Куртизанка и капитан

Глава 18

Когда бы в течение нескольких следующих дней Алек ни подходил к Розали, она была занята, руководя своей маленькой энергичной командой садовников, помогая Мэри с шитьем или играя с детьми. Всегда была доброжелательна и любезна с его людьми, отношение которых к ней начало граничить с поклонением.

А с ним продолжала держать дистанцию, подпрыгивая всякий раз, когда он ненароком касался ее руки. «Что к лучшему», — уныло думал Алек. Он не мог забыть, как она млела от его ласки в отцовском доме. И был преисполнен решимости никогда больше не повторять подобного.

Розали полностью доверилась ему в поисках трагически погибшей сестры и защите дочурки. Алек ни за что не разрушил бы этого хрупкого доверия.

Хотя прямых угроз больше не последовало, его люди сообщали, что награда, объявленная в преступном мире Лондона за нее и девочку, оставалась в силе. Алек не стал рассказывать ей об этом. Лишь удвоил охрану дома, которая велась теперь и днем и ночью, и заставил своих людей поклясться в том, что Розали никогда не узнает, что ее маленькая команда садовников на самом деле лично отобрана им для ее защиты.

Равно как и не собирался сообщать о своем намерении в самом ближайшем времени встретиться с братом.

Стефан резко вскочил со своего места, заметив входящего в клуб на улице Пэлл-Мэлл Алека. Он не видел младшего брата со времени знаменательного поэтического вечера, тем не менее все еще кипел от злости, вспоминая, как Алеку удалось забрать от него эту девицу. Ко всему прочему добавилась унизительная пирушка в отцовском доме, так и не состоявшаяся по вине злосчастного родственника. И дело с поддельными картинами.

Этим утром Стефан получил от брата записку с предложением встретиться в клубе сегодня вечером. Алек выглядел внушительным. На удивление прилично одетым. Привратник поклонился и проводил его в зал.

— Добрый день, Стефан. Я подумал, что нам наконец пришла пора встретиться и все обсудить.

— Да неужели. — В голосе старшего брата послышался едва сдерживаемый гнев. — Но прежде всего, черт тебя побери, на прошлой неделе у меня была назначена встреча друзей!

Алек заказал бокал бренди.

— Ах, ты о моем визите в отцовский дом? Я решил, что наш отец по забывчивости не отменил заказ на продукты к несостоявшемуся званому вечеру. Так что я забрал их с собой. — Он не сводил со Стефана тяжелого взгляда. — В то место, где эта еда не пропадет.

Лицо Стефана перекосилось от ярости.

— Твои назойливые головорезы…

— Что же касается живописи, — Алек словно не слышал гневных слов брата, — с твоей стороны чрезвычайно любезно подготовить копии отправленных на реставрацию работ. Полагаю, ты вовремя вернул оригиналы? Думаю, наш отец со дня на день вернется.

Стефан побледнел. «Да, и это стоило целого состояния», — гневно подумал он.

— Все ли оригиналы возвращены на место? — обманчиво мягко поинтересовался Алек.

— Да. Проклятье, да.

— Хорошо. В таком случае перейдем к подлинной цели моего визита. — Алек наклонился ближе. Голос его был остр как бритва. — Послушай-ка, брат мой. Все те, кто находятся в Вороньем замке — подчеркиваю, все, — пребывают под моей личной защитой. В том числе и молодая женщина, которую ты пытался увезти к себе домой после поэтического вечера.

— Та шлюшка? Я уже успел о ней позабыть.

— Да неужели? Но ведь ты проявил интерес к этой женщине еще пару недель назад, в Храме красоты, не правда ли? У нее была сестра, потому она тебя так привлекла, а, Стефан? Сестра, у которой около двух лет назад родился ребенок.

— И какое, черт возьми, все это имеет ко мне отношение?

— Надеюсь, ты сам мне расскажешь. Розали Роуленд и ребенку угрожали. В преступном мире даже была назначена награда за их головы. — Алек откинулся на спинку стула, не отводя ни на мгновение напряженного взгляда со Стефана. — Я очень надеюсь, что это не имеет к тебе никакого отношения.

Стефан неловко рассмеялся:

— У тебя слишком разыгралось воображение, брат мой.

— Обычно я не склонен к фантазиям, — резко заметил Алек.

— В таком случае позволь мне узнать, почему эта Розали Роуленд представляет для тебя такой интерес? Кроме того, что она горячая штучка, хотя и слишком откровенна для шлюхи?

Кулак Алека остановился в дюйме от челюсти Стефана.

— Ты никогда не посмеешь больше называть ее подобным образом! Ни-ко-гда!!!

