Ложь во спасение

Глава восьмая

Таша молча вернулась на кухню. Больше всего на свете она не хотела, чтобы Чейз подумал, будто она шпионит за ним. Ничего нового Таша для себя не открыла: она ведь не сомневалась, что между ее мужем и Тони что-то происходит. Несмотря на это, Таша чувствовала обиду и грусть. Она понимала, что это глупо, ведь их с Чейзом семейные отношения столь непрочны. С его стороны есть просто физическое влечение. Она не вправе требовать от него объяснений — ведь перед свадьбой они договорились, что Чейз может считать себя свободным. Таша не имеет права на ревность.

Таша не хотела, чтобы Чейз о чем-нибудь догадался, и решила посвятить день исключительно себе: привести в порядок мысли, уничтожить следы разочарования и обиды на лице. Вечером она надела облегающее зеленое платье, которое очень подходило к ее глазам, а также подчеркивало безупречную фигуру. Она не только не хотела выглядеть расстроенной, но и инстинктивно стремилась произвести на него впечатление.

Чейз вернулся только около семи, посмотрел на нее тем же долгим, оценивающим взглядом, каким смотрел в Париже. Таша в душе восторжествовала.

— Ты выглядишь прекрасно, Таша, — тихо сказал Чейз. — Давай вместе пообедаем, только я и ты!

— Если хочешь, — ответила она с улыбкой, тепло его глаз не могло оставить ее равнодушной. Правда, тон, каким он это сказал, показался ей излишне спокойным и даже холодным.

— Я захочу, если ты захочешь, — сказал Чейз, слегка наклонив голову.

Это напомнило ей то время, когда он безропотно соглашался гулять с ней по парижским музеям, слушать ее лекции об искусстве. Таша про себя улыбнулась, вспомнив такое примерное поведение своего мужа, но сегодня многое изменилось, поэтому она решилась на откровенность.

— Послушай, мы с тобой договорились развестись через год. Но ты можешь не дожидаться этого срока, — твердо произнесла Таша.

— Это из-за случившегося утром? — его голос с трудом скрывал волнение.

— Утром? — спросила Таша, удивляясь, что он не понимает истинных причин того, что она сказала.

— Прости меня, если я попытался нарушить соглашение, которое мы заключили еще в Париже.

Таша мрачно посмотрела на него. Неужели он думает, что причина развода может быть в этом?

— Это не совсем то, что я имею в виду. И твой поцелуй здесь ни при чем. Он был прекрасен, — она явно говорила загадками, словно боясь сказать лишнее.

Конечно, сейчас он снова улыбнется и, возможно, поцелует ее. Ведь Чейз совершенно уверен, что Таша ничего не видела и ничего не знает об их с Тони отношениях.

— Ну, если прекрасен, то я не вижу причин для развода, — сказал он, насмешливо улыбнувшись.

Тони уехала из их дома, но между Чейзом и Ташей ничего не изменилось. Таша чувствовала ту же тяжесть, что и прежде. Чейз продолжал посещать каждый вечер концерты Тони, словно он единственный человек на земле, способный поддержать ее. Тони пела свои душещипательные песенки, и Таше казалось, что все они посвящены одному человеку. Но Чейз выглядел спокойным и даже равнодушным к тому, что слушал, по выражению его лица можно было сказать, что он где-то далеко. Таша негодовала, почему он, наконец, не признается в своих истинных чувствах?

Однажды ночью небольшие размолвки Таши и Чейза переросли в открытое противостояние. Они были на одной вечеринке по поводу открытия картинной галереи. Как обычно, почти все приглашенные были знакомыми Чейза. Таша пыталась заговорить с кем-нибудь, но все разговоры так или иначе касались Тони и Чейза. Через какое-то время Таша не выдержала. Ей надоело стоять в сторонке и мило улыбаться. Случайно посмотрев на дверь, она увидела Тони.

Тони прибыла с опозданием, и ее появление внесло заметное оживление: она сразу оказалась в центре внимания, многие мужчины провожали ее восхищенными взглядами. Тони томно проплыла по залу и исчезла где-то в глубине галереи.

Таша решила побродить по выставке, поскольку приехала сюда, чтобы насладиться картинами, а вовсе не для каких-нибудь деловых переговоров. Проходя по одной из комнат галереи, она неожиданно для себя заметила картину Сезанна, которую видела во многих книгах по изобразительному искусству. Прекрасная картина, но почему-то никто не обращает на нее внимания. Ничего великолепнее в своей жизни она не видела, а обсудить свое впечатление не с кем.

— Прекрасно, не так ли? — раздался рядом с ней чей-то голос.

Она обернулась и увидела мужчину: классические черты лица, светло-русые волосы, голубые глаза. Одет в дорогой, но строгий костюм, что свидетельствует о том, что он из тех людей, которые предпочитают не выделяться.

