Культы Дорсета

8 глава

Русалочий ключ оказался крупной деревней, которая в обозримом будущем угрожала стать городом. В основном он состоял из двухэтажных каменных домиков с ухоженными лужайками и задними дворами, но кое-где встречались трёх и даже четырёхэтажные здания. Пестрели вывески магазинов и лавок, гордо покачивался на осеннем ветру крендель и выкрашенная свежей краской белая кофейная чашка — в Русалочьем ключе имелось собственное кафе. Тео не удивится, если где-нибудь обнаружится и кинотеатр. Здесь почти не ощущалось дыхания недавней войны, и монаха это порадовало — есть ещё в мире места, в которых люди не думают о смерти, не собирают на услуги целителя и не размышляют о том, чтобы проглотить дуло трофейного пистолета, лишь бы больше ни о чём не думать.

Впрочем, больше созерцания пейзажей и размышлений о новомодном посттравматическом синдроме Теобальда занимал факт присутствия в жизни Кассандры некоего мистера Томаса. Который, ко всему прочему, якобы должен сделать хозяйке Саммерфилда предложение. Мисс Галер совершенно не выглядела как та, кого вот-вот осчастливят предложением соединиться в порыве чувств отныне и навек. Напротив, Тео казалось, что она с ним, о Творец! флиртовала.

Гарри высадил монаха в самом начале центральной улицы. Взгляд брата Теобальда упёрся в церковь, которой она заканчивалась. Справедливо рассудив, что это — самая приятная часть маршрута, он решил сделать её финальной перед отправлением в без сомнений шумное семейство О’Флаэрти. Начать следовало с двух менее приятных точек посещения — дома деревенского старосты и банка. Первая, судя по инструкциям, которым Гарри снабдил своего пассажира, была ближе. Значит, пришло время знакомиться со власть имущими и власть предержащими.

Монах расправил плечи, постарался придать себе солидный, но благостный вид, приличествующий и выполняемой роли, и сану. Он давно не общался со светскими чиновниками. Наверное, с тех пор, когда оформлял кое-какие бумаги для переселения в обитель святого Варанаса. Послевоенная суета, толкающиеся в крохотной приёмной хмурые уставшие люди — у некоторых нет ног, у кого-то в глаза застыли взрывы и множество смертей. Мероприятие вышло не из приятных — Теобальд отчётливо помнил чувство стыда, которое он, целый и относительно здоровый, испытывал, глядя на бывших товарищей, пришедших подписывать документы на скудную военную пенсию. Он тогда пропустил вперёд себя по меньшей мере четверть батальона, стоя у окна и стараясь оставаться «бравым героем битвы на Марне», «символом», «светочем» и так далее. Сам Тео знал, что он попросту искалечил множество солдат противника, лишив их возможности перед смертью посмотреть в лицо своим врагам.

Но нельзя всю жизнь стоять и чего-то ждать. Нужно взять себя в руки и идти знакомиться с главой деревни.

Его дом не то чтобы отличался от остальных — симпатичное двухэтажное строение соседствовало с двумя такими же и безуспешно пыталось спрятаться за уже начавшими облетать кустами гортензий и орешником. Тео постучал и через пять минут, подгоняемый сверх меры радушной миссис староста Билл, оказался в маленькой тёплой гостиной. Билл — это фамилия. Женщина в мелких кудряшках подчеркнула этот факт дважды.

— Вы, полагаю, Тео, — спустя пару минут, одёргивая туго сидящий на животе пиджак, сказал мистер староста, протягивая монаху крепкую мозолистую руку, — приятно познакомиться, меня зовут Корнелиус Билл.

— Брат Теобальд, если быть точным, — он белозубо улыбнулся, встал из кресла и пожал протянутую ладонь.

— Садитесь, юноша, садитесь, — махнул рукой Билл, — как дела в Саммерфилде, как здоровье моей дорогой Кассандры, надеюсь, ей лучше?

Итак, староста оказался бодрым стариком с единственной седой прядью в каштановых волосах. Он выглядел как человек, который на Рождество облачается в красный наряд и, нацепив накладную белую бороду, катает на коленях детей. Мозоли на руках могут быть свидетельством увлечения машинами, столярным делом или любым другим хорошим деревенским хобби. Проще говоря, Теобальду староста понравился.

— Полагаю, скоро леди будет активнее прежнего. Мы с мисс Джейн приложили немало усилий, чтобы заставить её отдохнуть.

Билл рассмеялся приятным гулким смехом. Главное лицо деревни напомнило Теобальду полкового повара, который умел мастерить вторые блюда из ничего, воодушевления и местных трав. Несмотря на казалось бы мирную профессию в военное время, он получил контузию, потерял ногу, но через месяц снова вернулся в полк разведки, в котором служил Тео, чтобы «кормить вас, лодырей, горячим».

