Лорд Лондона

Ублюдок держался подальше от подпольного мира, как гребаная крыса, которой он и был. Никакой чести, никакого кодекса, по которому все мы, гребаные преступники, жили в этом городе. Утверждал, что у его семьи настоящий бизнес. Законный гребаный бизнес. Импорт и экспорт.

Импорт и экспорт, черт возьми.

Он торговал людьми. Торговал под видом процветающей компании. Спрятанные на виду, с жалкими клеймами на коже и трусливыми сердцами в груди. Гребаный криминальный культ, полный ублюдков, слишком боящихся показать свои гребаные лица.

Я собирался их убить. Олли Лоусона. Фредди Уильямса. Я собирался, черт возьми, перебить их всех.

Ронни протянула толстую папку. Я взял ее, гнев внутри меня нарастал и нарастал, пока все, что я мог вдыхать, не стало запахом смерти.

Торговцы людьми. Все эти годы, существующие у всех под носом. Постепенно выводящие семьи из строя. Кравшие контракты. Воровавшие детей, продававшие их по всему миру и уничтожавшие весь преступный мир, как гребаные воры в ночи.

— Собери всех, — сказал я, мой голос звучал хреново даже для моих ушей. — Каждого гребаного солдата, который у нас есть. Готовьте их к войне. Потому что сегодня вечером мы пойдем за этими ублюдками. Эта трусливая империя падет сегодня ночью.

Я пролистал страницы и остановился, увидев что-то на одной из последних. Я читал информацию — текстовые сообщения, стенограммы, электронные письма без IP-адресов... и моя кровь превратилась в смолу, пока она пробивалась через мое чертово дьявольское сердце.

Я поднял глаза. Ронни уже наблюдала за мной, ожидая, что я увижу одну важную информацию. Она кивнула, подтверждая это, и когда я прочитал это снова, просто чтобы дать гребаным словам утонуть в моих мыслях, холодный порыв спокойствия пробежал по моей спине.

Смертельное, леденящее душу спокойствие.

Моя семья смотрела на меня, хмурясь, ожидая, что я расскажу о том, что только что увидел, что сделало все это еще хуже. Сделало мою причину убийства Лоусона более глубокой.

Он еще больше заслужил смерти.

Так что я, черт возьми, им сказал. Я рассказал им все до мельчайших подробностей о том, что натворил Лоусон.

Ческа.

Черт, когда она узнает…

Это гребаное предательство только заставило мою тьму еще глубже погрузиться в мою и без того заполненную злом душу. Они напали на мою королеву. Они напали на мою семью. Теперь они все утонут в собственной крови.

Я сжал папку в руке, кости пальцев хрустнули. Мертвенно-бледные лица членов моей семьи смотрели на меня, жаждущие мести.

— Приготовьте оружие. У них Ческа и Джин. Они убили моего гребаного отца. — Я закурил сигарету и выдохнул дым. — Они убили мою маму и Перл. — Ярость кипела, наполняя меня гневом для Лоусона, Фредди и их людей, и я позволил дьяволу внутри меня полностью взять бразды правления. — Сегодня они все умрут.

Я встретился взглядом с каждым из моих братьев и сестер. Они кивали головами. Винни широко улыбнулся мне, жаждущий крови и смертей.

Сначала мне нужно было сделать несколько звонков. Потому что эти ублюдки связались не только со мной. Папка в моей руке была единственным доказательством, которое мне нужно было, чтобы привлечь другие семьи и синдикаты на свою сторону. Сеть Лоусона была большой, жестокой, эффективной. Так же, как и остальная часть гребаного лондонского преступного мира. По отдельности мы были опасны. Вместе... мы были гребаным воплощением смерти.

Сегодня нам нужно было уничтожить весь синдикат Лоусона. Ни одного из этих ублюдков не будет в живых, когда завтра взойдет солнце. Но мы — моя семья — доберемся до змей на самом верху. Мы уничтожим все это чертово гнездо.

— Позвони Ройалу, Симусу и Вано. Скажи им, что у нас есть кое-что, что они хотят увидеть. Итальянцам, чеченцам, китайцам и евреям тоже. Лоусон обставил многих из нас. Слишком долго он оставался безнаказанным. Сегодня вечером он заплатит за все. — Глаза моей семьи загорелись возбуждением, мстительным возбуждением. — Но Фредди — мой, — сказал я. — Из всех этих ублюдков Фредди Уильямс — мой.

Я протиснулся мимо своей семьи, чтобы переодеться и дождаться, когда соберутся все мои солдаты.

А потом я верну свою девчонку.

Глава 16

ЧЕСКА

Джин очнулся в темном фургоне и застонал, пытаясь подняться. Ему тоже связали руки скотчем. Он ухитрился сесть, и в тусклом слабом свете — единственным источником света были фонарные столбы за окном — его карие глаза нашли меня. В их глубине блеснуло смятение, но вскоре оно рассеялось, и его рот приоткрылся, когда он увидел меня со связанными руками и кляпом во рту.

— Ческа, — прошептал он и огляделся вокруг, пытаясь сориентироваться. Затем его привычное неуверенное выражение на застенчивом лице сменилось решимостью, и впервые с тех пор, как встретила его, я увидела, как «Адли» смотрит на меня. Стальная и безжалостная решимость в его взгляде.

— Они нас найдут, — сказал он, стараясь говорить тихо, хотя от водителя нас отделяла непроницаемая перегородка. Он придвинулся ближе ко мне. — Они выяснят, что случилось, и вытащат нас отсюда. — Он нахмурился, потом прошептал. — Артур?

— Он жив, — сказала я из-под ленты. Мне удалось языком отлепить скотч с моих губ, что помогало дышать и говорить с Джином. — Он в другом фургоне.

Джин кивнул и задумался.

— Он скажет нам, что делать, — уверенно сказал Джин. — Когда мы прибудем на место и выйдем отсюда. Он нас вытащит.

Мой взгляд упал на браслет у меня на запястье. Мы с Артуром никому не говорили, что я его ношу. Если бы мы только сказали кому-нибудь, хотя бы Чарли или Бетси... Они смогут нас найти. Потом я вспомнила Артура, когда наши глаза встретились в комнате его отца. И перед тем, как меня посадили в фургон... когда прежний Артур завладел им. Тот, кого я знала много лет, тот, кто никогда не давал мне понять, о чем думает.

Безжалостный человек, в которого, несмотря на его отчужденность, я так сильно влюбилась.

Фургон остановился, и меня охватил страх. Это были те самые люди, которые пришли за мной в отель. Те, от которых я сбежала. Те, кто убил мою семью… и теперь они заставят меня заплатить. Я была в этом более чем уверена.

Снаружи послышались приглушенные голоса, затем двери распахнулись. Взволнованный Фредди уставился на нас сверху вниз, его плечи слегка расслабились, когда он посмотрел на меня, а затем на Джина.

— Проверь чертовы дороги, — прошипел он стоящему рядом мужчине. — Он не мог уйти далеко.

Мое сердце бешено заколотилось в надежде. Фредди на секунду отошел в сторону, и я увидела фургон, в котором был Артур. И он был пуст... если не считать двух убитых мужчин, которых вытаскивали через задние двери. Кровь капала с их шей, а глаза остекленели от пелены недавней смерти.

Безумная улыбка тронула мои губы. Я повернулась к Джину.

— Он сбежал, — прошептала я, и на лице Джина отразилось облегчение. Я снова осмотрела фургон. Люди, окружавшие машину, выглядели испуганными и измученными. — Он сбежал, — повторила я, успокаивая себя, когда меня вытащили из фургона и поставили на ноги.

У меня вырвался смешок, и я почувствовала тяжесть браслета на запястье. Браслет, который приведет Артура и его семью прямо к дверям этой банды.

Фредди резко повернул голову ко мне, его лицо покраснело от ярости. Я подняла подбородок и подумала о Вере, Ронни и Бетси. О том, как они всегда держались. Они никогда не позволят никому увидеть свою слабость.

И я не позволю ему увидеть мою.

Фредди подошел ко мне вплотную, и я мысленно напомнила себе, как он убил Алфи Адли в церкви. Я слышала мучительный крик, вырвавшийся из горла Артура, когда кровь его отца пролилась на подушку. Как безжалостно и самодовольно Фредди сказал ему, что он проиграл.

— Он убьет тебя, — я слышала угрозу в своем собственном голосе. Ожила та часть меня, о существовании которой я даже не подозревала. Та часть, которая жаждала головы этого человека на блюде, которая жаждала увидеть, как он задохнется на последнем издыхании. Часть меня, которая, казалось, росла с каждой секундой, пока я стояла перед ним. Глядя в глаза человека, который лгал столько лет. Который столько лет презирал человека, которого я люблю. Он осмелился считать, что победил своего врага.

Победил нас.

Всю семью Адли.

— Он убьет тебя, — пообещала я и улыбнулась под скотчем. — И заставит тебя кричать.

Быстро, словно змея, Фредди полоснул меня по лицу тыльной стороной ладони. Щека запульсировала, и на языке появился металлический привкус крови. Я дернулась от силы удара. Но во мне не было ни страха, ни ужаса. Скорее, этот удар придал мне смелости. Боль, рикошетом отразившаяся от моего лица, заставила меня надавить на Фредди сильнее. Чтобы довести его, заставить сомневаться в каждом шорохе и движении вокруг. Заставить его нервничать из-за гнева, который, как я знала, мой любимый Лорд скоро обрушит к его дверям.

Фредди, должно быть, заметил отсутствие страха на моем лице и снова поднял руку, сжав ее в кулак. Я напряглась, готовясь для нового, более сильного удара, но чья-то рука схватила Фредди за запястье.

— Не смей больше к ней прикасаться.

Я повернула голову к мужчине, который держал Фредди за руку. Голосу, который мой затуманенный разум узнал…

У меня перехватило дыхание, когда я увидела, как он вышел из-за спины Фредди.

— Олли…

Олли Лоусон. В моей голове проносились причины, по которым он мог быть здесь. Я огляделась вокруг. Это был какой-то заброшенный двор, окруженный старыми зданиями и хозяйственными постройками. Полуразрушенная резиденция. Что он здесь делает? Ему нужно уходить. Эти люди… они убьют его.

— Ческа. — Олли одарил меня той же улыбкой, что и всегда. Та самая, которая так напрягала Хьюго, что он потом много дней говорил о своей ненависти к Олли. Олли дернул подбородком в сторону Фредди. — Сними скотч с ее рта и возвращайся к остальным.

Взглядом Фредди можно было плавить металл, когда он посмотрел на меня, но сделал, как велел Олли, бросил скотч на землю и пошел к зданию, похожему на гараж, через двор.

Что происходит? Что, черт возьми, происходит?

Олли шагнул ближе ко мне, пока мое бешено бьющееся сердце пыталось уговорить мой затуманенный мозг осознать то, что сейчас происходит. Он осмотрел меня снизу вверх тем горячим, как раскаленные угли, взглядом, которым он всегда смотрел на меня.

— Я скучал по тебе, — сказал он, а я изо всех сил старалась понять, что, черт возьми, происходит.

Потом Олли поднял руку и провел пальцами по губам... и я увидела это. Я увидела круглое клеймо на его запястье. Клеймо, которое я стала презирать, ассоциировать со смертью, болью и разрушительными потерями.

То, что связывало Олли с ужасными действиями, в результате которых убито так много людей... с торговцами людьми. Так много невинных и беспомощных девушек…

— Ты? — спросила я почти шепотом.

Лицо Олли вытянулось, и он сунул руки в карманы.

— Ты все испортила, милая. — Он разочарованно покачал головой. — У меня был план. Все было продумано. Идеальное исполнение. — Тень недовольства пробежала по его лицу. — Но я не думал об Адли. — Он произнес это имя с чистой ненавистью в голосе. — Я не рассчитывал, что ты начнешь отбиваться от моих людей. Честно говоря, я даже не думал, что у тебя хватит духу сбежать, бросившись в тот переулок.