— Видимо, многие цветы появляются только для того, чтобы незаметно отцвести, — заметил незнакомец, глядя на картину.

Таша ответила ему застенчивой улыбкой.

— Да, трудно поверить, что у кого-то дома будет висеть такое сокровище. — Она вспомнила, как ей понравилась эта картина, когда она рассматривала ее в альбоме. Тогда она и подумать не могла, что увидит это великолепие воочию.

— Вы англичанка? — удивился он.

Ташу спрашивали об этом раз двести со времени ее приезда, но этот, ставший сакраментальным, вопрос, заданный человеком, способным оценить красоту ее любимой картины, не вызвал у нее никакого раздражения.

— Да. Меня зовут Таша Таггарт. А вас как зовут? — спросила она, протягивая ему руку.

— Фил Джонс, — он пожал ее руку. — Таша Таггарт? Вы, наверное, миссис Таггарт? — он удивленно приподнял бровь.

— Да, я замужем за мистером Таггартом. — Она решила, что он считает ее очередной жертвой, не устоявшей перед чарами красавчика Чейза.

— Наше знакомство помогло понять многое, — сказал он с улыбкой. — Он — счастливый человек, — Фил усмехнулся. — Я сомневался, идти ли сюда, я ведь пообещал устроителям, что приду, но теперь понимаю, что пришел не зря.

— Чем вы занимаетесь? — Таша задала этот вопрос, потому что ей уже начала надоедать его вежливость, перерастающая в навязчивость.

— Я издатель. В настоящее время попал в полосу неудач, а Нью-Йорк не терпит неудачников. Издаю книги по искусствоведению, немного беллетристики, — он внимательно посмотрел ей в глаза. — Очень сложно поймать птицу удачи, тем более в этом городе, где правят цинизм и беспощадность.

Таша сдержанно улыбнулась.

— Простите, но мне кажется, приятно осознавать, что делаешь что-то стоящее. Я бы хотела посмотреть ваши книги. Может быть, вы дадите мне список самых интересных, мне это поможет, когда я пойду в книжный магазин.

— Очень мило с вашей стороны, но я в любом случае не заработаю денег — все уйдет моим кредиторам. Говоря о полосе неудач, я не преувеличивал, моя компания в прошлом месяце обанкротилась.

— О, очень жаль! — сочувственно сказала Таша.

— Трудно с этим свыкнуться. — Фил пожал плечами. — Случилось самое страшное, жизнь рушится. И вместе с тем все идет, как шло и раньше. Ходишь на вечеринки, встречаешься с какими-то людьми, которым наплевать на тебя, а ты все равно разговариваешь с ними в надежде найти нужный материал.

Таша посмотрела на него. В ее серо-зеленых глазах светилась симпатия. Наконец-то она встретила человека, способного увидеть и оценить красоту.

— Я понимаю вас, но вы не должны сдаваться, нужно бороться, только так можно чего-нибудь добиться, — горячо сказала Таша.

В зале появилась небольшая компания. Таша пригляделась и заметила своего мужа. Чейз стоял в окружении каких-то людей, которые громко смеялись над его очередной шуткой. Его глаза зло поблескивали, было видно, что ему очень хочется кого-нибудь убить.

— Надеюсь, вы правы, — улыбнулся Фил.

— Я уверена в этом, — твердо сказала Таша.

Она хотела добавить еще что-то ободряющее, но не успела. Чейз неожиданно покинул свою компанию и подошел к ним.

— Привет, Фил. Спасибо, что не даешь скучать Таше, — сдержанно произнес он.

— Мне это доставляет удовольствие, — спокойно ответил Фил. — Должен сказать, ты — счастливчик.

— Я знаю. — Его черные глаза просто испепеляли Фила. — Ну, что? Ты уже поднял лапки вверх? — спросил он довольно грубо. — Но это должно было случиться рано или поздно, у тебя исключительный талант находить бездарности и писать о них. Неудивительно, что ты не смог дурачить всех и дальше.

Таша изумленно посмотрела на него.

— Чейз! — с ужасом произнесла она. — Как ты можешь? — Таша обернулась к Филу, который страшно побледнел. — Простите, мне так стыдно. Я уверена, он сам не понимает, что говорит.

Чейз перебил ее:

— Ты видела его книги?

— Нет, но…

— Тогда почему ты утверждаешь, что я не прав? — Чейз даже не дал ей договорить. — Давай пройдемся по магазинам… и ты переубедишь меня, если только это вообще возможно, — он говорил с уверенностью, которую ничем нельзя было поколебать.

Он смотрел тяжелым мрачным взглядом, брови были надменно подняты, рот искривлен в злой усмешке. Он не из тех людей, которые будут извиняться за то, что кого-то унизили.

— Чейз, — сказала Таша холодно, — тебе еще нужно здесь с кем-нибудь переговорить?

