Ложь, которую ты плетешь

Глава 15 Кейн

— Тебя не должно быть здесь, — гремит глубокий голос сквозь музыку, играющую в моих ушах.

Нажав кнопку «Стоп» на беговой дорожке, я вытаскиваю один из своих AirPods и поворачиваюсь к тренеру.

— Я знаю, сэр. Но мне нужно…

— Ты не играешь в субботу. Приказ врача.

— Я могу тренироваться? — спрашиваю я, надеясь, что он поверит, что я знаю свои пределы.

— Веди себя спокойно. Если пропустишь больше двух игр в этом сезоне, мы, возможно, просто найдем способ обойтись без тебя, Ледженд.

— Я понял, сэр. — Я киваю, благодарный, что он позволяет мне тренироваться.

Мне это чертовски нужно. С того момента как вчера ушел от Летти, в моей голове полный беспорядок. Я провел всю ночь, расхаживая по своей комнате, отчаянно пытаясь избавиться от накопившейся энергии и гнева. К этому утру, когда проснулся вовремя для практики, я знал, что мне нужно что-то сделать. И вот я здесь.

Я был первым на парковке и единственным в здании.

И посещение современного тренажерного зала дало мне освобождение, которого я жаждал, не вытаскивая свою задницу на ринг и не пытаясь сломать несколько костей.

То, что Летти сказала мне вчера. В чем она призналась…

Блядь. Я все еще не могу прийти в себя.

Схватив полотенце с вешалки, я вытираю им лицо, слегка морщась, когда натыкаюсь на все еще заживающий синяк на одной стороне лица.

Она потеряла нашего ребенка и прошла через гребаный ад в одиночку.

Сжимаю руки в кулаки от желания ударить кого-нибудь, что-нибудь.

Я и раньше испытывал гнев. Почти ежедневно.

Но прямо сейчас эта ненависть и безнадежность? Я понятия не имею, как с этим справиться.

Зная, что тренер ждет меня на поле, я немедленно направляюсь в ту сторону.

Как только переступаю порог, в комнате воцаряется тишина, когда парни смотрят на меня.

Но только когда Лука делает шаг вперед, его лицо искажено яростью, я понимаю, что все может быть хуже, чем обычно.

— Ты гребаный мудак. Что ты сделал с ней на этот раз? — рявкает он прямо мне в лицо и хлопает ладонями по груди.

— Лу, остынь. Тренер будет здесь с минуты на минуту.

— Мне плевать. Я хочу знать, что он сделал.

— Я ничего не делал.

— Она бы просто так не ушла с вечеринки, чтобы быть с таким козлом, как ты.

Я смотрю на него какое-то мгновение, изучая вену, вздувшуюся у него на лбу, и мышцы, пульсирующие на шее.

Парень действительно чертовски зол.

Улыбка дергается на моих губах, зная, что я вывожу его и просто жду, когда он попытается нанести свой первый удар. Он гребаная киска, которая думает, что справится с этим. Я ждал много лет, чтобы уничтожить его.

— Тогда тебе нужно начать пересматривать свое мнение. Потому что именно это и произошло, Данн.

— Лу, — снова говорит Леон, обнимая брата за плечи. — Просто оставь это.

Лука рычит на меня, сжимая кулаки по бокам, готовясь к тому, что будет дальше, но, к сожалению, у него нет шанса.

— Лука, — рявкает тренер. — Есть много других, кто хотел бы занять твою позицию, если ты не воспринимаешь ее всерьез.

— Брат? — Леон дышит брату в ухо, отчаянно дергая его за плечо, чтобы заставить его отступить.

— Я, блядь, наблюдаю за тобой, Ледженд. Если хоть один гребаный волосок упадет с ее головы, я, блядь, убью тебя.

На моих губах появляется улыбка.

— Ты предполагаешь, что ей не нравится, когда я причиняю ей боль? — Я знаю, что не должен провоцировать, но ничего не могу с собой поделать.

— Ты гребаный мудак.

— Лука. Данн, — одновременно рявкают Леон и тренер, заставляя его уйти, но по напряжению его плеч, когда он отодвигается на некоторое расстояние между нами, ясно, что это последнее, что он действительно хочет сделать.

Не уверен, то ли практика более жестокая, чем обычно, или это просто мое исцеляющееся тело, но, к тому времени, когда мы направляемся к шкафчикам, я чертовски устал. И едва могу переставлять ноги. Чувствую слабость, и я чертовски ненавижу это.

