Леди Дождя (СИ)

Марио. Новая жизнь в подарок...

К довольно обшарпанным дверям дома, находящегося по указанному в газете адресу, Марио подходил не без некоторой робости и, если уж говорить совсем честно — с изрядной дрожью в коленях: ведь здесь и сейчас должна была решиться его судьба! Все события, которые в последнее время то ли происходили с ним наяву, то ли привиделись в каком-то диковинном сновидении, были настолько из области малонаучной фантастики, в просторечии именуемой сказками, что все его чувства находились просто в жутком раздрае, а мысли колебались от одной крайности к другой. Верить? Страшно до жути! Не верить? Запросто можно лишить себя единственного шанса!

Впрочем, где-то далеко внутри, он уже согласился испытать этот единственный и последний шанс на новую жизнь. Ведь тот эпизод в его приключении/видении, в котором Карлос сжигает его контракт — это намек не просто на жизнь, здоровье, возможность петь, все то, что до сего времени Марио ценил там мало, но и на финансовое благополучие, о котором он мечтал в своем нищем и полуголодном детстве.

А все благодаря той молчаливой леди, без которой он так и продолжил бы спиваться, даже не подозревая, что все в его жизни не так уж и плохо, а свалившиеся на него беды — совсем не катастрофичны и вполне себе обратимы...

На этой мысли Марио перекрестился и от души чмокнул маленький серебряный крест, подарок покойной матери, который он сберег даже в пьяном угаре и решительно толкнул невзрачную дверь. Вопреки ожиданиям, там оказалась не прихожая или приемная перед кабинетом, а всего лишь длинный коридор с несколькими дверями.

Впрочем, Марио не разочаровался, он как никто другой понимал, что в рабочих кварталах больших денег не заработаешь, а значит и снимать помещение с отдельным входом, опальному доктору Пикфорду, явно не по карману. Ну, да и наплевать! По элитным клиникам он уже побегал, теперь настал черед настоящего специалиста, а не лощенных коновалов, не задумываясь подписавших ему смертный приговор.

Еще тридцать секунд ходьбы по коридору и вот она, вожделенная дверь со скромной табличкой из желтого дерева с черной лаконичной надписью: «др. Пикфорд. Часы приема с 9.00 до 16.00. Выходной понедельник.» Марио коротко выдохнул и деликатно постучался костяшкой согнутого указательного пальца:

— Можно..?

Повторный визит состоялся спустя три дня...

— Та-ак, — раздумчиво протянул молодой человек в подчеркнуто аккуратном белоснежном халате и такой же шапочке, под которую были тщательно заправлены его довольно длинные волосы.

То, какие они длинные, Марио помнил по видению, а сейчас он просто мысленно констатировал этот факт, до боли сжав ладони в кулаки и еле сдерживая рвущийся наружу крик.

— Ну, что сказать, синьор Торридо, — доктор еще раз прочел бумагу с какими-то каракулями на непонятном языке, — могу Вас поздравить — это всего лишь бородавки!

Честно сказать, Марио практически не понял сказанного, но сознание ухватилось за это снисходительное «всего лишь» и его ужас сдулся, как проколотый воздушный шарик, оставляя за собой облегчение, но и опустошенность — слишком сильные эмоции никогда не проходят бесследно.

— Э-э-э... А что это значит?

— А значит это, мой дорогой, что мне не придется делать сожалеющую мину, объявляя вам приговор, — весело хохотнул доктор, — потому что я эти ваши бородавки, просто сдеру, как кожуру с банана и если пригласите, то с удовольствием погуляю, скажем... э-э... на вашем семидесятом дне рождения! Пригласите же? — доктор шутливо нахмурился, а у самого глаза так и рассыпали вокруг лукавые искры.

Марио тоже улыбнулся и радостно покивал головой:

— Приглашу, доктор, обязательно приглашу! Только уж вы обязательно приходите! Слово?

— Слово, — опять довольно хохотнул мужчина, — до чего люблю погулять на праздниках..!

— Скажите, доктор, а петь я после этой операции смогу?

— Пе-е-еть? А значит просто жить, для вас маловато? Да вы нахал, голубчик! Впрочем — таких прогнозов я дать не могу, не Господь Бог, все-таки...

Но получив такой неопределенный ответ, вопреки логике, Марио не расстроился, а наоборот — заулыбался довольно, как сытый кот. Вот если бы доктор принялся его убеждать во всем на свете, стоило усомниться в его словах, а так... Верно ведь: не Господь Бог, а значит не всеведущ! Только вот Марио совершенно уверен, что та леди, она на половинчатые подарки размениваться не станет, а значит, в итоге все у него будет в порядке...