— Нет.

— Ну, тогда пойдем.

— Как хочешь. Рад был увидеть тебя, Фил, извини, что нет времени поговорить, но, когда человек женат, его жизнь уже не принадлежит ему.

Таша, не дожидаясь еще каких-нибудь язвительных замечаний Чейза, развернулась и пошла прочь. Она услышала за своей спиной недоуменное перешептывание, но не захотела здесь больше оставаться ни на минуту. Чейз догнал ее.

— Ты не попрощалась с Филом, — с насмешкой сказал он, — это невежливо, Таша.

— Я не хочу с тобой разговаривать, — сквозь зубы процедила она; если бы не люди, окружавшие их, она взорвалась бы. Сейчас ее раздражало не только его высокомерие, но и его постоянные насмешки над ней.

Он достал мобильный телефон, набрал номер и попросил шофера заехать за ними.

— Не переживай, милая, я попрощался за двоих. Пожелал ему удачи на новом поприще, она ему сейчас очень будет нужна, — Чейз говорил так, как будто ничего особенного не произошло.

Таша не ответила, она хранила молчание все время, пока они ехали домой. И только когда лифт остановился на их этаже, она в ярости повернулась к нему.

— Как ты мог, Чейз? У тебя нет права смешивать людей с грязью.

Он сдвинул брови.

— Прекрасное замечание. Что-нибудь еще хочешь сказать? Если нет, то я, пожалуй, удалюсь к себе и почитаю Спинозу.

Чейз сунул руки в карманы и повернулся, чтобы уйти. Таша возмущенно остановила его.

— Нет! Ты не можешь вот так уйти. — Она была вне себя. Он не обратил на нее никакого внимания, поэтому Таша обогнала его и посмотрела ему в глаза. У нее появилось огромное желание расцарапать ему лицо. — Если не умеешь держать себя в руках, общайся только со своими приятелями, богатыми и удачливыми. А ты любишь поиздеваться над более слабым. Человек пытается встать на ноги, и его необходимо просто поддержать.

Чейз посмотрел на нее со странным выражением и сказал:

— Могу все объяснить, коль ты этого желаешь.

— И что же? — Таша с вызовом вскинула голову.

Он пожал плечами.

— Я взял тебя на вечеринку, где, по твоим словам, собрались одни снобы. Пойми, эти люди должны все время вести борьбу за место под солнцем. Согласен, это делает их циничными, эгоистичными, а порой просто злыми, но, ради бога, Таша, они все, безусловно, талантливые люди. А талантливым людям можно простить все… — Чейз помолчал. — Да, я не сдержался. Стоило мне отвернуться, и ты уже стоишь и мило щебечешь с этим болваном, с человеком, который ничего стоящего в своей жизни не совершил. Я могу понять все что угодно, но как можно тратить время на посредственность?!

Она нахмурилась, потому что была не согласна с ним. У нее создалось впечатление, что Фил совершенно не похож на того безвольного неудачника, каким его изобразил Чейз. Фил показался ей интересным, способным человеком, единственная беда которого в том, что у него нет денег. Таша была уверена, что, если бы не этот его недостаток, Фил смог бы сделать что-то очень интересное и необычное.

— Да, но даже если это и правда, ты не можешь так поступать с людьми. Я не подходила к нему, просто рассматривала картину Сезанна, на меня никто не обращал внимания, а он со мной заговорил и был очень мил.

Чейз схватился за голову.

— Ты не слышишь меня, не слышишь себя. Почему ты не подошла к тем, с кем уже знакома? — он начинал закипать.

— Потому что они не хотели меня замечать. — Таша чувствовала, что проигрывает. Она прекрасно понимала, что у нее нет того, что Чейз любит в женщинах, того, что есть в Тони, которая никогда не позволит игнорировать себя.

— Я так и думал, что ты это скажешь, — сказал он раздраженно, — ты недооцениваешь себя. Вбила себе в голову, что никому не интересна, и прячешься в дальнем углу, где какой-нибудь неудачник будет жаловаться на свою жизнь, а ты — жалеть его, видя в нем родственную душу. — Чейз нетерпеливо пошарил по карманам. — Но вы с ним разные люди, поверь мне. — Эти слова польстили самолюбию Таши, но ей не нравился тон, которым он разговаривал с ней. — По какой-то непонятной мне причине ты чувствуешь себя счастливее с неудачниками. Или, может быть, ты ощущаешь себя свободной только в окружении людей, которые не могут с тобой соперничать, и тебе от этого морально легче?

— Это неправда, — горячо возразила Таша. Она в отчаянии отвернулась от него, так как чувствовала, что вот-вот разрыдается.

