Ложь во спасение

Глава третья

В последующие дни Таша долго думала о том вечере, тысячу раз перебирала в памяти слова, которые ей говорил Чейз, слова, которые произносила она сама, и, конечно, все их поступки. Была ли она расстроена? Естественно, да, а в каком состоянии может быть человек после того, что пережила она? Зачем она тогда позволила себе столько выпить? Почему так легко поддалась собственному влечению, ведь Чейз никогда не был объектом ее желаний. Она все еще не могла объяснить себе, почему ей так понравились его поцелуи. Самое подходящее всему объяснение — временное помешательство, результат опьянения, и все свалившиеся ей на голову проблемы. Сложность заключалась в том, что она приняла решение в трудный для себя момент, а теперь поворачивать вспять было уже поздно.

Как и было решено, они начали изображать перед всеми влюбленную парочку. Чейз занялся организационными вопросами и проделал огромную работу: он переговорил со священником, решил с ним множество вопросов, договорился, чтобы венчание прошло на высшем уровне. Хотя Таша все равно была уверена, что сделать это намного сложнее, нежели пообещать. Затем Чейз изучил список приглашенных и оповестил всех об изменениях. Гостей интересовало все: и причины отмены той, ранее назначенной свадьбы, и как невесте удалось в столь короткий срок найти себе нового жениха. Чейз, вопреки своим правилам, спокойно и вежливо разъяснял каждому все интересующие детали.

Таша вновь и вновь убеждалась, что свадьба — это не только праздник, но и тяжелый труд. Она лишь сейчас поняла, что все не так просто, как может показаться на первый взгляд. В тот момент, когда Чейз делал ей предложение, она не думала об этом. Тогда самым главным было, что сказать папе, как все объяснить гостям и, конечно, как избежать позора.

Результат всех трудов и переживаний — свадьба, которая лишь внешне напоминала обычные свадьбы. Таша не стала ничего менять, даже платье оставила прежнее — из тончайшей, как паутинка, белой ткани. Лиф был расшит маленькими жемчужинами, длинная юбка подчеркивала ее точеную фигурку. Надевая это белое воздушное облако, Таша не могла не вспомнить тот день, когда с подругой пошла выбирать свадебный наряд. Господи, эти бесконечные примерки! Сколько платьев она тогда перебрала, и всего лишь для того, чтобы понравиться Джереми. Таша вспомнила, как он смотрел на нее влюбленными глазами. А сейчас всю эту красоту предстоит увидеть Чейзу, который, конечно же, не оценит ее.

В церкви вдоль скамеек расставили бледно-желтые и белые нарциссы — так захотела Таша. Все было со вкусом, но строго, никаких излишеств.

Эта церковь видела много новобрачных. Не каждый венчавшийся здесь и дававший клятву верности сумел сохранить счастливую семью. И цинизм Чейза в некоторой степени был Таше понятен, но все-таки ей это было неприятно, потому что она очень трепетно относилась к свадебной церемонии, верила в вечную и чистую любовь, хотя самой ей встретить ее пока не удалось.

Когда началась церемония, Таша с дрожью в ногах начала свой путь к алтарю, где ее ожидал Чейз. Следом за ней шли ее подружки в платьях, которые они вместе выбирали и которые переливались всеми цветами радуги. Шествие замыкали две девочки с цветами. Пока Таша шла по длинному проходу церкви, она думала о том, сколько работы проделано лишь для того, чтобы всех убедить в правдивости этого фарса. Через вуаль она осторожно поглядывала на гостей. Судя по лицам, они поверили их игре.

Таша дошла до алтаря и взглянула на Чейза. Его взгляд был далек от взгляда влюбленного жениха. Таша всегда мечтала о свадьбе, но даже в страшном сне не могла представить, что когда-нибудь будет выходить замуж за нелюбимого человека. Лишь одно успокаивало: это заговор во имя спасения.

Священник приступил к выполнению своих обязанностей.

— Если есть здесь человек, которому известна причина, по которой эти двое не могут сочетаться браком, пусть скажет это сейчас или не скажет никогда.

Таша сжала губы, одно только слово может все изменить. Но после небольшой паузы священник продолжил. И вот Чейз начал произносить клятву:

— Я… — Под сводами церкви повисла тишина. После некоторого молчания он продолжил: — Я, Чейз Эдам Закари Таггарт, беру в законные супруги Наташу Сюзанну Мерил.

Пришел черед Таши.

— Я, Наташа Сюзанна Мерил, беру Чейза Эдама Закари Таггарта в законные супруги, — произнесла она машинально, но твердо.

— Объявляю вас мужем и женой, — сказал священник, — теперь вы можете скрепить ваш союз поцелуем.

