Лапка-царапка (ЛП)

Глава 4

— Правда? Ты тот самый Джим Курран? Капитан футбольной команды, которого выбрали королём в выпускном классе? — подавшись вперёд, спросила фигуристая блондинка с искрящимися глазами, сидевшая напротив Джима.

— Эээ, да.

Он заерзал, досадуя, что официант не торопится подойти и принять заказ. Школьные годы давно канули в Лету. Кендис… Коннор? Или её фамилия Коннелл? Как бы то ни было, Кендис рассмеялась, светло-золотистые коротко подстриженные волосы качнулись, коснувшись круглых щёчек, на которых стали ещё заметнее симпатичные ямочки. Мелисса, устроившая это двойное свидание, благосклонно просияла, а её муж, Фил, ухмыльнулся, явно наслаждаясь стеснением Джима.

— Королевой тогда стала моя невестка! — воскликнула Кендис. — Дарри Джурович.

Позабыв про дискомфорт, Курран поднял взгляд:

— В самом деле?

— Ага! — Она энергично кивнула.

— Кендис училась в той же школе, — вставила Мелисса.

— Да, на три класса младше тебя, — подтвердила Кендис и скромно опустила взгляд. — Мы пересекались, хоть ты меня и не узнал. Я возглавляла группу поддержки.

Он совершенно её не помнил, но признаваться в этом было бы грубо.

— А! Точно, — сказал Джим, и она зарумянилась от удовольствия.

Кендис казалась приятной женщиной. Этакой северной богиней — высокой, полногрудой, весёлой.

— Даже если ты врёшь, я притворюсь, что поверила. Позволь заметить, — заявила она, озорно улыбнувшись, — что, хоть за прошедшее десятилетие я и обзавелась ммм… более пышными формами, мой мах ногой всё так же великолепен.

— Да ладно? — подал голос Фил.

— Честное слово. Но показывать не буду, даже не просите.

Фил пожал плечами:

— А так это лишь пустой трёп.

— Нет уж, — ответила Кендис, помахав пальцем под носом Фила. — Последний раз, когда я решила покрасоваться, у меня слетела туфля и ударила по лбу ни в чем не повинного прохожего!

Все рассмеялись, представив эту картину.

— Ну, Кенди, пожалуйста. Может, устроишь маленькое шоу на стоянке после ужина? — не сдавался Фил.

— Ни за что. — Она покачала головой. — Мне сейчас не по карману судебная тяжба.

Они снова развеселились, но тут Мелисса неожиданно добавила:

— А ещё Кендис была подающей женской софтбольной команды. Она до сих пор играет.

Многих смутили бы неприкрытые дифирамбы Мелиссы, но Кендис воспринимала их с достоинством, без ложного стеснения или хвастовства.

— Всего лишь в городской сборной. Но компания у нас подобралась хорошая, в прошлом году мы заняли второе место. — Она улыбнулась. — Я вообще люблю ощущать себя частью команды. Мне нравится… находиться среди людей.

И Кендис снова скромно, но мило потупила взгляд. Кого-то она Джиму напоминала. Вот только кого…

К ним подошёл средних лет официант. Кендис едва посмотрела на меню и, улыбнувшись, принялась заказывать:

— У вас есть стейк на косточке? Где-нибудь в закромах на кухне? Отлично. Хорошо прожаренный. И да, я знаю, это ужасно, но принесите кетчуп. А на гарнир картошку. Я люблю запеченную с сыром и сухарями.

Официант постарался скрыть эмоции, Джим последовал его примеру. Она собирается осквернить стейк кетчупом? Да простят её боги кулинарии!

— Прошу прощения, мэм, но картошка только печёная или толчёная с хреном.

Кендис скорчила рожицу:

— Мне нравится, когда вместо «пюре» говорят «толчёная картошка». Так забавно. Но зачем портить хороший картофель хреном?

Джим восхитился сдержанностью официанта. В отношении стейка и кетчупа можно задать тот же вопрос.