Спа. Он говорил о спа. Я подавила свои эмоции, сдерживая слезы, которые угрожали пролиться, когда я все поняла. Это Олли, Олли Лоусон приказал убить моего отца и Хьюго, Арабеллу и Фрейю.

Он подошел еще ближе.

— И я не ожидал, что ты приползешь к Адли. Чертово проклятие моей жизни. — Он стиснул зубы. — Этот ублюдок постоянно встает у меня на пути.

— Ты убил их, — сказала я едва слышно. — Арабелла и Фрейя были твоими друзьями, и ты убил их. Безжалостно.

— Они просто мешали, — сказал он с такой беспечностью, что все внутри меня горело от ярости. Внутреннее затмение, заглушающее любой свет, живущий в моей душе.

Олли откинул прядь волос с моего лица. Мне хотелось наброситься на него, убить за все, что он сделал, за всю ту печаль и боль, которую он причинил.

— Я всегда хотел тебя, Ческа, — сказал он и дернул мою голову назад. Он ухмыльнулся, когда болезненный стон сорвался с моих губ, и мне пришлось глубоко дышать, борясь с желанием напасть на него. Я знала, что Джин стоит за моей спиной. Я должна была защитить его. Должна была остаться в живых ради Артура.

Мне казалось, что браслет пульсирует вокруг моего запястья, обещая мне, что он придет. Что он найдет нас здесь и уничтожит людей, которые принесли нам столько боли.

— Мне пришлось перестроить так много планов, чтобы, наконец, заполучить тебя. Долгие годы я жаждал тебя. И на этот раз я не потерплю неудачи и сделаю тебя своей. — Он покачал головой и невесело рассмеялся. — В первый раз это был Адли, который встал на моем гребаном пути. Я не рассчитывал, что этот придурок будет рядом. Или даже позаботится о тебе. — Его руки сжались в кулаки, когда он говорил об Артуре. — Я должен был догадаться. Чертовы Адли всегда мешали нам в этом городе. Думали, что они контролируют все. Заставляют всех в этом мире ссаться от страха. — Выражение его лица стало ледяным. — Но не меня. Не мою организации.

Олли Лоусон… Я все еще пыталась осознать тот факт, что врагом, темной силой, которая причинила столько разрушений, были Олли и его семья. Он учился в школе с Хьюго. У него был успешный бизнес. У них было все. Очевидно, этого было недостаточно — они погрузились во тьму преступного мира, чтобы удовлетворить свои мерзкие желания.

Они торговали людьми, как будто те были ничем.

— Все должно было сработать, — сказал он, возвращая меня к реальности. Суровый зимний ветер окутывал нас, пока я слушала безумца передо мной. Дьявола, который обманул мир, заставив его думать, что он какой-то великодушный Бог. Но вот он стоит передо мной, показывая свои клыки, чешую и рога.

— Они нападут на тебя, а я спасу тебя. Таков был гребаный план — простой, но эффективный. Я спасу тебя, и ты, наконец, обратишь на меня внимание. — Я замерла, пытаясь мысленно вернуться к тому, о чем он говорил.

Сучка Харлоу...

То, как нападавшие выплюнули мое имя в спа. Так же, как и те мужчины в Марбелье много лет назад.

— Ты? — спросила я, от шока почти лишившись дара речи. — Это ты все подстроил? В Марбелье?

— Да, — сказал он почти гордо. — Но Адли сунул свой гребаный нос туда, где ему не место. — Он ласково улыбнулся мне. — Мой старик был недоволен этим маленьким трюком, который я выкинул. Не тогда, когда твой отец только что пришел к нам за помощью со своим провальным бизнесом. — Мое сердце медленно стучало, как будто грудь превратилась в зыбучий песок и лишала его воздуха. — Он пошел к одному из наших партнеров, к одному из наших прикрытий, и тот привел его прямо к нашим дверям. — У меня кровь застыла в жилах. — Наши отцы, в конечном итоге, довольно много дел провернули вместе...

— Ты хочешь сказать, что вы одолжили ему деньги, зная, что он никогда не сможет их вернуть, — выплюнула я.

Олли пожал плечами.

— Это был выбор твоего отца и начало прекрасных рабочих отношений. — Он замолчал. — Пока не случилось то, что случилось, конечно.

— Ты убил их, — прошипела я, и тошнота подкатила к горлу, когда я вспомнила, как моему отцу и Хьюго пустили пули в голову.

Олли уставился на меня на секунду, слишком долгую, чтобы быть случайной, а затем сложил ладони и дыхнул на них теплым воздухом.

— Здесь чертовски холодно. Может, продолжим наш разговор внутри?

Олли кивнул в сторону мужчин, которые вывели нас из церкви. Один схватил меня за руку.

— Не делайте ей больно, — предупредил их Олли, и мужчина ослабил хватку. — Не хочу, чтобы моя девушка пострадала.

Его девушка.

Он бредил.

Олли Лоусон был чертовски сумасшедшим.

У меня голова шла кругом от осознания того, что это был он в Марбелье. Он организовал нападение только для того, чтобы предстать рыцарем и «спасти» меня. Чтобы я увидела его, заметила... захотела.

На следующий день я пошла с ним обедать. По спине пробежали мурашки, когда я вспомнила, как он расспрашивал меня, проверяя, все ли со мной в порядке. Несколько раз переспрашивал. Он искал ответы. Пытаясь собрать воедино то, что пошло не так.

И кто именно встал у него на пути.

Я почувствовала еще большую тошноту, когда эта информация закружилась у меня в голове. Потом осознание, что это он торговец людьми. Его подпольная организация, огромные деньги, которые она приносила, были построены на потерях и уязвимости людей. Людей продают в рабство и на секс-работу. Я вздрогнула. Потому что он не был каким-то уродливым монстром, каким-то злым человеком, само поведение которого держало в страхе. Он сам был обычным человеком, его отец был, казалось бы, обычным, хорошим человеком. Но они стояли во главе скрытой империи, построенной на разбитых мечтах и никому неслышных криках жертв.

Нас с Джином отвели в старый гараж, в котором скрылся Фредди. Казалось, что в задней части здания располагались обветшалые офисы, но Олли повел нас в противоположную сторону, приказав сесть на пол в комнате побольше, которая, как я предположила, когда-то была чем-то вроде приемной.

Старая, потертая и выцветшая мебель была расставлена по всей комнате. В центре горел костер в пустой канистре из-под масла, и Олли подошел к нему, протягивая ладони к огню. Я внимательно следила за ним, незаметно подкрадываясь ближе к Джину, надеясь защитить его, пока Артур не доберется до нас.

— Так-то лучше, — сказал Олли через несколько минут. Он улыбнулся мне так, словно его люди не похищали нас, не убивали Алфи Адли и не оставляли после себя кровавую бойню.

Согревшись, он придвинул к нам старое мягкое кресло и непринужденно сел. Фредди стоял в углу комнаты, глядя на нас с Джином таким взглядом, будто мы были ничем, даже не стоили того, чтобы жить. И если бы у него был выбор, мы бы уже стали пищей для червей.

— Значит, ты убил моих подруг и семью? — наконец сказала я Олли. — Просто чтобы забрать меня после твоего провального плана в Марбелье. Еще одно инсценированное «нападение»? — я рассмеялась над тем, насколько он был жалок. — И что? Ты собирался снова броситься и спасти меня? В итоге я должна упасть к твоим ногам, и мы должны безумно полюбить друг друга? — на скулах Олли заиграли желваки, и я поняла, что разозлила его. — При том, что ты убил моего отца и Хьюго?

Олли склонил голову набок.

— Твой отец и Хьюго заявили, что не смогут выплатить долг. — Он наклонился вперед. — Ты знала, насколько все было плохо в компании твоего отца? Знаменитое культовое печенье Харлоу. Ты знала, что бизнес вот-вот перейдет в ведение администрации и что ты, твой отец и жених окажетесь на грани разорения? У них не осталось ни гроша за душой, ни пенни.

Мой пульс участился, но я сохраняла невозмутимое выражение лица. Я не знала. Я ничего этого не знала.

— Твой отец уже отдал нам документы на ваш дом. Шикарную гребаную квартиру Хьюго в Челси. Они уже отписали нам свои машины. — Он поиграл бровями. — Фамильные драгоценности.

— Ты их обчистил. И когда они не могли больше платить деньгами, то заплатили кровью.

Олли стиснул зубы, и не осталось ни следа от его маски равнодушия.

— КАКОГО ХРЕНА ТЕБЕ ВСЕ НУЖНО ИСПОРТИТЬ?! — рявкнул он.

Я вздрогнула от его внезапной вспышки. Хладнокровная личность, которую он собой представлял до этого, постепенно исчезала, открывая истинного монстра, скрывавшегося под ней. Он встал со стула и опустился передо мной на колени, его голос снова стал спокойным и мягким.

— Я хотел, чтобы ты была рядом. Я хотел, чтобы ты захотела меня.

— Я никогда не смогу хотеть тебя. Ты убил мою семью. Моих друзей. Ты лишил моего отца и Хьюго их имущества, их достоинства, — прошипела я.

— Достоинства? — сказал он оскорбленно. — Какого достоинства?

— Ты убил их. Привязал к стульям и выстрелил им в головы, пока они умоляли тебя о прощении. Милосердии. Я видела то видео. Это ты мне его прислал. Ты хотел, чтобы я это увидела, чтобы, спасая меня, ты выглядел героем.

Олли протянул руку и провел ладонью по моему лицу. Я попыталась вырваться, откинув голову назад. Он ударил меня и схватил за челюсть, притягивая ближе, вонзая ногти в мою кожу. Я закричала от боли, не в силах сдержать крик. Олли вцепился мне в лицо.

— Я так давно хотел тебя трахнуть. — Я замерла, и дыхание Джина изменилось. Он был зол. Мне хотелось умолять его ничего не предпринимать. Чтобы не навредить себе.

— У тебя не было ни единого шанса, — сказала я.

Олли махнул рукой одному из своих людей. В следующую секунду в комнату втащили женщину примерно моего возраста. Когда я внимательно ее рассмотрела, то поняла, что мы похожи. Каштановые волосы, то же телосложение, те же глаза. Она могла бы быть моим двойником.

Она молчала, пока ее тащили дальше в комнату. Я попыталась поймать ее взгляд, взгляд тех же глаз, что и у меня, но она просто смотрела в никуда. В ее взгляде не было света. Будто она жива, но вовсе не жила.

Она была одета в пурпурное шелковое платье, и мой желудок скрутило от ужаса. Олли подошел к ней и провел ладонями по ее обнаженным рукам. Он бросил взгляд в мою сторону, затем погладил ее грудь.

— Остановись, — сказала я, мое сердце разрывалось от того, что не было никакой реакции девушки. Как долго он так издевался над ней? И тут я поняла…

— Ты продал ее, — сказала я, зная, что это правда. — Ты украл ее.

— Я купил ее, — поправил он и поцеловал ее в губы. Она никак не отреагировала. Но Олли это, похоже, не волновало. Он застонал, как будто она целовала его в ответ, с любовью.

Я купил ее…

Я закрыла глаза и вспомнила историю Ронни. Семья Олли тоже пытались купить Ронни. Они долгами сделали ее отца беспомощным. Долгами, которые он никогда не смог бы выплатить, и пытались забрать ее в качестве оплаты.

Я купил ее…

Родители этой девушки, ее муж... кто-то из близких... они продали ее, чтобы спасти себя. Они бросили ее на растерзание волкам… самому злобному из всех волков.

Олли повернулся ко мне лицом и поцеловал девушку в шею.

— Ты знаешь, — сказал он и стянул бретельки ее платья с плеч. Платье упало на пол, под ним она была обнажена. Было холодно, но она не жаловалась, не пыталась согреться.