— Все, пути назад нет, свершилось, — мягко сказал Чейз и быстро коснулся ее губ. Вскоре они уже направлялись к выходу. И оба прекрасно знали, что вся эта церемония чистой воды ложь.

После маскарада в церкви началось еще одно испытание: час позирования перед фотографом, поздравления и пожелания, слащавые улыбки, объятия и смешки. И все это ради того, чтобы альбом для новобрачных был забыт в конце концов где-нибудь в шкафу. Фотограф, конечно, не виноват, ведь он всего лишь выполняет свою работу. Но он даже не догадывается, что в этом альбоме никогда не появятся фотографии детей. И никогда счастливое семейство не склонится над выцветшими снимками.

Чейз смотрел на ее мрачное лицо под вуалью, а в это время фотограф пытался сфотографировать родителей. Молодожены сумели наконец улучить минутку и поговорить.

— Ты в порядке? — спросил Чейз. Таша кивнула. — Хорошо, если это действительно так. Даю пятьдесят фунтов, что ты в данный момент думаешь о прелестных детишках, разглядывающих всю эту ерунду… если, конечно, они появятся.

— Это не ерунда, — прошипела Таша.

— Таша, дорогая, — его голос сверлил уши, — никакой сентиментальности. Неужели ты можешь думать, что наша пара выглядит искренней? Все здесь присутствующие, может быть, и поверили в этот маскарад, но мы-то знаем истинную цену всему.

Она не успела ответить на это оскорбление, так как на них снова налетели с поздравлениями гости. Они пытались пожать им руки, многие шептали Таше на ухо, что наконец Чейзу повезло с девушкой. Потом все наконец разбрелись по залу. Вдруг какой-то пожилой мужчина подошел и взял за руку Чейза.

— Так-так, ты не помнишь меня? — спросил он грубовато-добродушно. — Я — мистер Фиппс.

— Мистер Фиппс, конечно, — учтиво поприветствовал его Чейз.

— О, даже несмотря на то, что ты не узнал меня, я рад видеть тебя. Хорошо, что ты пригласил меня, Джереми. Честно говоря, я тоже сначала не узнал тебя, но это со мной теперь бывает. Да, иногда случается, что маленький чертенок превращается в сердцееда, хе-хе…

— Неужели? — спросил Чейз с каменным лицом.

— Да, жизнь полна сюрпризов. Но не хочу тебя задерживать, Джереми. — И Фиппс удалился в поисках буфета.

— Забавно, — съязвила Таша, — но, в конце концов, в детстве ты был, вероятно, очень милым ребенком.

— Ты не присутствовала при моем рождении.

— Но я видела твои фотографии. Все маленькие чертенята вырастают в сердцеедов и обманщиков.

— Очень плохо совать нос в чужие вещи.

— Согласна, но я больше ничего не смотрела, — смущенно ответила Таша, — ты же знаешь, я не перейду границы дозволенного.

— Напрашиваешься на комплимент? Ты молодчина, Таша, и мне приятно говорить тебе это.

Она изумленно посмотрела на него.

— Наташа, ты принцесса из сказочной страны, — торжественно произнес Чейз, — банально, но это правда. Ты только посмотри на свои волосы. И какого же они цвета? Ни блондинка, ни брюнетка, ни рыжая. Цвет твоих волос играет на свету, поражая калейдоскопом оттенков. Посмотри, какие у тебя глаза. Какого же они цвета? Скорее всего, цвета морской волны. Зеленые? Нет. Серые? Нет. И опять все зависит от света. — Он смерил ее взглядом. — Интересно, почему я не видел твоих фотографий? Ведь это настоящее преступление — скрывать такую красоту. В ней есть нечто таинственное, и техника, к сожалению, не сможет это передать.

Таша была потрясена его речью. Она не могла поверить, что Чейз способен на подобное. Вероятно, он смеется над ней. Хотя в данный момент он, похоже, не шутит. Но все-таки не стоит слишком уж доверять его сладким речам.

— Ты не веришь мне? Неужели ты никогда не хотела попробовать себя в роли фотомодели? Чем нехороша такая работа, ведь женщины так любят крутиться перед зеркалом?

— Я… я… — смутилась Таша. — Знаешь, нам лучше пойти к гостям.

Застолье было еще одной проблемой. Присутствовали все их родственники: папы, мамы, тети и все их многочисленные мужья и жены, — никто из них не хотел пропустить такое событие. Здесь было бесконечное количество людей, и каждый подзывал Ташу к себе, чтобы сказать, как ее любит, расспросить о свадьбе, и все обижались, если Таше приходилось прерывать себя на полуслове.