— Нельзя ли как-нибудь без хрена? Пожалуйста? Знаю, в еде я консервативная плебейка. Но сжальтесь надо мной, — Кендис произнесла эту фразу настолько подкупающе и с такой самоиронией, что напряжённый донельзя официант немного расслабился.

— Конечно, — ответил он.

— Какой вы милый, — подольстилась Кендис, и у Джима снова возникло чувство дежавю. Возможно, он всё же помнит её со школьных времён.

Официант принял заказ у остальных и удалился. За столом потекла непринуждённая беседа. Они обменивались анекдотами, воспоминаниями и новостями, переходя потихоньку от дел давно минувших лет к событиям не столь отдалённым. Кендис оказалась приятной и простой в общении, а также хорошей рассказчицей.

Когда Джим узнал, что она эрготерапевт[6] и работает в основном с детьми, то не удивился. Без сомнения, малышня от неё в восторге. Кендис никогда не была замужем. Упоминая об этом, она небрежно махнула рукой и призналась, что «ждала прекрасного принца, но гад так и не соизволил явиться!». У них с Джимом нашлось много общих пристрастий, их мнения почти во всём совпадали. Кендис даже выросла в такой же большой и дружной семье, как Курраны.

Но не хватало какого-то неуловимого взаимного притяжения. В то же время чувствовалось в этой женщине что-то знакомое, родное. Осознание пришло, когда та стащила мараскиновую вишенку из десерта Мелиссы — Кендис напоминала Джиму Стефани! Даже внешне: те же пышные изгибы, светлые волосы, большие голубые глаза.

Покончив с ягодой, Кендис промокнула губы льняной салфеткой, бросила её на стол и встала:

— Прошу меня извинить.

Мелисса собралась присоединиться к подруге, но та отмахнулась:

— Сиди спокойно, Мел. Я сама как-нибудь справлюсь.

Только Кендис вышла из зала, как сестра накинулась на Джима:

— Ну?

— Что ну?

— Как она тебе?

Фил посмотрел на него с сочувствием, Джиму стало неловко.

— Очень миленькая.

Мелисса радостно воскликнула:

— И не говори! Самая замечательная женщина из всех, кого я знаю. Она просто прелесть. И, — сестра замешкалась, — ты заметил, как… как она похожа на Стефани?

— Заметил, — ответил Джим.

Но она не Стеф. И никогда не станет.

— Собираешь пригласить Кендис на второе свидание? — допытывалась Мелисса.

Джим задумался. Стоит ли?

— Честно говоря, не знаю. Может быть. А может, и нет.

— Мел, нас это не касается, — мягко заметил Фил.

Она закатила глаза и фыркнула.

— Меня касается всё, что я считаю нужным. Хочу, чтобы брат нашел себе кого-нибудь, а не коротал остаток жизни в одиночестве. — Она пронзительно посмотрела на Джима. — Это уже третье свидание за год, которое я для тебя организовываю. И всё безуспешно. Чего именно тебе надо?

Он пожал плечами. Чего ему надо? Мелисса права — все женщины, с которыми она его знакомила, были очень хорошими, умными и симпатичными.

— Похоже, тебя не интересуют неглупые, красивые и доброжелательные. О, придумала! — Она щелкнула пальцами и с неприкрытым сарказмом произнесла: — Как насчет странной дамы из кошачьего прию…

Мелисса резко замолкла, заметив, как Джим изменился в лице.

— Ты же на самом деле не собираешься с ней встречаться?

— Нет-нет, — заверил он её. — Нет, конечно. Мы коллеги. Но Эдит мне нравится, и она не странная, просто не такая, как все, уникальная.

— Угу, чёрная дыра тоже уникальное явление… Кстати, есть у них что-то общее.

— Ты просто сама доброта, Мел, — ответил он и сам удивился своей внезапной злости.

Видимо, сестра осознала, что Джим к шуткам не расположен, и перестала усмехаться, на её лице отразились беспокойство и раздражение.

— Джимми, — начала она, взяв его за руку, — я знаю, ты любил Стеф, мы все её любили, но уверяю тебя — она не хотела бы, что бы ты всю оставшуюся жизнь по ней убивался. Пора отпустить прошлое.