— Внешность — не единственное, что у тебя с ней общего, — сказал Олли, и гнев обрушился на меня, отскакивая от стенок моей кожи, будто пинбол. Олли просунул палец между ног девушки. Я отвернулась от этого зрелища.

Олли рассмеялся, и я услышал, как он шагнул ко мне.

— Посмотри на меня, Ческа, — тихо сказал он. Я не могла. По-прежнему сидела отвернувшись. — Я сказал, посмотри на меня, сука! — Я резко повернула к нему голову, широко раскрыв глаза от того, как он только что говорил со мной. Он ласково улыбнулся. — Так-то лучше. — Он оглянулся на девушку, которая все еще стояла, уставившись в пустоту. — Ты даже не представляешь, сколько было таких, как она.

Я перестала дышать.

— Мне нужны месяцы, чтобы найти их. Они должны выглядеть как надо. — Его взгляд унесся куда-то вдаль, но потом он снова уставился на меня своим гребаным взглядом. — Они похожи на тебя, говорят, как ты. — Олли наклонился и поцеловал меня в лоб. Я отшатнулась от его прикосновения. Он, казалось, ничего не заметил… или ему было все равно. — Но это не ты, Ческа. Никто из них никогда не сравнится с тобой. — Олли встал и подошел к девушке. В одну секунду он выхватил нож, а еще через секунду вонзил его ей прямо в сердце.

Моя невозмутимость, которую я так пыталась сохранить, исчезла. Я закричала, когда девушка упала на пол, ударившись головой о бетон. Кровь текла на пол. Но я увидела это... увидела единственный кусочек жизни, который все еще был в ее глазах, когда она сделала свой последний вздох. Облегчение.

Она хотела умереть.

У меня внутри все сжалось. Что случилось с ней, что заставило ее захотеть умереть? Чтобы в ее разбитом сердце не осталось надежды?

— Ты убил ее! — прорычала я. — Зачем ты убил ее?

Олли вытер нож о пиджак одного из своих людей и убрал его обратно в карман.

— Зачем она мне, когда у меня есть ты? Теперь у меня есть подлинник. После всех этих лет у меня наконец-то есть ты. Больше никаких подделок.

— Нет меня у тебя, — произнесла я четко и громко. — Ты никогда не получишь меня.

Олли бросился на меня, остановившись всего в дюйме от моего лица. Когда он говорил, из его рта брызгала слюна.

— А кто получит? Адли. Чертов Артур Адли. — Он рассмеялся. — И ты считаешь меня демоном? Это он чертов монстр.

— Он не торгует людьми, — выплюнула я. Олли покачал головой, словно разочаровавшись во мне. Нет… как будто ему было жаль меня.

Олли обхватил ладонями мои щеки. Я попыталась вырваться, но его хватка была железной. Я ненавидела это. Ненавидела, потому что Артур держал меня так. Он всегда держал меня так. Когда он это делал, я чувствовала себя желанной. Я чувствовала себя в безопасности. Чувствовала себя обожаемой.

Когда это сделал Олли, я почувствовала себя оскорбленной.

— Бедная, бедная, наивная девочка, — сказал Олли таким мягким тоном, словно разговаривал с ребенком. — Ты понятия не имеешь, какое зло живет в нем. Ты не видела, сколько тьмы живет в его душе. Разве ты не боишься этой тьмы внутри него?

Я посмотрела прямо в глаза Олли.

— Ты еще не видел мою.

Олли отшатнулся, словно не узнавая меня. Как будто та версия меня, которую он жаждал, была отравлена влиянием Артура. Хорошо. Я хотела погибнуть в его глазах. По правде говоря, Олли теперь меня не знал. Он никогда не встречал эту Ческу. Ту, у кого отняли всю семью, всех друзей. И это был не Артур. Все это дерьмо было из-за него.

Он отравил меня. Он погубил девушку, которую когда-то страстно желал. Я стала чудовищем, созданным им самим.

Олли поднялся на ноги, и по тому, как он с отвращением посмотрел на меня, я поняла, что зашла слишком далеко. Но мне было все равно. Я хотела, чтобы он никогда не прикасался ко мне. Мне хотелось, чтобы он умер. Я взглянула на девушку на полу. Он должен был сдохнуть за то, что убил ее, причинил боль, украл ее из этой жизни.

— Она была жалкой копией тебя, — сказал Олли, проследив за моим взглядом. — Ее родители действительно облажались со своим долгом. Заключили со мной сделку, которую не смогли выполнить. — Он пнул ее, перевернув на спину, и пожал плечами. — Но ее можно было купить относительно дешево. Долги ее родителей были не так уж велики. — Он отвел свой взгляд от девушки и, ухмыляясь, сказал: — В отличие от тебя.

Потребовалось некоторое время, чтобы до меня дошло то, что он только что сказал. Чтобы осознать это. Мое сердце сжалось от того, что он имел в виду. Я покачала головой, все быстрее и быстрее, а его ухмылка превращалась в торжествующий оскал.

Он не это имел в виду. Он издевался надо мной.

— Я хотел тебя, — вздохнул Олли. — Но мой отец считал мою потребность в тебе странной. Все время твердил мне, чтобы я забыл о тебе. Что я веду себя как болван. — Он пожал плечами. — К сожалению, несколько дней спустя он попал в ужасную аварию, разбившись на вертолете, и встретил свою безвременную кончину. Оставил меня во главе нашей империи. Организации, которая шаг за шагом сминала под себя преступный мир.

Холод. Все, что я чувствовала — это холод. Осколки льда впивались в мою плоть и царапали каждую из моих костей, причиняя мучительную боль.

— Наш бизнес перешел ко мне, и у меня появилось несколько человек, которые внезапно должны были заплатить раньше, чем планировали.

Мой папа. Хьюго.

— Ты угадала, — он убедился, что я слушаю, — их не пришлось долго убеждать. Мы все знали, что Хьюго не любил тебя, во всяком случае, не так. Ему всегда нужна была только компания. А твой дорогой папаша был в таком дерьме, что я сделал ему предложение, от которого он не смог отказаться.

— Ты лжешь, — прошипела я, но в моем голосе не осталось ни грамма уверенности.

— На самом деле все было просто, — сказал Олли. — Все это устроить. Вы должны были пожениться. Конечно, этого никогда бы не произошло, нужно было только заключить сделку. Но тебе и не нужно было этого знать.

— Ты убил их, — сказала я, чувствуя, как лед начинает таять, и сквозь него пробивается ярость.

— Или мы смонтировали это видео, чтобы заставить тебя так думать?

Я замерла.

Нет... нет, нет, нет… Он лжет. Должно быть, он лжет.

Олли кивнул своим людям и улыбнулся мне, когда они вышли из комнаты. Я услышала приглушенные голоса за пределами комнаты, в которой мы находились. Затем в дверях появились воскресшие из мертвых мой отец и Хьюго.

Я сломалась. Когда увидела их лица, живые и здоровые, мое сердце разорвалось на части.

— Ческа, — прошептал Хьюго и побледнел. Человек, державший его за руку, втолкнул его в комнату. Хьюго упал на пол в нескольких футах от того места, где мы сидели.

— Ческа, нет... — сказал Джин рядом со мной. Его голос был полон печали из-за того, что я видела.

Я перевела взгляд с Хьюго на отца. Моего отца. Который продал меня. Который, по словам Олли, продал меня.

— Ческа, — сказал папа, и в его глазах заблестели слезы. Он попытался дотянуться до меня, но мужчина, державший его, тоже поставил его на колени рядом с Хьюго. Они выглядели так же, как и всегда. Помятые от того, что их привезли сюда, но такие же, как всегда.

Где они жили все это время? Чувствовали ли они себя виноватыми в том, что сделали?

— Нет, — сказала я, отказываясь верить правде, которая смотрела мне в лицо.

— Ческа, — сказал Хьюго, нахмурившись. — Мне очень жаль, очень жаль.

— Ты продал меня, — сказала я, но смотрела прямо на отца. Мой отец. Человек, который должен был заботиться обо мне. Любить меня. Но все, чем он когда-либо был — это холод. После смерти мамы в моем мире не было любви. На этот раз я была рада, что моя мама умерла. Если бы она была еще жива, это убило бы ее.

— Олли сказал, что позаботится о тебе. Он сказал, что не причинит тебе вреда. Что он любит тебя. — Мой отец сглотнул. Как будто знал, что слова, которые произносил, были полнейшей чушью. — Тебе всегда нравился Олли, — папа опустил голову, и за всю свою жизнь я ни разу не видела, чтобы он выглядел сломленным. Он всегда был уверенным и сильным. Но сейчас передо мной он казался слабым, побежденным. Наконец, я увидела, как чувство вины волнами отхлынуло от него.

— Ты продал меня, — повторила я, и его извиняющийся взгляд отскочил от меня, как от стены.

— Долги были слишком велики. — Глаза Хьюго были такими же, как у девушки, лежавшей на полу. Лишенные жизни. И, глядя на своего бывшего жениха, я поняла, что он терзается чувством вины, которое и должен был испытывать. Амбиции Хьюго всегда были его ахиллесовой пятой.

Мне и в голову не приходило, что я стану той, кого они продадут, чтобы спасти свою шкуру.

— Вот видишь, Ческа, — сказал Олли. — Я был твоим спасителем. — Олли подошел к отцу и Хьюго, стоявшим на коленях. — Твоя собственная семья не заслуживала тебя, — он покачал головой, как будто сам разочаровался в них. — Тебе просто повезло, что именно со мной они торговались за твою жизнь. С тем, кто любил тебя. С тем, кто мог бы подарить тебе весь мир.

— Мир, построенный только на страхе, — огрызнулась я, но не отвела глаз от папы. Как он мог так поступить со мной? Его единственной дочерью…

Папа поднял голову.

— Мне очень жаль.

Его извинения пытались зацепить мое сердце. Но я их отбросила. Пустое выражение лица Хьюго оставалось на месте. Он был оболочкой. Не более чем живой труп.

— Фирма Адли построена на страхе, но ты достаточно легко раздвинула для него ноги, — прошипел Олли, и я увидела, как покраснело лицо отца. Я видела, как это пренебрежение ко мне вызвало в нем волну гнева.

— Не смей, мать твою, — рявкнул мой отец на Олли. Тот властный человек, которого я знала, показался в нем. — Не смей, мать твою... — прежде чем мой отец успел закончить фразу, Олли вытащил пистолет и на этот раз всадил пулю прямо в папину голову по-настоящему.

Папа тут же рухнул на землю.

— Прости меня, детка. Пожалуйста, прости меня, — сказал Хьюго и, найдя в себе силы, бросился на Олли. Он повалил Олли на землю, и я закричала. Я закричала, когда жизнь покидала тело моего отца. И я закричала, когда один из людей Олли приставил дуло пистолета к виску Хьюго и выстрелил. В следующую секунду он уже лежал на полу рядом с моим отцом, а Олли выползал из-под него.

Слезы текли по моему лицу, и я не думала, что смогу выдержать еще. Я больше не смогу. Больше никакого обмана. Больше никаких смертей. Сколько может выдержать один человек, прежде чем окончательно сломается?

— Ческа, — сказал Джин, ясно видя мое эмоциональное падение. Я посмотрела на него рядом со мной. — Оставайся сильной. Ты должна оставаться сильной. — Я закрыла глаза и попыталась отгородиться от своей семьи на полу, от девушки, которая была похожа на меня.

Смерть. Так много смертей.

Олли опустился передо мной на колени.

— Тише, милая.

Глядя ему прямо в глаза, я плюнула ему в лицо.

— Иди к черту, — сказала я. Прямо сейчас я чувствовала, как мое сердце окаменело.

Олли вытер слюну с лица и схватил меня за волосы. Он рывком поднял меня на ноги. Скальп пронизывала боль, пока он тащил меня в меньшую комнату в задней части гаража. Я слышала, как Джина также тащат за нами. Олли швырнул меня на пол, и я ударилась щекой о бетон.

