ на её слова глаза Томаса как будто бы стали на тон темнее, не сулило ничего хорошего.

Через час вся достопочтенная публика, переодевшись в наименее ценную часть своего гардероба, высыпала на подстриженную лужайку. Терренс играть отказался — в прошлый раз Том умудрился поставить ему на ногу молоток для крокета, опереться на него и сделать вид, что ничего не заметил. Поэтому сегодня художник предпочёл вытащить этюдник и начать живописать играющих.

Не то чтобы эта затея была катастрофой — девушки старались соблюдать правила игры и щадили друг друга, не выталкивая чужие шары невесть куда, но молодые люди, подзуживаемые мистером Лавджоем, устроили самые настоящие самцовые игрища. Пользуясь неумением монаха играть, капрал и Том старались во-первых показать свою лучшую партию, а во-вторых — словесно унизить соперника. Тот сносил издёвки с библейским спокойствием и, надо сказать, быстро втянулся в игру, не желая уступать самовлюблённому издателю и капралу, стремящемуся доказать свою физическую полноценность.

Пару раз Касс пыталась было вмешаться в их перепалку («я надеюсь, шар не запутается в юбке нашего гостя», «зато я ещё помню, что такое свежий воздух» и «господа, при всём уважении, оставьте это профессионалам»), но была совместными усилиями не слишком деликатно от этого отстранена. На кону стояло желание и каждому, судя по всему, оно было необходимо.

— Я ничего не хочу сказать, но на твоём месте я бы выбрала монаха, он хотя бы играет честно, — склонив голову к плечу подруги, заявила Мария.

— Если что, согласна забрать Томаса, я не против донашивать хорошие вещи за кем-то другим.

— Девушки, вы рассуждаете как кухарки перед витриной мясника.

— Дорогая, на твою копчёность никто не претендует.

— Мария! Это омерзительно.

— Согласна, прости, дорогая, не знаю, что на меня нашло.

Кассандра улыбнулась. Её подруги просто восхитительны, с какой стороны на них ни посмотри. Разумеется, их сложно назвать ангелами, спустившимися с небес на грешную землю, разумеется, периодически они бывают абсолютно несносны. Чего стоит характер одной только Джейн, которая скорее удавится, чем позволит сделать что-то не так, как ей того хочется. Или жестокость Сары, за которой тянется целая дорожка из разбитых сердец лиц обоих полов. Но они абсолютно очаровательны — и с этим уже ничего не поделать, можно только радоваться своему везению. И дальновидности родителей, которые обеспечили новую леди Галер целой сетью связей во всех слоях общества.

Мужчины, тем временем, стремительно превращались в козлов. Или, если точнее, в сатиров с самых вульгарных картин на античную тему. Несмотря на прохладную погоду (ну ещё бы, уже ударили первые заморозки!) они, закатав рукава рубашек и развязав галстуки, носились вокруг воротцев, размахивая молотками, подталкивая друг друга и уже, кажется, забыв, что в игре должны принимать участие ещё и дамы. Даже Теобальд, до этого изо всех сил старавшийся показаться славным парнем, пару раз якобы случайно толкнул Томаса. Они, конечно, драться не будут, здесь так не принято, да и устроить скандал перед дамами — значит показать свою слабость, но были к этому максимально близки. По крайней мере, Том и Тео. Капрал догадался, что это — не его война, а следовательно — он в ней победил.

От новой порции синяков и ссадин «этих глупых мальчиков» спасла прохладная морось, которая с минуты на минуту угрожала превратиться в самый настоящий осенний дождь, длинный и жестокий. Пришлось спешно хватать юбки, воротца, молотки и мужчин и бежать обратно в дом. Никому не хочется случайно простыть перед вечерним праздником и предстоящим ритуалом.

— Нам потребуется горячая ванна, бренди и много сухих полотенец, — Джейн только мельком взглянула на раскрасневшегося капрала Беннета. Вернее на то, как тонкая рубашка облепила очертания его мышц. И тут же занялась тем, чтобы прикрыть всё это великолепие. Кассандра так же украдкой посмотрела на Тео — и тут же ощутила сладкий укол то ли желания, то ли чисто женского стремления позаботиться.

Про себя рассуждая о том, есть ли в этих уколах разница, Кассандра отправилась принимать ванну. Мужчины тем временем, судя по воплям и грохоту, отправились совершать набег на кухню. Шутка ли — добрых три часа гонять друг друга по холодной улице, изредка делая вид, что они играют с дамами в крокет. Интересно, хватит ли в кладовых хлеба и ветчины, чтобы притупить их зверский аппетит хотя бы до обеда, и не зарежет ли Томас Теобальда ножом для масла, стоит леди только отвернуться?..