— Я и не убиваюсь, — заявил он, продолжая сердиться. — Да, я не уверен, хочу ли позвать на свидание Стефозаменитель, но это не значит, что я убиваюсь по покойной жене.

— Стефозаменитель? — ошеломленно повторила Мел.

— Да.

— Звучит… ужасно.

— Но так оно и есть. Я только что понял — все женщины, с которыми ты пыталась меня свести в последние годы, были дешёвыми подделками под Стефани.

Мелисса в отчаянии вкинула руки:

— И что? Ты любил жену. Логично предположить, что качества, которые тебе в ней нравились, привлекут тебя и в других женщинах!

Решив, что в её словах есть определённый смысл, Джим успокоился, злость прошла, оставив после себя неуверенность и недовольство. Кендис возвратилась за стол, но даже её жизнерадостный настрой не смог вернуть прежнюю тёплую атмосферу. И подруга Мелиссы это почувствовала.

Курран подбросил её домой и пошёл провожать до двери. Глядя ему в глаза, Кендис произнесла:

— Зная Мел, могу предположить, что она уже придумала имя нашему первенцу.

Он рассмеялся, расслабляясь. Она продолжила:

— Я понимаю, твоя сестра хотела как лучше, но надеюсь, она не навязывала тебе моё общество силой. В смысле, ты мне понравился и, ну… думаю, мы бы могли отлично провести время вместе.

— Уверен в этом.

Положив руки ему на грудь, Кендис подалась вперёд и легко коснулась его губ своими. Он ответил на поцелуй и обхватил её за талию. Джиму нравилось держать в объятиях белокурую красавицу, чувствуя мягкие изгибы. Поцелуй становился всё более страстным.

— Хочешь зайти? — прошептала она, немного запыхавшись.

Хочет? Да. Но только потому, что соскучился по ощущению женского тела рядом.

— Не могу. С дочкой сидит племянница, и сестра с меня шкуру сдерёт, если та придёт домой слишком поздно.

— Ох, — разочарованно вздохнула Кендис. — Хорошо. Тогда, может… в другой раз.

В её словах прозвучал невысказанный вопрос, и Джим уже собрался заверить, что другой раз обязательно будет, но что-то его остановило. Кендис дала свой номер. Если захочет, Джим с ней свяжется. Да и она сама в состоянии позвонить ему. Насколько он мог судить, она не из тех женщин, кто в отношениях придерживается неписанных правил.

— Спасибо. Я великолепно провёл время, — сказал он.

И снова досада промелькнула на лице Кендис, но она ничего говорить, а просто попрощалась:

— Мне тоже всё понравилось. Спокойной ночи, Джим.

По дороге домой он чувствовал себя слегка не в своей тарелке. И, остановившись на светофоре, Джим понял почему: слова Мелиссы не выходили из головы. Он на самом деле не убивался по Стеф. Скучал — да, но горечь утраты ощущалась уже не так остро. Он не считал, что использовал свой единственный шанс обрести любовь и взаимопонимание.

Так почему Джим до сих пор один? Он не то что о повторной женитьбе не думал, даже не встречался ни с кем. Единственной женщиной, которая его заинтересовала оказалась Эдит Хенделмен, и тот интерес был на сто процентов дружеским. Ну, может, и не на сто. Мелькали между ними искорки влечения.

Весьма необычные искорки, учитывая, что при первой встрече она назвала Джима «говорящей головой», искренне недоумевая, зачем его наняли в «Глобал Генетикс». После такого приёма их отношения должны были стать враждебными. Но, даже пребывая в неприятном шоке, Джим сознавал, что Эдит не имела в виду ничего плохого, просто повторила чью-то остроту, не подозревая, что это оскорбление.