Я последним вхожу в душ, что, вероятно, хорошо, потому что это дает Луке шанс попасть туда первым и убраться с моего пути.

Если бы он начал что-то сейчас, боюсь, у меня не хватило бы сил сдержаться. И я не хочу, чтобы эта ситуация развивалась именно так. Когда это произойдет, я хочу быть в полной форме, чтобы я мог вырубить этого ублюдка. Показать ему, почему Летти предпочла меня ему.

Большая часть команды уже покинула раздевалку в пользу еды, остается только пара задержавшихся парней.

Стоя под горячими струями душа, я поднимаю голову и позволяю воде пролиться на меня дождем, давая мыслям вернуться ко вчерашнему дню и откровениям в письме Летти, опустошению в ее глазах, когда она рассказывала мне все, что пережила.

Прежде чем осознаю, что делаю, я поднимаю руку и ударяю кулаком по плиткам передо мной.

Гортанный рев вырывается из моего горла, когда я повторяю это действие снова и снова, пока кожа на костяшках пальцев не трескается и кровь не покрывает стену.

Эмоции застревают у меня в горле, когда я представляю ее одну в больнице, со слезами на глазах и только этим снимком УЗИ, за который можно держаться.

— Блядь, блядь, блядь, — рычу я, продолжая колотить по стене.

Измученный, я опираюсь предплечьем о стену и опускаю на нее голову, моя грудь вздымается, а тело дрожит от напряжения и эмоций.

Только когда, наконец, отстраняюсь и оборачиваюсь, я понимаю, что у меня есть аудитория.

Леон наблюдает за мной, сдвинув брови и с беспокойством в глазах.

— Прекрати, — выплевываю я. — Мне не нужна твоя гребаная жалость.

— Ну, это хорошо, потому что ты, черт возьми, ее не получишь.

— Что тебе надо? Или ты намеревался просто стоять и пялиться на мою задницу?

— Я не… нет, вообще-то, пошел ты, Кейн. Я собирался спросить, все ли с тобой в порядке, видя, как ты выбиваешь дерьмо из стены. Собирался попытаться быть порядочным гребаным человеком. Но пошел ты.

Парень разворачивается и уходит из душа.

Я быстро выключаю воду, хватаю полотенце и оборачиваю его вокруг талии.

— Подожди, — кричу я, бросаясь за ним. — Ты ее видел?

Он поворачивается и некоторое время пристально смотрит на меня.

— Да, она заходила вчера вечером. А что?

Мои губы приоткрываются, но я проглатываю слова, которые вертятся на кончике языка. Я не хочу, чтобы они думали, что что-то не так, если она не хочет, чтобы они знали.

— Просто спросил.

Его брови изгибаются, когда он стоит, скрестив руки на груди, ожидая, что я уточню, но я никогда этого не делаю.

— Она тебе действительно нравится? Ты действительно собираешься превратиться в приличного гребаного человека и обращаться с ней так, как с ней следует обращаться?

Черт, я хочу сказать «да». И эта мысль сама по себе потрясает меня до глубины души.

Я хочу быть достаточно хорошим. Год назад я явно им не был, когда она нуждалась во мне. Летти могла винить себя, потому что боялась. Но все это на моей совести, а не на ее.

— Честно говоря, понятия не имею. Между нами… все сложно. В выходные она рассказала мне кое-что, что изменило ситуацию. Вещи, о которых она должна была рассказать мне давным-давно, и, черт возьми… Я не… я, блядь, не знаю, что с этим делать. — Подняв руки, я провожу пальцами по мокрым волосам и тяну, пока не становится больно. — Это все моя гребаная вина, что она здесь. Что ей пришлось бросить Колумбийский университет. Что она пережила столько гребаной боли. Я просто… черт. — Я вздыхаю, замечая шокированное выражение его лица и понимая, что сказал слишком много. — Черт, забудь, что я сказал.

На его лице появляется недоверчивое выражение.

— Ну, да, конечно. Летти — одна из моих лучших подруг, Кейн. Она была рядом со мной, когда я больше всего в ней нуждался, и я, черт возьми, намерен сделать то же самое для нее.

— Так, где же ты был в прошлом году? — рявкаю я, прекрасно зная, что она была одна. Где, черт возьми, он был тогда? Он даже не знает, что с ней случилось. Ни один из них не знает.