— Ты должна следить за своим языком, дорогая.

Я приподнялась на руках и сказала:

— Ты убил маму и сестру Артура? — Олли остановился, как вкопанный, потом повернулся ко мне. — Пожар? В том доме?

— Это мой отец. Тогда я был слишком молод, чтобы принимать такие решения. — Услышав это признание, Джин издал сдавленный звук. Олли пожал плечами. — Мой старик ненавидел Алфи так же сильно, как я ненавижу Артура. Я был рад, что они, черт возьми, сгорели там.

— Он убьет тебя, — холодно сказала я, когда Олли пошел закрывать дверь. — Он найдет меня здесь и убьет тебя.

Олли помолчал.

— Он понятия не имеет, кто мы такие, — сказал он с гордостью. — Много лет мы существовали здесь, в старом добром Лондоне, и никто нас не нашел. Мой отец позаботился об этом.

— Но это был он. — Я видела, как улыбка сползла с лица Олли. — А ты все испортишь. Ты облажаешься. Ты облажался в ту же минуту, как только начал связываться с Адли. Ты был слишком неаккуратен в своих навязчивых поисках меня, в своей жажде мести. Ты — не твой отец. Он построил империю. Это был Ксеркс. Ты просто наследник, который никогда не будет соответствовать ему. И ты увидишь, как эта империя падет.

— Осторожнее, Ческа, — сказал Олли. — Ты же не хочешь присоединиться к своей семье здесь, на полу. — Он сжимал дверь, его руки побелели, выдавая его гнев. — Артур Адли понятия не имеет, где мы. Ты забываешь, что Фредди его знает. Всю свою жизнь он был с его семьей. Он может читать Артура, как книгу. Адли вспыльчив. Предсказуем. А если он нас найдет… — Олли пожал плечами. — Тогда он присоединится к отцу. Самое время втоптать эту семью подонков в грязь. Они отравляют наш город и должны быть уничтожены. — Он указал на Джина. — И я думаю, что начну с тебя.

Олли захлопнул дверь, и в комнате воцарилась тяжелая тишина. Я слышала, как Олли отдавал приказы своим людям. Моя голова гудела от всего, что только что произошло. Я держалась и поклялась сама себе не сдаваться.

Если мы выберемся отсюда, то позволю себе сломаться позже. Тогда я смогу поддаться боли. Прямо сейчас я должна быть сильной. Переместившись, я наклонилась так, чтобы коснуться руки Джина. Я обхватила его пальцы своими и крепко сжала.

Фредди мог знать Артура. Он мог думать, что знает о нем все. Но он знал только прежнего Артура.

Он не знал, что Артур дал мне маячок, не знал, что он послал Ронни и Веру с заданием выяснить, кому на самом деле принадлежит эта чертова «империя». И более того, он не знал нового Артура. Того Артура, у которого была я. Человека, которым он стал с тех пор, как впустил меня в свое, окруженное стеной, сердце.

И Фредди не знал о нашей общей любви, о той связи, которая существовала между нами — непогрешимой, непоколебимой, мстительной по отношению к тем, кто пытался разлучить нас.

Олли Лоусон понятия не имел, что его ждет. Потому что если до этого они думали, что Артур — зло, что в его жилах течет непроглядная тьма… Они понятия не имели, каким чудовищем он станет, чтобы вернуть меня.

Я уставилась на браслет на своем запястье, практически чувствуя, как успокаивающий голос Артура шепчет мне на ухо… Держись, принцесса. Я иду за тобой. Ты никогда меня не бросишь. Я никогда тебя не отпущу…

Поэтому я прижалась к Джину, сделала глубокий вдох и стала ждать, когда мой темный король начнет штурмовать вражеский замок.

Глава 17

АРТУР

Чарли присоединился ко мне у главного офиса. Последние несколько часов он работал над тем, чтобы собрать другие организации, с которыми связался синдикат Лоусона. В ту минуту, когда я позвонил им всем и сказал, кто на них напал, отправив им доказательство, найденное Ронни, они все были на месте. Чертовски готовые уничтожить этих ублюдков сегодня вечером.

Сегодня вечером на Лондон обрушится очередной гребаный блицкриг. Ронни, Вере и хакерам удалось найти каждую ячейку, адреса и штаб-квартиры всех этих ублюдков по всему Лондону. От самого Олли Лоусона до ничтожного куска дерьма, который грузил рабов на лодки и доставлял «товар» заказчикам.

Сегодня они все умрут.

Каждый гангстер в Лондоне был подготовлен и готов покончить с империей, которой, как думал Лоусон, он управлял.

— Никто не уйдет, пока мы не сделаем это. Никаких утечек. Лоусон сбежит, если решит, что мы его вычислили. Я не стану так рисковать, — сказал я.

— У них есть приказ, — сказал Чарли. — Они знают, что если что-то пойдет не так с их стороны, то мы не сможем добраться до них всех. — Чарли выдохнул. — Каждый ублюдок, которого мы знаем, готов к смерти этих уродов.

Я бросил на землю окурок, Эрик свистнул, и все наши солдаты собрались вокруг нас. Бетси, Ронни и Вера вышли из кабинета следом за мной. Одетые в черное, с пистолетами и ножами наготове. Винни стоял рядом с Эриком. Он был спокоен, как ночь. И собирался встретиться лицом к лицу с организацией, которая убила Перл. Которая забрала мою сестру из его рук, из его жизни. Он был готов смотреть, как они умирают. Готов послать их всех к чертовой матери. И мы все тоже.

Я повернулся к Вере.

— Ты разобралась с копами? — у нас было более чем достаточно кротов в полиции, чтобы выстроить гребаную гору. Вера пустила слух, что сегодня вечером произойдет что-то серьезное. И если они услышат что-нибудь, то обязательно сунут свои поросячьи морды туда. Их предупредили, что, если мы уберем этих ублюдков, то торговля людьми в городе сократится, по меньшей мере, на тридцать процентов, и если им это покажется привлекательным, то они закроют глаза на то, что сегодня вечером весь лондонский преступный мир будет охвачен чертовым огнем.

Это и будет отвлекающим маневром в Лондоне, прямо посреди туристического центра. Ирландцы сказали мне, что разберутся с этим. Это означало, что все готово к нашей версии молниеносной войны.

Сегодня вечером банда Лоусона сгорит так же, как они сожгли мою маму и сестру. Скоро они сгорят в аду.

Я повернулся к своим солдатам, одетым во все черное, каждый из которых был вооружен чертовой тонной пистолетов, патронов и ножей. У Лоусона были целые команды людей, охраняющие заброшенные здания. Я не хотел рисковать. Мы должны были, черт возьми, ворваться туда и осыпать всех пулями. Без представлений. Без разговоров. Просто перестрелять всех к чертовой матери.

Потом я найду Лоусона и Фредди. Найду Ческу и Джина.

— У вас есть приказ, — сказал я своим людям. — Оставить Лоусона и Фредди нам, — сказал я, кивнув головой в сторону своей семьи. — Как только все их люди будут убиты, охраняйте периметр и не позволяйте никому из их организации выжить. Стрелять на поражение. Ни один из них не должен сделать ни вдоха, когда мы закончим с ними. — Мои солдаты кивнули, словно вынося приговор для жизней, которые собирались забрать.

Телефон Чарли звонил снова и снова, и он кивнул мне.

— Все готовы. Ройал, Симус, Вано, итальянцы... все. Вооружены и готовы к гребаному броску.

— Выходим, — приказал я своим людям, и все погрузились по фургонам. Майки и Джим, мои генералы, возглавили свои подразделения. Я забрался в последний фургон, вся моя семья села рядом. Как только сел, закурил еще одну сигарету. Проверил, заряжены ли пистолеты и все ли ножи на месте. Потом прислонился головой к стенке фургона и почувствовал, как он отъезжает.

Моя семья молчала, пока мы ехали в Дептфорд. Никотин успокаивал, и я боролся с гневом, который давил на меня, пытаясь вырваться на свободу.

Еще нет. Еще рано.

Но скоро. Скоро я выпущу на волю гребаных демонов внутри себя. И все они направятся к Фредди и Лоусону.

— Со мной все будет в порядке, детка. Обещаю, — говорил Винни своей воображаемой Перл. Его зрачки расширены. Он поцеловал ее в щеку и обнял. — Я никому не позволю причинить нам вред, — Винни посмотрел на меня, потом снова на Перл. — Я позабочусь о нем, клянусь.

Я глубоко вздохнул, зная, что он говорит обо мне. Эрик встретился со мной взглядом и кивнул. Он был готов. Более чем чертовски готов вернуть своего брата. Пара зелено-карих глаз проникла в мою голову, и я держал их там. Прямо в поле моего зрения. Я хранил их там, как талисман. Как гребаный проводник к моей девчонке, запертой в этом гребаном заброшенном гараже.

Я взглянул на свой телефон, замену того, который разбили эти ублюдки Лоусоны. Открыл приложение и увидел, что Ческа не двигалась уже тридцать минут. Судя по чертежам, которые нам удалось раздобыть, ее держали в каком-то подсобном помещении.

Я старался не думать о том, что она пострадала. Мне нужно было сдерживать свою ярость, пока мы не окажемся там. Мысль о ней в любом состоянии, кроме идеального, заставляла ярость наполнять кровь и просачиваться в мои кости, мою плоть, разрывая мое вынужденное спокойствие.

— Идем напролом, — сказал я своей семье, которая все еще смотрела на меня. — Точно так же, как мы поступили с русскими. Идем туда и никакой гребаной пощады. — Все они либо кивали головами, либо сжимали пистолеты, либо щелкали ножами. — Как только солдаты Лоусона будут убиты, начнем охоту на Олли и Фредди. — Моя рука в кожаной перчатке сжала приклад пистолета. — Позволим им вести. И сначала посмотрим, что они сделают. — Я указал на свой пистолет. — А потом достанем и их.

Остальная часть поездки прошла в молчании. Мы остановились, и водитель стукнул кулаком по перегородке между нами. Чарли ждал моего сигнала. Я снова проверил маячок. Девчонка из Челси все еще не двигалась.

— Сожжем их к чертовой матери, — сказал я Чарли, и он послал сигнал другим синдикатам, разбросанным по городу, чтобы они выдвигались и уничтожили этих уродов раз и навсегда.

Я закинул новую сигарету в рот, затем кивнул Эрику, чтобы он пинком распахнул двери фургона. Он так и сделал, мои солдаты выстроились в одну длинную гребаную стену смерти. Ублюдки Лоусона, удивленные нашим появлением, выскочили из заброшенных зданий, открывая стрельбу.

Я взвел курок пистолета, а затем обрушил гребаный дождь из пуль.

Приняв мой первый выстрел за сигнал, солдаты Адли открыли огонь по людям Лоусона, которые пытались нас уничтожить. Я шел вперед, моя семья и солдаты ни разу не нарушили нашу линию.

Мы двинулись дальше, один гребаный смертоносный отряд. Люди Лоусона начали падать, их защита рассыпалась под внезапной атакой. Я покуривал сигарету, вгоняя пулю за пулей в ублюдков, которые пришли за моей семьей, семьей Чески, моей гребаной кровью.

Винни безумно смеялся, пробивая дыры в головах и сердцах. Ронни кричала о кровавой мести, слезы текли по ее лицу, когда ее пули попадали в цель. Мы шли вперед, пока Эрик не крикнул:

— Сейчас!

Это был сигнал для Майки и Джима разделиться со своими людьми, направляясь в другие здания.

Увидев гараж прямо перед собой, мы с семьей убрали оставшихся ублюдков у входа в старое здание и ворвались внутрь. Я опустил пистолет и зашагал к двери, ведущей туда, где держали Ческу и Джина. Остановившись в дверях, я затянулся сигаретой.

Затем закрыл глаза и позволил ярости, которую я сдерживал в течение нескольких часов, наполнить мои мышцы и кости, наполнить мою кровь лавой, готовой обрушить ад на ублюдков за дверью.