Она вспомнила, скольких мучений ей стоило спланировать, кого с кем посадить, и в конце концов она просто кинула жребий. По левую руку от нее сидел счастливый отец, рядом — его вторая жена, потом — мама со своим третьим мужем. Мама пыталась язвить в ответ на различные замечания отца, но он аккуратно всякий раз переводил разговор на другую тему. Здесь же была и тетя Моника со своим очередным супругом и, конечно, отец Чейза. Таше было приятно видеть их всех. Но вдруг сейчас захотелось, чтобы кто-нибудь поругался, подрался, так как они все до безумия надоели ей своими советами и пожеланиями.

Чейз с сочувствием посмотрел на свою поникшую жену и постучал ножом по бокалу.

— Тишина! — прогремел он, обводя взглядом удивленные лица, но сразу же улыбнулся. — Должен сказать, что вы уже замучили мою жену. Если кто-нибудь посмеет дать нам еще хоть один совет, я вышвырну его из этой комнаты.

Присутствующие рассмеялись.

— Извини, милая, — обратилась к Таше ее мать, — мы только хотели как лучше для тебя.

Чейз молча смотрел на нее.

— Вообще-то я могу немедленно уйти, — проговорил он. — Не могу вспомнить ничего, что могло бы меня опорочить. — Чейз лениво улыбнулся. — Вы считаете меня эгоистом, но я никогда никого не обманывал. И сегодня я дал клятву в церкви и постараюсь сделать все, чтобы Таша была счастлива. Я вдруг вспомнил один рассказ О'Генри. Это история о двух влюбленных, у которых не было денег, а близилось Рождество. Не было денег, но у нее были роскошные волосы, а у него — золотые часы. И она продала свои волосы, чтобы купить ему цепочку для часов, а он продал свои часы, чтобы купить ей гребень. Может быть, они оба проиграли? Нет. Главное, что они оказались способны пойти на жертву ради счастья любимого человека. — Он задумчиво посмотрел на сидящих за столом. — Вот в этом, по-моему, заключается главный мотив для вступления в брак: ты начинаешь заботиться о любимом человеке больше, чем о своих золотых часах. И если бы для меня какая-то вещь была дороже любви, я бы не женился.

Стол взорвался аплодисментами. Отец Таши обнял их обоих, мать Чейза расплакалась.

— О, дорогой, — всхлипнула она, — я так счастлива. Я всегда думала, что ты погубишь себя, что ты не способен любить и женишься по расчету. А ты женился на нашей очаровательной маленькой Таше, и вы подарите нам много-много внуков. Это самый счастливый день в моей жизни.

И она снова расплакалась. Чейз обнял ее за плечи и сунул ей в руки чистый платок.

— Чейз, дорогой, это очень мило, — сказала мать Таши, — и я тебе благодарна за твои слова. Ты же знаешь, я всегда относилась к тебе как к сыну. Просто считала тебя излишне рациональным.

— Давайте сменим тему, — предложил Чейз.

Теща искоса посмотрела на него. Все знали о его остром языке. Поэтому, несмотря на сегодняшнюю сдержанность Чейза, она решила его не злить.

— Хорошо, Чейз, — сказала она, — теперь я уверена, что ты сможешь сделать мою девочку счастливой.

— Конечно. Я постараюсь защитить Ташу от ее же семьи.

Отец Таши засмеялся, мать же сказала:

— Не вижу в этом ничего смешного, Гервейс.

Стол разделился на два лагеря, и Таша поняла, почему не хотела приглашать Чейза на свою несостоявшуюся свадьбу.

Торжественный обед завершился, они вызвали машину и отправились в отель «Ритц», где Чейз заказал номер люкс с двумя спальнями. А на следующее утро они должны были уехать в Париж.

Стоя перед закрытой дверью номера, Чейз с облегчением сказал:

— Наконец одни.

Таша робко улыбнулась. Через минуту они были уже в номере. Чейз огляделся с явным неодобрением, Таша же, напротив, не скрывала своего восхищения. Апартаменты были огромны и роскошны. Две раздельные комнаты, двери из которых выходили в изысканную гостиную.

— Ну, вот и все: свадьбы как будто и не было. Зайди ко мне на минутку.

Таша устало зашла на его половину. Она знала, что не только не хочет спать с ним, но даже говорить на эту тему. Ей вообще сейчас не хотелось разговаривать, ей хотелось просто принять душ и лечь спать. У нее не было даже сил объяснять Чейзу, что она очень устала.

Чейз обнял ее. Ей показалось, что он неправильно расценил ее приход. Между тем его объятия становились все крепче. Таша сделала легкую попытку отстраниться от него, но все было бесполезно, и она решила, что эта борьба только отнимет у нее последние силы.