Стефан скривился и презрительно протянул:

— Что ты говоришь? Интересно, почему?

— Потому, — шелковым голосом ответил Алек, — что я не премину жестоко отомстить, если ей или ребенку будет причинен вред.

— Ты ради этого сюда явился?

— Полагаю, да.

— Втрескался в эту Афину, да? — Губа Стефана скривилась в издевательской ухмылке. — А она тоже попала под влияние твоего потрепанного шарма? Господи, даже Сюзанна готова волочиться за тобой, о наш добродетельный капитан в обносках. Я в этом почти уверен, ибо она, похоже, порвала со мной, за это мне также следует поблагодарить тебя.

Алек перевел дыхание.

— Наша мачеха способна любить только себя. Не могу представить ни на минуту, что я каким-то образом волен влиять на ее решения.

— Однако я слышал, будто ты встречался с ней на балу у лорда Фэнтона. — Стефан повысил голос. — И знаю, ты с ней разговаривал в тот день, когда заболел наш отец, прежде чем он увез ее в деревню. Должно быть, сказал ей нечто, заставившее Сюзанну от меня отвернуться!

— Возможно, для этого много не потребовалось. И, будь добр, брат, сбавь-ка тон. Похоже, у тебя скоро случится истерика.

— Истерика! Господи! — Стефан вскочил. Присутствующие в клубе джентльмены недоуменно уставились на него. — Мне представляется отличной местью рассказать Розали все о тебе и Сюзанне.

Так. Взрыв, которого Алек долго опасался, готов был вот-вот разразиться. Семейная преданность. Однако вслух лишь произнес с показным безразличием:

— Ты ничего от этого не выиграешь, Стефан. Абсолютно не уверен, что это имеет значение для миссис Роуленд.

— Нет? В таком случае мне ей рассказать?

— Да рассказывай ей все, что хочешь, — коротко ответил Алек. — Этим ты только добьешься того, что твои собственные тайны выйдут наружу, помни. — Он поднялся из-за стола, готовый покинуть клуб. — Повторяю: миссис Роуленд и ребенок находятся под моей зашитой. Как ты знаешь, не стоит пренебрегать моими предупреждениями. Я уже говорил, Стефан, в отличие от тебя, мне терять нечего.

Он повернулся к выходу. Стефан прошипел ему в спину ядовитым голосом:

— Такой уверенный в своей правоте! Такой самоуверенный, черт бы тебя побрал! А не задумывался ли ты, что случится, если отец этого ублюдка решит вполне легально заявить на него свои права?

Алек резко развернулся, стиснув зубы и играя желваками.

— Пусть только попытается, брат мой, — выдохнул он. — Пусть только попытается.

После того как Алек отбыл из клуба, Стефан заказал себе еще бренди и прикончил его в одиночестве. Он определенно не мог позволить, чтобы какой-нибудь скандал омрачил его прошлое. Он и так подошел слишком близко к краю пропасти в своей интрижке с Сюзанной, к тому же всегда в какой-то степени подозревал, что она использует его для того, чтобы приблизиться к проклятому Алеку!

А теперь еще эта вдова, миссис Роуленд, ситуация с каждой минутой приобретала все более угрожающий оттенок.

Большинство джентльменов время от времени платили за свои удовольствия проституткам или содержали постоянных любовниц. Линетт была слишком большой ошибкой, поскольку имела благородное происхождение и являлась девственницей.

Глупая девчонка решила, будто Стефан собирается на ней жениться. Докучала ему своими претензиями, пока он ее не рассчитал, кстати, очень даже щедро, к тому же научил парочке умелых приемов, чтобы зарабатывать на жизнь, осчастливливая других мужчин! Он не знал, что девица забеременела и сошла в могилу, оплакивая его. Если только разнесется слух, что он ее бросил и она скончалась в глубокой бедности…

Конечно, можно все отрицать! Но, адский пламень, есть ребенок! Проклятый Алек все разузнал. И теперь прихватил под свое крылышко и Розали Роуленд, и младенца.

К сожалению, в своем доме, охраняемом лучше любой крепости и не случайно прозванном замком, Алек был для него почти недосягаем. Среди банды бывших солдат его братец почитался настоящим героем, и его абсолютно не заботило мнение света. Однако если ребенок в самом деле от него, что делать? Как должен поступить настоящий джентльмен?

Губы Стефана сложились в неприятную ухмылку. Он сделает именно то, на что намекнул братцу. С глубоким сожалением признает, что по несчастной случайности потерял связь с матерью девочки, которую боготворил, но объявит о своем желании обеспечить дитя их любви. Потребует вернуть его себе.

И как же это не понравится Алеку и его милой вдовушке из Храма красоты!