— Да уж, узнаю крошку Касси. Я же её вот такой помню, — мистер Билл поболтал рукой где-то на уровне пола, — и родителей её, хорошие были люди.

Тео вспомнилась изменяющаяся фотография — рога у лорда Галер, языки пламени вместо глаз леди Ирмы. В самом деле, какими они были? Каким был Саммерфилд-парк, что за люди его посещали, как вообще вышло, что мисс Кассандра угодила в лапы культистов?

— Охотно верю, — Тео хотелось задать старосте Биллу все возникшие вопросы, но для начала надо было выполнить поручение, с которым его сюда послали, — мисс Галер просила узнать, не нужно ли вам чего.

Староста откинулся в кресле, сцепил руки в животе в замок и поиграл большими пальцами, обдумывая слова монаха. А тот продолжал размышлять о прошлом Саммерфилда. Был ли здесь госпиталь, как во многих английских поместьях? Сколько парней ушло на войну и сколько вернулось? Сейчас он, Теобальд, был единственным мужчиной подходящего возраста во всей громадине Саммерфилда — Гарри явно не дорос до винтовки и окопов, дворецкий, напротив, перерос. Все остальные работы, насколько Тео успел понять, выполняли женщины. Даже за садом ухаживала миссис Доттс, каждое утро приносящая в дом цветы и запах сырой земли.

Если так подумать, то Саммерфилд-парк в последнее время — это череда потерь и попыток от них оправиться. Лорд и леди, молодые мужчины, вера в Творца… Хотя в последнем пункте Теобальд не был уверен. Он всё ещё не мог разобраться в мисс Галер, несмотря на то, сколько вполне умных мыслей порой извергает её маленький рот.

— Мы всем довольны, — беззаботно пожал плечами мистер Билл, — только в следующий раз с ней приезжайте, мы соскучились. Если очень хочет, может выписать новые саженцы в парк, но это уж к весне ближе, не в осень же сажать.

Тео расслабленно вздохнул — староста ему нравился. И деревушка, которой он управлял, пока что тоже. Он успел заметить чистые улицы, ухоженные дворики и то, с каким теплом мистер Билл отзывается о Кассандре. С которой, кстати сказать, ему придётся провести столько, сколько будет угодно отцу Сайласу. Теобальд в этой связи задумывался о веригах или новых чётках, желательно — с шипами на бусинах.

— Мне можете сказать, я лицо незаинтересованное, — то, что он монах, не означает, что ему нельзя подмигивать и быть милым с людьми, — повлияю.

— О нет, в самом деле, юноша…

— Брат.

— Брат, мы всем обеспечены. И надеемся показать это на дне Кануна. Привозите девочек, моя хозяйка скучает по Джейн.

Тео удивлённо дёрнул бровями, но тут же поспешил лицу приличное выражение. Скучать по Джейн Доу? Это, конечно, сильно. При всех достоинствах, которые наконец оценил монах, её сложно было назвать приятной. Впрочем, возможно дело в неосведомлённости.

Они ещё немного поговорили — про готовность Саммерфилда к зиме, про детство Кассандры и мисс Джейн, про варенье и день Кануна. Теобальду открылся тот факт, что экономка росла вместе с хозяйкой с четырёхлетнего возраста и всегда была «половинчатой». Девушки были чем-то вроде сводных сестёр, но из-за своего состояния Джейн предпочитает непубличный образ жизни. Можно понять!

Тепло попрощавшись с мистером Биллом, брат Теобальд двинулся дальше. Ему нужно было направить свои стопы в банк, чтобы встретиться там с Пэришем и Пэришем, как гласила вывеска. Монах банки не любил. Слишком свежи были воспоминания о длинных очередях страдальцев, пытавшихся добыть свою военную песню. Ног и рук меньше, чем людей, в коридорах витает запах мыла, несвежего окорока от перебинтованных конечностей, и отчаяния. Вчерашние военные, герои, победители были вынуждены униженно клянчить гроши, необходимые для выживания. Теобальд своё отстоял, и в банк, приняв монашество, соваться не собирался. Но раз нужно, значит нужно. Он обещал.

Тео осторожно открыл тяжёлую дверь. Колокольчик на ней издал скромный мышиный звук, и монах внутренне порадовался, что проник в обитель фунтов и чеков незамеченным. Оказалось, рано. К нему тут же подскочили две женщины в серых платьях. Они были… абсолютно одинаковыми, начиная от крепких пучков на макушке, до крохотных очочков, чудом держащихся на вздёрнутых носах.

— Пэриш!

— И Пэриш!

— Рады видеть вас, мастер Тео!

Он-то думал, что его ждут чопорные отец и сын или, на худой конец, два пожилых брата, но сёстры… это было необычно. Бывший военный разведчик скромно улыбнулся, невольно сутулясь под внимательными взглядами сестёр-банкиров.