Я пинком распахнул дверь, и прямо передо мной на чертовом старом кресле сидел Олли Лоусон. А вокруг него были головы. Гребаные головы на кольях. Головы, отрезанные от тел. Я пробежал по ним глазами и сразу узнал.

Отец Чески.

Хьюго и...

Мое гребаное сердце замерло, когда мой взгляд упал на третью голову. Каштановые волосы, оливковая кожа, открытые зелено-карие глаза, полные гребаные губы. Я был готов взорваться. Вот-вот потерять свой гребаный разум и разорвать этого ублюдка на части голыми руками, но пригляделся поближе.

Это была не Ческа.

Мое гребаное сердце снова ожило. Это была не Ческа.

— Будем честны, — сказал Олли, скрестив ноги и сложив руки на коленях. — Я почти поймал тебя.

Дверь за нами захлопнулась, и я услышал приближающиеся шаги. Я знал, кто это, даже не глядя. Но прежде чем Фредди успел подойти ко мне, Эрик ударил его прикладом пистолета в лицо и схватил, заломив руки за спину.

— Тот же гребаный ход, что и всегда, придурок, — прорычал Эрик. — Надо было догадаться, что ты слишком тупой, чтобы попробовать что-то новое.

Я слышал, как Фредди пытался драться с Эриком. Но этот ублюдок в ближайшее время не вырвется из рук Эрика. Я бросил сигарету к ногам Олли, не заботясь пока о своем брате-предателе. Олли смотрел, как окурок едва не ударился о его ботинки, и улыбался мне.

Я собирался стереть эту ухмылку с его уродливого гребаного лица.

— И что? — Олли откинулся на спинку стула, словно мы вели непринужденную беседу. — Что привело тебя в мою лесную глушь?

— Где она? — прорычал я, играя в эту чертову игру. Фредди мог немного понаслаждаться объятиями Эрика, пока я не был готов прикончить его. Сначала я должен был разобраться с этим куском дерьма.

— А, ты имеешь в виду Ческу? — Олли поднялся на ноги. — Он указал на головы ее отца и Хьюго. — Она чувствовала себя немного нехорошо после того, как увидела этих двоих. После того, как верила, что они мертвы. — Он помолчал. — На случай, если ты не знаешь, то это было не так. — На самом деле я знал. Это было то, что я сказал своей семье в церкви. В досье Ронни говорилось, что они продали ее Лоусону. Они направлялись на Карибы, чтобы начать свою жизнь заново. Но когда Ческа сбежала после нападения Лоусона в спа-отеле, он держал их в плену, пока ее не нашли. Понятное дело, он никогда не собирался отпускать их за границу.

Я позволил Лоусону произнести свою гребаную речь. Пусть думает, что это он устроил это шоу.

— Видишь ли, они продали ее мне, Адли. Формально она моя. Оплата их долга. — Он пожал плечами. — Ты знаешь правила. Ты и сам даешь в долг.

— Она, черт возьми, моя, — сказал я гортанным голосом, обещающим смерть.

— Вот тут-то ты и ошибаешься. — Я ждал, что он продолжит. — Ты не получишь ее, если умрешь.

Дверь в комнату, где, как я знал, находились Ческа и Джин, распахнулась, и двое мужчин открыли огонь. Но мы были готовы. Мы читали их чертовски хорошо. Олли не был таким лидером, каким был его отец. Он был трусливым, избалованным маленьким ублюдком, который понятия не имел, что нужно, чтобы управлять успешной гребаной криминальной империей.

Винни и Вера уже были там, всаживая пули в их черепа. Мозги разлетались по полу.

Олли потянулся за пистолетом, но я тут же оказался рядом, запустив кулак в его уродливую рожу и перерезав ножом подколенные сухожилия. Он закричал и упал на пол. Я отшвырнул его пистолет, обойдя вокруг него, пока он лежал, сжимая ноги.

Затем Ческу и Джина втащили в комнату последние двое людей Лоусона. Ронни и Бетси проверили другие комнаты, ища кого-нибудь еще. Но мои глаза были прикованы к Ческе. К ее чертовому красивому лицу. Ее идеальному лицу, избитому и в крови. Вся комната стала красной, когда кровавая пелена застелила мои глаза.

Они тронули мою девчонку. Этот ублюдок прикоснулся к моей гребаной девчонке!

— Отпустите их, — ядовито сказал я тем, кто их держал. Олли рассмеялся, лежа на полу.

Мужчины отвлеклись на смех своего босса. Чарли воспользовался этим отвлечением, чтобы прицелиться им в головы и послать пули прямо в черепа. Ческа всхлипнула, когда мужчина позади нее упал, а Вера и Ронни подошли ближе. Они срезали скотч с нее и Джина.

— Артур, — с облегчением прошептала Ческа, а потом увидела колья вокруг Олли и головы, насаженные на них. Когда она подошла ближе ко мне, то не могла оторвать глаз от своего отца, Хьюго и той, кто, черт возьми, был так сильно похож на нее.

Слезы наполнили ее глаза и потекли по щекам. Но она не рыдала. Она ни хрена не сломалась. Вместо этого я увидел, как темнота заполнила ее глаза. Та же тьма, что жила во мне. То, что было моим, теперь стало и ее.

Я взял Ческу за руку и притянул к себе. Прижался губами к ее губам, которые так любил. Я не хотел отпускать ее. Мне нужно было держать ее рядом с собой, но я должен был расправиться с ублюдком на полу.

Я отпустил Ческу и кивнул ей, чтобы она отошла. Олли смотрел на меня с пола. Ублюдку не понравилось, что я поцеловал свою девчонку.

Я холодно рассмеялся, потом раскинул руки.

— И это все? — крикнул я в пустую комнату. — Это и есть великая империя Лоусонов? — Олли наблюдал за мной, но теперь в его расстроенных глазах было веселье. Это просто взбесило меня до чертиков. Я подошел к нему и пнул ногой в голень. Услышав треск, понял, что сломал ему кость. Я закурил сигарету, не сводя глаз с ублюдка, стонавшего и сжимавшего свою сломанную ногу.

Ческа стояла рядом, неподвижная, как чертова статуя, не сводя глаз с Лоусона. Испепеляя его взглядом. В ее глазах было выражение смерти, и это заставляло меня чертовски возбуждаться.

— Знаешь, она так кричала, — сказал Олли, отвлекая мое внимание от Чески. Казалось, ему было наплевать, что он вот-вот умрет от моей руки. Я обошел его, наступив ему на руку, когда проходил мимо. Раздался еще один хруст, и крик Олли нарушил тишину в комнате. Но потом этот крик превратился в пронзительный смех. Психопат хохотал.

— Когда огонь пожирал дом, она кричала, — сказал он, задыхаясь от боли.

Моя кровь вскипела в ту же минуту, как он упомянул дом, провоцируя меня действовать. Я снова наступил на ту же руку. Конечность опала словно плеть. Я плюнул ему в лицо.

— Продолжай говорить о моей маме, и я, черт возьми, сделаю так, чтобы это длилось всю ночь, сука. Я разорву тебя на куски, порву тебя на полоски, а потом насажу твою отрубленную гребаную башку на один из этих кольев.

Лоусон улыбнулся и переместился, пока не встал на одно колено, пытаясь удержать равновесие. Ублюдок посмотрел мне прямо в глаза и сказал:

— Кто сказал, что я говорю о твоей маме?

— Я убью тебя! — взревел Винни, но Чарли удержал его прежде, чем он успел вырвать язык Олли. — Не смей говорить о моей Перл. Никогда, черт возьми, не смей говорить о моей Перл. — Винни тяжело дышал, его лицо было ярко-красным.

Я сердито посмотрел на Лоусона. Он должен был умереть. Медленно.

Я шагнул вперед с ножом в руке.

Но как только я это сделал, мой телефон запищал, и лицо Олли просияло.

— Похоже, еще не все мои люди мертвы. — Широкая улыбка тронула его губы. Я понятия не имел, о чем он говорит. — Ну? — спросил он. — Разве ты не собираешься посмотреть? Если дело дойдет до этого, я хочу быть уверен, что ты это видел, пока я здесь.

— Я скорее убью тебя, чем посмотрю какое-нибудь гребаное видео, которое ты с трудом отправляешь, — сказал я.

Вокруг меня снова раздались сигналы о новых сообщениях, затем наступила тишина.

Через несколько секунд Чарли подошел ко мне, протягивая телефон. Его лицо выглядело так, словно он увидел чертово привидение.

Мой двоюродный брат нажал кнопку воспроизведения видео. Бетси и Вера не сводили глаз с Олли. Но Лоусон смотрел только на меня. Я чувствовал тяжесть его взгляда, когда видео запустилось.

Я смотрел, как какой-то ублюдок в обычной черной одежде и балаклаве выносит мою сестру из задней двери дома. Дом горел, мама была внутри, но кто-то зашел за Перл. Мое сердце бешено колотилось, когда я увидел свою сестру живой, но ее забрали.

Видео оборвалось. Мои руки чертовски тряслись от ярости, когда воспроизвелось следующее. Девушка в костюме. Блондинка с глазами Перл. Девушка лет двадцати с небольшим…

У меня перехватило дыхание, и я понял, что вижу. Мой мозг пытался, черт возьми, осознать то, что я видел.

Перл…

— Энни, — сказал Олли, произнося имя моей матери. Он не заслуживал того, чтобы произносить ее гребаное имя. Я вырву его грязный гребаный язык, если он скажет это еще раз. — Это моя сестра, Энни Лоусон.

Победа отразилась на его лице, когда его слова проникли мне в мозг. Рука Олли висела, нога была сломана, но ублюдок все еще смотрел на меня.

— Что может быть лучше, чем взять твою любимую сестренку и сделать ее одной из нас?

— Ты лжешь, — прорычал я, но смотрел на девушку, сидящую в кафе в какой-то другой гребаной стране. Франции, Швейцарии или еще каком-то дерьме, судя по всему. Кто-то подошел к ее столику, и она улыбнулась, пожимая ему руку. Я замер. Потому что я знал эту гребаную улыбку.

Это была Перл… Они забрали Перл!

— Тварь! — я бросился на Олли, но тот был готов. Он вытащил пистолет и выстрелил, задев мою руку. Я не чувствовал боли, не прекращая наступать на него. Мне просто нужно было, чтобы этот ублюдок сдох.

Когда я поднял руку, чтобы ударить его по лицу, он сказал:

— Энни управляет нашим европейским предприятием. — Я замер и представил, как она в этом костюме пожимает кому-то руку. Видео, о котором она явно не знала.

— Торговля людьми? — спросила Бетси с отчаянием в голосе. — Перл замешана в торговле людьми?

Олли поднял бровь, глядя на мою кузину.

— Энни не вытянет такого дерьма. — Он снова посмотрел на меня. — Моя сестра настоящая чертовка. — Я собирался убить его. Я должен был, черт возьми, убить его. Перл была моей сестрой, а не его. Моей чертовой младшей сестренкой.

— Она больше подходит для наркотиков и оружия. — Он снова улыбнулся. — На самом деле вкусы у вас очень похожи. Она ничего не знает о торговле людьми в нашем бизнесе. — Он вздрогнул. — Энни может быть настоящей маленькой садисткой, если ей кто-то не нравится. Ей нравится заставлять платить по счетам. И она любит меня. Ее старшего брата. Я никогда не расскажу ей о наших настоящих лондонских авантюрах. Не хотел бы навлечь на себя ее гнев.

— Где она? — прорычал я.

— Где она, черт возьми?! — крикнул Винни позади меня, все еще сдерживаемый Чарли.

— Не здесь, — сказал Олли, и мой разум превратился в гребаный хаос. Перл была жива и работала на Лоусонов. Нет, не работала. Она была Лоусон. Чертова Адли, удочеренная Лоусонами, носящая имя нашей убитой мамы.

