Легко (ЛП)

Глава 18

К тому времени, как наш водитель на вечер привез нас обратно в общежитие, Эрин и я наигрались в четвертаки и пинг-понг до кружащихся вокруг стен и обнимания туалета. Ни одна из нас не разговаривала громче шепота до 15.00 воскресенья. Через четыре часа у Эрин была намечена встреча в сестринстве, и она проклинала того, кто влепил эту встречу в календарь на следующий день после вечеринки братств.

— Мы ничегошеньки на ней не решим — и, по крайней мере, половина из нас убьет того, кто осмелиться хоть раз стукнуть тем дурацким молотком. — Мы все еще разговаривали в полголоса.

Когда я ждала пока загрузится мой компьютер, я наблюдала за тем, как она повязала сиреневый шарф себе на шею и натянула перчатки того же тона.

— Ну, у твоих страданий хоть будет компания.

— Я так рада. — Она надела сиреневую шапочку поверх своих рыжих волос и застегнула куртку. — Увидимся через несколько вымученных часов.

Лукас уже прислал таблицу на понедельник. Без каких-либо комментариев.

Я понимала, почему мы не могли встречаться, и почему то, что между нами было, закончилось. Но я не понимала, почему наша переписка должна была закончиться тоже. Я скучала по этому, и подумала, что он сделает, если я ему напишу. Мне хотелось рассказать ему о вчерашней ночи и о Баке, о том, что я сказала – нет, и чувствовала себя напуганной до смерти и, в то же самое время, сильной.

Осталась одна неделя занятий, следуемая за неделей экзаменов, и затем семестр закончится. Я не имела понятия, сыграет ли это для него какую-то роль или нет.

Я закончила последнюю, выносящую мой мозг, домашку — отметила созвездия на карте для завтрашней лабораторной работы по астрономии — и повесила чистое белье, которое валялось в корзине у кровати три… четыре… или даже пять дней. Я пропустила все время для практики на контрабасе, чтобы репетировать с оркестром, дабы избежать дополнительных часов практики в течение недели.

К тому времени, как Эрин вернулась, я серьезно раздумывала над тем, чтобы просто завалиться спать и переспать остатки моего похмелья. Зевая, я повернулась к двери.

— Я думаю пораньше лечь…

Эрин была не одна. Одной рукой она обнимала Минди, мою партнершу предыдущей ночью. Сначала, я подумала, что она просто страдала еще более сильным похмельем, чем я, но приглядевшись, я заметила угрюмое выражение лица Эрин, и налитые кровью, красные глаза Минди. Она не просто чувствовала себя нехорошо от алкоголя. Она плакала. Много. Я свесила ноги с кровати.

— Эрин?"

— Ж, у нас проблема. — Дверь захлопнулась за ними, Эрин провела Минди вперед и усадила на свою кровать. — Прошлой ночью, после того, как мы с тобой уехали, Минди танцевала с Баком. — Минди отстранилась и закрыла глаза, слезы текли по ее лицу.

Мое сердце начало биться быстрее. Я представила то, что дальше скажет Эрин, и ничто из этого не было хорошим. Я очень долго не молилась, но обнаружила себя умоляющей: Прошу тебя, Боже, пускай это не будет хуже того, что случилось со мной. Пожалуйста. Пожалуйста.

— Он уговорил ее пойти к нему в комнату. — При этом, Минди закрыла лицо руками и уткнулась в плечо Эрин, как маленький ребенок. — Шшш, Шшш, — прошептала Эрин, обнимая ее обеими руками. Мы уставились друг на друга поверх головы Минди, и я поняла, что у нее не было Лукаса.

— Ж, нам нужно рассказать. На этот раз это просто необходимо.

— Никто мне не поверит! — прохрипела Минди. Ее голос был хриплым, и я представила, как она делала то же самое, что и я — просила его остановиться. Я представила, как она плакала всю ночь, и половину дня, и я была ужасно зла и напугана. — Я не… — Ее голос опустился до шепота. — Я не была девственницей.

— Это не важно, — сказала уверенно Эрин.

Я с трудом проглотила ком в горле.

— Они поверят тебе. Он пытался… он пытался сделать то же самое со мной месяц назад.

Минди втянула ртом воздух и повернула ко мне свое заплаканное лицо.

— Он тоже тебя изнасиловал?