Всё это было слишком нормальным для Саммерфилд-парка, который успел пережить множество кровавых ритуалов, военный госпиталь и целую череду потерь. Дом и его обитатели отвыкли от простых проблем зажиточной аристократии вроде любовных неурядиц, организации приёмов и отсутствия еды для нескольких здоровых лбов. Дом и его обитателей больше волновал глаз шепчущего в подвале, призрак Кровавого Герцога и одобрение Трёхглазого лиса. Волновало когда-то — но неизвестно, волнует ли сейчас, потому что хозяйка дома вдруг вспомнила, что у неё есть красивые наряды, подруги и огромная бальная зала, которой никто не пользуется.

Кстати о ней. Весь день горничные во главе с неутомимой и обаятельной Полин приводили её в порядок. Наступил День Кануна, а это значит, что и праздничное убранство должно соответствовать. Нужно было снять чехлы со всей мебели, помыть полы и натереть их свежей мастикой, проверить все лампочки в бесконечном множестве светильников и, конечно, развесить украшения. В этом году Полин остановилась на бумажных гирляндах в виде летучих мышей, венках из засушенных с лета колосьев и пышных драпировках всех оттенков золота и серебра. Кто сказал, что они не сочетаются? Просто нужно иметь вкус! У Полин, как у любой француженки, он был, поэтому гостям предстояло по меньшей мере удивиться, а лучше — замереть от восторга.

— Дорогая, кстати, ты поняла, кто победил в этой дурацкой игре? — в дверях будуара мисс Галер показалась гладко причёсанная головка Марии, — лично я — нет, но мы обе понимаем, что на мне тут свет клином не сошёлся.

— Подозреваю, что капрал, иначе отчего он такой радостный? — Касс только что закончила застёгивать многочисленные пуговки на запястьях и теперь пыталась нарисовать у себя на губах подобие модного бантика из журнала. Подруга застала её врасплох, рука дрогнула, и вместо изящного «лука Купидона» получилась какая-то оглобля от телеги. Придётся всё стирать и начинать заново.

— Ну знаешь, если бы победил Томас, он бы уже пришёл сюда заявлять свои права и бахвалиться, — Кассандра стёрла с губ неудачную линию и принялась рисовать новую, — я скоро буду готова.

— Мне посидеть с тобой на случай если твои двери придут осаждать распалённые крокетом кавалеры?

В качестве ответа Мария получила крохотной подушечкой прямо в своё красивое лицо. Ох уж эти скучающие жёны дипломатов на выпасе! Впрочем, здравая логика в её рассуждениях, естественно, была. Если она вскорости не закончит приводить себя в порядок, то, судя по всему, к её дверям явятся и Томас, и Теобальд, если только первый не придумал что-то особенно коварное. Разбираться с тем, что творится в без сомнений симпатичной черепной коробке книгопечатника у неё сейчас не было ни времени, ни желания. По-хорошему, у неё и про монаха не должно было быть времени думать — до страшного скоро Кассандре Галер предстояло надеть церемониальные одежды, спуститься в подвал и либо героически там сдохнуть, превратив свою кровь в оружие против Иного бога, либо стать вратами для Шепчущего. Её это должно было пугать до озноба, но, видимо, внутренних сил для потрясений у Касс уже не осталось. Она потратила их у могил родителей, подле госпитальных коек — да в том же подвале. Восстановить их не было никакой возможности, поэтому госпожа Саммерфилда даже не пыталась. Только будучи прикованной к постели она смогла дочитать несколько с год назад начатых книг, поговорить с кем-то кроме Джейн о чём-то кроме хозяйства и наконец привести в относительный порядок мысли.

Уже только за это нужно было сказать спасибо брату Тео. Если ему, конечно, сан позволяет танцевать на домашних вечеринках. Касс только мельком прочла заметку об Ордене святого Варанаса и его адиуторах — и из неё было понятно только то, что они изначально были рыцарями и отличались ярко выраженной нетерпимостью ко всему оккультному. Ну, что ж. Про танцы там не было ни слова.

К удивлению Кассандры, за ней никто так и не зашёл. В назначенное для торжественного ужина и последующей вечеринки время она сама спустилась в нарядную залу и заняла место во главе богато накрытого стола. Все культисты — и, конечно же, Тео, уже ждали её.

Ужин прошёл на удивление неплохо — по левую руку от Касс обретался неугомонный мистер Томас Лавджой, который был сама любезность, по правую — Мария, щебетавшая без умолку, напротив же помещался Теобальд. Монах о чём-то беседовал с капралом, но время от времени Кассандра ловила на себе его непривычно изучающий взгляд. Казалось бы, Теобальд должен был уже устать от неё — шутка ли, молодому человеку пришлось на довольно длительное время стать её сиделкой. Но нет. То ли его занимали фамильные драгоценности и наряд, то ли общая ухоженность, которую она наконец соизволила продемонстрировать, но чем больше улыбалась Кассандра шуткам подруги, тем напряжённее и тоскливее становился взгляд гостя дома.