Поэтому вместо того, чтобы развернуться и уйти, он остался и объяснил, что его «говорящая голова» необходима компании для привлечения инвесторов. По окончанию разговора Джим пошёл прямиком к своему компьютеру и открыл личное дело доктора Хенделмен. И не нашел никаких упоминаний о синдроме Аспергера. Ни словечка. Зато обнаружил многоженство других интересных фактов, в свете которых становились понятными проблемы с социализацией. Родители Эдит — оба военные — часто переезжали: ещё до колледжа, куда она поступила в двенадцать, перечислено восемь адресов. Ни братьев, ни сестёр и теперь, когда отец с матерью умерли, никаких близких родственников. Училась она экстерном с невероятной скоростью, переходя с одной именной стипендии на другую, и каждый раз меняла штат. Эдит просто негде было получить те уроки общения — и хорошие, и плохие — что познаются в старших классах школы. Ей редко выпадала возможность применить социальные навыки на практике. Заинтригованный и странно тронутый, Джим закрыл файл, будто принимая вызов.

Курран очнулся от громкого бибиканья и понял, что уже неизвестно сколько горит зелёный, а он и с места не сдвинулся. Поднял руку в знак извинения перед стоящим позади водителем и, нахмурившись, тронулся. Надо думать не об Эдит, а о Кендис, о том, приглашать ли её на второе свидание и может ли у них что-нибудь получиться. Они определенно понравились друг другу. У неё хорошее чувство юмора, она заботливая.

Да к черту! Чего тут размышлять, конечно же, стоит позвать её…

Маленький тёмный комочек вылетел на проезжую часть и нырнул прямо под колёса. Джим изо всех сил выкрутил руль вправо, шины протестующе взвизгнули. Он вдавил педаль тормоза в пол, БМВ сильно занесло, но наконец машина остановилась. Не разжимая рук, которые будто примёрзли к рулю, Джим осторожно осмотрел дорогу, освещённую светом фар, ища раздавленное животное. Ничего. Он взглянул в зеркало заднего вида, ожидая увидеть мёртвую белку, но красные тормозные фонари освещали лишь ровный асфальт.

Погодите-ка.

На обочине стояла маленькая кошка, её глаза зловеще сверкали. Насколько он мог разглядеть при весьма скудном освещении, она была… рыжая. Джим нахмурился. Конечно же, это не та красавица, что живёт в «Котах-купидонах». Эдит говорила, что Изи никогда не покидает приют. Без сомнения, в этом районе Чикаго обитает множество котов и кошек в рыжую полоску. Пока Джим размышлял, животное снова вышло на дорогу, двигаясь изящно, но немного скованно, будто страдало артритом. Черт возьми! Это та самая кошка. Что она здесь делает? Кто-то уговорил Эдит отдать Изи, но она сбежала из нового дома и возвращается назад?

Путешественница остановилась посреди освещенной фарами проезжей части и посмотрела на Джима. Он мог бы поклясться, что кошка видит его сквозь лобовое стекло. Он задумался. Если Изи никогда раньше самостоятельно не покидала приют, то вряд ли сможет найти путь обратно и, скорее всего, потеряется. Или попадёт под машину. Джим открыл дверцу и высунулся наружу:

— Кис-кис-кис. Иди сюда, малышка. Переночуешь у меня. Девочкам опасно в одиночестве гулять по улицам.

Рыжая плутовка просто стояла и наблюдала за ним. Он вышел, собираясь взять кошку на руки, но та отпрыгнула в сторону, выгнув спину. Понятно, этот номер не пройдёт. Джим вернулся на водительское место и она, прихрамывая, потрусила по улице.

— Ох, киса, ну, хоть с проезжей части-то уйди.

Она проигнорировала Куррана и почти скрылась в ночи, направляясь в сторону ещё более оживлённой улицы.

— Блин, — проворчал он и захлопнул дверцу.

Завёл автомобиль, едва слышно чертыхаясь. По крайней мере, кошка движется в нужном направлении, конечно, если это на самом деле Изи. Джим решил ехать за ней, немного поодаль, и проследить, чтобы та благополучно добралась до дома. Если рыжая бестия свернёт с дороги и раствориться во тьме, совесть Джима будет чиста. В противном случае, он что-нибудь придумает, когда они окажутся на месте. Например, позвонит Эдит на домашний…

Путь не занял много времени. Кошка дошла до перекрёстка и, не колеблясь, свернула налево, как раз на ту улицу, где стоял её дом. Пять минут спустя Курран припарковался рядом с приютом, а Изи скрылась в проходе, огибающем здание сзади. И хотя был уже двенадцатый час ночи, в маленькой приёмной «Котов-купидонов» горел свет.

