Ложь, которую ты плетешь

Глава 2 Кейн

Все кажется расплывчатым, когда я прихожу в себя.

Последнее, что помню, это то, как я уезжал с тренировки и послал на хрен Луку и Леона, когда они вышли из здания.

После этого все как в тумане.

Я знаю, что был измотан, но какого хрена происходит?

Поворачиваю голову в сторону, и боль пронзает мой позвоночник. Такая сильная, что у меня перехватывает дыхание.

— Он приходит в себя, — произносит знакомый голос.

Я все еще сплю?

— Кейн? Брат, ты меня слышишь?

— Кайл… — У меня так пересохло в горле, что я больше не могу говорить.

— Тебе нужно попить? Вот. — К моим губам прижимается соломинка, и я втягиваю немного воды. Мои глаза все еще отказываются открываться.

— С-спасибо, — шепчу я, когда все снова начинает затуманиваться.

Тьма окутывает меня, и реальность, которую я пытался постичь, снова ускользает.

Я слышу ее голос и борюсь за то, чтобы проснуться, увидеть ее, прикоснуться к ней.

Перед глазами всплывает картинка: мы находимся в моей спальне в доме, и она стоит в дверях в ванную, обернутая только моим полотенцем.

Мое тело накаляется, когда я рассматриваю отметины на ее теле.

Синяки вокруг ее горла, красные отметины на груди и на бедрах, виднеющиеся из-под полотенца.

Мой член набухает, когда я смотрю на нее.

Такая чертовски красивая.

— Принцесса, — рычу я, протягивая ей руку и откидывая одеяло, чтобы она могла присоединиться ко мне. Я, конечно, еще не насытился ею.

Какое-то движение на моей руке отвлекает меня от мыслей о Летти. Это прикосновение определенно не ее, и кровь, бегущая по моим венам, почти сразу же остывает.

— Ты скоро проснешься ради нас, молодой человек? — спрашивает незнакомый голос, хотя звучит так, будто он за миллион миль отсюда. — Твой брат и девушка ждут тебя здесь.

— О, нет. Я не…

Услышав ее голос, я изо всех сил борюсь с туманом, но темнота слишком сильна, и я снова ненадолго ускользаю.

Она здесь? Где бы это ни было.

— Брат, успокойся. Все в порядке. — Теплая рука опускается на мое предплечье. — Кейн. Все в порядке.

Кайл.

Его рука скользит вниз к моей руке, и он сжимает ее. Но мне нужна не его рука.

Собрав все свои силы, я заставляю себя открыть глаза.

Флуоресцентный свет сверху обжигает мои глаза, и они сразу же начинают слезиться, делая все еще более размытым.

— Кейн. — Надежда в голосе брата заставляет меня бороться за то, чтобы вернуться. — Эй, — говорит он, и, наконец, в моих глазах достаточно проясняется, чтобы увидеть, как Кайл смотрит на меня сверху вниз.

Он выглядит ужасно, как будто не спал целую неделю.

Эта мысль заставляет меня отвести от него взгляд.

Стерильная комната появляется в поле зрения вместе с трубкой капельницы, которая исчезает на тыльной стороне моей ладони.

Черт возьми.

— Что… где я? — Каждое слово, кажется, разрывает мне горло.

— Вот. — Кайл пододвигает ко мне чашку и прижимает соломинку к моим сухим губам.

Я выпиваю всю воду, заставляя его снова наполнить ее, чтобы я мог выпить еще.

— Ты в больнице.

— В больнице?

— Кайл, нужно вызвать врача.

Все мое тело напрягается при звуке ее голоса.

Я пытаюсь разглядеть ее, но Кайл загораживает мне обзор.

Протянув руку, я слабо прижимаю ее к его животу, постукивая, чтобы заставить его отступить.

В ту секунду, когда он это делает, и мой взгляд падает на нее, все дыхание вырывается из моих легких.

Летти сидит, свернувшись калачиком, в кресле в углу. Ее волосы собраны на макушке, на лице нет макияжа, под глазами темные круги от недосыпа, а зубы впились в нижнюю губу. Она обнимает стаканчик кофе на вынос, как будто нуждается в нем, чтобы выжить.

Оторвав взгляд от моего брата, она смотрит на меня и удивленно распахивает глаза, несмотря на то, что только что услышала мой разговор и была той, кто велел Кайлу вызвать врача.

На краткий миг я испытываю облегчение, увидев ее.

Затем воспоминания обрушиваются на меня как гребаное цунами, и если бы я уже не лежал, то, клянусь, они бы повалили меня на пол.