— Надеюсь, ты наконец перестанешь пялиться на своего евнуха и уделишь мне немного внимания, — Томас коснулся мизинцем тыльной стороны её ладони.

— Я не понимаю, о чём…

— Касс, я рассчитываю на первый танец, и, надеюсь, это будет по меньшей мере танго.

Томас Лавджой был дьявольски красивым мужчиной. Воплощённая мужественность от макушки до пят, от чёрных кудрей до широкой груди. Почему он решил заняться книгопечатаньем? Поди пойми, видимо в типографском деле он видел инструмент для достижения собственных честолюбивых целей. Сказать по правде, для этого хватило бы привлекательности и выгодного брака, не будь Лавджой столь же честолюбив, сколь и симпатичен.

Кассандра смогла только улыбнуться в ответ и продолжила поглощать отменного качества стейк. Томас был опасен как всё знаменитое семейство Борджиа вместе взятое, но чёрт возьми, если это не составляло львиную долю его притягательности!

Вечеринка началась неплохо — Касс с удивлением обнаружила, что Мария способна молчать, а Джейн, напротив, смеяться. Видимо, дело было в капрале, который, несмотря на ранение, старался быть для неё отличным спутником и в перспективе — танцевальным партнёром. Кроме того, они с Терренсом успели обсудить групповой портрет собравшихся — художника воодушевила возможность запечатлеть их такими, как сегодня — молодыми, роскошными и порочными. Будь у него при себе подходящего размера холст, начал бы тотчас, пока блики играют на изящной вышивке и золотят причёски, превращая их в ангельские нимбы.

Неприятным же открытием стал тот факт, что Сара, похожая в своём новом изумрудно-зелёном платье на выползшую греться на солнце змею, занялась одним из самых своих любимых дел — унижением. И кого! Капрала и Джейн! Прогуливаясь под руку с Марией вокруг зала, Касс случайно услышала, что портниха «рада за уродцев, которые наконец нашли друг друга». Томаса эта фраза заставила улыбнуться — он поспешил добавить, что капрал зря тратит свою победу в крокете на экономку. Ему следовало бы потребовать у Касс зачарованный на удачу амулет или, на худой конец, денег на свадьбу. Заметив её, мужчина поспешил принять свой обыкновенный тщательно выверенный байронический вид.

— Я уже говорил, что ты восхитительно выглядишь сегодня? — Томас склонил голову в поклоне и окинул Касс долгим изучающим взглядом, — тебе удивительно идёт серебро.

Мария, которую мистер Лавджой удостоил только вежливым кивком, отпустила локоть подруги и, прихватив со столика бокал шампанского, поспешила ретироваться.

— Пойду посмотрю как там Терри.

— Позвольте украсть вашу даму, мистер Лавджой? — раздался позади Кассандры голос Теобальда. Она почувствовала его дыхание на тыльной стороне своей шеи и рефлекторно расправила плечи. Всё происходит одновременно и слишком медленно, и слишком быстро — в любом случае, не в том темпе, который бы устроил Кассандру. Том широко улыбнулся, что не предвещало ничего хорошего.

— Собираетесь нарушить одну из заповедей, брат Теобальд?

Кассандра отступила вправо, становясь между мужчинами таким образом, чтобы им не пришлось смотреть друг на друга поверх её макушки. Вечер, что называется, переставал быть томным. Ситуации не улучшало и то, что Томас словно бы невзначай коснулся пышного банта, украшавшего поясницу Кассандры.

— Только одну, как я уже и сказал. И, возможно, не убий, если вы продолжите портить наряд мисс Галер.

— О, — усмехнулся Томас, — пожалуй, жизнь мне дороже всех дамских нарядов. Удаляюсь.

Это плохо. Он вряд ли забудет обиду и уж точно постарается сделать пребывание монаха в Саммерфилд-парке абсолютно невыносимым.

— Мы ещё говорим, Том, — попыталась было спасти положение хозяйка вечера, но книгопечатник был уже на полпути в другой конец зала, где обреталась мисс Сара.

Так Кассандра осталась один на один с Теобальдом Крейном. Тот по-мальчишески застенчиво улыбнулся и предложил ей руку. И как она раньше не замечала, насколько он красив! Не как греческая статуя из музея и уж точно не как принц из книжки, а как-то по-особенному. В его высоких скулах и проницательных глубоко посаженных глазах Касс виделась и надёжность, и тоска, и, о боже! даже желание. Осталось только понять, желание чего.

— Потанцуем? — сказал он, ловко поворачивая её к себе и устраивая руку на тонкой талии, — это мне не запрещено.

Сразу захотелось узнать список всех вещей, которые позволено делать монаху ордена святого Варанаса. Но Кассандра только улыбнулась и вложила свою ладонь в предложенную руку. Она собирается танцевать, танцевать, танцевать и думать только о том, насколько близко к ней прижимается самый роскошный мужчина в этом зале.