«Моя дорогая, у Фрэнсиса появились новости, самые что ни на есть удивительные, о твоей семье».

В тот вечер, когда Алека не было в Вороньем замке, Розали получила письмо. Оно было доставлено еще днем. Его получил сержант Макграт, ворча по поводу непомерной стоимости услуг королевской почты, однако был вызван куда-то по неотложному делу и позабыл про послание. Уже после девяти часов вечера Мэри обнаружила письмо в кухне на столе среди кучи счетов и отнесла Розали.

Письмо было от Хелен. Когда Розали его вскрыла, из конверта выпало еще одно запечатанное послание. Она отложила его в сторону и принялась за записку подруги.

Письмо Хелен начиналось с обычного выражения обеспокоенности судьбой Розали и Кэти, вынужденных проживать в таком месте. Розали почти наяву слышала презрение Хелен. Также сообщались новости о Тоби, с которым было все хорошо, и приятные известия относительно церковной школы, организуемой Хелен по просьбе Фрэнсиса. Далее следовали горячие пожелания, чтобы Розали и Кэти присоединились к ним в Оксфордшире — как раз к свадьбе Хелен и Фрэнсиса!

Розали очень обрадовала последняя новость, поскольку она не без оснований полагала, что Фрэнсис составил бы идеальную партию для подруги. Хелен сообщала, что на прошлой воскресной службе уже состоялось первое оглашение.

Однако следующая новость оказалась поистине сногсшибательной.

«Ты, конечно, знаешь, Розали, что у Фрэнсиса есть друзья в Париже, и совсем недавно он получил от них очень интересные новости относительно семейства Лаваль».

Розали резко сжала письмо в руках, вспомнив о том, что ее сестра, будучи в Лондоне совершенно одна, назвала себя Линетт Лаваль, взяв девичью фамилию матери.

«Фрэнсис попросил меня вложить в это письмо еще одно послание для тебя, Розали, от парижского адвоката».

Розали немедленно раскрыла второе письмо. И мир вокруг изменился навсегда.

Когда спустя полчаса Алек возвратился в Вороний замок, его люди поспешили ретироваться при виде мрачного и задумчивого выражения его лица. И лишь Аякс приветливо ткнулся ему в руку.

Гаррет быстро оттолкнул пса в сторону:

— Думаю, мне удалось найти для него новый дом, капитан!

— Что? — Алек непонимающе на него посмотрел.

— Новый дом. Для Аякса.

— Ты хочешь от него избавиться?

— Я считал, этого хотите вы, сэр.

Алек покачал головой:

— О нет. Он вполне может остаться. В конце концов, пес совершенно безвреден.

Капитан не заметил тайную удовлетворенную улыбку Гаррета, быстро пройдя в свою комнату и избавившись от вечернего фрака. Задумчиво проведя по волосам, он спустился в кухню, где Мэри заканчивала вечерние приготовления.

— Где Розали?

— В гостиной, капитан.

Он быстро вышел из кухни. Каким-то образом ей удалось превратить эту маленькую гостиную в совершенно иное место, в нем отчетливо ощущалось присутствие женщины.

Равно как и сопутствующая этому опасность.

Розали занималась расстановкой на подоконнике ваз с цветами и вначале не заметила Алека. Ему показалось, она выглядит как-то по-другому. Будто что-то скрывала. Он только не понимал, хорошее или плохое. Такая независимая, потрясающе красивая, даже несмотря на то, что сама отказывалась в это верить.

«И ты ее не стоишь, Алек Стюарт».

На ее щеках проявился легкий румянец, стоило ей лишь повернуться.

— Капитан Стюарт.

— Миссис Роуленд. У вас был спокойный день? — поинтересовался он.

Она кивнула:

— О да. Но я получила письмо от Хелен и Фрэнсиса. Такие хорошие новости, они собираются пожениться, Алек, и со школой, которую открыл Фрэнсис также все в порядке. — Розали запнулась.

— И они хотят, чтобы вы отправлялись в Оксфордшир и жили вместе с ними, я полагаю. Это ведь неподалеку от того места, где вы поселились вместе с матушкой и сестрой?

— Да, всего в нескольких милях. Мне бы так хотелось вновь взглянуть на эти края. Там похоронена моя мать.

— Конечно. — Его голос звучал очень спокойно. — Так каков будет ваш ответ?

Розали открыто встретила его взгляд.

— Думаю, однажды нам стоит туда вернуться. Но, — она посмотрела ему в глаза, — вы предупреждали меня, что человек, посылавший угрозы, может разыскать нас там. Разыскать где угодно.

Он огляделся по сторонам:

— Не хотите ли присесть? У вас найдется свободная минутка?