— Убирайся. — Требование звучит так тихо, что я сомневаюсь, что кто-то действительно его слышит.

Кайл застывает рядом со мной.

— Убирайся.

Ее губы приоткрываются, как будто Летти собирается спорить, глаза измучены и полны слез.

Мне плевать, что она сейчас чувствует.

Она сделала это.

— Убирайся. Блядь. Вон, — выплевываю я, сжимая кулаки.

Катетер жжет в моей левой руке, а мышцы плеч болят от движения. Я понятия не имею, что именно произошло или что со мной не так, но сейчас единственное, что мне нужно, — чтобы она ушла из этой комнаты.

Летти вскакивает со стула.

— Нет, останься, — настаивает Кайл.

Она колеблется и переводит взгляд с меня на него.

— Если бы ты знал, что она сделала, ты бы так не говорил. Мне нужно, чтобы она убралась из этой комнаты. — Произнося эти слова, я даже не смотрю на нее. — Она чертова лгунья, и я не хочу, чтобы она была здесь.

Ее шокированный вздох разносится по безмолвной и стерильной комнате.

Кайл хочет возразить, я вижу это по его лицу, но благоразумно держит рот на замке, глядя на Летти с чем-то похожим на извинение на лице.

Звук ее шагов отвлекает мой взгляд от брата, и я наблюдаю, как она выходит из комнаты, уходит от меня.

Мое сердце колотится в груди, и мне кажется, что оно снова раскалывается, как тогда, когда девушка сказала мне правду.

Летти останавливается в дверях, и я паникую.

Мои руки дрожат, а грудь часто вздымается, я пытаюсь втянуть в себя воздух, в котором так нуждаюсь.

Аппарат рядом со мной начинает пищать, но я не обращаю на это внимания, когда ее взгляд, наконец, встречается с моим.

— Это не то, что ты думаешь. Ты должен позволить мне все объяснить.

Я качаю головой, настойчивые гудки продолжаются.

— Меня не интересует то, что ты хочешь сказать. Отвали от меня на хрен.

Она вынуждена отойти в сторону, когда вбегает медсестра.

— Мистер Ледженд, как бы ни было приятно видеть, что вы проснулись, вам действительно нужно успокоиться.

Прищурившись, я предупреждающе смотрю на Летти, она, наконец, понимает намек и выходит из комнаты.

Падая обратно на кровать, я закрываю глаза и делаю несколько глубоких вдохов, пока медсестра проверяет мои жизненные показатели и отчитывает меня за то, что я так разволновался.

— Тебе очень, очень повезло, молодой человек. Но это не значит, что ты в таком состоянии, чтобы волноваться. Тебе нужно отдохнуть, твое тело через многое прошло.

Я ничего не говорю, даже не смотрю на нее, предполагая, что она записывает мои жизненные показатели, а затем обещает вернуться позже.

— Что случилось? — спрашиваю я, как только понимаю, что в комнате только мы с Кайлом.

Он опускает голову, проводит пальцами по волосам и смотрит на меня сверху вниз.

— Ты выехал на встречную полосу, Кейн. Что, черт возьми, случилось?

Я качаю головой.

— Я отвлекся.

— Ты, блядь, отвлекся? Ты чуть не врезался в чертов грузовик.

— Моя машина?

— Господи Иисусе, мать твою. Кто-то должен вернуться и проверить твою гребаную голову. Ты должен радоваться, что, черт возьми, остался жив. — Его голос становится громче, когда страх начинает брать над ним верх. — Если бы ты умер, тогда я…

— Прости, — шепчу я, вина разливается по моим венам при взгляде на его лицо. — Извини, просто все пошло наперекосяк, я не подумал. Думаю, мне не следовало садиться в машину в таком состоянии.

Он поднимает на меня бровь, как бы говоря: «Ты, блядь, так думаешь?» Но мне нужно было уйти от нее.

Едва я думаю о тех нескольких минутах перед тем, как сбежать, мой гнев начинает брать верх.

— Она не выходила из этой комнаты с тех пор, как приехала сюда.

— Мне все равно, — бросаю я ему. — Я не хочу думать о ней. Говорить о ней. Она — ничто.

— Ладно. Значит, можно с уверенностью предположить, что именно она стала причиной всего этого?

— Ей не следовало сюда возвращаться, — бормочу я.

— Это ее дом, Кейн… вроде того.

— Мне плевать. Я слишком много работал для того, чтобы попасть сюда, чтобы все испортить.

Кайл подтаскивает стул и садится рядом со мной.

— Ты хорошо себя чувствуешь?