— Нет? — Он скептически посмотрел на нее. — Я, естественно, в подметки не гожусь Джереми, он всегда был самым лучшим. Такой терпеливый, добрый и все понимающий. А теперь еще и Фил. Если ты не знаешь, я тебя просвещу: он живет за счет женщин. Вероятно, сейчас у него затишье, вот он и ищет новый кошелек.

На миг Таша прикрыла глаза. Она не понимала, что сейчас руководит им. Таша была уверена, что это не ревность. Может, Чейз ненормальный? Сколько она разговаривала с Филом? Минут пять? И он уже решил, что Фил заинтересовал ее? Ведь Чейз не любит ее, тогда к чему подобные сцены?

— Чейз, — нетерпеливо произнесла она, — не забывай, я говорила с ним всего минут пять. Он довольно милый человек, но не более… Кроме того, никто ничего не знает обо мне. Мои деньги его не могут заинтересовать, ведь он не догадывается о том, что мой отец богат.

— Нет, — еще более сердито сказал Чейз, — но он узнает об этом.

Таша оторопела. Как можно подозревать в таких страшных вещах человека, который ничего плохого не сделал ни ей, ни ему? Все-таки Чейз безжалостный, несправедливый человек. Неужели он думает, что ею можно заинтересоваться только из-за денег? Подобная мысль просто оскорбительна.

— Все, что ты говоришь, ужасно.

Он пожал плечами.

— Я реалист. У него серьезные финансовые проблемы, и для него всякий метод хорош.

Она вновь подумала о Филе. Нет, он не был похож на человека, о котором ей говорил Чейз.

— Ты циник и судишь о людях исключительно по себе.

Чейз был ошеломлен.

— Наверное, это мой недостаток, но я не ищу женщин, которые за меня заплатят, и думаю, что я прав. Знаешь, когда я выступал со своими музыкантами, часто встречался с преуспевающими людьми. Тогда я относился к ним очень скептически, меня раздражала их самоуверенность, я считал их не слишком умными самовлюбленными выскочками. А теперь мне тридцать один год, я сам занимаюсь бизнесом и начинаю понимать этих людей. Важно оказаться в нужном месте и в нужное время. А для этого нужно сделать все. — Он посмотрел ей в глаза. — Я никогда не рассчитывал, что ты меня поймешь, Таша. Я всегда делал то, что хотел, всегда добивался нужного мне результата и не могу сказать, что разочарован. Забавно, но я думал, что и ты нашла то, что тебе нужно. Ты должна понять, что нельзя сторониться людей лишь потому, что они не нуждаются в твоей помощи.

Таша видела, что он несправедлив: не ее вина, что все ее приятели всегда надеялись только на нее.

— Знаешь, меня не очень интересуют твои успехи. Но у тебя есть привычка хватать за горло тех, кто оказывается у тебя на пути, хотя ты никогда не позволишь себе этого с равным себе. Я считаю, что ты поступил безобразно. Жаль, что ты этого не понимаешь.

— Ладно, скоро узнаем, кто был прав. Возможно, даже вероятнее всего, уже завтра. — Он на мгновение о чем-то задумался и улыбнулся. — Ты убедишься, что я был прав, если же нет, то я принесу ему свои извинения. Я предложу ему кругленькую сумму, и мы посмотрим, как он поступит.

Чейз подошел к столу и взял чековую книжку.

— Время платить, — сказал он, что-то небрежно написав на листке, — одна тысяча долларов будет выплачена мистеру Джонсу, если он не позвонит тебе до конца этой недели.

— Что? — удивилась Таша.

— Две, — сказал Чейз, начеркав что-то еще, — если он до конца месяца не попросит тебя занять у меня денег.

Таша была изумлена.

— Чейз, ты этого не сделаешь, это ужасно.

Он поднял брови.

— Ну, не совсем. Ведь, если я ошибаюсь, мне придется попросить прощения. И, между прочим, я даю ему шанс встать на ноги. Ты же хочешь, чтобы я его получше узнал и изменил свое мнение о нем? В этом полагаюсь на тебя.

Она молча взяла конверт. Из глаз у нее полились слезы. У нее не было причин подозревать Фила в столь ужасных вещах.

— Если ты хочешь выбросить деньги, не буду тебе мешать.

— Завтра в восемь вечеринка у Розенбергов, ты помнишь?

— Я не хочу идти, — зеленые глаза встретились с его твердым взглядом. — Только не поднимай бурю в стакане, просто у меня нет желания встречаться с этими людьми. Может быть, если меня там не будет, ты почувствуешь себя свободнее.

Чейз приветливо улыбнулся.

— Это то, что все называют свободной любовью.

— Ты поступаешь скверно, — твердо произнесла она, — не знаю, что тебе дает право так вести себя. Надеюсь, Спиноза поможет разобраться. — Таша недобро улыбнулась ему. — Ты, между прочим, давно его не перечитывал. — С этими словами она вышла из комнаты.