Ломбард на навьем перекрестке

Глава сорок третья

- Скоро Велес обернется, - задумчиво заметил Болотник.

- И не говори… Зима, стужа… Карачун придет…- произнес задумчиво Змей.

- А на кого он оставит? Если сам обернется? – спросил внезапно Леший. – Кстати, Семен Семенович, с соседнего леса опять учудил… Он Велесу белок проиграл. А белок нет. Чую, что моих сманивать будет. Я сразу сказал, что белок не дам!

Они беседовали о своем, а я ждала и верила, чувствуя, что все зависит от слова Кощея. - Нет его, - произнес Кощей, появляясь прямо передо мной. – Нет Баюна в царстве моем.

- Как?! – прошептала я. – А где он тогда?! Или его совсем … того?

- Ну, я думал, он в царстве моем укрылся, - заметил Кощей, пока остальные скорбно молчали. – Он же еще тот… кот!

-Но ему же железо не страшно, - прошептала я, глядя на сломанную иглу, в которой не осталось ни капли магии. Теперь она была обычной.

- Не страшно. Но игла-то не простая, - послышался голос яги. – Может, если тело найдем попробуем живой и мертвой водой окропить? Нет, а что? Вода есть!

- Кот, - всхлипнула я, оседая. – И что теперь? Он был… был… таким жадным….

- О! Три шкуры драл! Даже со своих, - переглянулись все утешители. И тоже вздохнули. – Со своих четыре!

- Такой предприимчивый, - вспоминала я, злобненькую улыбку кота, когда он замыслил пакость.

- Мерзопакосный, - подсказывали мне. – Злопамятный, что прямо все. Тыщу лет помнить будет! Мне вон до сих пор не простил!

- А еще он за каждый золотой удавится! За копейку в Смородину кинется, - соглашались все. – А уж как объегоривал!

Я сидела, положив руку на живот. Вот было бы здорово, если бы там был маленький котенок. Похожий на папу. Хоть какое-то утешение мне останется. Слезы снова подступили к глазам, когда я сминала рукой грязное свадебный сарафан.

- Все прощу, - скисла я, снова сминая сарафан.

- Ой, а я помню, как он русалку сожрал! – вздохнул кто-то, а я снова почувствовала удушающий ком слез.

- Ну, не сожрал, - спорили голоса. – Да нет, же! Сожрал!

Спор стал яростным, а я подняла голову, как вдруг… увидела кота. Он лежал среди листьев и мерно покачивал хвостом.

- К-к-кот, - прошептала я, видя, что все сейчас переругаются. – Т-т-ты… жив?

Кот Баюн оскалился кровожадной улыбкой, а потом спрыгнул вниз, обернувшись человеком. Не помня себя от счастья, я бросилась к нему и меня тут же поймали в объятия. О, это настоящее чудо. Я вытирала слезы об его рубаху, слыша кислые голоса:

- Все ерунда, расходимся. – послышались разочарованные голоса. Кто-то смеялся.

- А как же твоя навь? - прошептала я, чувствуя как железные когти натягивают на мне одежду.

- Ее больше нет. Я успел выскочить, правда, пришлось постараться, - заметил кот, вздохнув с сожалением. – У меня, как у кошки девять жизней.

- Неправда, - послышался голос яги. – Уже четыре! Ну, если считать эту, то три!

- Ты теперь без нави? – спросила я, глядя на самый обычный дуб. – И поэтому нет ломбарда. А у меня там, между прочим, зарплата лежит! Только о себе думаешь!

- А я думал, что ты скажешь, что очень рада меня видеть,- обиделся кот. О, если бы он знал, как я ему рада!

- Рада, - проворчала я. А меня резко дернули вверх и поцеловали.

- Что с навью делать будем? – спросила яга, скрипя своей ногой и шелестя лохмотьями. И тут кот погрустнел.

- Нет ее больше, - произнес кот, хмуро глядя на присутствующих. – Нет, ну создать я ее могу… А дальше?

Он повел рукой, а все очутились в тумане. Кроме тумана вокруг не было ничего. Не было железного столба, не было древних цепей, черепов. Не было ничего. Казалось, что вокруг просто мглистая пустота.

- Все, что нажрато непосильным трудом, - причитал кот, глядя себе под ноги, где еще несколько часов назад из травы зловеще зыркали черепа. – Я же их всех по именам знал!

- А ты восстановить не можешь? Магией? - спросила я, привыкнув, что кот и не такое вытворял.

- Мог бы, восстановил, - вздохнул он. – Все, прежняя навь свернулась. Это уже новая…

- А, - протянула я, сочувственно гладя кота. Жалко. Мне ужасно хотелось ему помочь…

- Ну, я посмотрю у себя, - вдруг заметил Болотник. – Может, парочку подкину.

- Так это не мои, - возразил кот, пиная дымку.

- Траву я тебе посажу, лес выращу, - присматривался Леший, тут же отвлекая внимание на себя. – Тебе как? По мрачнее? Или жизнерадостней? Гуще? Жиже?

- А можно такой, как было? – мрачно спросил кот.