— Но тут есть одна маленькая загвоздка, — тем временем озабоченно поджал губы доктор, — операционной с нормальной антисептикой в моем распоряжении не имеется...

Но не успел Марио расстроится этим словам, как он прищурился, и добавил решительно с упрямым выражением на лице:

— Впрочем, есть один вариант! Так что думаю, мы выкрутимся...

— Аккуратнее, здесь диванчики! — раздается шепот в темноте.

— Оу! Да... действительно диванчик... — откликается другой голос, несколько более громко, после глухого звука удара и скрипа металла по линолеуму.

— Коди, а что, свет включить никак было нельзя?! — включается в диалог третий.

— Нет, док, здесь в соседнем доме живет страшно пронырливая пожилая леди с хронической бессонницей. Стоит зажечь свет и она завтра обязательно прибежит с этим к вашему дядюшке! Она, видите ли, подозревает, что я здесь по ночам блудом занимаюсь и надеется заловить меня на горячем... — пояснил первый голос, — впрочем, мы уже пришли...

— А как же быть со светом здесь? — поинтересовался Марио, а это именно он так неудачно приложился бедром о маленький диванчик, стоящий в коридоре клиники для ожидающих приема, что даже своротил тот со своего места.

— Не волнуйтесь, — ответил ему доктор Пикфорд, которого охранник клиники его дядюшки, называл просто «док», — окна операционной выходят на другую сторону, в небольшой садик с изнанки клиники, а там по ночам только кошки соседские ходят...

Все три собеседника были излишне многословны, поскольку всех несколько нервировала двусмысленность ситуации: никто вроде ничего противозаконного не совершает, но и нахождение в этом здании без ведома его хозяина, все же как бы и выпадает за некие рамки законности. Тем более, что док собирался попользоваться собственностью родственника в интересах своего пациента. Может и не совсем корыстных, но это уже как посмотреть...

Марио несколько обалдел, когда доктор, после того, судьбоносного осмотра, предложил ему встретиться в выходной день, ближе к двенадцати, то есть к полуночи, если кто-то не понял, да еще возле той самой элитной клиники, которую Марио видел в... Видении? Для чего? А вот этого он как раз и не спросил, справедливо рассудив, что поговорка «меньше знаешь — лучше спишь», наверняка была придумана людьми, неплохо «владеющими темой», то есть знающими о чем именно они говорят. Собственно, так и оказалось.

Ночной сторож, дедушка Жюно, на данном отрезке времени, несколько приболел, а его старший внук, Коди, который временно взял на себя обязанности деда, чтобы тот не потерял своего места, был рад оказать небольшую услугу родственнику своего работодателя. Так уж случилось, что он, в годы «голоногого детства», неоднократно пользовался защитой и поддержкой добродушного и справедливого паренька, немного старше себя годами, сына вдовы Кристобаля Пикфорд, жившей по соседству, по имени Вилли, который вырос, выучился и как-то незаметно превратился в доктора Уильяма Пикфорда.

Вопреки большинству случаев, изменившийся статус «доктора», ни на характер, ни на привычки того не повлиял, он не зазнался, не очерствел, а по-прежнему был готов помочь как Коди, так и его деду, или прочим их родственникам, материальное положение которых если с годами и изменилось, то отнюдь не в лучшую сторону: кризис и инфляция не способствуют процветанию не то что низшего, но и среднего классов. Ну и как было парню отказать в пустяковой услуге другу детства, пусть даже та услуга возможно и проходила где-то на грани законности? Возможно... а возможно и нет! Ведь никому же не во вред? Верно?

Он и не отказал, справедливо пологая, что если будет нужно, то док и ради него самого, а не только ради этого незнакомого парня, не только влезет без разрешения в операционную, но пойдет и на более серьезные нарушения, спасая жизнь и здоровье своих пациентов.

Двусмысленность ситуации отлично понимал и Марио, поэтому покорно шел куда вели и помалкивал, не обременяя дока своим любопытством. Его смущало только одно: на прием и анализы он, худо-бедно, но наскреб, а вот операция, даже менее сложная, чем та, что ему предстояла, уже была ему не по карману! Ну и что делать?! Промолчать?! А когда речь зайдет об уплате... То что?! Клясться и божиться, что отработает долг или отдаст его в рассрочку?!

Нет! Он конечно же отработает и отдаст! Но... Когда об этом сказать? Вроде как бы надо «до» операции, но вдруг...??? Вдруг док откажется оперировать в долг? Не похоже, но вдруг?! До чего же страшно лишиться этой надежды! Нет, он конечно может еще и накопить... Но откладывать осуществление своей надежды на неопределенное время не менее тягостно: мало ли что может случиться в жизни?!