— Она ничего о тебе не помнит, — сказал Олли, и я услышал, как Бетси резко втянула воздух, словно ее подстрелили. — Она не знает, что знаменитая семья Адли когда-то была ее. — Он рассмеялся, и этот звук действовал мне на нервы. — На самом деле, она чертовски ненавидит вас. Ненавидит тебя… — Олли наклонился ко мне. Но я не мог даже пошевелиться, трещина в моей груди превращала все внутри меня в пустоту.

Моя сестра ненавидела нас. Ненавидела меня.

— И если что-нибудь случится с ее самым дорогим старшим братом, со мной, то она уничтожит вас всех.

Все, что я мог видеть в своей голове — это Перл. Перл была жива. Сидит в кафе, улыбается и пожимает руку какому-то придурку.

Моя младшая сестра была чертовски жива.

Олли приставил пистолет к моему лбу. Ствол прижался к моей коже, и огонь зажегся в его гребаных глазах. Смерть. Он хотел моей смерти.

Перед глазами плясала тьма, сам Сатана готов был утащить нас обоих с собой.

— Сделай это, — прорычал я с горящими глазами, отталкиваясь от пистолета. — ЧЕРТ ВОЗЬМИ, СДЕЛАЙ ЭТО! — крикнул я, поднимая свой пистолет к его черепу. Олли широко улыбнулся и снял пистолет с предохранителя точно так же, как я снял свой. Мы собирались умереть. Этот ублюдок умрет прямо сейчас, даже если мне самому придется спуститься в чертов ад...

Потом он замер.

Его глаза расширились.

И Лоусон начал задыхаться, шевеля губами. Его рука задрожала, и пистолет упал на пол. Я откинул голову назад, когда он рухнул на пол, только чтобы увидеть Ческу, стоящую позади него, с одним ножом в руке, а другим в шее Олли Лоусона, торчащем прямо в сонной артерии.

Она подняла свои зелено-карие глаза на меня. Я, черт возьми, дышал, бешеный стук сердца разрывал мою гребаную грудь. Затем я вскочил на ноги, прижавшись губами к ее губам, ее руки отчаянно царапали мою спину, шею и голову.

— Принцесса, — прохрипел я, опуская руки на ее тело, проверяя, все ли с ней в порядке.

Она жива.

Чертовски жива.

— Я люблю тебя, — сказала она, отстраняясь и глядя мне в глаза без слез. Не было никаких гребаных слез.

Я резко обернулся. Фредди смотрел в мою сторону, все еще удерживаемый Эриком. Но я видел страх в глазах крысы. Его босс сдох, и теперь пришло его время встретиться лицом к лицу с гребаным жнецом.

— Ты знал, что она жива. — Я остановился перед ним. — Все это время ты, черт возьми, знал, что Перл жива. Что она теперь Лоусон. — Я никогда не хотел никого убить так сильно, как этого ублюдка. Эту двуличную крысу.

Фредди ухмыльнулся. Он знал, что у него мало времени. И он использовал свои последние минуты, чтобы еще глубже вонзить нож мне в спину.

— Это устроил мой отец. Знал, когда твоя мама и Перл останутся одни. Он организовал все, чтобы Лоусоны подожгли дом, а потом увез ее из дома, подальше от вас, ублюдков. А теперь она одна из нас, — его глаза вспыхнули. — И она убьет тебя. Она убьет вас всех, когда узнает, что вы сделали. — Взгляд Эрика горел яростью. — Если ты Темный Лорд, то она — сам ад. — Фредди кивнул. — Она придет за тобой, Арти. Твоя сестра, которую ты оплакивал, по которой скучал каждый день, ненавидит тебя и придет, чтобы убить. Она...

Я схватил его за лицо и свернул ему шею, прежде чем он успел сказать что-нибудь еще. Я больше не хотел слышать его гребаный голос. Фредди обмяк в объятиях Эрика, и Эрик бросил его на землю, как мусор.

Я обернулся. Вся моя семья смотрела на меня, их глаза были полны боли и ярости от новости о Перл.

Моя сестра была жива.

Винни уставился в пол, его разум был вывернут наизнанку. Все смотрели на меня, ожидая ответов.

У меня их не было. Черт возьми, не было!

Ярость закипала во мне от пальцев ног до гребаного черепа. И я заорал. Я запрокинул голову и зарычал. Мой рев эхом отразился от стен. Она была жива. Перл была жива, и она ненавидела нас. Презирала нас. Хотела увидеть, как мы сдохнем.

Руки обхватили меня сзади.

Ческа.

Обернувшись, я встретил ее слезящиеся глаза, притянул к себе и прижал к груди.

— Мы вернем ее, — сказала она и поцеловала меня. Она поцеловала меня, и мое тело успокоилось.

Вода для того, чтобы усмирить мой гребаный огонь.

Я обнимал Ческу, потом обхватил ладонями ее окровавленные щеки.

— Ты, черт возьми, убила его, — я искал на ее лице хоть малейший признак сожаления, шока или вины. Чарли и моя семья начали принимать звонки, возвращаясь к гребаному бизнесу. Но все это было белым шумом, когда я смотрел на мою женщину, мою принцессу, мою гребаную королеву.

— Он заслужил смерть, — холодно произнесла она, и ее глаза потемнели. — За то, что он сделал. За все, что он сделал со всеми нами, — Я прижался лбом к ее лбу, и все, что было внутри меня, объединило нас. В этот момент я понял, что аура тьмы, та, что, по словам Винни, окутывала меня, слилась с ее красным. Что бы там ни видел Винни вокруг нас, теперь мы были чертовски похожи. Нет ни начала моей жизни, ни конца ее.

— Ты пришел за мной, — прошептала она, и я опустил руку к браслету на ее запястье, благодаря Бога за то, что он был на ней.

— Я же говорил, что сделаю это, — прорычал я, снова завладевая ее губами. Ее язык был на вкус как гребаный рай. — Ты никогда меня не бросишь. Никогда, черт возьми, не покинешь меня. Отныне, черт возьми, ты Адли, и что бы мы ни делали, ты будешь рядом со мной.

Ческа улыбнулась мне в губы и вздохнула.

— Теперь я Адли.

Я зарычал, прижимаясь к ее губам, чертовски крепко поцеловал. Затем с трудом заставил себя оторваться от нее и сказал своей семье:

— Идем, черт возьми, домой.

Глава 18

ЧЕСКА

Я вышла из душа, вдыхая влажный воздух. Завернувшись в полотенце, вошла в спальню. Мне потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что Артура нет, а Ева Адли сидит в кресле. Я замерла и встретила ее жесткий взгляд.

Она, как всегда, была одета безупречно, но, присмотревшись внимательнее, я заметила, что ее щеки побледнели, а глаза покраснели. Мое сердце разрывалось от жалости к матриарху Адли. Она только что потеряла своего единственного оставшегося сына от рук мальчика, которого она вырастила, как горячо любимого внука. Предатель, воспитанный, чтобы уничтожить ее семью изнутри.

— Ева, — поздоровалась я и направилась к ней. Она молчала, глядя на меня каменными глазами, когда я остановилась в нескольких футах от нее. — Мне жаль, — сказала я, чувствуя себя совершенно опустошенной. — Насчет Алфи. Фредди. Мне невероятно жаль.

Ева не отреагировала, не вздрогнула. Вместо этого она поднялась на ноги и встретилась со мной нос к носу. Ее глаза оценивали меня. Я напряглась, ожидая ее осуждения. Но открыв рот, она сказала:

— Ты убила Олли Лоусона.

Я не могла говорить, поэтому просто кивнула.

Ева прошла мимо меня, но, взявшись за дверную ручку, повернулась ко мне лицом.

— Это тяжелая, опасная и порой неблагодарная работа — быть хозяйкой этой фирмы.

Я вздернула подбородок, услышав вызов в ее голосе.

— Я готова к этому.

Ева наклонила голову в сторону, как будто рассматривая меня.

— Впереди трудный путь. Артур не успокоится, пока не вернет Перл. Пока остальные предприятия Лоусона не будут уничтожены.

— Я знаю.

Ева посмотрела на бушующий огонь в камине, затем снова встретилась со мной взглядом.

— Может быть, я ошибалась насчет тебя, — сказала она, и от этих слов у меня в груди разлилось тепло. Но потом она пожала плечами, поджав губы. — Посмотрим.

С этими словами она вышла из нашей спальни, закрыв за собой дверь, и ее мимолетное одобрение вызвало легкую улыбку на моих губах.

***

Я нашла его у их могил.

Солнце только начинало подниматься над церковью Адли, озаряя новый день. Резкий ветер хлестал по моим влажным волосам, вызывая озноб на моей свежевымытой коже. Я отчаянно хотела смыть с себя прошлую ночь. Но пятно в моем сознании не исчезало, сколько бы воды ни пролилось на меня из душа. События той ночи отпечатались в моем мозгу так же четко, как клеймо, которое организация Олли гордо носила на своих запястьях.

Я все еще была в шоке, когда думала о Хьюго и моем отце. Я знала, что так будет не всегда. Но сейчас это было так, как если бы мое тело не могло больше терпеть боль, достигнув своего предела. Оно отвергало тяжелые эмоции, пытавшиеся пронзить меня изнутри, и создало непроницаемую броню вокруг моего сердца. Броню, которая опускалась только для моей новой семьи и, конечно же, короля, который держал мое сердце в своих крепких руках.

Под ногами хрустели опавшие листья. Услышав шум, Артур оглянулся и молча протянул руку. Руку, о которой я мечтала, что он позволит держать в своей. Привязанность, которую он теперь дарил мне.

Нахмурившись, он смотрел на могилы матери и сестры. Глаза прикованы к новому участку, на котором была вырыта могила для его отца, наконец-то присоединившегося к своей любимой жене после всех этих лет без нее. Завтра мы похороним его, попрощаемся в последний раз.

Я крепко сжала руку Артура, оказывая ему молчаливую поддержку, в которой он, без сомнения, нуждался. Я прочла эпитафию на могиле Перл и сделала глубокий вдох.

Мы понятия не имели, чьи останки похоронены на этом маленьком кладбище Адли. Останки найдены на месте дома. Без сомнения, их подкинули туда после того, как Энни Адли и ее любимый дом превратились в прах.

Я положила голову на руку Артура, чувствуя тяжесть в его сердце.

— Все в гостиной. Винни все еще в своей спальне. Но все остальные ждут... тебя.

Артур устал, его голубые глаза были измучены болью. Потому что, хотя он узнал, что его младшая сестра жива, он также узнал, что она не помнит о принадлежности к этой семье, о нем. И она презирала их. Если Олли был прав, Перл Адли теперь планировала войну с братом, о существовании которого даже не подозревала из-за какого-то лжеца.

— Может быть, отложим собрание до тех пор, пока все не выспимся, — сказала я. Артур все еще был покрыт засохшей кровью. — Наша семья поймет. Мы все на пределе своих возможностей.

— Нет. Я хочу с этим разобраться. — Он повернулся ко мне и обнял. — Я хочу, чтобы эта чертова ночь закончилась. — Артур вдохнул запах моих свежевымытых волос, его плечи расслабились, как будто одно мое присутствие успокаивало его, успокаивало ярость, которая бушевала в нем, все еще ища мести.

Мне хотелось уложить его в постель и просто обнять, дать ему понять, что он любим, что его обожают. Но я знала его. Он серьезно относился к своей роли главы этой семьи. Он безропотно нес тяжесть давления фирмы. Я поклялась, что отныне буду помогать ему разделять это бремя. Я бы облегчила его ношу, даже если бы это было возможно, только заботясь о нем после того, как все закончится.

Когда Артур отпустил меня, он закурил сигарету и обнял меня за плечи, ведя нас обратно в церковь, которую теперь патрулировало вдвое больше солдат Адли, чем когда-либо прежде.