Леон бледнеет, его губы приоткрываются, чтобы ответить, но я уже знаю, что у него нет аргументов.

— Мы все были втянуты в нашу новую жизнь.

— Отлично. Она нуждалась в тебе, в ком-то, в любом гребаном человеке, а мы все были слишком отвлечены жизнью.

— Что случилось?

Я качаю головой.

— Хорошая попытка, но тебе придется поговорить с ней, если хочешь знать. Я не имею права разглашать ее секреты.

— Справедливо. — Он замолкает позади меня, когда я вытираю костяшки пальцев и начинаю натягивать одежду, готовясь отправиться в класс. — Ты действительно хочешь ее?

— А ты?

— Э-э…

— В любви и на войне все средства хороши, Данн. Пусть победит сильнейший.

Бросив последний взгляд в его сторону, я стягиваю со скамейки сумку и перекидываю ее через плечо. Мои мышцы болят от движения, но, черт возьми, я позволю ему это видеть. Он уже видел больше, чем мне хотелось показать, и больше не получит от меня ни унции.

Я запрыгиваю в машину, не теряя времени, завожу двигатель и выезжаю со стоянки. Мне нужно кое с кем повидаться.

Взглянув на часы, замечаю, что у меня есть немного времени до начала занятий. Надеюсь, она все еще будет там, и Лука, блядь, Данн не опередит меня.

В кампусе все еще относительно тихо, когда я въезжаю на стоянку, провожу рукой по все еще влажным и растрепанным волосам и вылезаю из машины.

Пробежка вверх по лестнице заставляет мои ноги гореть после долгого утра, но я не позволяю этому остановить меня, мне просто нужно немного отдышаться, когда добираюсь до вершины, как гребаной киске.

Легко забыть о несчастном случае и моем коротком пребывании в больнице, когда я так сосредоточен на возвращении к нормальной жизни.

Как только отдышался, я направился к главной двери и вошел внутрь, как будто я здесь живу.

Брюнетка на кухне готовит что-то, от запаха у меня слюнки текут, когда я приближаюсь, но здесь не только она, потому что каждая пара глаз, кроме пары, которую я хочу, поворачивается, чтобы посмотреть на меня.

Как и в тот раз, когда я пришел на тренировку сегодня утром, в комнате воцаряется тишина, когда в воздухе повис миллион и один невысказанный вопрос.

— Летти все еще здесь?

Оба парня, которые сегодня утром дважды испытали этот шок, толкаются, чтобы встать.

Их покровительство вызывает у меня улыбку, но я не позволяю им это увидеть.

Возможно, в прошлом они выводили меня из себя тем, что не позволяли приблизиться к ней и всегда были привязаны к ее бедру, но сейчас я рад, что у нее есть эти парни.

— Все в порядке, — успокаивает Элла, ее южный акцент сильнее, чем я помню по нашему короткому телефонному разговору.

Девушка делает шаг ко мне, выдерживая мой пристальный взгляд, как будто она не едва пяти футов ростом, и что я не мог бы сломать ее, как веточку, если бы захотел.

— Она знает, что ты приедешь? — Ее глаза подозрительно сужаются.

— Нет, разве это имеет значение?

Она опускает взгляд по моему телу, но делает это не так, чтобы заставить меня думать, что она хочет трахнуть меня, а так, как будто пытаясь понять, как лучше убить меня, когда я неизбежно все испорчу.

Девушка качает головой, снова поднимая взгляд.

— Еще раз причинишь ей боль, и мы придем за тобой, придурок, — шипит она. Если бы не смертельно серьезное лицо, я бы рассмеялся, но у меня такое чувство, что она действительно верит в эти слова.

— Хорошо, милая. Я сделаю все, что в моих силах.

Я делаю шаг, чтобы обойти ее, но ее крошечная рука опускается на мое предплечье, останавливая меня.

— Я серьезно, Кейн. Она и так пережила достаточно душевной боли, — шепчет она, стараясь, чтобы никто больше не услышал ее слов.

Наши глаза встречаются на мгновение, молчаливое понимание проходит между нами.

«Она знает».

— Летти в своей комнате. Думаю, что она проспала.

Вряд ли это удивительно после всего, через что она прошла в эти выходные.

