– Улицы пусты, – сказала Таисса, кивая вниз. – Где жители?
– Те, кого мне удалось найти с первого раза, – в стазисе, – отозвался Вернон-Кай мрачно. – Не хочу рисковать очередным визитом незваных гостей, абы где раздобывших ценный артефакт.
– Твои похищенные чётки.
– Именно. Так что сейчас идут последние часы, пока я разрешаю себе совершать ошибки, Таисса-нежность. Пронзительное свидание посреди нигде. Тропическая… – он кашлянул, – то есть трагическая ситуация. Жаль, что ты так и не решилась провести со мной ночь в лунной пещере.
– Что делать, – в тон ему отозвалась Таисса.
– «Увидеть, как ты спишь и улыбаешься во сне». – Вернон-Кай потёр лоб. – Дурацкие у тебя фантазии, Таисса-бунтарка.
– Какие уж есть.
– И неисполнимые.
– Разумеется. – Таисса не удержалась от лёгкой улыбки. – Вряд ли ты решишься заснуть в моём присутствии.
Вслед за Верноном Таисса отставила пустую миску в сторону. Суп был вкусным, но он отдавал солью. Прощанием.
И сожалением о ночи, которая не исполнилась.
– А ведь ты говорил не о поцелуях в ту ночь, – произнесла Таисса. – Ты говорил о том, что ты меня почти любишь. Не Вернон. Ты.
– И лишаю себя единственной любви, запирая её в саркофаге навечно. – Вернон фыркнул. – Ещё немного, и ты окончательно меня убедишь в том, что я превратился в земного подростка и неисправимого романтика.
Таисса грустно улыбнулась.
– Нет.
Звёздные искры мерцали в водопаде. Платформа висела слишком высоко, и до Таиссы не доносилось журчание воды, но ей вдруг показалось, что она слышит музыку.
А потом она поняла, что поёт её перстень.