— Бедняжка, — сказал он, проводя рукой по ее волосам. — Ужасно, когда все так заканчивается.

Таша улыбнулась: мистер Кошмар Всей Семьи с достоинством выдержал экзамен, хотя она в этом очень сомневалась. Она пожала плечами и улыбнулась, ведь нельзя корить человека за то, что он пытается собрать руины. У нее же сейчас лишь одно желание — уйти. Ее грудь тесно прижата к его пиджаку, а ей хорошо известно притяжение этого тела. И теперь он уже не просто нежеланный гость, а ее законный муж.

В его объятиях Таша вдруг почувствовала себя совсем несчастной и одинокой. Она вспомнила все свои горести, но вместо того, чтобы расплакаться, вдруг начала почему-то истерично смеяться, а затем ее смех плавно перешел в горькие рыдания.

— Тише, все будет хорошо, — уговаривал ее Чейз.

Таша понемногу начала успокаиваться. Все считали, что это один из самых счастливых дней в ее жизни, но это не так. Она мечтала о счастливой жизни с любимым человеком, а что у нее впереди? Год мучений с Чейзом. Зачем, зачем она согласилась? И вновь волна грустных воспоминаний нахлынула на нее, слезы текли сами собой. Всю свою жизнь, сколько помнила себя, она теряла всех, кого любила: в семь лет — забавного пушистого кролика, потом безуспешно пыталась вылечить птичку. Все в ее жизни не так, ничего у нее не получается. И почему только она не может умереть?!

— Все в порядке, — тихо сказал Чейз.

Что-то успокаивающее было в его голосе, крепких объятиях, это она поняла еще в тот вечер в доме ее отца. Внезапно Таше стало стыдно: так глупо расплакалась перед ним. Хотя она вдруг подумала, что было бы неплохо залить слезами его роскошный пиджак.

А потом ее снова пронзила мысль о том, что же она делает. Как можно устраивать истерики в присутствии Чейза? Он ведь может подумать, что причиной ее слез является именно он. Она отвернулась, желая избежать его взгляда, потому что не любила, чтобы кто-нибудь видел ее заплаканное лицо. Чейзу тем более не стоило видеть ее в таком состоянии.

— Чейз, мне так стыдно, — сказала она, глотая слезы.

— Ничего, — сказал он с улыбкой, и его лицо стало еще красивее.

— Конечно, но все это ужасно, — ответила она, высвобождаясь из его объятий. Ей не хотелось, чтобы он утешал ее. — Но учти, это не из-за тебя. — Сейчас она немного слукавила, но это было необходимо. — Просто я столько ошибалась в своей жизни. На миг мне показалось, что я наконец нашла то, что нужно, а на самом деле у меня по-прежнему ничего нет. А впрочем, я сама не знаю, чего хочу.

Она попыталась вытереть слезы. Чейз с улыбкой протянул ей платок.

— Держи. Мне льстит, что ты так беспокоишься о моих чувствах. — Чейз сунул руки в карманы и замолчал. — Таша, дорогая, помнишь мое первое предложение? Неужели ты подумала тогда, что я сумасшедший?

— Я не знаю, — легкая улыбка появилась на ее губах, — у тебя всегда возникают какие-то необычные идеи. Никогда не знаешь, как ты поступишь и чего от тебя можно ждать.

Чейз рассмеялся.

— Да, ты знаешь меня таким, но дай мне шанс, и ты увидишь, что я могу быть совсем другим. Когда-нибудь ты оправишься от шока, полученного на свадьбе, и сможешь совсем по-другому посмотреть и на свою жизнь, и на меня.

Таша вздохнула, его слова о свадьбе всколыхнули неприятные воспоминания. Сейчас с трудом верилось, что впереди ее ждет что-то хорошее.

— Поживем — увидим. Удивляюсь, как тебе удается так жить? Всего несколько дней назад ты заявил, что так занят, что не можешь приехать даже на пару дней, а сейчас собираешься потратить свое драгоценное время на медовый месяц. Я тебя не понимаю, не понимаю, как ты живешь.

Чейз посмотрел на нее искрящимися от смеха глазами.

— Первое правило бизнеса: уметь видеть главное и уметь выбирать. Я же прислал тебе свои извинения. Могу теперь сообщить, что сделал это намеренно: я хотел позлить тебя и Джереми.

— Тебе это удалось. Я вычеркнула тебя из списка. — Таша сердито прищурила глаза.

— Какая жалость! Но жалею я только о том, что Джереми так и не узнал моего мнения о нем.