Воровать в приюте нечего, но кто бы там ни находился, на уме у него явно что-то нехорошее. Нахмурившись, Джим выбрался из машины и потянулся за сотовым, собираясь позвонить в полицию прежде, чем провести небольшое самостоятельное расследование. Если какой-то хулиган решил поиздеваться над животными…

Курран замер, когда в окне показалась знакомая фигура. Эдит. Она баюкала бело-коричневую пятнистую кошку. Вдруг та лапкой осторожно ударила её по подбородку. Обычная холодная маска исчезла, на лице доктора Хенделмен отразились нежность и радость. Джим зачарованно наблюдал, как Эдит чмокает и ласкает игрунью, и неожиданно осознал, что улыбается.

Потом подошёл ко входу и постучал, одновременно крикнув:

— Эдит? Это Джим Курран.

Несколько секунд спустя, дверь открылась, Эдит выглянула наружу.

— Джим? — растерянно спросила она.

Её волосы были убраны назад и заколоты каким-то зажимом. Яркий свет, льющийся сзади, подчеркивал линию скул, создавая мягкую тень у висков. Эдит выглядела такой беззащитной… а в руке она сжимала электрошокер.

Как только доктор Хенделмен убедилась, что это действительно Джим, то убрала оружие в карман халата.

— Ого! Не знал, что я такой страшный, — сказал Курран, чувствуя себя немного неловко и пытаясь разрядить атмосферу. — Клянусь, что ещё никто не подавал на меня в суд за приставания.

— Ещё? — повторила Эдит, приподняв уголок рта в мимолетной улыбке.

Джим любил, когда ему удавалось хоть немножечко развеселить её, будто он понемногу разгадывал загадку по имени Эдит.

— Ага.

Она издала звук, очень похожий на фырканье.

— Я не расслышала имя. И никак не могла предположить, что вы постучите в дверь, — подняв руку, она взглянула на часы, — в пятнадцать минут двенадцатого.

— Да, тут такое странное дело. Я возвращался домой после свидания, и мне под колеса бросилась рыжая кошка, я чуть её не задавил. Готов поклясться, что она ваша.

На лице Эдит отразилось не беспокойство, а лишь ещё большее удивление.

— Ну, та старая рыжая кошка? — подсказал Джим. — Должно быть, кто-то взял её из приюта. Только вот она не согласна на переезд. Посмотрите позади дома, ваша питомица там. Я следовал за ней с 46-ой улицы.

— Изи?

— Да, она самая.

— Никто не забирал её отсюда.

— Ну, значит, она ведёт гораздо более интересную жизнь, чем вы думаете. И, видимо, я наткнулся на неё, пока четвероногая любительница приключений исследовала окрестности. Наверное, выскользнула за дверь, когда вы отвернулись.

— Это невозможно.

— Эдит, просто посмотрите позади дома.

— В этом нет необходимости. Изи спит в комнате на диване. Я проверяла минут десять назад. — Эдит отступила в сторону и сделал приглашающий жест рукой. — Убедитесь сами.

Джим нахмурился и, следуя её указаниям, прошёл в небольшой коридорчик.

— Прямо и до конца.

Курран открыл нужную дверь. Внутри оказалось темно, в помещение проникал только слабый свет уличных фонарей. Были видны неясные силуэты кресла и старого диванчика. Никаких животных. Эдит включила яркую верхнюю лампу.

Джим зажмурился, на мгновение ему почудилось странное мерцающее облако над диванной подушкой, но оно тут же пропало, а на его месте появилась свернувшаяся клубочком рыжая кошка, которая смотрела на них близорукими глазами.

Две одинаковые старые рыжие кошки, питающие привязанность к одному приюту? Невероятно.

Джим повернулся к Эдит:

— Где запасной выход?