Я покачала головой, и по всему моему телу пробежали мурашки.

— Его остановили. Мне повезло. — До настоящего момента я не понимала, насколько мне повезло. Я думала, я знала, но нет.

— Ох. — Ее голос слегка дрожал, и она не прекратила плакать. — А этого достаточно?

Эрин помогла Минди лечь и накрыла ее одеялом.

— Этого будет достаточно. — Она села рядом с ней и взяла ее за руку. — Ж, а Лукас подтвердит твою историю? Я имею в виду, я предполагаю, что с тем, что мы о нем знаем, он подтвердит.

Лукас был разочарован тем, что я не позволила ему позвонить в полицию. Мне и не приходило в голову, что то, что я не заявила об этом, позволило Баку думать, что он неуязвим. Что он снова это сделает. Я предполагала, что то, как Лукас отлупил Бака, было достаточно, чтобы отбить у него охоту повторить это снова. Не то, чтобы это остановило его от его действий на лестничной клетке… или от его запугиваний на вечеринке, прямо в присутствии Кеннеди.

Я кивнула.

— Он подтвердит.

Эрин сделала глубокий вдох и посмотрела на Минди. — Нам нужно позвонить в полицию или пойти в больницу, так? Я не имею понятия, что делать сначала.

— В больницу? — Минди была напугана, и я ее не винила.

— Им, скорее всего, нужно будет… провести обследование или что-то вроде. — Голос Эрин смягчился, но от слова "обследование" глаза Минди расширились и снова наполнились слезами.

От того, как сильно она сжимала одеяло, ее костяшки побелели.

— Я не хочу обследование! Я не хочу в больницу!

Как я могла ее винить, когда ее заявление принесет только больше боли и позора.

— Мы пойдем с тобой. Ты сможешь. — Эрин повернулась ко мне. — Что нам следует сделать сначала?

Я покачала головой, думая о полиции кампуса. Некоторые, как, например, Дон, должны хорошо справиться с такого рода ситуацией. Но другие нет. Мы можем пойти прямиком в больницу, но я не была уверена, что это правильное решение. Я схватила свой телефон и набрала номер.

— Алло? — Голос Лукаса был настороженным, и я поняла, что до этого, я ни разу ему не звонила.

— Ты мне нужен. — Прошло больше недели с тех пор, как мы общались, за исключением, присланных им, таблиц, и класса по самообороне.

— Где ты?

— У себя в комнате. — Я ожидала, что он спросит, что мне было нужно. Но он не спросил.

— Буду через десять минут.

Я закрыла глаза.

— Спасибо.

Он отключился, я опустила телефон, и мы начали ждать.

Лукас сел на корточки перед Минди.

— Если ты об этом не заявишь, он снова это сделает. С кем-то другим. — Его голос, еле слышимый с другой стороны комнаты, пронесся волной через меня. — И твои друзья будут с тобой.

Эрин сидела на кровати, держа ее за руку. Я еле знала эту девушку, но благодаря Баку, теперь мы были в одной лодке, связанные тем, чем никто не хотел бы быть связан.

— А ты будешь там? — прошептала она.

— Если ты хочешь, — ответил он.

Она кивнула, и я проглотила приступ ревности. В данной ситуации нечему было завидовать.

Телевизор в приемном покое был включен на полную громкость, что совсем не помогало моей гудящей голове. Мне хотелось его выключить, или убавить громкость, но прямо перед ним сидел пожилой мужчина, со скрещенными на груди руками, и смотрел повтор какой-то передачи. Если эти звуки отвлекали его от того, почему он был здесь, как я могла отобрать у него эту иллюзию?

Лукас сидел рядом со мной, его, согнутая в колени, нога касалась моего бедра. Его рука была настолько близко, что я могла поднять свой мизинец и дотронуться до него. Но я не делала этого.

— Имеешь что-то против этой передачи?

Его глупый вопрос стер хмурое выражение с моего лица.

— Нет. Но я думаю, что могу слышать ее с противоположной улицы. — На его губах играла та призрачная улыбка, и мне хотелось раствориться в ней.

— Хмм, — сказал он, фокусируясь на своем ботинке. — У тебя тоже небольшое похмелье? — Когда Эрин и Минди рассказали ему о прошлой ночи, он догадался, что я тоже была на той вечеринке.