— Какой хорошенький! Садитесь вот тут. Ну, надеюсь, леди Кассандра своего не упустит!

— А?.. — опешил было Теобальд, — я просто хотел забрать документы.

— О, нет, я ставлю на Джейн, ей давно пора подыскать хорошего мужа.

— Кассандра!

— Джейн!

— Сударыни!

Женщины резко повернули к нему абсолютно идентичные головы. Уложенные локоны на их макушках дёрнулись одновременно. Тео сглотнул смешок.

— Не могли бы вы передать мне документы? Меня ждёт отец Юлиус и миссис О’Флаэрти.

Неутомимые сестрички сразу поникли, чем усилили возникшую с первых мгновений ассоциацию с Труляля и Траляля Кэрролла. Теобальду даже стало как-то совестно, потому что расстраивать женщин — последнее дело. И если раньше он об этом только догадывался, то пребывание в Саммерфилд-парке возвело эту светлую мысль в абсолют.

— Конечно-конечно, сейчас-сейчас, — одинаковые тётушки поспешили к своим стойкам, скрытым за витой решёткой с окошечком для общения с визитёрами. Тео вдруг подумал, что, задержись он тут хотя бы на полчаса, то получил бы чашку чая с булочками, долгий и потешный спор относительно его физических достоинств, а также полезные советы по ведению своих счетов, домоводству и общению с женщинами. Из банка пора было бежать.

— К великому сожалению, я тороплюсь, — наконец выдал он, сам удивившись своей наглости, — меня ждут.

Два одинаковых пучка снова дёрнулись за металлической решёткой. Бумаги зашуршали в два раза активнее. Интересно, все знакомые леди Галер обладают какими-то выраженными странностями вроде лихачества Гарри, доброты старосты или суетливости близнецов-банкиров? Может, где-то на въезде в Русалочий ключ расположен вход в королевство Малого Народца, в которое он по случайности и угодил?..

— Вот, держите! — хором выдохнули Пэриши, протягивая ему плотную красную папку с белыми завязками. Если бы это было прилично, Тео бы с облегчением выдохнул. Но пришлось галантно попрощаться, медленно и с достоинством надеть пальто, и, рассыпая сбивчивые благодарности, отбыть дальше по маршруту.

На улице взгляд монаха закономерно упёрся в церковь. Должно быть, это было одно из первых зданий в деревне, и поселение было спланировано таким образом, чтобы горожане видели дом божий каждый раз, как отрывают глаза от собственных ботинок. Теобальд расправил плечи — за последнее время он привык к церковной жизни и так отвык от мирской, что возможность заглянуть к отцу Юлию он воспринимал как возможность спрятаться от враждебного окружающего мира.

Глава общины Русалочьего ключа оказался высоким крепким мужчиной с заметной сединой в угольно-чёрных волосах. По поджатым губам и военной выправке Тео предположил, что он мог быть полковым капелланом.

— Доброго дня, отче, — повесив пальто на крючки, прибитые возле входной двери, мужчина двинулся вперёд по проходу, где в начале первого ряда и обретался священник. В церкви было холодно и не только в плане температуры — от невыразительного оттенка стен и отделки веяло вполне зимней прохладой. При ближайшем рассмотрении оказалось, что ей же веет и от местного святого отца.

— Доброго, брат, — сказал отец Юлиус, после того как Теобальд быстро поцеловал ему руку, как то предписывали церковные приличия, — я полагаю, вы тот самый монах, который гостит в Саммерфилде?

— Всё верно, — улыбнулся Тео в ответ, — я пришёл по просьбе леди Галер…

— Передайте этой леди, — он как будто с трудом процедил это слово через зубы, — что я не буду служить по её безбожным родителям. Мне жаль, что вы попали под чары этой девушки.

— Но…

— Брат Тео, — с нажимом продолжил отец Юлиус, — вы не знаете Саммерфилда, вы не знаете семью Галер. Она кажется вам милой, но, поверьте мне, это не так.

— Она кажется мне вполне раскаявшейся. И, я полагаю, вам стоит поддержать её стремление вернуться в лоно церкви.

Отец Юлиус коротко невесело рассмеялся, обнажив короткие мелкие зубы. Тео подумал, что он похож на барсука в дурном настроении. Очень упёртого барсука в очень дурном настроении.

— В самом деле? Пока что я не вижу ни единого признака истинного раскаяния. Понаблюдайте за ней, брат, понаблюдайте за домом, за людьми, которые к ней приезжают. Буду рад увидеть вас, когда прозреете.

И только теперь отец Юлиус позволил себе улыбнуться. От этой улыбки по спине Тео пробежала волна липких мурашек. Он поспешил попрощаться и выйти из церкви.

Удивительно, но на улице ему мигом стало теплее и спокойнее.