Теперь, когда мы все вернулись в целости и сохранности, он не собирался рисковать.

Мы вошли в гостиную. Вся семья, кроме Винни и Джина, сидела на знакомых стульях. В камине горел огонь, и я вдыхала успокаивающий запах горящих поленьев.

Я стояла рядом с Артуром, пока он наливал два бокала джина в баре, положив руку ему на поясницу. Он передал мне один стакан, потом сел в свое обычное кресло, возглавив круг, составляюший его семейные собрания. Артур притянул меня к себе на колени и поцеловал в затылок.

— Знаешь, мы можем выделить Чес ее собственный стул, — сказал Эрик с ухмылкой на лице. Это была первая капля легкомыслия, которую принес день.

— Она останется здесь, черт возьми. — Артур обнял меня за талию и прижал спиной к своей груди. Я прижалась к его теплу, запах табака и мускуса просочился в мои легкие. Артур открыл было рот, чтобы что-то сказать, но в дверях появился Джин.

— Джин? — Эрик подвинулся вперед, в его голосе больше не было смеха. — Что случилось? Ты в порядке?

Джин кивнул. Он указал на свободный стул, тот самый, который обычно занимал Фредди.

— Ничего, если я сяду?

Я изумленно уставилась на него. Джин хотел присутствовать на семейном собрании. Он никогда раньше не сидел здесь. Никогда не предпринимал попыток включиться в семейный бизнес. Артур и остальные всегда признавали, что у него нет никакого желания вступать в фирму. Я могла сказать по ярким глазам и скрытым улыбкам, сияющим в сторону Джина, что они были более чем согласны с тем, чтобы он занял освободившееся место.

— Твое место здесь, — сказал Артур, и Джин сел, его щеки покраснели под всеобщим вниманием. Но слова Артура, казалось, дошли до его ушей, и он выпрямился на стуле, как будто наконец нашел цель, путь из лабиринта, в котором, как он признался мне, жил.

Джин встретился со мной взглядом, и я подмигнула ему. Его губы сложились в мягкой ухмылке. Затем его взгляд застенчиво переместился на Чарли. Чарли, который уже наблюдал за Джином с непроницаемым выражением лица.

Чарли отвел взгляд только тогда, когда Артур заговорил с ним. Чувствуя, как в груди разливается тепло, я положила голову на плечо Артура, глядя на свою измученную битвами семью с любовью и уважением в сердце.

Моя семья. Теперь у меня была настоящая семья.

Словно почувствовав мои мысли, Артур провел большим пальцем вверх и вниз по моему животу — жест утешения, любви.

— Все тела уничтожены. Ни одного ублюдка не осталось, — сказал Чарли. Он снова сунул трубку в рот. — Копам были даны наводки о местонахождении похищенных девушек и о том, где их держат Лоусоны. А также список адресов людей, которые держат одну или нескольких из них дома.

Чарли встретился со мной взглядом.

— Мы нашли клетку в квартире Олли, где он держал девушек, похожих на тебя. Тех, что он оставлял для личного пользования. — Мой желудок сжался, кровь остыла до ледяной температуры. — Когда ты будешь готова, мы отвезем тебя туда, и копы узнают, что Ческа Харлоу-Райт была похищена Олли Лоусоном и все это время находилась у него дома. — Чарли взмахнул рукой в воздухе. — Мы позволим им найти тебя, создадим историю, которой ты будешь придерживаться, а потом свалим всю вину на Лоусона. Ты можешь утверждать, что он сбежал, когда попал в неприятности с кем-то, оставив тебя там. Тогда ты сможешь оставить все это дерьмо позади и, наконец, стать одной из нас, — Чарли подмигнул мне и улыбнулся.

— Она уже, черт возьми, одна из нас, — сказал Артур без возражений.

— Слышали, слышали, — сказала Бетси, поднимая бокал.

Артур повернулся к Эрику.

— Есть что-нибудь о Фредди? — Эрик приказал солдату сохранить жизнь одному из людей Лоусона. Солдат остался в гараже, когда мы уходили, и получил ответы, прежде чем избавиться и от него.

— Только то, что сказал нам этот ублюдок, — сказал Эрик. — Его отец проник в круг твоего отца много лет назад. Он с детства был правой рукой старика Лоусона. Он подослал его в нашу фирму, чтобы добывать для них информацию. Когда Фредди вырос, его учили делать то же самое. Они сливали информацию Лоусонам.

— Когда умер его отец, Фредди был раздавлен, обвинил нас и решил отомстить. В течение многих лет он планировал вместе с Лоусоном, как они нас уничтожат.

Эрик кивнул мне.

— План Лоусона по похищению Чески отличался от того, который предназначался нам. — Он пожал плечами. — Но потом все изменилось. — Я сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться. — Они никак не ожидали, что Ческа придет сюда. Мозги тупого Олли закипели, когда Ческа появилась в «Спарроу Рум» после того, как его нападение закончилось провалом. Фредди сказал ему, что вы не виделись больше года, полагая, что ты бросил Ческу.

— Фредди не планировал, что все это дерьмо пойдет ко дну, но когда Ронни отследила видео, которое он прислал тебе о твоей маме, он понял, что у него мало времени. Что скоро мы узнаем, что среди нас завелась крыса.

Эрик стиснул зубы.

— Когда твой отец очнулся, Фредди понял, что сможет застать тебя одного. К счастью для него, пробуждение Алфи совпало с ловушкой, которую он оставил для нас на пристани. Внезапно у него появился способ оставить тебя и Чес с ним наедине. Присутствие Джина было просто счастливым совпадением. Он понял, что сможет добраться до тебя, пока остальные будут в доках разбираться с шоу, которое они устроили. — Эрик вздохнул.— Он убил твоего отца по собственной воле.

Артур напрягся. Я взяла его руку и поднесла ко рту. Поцеловала тыльную сторону его ладони и почувствовала, как он расслабился, медленно выдыхая через нос.

Винни пронесся по коридору и влетел в гостиную, весь в ярости. Его глаза были широко раскрыты, а волосы растрепаны больше обычного.

— Она ушла, — сказал он отчаянно. — Перл, — уточнил он, его руки дрожали. — Я не могу ее найти. Она, черт возьми, ушла. — Галлюцинация. Призрак Перл, который сдерживал его, помогал ему оставаться в здравом уме. — Она, черт возьми, ушла! — Винни остановился. — Видео. Девчонка на видео. Она забрала ее у меня. — Он замер, а затем, сжав руки в кулаки, заорал: — Эта чертова самозванка забрала мою Перл!

Чарли поднялся на ноги, подняв ладони перед собой.

— Успокойся, Винни, — сказал он, подходя к нему, как к дикому зверю. — Мы вернем ее, — тихо сказал он. — Клянусь тебе, мы вернем ее тебе. — Винни выдохнул, задыхаясь, будто не дышал несколько дней.

— Ты обещаешь? — спросил он Чарли, цепляясь за его слова, как за якорь той капли здравого смысла, что у него еще оставался.

— Я когда-нибудь врал тебе раньше?

Винни покачал головой.

— Нет. Нет, ты никогда не врал мне раньше.

— Давай нальем тебе чаю. Все будет хорошо. — Чарли вывел Винни из комнаты, оставив за собой мертвую тишину.

— Рон? — сказал Артур, снимая напряжение, вызванное вспышкой Винни.

Ронни глубоко вздохнула, готовясь передать информацию о Перл, которую ей удалось найти после того, как мы вернулись домой.

— Это правда. Все это правда. Перл жива и носит имя Энни Лоусон. — Ронни покачала головой. — Не знаю, почему она не помнит ни тебя, ни свою настоящую семью, но ясно, что случилось нечто такое, что заставило ее забыть обо всем. — Вера кивнула Ронни, чтобы та продолжала. — Во всех смыслах Олли был ее старшим братом. — Артур замолчал. — Они увезли ее в Швейцарию, подальше от этой семьи. И там она росла, училась, до сих пор живет. Олли все время навещал ее. Перл ведет свой наркобизнес в Швейцарии.

— И кто они? — спросил Артур грубым голосом.

— Сидэл Групп, — сказала Ронни. Артур сделал короткий вдох.

— Ты издеваешься надо мной, — сказал Эрик.

Я посмотрела на Артура, ожидая объяснений. Выражение его лица было каменным, но голубые глаза горели огнем.

— Наши самые крупные конкуренты в Европе, — сказал Артур.

— Твоя сестра управляет конкурирующим европейским бизнесом?

— Я… мы никогда раньше не слышали о ней, — сказала Вера. — Они ее прятали — это очевидно. Но теперь она босс Сидэл Групп. Никаких сомнений. Взяла дело на себя, когда их… отец Олли умер в прошлом году. Мы понятия не имеем, знает ли она, что его убил Олли. Мы просто знаем, что это она.

Артур рассмеялся, но в его смехе не было юмора.

— Моя младшая сестра — наш конкурент. Она чертовски ненавидит нас и, по словам Лоусона, придет за нашими головами из-за его смерти.

— Мы с этим разберемся, — сказала Бетси Артуру. Эрик кивнул Бетси в знак согласия. — Перл в безопасности... хотя она больше не знает нас, как свою семью. Она в безопасности там, в Швейцарии, и она жива. По крайней мере, мы можем утешиться этим. — Бетси осушила свой бокал. — Мы вернем ее. Так или иначе, Артур, мы вернем ее к нам. К Винни... к тебе.

Артур выдохнул, и я слышала усталость в его тяжелом дыхании. Я положила руку ему на щеку и повернула его лицо ко мне.

— Пойдем спать. Давай приведем тебя в порядок и немного поспим. Мы можем вернуться к этому в другой раз. Мы победили. Мы все в безопасности. Теперь пришло время немного отдохнуть.

— Она права, — сказала Вера, устало поднимаясь. — Я чертовски устала. Мы все устали. У меня под глазами не мешки, а чертовы чемоданы. — Она взяла Ронни за руку, держась за нее так, словно никогда не отпустит. — Мы тоже собираемся немного поспать.

Я встала и, держа Артура за руку, повела его из гостиной прямо через спальню в ванную. Сняла с него одежду. Артур молча наблюдал за мной, в его глазах горел жар. Я включила душ и тоже разделась. Шагнув в душ вместе с ним, начала очищать его от крови, которая все еще прилипала к его коже. Артур все это время не сводил с меня глаз. Как будто он не мог поверить, что я здесь, с ним. Как будто не хотел закрывать глаза на случай, если я исчезну.

Когда вода из красной стала прозрачной, я выключила душ и аккуратно вытерла нас обоих полотенцем. Подвела его к кровати. Стоя рядом, положила руки на лицо Артура и поцеловала его. Артур без колебаний просунул свой язык мне в рот, скользя по моему. Обхватив меня железной хваткой, прижал к груди, его твердость давила на мой живот.

Я застонала от его прикосновения, и Артур опустил меня на матрас. Я прижалась спиной к мягкому пуховому одеялу, и он, оторвавшись от моих губ, поцеловал меня в шею, вытесняя из моей памяти ужасные события прошлой ночи, заменяя удовольствием, теплом и любовью.

Он поцеловал мой живот и бедра. Я качнула бедрами, желая его, нуждаясь в нем внутри меня. Его голубые глаза поймали мои, когда он раздвинул мои ноги, а затем лизнул киску. Я вскрикнула, пока он сосал мой клитор, когда толкал свои пальцы внутрь меня и делал все для того, чтобы я забыла эту ночь и просто была с ним. Человек, которого я любила. Тот, кто пришел за мной, тот, кто спас меня.

Снова и снова.

Я влюбилась в него в тринадцать лет, и теперь была с ним. В его доме. Теперь я часть его семьи.

— Артур… — я застонала, запустив руки в его волосы. Артур зарычал, когда я потянула за пряди, и он лизал меня сильнее и быстрее, пока я не превратилась в задыхающееся месиво на кровати. Глаза закрылись, когда почувствовала приближение оргазма. Артур продолжал сладкую пытку, пока я не вскрикнула, мои дрожащие бедра пытались сомкнуться вокруг него, а наслаждение было слишком сильным, чтобы удержаться.