— Может немного. — Я размышляла, не подумает ли он, что я не нарочно поставила себя в опасность, придя на вечеринку, где точно будет присутствовать Бак. Каверзный комментарий Лукаса о моем поведении, в ночь, когда мы встретились — очень 'умно' — до сих пор был не приятен, по большей части потому, что это было правдой.

— Он разговаривал с тобой? Прошлой ночью? — он все еще смотрел на свой ботинок.

— Да. Он пригласил меня на танец.

Мускул на его скуле задергался, и когда он поднял на меня глаза, они были как ледышки.

— Я сказала ему - нет. — Я слышала оправдание в своем голосе.

Он еще больше повернулся ко мне, его голос тихий и полный значения.

— Жаклин, я сейчас собираю всю свою волю в кулак, чтобы сидеть здесь и ждать защитников правопорядка, а не пойти найти его и выбить из него дух. Я не виню тебя — или ее. Никто из вас не просил того, что он сделал — на это даже невозможно напроситься. Это ложь, о которой спорят психопаты и придурки. Окей? — Я кивнула, бездыханная от его заявления.

Он прищурил глаза.

— Он принял твое - нет? — И что я услышала в конце его предложения: на этот раз?

Я снова кивнула.

— Со мной был Кеннеди. Он заметил, как странно я себя вела с Баком, поэтому я все ему рассказала. Я ничего не сказало про тебя, или драку. Я просто сказала, что мне удалось убежать.

Между его бровей залегла небольшая морщинка.

— И как он это воспринял?

Я вспомнила, как Кеннеди матерился, что так на него не похоже.

— Он был злее, чем я когда-либо его видела. Он вытащил Бака на улицу и поговорил с ним, сказал ему держаться от меня подальше… что, скорее всего, заставило Бака чувствовать себя слабым, и поэтому… Поэтому он изнасиловал Минди.

— Что я тебе сказал? Это не твоя вина.

Я кивнула, уставившись себе на колени, мои глаза наполнились слезами. Мне хотелось верить, что это не было моей виной, но Минди сделали больно, после того, как Кеннеди все ему высказал. Из-за меня. Я чувствовала, что это была моя вина. Я знала, что это не так, но не могла выкинуть это из головы.

Пальцы Лукаса взяли меня за подбородок и повернули мое лицо к нему.

— Не. Твоя. Вина.

Я снова кивнула, хватаясь за его слова, как за соломинку.

Я припарковалась у дома напротив, захлопывая дверь внедорожника как можно тише, и, на цыпочках, прокралась по редко освещенной подъездной дорожке к пристроенному гаражу. Было поздно — я надеялась, что достаточно поздно для того, чтобы кто-то выглянул в окно и поймал девчонку, проскальзывающую в квартиру парня.

Мотоцикл Лукаса был припаркован под открытой лестницей. Я стояла у нижней ступени с одной рукой на перилах, бешено колотящимся сердцем, и оглянулась в сторону дома профессора Хеллера. Хоть в некоторых комнатах все еще горел свет, я не видела, чтобы там кто-то двигался. Делая глубокий вдох, я поднялась по ступеням и легонько постучала.

На двери был глазок, и я была уверена, что он видел меня, стоящую в свете лампочки, судя по недоуменному выражению его лица, когда он распахнул дверь. Час назад, он оставил меня в общежитии с Эрин и Минди, но после того, как он уехал, я поняла, что не сказала то, что хотела. И, по большей части, что я хотела сказать, включало то, что мне нужно было видеть его, когда я это скажу.

— Жаклин? Почему…? — Он прервался, заметив выражение моего лица, и, затащив меня внутрь, захлопнул за мной дверь. — Что случилось? — Пока я смотрела на него, он сжал руками меня за локти. Он был одет в полосатые штаны от пижамы и темную футболку, сексуальные линии его татуировок сползали вниз от его рукавов к запястьям. На нем также были узкие, в черной оправе, очки, которые делали ярче его голубые глаза и темные ресницы.

Перед тем как окончательно струсить, я сделала вдох и все выложила.

— Я хотела сказать тебе, что я скучаю. И может это звучит глупо — мы еле знакомы, но между теми письмами и сообщениями и… всем остальным, я чувствовала, что мы узнали друг друга. Что мы знаем друг друга. И я скучаю… я не знаю, как еще это сказать… я скучаю, по вас обоим.