Чейз познакомился с Джереми на Рождество. И они оба вели себя тогда отвратительно. Чейз, как всегда, был высокомерен и дерзок, а Джереми не мог достойно ему ответить. Да Джереми никогда не отличался остроумием. Даже на пике их отношений Таша видела в нем некоторую ограниченность. В умении побеждать в споре он явно проигрывал Чейзу. В общем, Джереми не смог противостоять ему, и им пришлось уехать на три дня раньше. Тогда неприязнь Таши к своему кузену стала еще сильнее.

— Думаю, ты ошибаешься, — сказала она, загадочно улыбаясь.

— Вот это воодушевляет. За это просто грех не выпить. Может быть, шампанского? — предложил Чейз.

— Не возражаю, — согласилась Таша.

Он достал бутылку охлажденного шампанского, откупорил ее и наполнил бокалы золотистым, искрящимся напитком. Они сели друг против друга, Таша медленно пила шампанское, пытаясь скрыть румянец на щеках, так как вспомнила, чем закончилась недавно похожая сцена.

— Таша, когда-нибудь ты обязательно встретишь человека, с которым у тебя все будет иначе, все будет по-настоящему.

— Ты действительно так думаешь? — спросила она, потому что сама уже не верила, что подобное возможно.

Он провел пальцами по ее волосам.

— Я в этом уверен. — Чейз впервые в жизни смотрел на нее с такой нежностью, что она насторожилась.

— Надеюсь, ты прав. Я тоже хочу, чтобы ты встретил настоящую любовь. Или любая новая женщина лишь пополнит твой гарем? — спросила Таша игривым тоном.

Их взгляды встретились.

— Сомневаешься в моих нравственных устоях? Нет, я уверен, что если я полюблю кого-то, другие женщины будут не нужны. Ведь когда любишь по-настоящему, тебе необходим один-единственный человек, ты забываешь обо всех и обо всем, ничто и никто тебя не интересует.

— Ты меня просто поражаешь. После того, что я услышала на обеде и сейчас, я тебя не узнаю, — усмехнулась Таша. — По-моему, ты не только меня удивил. Ты видел лица наших гостей? Мне кажется, они вели себя бестактно, словно были приглашены не на свадьбу, а на лекцию о супружеской жизни.

Чейз усмехнулся.

— Спасибо, что ты меня понимаешь. Я поблагодарил их за то, что они так долго терпели меня, хотя им, наверное, показалось, что я груб и бестактен.

— Между прочим, их никто не заставлял приходить.

Чейз взял у нее бокал и взглянул ей в глаза.

— Таша, дорогая, меня вовсе не расстроили их глупые замечания, ведь, по существу, это ненастоящая свадьба. И к тому же это была твоя идея пригласить их.

— Ладно, признаю свою вину. К сожалению, я с тобой не посоветовалась. — Таша рассмеялась. — Но у тебя еще будет шанс когда-нибудь сделать все по-своему.

Чейз вновь наполнил бокалы.

— За удачу, — поднял он тост.

— Интересно посмотреть на женщину, которую ты полюбишь. — Таше и правда это было интересно.

Он помолчал некоторое время, а затем сказал, пожимая плечами:

— Я сам ее пока не знаю.

— Ты вообще думал об этом когда-нибудь? — Таша с замиранием сердца ждала ответа. Она знала, как бывает жесток и холоден Чейз и как непросто сблизиться с ним. Даже то, что произошло между ними, не сделало их ближе.

Чейз посмотрел на нее через стекло бокала.

— Было однажды, — спокойно сказал он, но Таша почувствовала, что за его сдержанностью скрывается глубокое душевное переживание.

— И что же? — Таша с изумлением смотрела на кузена. Неужели он умеет любить? И кто же оказался способен ранить его сердце? Ведь Чейз знаменит своим непостоянством, он прирожденный Казанова. — Можно задать тебе вопрос? Ты можешь не отвечать, если не хочешь.

— Валяй, обещаю быть паинькой. Что же ты хочешь узнать?

— Близость с любимым человеком выглядит так же, как с нелюбимым? — Таша задала этот вопрос, полагая, что Чейз — единственный человек, который может дать на него квалифицированный ответ.

— Не знаю. Мне трудно ответить на этот вопрос. С любимыми я не заходил так далеко.

Таша посмотрела на него недоверчиво. Чейз, по его собственному признанию, был когда-то влюблен, но по каким-то причинам отказался от близости с любимой.

— Вы не были с ней близки? — спросила она также недоверчиво, потому что всегда думала, что для него главное — интимные отношения и он сделает все, чтобы добиться желаемого.

— Нет.

— Почему? — продолжала свой допрос Таша, ее удивление и любопытство возрастали.

— Я не хотел ее торопить.