— Нет, — честно отвечаю я. — Все чертовски болит. — Хотя я не говорю ему, что самая сильная боль у меня в груди, и не думаю, что какое-либо количество лекарств поможет с этим.

— Тебе удалось избежать сотрясения мозга или каких-либо переломов костей, но тебя сильно помяло. Тебя ввели в искусственную кому на сутки.

— Ты был здесь все это время?

— Да, и Летти тоже.

— Не надо, — бормочу я. Просто слышать ее имя прямо сейчас — это уже слишком. — Думаю, это объясняет, почему ты выглядишь так дерьмово.

— Видел бы ты себя, брат. — Он закатывает глаза, откидывается на спинку стула и кладет ноги на край моей кровати. — Ну, давай. Я хочу знать о колледже, учитывая, что ты пробыл там почти две недели, и у меня не было ничего, кроме нескольких дерьмовых разговоров с тобой.

— Не притворяйся, что ты не был слишком занят с Харли, чтобы поговорить со мной.

Его щеки немного краснеют, и на губах играет улыбка.

Как бы я ни был счастлив, маленькая часть меня умирает внутри. Я всегда буду связан с Летти, нравится мне это или нет. Что-то подсказывает мне, что мой младший брат не собирается отпускать ее младшую сестру в ближайшее время.

— Переезд в Роузвуд был лучшим, что могло случиться со мной, — признается он.

— Забавно, видел бы ты свое лицо в тот день, когда я забрал тебя из колонии и сбросил на тебя бомбу. Я думал, ты сразу вернешься в тюрьму за убийство.

— Эй, я верил в тебя.

— Серьезно? — Я поднимаю бровь, глядя на него.

— Ну, теперь верю. Я просто хочу, чтобы тебе не пришлось откладывать свою жизнь ради меня.

— Дело сделано, — говорю я, хотя ложь кажется горькой на языке. — Мы все там, где должны быть. — Мои слова замедляются, когда мое измождение снова берет верх. — Мне нужно… — Я проваливаюсь в забытье, даже не закончив предложение.

Хотя в ту секунду, когда в моем сознании появляется образ Летти с ребенком на руках, я жалею, что не мог бороться с этим дольше.

— Ты уверен, что не хочешь вернуться домой? — спрашивает Кайл, медленно идя рядом со мной к дому Харрисов.

— Я в порядке. — Это ложь. Каждый гребаный дюйм моего тела болит, но я не собираюсь бежать обратно в Роузвуд. Мое место здесь. К тому же, черт возьми, мысль о том, чтобы сидеть в машине, пока он везет нас обратно в Роузвуд, заставляет меня плакать. Путешествие из больницы сюда было достаточно скверным.

— У меня твоя сумка, — раздается мягкий голос позади нас.

Я вздрагиваю, зная, что в ту секунду, когда посмотрю на владелицу, это снова будет похоже на удар битой в грудь. Глаза Харли так похожи на те, в которые я больше никогда не хочу смотреть, что мне больно.

— Спасибо, Котенок. Я возьму ее.

— Хорошо, я принесу воды, чтобы он мог принять свои лекарства.

— Он здесь и более чем способен позаботиться о себе, — огрызаюсь я.

— Мы знаем, брат. Просто позволь нам помочь, хорошо?

— Неважно, — бормочу я, обхватывая рукой перила и используя их, чтобы тащить свое тело вверх по лестнице.

Какого черта моя комната на втором этаже?

Кайл колеблется позади меня, я чувствую его потребность помочь, но, к счастью, он отстраняется и позволяет мне самому справиться с этим.

К тому времени как протискиваюсь в свою спальню, я чувствую себя так, словно пробежал марафон. Падаю на кровать и хочу, чтобы боль, пронзающая мое тело, утихла.

Матрас проваливается в изножье кровати, и я приподнимаюсь на подушках, чтобы посмотреть на брата.

— Тебе нужно с ней поговорить.

— Ты опять за старое?

— Да. Харли волнуется.

— Это не моя проблема, брат. Извини.

— Это хрень собачья, и ты это знаешь. Она просидела там всю гребаную ночь, ожидая, когда ты проснешься. Ты не видел, как она была напугана.

— Мне все равно. Она не имеет права беспокоиться обо мне.

Он стонет, встает с кровати и шагает по моей комнате.

— Ты чертовски невероятен, — бормочет он.

— Наши пути больше не должны были пересекаться.

— Так что, теперь все в порядке?

— Мы закончили говорить об этом.

— Знаешь, иногда я тебя чертовски ненавижу.

— Ты просто беспокоишься о том, что Харли злится на меня.

Лицо Кайла становится свекольно-красным от разочарования.