Он сглотнул, закрыл глаза и сделал медленный вдох. Я знала, что он поведет себя целесообразно и скажет, что надо-делать-все-по-правилам и снова меня оттолкнет, но я была готова не давать ему этого шанса. Но он распахнул глаза и сказал:

— Пошло все к черту, — прижав меня к двери, он обвил мою голову руками и поцеловал так крепко, как никто ни разу меня не целовал, я могла чувствовать пирсинг в уголке его рта, врезающийся в мягкость моей губы.

Он прижал свое упругое тело к моему, и я прижалась к нему в ответ, хватаясь за его футболку и сокращая, и без того не существующее, расстояние между нами, пока его язык ласкал внутренности моего рта. Когда он немного отстранился, я издала невнятный звук, который с кем-то другим заставил бы меня покраснеть от стыда, но Лукас слегка засмеялся, и, избавив меня от куртки, повел к дивану. Сев, он потянул меня к себе, одной рукой придерживая мою голову, а другой, прижимая ближе.

Мы отстранились, тяжело дыша, он кинул свои очки на журнальный столик и через голову стянул с себя футболку, и затем, более нежно, снял с меня мою. Он держал меня своими теплыми руками и прижимал к себе еще сильнее, пока наши губы двигались в унисон. Я обвила его руками за плечи, открывая рот и целуя его еще глубже. Когда он поцеловал меня в уголок рта и наклонился ниже, к впадине у моего горла, я откинула голову назад. Я не смогла сдержать тихий стон, вызванный его легкими посасываниями моей кожи.

— У тебя здесь веснушка, — прошептал он, проводя языком по месту чуть ниже моей скулы. — Каждый раз как я ее вижу, это сводит меня с ума. Мне просто хочется сделать это… — Мягкое прикосновение его рта, перекинуло меня через край, и мои колени сильнее сжали его бедра, пока я продолжала двигаться сидя на нем сверху.

С горящими светлыми глазами он снял с меня лифчик, обводя контуры кончиками пальцев, он так мягко до меня дотрагивался, что я почувствовала головокружение и непреодолимое желание большего. Взяв мои груди руками, он провел большими пальцами под ними, и я наклонилась вперед, жадно всасывая его язык себе в рот, и опуская свои руки вниз по его животу к началу его мягких фланелевых штанов. Я потянула за одну из веревочек.

— Боже, Жаклин, — выдохнул он, напрягаясь под моей рукой, тогда как его руки обвились вокруг меня, пальцы забрались ко мне в волосы, пока наши рты наслаждались друг другом. Разрывая поцелуй, он прижался головой к моему плечу и простонал, сжав зубы: — Скажи, чтобы я остановился.

В замешательстве, я покачала головой, хоть и не имела понятия, сделала ли я это со всей пылкостью или едва заметно. Я чувствовала его дыхание у себя на груди и наклонилась к его уху, пробормотав:

— Я не хочу, чтобы ты останавливался.

Не говоря ни слова, он перевернул нас на бок, расстегнул мои джинсы и просунул руку между несущественной тканью моих трусиков и моей кожей, ища пальцами и находя то, нужное место, пока он меня целовал. Я простонала его имя ему в рот, впиваясь пальцами ему в плечи. Его голос был почти рыком у моего уха.

— Жаклин. Скажи стоп.

Я мотнула головой, опуская руку вниз и прижимая ее к индикатору того, что его тело хотело от меня.

— Не останавливайся, — выдохнула я, давая ему понять, что я безусловно хотела того же, чего и он. Я ответила на его поцелуй, уверенная в том, что мои действия и мои слова были достаточным подтверждением того, что он мог продолжать.

Я ошибалась.

— Скажи стоп, пожалуйста. Пожалуйста. — Последнее его слово было призывом, которому я не могла отказать, даже если и не понимала его причин.

— Стоп, — прошептала я, нехотя, не желая этого; по его телу пробежала дрожь, и он убрал от меня руки. Сложив мои руки между нами, я не отодвинулась, не заговорила. Я просто лежала в его руках несколько долгих мгновений, пока его дыхание не нормализовалось, наконец, становясь глубоким и ровным.

Лендон Лукас Максфилд крепко спал у себя на диване. Со мной.