Таша внимательно изучала лицо кузена, пытаясь понять, ложь это или шутка, но Чейз выглядел очень серьезным и искренним. Может быть, Чейз принадлежит к числу тех людей, которых любовь делает добрее к близким? И все-таки она не могла представить себе девушку, которая могла бы так изменить его. Но если та девушка была влюблена в него, то почему отказалась от близости с ним? Возможно, она хотела, чтобы это случилось после свадьбы, и Чейз из-за любви к ней был согласен ждать, но что-то между ними произошло? Что же?

Огромные зеленые глаза зажглись симпатией.

— Ты жалеешь? — спросила Таша.

— Иногда. — Он допил шампанское и вновь наполнил бокал. — А ты не спешишь с расспросами? — мягко спросил Чейз.

— Да, но ты же хотел, чтобы я узнала тебя получше. — Таша быстро нашла оправдание своему любопытству.

— Верно, но я думал, что ты начнешь с других тем, например что-нибудь из гастрономии, — с улыбкой сказал он.

— Возможно, она тоже жалеет, — продолжала Таша, не замечая его шутки.

— Надеюсь, — сказал Чейз, поднимаясь и потягиваясь. — Слушай, Таша, мы сегодня рано проснулись, у нас был долгий день, так что нам лучше пойти спать. Завтра нам надо быть в форме.

Таша испуганно вскочила.

— Ты, надеюсь, не подумал… то есть на самом деле я считаю, что это не мое дело.

Он улыбнулся.

— Не беспокойся об этом. — Чейз наклонился и поцеловал ее в щеку.

— Спокойной ночи, — грустно проговорила она, испытывая странное разочарование. Он поцеловал ее, но Таша вдруг почувствовала, что ей почему-то этого мало, хотя она прекрасно понимала, что требовать большего невозможно. — Спокойной ночи, Чейз, — машинально повторила Таша.

И они разошлись по своим комнатам.

Войдя к себе, Таша надела ночную сорочку. Неожиданно она поймала себя на мысли о том, что в этом наряде могла бы быть с Джереми и наслаждаться сейчас своей первой брачной ночью.

Она улыбнулась, вспомнив о своем отце. От этого воспоминания внутри нее растеклись тепло и нежность… «Милый, дорогой папочка, прости, что обманула тебя, но я сделала это ради тебя», — подумала она и упала на свою огромную кровать, забываясь глубоким сном.

Среди ночи Таша вдруг проснулась. В комнату проникал лунный свет, посеребривший все вокруг. Настольные часы показывали четыре часа утра. В номере царила тишина. Она встала с кровати и вышла из своей комнаты.

Ей показалось, что в соседней комнате горит свет. Приблизившись к приоткрытой двери, она поняла, что это вовсе не игра ее воображения. Свет лампы бросал блики на орлиный профиль мужчины, который вчера стал ее мужем. Он сидел на диване, вальяжно закинув ногу на ногу и держа в руках открытую книгу. Очевидно, читать в четыре часа утра было одной из привычек Чейза. И нечему удивляться: ей предстоит еще многое узнать о человеке, который столь неожиданно стал ее мужем.

Таша несколько минут стояла в нерешительности, но затем подошла к нему. Мягкий ковер заглушил ее шаги. И только когда она подошла совсем близко, Чейз поднял голову.

Мягкий свет лампы отбрасывал блики на ее волосы, огромные зеленые глаза стали темнее, сейчас они напоминали море во время шторма. В полумраке мягко переливался шелк ее белой ночной сорочки, через которую слегка просвечивало обнаженное тело.

— Наташа? — удивился он.

Таша сделала еще несколько шагов и опустилась на ковер.

— Чейз, с тобой все нормально? — заботливо поинтересовалась она.

На нем была черная шелковая пижама, несколько пуговиц были расстегнуты.

— Конечно. Просто мне не спится, и я решил почитать, — немного удивленно ответил Чейз.

Ее глаза скользили по его широким плечам, полуобнаженной груди, покрытой жесткими темными волосками.

— И что же ты читаешь? — Таша попыталась скрыть, какое впечатление на нее производит его тело.

— Спинозу. Это подарок твоего отца.

— Не знала, что ты интересуешься подобной литературой, — изумилась Таша своему новому открытию.

— Я не интересуюсь. Просто пытаюсь заснуть.

Таша иронично улыбнулась: слава богу, отец этого не слышит.

— Ладно, покидаю тебя, — сказала она, поднимаясь и решив поскорее удалиться, чтобы вновь не наделать глупостей.

— Ты же только пришла. — Одного взгляда на него было достаточно, чтобы понять, что его действительно мучает бессонница.

Они вдруг оба почувствовали неудобство от сознания, что едва одеты. Повисла тяжелая, длительная пауза.

— Таша? — тихо произнес Чейз.

— Да? — Таша повернулась к мужу.