Розали отложила цветы в сторону и села в кресло.

— О да, конечно. Я не занята.

Алек расположился на соседнем диванчике.

— Розали, — начал он, на его лице играли отблески мерцающих свечей, — вы когда-нибудь задумывались о том, что соблазнивший вашу сестру мужчина может законным путем предъявить права на Кэти как ее отец?

Она выглядела абсолютно потрясенной.

— О нет. С какой стати ему заявлять подобные требования, если он в свое время так жестоко бросил и мать и ребенка?

— Он может заявить, что мать добровольно решила его покинуть, а сам он даже не знал о существовании девочки.

— Да. Да, я понимаю.

От жалости к ней у Алека дрогнуло сердце. Розали помолчала, пытаясь успокоиться, потом продолжила:

— Алек, а этот мужчина может… ему позволят отобрать у меня Кэти?

— Возможно, да, если он ее отец.

Ее руки судорожно вцепились в подол платья.

— А деньги помогут?

— Какие деньги? — угрюмо ответил он. — Это именно то, чего нет ни у кого из нас и о чем я горько сожалею. — «А у Стефана, будь он проклят, достаточно средств, чтобы нанять с десяток адвокатов», — пронеслось в голове.

Розали кивнула, закусив губу:

— И что вы думаете, я должна делать?

Алек взглянул ей в глаза:

— Я знаю, вам это очень не понравится. Но есть только одно средство. Согласиться на помолвку.

— По… — Розали показалась еще более шокированной.

— Помолвку. Со мной.

Господи. Она была в ужасе. Он взъерошил волосы и попытался еще раз:

— Послушайте! Это всего лишь временная мера. Но если этот человек попытается потребовать Кэти, вам необходимо выглядеть респектабельной. Возможно, я и не богат, но я сын графа, помолвка со мной укрепит вашу репутацию, миссис Роуленд, в глазах всего света.

Розали замерла. «Неужели ты и в самом деле думаешь, будто ты — куртизанка, пишущая для желтой газетенки, будешь воспринята в суде всерьез?» Язвительные слова Алека, однажды сказанные ей, до сих пор больно ранили.

— Так вы будете притворяться, будто хотите на мне жениться?

— Именно. Это не станет ни для кого большим сюрпризом, не так ли? В конце концов, вы уже были замужем. И люди знают, что вы здесь живете.

Розали подняла голову. Аромат цветов, казалось, вытеснил весь воздух.

— Люди считают меня вашей любовницей?

— Боюсь, это неизбежно.

На ее фарфоровой коже появились мелкие красные пятнышки.

— Есть ли какой-нибудь другой выход? Альтернатива?

«Какой ужас внушает ей эта идея».

— Думаю, это самое лучшее решение. Конечно, нам придется сделать формальное оглашение в газетах и так далее, я даю вам ночь, чтобы обдумать мое предложение. Я вижу, вам оно очень не нравится, поэтому позвольте напомнить: как только опасность минует, вы в любой момент сможете разорвать помолвку.

Алек удалился, даже не взглянув на нее. До Розали донеслись неясные отголоски его разговора с Гарретом, несомненно, ум капитана Стюарта был уже занят другими проблемами.

Она собрала письма от Хелен, которые думала ему показать, и прижала к себе, чувствуя, как подступает тошнота.

Розали вспомнила подслушанные слова Гаррета: «Та вернулась в город… леди и вправду прекрасна, однако она испортила ему жизнь».

Алек предложил обручиться, несмотря на то, что презирает саму мысль о подобном союзе. И она должна согласиться ради Кэти. Но, боже, как это нелегко.

Розали еще раз взглянула на письмо из Франции.

В нем сообщалось, что мать ее принадлежала к аристократической семье Лаваль, владевшей землями, замком и виноградником в провинции Луары, однако потерявшей все во время революции. Розали всегда думала, будто богатства семьи Лаваль исчезли навсегда.

Однако, как информировало ее письмо, шесть лет назад Наполеон восстановил состояние Лавалей, желая вернуть во Францию представителей самых знаменитых аристократических семей. В письме также говорилось о том, что часть этого состояния, не очень большая, но значительная для того, чтобы в корне изменить жизнь, может принадлежать ей.

Розали сложила письмо и взглянула на мерцающие угольки, догоравшие в камине.

Даже если сказанное в письме правда, чем это может помочь ей сейчас? Она отдала свое сердце мужчине, в прошлом которого незарубцевавшиеся шрамы, нанесенные другой женщиной, и который не чувствует к Розали ничего, кроме жалости.

И если бы он раскрыл всю ее ложь, не смог бы даже вынести ее присутствия подле себя.