Она указала на дверь в другом конце комнаты. Курран вышел в тёмный переулок. Медленно огляделся в поисках полосатой кошки.

— Пикси? Изи? — позвал Джим.

Тишина.

— Очень мило с вашей стороны прервать свидание, чтобы спасти заблудившееся животное, даже если вы обознались, — подала голос Эдит.

— Ничего не пришлось прерывать. Я уже отвёз свою спутницу домой.

— А.

— И я был абсолютно уверен, что это ваша кошка.

— Изи не м…

Джим обернулся и улыбнулся Эдит.

— Да, помню. Она приютская. Не хотите признавать кого-то своим? — подразнил он.

— Да, — честно ответила она, удивив его. — Я считаю, что нельзя владеть другим разумным существом. Это слишком самонадеянно.

Такая уверенная и взыскательная. Беседа с ней всегда интересна, полна неожиданностей и провокаций.

— Но можно сказать, что вы за неё отвечаете? Она связана с вами, ведь вы взяли на себя обязательства обеспечивать её всем необходимым, и теперь она от вас зависит. Как отношения матери и ребёнка, друзей и так далее.

Эдит серьёзно задумалась над его словами. Она наклонила голову, будто углубившись во внутренние дебаты. Встретившись с ним глазами, обратилась за уточнением:

— Вышеназванные отношения различны, но их объединяет то, что их субъекты зависят друг от друга в плане удовлетворения потребностей, обуславливающих появление этих связей?

— Именно.

Состояла ли Эдит когда-нибудь в таких отношениях?

— Как влюблённые? — поинтересовалась она, озадачив его.

— Что?

— Думаю, можно сказать, что влюблённые тоже зависят друг от друга, — пояснила она, очевидно пытаясь понять, стоит ли соглашаться с его доводами.

— Многие поэты так считают.

— Я не слишком разбираюсь в вопросе. Мои романтические отношения никогда не были особо… романтическими.

Джим так и предполагал. Весьма печально.

— Вы считаете, что зависите от женщины, с которой сегодня ходили на свидание? — спросила Эдит, в её голосе прозвучало только искреннее любопытство, никакого корыстного интереса. Она лишь собирала сведения.

— Нет. У нас с ней совсем не те отношения.

«И никогда им не стать теми», — осознал Джим, любуясь чистыми карими глазами. Не хочет он встречаться с Кендис Коннор, которая его совершенно не привлекает. Тогда как с Эдит Хенделмен он бы с удовольствием сходил на свидание. Она его определённо зацепила.

— Ох, — ответила она и сделала несколько беспокойных движений.

Он заставил её нервничать? Интересно почему? Ему понравилась идея, что эта беседа вызвала у Эдит волнение.

— Ну, вы убедились, что Изи в безопасности, а другая кошка куда-то пропала.

Она намекала, что ему пора отправляться восвояси. Очень недвусмысленно. Но это же Эдит, для неё тонкий намёк всё равно, что хитрые интриги Макиавелли для обычного человека.

Джим хотел, чтобы она волновалась, но не в негативном смысле этого слова.

— Тогда я, пожалуй, пойду. Прошу прощения за беспокойство.

— Не стóит. Ваши мотивы были благородны.

Выключив свет в дальней комнате, они вернулись к главному входу. У двери Джим обернулся и заметил, что Изи последовала за ними и сейчас стоит позади, уставившись на него внимательнейшим взглядом молочно-зелёных глаз. Привычным движением Эдит наклонилась и взяла кошку на руки.

— Спокойно ночи, — попрощался Джим.

— Спокойной ночи.

Ну всё, говорить больше не о чем. Он открыл дверь и направился к машине. Эдит, стоя в проёме, наблюдала за Курраном.

Он оглянулся:

— А что вы делаете тут так поздно?

Сначала она не ответила, молча погладила длинными изящными пальцами треугольную головку Изи. Потом на мягких губах Эдит промелькнула улыбка:

— Я завишу от этого приюта, как и он от меня, мы связаны. Спокойной ночи, Джим.

Эдит закрыла дверь.