Однако натура победила и страх, и корысть, и недостойные благородного человека мысли. Что? Марио не благородный? А разве душевная чистота зависит от социального слоя? Мало что ли подлецов рождалось с королевской кровью? Ну, вот. Что, «стыд глаза не выест»? Ну это, знаете ли, кому как... Остановившись на пороге прихожей перед операционной, где ему самому и доктору предстояло сейчас пройти санитарную обработку, Марио несколько раз глубоко вздохнул и сжал руки в кулаки до боли.

— Что, боишься? — заметил его состояние док, сноровисто избавляясь от одежды, — не волнуйся, руки у меня откуда надо растут...

— Да не в этом деле... гхы-гхы-гхы... — решился Марио на откровенное признание, но горло предательски перехватил спазм и заставил закашляться аж до слез.

Стакан воды услужливо ткнулся ему в кулак, заставив тот разжаться и с жадностью ухватить спасительный сосуд — это позаботился о бедолаге пока стоящий тут же Коди.

— Док, от меня больше ничего не надо? Тогда я на вход... Мало ли..? — обратился парень к другу детства, раздевшегося уже до плавок.

— Конечно-конечно, — покивал тот головой, — я здесь неплохо ориентируюсь...

— Погодите, доктор, — наконец справился с приступом Марио и добавил решительно, будто сиганул с пирса в холодную воду, — а как быть с расчетом?! Я... У меня сейчас совсем плохо с деньгами... То есть — совсем!

Доктор Пикфорд досадливо отмахнулся:

— Угу. А то я сам этого не знаю. Ты ведь собирался просить отсрочку?

Марио согласно кивнул.

— Ну, вот. Считай, что ты ее уже попросил, а я уже согласился, — и лукаво улыбнулся изумлению пациента, — у меня знаешь сколько таких должников? Было и есть? И никто еще не обманул... А если ты еще и петь сможешь, то в качестве процентов споешь на моей свадьбе? — и он подмигнул воспрянувшему парню.

— А когда у Вас свадьба? Я успею поправиться?

Доктор весело расхохотался:

— Наверняка успеешь, поскольку невесты у меня пока не имеется!

Неделю, прошедшую после той, как смеялся доктор, «полукриминальной», операции, Марио разговаривал практически одними жестами: стоило сказать пару фраз, как горло начинало сначала першить, а потом и жечь. Причем остановить это жжение можно было только одним единственным способом — при помощи микстуры, которую изготовил своими руками док. Марио так и таскал ее, как записной алкоголик, во внутреннем кармане рабочего пиджака, чтобы отхлебнуть глоток прямо из горлышка, когда этого потребуют его травмированные голосовые связки.

Потом, как-то незаметно, прибегать к помощи заветной бутылочки он стал все реже и реже, и наконец наступил день, когда он, не выдержав брюзжания напарника, забывшись, рявкнул на него в полный голос:

— Рейнальдо, да заткнись ты, наконец! Нудишь ведь прямо под руку!

И тут же испуганно принялся шарить у себя на груди, торопясь достать бутылочку до того, как его скрутит мучительный кашель, от которого боль в горле становилась вообще раздирающей! И свое лекарство он таки достал — там еще было где-то на одну треть, но вот потребности отхлебнуть, у него так и не возникло! Держал перед глазами спасительный пузырек, прислушивался к своим ощущениям и понимал, что «огненная кошка», как он мысленно называл свою хворь, то ли вообще отсутствует, то ли временно забыла про свои злодейские повадки...

К сожалению — оказалось, что второе. Когда Марио вернулся домой и первым делом решил проверить реальность своих ожиданий, которые сегодня полдня теснились у него в груди, тревожили рассудок надеждами и мешали работать, он понял, что для полноценных нагрузок его горло еще не годиться. Нет-нет, он не отчаялся! Расстроился, конечно, не без этого, но после того, как одно за другим стали происходить события, намеки на которые он получил от «Прекрасной Леди», мужчина почитал ее посланницей Мадонны, а кому как не Богородице знать о его чаяниях? И уж конечно не ей их обманывать...

Ну и что, если простенькую колыбельную, которую он бережно хранил в своей памяти как и всё те крохи, что остались ему от покойной матери, он не смог спеть даже до половины?! Еще вчера он и полноценной фразы сказать не мог, а сейчас вот же, поет. А немногим ранее, он вообще, с жизнью прощался. И пускай этот его опыт потребовал для усмирения жжения аж трех глотков, но попытка того стоила! Просто нужно еще подождать... Сколько? Да похоже, что уже не так-то и долго. Марио дольше ждал, Марио подождет еще...