Не давая мне ни минуты передышки, Артур навис надо мной, затем его мощное, мускулистое тело придавило меня. Обхватив голову руками, он вошел в меня, наполняя так, что я чуть не потеряла рассудок. Он входил в меня жестко и быстро, не отрывая свой взгляд от моего.

— Я люблю тебя, — сказала я, и он застонал, прижимаясь губами к моим. Он целовал меня до тех пор, пока у меня не закончился воздух... пока мне не пришлось оторваться от его губ, чтобы сделать такой необходимый вдох.

Но рот Артура не отрывался от моей кожи, пробуя каждый дюйм. Мы были мокрые после душа и от поднявшегося между нами жара. Я впилась ногтями в его спину, и он прижался лбом к моему лбу, вонзаясь в меня. Мои глаза закатились, и знакомое удовольствие росло и росло, пока все, что я могла чувствовать и пробовать, не стало Артуром. Пока он не оказался внутри меня, и его душа не слилась с моей.

— Артур... — я кончила, прижимаясь грудью к его груди и крепко прижимая его к себе. Артур застонал, затем, войдя в меня в последний раз, замер, высвобождаясь с громким стоном.

Я прижалась к нему. Обнимала его, пока он переводил дыхание, капли пота выступили на его темном лбу. Артур нежно целовал меня, целовал и целовал... Потом откинул голову и, поймав мой взгляд, прорычал:

— Я чертовски люблю тебя.

Мое сердце едва не выпрыгнуло, когда я услышала, как эти слова легко сорвались с его губ. Видя искренность на прекрасном лице Артура, когда он произносил эти слова, и слыша глубокую привязанность в его хриплом голосе.

— Я тоже тебя люблю, — прошептала я в ответ, положив дрожащую руку ему на щеку. Артур поцеловал мою ладонь и перекатился на спину, увлекая меня за собой. Он обернул свою руку вокруг меня, прижимая к груди.

Через несколько минут наше дыхание пришло в норму, и Артур закурил. Я посмотрела ему в лицо, повернувшись так, чтобы он мог видеть меня, а я — его. Откинула упавшую прядь черных волос с оправы его очков.

— Ты пришел за мной.

Он выдержал мой взгляд.

— Я бы пошел за тобой в ад, принцесса.

Улыбаясь, я провела пальцем по мышцам у него на животе.

— Ты дьявол, не так ли? Ад — это твои владения. Ты можешь просто войти.

Ноздри Артура раздулись, и я заметила, как он улыбнулся.

— Тогда тебе не о чем беспокоиться, — сказал он. — Никто не связывается с дьяволом. — Он наклонился вперед и взял меня за подбородок. Приоткрыл мне рот и выпустил дым. Я закрыла глаза и вдохнула никотин, чувствуя, как он разливается по венам.

Когда я выдохнула дым и открыла глаза, он сказал:

— И никто с этого дня не посмеет снова связаться с моей темной королевой, или я обрушу гнев миллионов кровожадных демонов к их гребаным дверям.

Я ему поверила. Я видела выражение его лица, когда меня вытаскивали из комнаты со связанными руками и избитым лицом. Если бы у ярости было физическое тело, в тот момент это был бы Артур.

Артур погладил меня по щеке большим пальцем.

— Ты в порядке, принцесса? — я знала, что он имеет в виду моего отца и Хьюго.

Я думала о них. Я покачала головой, но эмоции внутри меня сейчас были заперты в уже знакомой клетке. И будут там, чтобы не дать мне развалиться.

— Нет, — призналась я. — Но буду. — Я улыбнулась ему и поцеловала в грудь, прямо над сердцем. — Теперь, когда я с тобой, буду в порядке.

Артур сунул сигарету в рот и притянул меня к себе так, что мое лицо оказалось перед ним. Это было мое любимое движение. Как будто я вообще ничего не весила.

— Ты убила Лоусона. — Артур внимательно посмотрел мне в лицо. — Ты, черт возьми, убила Лоусона.

— Он это заслужил, — сказала я. На хмуром лице Артура мелькнула гордость. Я не шутила. Ни одна часть меня не сожалела о том, что лишила Олли жизни. Он приставил пистолет к голове Артура после того, как проделал дыру в его сердце из-за сестры. И я не могла этого вынести. Мне пришлось действовать. Олли принес боль и смерть слишком многим людям. Я не могла сожалеть о том, что оборвала жизнь человека, который, если выживет, причинит боль еще большему количеству людей.

И никто не обидит моего Артура.

— Моя королева, — сказал Артур, его слова эхом отзывались в моей душе. Он обхватил меня руками и прижал к груди. — Моя чертова темная, испорченная королева. Самая важная фигура на моей доске, — прошептал он. — Самая, черт возьми, важная часть моей ублюдочной жизни. — Моя грудь наполнилась теплом, а его слова исцелили все мои искалеченные нервы, еще больше привязав меня к нему.

Через некоторое время дыхание Артура выровнялось. Я подняла голову и, улыбаясь, вынула все еще дымящуюся сигарету из его рта и затушила в пепельнице рядом с ним. Потом положила голову на грудь Артура и тоже закрыла глаза.

Моя жизнь принесла мне тьму и боль, но я не могла расстраиваться, когда эта тьма объединялась с тьмой внутри него. Вместе мы будем жить счастливо в нашем темном королевстве. Мы найдем Перл и вернем ее нам. Чего бы это не стоило, мы, наконец-то, привезем ее домой.

А до тех пор у меня есть он, а у него — я.

Лорд Лондона и его Леди рядом с ним, гордо принимающая тьму.

Эпилог

АРТУР

Месяц спустя

Мы прошли к аренам, и каждый ублюдок смотрел на нас, когда мы проходили мимо. Моя рука обнимала плечи Чески, и ее голова была высоко поднята, когда все эти придурки разинули рты. Я затянулся сигаретой, проходя мимо кулачных боев и направляясь к аренам для убийств.

Ческа была одета во все черное, эти чертовы кожаные штаны, в которых ей так нравилось демонстрировать свою идеальную задницу. Я свирепо смотрел на каждого, кто пытался взглянуть на мою девчонку. Никто не посмеет заработать стояк от ее присутствия.

Когда мы добрались до наших мест у главной арены, я развернул Ческу лицом к себе и прижался губами к ее губам. Она застонала мне в рот и провела рукой по моему животу, обхватив мой член и заставив меня потерять гребаный разум. Зарычав, я отстранился, обещая своим пылающим взглядом, что трахну ее позже. Прямо здесь, у стены.

— Вот это появление, — сказал Ройал, подходя сзади и хлопая меня по плечу. Я обернулся и ухмыльнулся. — Осторожнее, брат, ты чуть не улыбнулся. Это чертовски пугает, — сказал он.

— Твой парень готов? — спросил я, кивнув подбородком в сторону кузена Раджа.

— Он сегодня в бешенстве, так что я бы поставил на него пару тысяч, если хочешь к концу вечера заработать. Он всегда дерется лучше, когда в хреновом настроении.

— Пять тысяч на Палача, — сказал Ческа нашему букмекеру, явно слыша, что сказал Ройал. Весело покачав головой, Ройал вернулся к своим ребятам, а я сел рядом с Ческой.

Я поднял ее с сиденья и посадил к себе на колени, где ей, черт возьми, самое место. Ее рука обвилась вокруг моей шеи, а я обнял ее за талию, показывая каждому ублюдку во всем гребаном лондонском преступном мире, что она моя. Что она была моей темной королевой, и никто из этих придурков не должен был касаться ни единого волоса на ее голове, иначе они столкнутся с моим гребаным гневом.

— Моя очередь, — сказал Эрик, когда действующий чемпион на арене проломил череп своему противнику, убив его одним ударом. Эрик поднялся со своего места. Он подошел к арене и с ухмылкой посмотрел на Бетси. — Я выиграю этот бой, и сегодня вечером возьму тебя в задницу.

— Чертовски много хочешь, — огрызнулась она, но мимолетно улыбнулась и отвела взгляд.

Чарли покачал головой, затем наклонился ближе к Джину, возобновляя разговор, который они вели. Парень был здесь впервые. И он, похоже, воспринял это лучше, чем я ожидал.

Мы выжидали до тех пор, пока Ческа не сыграла в эту чертову игру, которую Чарли запланировал для нее. Ее «нашли» в квартире Лоусона. Теперь весь гребаный мир знал Лоусона, и каким ублюдком он был. Ческа порвала со своим семейным бизнесом, будучи теперь всего лишь членом совета директоров, а потом переехала ко мне в церковь.

И она никогда, черт возьми, не уйдет.

От Перл пока ничего не было слышно. Но мы знали, что ее люди в пути. И направляются в наш гребаный город. Я буду готов к встрече с ней. Готов напомнить ей, кем она была. Она вернется к нам, легким путем или трудным — неважно.

— Выпусти меня, — сказал Винни, стоя прямо передо мной, с поднятыми вверх кулаками. Его глаза были налиты кровью и безумны. С тех пор как Перл «исчезла» из его жизни несколько недель назад, он исхудал и побледнел.

Мой брат сошел с ума.

Я кивнул подбородком на вторую арену позади нас, и Винни рванулся вперед, очевидно, чтобы оторвать голову какому-нибудь ублюдку и бросить ее на песок.

***

Ческа не отходила от меня всю ночь, Вера и Ронни разговаривали с ней рядом. Потом арены опустели, и началось настоящее гребаное веселье.

Я шлепнул Ческу по заднице, и она слезла с моих колен. Встал, снимая пиджак, рубашку и галстук. Палачи, ирландцы и цыгане остались, как всегда. И мои солдаты принесли стол с оружием.

Я спрыгнул на песок и принялся разминать шею. Мой солдат вытащил первого ублюдка, который осмелился предать мою фирму. Когда с его головы сорвали мешок, он чуть не обосрался, увидев меня. Я закурил сигарету и глубоко затянулся, позволяя дыму наполнить легкие.

Я широко развел руками.

— Добро пожаловать в Суд Адли. Тебя обвиняют в предательстве. Слово Адли — закон. — Я указал ему в лицо. — Закон, который ты нарушил. И я здесь, чтобы вернуть должок. — Я сплюнул на песок перед ублюдком и кивнул в сторону стола с оружием. — Выбирай оружие. — Этот придурок не пытался протестовать или умолять о пощаде. Знал, что это значит.

Он схватил лом и приготовился драться. Я взглянул на Ческу.

— Иди сюда, принцесса. — Ческа поднялась со своего места, словно гребаная королева Адли, которой она и была.

Она спустилась по лестнице на арену и встала рядом со мной. Ее аромат сводил меня с ума. Ее взгляд был прикован к моему, а ее чертовы ярко-красные губы выглядели слишком идеальными. Так что я впился в ее рот. Она застонала, цепляясь за мою обнаженную грудь, пока я ласкал своим языком ее, размазывая ее красную помаду.

Я отстранился. Пора приступать к делу. Я стер следы помады с лица и провел большим пальцем по ее губам, прежде чем она поймала его в рот и сильно прикусила.

Ческа встретилась со мной взглядом, когда я зашипел, ее гребаная голова была высоко поднята, владея и мной, и всеми на этой гребаной арене.

— Выбирай, — сказал я Ческе, указывая на стол с оружием.

Ческа подошла к столу. Ее каштановые волосы волнами спадали по спине. Эта девчонка держала мое черное сердце в своих руках. Она взяла копье и направилась обратно ко мне.

Поднявшись на цыпочки, она поцеловала меня в губы. Затем, свирепо глядя на ублюдка, она вложила копье в мою руку.

— Малыш? — спросила она, скривив губы от отвращения.

— Да, принцесса?

— Заставь его кричать.

Так я и сделал.