— Я хочу кое-что сделать, хотя знаю, что потом пожалею об этом.

У Таши бешено заколотилось сердце лишь от одного его взгляда.

— И что же это? — охрипшим от волнения голосом спросила она.

— Поцеловать тебя на ночь.

— Зачем? Думаешь, это поможет уснуть? — сказала Таша с едва уловимой улыбкой.

— Нет. Думаю, это поможет лучше понять философию Спинозы, — ехидно сказал он. — Черт возьми, жена ты мне или нет?

Она улыбнулась, присела на колени около него и посмотрела ему в глаза.

— Ну, я уже здесь. Ты хочешь, чтобы я закрыла глаза? — вкрадчиво спросила Таша.

Он покачал головой.

— Нет. Они такие красивые, я хочу видеть их.

Чейз провел рукой по шелковистым волосам, осторожно повернул ее лицо к себе и приник к ней губами.

Она без малейшего сомнения ответила на его поцелуй. Это было божественно, впрочем, как и в прошлый раз, может быть даже, еще лучше, потому что сейчас она уже не чувствовала себя такой несчастной. Поцелуй был так сладок и нежен, что Таша улыбнулась. Его губы, его ответная улыбка переполняли ее душу теплом.

— Наташа, — едва слышно произнес он и снова нежно поцеловал ее.

Он взглянул в ее глаза, Таша непроизвольно вздрогнула.

— Ты замерзла, — заботливо сказал он. — Таша, дорогая, я эгоистичная свинья. Быстрее вставай с пола. Садись. — Чейз бросил книгу на пол и отодвинулся.

Таша прилегла рядом с ним на диване.

— Уверена, что все это неправильно. — Что-то настораживало ее, и поэтому через несколько минут она отстранилась от него.

— Ты же замерзла, — начал уговаривать ее Чейз. — Иди сюда и позволь мне тебя согреть. — Он обнял ее, и она почувствовала жар, исходящий от его тела. — Привет, миссис Таггарт, — сказал он, обнимая и вновь целуя ее. — Так лучше? — Веселые огоньки в глазах разгорались все сильнее.

— Да, — согласилась она. С трудом сдерживаемое желание обжигало ее. — Но я все равно считаю, что нам не стоит этого делать.

— Знаешь, жизнь полна неожиданностей и опасностей, — и он впился в ее губы.

— Ты всегда такой? — спросила она.

— Не знаю, — и он вновь приник к ее губам. Чейз целовал ее медленно, как бы изучая.

Она забыла обо всех своих сомнениях, ее тело таяло, словно лед, в его горячих руках, голова кружилась, ей казалось, что она порхает в небесах. Время словно исчезло. Осталось лишь одно желание — быть рядом с ним. Ее губы блуждали по его груди, рукам, она слышала его прерывистое дыхание. Он все сильнее прижимал ее к себе. Вдруг Чейз отстранился, хотя Таше хотелось еще раз поцеловать его.

— Наташа, — нежно произнес он. И от одного взгляда на его пылающие губы ей показалось, что оба они не смогут остановиться. — Я по-прежнему помню все, что говорил. Ты хочешь меня?

У нее было такое ощущение, что она вот-вот утонет в его глазах, что она стала частью его, что она словно растворилась в нем. Впервые она знала, чего хочет. Ее тело испытывало незнакомые ей ранее желания. Она никогда не думала, что сможет испытывать подобное к человеку, которого, как ей казалось, она не любит.

— Все хорошо, — с трудом произнесла она.

— Все?

— Нет, но я думаю, ты понимаешь меня.

— Да. Но ты уверена? — Его глаза напоминали раскаленные угли. Он был сейчас так красив и привлекателен!

— Уверена, — с дрожью в голосе проговорила она.

Чейз счастливо улыбнулся.

— Таша, дорогая. Господи, как ты прекрасна, — он снова поцеловал ее. — Я обещаю, тебе будет хорошо. Миссис Таггарт, клянусь, вы не пожалеете.

Таша улыбнулась.

— Я знаю, — сказала Таша, словно решившись на что-то важное. Но вдруг она остановилась. — У тебя есть… ну ты знаешь.

— Что? Я думал, ты принимаешь таблетки.

— Я прекратила это делать, потому что у меня, как ты понимаешь, в этом не было необходимости. — (На его лице появилось какое-то непонятное выражение.) — Ты же говорил, что нас ничто не связывает, поэтому я и не готовилась к этому. Да, я была уверена, что таблетки мне сейчас не понадобятся.

Чейз кисло улыбнулся, провел рукой по волосам и тяжело вздохнул.

— Конечно, ты права. Прости, это я виноват. Но, знаешь, я вообще против всяких предохранений.