Я проснулась от приглушенных звуков, издаваемых Франсисом, мяукающим, чтобы его впустили внутрь. Осторожно высвободившись из объятий Лукаса, я соскользнула с дивана и последовала к двери, чтобы впустить кота, по дороге натягивая свой лифчик и футболку с длинным рукавом. Порыв холодного ветра залетел в комнату вместе с котом, и я постаралась побыстрее закрыть дверь. Обвив хвостом меня за ногу, что длилось примерно две секунды, он направился в сторону спальни и я подумала, что это вся благодарность, какую я получу.

Я вернулась к дивану, но села на пол и оглядела Лукаса, вместо того, чтобы разбудить его или вернуться в его объятия. Благодаря его темным волосам, скрывающим часть его лица, слегка раскрытым губам и густым ресницам, я четче, чем когда-либо могла видеть мальчишку внутри этого мужчины. Я не понимала, что произошло ранее, почему он заставил меня остановить его или почему он держал всех на расстоянии, держал меня на расстоянии, но мне хотелось понять.

Я предполагала, что татуировка розы была ответом, учитывая место ее расположения - на его сердце. Большинство рисунков на его руках сочетали символы и запутанные мотивы, и мне стало интересно, были ли они его собственным дизайном. Он перевернулся на спину, и, наконец-то, я смогла прочитать слова на его левом боку:

Мне не нужно было больше доказательств того, что где-то в не таком далеком прошлом, Лукас очень сильно кого-то любил. И потерял этого кого-то, потому, что ее точно не было рядом. Но затем я пригляделась поближе к татуировке, окружающей его запястье, которое лежало рядом с его лицом. Посреди чернильного рисунка, замаскированный под обычный участок кожи был тонкий, но изогнутый шрам. Он пробегался с одной стороны на другую, по всей длине, как скрытый код среди линий татуировки.

Его правую руку обрамлял тот же дизайн, и, наблюдая за его лицом и признаками того, проснулся он или нет, я легонько приподняла его руку с груди и повернула, чтобы посмотреть. На ней был такой же шрам — искусно спрятанный татуировщиком.

Шокированная, я сидела на полу и наблюдала за тем, как он спал. Я не имела понятия, если я когда-либо смогу поднять с ним эту тему — если он сам когда-либо расскажет об этом. Даже после всех тех несчастных ночей, что я провела, оплакивая разрыв с Кеннеди, я никогда не была настолько в депрессии, чтобы задуматься о самоубийстве. Я не могла даже представить, что могло довести до такого состояния безнадежности.

Было поздно, и мне надо было возвращаться в общежитие. Наш класс — мой класс — начинался всего через восемь часов. На кухонном столе я нашла старый конверт и нацарапала записку, давая ему знать, что я вернулась в общежитие, и мы увидимся завтра.

— Подожди. — Голос Лукаса остановил меня с дверной ручкой в руке. Он сел, слегка растерянный ото сна.

— Я не хотела тебя будить, поэтому оставила записку. — Я подняла ее с тумбочки у входа, сложила и засунула себе в карман. Меня просто переполняли слова и вопросы, но ничего не слетало с языка.

Он потер глаза и встал, с закрытыми глазами он размял шею и потянулся. От его движений его мускулы напряглись, и мне хотелось перестать пялиться, но я не могла этого сделать до тех пор, пока он не открыл глаза.

— Я провожу тебя до машины.

Он повернулся, схватил футболку и начал ее натягивать обратно, я снова могла бесстыдно на него попялиться. По его сильным плечам и спине бежали другие рисунки и какие-то слова, но футболка закрыла их уж слишком быстро. Он скрылся в спальне и вернулся в толстовке с капюшоном и поношенных кроссовках, в которых я никогда его прежде не видела. Обычно он был в ботинках.

— Франсис в кровати. Если конечно он не отрастил себе дополнительные пальцы, я подразумеваю, что это ты его впустила. — Он улыбнулся, пересекая комнату по направлению ко мне.

Я кивнула, когда он подошел ближе, его улыбка увяла. Я знала, что он думал о том, что произошло ранее, до того как мы уснули в объятиях друг друга, размышляя над тем, что я должно быть думала о нем, призывающем меня сказать стоп, когда я четко дала понять, что не хочу останавливаться. Если б он только знал — мое замешательство по поводу его странного отказа, не шло ни в какое сравнение с подозрениями о том, что стало причиной шрамов на его запястьях.