- А какой был? - спросил Леший, расхаживая по пустоте. – Я уже не помню. Ты никого сюда не пускал.

О, как! А меня, значит, пустил… Ничего себе!

- А я что? Помню? – снова нахохлился кот. – И столба нет. Лезть некуда. А он мне как память дорог…

- Ну еще бы, пожертвовал своей навью ради всех, - перешептывались остальные. – Можно и потерпеть кошачьи капризы.

- Я – не привередливый, - вздохнул кот, разбивая ударом руки туман. Тот обвился вокруг его запястья, что рассеяться.

Они с лешим отошли, а под ногами стала появляться жухлая трава. Я начинала успокаиваться.

- Ну как? – отряхнул руки Леший, а вокруг нас шумел мрачный лес. Я разницы не видела. Лес действительно выглядел гиблым и зловещим. Все, как нужно! Вполне атмосферненько.

- А вот этой травинки, - прищурился кот, глядя под ноги. – Здесь не было! И на том дереве было не четыре тысячи сорок шесть листиков, а сейчас три тысячи двести восемьдесят один!

Ого!

- Кот, - прошипела я. – Прекрати. Ну, пожалуйста. Для тебя же стараются, пушистая вредина!

Я провела рукой по его груди, радуясь, что могу это сделать! Он жив. А остальное – мелочи.

- А куда они денутся, - заметил кот, осматриваясь по сторонам. – Я пожертвовал своей навью, чтобы спасти их. Им бы сразу конец пришел от железной иглы. Так что тут…

Послышался шелест, а перед нами появился болотник с мешком.

- Вот! – высыпал он черепа и кости. – Прямо, как новенькие. Отлично сохранились в болоте.

- Спасибо, - благодарила я вместо кота. – Мы сами разложим.

- У меня тоже где-то черепа завалялись, - зашамкала яга. – Кажись, вспомнила где!

Она исчезла, а остальные тоже стали вспоминать про черепа и кости. Все это напоминало обустройство молодоженов в пустой квартире. Только не миксеры – тостеры-ковры, а жухлая трава и черепа.

- Гляди, че припер, а? – похвастался Соловей, таща за собой что-то большое. – Камень! Украл, ибо плохо стоял. Нет, ну а что? Все себе!

- Направо пойдешь… - прочитала я, глядя на тот самый легендарный камень.

- А мне он зачем? – спросил кот. – Чтобы я на нем сидел? Я как об него когти с противным лязганьем точить буду?

- Ладно, забираю обратно, - выдохнул Соловей. – Мне нужнее!

Он исчез вместе с камнем.

- Может, дуб? –спросила я, вспоминая стихотворение. – Ну, вместо столба? И цепями его красиво золотыми…

- Цепи я дам, - произнес Кощей, осматривая ремонт. Работы шли полным ходом. Ягиня притащила груду желтых черепушек и высыпала. Потом схватила одну из кучи и удивилась: «А ты как сюда попал? Я же тебя обыскалась! А ты вон, где, оказывается!». Черепа остались все, кроме одного. Мне до сих пор интересно, кто это был. Но яга уже исчезла с черепушкой, чтобы тут же вернуться.

Огромный дуб рос прямо на глазах. Толстенный, шелестящий серыми листьями, он выглядел, как небоскреб посреди пустоши.

За нами послышался звон цепей. Рыжеволосый богатырь с легкостью тащил огромные цепи.

- Левее, правее, - командовал привередливый кот. И в чем-то он был прав. Никто кроме самого жадного кота на свете не пожертвовал своим домом, чтобы спасти всю Навь.

Цепи, словно гирлянды висели на дубе.

- Ну, помогли, чем могли, - выдохнула яга. – Детишек делайте сами!

Я не успела поблагодарить и возмутиться одновременно, но яга махнула рукой: «Да знаем мы уже все! Мы че? Кота впервые видем?!».

Соседи стали возвращаться к себе, а кот прижимал меня, что-то ворча себе под нос.

- Это – не мои черепа! – произнесла уязвленная кошачья гордость.- Я их не ел! Так что они незаслуженные.

Огромная груда черепов, которыми скинулись добрые соседи так и лежала не разобранной.

- Слушай, - утешила я кота, который нервно тискал меня, словно мы давно не виделись. – Ну на них не написано, что они не твои… Таблички нет… Все будут думать, что они твои… Гляди, какой ты кровожадный… Придет очередной Иван Царевич, посмотрит и обратно деру даст. Ты сам говорил. Мы продаем и придумываем героические сказки. А там, того и глядишь, сказки придумаются. Сказкам –то все равно, твои – не твои.

- И как она с ним живет? – слышался шелест голосов тех, кто замешкался, обсуждая какого-то Семена Семеновича, который, судя по всему еще один леший. И про то, как он белок проиграл в карты. И решил девку заместо себя поставить кого-то сторожить Или чтобы ее сторожили. Я так и не поняла

– Бедная девочка. Он же придирчивый скупердяй этот кот, - фыркали соседи. – И действительно, как она с ним живет?

- Наверное, как в сказке, - усмехнулась я, чувствуя, как пушистый хвост прошелся по ноге.