— О, — произнесла Таша. — Я думаю, это довольно рискованно.

Чейз улыбнулся, накрутил локон ее волос на палец.

— Нет, доверься мне. Ты так очаровательна и красива, а когда в моих руках ты превращаешься в огонь… — Он замолчал, глядя на нее сквозь прикрытые веки. — Господи, я заставил тебя покраснеть. Пора умолкать, пока не смутил тебя вовсе.

— Оказывается, я тебя совсем раньше не знала, — сказала Таша, удивляясь, как она могла так долго ненавидеть своего кузена.

— Неужели? — он удивленно поднял брови.

— Да, твоя техника обольщения на высоте, я и не представляла, что такое возможно.

— Моя техника? О да. Приятно, что тебе хоть что-то нравится.

— А еще ты очень красив, — она посмотрела в его задумчивое лицо. Ей было странно, что она этого раньше не замечала.

Чейз о чем-то задумался. И Таша вдруг поняла, что он так устал, что не в состоянии заниматься любовью, а, как известно, это самое страшное для мужчин. Бедняга, его тоже вымотала свадьба и вся эта неожиданно свалившаяся на него суета.

— Все в порядке, я все понимаю, — нежно проговорила она.

— О мой бог, — немного раздраженно произнес он, — я хочу знать, о чем ты думаешь.

Таша провела пальцем по его лбу.

— Тебе правда не о чем беспокоиться.

На лице Чейза показалась слабая улыбка.

— Ты — красавица, но сейчас тебе это не поможет. Таша, нам лучше разбежаться по своим комнатам, потому что сегодня моя техника далека от совершенства.

Она улыбнулась.

— Мне так не хочется двигаться. И потом, мне нравится лежать здесь. И ты мне очень нравишься.

— Что-то говорит мне, что мы лучше понимаем друг друга по ночам.

Он наклонился и завладел ее губами. Никогда раньше поцелуи так не захватывали Ташу. У нее всегда была возможность подумать еще о чем-нибудь, например, хорошо ли вычищены зубы, нет ли кого поблизости. А теперь простой поцелуй лишил ее всех сил. Она потеряла всякую способность соображать. Этот поцелуй был, пожалуй, самым лучшим в ее жизни.

Чейз внезапно поднялся и отвернулся от нее. Таша не могла вымолвить ни слова, просто, выжидая, смотрела на него. Спустя некоторое время она села и с силой обхватила руками свои колени. Чейз продолжал стоять к ней спиной и молчать. Таше надоела эта неопределенность, и она, соскользнув с дивана, встала напротив него. Он чуть насмешливо посмотрел ей в лицо.

— Знаешь, что я говорю в подобных ситуациях?

— Что же? — поинтересовалась она.

— Я всегда считал, что не стоит тянуть, нужно все решать сразу.

В ее голове проносились мысли: почему сначала он попытался ее обольстить, а теперь так грубо отталкивает? Зачем он делает все, чтобы она испытала новую боль? Чейз провел рукой по ее волосам.

— Мне жаль, Таша. Лучше прекратить все в самом начале, чем потом жалеть. Ты не против, если я пойду приму душ?

В Таше боролись два противоположных чувства: ей хотелось и ударить его, и заняться с ним любовью.

— Нет, — коротко ответила Таша. — Я не верю, что ты будешь жалеть. Ты, наверное, просто смеешься надо мной.

Он улыбнулся.

— Я не смеюсь, а вполне серьезен. Тебе кто-нибудь говорил, что ты подобна фитилю?

— Нет.

— Конечно, потому что ты еще не встретила мужчину, способного это увидеть. Поверь мне, я сейчас совершенно искренен. И я скажу тебе то, что никому и никогда не говорил: мы созданы друг для друга.

— Что? — удивилась Таша.

— Физически, — мягко добавил он. — Мы горючая смесь, у нас только один недостаток — мы можем спалить этот отель.

Она понимала, что в этом есть доля правды. Таша стояла молча и наблюдала, как играют его мускулы, но вдруг ее словно озарило.

— Но как же та девушка? Твоя единственная любовь? Тебе не нравилось заниматься этим с ней?

Этот вопрос явно смутил его.

— Не хотелось бы это обсуждать. — Чейз нахмурился; очевидно, воспоминания причиняли ему боль. — Да ладно, мне все равно кажется, что тебе лучше будет даже вот так со мной, а не с Джереми. Представь себе жизнь, полную бытовых забот: ты пришла усталая с работы, а вечером еще нужно думать об ужине, о белье в прачечной. Какое счастье!

Таша резко шагнула к нему.

— Счастье — это не спать с тобой. Спокойной ночи.

И она направилась в свою комнату.