Я киваю Элле и направляюсь к Летти, когда Брэкс и Уэст начинают выражать свое неодобрение, что мне позволили войти.

Не обращая внимания на их препирательства позади меня, я стучу в ее дверь своими не раненными костяшками пальцев.

— Да, — зовет она, и от ее мягкого голоса у меня по спине пробегает дрожь.

Я понятия не имею, как она воспримет мое появление. Когда девушка ушла от меня вчера, то ясно дала понять, что ожидает, что мы вернемся к тому, как все было раньше.

Но я этого не хочу.

Повернув ручку, толкаю дверь и вхожу внутрь, только комната пуста.

Ее косметика и расческа лежат на столе, и в воздухе витает аромат ее духов. Мой рот наполняется слюной, а член набухает при воспоминании о том, как пахнет ее тело вблизи.

— Я сейчас, — кричит она из ванной. — Можешь пойти без меня, если хочешь.

Предполагая, что она думает, что разговаривает с Эллой или с кем-то еще, я сажусь на край ее кровати и жду.

Всего через несколько секунд свет гаснет, и Летти появляется в дверях.

При виде нее у меня перехватывает дыхание. Она выглядит чертовски идеально. Ее юбка сидит высоко на бедрах, демонстрируя безумно длинные ноги, рубашка облегает ее торс, подчеркивая тонкую талию и круглые сиськи. Ее лицо безупречно и не показывает никаких признаков событий субботнего вечера.

Ей повезло, что она так легко отделалась. Дрожь пронзает меня, зная, на что способен Виктор и насколько хуже все могло быть.

— К-Кейн? — заикается она, выпрямляя спину, как будто готовится к бою. — Что ты здесь делаешь?

Наклонившись вперед, положив локти на колени, я делаю вид, что еще раз оглядываю ее с ног до головы, прежде чем нахожу ее прищуренные, подозрительные глаза.

— Пришел, чтобы отвести тебя в класс.

— Эм… зачем?

Я смеюсь над ней, отталкиваясь от кровати и сокращая расстояние между нами. И не останавливаюсь, пока не оказываюсь прямо перед ней.

— Как твоя голова? — Приподняв ее волосы, я обнажаю порез, который проходит по линии ее волос. Девушка задыхается в ту секунду, когда я протягиваю руку и прикасаюсь к ней, даже если это всего лишь мимолетное прикосновение моих пальцев к ее виску.

— Я… все в порядке.

Довольный тем, что рана, похоже, заживает, я опускаю ее волосы обратно и вместо этого сосредотачиваюсь на ее глазах.

Девушка пытается сделать шаг назад, но с тем углом, под которым она сейчас стоит, все, чего добивается — это врезается в дверной проем.

Протянув руку еще раз, я обхватываю ладонью ее подбородок, потирая большим пальцем ее щеку.

— К-Кейн?

Ее глаза изучают мои, смущение заполняет их, когда Летти прикусывает нижнюю губу, пытаясь понять, во что я играю.

Не могу точно сказать, почему я здесь. Черт, я не могу признаться в этом даже себе, не говоря уже о ней. Поэтому просто наклоняюсь вперед, намереваясь быть тем, кто прикусывает эту губу.

— Нет, — говорит она, быстро помещая пальцы в пространство между нашими губами.

— Принцесса, — выдыхаю я, мои губы касаются мягкой кожи, прежде чем мой язык выскальзывает, чтобы попробовать ее на вкус.

— М-мы не будем этого делать.

— И что, по-твоему, мы делаем?

— Я не позволю тебе внезапно стать таким милым и притвориться, что тебе не все равно, потому что я наконец-то рассказала тебе, через какой ад прошла. Мне не нужна твоя гребаная жалость, Кейн. Я тебе не поэтому сказала.

Горький смех срывается с моих губ.

— Это не жалость, Принцесса.

— Ну, что бы это ни было, я этого не хочу.

Ее слова поражают меня, как чертова пуля.

— Ты не … — Отступив от нее на шаг, я пристально смотрю ей в глаза. — Ты не хочешь этого? — Я качаю головой, пробегая глазами по ее телу. Ее румянец стекает со щек на грудь, соски под рубашкой затвердели, а бедра плотно сжаты. — Тогда тебе лучше рассказать об этом своему телу.

Она отталкивается от стены и поворачивается ко мне спиной.