— Это не имеет никакого отношения ко мне. Дело в тебе. Ты делаешь больно Летти, тем самым делаешь больно моей девочке. И все потому, что ты слишком упрям, чтобы поговорить с ней и оставить прошлое позади.

— Но дело совсем не в прошлом, знаешь ли. — Я захлопываю рот в тот момент, когда слова слетают с моих губ.

— Ни хрена я не знаю. Ты закрываешься от меня каждый раз, когда я упоминаю ее имя.

— Я ненавижу ее. Нам больше не о чем говорить.

— Ладно. Понятно. — Он качает головой, прежде чем раздается тихий стук в дверь, и к нам присоединяется Харли.

В ту секунду, когда она входит в комнату, ее взгляд мечется между нами.

— Я не вовремя? — спрашивает она, явно чувствуя напряжение так же сильно, как и мы.

— Нет, все нормально. Он просто ведет себя, как упрямый осел.

— Пффф, кто бы говорил, — выпаливает Харли, зарабатывая шлепок по заднице от моего брата.

— Вы оба можете идти, — говорю я, глядя в потолок.

— Вау, ты действительно засранец, знаешь это?

— Знаю. Мне бы не хотелось портить свою репутацию.

К счастью, сообщив мне, что они проинструктировали Девина и Эллиса, которые находятся внизу, что они должны проверять меня каждый час и следить за тем, чтобы я принимал лекарства, они уходят.

Я люблю своего брата больше всего на свете. Все, что я делал в жизни, было ради него и нашего будущего, но сейчас… Мне просто нужно побыть одному.

Я благодарен ему за поддержку, но у меня не было ни минуты для себя с тех пор, как очнулся в той больничной палате поздно вечером в пятницу, и мне действительно просто нужно перевести дух.

Смотрю в потолок, вспоминая события, которые привели к тому, что я сел в машину и облажался.

Конечно, я ничего не сломал и не нанес серьезного ущерба, но уже сейчас знаю, что пропущу первую игру сезона. Потребуется чертово чудо, чтобы я был в форме к субботе.

Держу пари, Лука и Леон на седьмом небе от счастья по этому поводу.

Сжимаю кулаки, когда думаю о них двоих. Знали ли они все это? Знали ли, что скрывает Летти? Я один был в неведении о том, что она сделала?

Мое тело нагревается, когда гнев, который я почувствовал в ту секунду, как только те слова сорвались с ее губ, снова поглощает меня.

Она забеременела в ночь вечеринки у Скай.

Забеременела.

От меня.

Мое сердце бешено колотится в груди.

Я всегда был осторожен. Всегда пользовался защитой. До нее.

Как и во всем остальном, я схожу с ума, когда нахожусь рядом с ней.

Мои зубы скрипят, когда я думаю о том, что она ни разу не попыталась связаться со мной. Даже не попыталась сообщить мне.

«Ты бы не стал слушать и не принял это», — кричит тихий голос в моей голове, но я отключаю его.

Мне хотелось бы думать, что, если бы она появилась у моей двери и объяснила, что беременна, я поступил бы правильно.

Но у меня не было такой возможности.

Она позаботилась о своей маленькой проблеме.

Просто заставила ее исчезнуть.

— Скарлетт, черт возьми, где мой ребенок?

— Его… его нет.

— Нет?

— Мне жаль. Мне так жаль.

Я рычу в тишину своей спальни. Мои мышцы напрягаются от желания пойти к ней, обхватить рукой ее гребаное горло и заставить все объяснить. Но даже если бы я мог, у меня нет гребаной машины. Еще одна моя вещь, которую она испортила.

— Ты в порядке, чувак? — В комнату заглядывает Девин.

— О да, просто замечательно.

— Нужна компания?

Я приподнимаю бровь, и он поднимает руки, защищаясь.

— Хорошо, я лишь предложил. Оставлю тебя наедине.

— П-подожди, — зову я, прежде чем он исчезает. — Что случилось с камерами?

— Пока ничего. Ты оказался в больнице, и мы вроде как отложили это в сторону.

— Это была она.

Он кивает.

— Мы знаем. Вопрос в том, почему?

— Кто-нибудь из вас пытался спросить ее?

— Нет. Подумали, что тебе захочется самому.

— Виктор что-нибудь сказал?

— Нет.

Хмурю брови в замешательстве.

— Но ведь они его, верно?

— Ну, я почти уверен, что это не твоя девушка на самом деле шпионит за нами, так что да.

— Она не моя гребаная девушка.

— Конечно. Извини. Крикни, если я тебе понадоблюсь.