Мой гнев поднимается на ступеньку выше, что девушка может вот так просто отмахнуться от меня. Я двигаюсь быстрее, чем она, и в мгновение ока моя передняя часть прижимается к ее спине, и я одной рукой обнимаю ее за талию, прижимая к себе, а другой обхватываю ее за горло.

Ее пульс грохочет под моими пальцами, выдавая то, что она сейчас чувствует.

— Ты не можешь убежать от меня, Принцесса.

— А, вот и он, — шутит она. — Кейн Ледженд, которого я знаю и ненавижу.

Мои пальцы сжимаются от ее комментария.

— Ты же не хочешь, чтобы я был милым, правда, Принцесса? Ты хочешь, чтобы я был злым.

Все ее тело дрожит, прижимаясь ко мне.

— Ты грязная маленькая шлюшка, Скарлетт.

На этот раз ее дрожь сопровождается всхлипом, и я не могу сдержать улыбку, зная, что она меня не видит.

Мы стоим так долгие секунды, ее учащенное дыхание — единственный звук в комнате.

Только когда я двигаю рукой, кладя ее ей на живот, чтобы сильнее прижаться к ней, девушка двигается.

— Кейн, — выдыхает она, — что ты сделал?

Ее руки опускаются на мои, и она поднимает их, осматривая мои разбитые костяшки пальцев.

— Это не имеет значения, — бормочу я.

— Кого ты ударил? У тебя была работа прошлой ночью? Мой отец… — Она паникует. — С моим отцом все в порядке?

— Насколько я знаю, с ним все в порядке, Принцесса.

Она немного расслабляется в моих объятиях.

— Он не отвечал на звонки, когда я звонила ему вчера вечером.

— Вероятно, просто был занят.

— Мне нужно его увидеть.

— Нет, — рявкаю я.

Она использует момент, когда я отвлекаюсь, чтобы высвободиться из моих объятий, и поворачивается ко мне лицом.

— Нет? Мне не разрешено навещать отца? Тебе нужно уйти, — говорит она, вытягивая руку и указывая в направлении двери.

— Пообещай мне кое-что, — говорю я, делая еще один шаг к ней и игнорируя флюиды «оставь меня в покое», исходящие от нее.

Летти обхватывает себя руками, а я смотрю на нее сверху вниз.

— Обещать тебе кое-что? Ты, должно быть, шутишь, верно? Я ничего тебе не должна, Кейн. Ничего.

Игнорируя ее слова, я продолжаю.

— Не вздумай ехать в Харроу-Крик, — предупреждаю я тихим голосом и надеюсь, что в нем звучит та серьезность, на которую я рассчитываю.

— Это мой дом, Кейн. Почему мне нельзя туда поехать?

— Потому что теперь ты знаешь правду. Виктор, возможно, и отпустил тебя, но он не забудет, что ты знаешь о том, что делает твой отец, и у него нет причин доверять тебе. Если хочешь держаться подальше от его радаров, тогда оставайся, блядь, здесь. Если хочешь увидеть своего отца, я все улажу.

Она качает головой, как будто я несу чушь.

— Если ты пойдешь туда, то можешь никогда не вернуться.

Ее нервное сглатывание говорит мне, что она, по крайней мере, слышит мои слова.

— Теперь ты готова идти на занятия?

Ее рот открывается от шока.

— Я не пойду с тобой на занятия. Мне не нужен гребаный телохранитель.

— Здесь ты в безопасности, и я не поэтому предлагал.

— Просто уходи, Кейн. Я не хочу и не нуждаюсь в том, чтобы ты провожал меня в класс. И… — быстро добавляет она, — если я узнаю, что твои кулаки выглядят так, потому что Лука или Леон были на другом конце, тогда…

— Тогда что, Принцесса? — спрашиваю я, снова сокращая расстояние между нами.

— Тогда… тогда… — заикается она.

Протянув руку, я хватаю ее за подбородок и заставляю посмотреть на меня.

— Они не заслуживают тебя, Летти.

— А ты? — шепчет она.

— Черт возьми, нет, но я буду бороться усерднее.

Мои губы прижимаются к ее губам, прежде чем девушка успевает пошевелиться.

Я отчаянно хочу углубить поцелуй, заставить ее подчиниться мне, но, если это произойдет, мы оба пропустим занятия, а я не могу себе этого позволить. Поэтому вместо этого отстраняюсь и отпускаю ее.

— Увидимся позже. Не делай глупостей.